Белые волосы, белый сюртук.
В глазах хрусталики тьмы.
В его груди не слышен сердца стук.
Его руки и губы так холодны.
Его улыбка - свет небес.
Его объятья - тихий берег,
Сокрытый светом эльфов лес.
Он соблазнит тебя доверьем.
Сама в его холодную ладонь
Ты свою руку вложишь.
И в поцелуя ледяной огонь
Своё дыханье превратить ты сможешь.
Уйдёшь ты с ним по доброй воле.
Счастливей мига ты не знала.
И не найдёшь его ты роли
В пьесе, где умираешь рано...
Она наблюдала за поверхностью воды, стоя на краю невысокой скалы. Ветер поднимался постепенно. Она стояла здесь с самого утра и видела его зарождение, его детство, отрочество, юность… Она ждала его пика. Ждала Стихии в её бессознательном проявлении. Зачем?.. Дня того, что бы понять придётся отступить во времени примерно на сутки…
Она легла спать около полуночи, так бывало часто. Не всегда, не обычно, а именно часто. Но вот, что случалось крайне редко ; она быстро уснула. Не ворочалась в полудрёме, сминая подушку и комкая телом простынь, не просыпалась, едва уснув, от непонятных мыслеобразов в Её и без них запутанном сознании. Она уснула мягко, можно даже сказать ; сладко. Уснула тихим, глубоким, безмятежно-спокойным, абсолютно лишённым эмоций сном.
Проснулась резко. Без видимой на то причины. Ещё не начало рассветать. Никто не шумел. Никто не коснулся Её. Не было снов, которые её разбудили. Не было задано с вечера время пробуждения. Она даже не могла сказать, что выспалась достаточно, чтобы проснуться самостоятельно. Она слегка удивилась, но не стала размышлять хотя бы над этим. Она спокойно начала проделывать всё то, чем было наполнено каждое Её утро: душ, макияж, одежда, кофе…
Её накрыло после последнего глотка. Панический страх. Липко-цепкий. Вытесняющий из сознания всё остальное. Лишающий какой-либо возможности думать. Страх, вызывающий яростное желание бежать, прятаться, понимание, что некуда и негде, паралич…
Он уже приходил к Ней. Но сегодня в нем было что-то новое. Что-то, что делало его проще и ужаснее одновременно. Это было всё тоже предчувствие беды, личной катастрофы. Но уже не хаотичное беспокойство, доведённое до предела. Вызванное тем, что Она не знала, с кем из Её близких и что случится. Сегодня предчувствие было чётко направленным. Страх имел точку отсчёта. И ею была Её собственная смерть. Как только Она осознала это, страх сжался в двухконечную иглу и засел между лёгкими и сердцем. Но это был уже не тот страх, это была лишь его тень, память о нём. Ведь за себя не так страшно. Себя не страшно терять. Сам себе никто не нужен. Всегда присутствует необходимость в ком-то другом.
Она не знала, как и где и будет. Знала, что ещё одного утреннего пробуждения, не важно какого, у Неё уже быть не должно. Оставалось ждать.
Она не считала нужным в последние сутки пытаться сделать или доделать то, на что раньше у неё не было времени, возможности, настойчивости или желания. Она не считала нужным самостоятельно приближать развязку, предпочитая ожидание.
Ей хотелось спокойствия и одиночества. Поэтому она и пришла на эту скалу. Ей она нравилась. Относительно невысокая, она резко обрывалась, переходя в пустоту над водой.
Когда Она подошла к обрыву солнце уже стояло над водой. Ветра ещё не было, и поверхность озера была гладкой. Если бы Она могла зависнуть над водой, то легко бы увидела свой идеально-чёткое отражение. Она знала, что это спокойствие доживает свои последнии мгновения, и сейчас вода еле заметно зашевелится, и еле слышно зашуршит ближайшая растительность. А затем движение и звук будут медленно, но неумолимо расти.
Солнце прошло зенит, закатилось за неровные границы леса. Свет превратился в сумрак, сумрак ; в темноту.
Она стояла, практически не меняя положения. Колени дрожали. Из-за ветра из глаз постоянно лились слёзы. Из-за него же онемели от холода кончики пальцев. Близилась полночь. Ветер ещё не достиг своих пределов, но уже норовил сбить Её, и без того ослабшую, с ног. Не смотря на это она продолжала ждать, зная, что осталось не так уж много.
Она легко восприняла Его появление. Опустив голову и отступив спиной на два небольших шага, повернулась и только после этого подняла голову и взглянула на Него. Он стоял напротив и застенчиво улыбался. В Его долгом правлении мало было тех, кто ждал Его. Ждал тихо и с безграничным покоем в душе, смирением и пожалуй лёгким любопытством.
Она смотрела на Него, ничего не спрашивая. Пока всего лишь изучая Его, ожидая Его действий, возможно, даже наслаждаясь тем, что Он пришёл. Пришёл, открыто показав какой Он есть. Хотя, возможно, Он такой лишь для Неё. А для кого-то это вообще может быть она…
Но здесь и сейчас Он был таким естественным, что Она не могла представить ,что Он может быть другим. Среднего роста, немного худощав. В белоснежных льняных брюках простого кроя. В таком же белоснежном сюртуке, не застёгнутом, что позволяло наслаждаться свечением Его тонкой белой кожи. Кое-где даже можно было разглядеть серебристые нити вен. Белые волосы длиной от пяти до семи сантиметров, были прямыми и лишь слегка колыхались на ветру, который сбивал Её с ног. Тонкие губы. Прямой нос. И глаза. Они были не просто чёрными, не просто отсутствовала граница между зрачком и радужкой. Это даже не была отражённая темнота. Нет. Это было гораздо сильнее. Его глаза были осколками тьмы, всепоглощающей тьмы. Но Её эта тьма не пугала, скорее даже казалась Ей согревающей.
Весь Его образ передавал некое смущение и бесконечную доброжелательность. Он первым нарушил молчание, когда заметил, что Она уловила все его детали.
-- Если Тебе тяжело стоять, Ты можешь опереться на мою руку: Я не уведу Тебя против Твоей воли, когда на это нет рациональных причин. -- Его голос, подобно Его взору был мягким, терпким, обволакивающе-тёмным…
-- Я знаю. Спасибо, но я предпочитаю не опираться на малознакомых.
-- Так уж ли Мы мало знакомы. Наши пути неоднократно пересекались из-за специфики Моей деятельности. Ты даже научилась чувствовать моё приближение. Пару раз Я подходил к Тебе. Но было рано.
-- А сейчас самое время?
-- Сегодня Ты была как никогда близка к началу списка.
-- Я спрашиваю не про сегодня. Я спрашиваю про сейчас.
-- Да. Через пару минут будет самое время.
-- Почему? Нет, я не то чтобы жалуюсь или пытаюсь уклониться. Нет. Мне просто интересно.
-- Я знаю, что не жалуешься и не пытаешься уклониться. Ты даже готова смириться, если сочтёшь причину правильной. Но боюсь, что Ты её такой не сочтёшь…
-- Ты хочешь сказать, что я уйду глупо, нелепо, без веской причины?..
-- Оружием была бы случайность. Но причина отнюдь не нелепа…
-- Но ты сказал…
-- Я сказал, что Ты не сочтёшь её веской.
-- Может, Ты позволишь мне судить о ней самостоятельно.
-- Конечно. Я просто хотел аккуратно подвести к ней…
-- Ну так…
-- Ты, вероятно, догадываешься, что Я работаю один. Почти всегда. Но иногда, раз в несколько тысячелетий, Мне становится слишком тяжело в своём одиночестве. Тогда Я нахожу того, кто Мне интересен, любопытен, с кем Я неоднократно сталкиваюсь. Того, кто знает цену и жизни, и смерти. И Я предлагаю этому человеку составить мне компанию… С возможностью Меня потом покинуть, конечно…
-- И были те, кто соглашались?
-- Их было не много, но всё же… Да, такие были.
-- И на сколько я понимаю, никто не оставался на долго?
-- Ты права. Это тяжело. Кому-то после двух дней становилось невыносимым моё общество, кого-то хватало на лет десять-пятнадцать…
-- Но это ничто в сравнении с вечностью… Ты хочешь, что бы я пошла с тобой? Что бы развлекала Тебя до тех пор пока у меня будет хватать на это терпения?
-- Мне просто иногда тоже хочется, что бы кто-то был рядом, хоть Я и не человек.
-- А мои близкие? Им же Ты не объяснишь…А моё место в жизни? Может, я конечно и страдаю лёгкой формой мании величия, но ведь у всех есть своё место в жизни…
-- Я могу смягчить боль Твоих близких. Я смогу согласовать случай, чтобы находились те, кто равнозначно заменят тебя на том или ином этапе…
-- Но это будет всё равно не то.
-- Да погрешность есть, но она не велика. Она не влияет на общую картину судьбы мира в целом. Если Ты захочешь, я смогу вернуть Тебя. Разумеется до того момента, когда Твоя жизнь оборвётся в самой долгой линии судьбы.
-- Если я уйду, то уйду навсегда. Для меня не будет пути назад. Ты же знаешь. А я буду с тобой, когда Ты будешь забирать их?
-- Нет. Это несколько сложная система. Меня мириады и Я один. Я везде и нигде одновременно. Ты будешь там где Я один, где Я в одном застывшем времени и пространстве. Так Ты пойдёшь со Мной?
Она подошла вплотную и Его полные тьмы глаза.
-- Обещай, что я всегда буду помнить, кем была я, и, кем остаёшься Ты. Обещай, что меня будут помнить здесь, хотя бы недолго.
-- И это всё, что Тебе необходимо?
Она кивнула.
-- Я обещаю.
-- Тогда пойдём.
Она приподнялась на носочках и легонько коснулась губами Его холодных губ. Вложила свою руку в Его леденящую ладонь. И Он увёл Её за собой, в надежде, что Она и есть та, кто останется с ним, чтобы разделить вечность пополам.
15-17/11/2006
14/08/2008