Собрались как-то мы с Витей Кондратюком и Юрой Рашковским, моими одноклассниками и друзьями, съездить на рыбалку. Дело было в начале мая, может в восьмом, а может и в девятом классе, точно не помню. По голубому стадиону неба гонялись наперегонки пухлые облака, интенсивно выбивалась из-под томной земли травка-зелёнка, нежно пригревало солнце и хотелось поскорее куда-нибудь вырваться на выходные из города.
Решено — сделано! Погрузив свежим воскресным утром на свои велосипеды рюкзачки с завтраками, приманками да куртками-ветровками (на случай дождя) и привязав удочки к велосипедным рамам, мы отправились в село Червона Гребля на большой пруд.
Рыба в нём водилась приличная и не очень. Интенсивность же клёва вообще трудно было предугадать, поскольку рыбу периодически подкармливали, сбрасывая с лодок в "секретные места", отдалённые от берега, фуражное зерно и комбикорм. Но, при определённом везении, на "деликатесного" червя, можно было наловить пару-тройку килограммов жирных карасей, а то и выудить толстомордого зеркального карпа в зарослях прибрежного камыша. Или… разжиться всего лишь на пригоршню пескарей! Либо, что ещё хуже, — "порожняком " вернуться домой, делая важный вид, будто у тебя, вместо баночки с почившими червями и старой куртки, в рюкзаке припрятан щедрый улов…
Что бы нам не было скучно дорогой и на самой рыбалке, я прихватил с собой транзисторный радиоприёмник "Альпинист", "зарядив" в него с вечера новый комплект батареек. Когда мы тряслись "велосипедным гуськом" по трассе, радиоприёмник звучал тихо и невнятно, словно теряя по дороге свою музыкальную мощность. Но стоило нам лишь въехать в тёмный и гулкий лес, как на нас со всех сторон грянуло: "Ка-асив Я-а-сь ка-анюшину, па-аглядав на дзя-авчину!!!" Мы даже тормознули от неожиданности и остановились на лесной тропинке, ибо нам показалось, будто бы весь состав знаменитых белорусских "Песняров" пел для нас "вживую", сюрпризно прячась где-то в темной глубине леса за деревьями и кустами!
Но не с нашим счастьем… Владимир Мулявин со всем своим прославленным ансамблем скорее всего даже и не подозревали о существовании на Земле таких простых парняг-рыболовов, как Витёк, Юрик и я. Тем не менее, получив от их бравой песни неожиданно приятный эстетический заряд, мы двинулись дальше в туманную глубь утреннего леса, сопровождаемые уже проникновенным Антоновым:
"Несёт меня течение, сквозь запахи весенние,
Лодку долго кружит на мели-и-и!
…
А мимо гуси-лебеди, любовь мою несу-у-ут!
Пора прибиться к берегу, да волны не-е даю-ут!"
Лодки у нас, к сожалению, не было… Зато, выехав из лесу, мы увидели "на мели" дюжину великолепных белых лебедей, которые, шумно вздымая над гладью пруда крупные брызги, искристо-алые от пробуждающегося солнца, плавно взлетали над дымящейся молочно-серой водой. Это было трогательно и красиво, словно каким-то чудом ожила книжная иллюстрация к замечательной сказке Андерсена "Двенадцать лебедей"…
"Прибившись к берегу" наконец и побросав в траву велосипеды, мы поспешили размотать и забросить свои удочки, щедро наживив их извивающимися огородными червями. Усевшись поудобнее на свои куртки, мы принялись наблюдать за поплавками, вполголоса обсуждая увиденный нами чудный лебединый полёт. Свой "Альпинист" я выключил еще на выезде из лесу, чтобы не беспокоить наш будущий улов.
Но шло время, а поплавки наши уныло и неподвижно торчали тонкими красными колышками из воды, постепенно навевая на нас тоскливую дрёму. Как на зло, где-то в глубине камышового островка, начинающегося примерно в полусотни метрах от нас, плескалась и играла, чавкая молодыми камышовыми побегами, крупная рыба!
— Эх, лодку бы нам сейчас… А-ха-а, — зевком выдавил из себя Витёк, вытягивая из воды для осмотра леску с крючками, щедро увешанными вертлявыми червями. Поплевав им в "морды", Витёк забросил удочку немного левее от прежнего места и принялся рассуждать дальше:
— Была бы вода потеплее, можно было б туда вплавь добраться!
— Интересно, а как ты будешь ловить рыбу, когда там глубина метра два? Тоже вплавь, что ли? Хотелось бы посмотреть…— резонно заметил Юрик, перебрасывая свою удочку подальше от берега.
— Как? Очень даже просто… Руками, брат, руками! И на берег её, на берег! — лениво парировал Витёк, оглядываясь вокруг, будто бы прикидывая, сколько же займёт места его предполагаемый и обильный улов…
— А что, если не мы к рыбе, а она к нам? — попытался друзьям передать свою идею я. Но по их удивлённым лицам мне стало ясно, что моя идея застряла на полпути к ним. Тогда , перебросив в свою очередь собственную удочку, я пояснил:
— Нужно каким-то образом переманить рыбу из тех зарослей камыша сюда, к прибрежному камышу. Тут же тоже можно плескаться, какая ей разница? Предлагаю первый способ. Берём приманку и разбрасываем её по воде таким образом, чтобы в итоге получилась расширенная дорожка от островка до нашего камыша! Рыба по ней поплывёт сюда, а мы тут как тут! Останется только сущий пустяк — шины велосипедные подкачать…
— С приманкой, положим, всё понятно! Облепим грязью и забросим, как ты говоришь, в виде дорожки. Но шины-то тут причём? — попытался докопаться до истины Витёк, вместе с Юриком вытряхивая приманку со своих рюкзачков. Я тоже высыпал пару пригоршней "макухи" (подсолнухового шрота) на общую кучку и с притворным удивлением ответил:
— Как это причём? Улов, поди, тяжёлым будет! Вот обода и погнутся, если шины не подкачнём…
— Вот гад даёт! Шутник!— засмеялся вместе с Юриком Витёк и мы принялись готовить небольшие комки из прибрежного ила и приманки. Быстро налепив несколько дюжин болотистых шариков-приманок, мы выпрямились и по команде Витька — "Пли-и!", выбросили их быстро, чтобы ограничить продолжительность шума, в воду. Получилось не хуже военной установки залпового огня!
Прошло несколько минут и Витёк подсёк первую добычу. Он так тяжело вытаскивал её, что мы с Юриком от зависти перестали смотреть на свои неподвижные поплавки и заворожено уставились на его удочку, изогнутую в пульсирующую дугу. Наконец счастливому Витьку удалось вытащить свой улов на берег. Мы тут же прыснули заливистым смехом, наблюдая за тем, как из огромного жгута водорослей, вытащенных им на берег, он извлёк очень даже крупного… пескаря!
К полудню мы выловили едва по несколько мелких карасиков на брата и, естественно, пригорюнились, поскольку даже этот никудышный клёв прекратился. Чтобы поднять всем рыбакам боевой дух, я включил негромко транзистор, из которого тут же раздались обнадёживающие голоса:
— Не надо печалится, вся жизнь впереди!
Вся жизнь впереди, надейся и жди…
Мы откинулись затекшими спинами на тёплую траву и принялись молча разглядывать сочно-голубое небо в котором без устали курсировали важные облака. Под ними гонялись стайками и задорно перекликались весенние птицы. Шумел лес многотысячной ватагой гигантских и энергичных дворников, устремивших в небо свои зазеленевшие метлы в надежде достать и сбить какого-нибудь зазевавшегося летуна. Где-то в камышах натужно покрякивали утки и смело плескалась рыба, пахло разомлевшим болотом, холодной водой и птичьими перьями.
— Как прекра-а-сен этот ми-ир, посмотри-и…— продолжал услужливо убеждать нас своими елейными голосами транзистор и мы с ним были полностью согласны…
— Кстати, ребята… Не пора ли подкрепиться? — первым ожил Витёк и загадочно добавил, поплёскивая по карманчику своего рюкзака:
— У меня кое-что есть… для хорошего настроения! Серёга, давай погромче музыку! Гулять так гулять! Для первой рыбалки это нормально… Главное, что мы выбрались таки на природу!
— Каникулы уже скоро! Можно будет и с ночёвкой приехать, ухи наварить…— поддержал его Юрик и мы в мгновение ока "накрыли стол" из своих завтраков на траве, используя в качестве скатерти несколько газет.
Нашу кулинарную композицию увенчало "кое-что для хорошего настроения". Это "кое-что" представляло собой полупустую бутылку с белым виноградным вином, которое пролилось Витьку в рюкзак по дороге на рыбалку. Витёк, конечно же, расстроился, но мы с Юриком его успокоили, напомнив, что мы, дескать, все "за рулём", и "этого, что доехало" нам будет вполне достаточно. Витёк, сокрушаясь, рассказал, как ему это вино с отцовского погреба досталось, как он туда ночью пробирался, как перед этим умыкнул у отца ключ, как забрасывал в темноте трубку в бочонок…
— Да-а… Лепота! Серёга, слушай, а что ты нам за какой-то способ говорил? Первый мы уже испытали, а ещё какой у тебя в запасе? — вяло поинтересовался Витёк, укладываясь поудобнее на душистой траве. Обед наш прошёл быстро, поэтому и мы с Юриком разлеглись рядышком, устремив мечтательные глаза в небо.
— С помощью… музыки! Транзистор у нас есть… — так же вяло ответил я, уныло разглядывая пару жирных уток, держащих курс на тот злополучный островок, кишащей отборной рыбой.
— С помощь музыки мы рыбу не привлечём, а наоборот, только отпугнём!
— Правильно…
— Что правильно? Вон твой транзистор орёт на всю мощность, а поплавки
наши по-прежнему кольями торчат. Даже не шелохнулись!
— В том-то и дело, дружище! Рыбу нужно пугать не возле наших поплавков, а
там… На островке! Скумекал? Вот тогда она от испуга и поплывёт сюда, а тут мы… Колёса подкачиваем!
— Фантаст! Ну, допустим, что это всё сработает, как ты говоришь… Но как ты
туда транзистор доправишь, интересно? Лодки — нет, вода — холодная…
— Сейчас увидишь…
Без особой охоты расставшись со своим теплым местом в траве, я взял
орущий какой-то джазовой композицией транзистор и засунул его в целлофановый пакет от бутербродов. Затянув узел, я поместил это всё, на всякий случай, в другой пакет, который тоже плотно завязал. К пакету я привязал леску-тройку от донки и, забравшись по колени в мерзко-холодную воду, запустил его что было сил в сторону островка!
Юрик с Витьком от изумления привстали, наблюдая с раскрытыми ртами за шелестящим полётом "музыкального пакета", увлекающего за собой кольца голубой лески. Через несколько секунд пакет громко шмякнулся в камышовые заросли островка…
Затаив дыхание, мы чутко прислушались. С островка едва слышно доносился булькающий голос неизвестного певца и приглушенное бурчание оркестра. В мгновение ока мы похватали свои удочки и, подавшись немного вперёд, замерли в напряженном и нетерпеливом ожидании буйного клёва…
Если кому и повезло в тот день, так это… рыбе! Должно быть только по той причине, что транзистор через несколько минут подло умолк и в течении всего последующего времени со стороны островка раздавались лишь частые шлёпанья рыбьих плавников и хвостов, будто запоздалые аплодисменты транзистору.
— Пошёл уже на дно, наверное… — зашептал Юрик. — Оттуда погонит добычу.
— Ага… Подводная дискотека началась! — вполголоса согласился Витёк.
В подтверждение их слов через минут десять начался скромный клёв. Витёк
вытащил сразу двух тощих карасей, Юрик — одного крупного, а я … — огромного тёмно-зелёного рака! Рассмотрев повнимательнее его цепкие клешни, на которых остались рваные кусочки целлофановой плёнки, я всё понял. "Подводная дискотека", такое новаторское, культурное и экзотическое действо, было подло и безжалостно оборвано вот этим пучеглазым водолазом! Нет, скорее — подлым задолазом! Который, к тому же, окончательно испортил мне весь остаток рыбачьего запала…
После рыбалки я приехал домой в подавленном настроении. Наполнив водой и десятком пойманных рыбёшек трёхлитровую банку и разложив мокрый разобранный транзистор для просушки на горячем шифере дровяного сарайчика, я подался в свою комнату немного вздремнуть.
Мой короткий и неровный сон изобиловал крупной рыбой, танцующей на воде и суше. Я ловил её руками, выплясывая вместе с ней и периодически выкидывая каждую свою новую " партнёршу" на берег. На берегу же прохаживалась моя сердобольная сестра, держащаяся за руку улыбающегося отца и … выбрасывала мою добычу обратно в воду! Я что-то крикнул им во сне, но от волнения проснулся.
Солнце уже клонилось к закату и алело. Я подался, зевая, в сторону сарайчика, но трёхлитровой банки с моими рыбками на месте не оказалось! Зато вдруг едва слышно скрипнула калитка и во двор вкатился велосипед, за который держались отец и сестра. Их смущённые, но довольные, лица рдели не хуже намаявшегося за день солнца, а в хозяйственной сумке, болтающейся на велосипедном руле, сияла своим малиновым нимбом-горлышком пустая трёхлитровая банка…