В один из погожих сентябрьских дней осени первоначальной, в обычном на первый взгляд, учреждении, возле обычной обшарпанной двери, в коридоре на стуле дожидалась своей очереди пожилая дама, то и дело тревожно взглядывающая на закрытые двери. Дама явно нервничала и невольно прислушивалась к разговору, доносящемуся из-за двери. Там тихо говорило два голоса:
- Так, на каком, говорите, кладбище, он был похоронен? - спрашивал приглушённый мужской.
Далее шёл неразборчивый ответ плачущего женского голоса, и за дверями активно зашуршали бумагами.
- Ага, вот-вот. Смит. Энтони. Дата рождения - тысяча девятьсот шестьдесят второй, дата смерти - две тысячи шестой. Сорок четыре года... Эндрю, нам поступал ответ от запрашиваемого?
Дама в коридоре насторожилась. Она подумала, что ослышалась. Как там сказали? От запрашиваемого или на запрашиваемого? Тишина за дверью стала пронзительной, даже всхлипывания женского голоса прекратились.
- Возьмите себя в руки, мадам - ответ для вас пришёл очень неутешительный. - отвечал после длительной паузы третий, более молодой мужской голос. - Вы говорили нам, что после неоднократных передач покойному предметов обихода, подарков и поздравлений с праздниками, ваш муж так ни разу и не приснился лично вам? Так и не ответил вам на ваши вопросы?
- Да-да, именно так, - всхлипывания возобновились с новой силой.
- Мы бы хотели предостеречь вас, миссис Смит. Лучше бы вы не поднимали более этого вопроса, как - никак у вас осталось двое детей.
- Что вы имеете ввиду?! - с неожиданной силой взвился женский голос. - Как это не поднимать вопроса? Умер мой обожаемый супруг, отец моих детей, всё пошло прахом, даже вместо ожидаемого наследства, каких-то сбережений у него ничего не оказалось, а мне не поднимать вопроса?!
- Тише, мадам, тише... То, что ваш покойный супруг не захотел вам присниться и поговорить с в а м и - это его личное дело. Зато на плановом спиритическом сеансе он кое-что сказал н а м . Результаты спиритических сеансов и протоколы общения наших медиумов с покойными, конечно, не повод для открытия уголовных дел, и такие случаи пока ещё очень редки в судебной практике, но иногда, при доказательстве обнаруженных улик, случалось и такое. Так что мы советовали бы вам, исключительно из жалости к вашим детям, не ворошить то, что, скорее всего, надо было бы забыть. А дети, простите, оба – его? Ну, вашего бывшего мужа?
- А то чьи же? - взвизгнула женщина. - А что, что он вам сказал? Что они - не его? Ну и хам! Как был хамом, так и на том свете таким остался. Да пусть же он вам скажет, куда он девал свои сбережения, которые он так тщательно прятал от меня все эти годы. Я же знаю, знаю, что там было на две человеческих жизни. Где они? Куда он их закопал? Пусть укажет место, я вознагражу вас за это!
И истерический голос перешёл на громкий свистящий шёпот:
- Я дам вам, сколько хотите! Только узнайте! Ну, проведите ещё один ваш сеанс! Куда он, скряга, девал всё?!
- Успокойтесь, мадам, это в ваших же интересах. Сейчас вам лучше пойти домой и хорошенько обдумать то, что мы вам сказали. Мы думаем, что вы знаете гораздо больше об обстоятельствах смерти вашего мужа. Может быть, со временем и его сбережения отыщутся. Подождите ещё немного, наберитесь терпения. А к нам с этим вопросом приходить больше не стоит, поскольку мы пока ещё живые люди и, как и все - подвержены обычным человеческим слабостям.
- А как же пункт о неразглашении тайны клиента?
- Ну, что вы, как вы могли подумать! Конечно, специально никто не будет разглашать вашу тайну, но бывают случаи невольной утечки информации, как то: разговоры во сне, косвенные, неумышленные подтверждения чьих - либо догадок... Так что мы бы советовали вам быть осторожнее, миссис Смит.
Женский голос фыркнул, дверь резко открылась и из неё выскочило встрёпанное белокурое существо непонятного телосложения - какой-то колобок на длинных ногах в сумбурного цвета, платье. Вцепившись в свою сумку и прижимая её к груди двумя руками, существо бросилось к выходу. Пожилая дама, дожидающаяся в коридоре, испуганно посмотрела ей вслед. В ожидании, что сейчас в кабинет пригласят её, она растерянно теребила в руках газету. Это была обычная местная газетка, совершенно случайно попавшаяся ей на глаза три дня назад. В ней было помещено обычное, на первый взгляд объявление о том, что в их городе открылось новое бюро новых услуг. Но называлось оно странновато: "Потустороннее бюро". И далее перечислялись услуги, предоставляемые новым заведением:
- приём и передача писем, сообщений и поздравлений любимым покойным - 20 долларов,
- приём и передача предметов обихода, одежды и подарков любимым ушедшим - 50 долларов,
- обратная связь и приём сообщений от любимых ушедших - 100 долларов.
И далее стоял адрес и номер телефона новой фирмы. Любой трезвомыслящий человек усмехнулся бы скептически, прочитав это объявление. Но не все. Были и такие трезвомыслящие, у которых действительно жили в памяти ушедшие некогда, любимые. Вот им-то и были адресованы эти самые услуги, предоставляемые новым бюро. И, не смотря на кажущуюся абсурдность данного предприятия, в бюро потянулись люди. Стараясь быть незамеченными, неузнанными, - инкогнито, с предосторожностями, но клиентура пошла. Заведение же, как будто отвечая внутренним чаяниям клиентов, было расположено на окраине города, на самом отшибе. И зданьице его, и внутреннее убранство, - чтобы не привлекать лишнего внимания, - были совсем неказистыми.
Пожилая дама, с нетерпением ожидающая своей очереди в коридоре, была далеко не первой его посетительницей. Оказавшись, наконец, в кабинете – самом обычном, стандартном кабинетишке, с простой казённой обстановкой, напоминающим скорее кабинет какого ни будь бухгалтера в сельской конторе, дама рассказала сотрудникам такую историю. Несколько лет назад умер её муж - отставной генерал, и она осталась совсем одна, если не считать любимого ею, и некогда живым генералом, ангорского кота Радзивилла.
- Поймите, - смущаясь и как бы оправдываясь, говорила дама, - кот был нашим общим любимцем. Детей у нас нет, и он был нам всё равно, как ребёнок, как сын. Коту уже, между прочим, двадцать один год, хотите верьте - хотите нет. Он - наш поздний ребёнок. И, вы знаете, может потому он и живёт так долго, что у него была прекрасная безоблачная жизнь. Мы баловали его, как могли, особенно папа, простите, мой муж... - дама заморгала глазами, и вынула носовой платок. Приложив платок к глазам и справившись с собой, дама продолжала:
- Муж каждый день приносил ему что-нибудь вкусненькое, а иногда и игрушки. Мы с котом оба с нетерпением ждали его возвращения, и Радзивилл привык встречать папу у порога. Каждый вечер в одно и то же время он усаживался у двери и ждал. И вот, когда Эдварда не стало, я вот уже на протяжении нескольких лет часто наблюдаю одну и ту же картину. Сначала я слышу лёгкий щелчок, как бы распахиваемой двери и вижу, как Радзивилл напряжённо устремляет взгляд в пустое пространство перед, тем не менее, закрытой дверью. Затем кот провожает взглядом нечто, шествующее, по всей видимости, в нашу спальню.
Я иду туда, а там на моём столике всегда стоит фотография покойного мужа. И вот... вы не поверите - дама опять растерянно заморгала и шмыгнула носом, нервно комкая в руках носовой платок.
- Нет-нет, что вы! Продолжайте! Мы всему верим и ничему не удивляемся - ответствовал сотрудник фирмы, лысоватый мужчина среднего возраста, в светлом, просторном костюме простого покроя, - для того и создано наше бюро, чтобы все желающие могли прийти и рассказать нам свои чаяния и даже, возможно - то, что не могли бы рассказать никому другому.
Удивлённая тем, что никто не удивлён её рассказом, дама продолжала:
- И вот, после того, как наш кот якобы встретил папу..., то есть, моего мужа у двери, портрет на моём столике будто оживает. Он смотрит на меня совершенно ясным живым взглядом, следит за мной глазами и даже даёт мне советы. Когда у меня случается проблема – то, если он смотрит весело и одобрительно, значит, я должна принять положительное решение. Если же он смотрит хмуро и неодобрительно, то я должна отказаться от принятого решения. И он ни разу меня не подвёл - всегда я принимала правильные решения, иногда поступая даже вразрез с собственным мнением. Я всегда и раньше привыкла слушаться мужа во всём. Он был на редкость дальновиден и проницателен. Недаром же он дослужился до генерала - и дама отрешённо подняла глаза, вспоминая видимо, что-то из прошлого.
Сотрудники фирмы, тем временем, уже смогли рассмотреть свою посетительницу. Среднего роста, очень правильного и пропорционального сложения, с густой, но аккуратно уложенной копной седых волос и правильными чертами лица, со вкусом, но без излишеств одетая и подкрашенная, в простом, элегантном платье, - она, видимо, являла собой некогда достойную пару высокопоставленному генералу.
- Так, что я хочу сказать, - освоившись, и уже вполне твёрдым голосом, заявила посетительница. - В последнее время визиты мужа участились. Если раньше он приходил один - два раза в неделю, то последние месяц - два он стал приходить каждый день, как бывало когда-то при его жизни, в одно и то же время - "с работы". И каждый день кот с нетерпением ждёт его у двери. Чем это может быть вызвано? Может быть, он хочет дать мне понять, что пора уж и мне собираться? Я прошу его:
- Эдвард, приснись, скажи мне - что мне делать? Но он почему-то не хочет явиться мне во сне. Надо сказать, что за всё время после его смерти он приснился мне всего два раза. Это странно. Ведь мы жили душа в душу - у нас было полное взаимопонимание, мы никогда не повысили голоса друг на друга. И хотя, как я уже и говорила, у нас не было детей, - мы очень любили друг друга, берегли, баловали один другого и были друг для друга всем – и друзьями, и любовниками, и детьми. Тем более, что у нас был ещё и Радзивилл – наш пушистый сыночек. Так что, семья у нас была полная.
Я слышала от знакомых, что умершие родственники часто являются им во сне. Они скучают о своих оставленных семьях, детях, супругах, приходят повидаться, о чём-то поговорить, предупреждают о каких-то опасностях, неприятностях… Неужели же моему мужу не о чем мне рассказать, нечем поделиться со мной? Но и то верно, что живу я очень однообразно. После смерти мужа я всем обеспечена, у меня есть всё: хорошая квартира, обстановка, кое-какие сбережения, на которые я могу безбедно существовать. Жизнь моя не изобилует какими бы - то ни было потрясениями или событиями, поэтому ему видимо, не о чем и предупреждать меня. А что касается бытовых мелких проблем, то, как я уже говорила, он даёт мне знаки, как их решить, и я всегда следую его советам, но это я вам уже говорила.
- Да-да, мадам, мы всё поняли. Вы хотите узнать, с чем связано учащение посещений вашего мужа, не так ли?
- Совершенно верно - кивнула дама.
- Ваш вопрос будет решён в течение трёх - четырёх дней. Оплата - по исполнении работы. Оставляйте ваш телефон, и мы сообщим вам, когда явиться за ответом. Думаю, нет надобности предупреждать вас, что по телефону мы эти справки не даём, только с глазу - на - глаз.
- О! Разумеется. Заранее вас благодарю – ответила дама и поднялась со стула, пряча в сумочку носовой платок. - Всего хорошего.
- Всего хорошего. Ах, нет, постойте. Нам необходимо иметь что-то из личных вещей покойного - галстук, зажигалку, носовой платок.
- А... вот этот платок. Я когда-то дарила ему, а теперь всегда ношу его с собой на память.
- Нет. Это нам не подходит. На нём уже запечатлелась ваша аура. А нам нужна вещь или предмет, которой бы касался, преимущественно он. Только его личная вещь, понимаете?
- Хорошо, я принесу что-нибудь завтра. До встречи, - и генеральша поспешно вышла.
* * *
- Шарлатаны, мошенники! Я вам покажу, как обманывать простых людей! – вихрем пронеслось что-то мимо пожилой генеральши. И, не успела она сообразить, что же это было, как «нечто» уже влетело в кабинет, и там начался невообразимый шум.
- Что же это такое, а?! Вы обещали мне, что он перестанет приходить, что он оставит меня в покое, я заплатила вам немалые деньги, а воз и ныне там… Он и не думал оставлять меня и терроризирует каждую ночь! Я не могу так больше, не могу! Я так надеялась на вас, вы были моей последней надеждой. Вот, посмотрите – опять эти синяки, след его ледяных прикосновений. Чисто физически это вынести невозможно, а я уж не говорю об ужасах моральных, когда каждый волосок на голове дыбом поднимается. Я сойду с ума. Вы что, хотите, чтоб я сошла с ума?! Кто этого хочет – он? Вы?!
Генеральша снова опустилась на стул в коридоре. Нет, она не могла так просто уйти, не дослушав сцену до конца. Она и подумать бы никогда не могла, что со всем этим «потусторонним» у людей, оказывается, столько проблем. Перед тем, как прийти сюда, она долго пребывала в сомнениях - плохо спала, раздумывала, взвешивая все «за» и «против». Она склонялась к мысли, что это всё-таки – блеф, чья-то весёлая шутка, розыгрыш, - и окажется, что нет никакого бюро, а есть просто какая-нибудь очередная акция очередной фирмы - презентация, бонусы, реклама или пиар новой торговой компании. Она готовила себя к мысли, что так и уйдёт, несолоно хлебавши, со своей проблемой, но хотя бы немного развлечётся, посмотрит на людей и, возможно, что-нибудь, да и приобретёт для себя из новинок. В серьёзность же данного объявления она, в конечном счёте, не верила. Даму звали по – старинному красиво и помпезно – Розалинда. Розалинда Макдауэлл.
И вдруг, вопреки ожиданиям, она увидела, что новая фирма – не шутка и не вымысел, и что население городка уже вовсю пользуется новыми услугами. Конечно, было довольно странно слышать то, что доносилось до неё из-за двери, но перестать подслушивать она не могла. Она столько лет провела в одиночестве после смерти мужа, довольствуясь только лишь обществом Радзивилла… И, хотя ей было хорошо и покойно в тиши своей уютной большой квартиры, где всё напоминало о счастливо прожитых годах, о тихом семейном счастье, но эта, неожиданно ворвавшаяся в её жизнь, сторона человеческого бытия, в одночасье нарушила и её покой, и привычную невозмутимость.
За дверью уже несколько минут стояла мёртвая тишина. И генеральшу разобрало настолько, что она решилась заглянуть в замочную скважину. То, что она увидела, потрясло её до глубины души. Прямо пред её взором оказались страшные голые ноги. Страшными они были потому, что от щиколоток и почти до самых колен были покрыты ужасными сине - чёрными пятнами. Пожилая генеральша даже и не поняла сначала, почему эти ноги оказались так высоко над полом, и в ужасе отпрянула от двери. Тут же раздался тихий голос одного из сотрудников бюро:
- Хорошо, мадам, вы убедили нас в том, в чём мы и не сомневались. Может быть, вы присядете, и мы спокойно поговорим?
Снова приникнув к скважине, генеральша увидела, как та женщина, что поспешно влетела в кабинет, опустила приподнятую над голыми ногами юбку и, спустившись с табурета, на который вскочила, видимо, в состоянии аффекта, присела на его краешек.
- Видите ли, все вы приходите к нам сюда с определёнными твёрдыми целями, но, рассказывая о своих взаимоотношениях с покойными при жизни и после смерти, вы все рассказываете нам полуправду, надеясь добиться желаемого. Но в том-то и дело, что в той, второй - скрытой полуправде, которую вы так усердно прячете, - и оказывается основная причина вашей истинной проблемы. Но я хочу подчеркнуть, что наше бюро – особое, и то, что в другом месте вам бы удалось успешно скрыть, здесь всё равно откроется, - в этом уж специфика нашей работы. Итак, вы говорили нам, что ваш покойный муж просто, от нечего делать, посещает вас и мучает своими ледяными прикосновениями. Ни с того, - ни с сего, не так ли?
- Да, совершенно верно. Почти каждую ночь, после полуночи он приходит, становится у меня в ногах и начинает шарить своими ледяными руками под одеялом. И почти всегда ему удаётся схватить меня то за одну, то сразу за две ноги.
- Но ведь он ничего больше не предпринимает, чего же вы боитесь?
- Как? Неужели этого мало? Он хватает меня за ноги, как клещами, и начинает давить. Вот откуда эти синяки.
- Так может, лучше и не вырываться, а спокойно поговорить с ним, выяснить, - чего он хочет, что его мучает? И зачем он мучает вас?
В ответ женщина зарыдала, захлёбываясь:
- Но я не могу, не могу так больше. Мне больно, мне страшно. Я прошу его, чтобы он не трогал меня, не приходил, а он ничего мне не отвечает, только смотрит и давит, давит…
- Значит, вы утверждаете, что вы не знаете, чего он хочет от вас?
- Конечно же, не знаю, и знать не хочу. Я думала, что вы тут – специалисты, что вы поможете мне, а вы и сами ничего не можете и не знаете.
- Нет, мадам, мы как раз кое-что можем, и мы знаем, чего хочет от вас ваш бывший муж.
- Чего? – раздался испуганный, дрожащий голос несчастной женщины, и Розалинда Макдауэлл даже через двери ощутила её ужас и смятение.
- Он хочет знать, где ваша дочь, – сотрудник бюро говорил мягко и без нажима, стараясь ни в коем случае не смутить и не напугать клиентку.
- К-как, дочь? К-какая дочь? Я ведь ничего не говорила вам о дочери. Откуда вы знаете?
- Мы знаем об этом от вашего мужа. Бывшего. Он ищет её везде, беспокоится о её судьбе, но её нигде нет – ни в мире мёртвых, ни рядом с вами - в мире живых. Так, где же она?
- Она тоже умерла, – поспешно произнесла женщина. - Умерла вскоре после смерти мужа. Конечно, я не говорила вам об этом, потому, что сюда это не имеет никакого отношения. Но почему же он говорит, что её нет в мире мёртвых? Где же она, в таком случае?
- А вот тут-то, мадам, основная собака и зарыта. Приготовьтесь к тому, что мы знаем всю вашу историю, держите себя в руках, не устраивайте нам истерик и не кричите, что это неправда. Иначе мы будем вынуждены прекратить всю нашу практику в отношении вас, и вы уйдёте домой ни с чем. А ваш муж будет всё так же посещать вас до самой вашей смерти.
- …До самой… смерти… - выдохнула обескураженная посетительница.
- Итак, вы готовы спокойно выслушать данные наших исследований и ответить на вопросы? Только отвечать надо правду, тем более, что мы её всё равно знаем. От ваших же правдивых ответов зависит, как быстро решится ваша проблема.
Женщина за дверью явно колебалась. Сначала послышались вздохи, шмыганье носом, потом какое-то шебуршанье, - наверное, она рылась в сумочке.
- Ну, и дела… - подумала миссис Макдауэлл. Уходить она и не думала. Действие так захватило её, что она, приникнув ухом к самой двери, вся превратилась в слух, думая только о том, как бы её неожиданно не застукали за этим занятием. Но люди в кабинете и сами были захвачены разворачивающимися событиями, а новые клиенты в помещение бюро, слава богу, не заходили.
- Да, я готова, - раздался, наконец, неуверенный женский голос.
- Ну-с, начнём. Ещё раз предупреждаю – отбросьте все ваши маски и личины – здесь не суд, а мы – не судьи. Здесь не будет опросов свидетелей, выступлений адвоката и прокурора. Здесь не будет долгого и упорного доказательства вины и выяснения состава преступления. Здесь, в этом кабинете мы хотим только одного – помочь клиенту, обратившемуся к нам. Вас с вашим мужем связывала и связывает до сих пор страшная тайна, которая касается и вашей погибшей дочери, не так ли?
- А-ах, с чего вы…? …Да, это так.
- Ваши муж и дочь унесли эту тайну в могилу.
- Да.
- Но муж умер раньше дочери, и потому не знает о её смерти, так?
- Да, конечно. Но, вы говорили, что он не встречал её среди мёртвых… как это объяснить?
- Ну, вот и хорошо, половину пути мы уже прошли. А теперь о самом главном. От чего умер ваш муж? – игнорируя вопрос женщины, продолжал мягкий мужской голос.
- Сердечная недостаточность, плюс - открывшаяся язва.
- Это – следствие, а какова причина такого резкого ухудшения здоровья у довольно-таки нормального, среднестатистического человека? Хорошо, я помогу вам. Дальше буду рассказывать я. Ваш муж не мог пережить внезапно обрушившегося на вас несчастья и того страшного злодеяния, в котором ему пришлось невольно участвовать.
- Но…
- Молчите. Вы – тоже жертва этого внезапного несчастья. Вы – и преступник, и жертва одновременно. Когда ваша двадцатитрёхлетняя дочь решилась самостоятельно прервать свою тайную беременность, когда она, закрывшись в своей комнате сделала с собой что-то - то ли по научению подруг, то ли какой-нибудь бабки – знахарки, вы ещё ничего не знали. Конечно, вы знали, что у неё был парень, что они встречались какое-то время, что он, в конце концов, бросил её, но вы не знали, что она на шестом месяце беременности. И когда она, истекая кровью, вышла, шатаясь, из своей комнаты, - для вас, конечно же, это было страшной неожиданностью. Но ещё страшнее было то, что ребёнок, потревоженный грубым вмешательством, начал рождаться, выходить на свет. Только вот для него это был свет смерти, ведь шестимесячные дети не живут. Но ребёнок родился и стал, тем не менее, шевелиться и кричать, и это тоже было ударом для вас – родителей, ведь был поздний вечер, а вокруг, за стенами - соседи. И вы стали топить ребёнка в ванне.
В комнате, на залитом кровью полу лежала умирающая молодая женщина – ваша дочь, а в ванной, её обезумевшие от горя и страха родители, топили младенца. Да и то сказать – младенец был весь истыкан и поранен, с выколотым глазом, распухшим личиком. С таким остервенением, со всей ненавистью к бросившему её мужчине, убивала его ребёнка ваша дочь. Она сделала это вязальными спицами. Вы потом нашли их – окровавленными, связанными в толстый длинный пучок верёвочкой, - у неё под кроватью. Вы хотели скорее избавиться от младенца, а он всё не тонул, несчастный, и вопил, захлёбываясь, да ещё и пытался плавать, как лягушонок, по ванне. Как уж вы там управились со всем этим – страшно и представить, но потом вам ещё пришлось нести под покровом темноты и закапывать маленькое тельце.
Потом дочь забрали в больницу, сделали ей тяжелейшую операцию. Она была ещё жива, когда вслед за ней в больницу попал ваш муж, её отец.
- Да-да, доченька предсказала его смерть. Когда я пришла к ней после тяжёлой операции, она рассказала мне приснившийся сон. Она надеялась жить, и смотрела на меня с такой надеждой, с такой лаской, как смотрела когда-то маленькой, когда я была всем для неё. Наивно округлив глазки, она удивлённо спрашивала меня:
- Мама, мне приснился такой странный сон. Как будто стоит высокий, узкий дом, но окон нет – только двери, и мы с папой идём к нему. Папа открыл двери и вошёл первым, а я – за ним. К чему это, мамочка? Она, доченька, не знала, что отец – в больнице. Я передавала ей приветы от него, как от здорового, и говорила, что он скоро придёт её проведать, просто задерживается на работе. На следующий день муж умер. А через четыре дня умерла доченька.
- Того, что дочь умерла, ваш муж не знает. Вот потому он и приходит к вам с единственной целью – узнать о её судьбе.
- Почему же он ни разу не спросил меня об этом, ведь, насколько я знаю, покойники могут не только приходить в наш мир, но и разговаривать с живыми.
- Говорить ему не даёт тот страшный грех, который вы совершили вместе, убив ребёнка. Он и приходит-то к вам ценой нечеловеческих усилий, только ценой своей сильной отеческой любви. На том свете он отрабатывает и совершённый грех, и эти короткие отлучки - страшными страданиями, по сравнению с которыми ваши синяки, оставленные им – ничто. Скажите ему сегодня, - если он придёт опять, - что дочь умерла вскоре после его смерти. А находится она сейчас в совершенно особом месте – так называемом питомнике душ неродившихся и погибших во младенчестве детей, - где она нянчит и воспитывает свою, родившуюся шестимесячной и умершую в нашем мире, дочку. Но там, в загробном мире и ваша дочь, и ваша внучка существуют и живут так же, как мы живём в этом. Об этом нам поведала наш талантливый штатный медиум, мисс Коралли. Если вы захотите, то на спиритическом сеансе вы сможете пообщаться с духами мужа, дочери и внучки. Что для этого нужно, мы сообщим вам позже, так как сейчас вы слишком утомлены нахлынувшей информацией. Да, и одна просьба – не бойтесь вашего покойного супруга. Разговаривайте с ним так, как если бы он был жив, - расскажите ему всё откровенно о том, что вы узнали, что чувствуете, что думаете. Потом, когда ваши впечатления улягутся, мы назначим вам время новой встречи. Не смею вас задерживать. Вам сейчас надо хорошо отдохнуть и подумать над всем тем, что мы вам сообщили.
Миссис Макдауэлл услышала шуршание платья и звуки шагов, приближающихся к двери. Быстро отскочив, она заняла свою, якобы нейтральную позицию, на стуле. Мимо неё прошла заплаканная женщина - совсем не похожая на ту взвинченную фурию, что влетела в бюро час назад. Проводив её глазами, генеральша осторожно заглянула в приоткрытые двери. Оба сотрудника сидели в глубокой задумчивости в разных углах комнаты.
- Ну, и что скажете, сэр Эндрю? – обратился лысоватый к более молодому и подтянутому брюнету.
- Случай, конечно, неординарный, сэр Генри. И, хотя Коралли берёт за сеанс бешеные гонорары, но придётся, по-видимому, снова и как можно скорее прибегнуть к её помощи, чтобы организовать внеплановый спиритический сеанс для наших клиентов, и чтобы они сами пообщались со своими умершими родственниками. Ради престижа нашей фирмы придётся пойти и на это, а если потребуется, мы доплатим гонорар дорогостоящего медиума из собственного кармана.
- Согласен. Здесь уже руководит чисто спортивный интерес в целях расширения нашего собственного образования, не так ли?
- Да, так. Значит, вызываем Коралли?
- Конечно.
И тут дверь тихонько приоткрылась, и на пороге кабинета показалась дама, что была у них на приёме час назад.
- Простите, господа, но я, - так уж получилось, - явилась невольной свидетельницей вашего разговора с леди, которая только что покинула ваш кабинет.
Оба сотрудника вопросительно уставились на неё. Миссис Макдауэлл прошла на середину комнаты:
- Я начну без предисловий. Я всё слышала. Да, не скрою, я могла бы уйти, так как подслушивать – это нехорошо, но я впервые сталкиваюсь с подобными вещами, и если бы мною руководило только лишь любопытство, то это было бы недостойно с моей стороны. Однако, чем дольше я прислушивалась, тем увереннее меня охватывало чувство, что я могу быть вам полезной. Пусть я не так молода, зато у меня есть преимущества в том, что я располагаю временем и средствами, которые позволили бы мне свободно и безвозмездно помогать вам в вашем нелёгком, но нужном деле. Ну, посудите сами: я одинока, никто кроме кота не ждёт меня дома - мне не к кому спешить. Я могу всю себя посвятить работе, тем более, что по специальности я – психолог. …Правда, диплом мой провалялся без надобности довольно долго, так как муж не хотел, чтобы я работала, но дело в том, что я психолог не только по образованию, но и по призванию - и для меня было бы огромной радостью помогать людям. Прошу вас, возьмите меня к себе на службу. Как я уже сказала, безвозмездно.
Сэр Эндрю и сэр Генри переглянулись. Им понравилась речь миссис Макдауэлл, тем более, что фирма набирала обороты, клиентов прибавлялось, и за короткое время только открывшаяся фирма уже обросла солидной картотекой и базой данных, чего они совсем не ожидали так быстро. Сэр Генри, старший из этих двоих, кивнул головой.
- Спасибо за предложение, мадам. Мы рады будем воспользоваться вашей помощью. Но вы ведь сами только час назад сделали нам заказ на информацию от вашего мужа. Так что сначала мы должны выполнить ваш заказ, а вы не забудьте принести нам его личную вещь. Кстати, в ближайшие дни мы проведём спиритический сеанс для клиентов. Приходите на сеанс и вы – и как будущий сотрудник, и для решения вашего собственного вопроса.
- Вы уж простите меня, я слышала – вы говорили о медиуме Коралли. Что, неужели она может видеть и слышать ушедших в мир иной? Признаюсь, я никогда всерьёз не воспринимала рассказы о таких людях. Многие считают их шарлатанами… Но, конечно, за то короткое время, что я провела здесь, у вас, я убедилась, что ваши знания и профессионализм заслуживают доверия, потому-то мне и захотелось помогать вам.
Сэр Генри слушал пожилую миссис, скрестив руки на груди, стоя в задумчивой позе посреди кабинета. Сэр Эндрю тоже был задумчив и сидел, слегка нахмурив брови и положив ногу на ногу.
- Потусторонний мир существует – заговорил в ответ сэр Генри, - и он неустанно ищет связи с земными людьми. Люди же, в вихре мирских забот не слышат их. И только, когда они спят, их умершие родственники приходят, чтобы тихо прошептать им о своих тревогах. Но и тогда люди часто отмахиваются от этих снов, а зря – ведь они реальны. Ушедшие от нас так же живы, как мы с вами. Только живут они в другом измерении, в других условиях, но и оттуда пытаются достучаться, докричаться до нас. Бывает, что они хотят в чём-то помочь своим оставленным родственникам – предостеречь, предупредить о чём-то. А бывает - им и самим что-то надо от нас: что-то они не успели доделать в этом мире, о чём-то важном не договорили – и потому они вновь и вновь приходят к нам, чтобы с нашей помощью довершить то, что не успели сами. И тогда они о чём-то настойчиво просят, а мы или не слышим, или не можем понять, или не можем и не знаем, как помочь.
А ведь передача информации, как и предметов, в мир мёртвых – это реально и возможно. Только для этого нужны специальные знания. Можно так же узнать, на каком из уровней сейчас находится душа умершего человека. Всего в потустороннем мире - четырнадцать уровней, из которых – семь высших и семь – низших, - и можно получить от него весточку, где он сейчас, какие несёт испытания. Прогресс не стоит на месте – люди всегда пытались докопаться до истины в вопросе о потустороннем. Чуть больше десяти лет назад вышла книга американского врача – реаниматолога Раймонда Моуди, который благодаря своим исследованиям смог убедиться в том, что после смерти души людей живы совершенно так же, как и при своей жизни. Они лишь теряют телесную оболочку, и смерть – это не окончательный уход, а всего лишь п е р е х о д . Семьдесят процентов оживлённых им людей подтвердили, что «на том свете» они чувствовали, видели, слышали и всё понимали так же, как и при жизни. И я, и сэр Эндрю, верим, что грядёт то время, когда общение с потусторонним миром будет таким же обычным делом, как с соседним городом, страной. Так же будет между нами почта и телеграф, и наше Потустороннее бюро – ещё только первая ласточка на пути к этому.
Миссис Макдауэлл с интересом слушала собеседника, но видно было, что ей не терпится задать какой-то очень важный вопрос. Когда тот закончил, она, наконец, обратилась с мучившим её вопросом:
- Хорошо, всё это я понимаю и склонна верить всему тому, что вы говорите, но объясните мне одну вещь: у вас в перечисленных услугах значится «передача в загробный мир предметов обихода, подарков». Как, каким образом это возможно? И у вас что, действительно были в практике такие случаи, когда вы что-то передавали туда?
- Ну, конечно, миссис Макдауэлл, конечно. Неужели вы ещё не поняли, что ни единого слова и обещания мы не пускаем на ветер. А как это делается, вы возможно и узнаете, если действительно собираетесь участвовать в работе нашего потустороннего бюро. У нас были, например случаи, когда умершему или умершей не нравился костюм или платье, в которых их похоронили, - особенно часто, это бывают, конечно, женщины, - или не выполнили их волю – похоронили не в том, что они завещали. Или они вдруг оказались после смерти совсем не в тех погодных условиях, которым соответствовал их костюм и обувь… И с нашей помощью родственники умерших передавали им то, в чём они хотели бы себя видеть.
- Но как же передавать материальное в нематериальный мир? Ведь вы сами говорите, что тело умирает – остаётся душа. Как же душа на том свете будет носить обычное земное платье?!
- Душа – это энергетический сгусток, слепок с бывшего материального человека, и так же точно она будет носить энергетический слепок платья. Материальное платье останется здесь, в этом измерении, но его энергетическое повторение, как я уже и сказал, уйдёт туда. Главное то, что оно попадёт к тому, кому предназначено им пользоваться. О, вы не знаете, какие они там модники. У них своя, потусторонняя мода – мы видели их прекрасные расшитые серебряные и золотые хитоны, разного покроя, разной длины и ширины, на завязочках и с бантиками, с разнообразными зажимами и булавками, с драгоценными камнями. Так же, как и у наших, земных людей, их вкусы и пристрастия отражены в их одежде. И вам также предстоит это увидеть и оценить.
Миссис Макдауэлл хотела, уже было, прощаться, как в помещение быстрыми шагами вошёл пожилой человек. Поздоровавшись с сотрудниками и представившись мистером Томпсоном, он вдруг замялся и сник, явно не зная, с чего начать.
- У меня – очень деликатный вопрос, - помявшись, несмело начал он, - не знаю даже, с чего начать, и в состоянии ли вы решить его.
- А вы начните с самого начала – прозвучал банальный, но доброжелательный ответ мистера Эндрю.
- Хорошо. Сначала – так сначала. Мой сын год назад погиб в автомобильной катастрофе. Он был нашим единственным наследником. У нас с женой есть неплохой семейный бизнес – мы держим бензозаправочную станцию. Сын был женат, и мы хорошо относились к его молодой жене. После его смерти мы продолжали общаться, правда всё реже и реже. И вот две недели назад она объявилась и просто затерроризировала нас по-телефону. Она утверждает, что наш сын часто посещал её после смерти во сне, и они занимались любовью. И всё бы ничего, но вдруг она почувствовала себя беременной и утверждает, что её беременности уже целый месяц. Она говорит, что очень любила нашего сына, и после его смерти категорически ни с кем не встречалась и не отзывалась ни на чьи ухаживания. Мы с женой не знаем, что и думать, ведь мы всегда были хорошего мнения о своей невестке, и что же получается, - мы были неправы?
- Почему же неправы? – спросил мистер Эндрю.
- Потому, что это недостойно с её стороны – шантажировать нас подобным образом, чтобы обеспечить наследство неизвестно откуда взявшемуся ребёнку. Её ребёнок – это её проблемы, кто его отец – мы не знаем. Что за чушь - представлять отцом ещё не родившегося ребёнка человека, умершего два года назад.
- А разве вы никогда не слыхали о подобных случаях? Редко, но такие случаи бывали. Они происходили в разных странах, и в разные времена, и матери детей, зачатых подобным образом, с удивительным упорством утверждали свою правоту, – вмешался в разговор мистер Генри. – В конце концов, возможна эксгумация трупа, и идентификация ДНК ребёнка и предполагаемого отца.
- Вот этого-то нам и не хочется! Из-за глупой фантазии, как оказалось,- вздорной бабёнки, - беспокоить прах нашего любимого сына. О! Это выше наших сил! – взорвался, наконец, новый посетитель. – Мы с женой были хорошего мнения о бывшей невестке, и даже немного помогали ей материально, и вот как она нас отблагодарила. Она решила облапошить нас на старости лет, и забрать у нас наше дело, мотивируя тем, что теперь есть наследник. Не ожидали мы такого от неё, не ожидали… - выговорившись, сэр Томпсон опять сник.
Миссис Макдауэлл взволнованно переводила взгляд то с одного сотрудника на другого - то на посетителя. Ей явно хотелось вмешаться, но она ещё не чувствовала себя вправе это сделать.
- И, тем не менее, вы пришли к нам, мистер Томпсон. Значит вы, всё-таки не совсем разуверились в вашей невестке.
- Ну, конечно – улыбнулся посетитель, - ведь чудеса всё же случаются в нашей жизни, и мы с женой тоже не хотели бы напрочь отметать вспыхнувшую вдруг надежду на продолжение рода. Хотя, конечно, это очень сомнительно.
- Вот и хорошо. Как много работы скопилось уже и для нас, и для мисс Коралли. – оптимистично заметил мистер Генри. – Сейчас сэр Эндрю заполнит карточку со всеми вашими необходимыми данными и внесёт вас в картотеку. Мы произведём наши собственные исследования, потом назначим дату решающего спиритического сеанса, и по телефону сообщим вам об этом, так как вы должны будете присутствовать на нём. Только не забудьте об одном важном условии – вы должны принести на сеанс что-нибудь из личных вещей вашего погибшего сына - обязательно что-то такое, чего после его смерти не касались чужие руки – и сэр Генри выразительно посмотрел на миссис Макдауэлл. Та кивнула, поняв, что это относится и к ней.
На этом рабочий день потустороннего бюро на сегодня заканчивался. Мистер Томпсон остался заполнять необходимые документы, а Розалинда Макдауэлл отправилась восвояси, охваченная жаждой новой интересной деятельности и в предвкушении известий от покойного супруга. Она, как будто бы воскресла. Её уже не привлекала её тихая, оберегаемая от всех, семейная гавань - пристанище прошлого и ушедших воспоминаний. Теперь ей хотелось распахнуть настежь двери и закричать незнакомым прохожим:
- Не бойтесь ничего, живите! Смерти нет! Небытия нет! Есть вечная жизнь, но только в разных её проявлениях! Живите! Не бойтесь! Не грустите, не тоскуйте об ушедших, они живы – они видят нас, и мы все обязательно когда – ни будь встретимся!
Марина Дутти