О чём они только не переговорили в тот день. Разве, что политику не трогали, но общий тон был примерно одинаков, так что разногласий здесь не должно было быть. Возникало редчайшее ощущение родства душ. Несмотря на разницу в возрасте они понимали друг друга с полуслова, смеялись над одними анекдотами, мыслили одними категориями и читали, может с некоторыми вариациями, одни и те же книги. Расставаться не хотелось. И обоих мучила одна и та же мысль: как плавно и ненавязчиво перейти к другому уровню отношений. Алёна боялась, что он подумает о её легкодоступности, а он боялся показаться кобелиной, затаскивающим в первый же вечер девицу в постель. Выпито было не настолько много, чтобы наплевать на приличия, да ещё мешало расположение стола. Сидеть на тесной кухне можно было только напротив друг друга. Вот если бы рядышком, уж Андрей как-нибудь бы приобнял бы девушку, а там, глядишь, и пошло бы, поехало. С любой другой он бы давно перестал церемониться, а тут на него словно ступор напал, ну стеснялся он. А Алёна с одной стороны злилась на него за его недогадливость, а с другой стороны пыталась сама себе доказать, что она в любой момент может уйти и ничем она ему не обязана. И даже если он унесёт её на диван, она имеет полное право отказать, и, вполне возможно, именно так она и поступит. Наконец Андрею пришла в голову умная мысль.
-Ты ведь любишь танцевать?
-Да, - кивнула девушка.
-Так поехали, отпразднуем встречу и спасение дракошиной жизни, я знаю относительно недалеко классную дискотеку.
-Я не люблю дискотеки, - категорично заявила девушка.
-??? – вытянулось лицо у Андрея.
-Уши закладывает от шума, накурено, молодняк хамит, - пояснила она.
-Ну это даже не дискотека, а вечера танцев в ДК. Публика там собирается приличная. Я случайно открыл это место, вернее, мне его открыли. Мы в этом году хотели с парнями устроить мальчишник в Комарово на 8-е Марта. Приходим к месту сбора, а хозяин дачи говорит: -Пацаны, мне надо срочно на стрелку съездить, я там разберусь по-быстрому и к вам. Подождите меня хотя бы на танцах. Двое вызвались составить ему группу поддержки, а я человек неконфликтный, тем более там и без меня народу хватало, и поплёлся в ДК. Под рубашкой свитер, под брюками толстые тренировочные. Нормальная экипировка для загородной прогулки, но не для танцев. Взмок я, наверное, на первой же минуте. И дальше мне было уже не до танцев. Потусовался я там около часа, понял, что вылазка в Комарово отменяется и рванул домой, - он улыбнулся своим воспоминаниям. – Мне кажется, тебе там понравится.
-А форма одежды?
Ну ясно, какая женщина может обойтись без пресловутого: «Но мне же совсем нечего одеть», неужели откажется?
-Ты одета вполне подходяще, брючки у тебя очень даже симпатичные, а топик для дискотеки вообще самый подходящий вариант. Замёрзнуть я тебе не дам, возьмём какой-нибудь свитер.
-А я вовсе и не боюсь замёрзнуть, так что свитер можешь оставить в покое. А если ты считаешь, что в таком виде идти можно, то пошли, я готова. Давай только перед уходом на собаку взглянем.
Дракоша уже ждал их с поднятой головой. Глаза ещё немного затуманены наркозом, но в общем и целом оклемался.
-Дракоша, ты писать хочешь? – поинтересовалась Алёна, и опять ей показалось, что собака с ней разговаривает, он мотнул головой в сторону. Она автоматически прощупала мочевой пузырь и решила, что из-за такого объёма жидкости пёс мучаться не будет. - Мы уйдём, оставайся дома и будь хорошим мальчиком, хорошо?
Алёна не знала, для кого она это говорила. Обычно, общаясь с животными, она произносила те слова, которые больше были нужны их хозяевам. Тут же возникало ощущение, что дратхаар ведёт с ней диалог. Может она сейчас пьяная, и ей мерещится чёрт знает что? Но выпила совсем немного. Ладно, потом проверим, на трезвую голову. А про то, что они могут вернуться вдвоём, Алёна не сказала. Дракоше с глазу на глаз она может и призналась бы в том, что больше всего ей хочется вернуться сюда и никуда не уходить, но не могла же она сказать это при Андрее. Инициатива должна исходить от мужчины, в этом Алёна была твёрдо уверена. А женщина всего лишь позволяет мужчине её проявить. Что, собственно говоря, Алёна и делает, отправляясь на танцы.
Андрей не обманул. Заведение было вполне приличным. У входа ждали своих хозяев тачки от копейки до шестисотых мерсов. Андрей посмотрел на тарифы в кассе и понял, что они очень удачно попали. Именно по четвергам вход в ДК был копеечным, всего по 25 рублей на брата (или сестру). Это было кстати, заначка то не безразмерная. В субботу, например, всё удовольствие обошлось бы уже в стольник на двоих. Накурено, правда, было, но не в зале, а в тамбуре, поэтому сквозь него пришлось пробегать не дыша с зажатыми в вытянутой руке билетами. Не успели они войти в зал, как ди-джей объявил белый танец. Алёна повернулась к Андрею, лукаво улыбнулась:
- -Разрешите Вас пригласить.
- -Польщён Вашим вниманием, - он склонил голову в лёгком поклоне, одной рукой взял её за талию, вторую вместе с Алёниной рукой отвёл в сторону, и начал движение. Алёна танцевать любила, но специально нигде не училась. Но она хорошо знала, что в непрофессиональной среде хорошие танцоры попадаются редко. Обычно обе руки укладывались партнёрше на талию, а иногда и ниже, а иногда и намного ниже, и начиналось топтание. Разница была только в том, кто с какой силой прижимал партнёршу (хотя изредка встречались такие индивидуумы, которые держали пионерское расстояние). Да ещё в том, кто успевал поворачиваться под музыку, а кого приходилось вертеть самой, иначе стояли бы на месте. Андрей не был профессионалом, но партнёршу держать умел и вёл её в танце изумительно. Алёна могла смело закрыть глаза и только переставлять ноги, что она и не преминула сделать. Ей нравилось чувствовать себя послушной его воле, она могла ни о чём не думать, всё за неё сделает мужчина, ей оставалось слушать музыку и следить за тем, чтобы не наступить ему на ногу. Танец смог сделать больше, чем вино. Внешне всё выглядело вполне благопристойно, девушка слегка откинулась назад, но в толкучке никому не было видно (если они в этом заблуждались, то искренно и добросовестно), как плотно соприкасаются их бёдра. Сначала немного, потом всё сильнее и сильнее, в конце Андрей фактически переносил её на своей ноге с места на место. Их лихорадило, руки непроизвольно сжимали и не то, чтобы поглаживали партнёра, но всё-таки несколько необоснованно перемещались по спине и не только по ней. Музыка смолкла, а они стояли в возникшей паузе одуревшие и смущённые. Хорошо, что перерывы между танцами были небольшими, медленные чередовались с быстрыми. В быстрых Алёна и Андрей крутились друг перед другом выделывая такое ногами и руками, что в любой другой момент казалось бы для них немыслимым.
В одном из перерывов Алёна выскочила в туалет побрызгать на себя водой из под крана, а её кавалер тут же бросился к ди-джею и заказал песню специально для неё. Она входила в зал, когда ди-джей объявил:- А сейчас для очаровательной девушки Алёны, врача, спасительницы многих жизней, звучит песня Вячеслава Добрынина «Ах, какая женщина!».
Алёна ахнула, повела головой в поисках своего спутника, а он уже стоял перед ней со склонённой головой и широко улыбался.
-Это моя любимая. Как ты угадал?
-А зачем угадывать? Эта песня про тебя. Ты случайно с Добрыниным не знакома?
-И рада бы, да не в тех кругах вращаюсь. Так что он про кого-то другого сочинял, а я тогда ещё маленькая была.
Дальше им было уже нее до разговоров. Эта мелодия сделала их невесомыми, где они находились в этот момент, ни тот, ни другой не осознавали. Оба парили где-то в заоблачных высях, а уж окружающих то они точно не замечали. Даже если их сильно толкали, что случалось нередко – народу в зале здорово прибавилось. Но всё имеет обыкновение заканчиваться, кончилась и музыка. Разгорячённые они выбежали в прохладные сумерки, завернули за ДК, в тихий парк. Народу там практически не было. Мог, конечно, кто-нибудь срезать угол, но и это было маловероятно в такое время. Большинство предпочитает в тёмное время суток по безлюдным местам не шариться. Они стояли рядышком, напротив друг друга. Слова опять не шли, и тогда Андрей запел:
Очарована, заколдована,
С ветром в поле когда-то повенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты, моя женщина.
Андрей никогда не был певцом. В лётном училище практически весь курсантский песенный фольклор имел его авторство, но пели эти песни всегда другие. Песен он знал немеряно, классику – романсы и арии, эстраду, из кинофильмов, бардовские песни и невероятное количество переделок, весьма актуальных, и потому либо невероятно смешных, либо горьких до одури. Алёна же музыку любила, но далеко не всю. Ей нужен был смысл, или красивая танцевальная мелодия, или распевность. В детстве ей мама говорила: - Тебе медведь на ухо наступил.
И она долгое время была уверена в маминой правоте. Ей действительно никак не удавалось вывести правильно мелодию, даже очень простую. Во втором классе Алёна училась в иркутской школе, они с мамой там жили у родственников. Рядом с общеобразовательной стояла маленькая одноэтажная детская музыкальная школа, из неё часто доносились неуверенные экзерсисы учеников. Маленькой ленинградской девочке очень хотелось учиться там. Мама же отмахивалась от её просьб, осознавая все связанные с дополнительным обучением в чужом городе проблемы. И тогда Алёна решила брать быка за рога самостоятельно. Как-то после уроков она прошествовала в кабинет директора музыкальной школы. Осведомилась у невысокого, и как ей показалось, старого мужчины, действительно ли он директор, и выпалила: - Я очень хочу учиться музыке, но мама не может купить мне пианино.
-А ты что же, хочешь, чтобы я тебе купил его?
-Да нет, вот если бы можно было заниматься здесь, в школе… - смутилась Алёна. И она рассказала, что в Иркутске они живут временно, через полгода уедут обратно в Ленинград. А даже если бы и не уезжали, то вряд ли бы в семье нашлись деньги на покупку вожделенного инструмента. Директор попросил её спеть что-нибудь, а Алёна не нашла ничего лучшего, чем затянуть «Степь да степь кругом». Совсем недавно она услышала эту песню по радио и она её заворожила своей трагичностью и сибирским размахом. Мать ей продиктовала слова и ещё раз повторила мотив. Слова выучились быстро, чуть ли не с одного прочита. А вот мелодия… Незнающий человек не ведает, чего он не знает. Фальшивящий не слышит своих огрехов. И Алёна гордо вывалила на директора свежевыученную песню. Тот еле сдерживался от хохота, чего наивная Алёна тогда не поняла, и попросил зайти с мамой. Мама не замедлила прийти. О чём они говорили с директором, Алёна не знала. Мама просто ей объяснила, что её просьба несколько преждевременна, как-нибудь потом… дома… может быть… что-нибудь получится…
Дома получилось. Через два года мама вдруг вспомнила, что её ребёнок хотел заниматься музыкой и потащила её в магазин музыкальных инструментов покупать, но не фортепиано, а скрипку. Мало того, что Алёнин музыкальный пыл уже заметно поугас, так ещё и сама скрипка не вызывала интереса. Но как это скажешь матери, радостной от того, что может наконец исполнить заветную мечту своего чада, пусть и с некоторыми поправками. И начались Алёнины хождения по мукам со скрипкой. Мучения продолжались почти год. Потом мама обижалась, скрипка съела изрядную долю семейного бюджета, но сделать ничего не могла. Алёна ходить на музыку прекратила. Единственная польза от изучения скрипичных азов состояла в том, что теперь Алёна резво разгадывала вопросы кроссвордов типа: часть музыкального инструмента из четырёх букв или вещество для натирания смычка из восьми, последняя мягкий знак. Отвращение к игре Алёна получила по полной программе, а петь, между прочим, хотелось. Причём так, чтобы над ней никто не смеялся. В пятом классе Алёна нашла простое решение проблемы. Она ставила пластинку на допотопный проигрыватель и покуплетно гоняла её бесконечное количество раз. Примерно на сороковой повтор у неё получалось издать нечто похожее. Лучше всего получались задушевные песни. С возрастом голос стал глубоким и красивым, но осталось неумение правильно повторить мелодию с первого раза. У Андрея же получалось может и не очень красиво, но мотив был правилен. А постольку, поскольку пел он тихо и мягко особой красоты голоса и не требовалось.
Не весёлая, не печальная,
Словно с звёздного неба сошедшая.
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда ты моя сумасшедшая.
Андрей превзошёл самого себя, столько души он вложил в эту песню. Алёна стояла притихшая, подавшись вверх, ближе к Андрею. Он замолк. Возникла пауза, которую нарушила Алёна.
Клён ты мой опавший,
Клён заледенелый,
Что стоишь согнувшись
Под метелью белой.
-Что, такой уж и опавший? А то я всё считал себя совсем зелёным, - пошутил Андрей.
-На зелёного ты уже не похож, как никак зрелый мужчина, не юноша. А вот если хорошо выпьешь, не знаю, может будешь и упавшим.
-И это ты говоришь военному лётчику, который даже во времена сухого закона всегда держал спирт канистрами?
Балагуря они вернулись в зал.
-Кого я вижу?- раздалось у Алёны над ухом.
Она обернулась. За ней стояла пациентка, точней хозяйка пациента, но для краткости Алёна всех хозяев леченных ею собак и кошек называла пациентами.
-Знакомься, Лёша.
Рядом с Ольгой маячил высокий брюнет, явно пришедший сюда отдельно. Но парень вроде бы хороший, может немного тихий, это может не порок, а достоинство. Но Ольга оторва ещё та, она ему задаст перца, долго он с ней не выдержит. Отметив про себя малоперспективность сего знакомства, Алёна тут же перестала об этом думать. В конце концов это должна быть Ольгина забота оценивать перспективы. Тем более, что они даже не подруги, а просто в приятельских отношениях.
До конца вечера они так толком и не поговорили. В одиннадцать часов вместе со всей толпой вывалили из ДК и стали думать, что же делать дальше. Всем хотелось продолжить. Андрей с Алёной были уже почти состоявшейся парой, но определённости не было и у них. А Ольге с Лёшей ещё предстояло выяснить, нужны ли они друг другу хотя бы на непродолжительное время. Вопрос состоял в том, где это выяснять. Лёша к себе пригласить не мог, он жил с матерью. Ольга жила у чёрта на куличках. Им обоим хотелось продолжить знакомство, но к себе Ольга тащить его не хотела. Ей нужно было сначала присмотреться к мужчине, чтобы составить представление о нём и решить, нужен он ей или нет. Алёна не могла пригласить к себе, так как снимала квартиру и у неё был уговор с хозяйкой мужчин в дом не водить. Правда наличие двух чау-чау её не смутило, что было удивительно. Как правило, к животным квартирные хозяева относятся более, чем прохладно. Оставался Андрей, которому необходимо было появиться дома, ведь там отходил от наркоза сбитый пёс. Алёна же по какой-то непонятной причине, боялась возвращаться к Андрею. Ей казалось, что она будет выглядеть некрасиво, если в первый же вечер приедет к нему с ясными намерениями. И тут Ольга с её парнем выступали прекрасным прикрытием. Они возвращаются все вместе для продолжения прекрасного вечера, и если у Алёны с Андреем что получится, то всё произойдёт само собой. Андрей не понимал истинной подоплёки, но видел, что Алёне хочется, чтобы они поехали все вместе к нему. И дал своё добро, лишь бы она приехала.
В голове моей шумело. Гриша иногда по утрам говаривал: - Голова моя машет ушами… Возможно, он кого-то цитировал. Но сейчас мне показалось, что он имел в виду как раз такое состояние. Она просто разламывалась. Вдобавок, присутствовало отвратительная тошнота. Вроде и хочется, чтобы тебя вырвало, а что-то не даёт. Вставать не хотелось, да я и не смог бы. Меня спеленали, как какого-то куклёнка. Нога болела. И бок тоже. Но нога всё-таки больше. И как это меня угораздило? Дуролом, дубина стоеросовая, унюхал убийцу и обо всём забыл. Ну что мне стоило осмотреться немного, лучше бы я его в метро догнал, чем вот так глупо упустить. Столько времени потратил, и ведь нашёл. Значит, рассуждения мои были верными. Вот ещё знать бы, он там всё время ошивается возле Лесной или случайно там объявился. Похоже, эти двое меня подобрали и сюда притащили. Много они интересного о себе рассказали. А что Андрей говорил про Гришу? Что в милиции сказали якобы мой хозяин сам повесился? Кретины, идиоты, олигофрены! Их чему-нибудь учат или это только в фильмах все менты и полицейские такие умные? А он не верит и правильно делает. А его же там даже и не было в квартире, когда погиб Гриша. Похоже, он стоящий парень, с таким можно и в разведку. И девчонка мне нравится. Голос добрый, сильный, тоже надёжный человек. Как бы мне с ними остаться? Глядишь, они помогли бы мне в моих поисках. Что может собака сделать в одиночку? Да ещё не служебная, которой на роду написано задерживать преступников, а охотничья. Правда, я и охотиться не умею, но просто потому, что Гришаня не охотник. А так, кто знает, окажись я в поле, да при человеке с ружьём… Я видел по телевизору, как дрессируют милицейских собак, отрабатывают правильную хватку и всё такое. Конечно, всякие там приёмчики и мне бы знать не мешало, но у меня нет главного – злобы к человеку. У них она присутствует на генетическом уровне, а я люблю всех. Кого-то могу избегать, к кому-то могу быть равнодушен, но в общем и целом я человеческий род люблю. Зол я только на одного человека, на убийцу Гришани. И всё равно, голову на отсечение давать не буду, что смогу загрызть его своими собственными зубами. В этом свете союзники мне просто необходимы. Накажут по своему, по человечьи. А может и ещё как-нибудь сгодятся. И чего меня понесло под колёса? Хотя это был последний шанс его догнать. Ведь машину то я краем глаза заметил, а вот голову не повернул, чтобы оценить расстояние, торопился. Прям, как Лизавета Бричкина. Торопился я… Машины проезжали бы несколько минут, за это время убийца мог успеть спуститься в метро и вскочить в электричку. Но теперь я знаю как он выглядит. В общих чертах. На моё счастье девчонка с парнем там оказались. Андрей спрашивал у неё, выжил ли бы я без её помощи, а она ответила, что мог бы и не выкарабкаться. Да-а, дела… Выходит, она моя спасительница. Я ей жизнью обязан. Ладно, долг платежом красен, чем-нибудь, да отблагодарю. Странно, мне кажется, знаю я её запах. Не могу вспомнить, при каких обстоятельствах, но я с ней где-то встречался. Или с её запахом. Может вспомню, когда голова не такая дурная будет. А сейчас в сон клонит, спасу нет. Видимо, всё ещё наркоз действует. Хоть бы догадались распеленать меня, она же объяснила, что лежать надо. Я и полежу. Но не больше недели. А потом снова на вахту. Мужик тот вроде не понял, что я за ним бежал. Значит, моя позиция выигр…
Проснулся я от шагов на лестнице. Явно их шаги, но какие-то неустойчивые. Огненную воду пили, однако. Ключ царапал по замку и никак не попадал в нужное русло. Наконец дверь открылась, и я понял, что дело вовсе не в огненной воде. Они не могли друг от друга отлепиться. Они и по лестнице, что ли, поднимались, целуясь? За ними слышались ещё шаги. Мужчина и женщина на каблучках. Цокот приблизился и эти двое с трудом оторвались от приятного занятия. Андрей пошёл хозяйничать на кухне с вошедшими, а Алёна направилась ко мне.
-Ну что, Дракоша, гулять хочешь?
Я забил хвостом.
-Если я тебя распеленаю, будешь хорошим мальчиком? Прыгать не будешь?
Я перестал работать хвостом. Она поняла меня правильно и разрезала мои путы.
-Подожди, сейчас попросим Андрея тебя вынести, для меня ты тяжеловат.
Давненько меня не брали на ручки. Маленьким щенком и в метро, вот и всё. Я хоть и похудел за последнее время, костей всё равно во мне много. И мышцы вроде присутствуют. Андрей изрядно вспотел, пока меня вытащил. Я кое-как с их помощью встал на три конечности и запрыгал к ближайшему кусту. Вот блин, а писать то как? Ногу ведь не поднять. Я вертелся и так, и сяк, пытался приладиться. Ну никак. Придётся присаживаться по сучьи. Я ногу с четырёх месяцев поднимаю, уже забыл как писал щенком. Я присел и застыл. Стоял, стоял, ну не идёт струя в таком положении, хоть ты тресни. Андрей хотел было поддержать мне ногу, но Алёна его остановила, и слава богу. Он бы ещё за что-нибудь подержался! А может я их стесняюсь? Кому приятно, чтоб его видели в дурацком положении, в сучьей позе? Я отпрыгал за куст, они остались целоваться на прежнем месте. Тут я смог наконец, выдавить из себя сначала каплю, а уж потом и само потекло. А всё остальное как? Тоже надо. Там же за кустами, чтобы никто не видел, как я балансирую на трёх ногах, я стал легче ещё на полкило.
У Алёны было ощущение, что в доме стоял дым коромыслом. Она вела затворнический образ жизни, на тусовки и попойки не ходила. Изредка чей-нибудь день рождения, проходивший вполне благочинно, и всё. То, что происходило сейчас, было непривычным, на пятиметровой кухне сидели четыре человека. Было не повернуться. Когда все расселись по табуреткам, прохода уже не оставалось, но всё что могло понадобиться легко мог достать из самого дальнего угла любой из участников застолья. Слава советским строителям! Эргономичность советских кухонь не имеет себе равных. На столе стояла бутылка вина, всё ещё наполовину полная. Девчонки пили мало, а парни не хотели казаться пьяницами и пить на пару. Разговоры шли интересные, но Андрею не сиделось. Ему хотелось перейти к более активным действиям, но прилюдно неловко, а наедине они больше не оставались. Спасибо Ольге, уронив бутерброд, она инстинктивно дёрнулась, но бутерброд не поймала, зато целёхонький бокал кагора опрокинула на Алёну. Андрей не терялся.
-Пойдём, найдём тебе что-нибудь переодеться.
Джинсы девушка поначалу было отвергла, уж больно узкобёдрым казался ей Андрей, но он уговорил примерить. О футболке и спорить было нечего, как никак, одежда универсальная. Алёна отошла к дивану, чтобы было куда складывать снимаемое и обернулась удостовериться, вышел ли Андрей. А он, прислонился к косяку и наблюдал. Дескать, попробуй, сдвинь меня. Алёна вопросительно взглянула на него, увидела лукавинку в его глазах, пожала плечами, мол, тебе же будет хуже. Близок виноград, да не укусишь. И начала раздеваться. Сняла топик, расстегнула брючки, которые сами струясь упали к её ногам и вышагнула из них, оставшись полностью обнажённой. Никаких следов от резинки трусиков или от бюстгалтера Андрей не увидел, и по одной простой причине - ни того, ни другого на ней не было. Фигура у Алёны была изумительной и она об этом знала и заслуженно гордилась ею. Она росла гадким утёнком. Долговязая, сутулая, забитая тёткой, считавшей свалившуюся на неё племянницу причиной всех её бед, с прыщиками от плохого питания, в абсолютно немодной одежде и старой стоптанной обуви, сама вся не от мира сего, девочка популярностью у своих сверстников не пользовалась. Дополнительный штрих к портрету – некрасивые, неподходящие к лицу очки, зачастую с трещиной из-за любви к приключениям и мальчишеской подвижности. К восемнадцати годам с прыщиками она кое-как справилась, во всяком случае их стало намного меньше. С шестнадцати лет она уже работала, заканчивая вечернюю школу, и на недорогую одежду денег уже могла наскрести. Получив аттестат со средним баллом пять она с ходу поступила в ветеринарный институт и параллельно искала всевозможные подработки. Одной из них стала работа моделью в академии художеств. И тут её самолюбие было вознаграждено. Когда она выходила на подиум и скидывала халатик, студенты ахали. Пропорционально сложенная, в меру мускулистая, с выпуклостями в нужных местах и одновременно худощавая Алёна была идеальной моделью. По ней можно было проследить анатомию человека, а для художников анатомия не менее важна, чем для врачей. Вдобавок ко всему у неё обнаружилась удивительная пластика. Рисовать её было одно удовольствие, и не случайно на вступительных экзаменах половина той группы, где позировала Алёна, проходила на следующий тур. Апофеозом её работы в качестве модели стали наброски для художников-любителей в доме творчества. В прекрасном зале с зеркалами во всю стену по периметру в несколько рядов расставлялись скамейки, а по центру составлялись в квадрат три банкетки. Бесхитростное сооружение задрапировывалось и служило подиумом. До Алёны там работали одновременно три натурщицы. Каждый из художников рисовал ту, что находилась для него в удачном ракурсе или вставала быстрее всех. Наброски были короткими, как правило, трёхминутными, и часть этого времени натурщицы искали положение, в котором могли бы стоять. С приходом Алёны всё изменилось. Все ракурсы у неё были хороши. И наброски для неё были танцем со стоп-кадром. Преподаватель говорил: - Время. И вместо того, чтобы переминаться с ноги на ногу, как это делало большинство моделей, она переносила вес с одной ноги на другую, слегка разворачивалась, наклонялась или выпрямлялась, находила конечную точку движения, чтобы оно было чётким и застывала на три минуты. Разминка ей была не нужна, а единый вздох зала, когда она скидывала халат, служил мощнейшей энергетической подпиткой. Она с радостью позволяла любоваться собой, и художники это ценили. Никогда она не слышала никаких скабрезностей в свой адрес и неприличных предложений. За ней могли приударить, ведь она была для всех прекрасной дамой. И именно на набросках Алёна расцвела и почувствовала себя не гадким утёнком, а настоящей женщиной. И Андрею она сейчас позволила любоваться собой без всякой задней мысли. Пусть смотрит и видит, какова она. Но это не значит, что она готова отдаться ему прямо сегодня. Переодевшись, Алёна мягко выскользнула из-под его руки, перегораживающей дверной проём и прошествовала на кухню с гордо поднятой головой и стараясь вышагивать на манер фотомодели. Наивная, она всё ещё думала, что вольна отказать. Но мало того, что у неё попросту не было мотива для этого, так ей ещё и хотелось Андрея, так же, как и ему её. И в следующий раз, когда оба они вышли под каким то предлогом из кухни, Андрей её уже не выпустил её из своих рук. Прижал к себе и начал сначала нежно, а потом иступлённо, целовать. Время и окружающая действительность куда-то провалились, остались только поцелуи и объятия. Они рухнули на диван, с предусмотрительно растеленной Андреем за полчаса до этого простынёй. Диван заскрипел, застонал, и следом за ним заурчала кошкой, застонала чайкой девушка.
У меня нет привычки подглядывать. Пока я был щенком и мне всё на свете было интересно, я наблюдал за Гришей и его подругами. Потом мне стало неловко наблюдать за столь интимным процессом и я стал уходить на кухню. По звукам я всё равно знал, что происходит в какой момент, но всё же это не подглядывать. Сейчас же я был лишён возможности выйти. Нога. Можно закрыть глаза, но раз уж я тут лежу, то почему бы и не посмотреть? Двигались они красиво. Слаженно, как будто и не в первый раз встретились. Андрей нашёптывал ей разные ласковые слова, если, конечно, его губы не были заняты поцелуем, а она в ответ только постанывала. Иногда она собиралась с силами, что-то говорила ему в ответ и тут же начинала стонать снова, чуть не до плача. А иногда у неё не было сил и на это, слышно было только дыхание, хриплое, прерывистое. Он легко её переворачивал и входил в неё снова, через какое-то время снова переворачивал и снова входил. Что меня всегда удивляло, так время, на которое растягивается человеческий коитус. Они же могут часами любить друг другаЁ! Ни один же кобель не усидит на суке больше пяти минут, а склещивание не в счёт. Удовольствия никакого, только обуза. А позы! Традиционная, «кобель, простите, мужчина, сверху, дама снизу» у них трансформируется в несколько. Она на коленках, прогнув спину, почти как собака; она лёжа на животе, вытянув ноги; она так же, но с подогнутой ногой… А ещё умудряются лёжа лицом к лицу, сидя, стоя на полу, она верхом. Я слышал, у них есть учебник по сексу, кама сутра называется. Вот бы и нам такой! Хотя, ну как я могу сесть на задние лапы и насадить на себя суку? Во первых у меня сломается хвост, несмотря на то, что купированный. Во вторых, фиг сука удержится в таком положении. Да она и не поймёт, чего я от неё хочу. А если она на спине, а я сверху?. Так ей же больно будет. И не удержится, если не тумба-юмба с широченной спиной. А влагалище у них кверху направлено, выходит если она будет перевёрнута, то и мне под другим углом входить придётся. Ещё сломается! И рук у меня нет, чтобы направить его по непривычному пути. Ну их, с их сексом, мы уж как-нибудь по старинке, как природой предписано. Просто и удобно. Вот научиться бы так же долго, как и они! А то в кои то веки найдёшь суку, раз, два и готово. И вспомнить то нечего. Стоп. Алёна громко застонала, у меня возникли какие-то ассоциации. Откуда я знаю Алёнин запах? Думай, думай. Только запах. Саму её я не встречал. Стон. Кто ещё стонал? Гришины подружки? Нет. Это было позже. Чау! Чау стонала! Неделю назад я дежурил у метро пр. Ветеранов. Отбежал во двор в поисках еды и учуял волшебный запах пустующей суки. Она была дома, на первом этаже. И пахла. Я вспомнил рассказ своей матери о моём появлении на свет и решил попробовать методику моего отца. Под интересующим меня окном стояла скамеечка. Не мудрствуя лукаво, я запрыгнул на неё и уже со скамейки ринулся штурмовать окно. Первая попытка окончилась неудачей. Я сорвался, вывернув себе когти и поцарапав нос. Но нет худа без добра, я проверил таким образом, дома ли хозяева. Никто не выглянул на грохот. Я повторил попытку, оттолкнувшись сильней. На этот раз удалось зацепиться. Бедные мои когти. Я потом ещё несколько дней хромал. Но внутри меня ждала обворожительная сука чау-чау. Вернее, их было две, но пустовала только одна. Я начал свою партию. Я был галантен и настойчив. Она была мне рада, но садиться на себя не давала. Я её подлизывал, она трепетала. Я вскакивал на неё, она выворачивалась. Так повторялось несколько раз, и я решил прекратить на время свои попытки. Как в анекдоте, лучше потерпеть час, чем заниматься уговорами всю ночь. И действительно, она перестала меня бояться и начала сама подставлять мне свой зад. А меня и уговаривать не надо было, я оседлал её сразу же. Стоило мне войти в неё и сделать несколько движений, как она застонала. Я никогда не слышал, чтобы суки голосили так же как женщины, но клянусь, стоя на улице я не понял бы, что это собака. Несмотря на непривычность, её стоны заводили меня ещё больше, я сам уже чуть не завыл в голос. Но не успел, мир взорвался, я опустел. Перекидывать ногу и стоять хвостом к хвосту, как чужие, я не хотел. Благо я намного крупней и спокойно стоял над ней, не опираясь. А она продолжала стонать. Громко. Взволнованно. И мне от этого было ещё приятней. Помаленьку она утихла. А я, всё ещё будучи в ней, стал лизать её нос и глаза. Она стояла довольная, дожидаясь полного финала. Потом мы немного поспали, поспав - поиграли. Я хотел повторить заход, но в двери зацарапал ключ. Я дёрнулся в окно, но на скамейке сидели старушки. Мельком я услышал: - Бессовестная, притон устроила, мужиков водит, и не стесняется ни капельки, вон даже окно открытым оставляет.
О чём они там лясы точат, мне разбирать было некогда, надо бежать из дома, и выпрыгнул оттуда, пока чау встречали свою хозяйку. Так вот в той квартире и был Алёнин запах. Выходит она и есть их хозяйка. Как тесен мир. Выходит, я встречался с ними обоими, и с Андреем, и с Алёной. А теперь заставил встретиться их. Ох, неспроста это.
Пока я предавался воспоминаниям, мои спасители затихли. Немного успокоившись, они оделись и присоединились к гостям, смиренно ожидавшим их на кухне. Судя по всему, у тех дело не сладилось. Ну что же. Не всем такая малина. Кому пост, кому разговенье. Но я был искренне рад за Алёну с Андреем.