Риккардо де Люпино служил на флоте восемнадцать лет, и за эти годы с ним случалось всякое. Но это плаванье, такое обыденное по началу, обернулось одним из самых памятных в его жизни. Эскадре из трёх фрегатов, которой он командовал, поручили сопроводить гружённую боеприпасами шхуну до острова Лире. Мариканская империя находилась в состоянии войны с Эккерией и предосторожность в виде столь мощного эскорта не являлась лишней. Первая часть путешествия прошла без сколько-нибудь значимых происшествий. Шхуне было приписано остаться в порту Лире, а эскадре де Люпино надлежало отправиться в обратный путь.
На этот раз «значимые происшествия» свалились на мариканских моряков уже на второй день плавания. В виде четырёх эккерейских фрегатов.
На имперских суднах принялись спешно готовиться к бою. Часть матросов вскарабкалась на ванты, чтобы проще было управлять парусами, другие натягивали над палубой верёвочную сеть, защищающую от обломков рангоута.
Эккерейцы чувствовали себя хозяевами положения, но Риккардо и командиры двух других фрегатов эскадры – сеньоры де Левиль и де Мюрре, вскоре доказали им, что количество кораблей ещё не главное.
Во-первых, дувший в тот день северо-восточный ветер мешал нападавшим свободно маневрировать. Во-вторых, на флоте Мариканской Империи уже несколько месяцев шло перевооружение, и корабли атакованной эскадры были оснащены новыми, дальнобойными орудиями.
Эккерейские моряки несколько растерялись, попав под обстрел на расстоянии, которое считали безопасным. На одном из кораблей даже дали ответный залп, но, ни одно ядер не достигло цели.
Эккерейцы ещё могли бы переломить ход боя, но всего один удачный залп имперцев лишил их преимущества. Ядро переломило фок-мачту одного из фрегатов практически пополам, и обломок начал заваливаться на грот-мачту. Судно почти полностью лишилось возможности маневрировать.
Сражение длилось ещё час, эккерейцы бились до последнего, но взять верх над мариканами не смогли. Три их корабля отправилось на дно, четвертый был взят на абордаж.
И всё же нельзя сказать, что победа далась имперцам очень уж легко: все корабли эскадры получили повреждения, но остались на плаву, в отличие от трёх фрегатов эккерейцев. Выжившим морякам Эккерии позволили воспользоваться шлюпками и убраться вон, на их счастье, в нескольких десятках миль южнее находился крохотный островок.
На захваченное в абордажной схватке судно противника была отправлена «призовая команда», и эскадра продолжила путь.
Но спокойным плавание оставалось недолго: к исходу следующего дня разыгрался сильный шторм, что в Танадском океане случалось нередко. Шквальный ветер бушевал почти трое суток, и без того пострадавший в бою «Громогласный» наверняка отправился бы на дно, если б не дюжий опыт его команды и капитана в борьбе с «танадаской» стихией.
На четвёртый день ветер стих. Ураган оторвал де Люпино от его эскадры, и он ничего не знал о судьбе своих подчинённых. И такое неведение угнетало Риккардо. Он чувствовал ответственность за каждого матроса, а с капитанами де Мюрре и де Левилем его связывала давняя дружба. Между тем, погода всё более прояснялась, и вскоре вперёдсмотрящий увидел прямо по курсу «Громогласного» очертания береговой линии. Даже переживания за друзей тут же отошли на второй план. Риккардо не сверяясь с показателями секстанта, мог с уверенностью сказать, что открыл неизвестную Империи землю. Трое суток корабль неуклонно уносило на запад, а так далеко на западе, в этих широтах, ещё никто не бывал.
По крайней мере, никто из имперцев уж точно. Узкая полоска белоснежного пляжа переходила в непередаваемое буйство джунглей. Пляж выглядел именно «белоснежным» - издалека трудно было поверить, что это песок, и пейзаж казался ирреальным: узкая полоска «снега» на фоне вечнозелёного леса.
Но капитана де Люпино не интересовали красоты - он пристально искал следы пребывания на острове людей: эту землю до него могли открыть Эккерея или иные державы. На первый, усиленный подзорной трубой, взгляд остров был девственен. Но, неизвестно, что происходит в глубине джунглей, и на скрытой от глаз оконечности острова.
Так или иначе, но «Громогласный» нуждался хоть в каком-нибудь ремонте. На судне подняли немногие уцелевшие паруса, и корабль двинулся в сторону естественной бухты острова.
Риккардо де Люпино начал службу на флоте двадцати летним юношей, пройдя путь от штурмана на корвете «Элизабет» до командира небольшой эскадры. Но открывать новые земли ему ещё не приходилось.
Впервые ступив на песчаный пляж острова, он ощутил волнение, азарт и любопытство. Такой азарт и такое любопытство, которое испытывают все, кто столкнулся с чем-то новым, испытывают все первооткрыватели.
Пока бОльшая часть команды занималась починкой корабля, капитан де Люпино с двумя десятками вооруженных мушкетонами матросов исследовал остров.
Прежде чем углубиться в джунгли, Риккардо решил обогнуть остров на шлюпках, чтобы узнать примерные размеры острова и исследовать береговую линию.
Остров оказался довольно крупным и имел форму вытянутого овала. Нигде на белом песке не обнаружили следов пребывания здесь людей, но де Люпино не делал поспешных выводов – прибой мог стереть практически любой «след», да и густая зелень джунглей могла скрывать, что угодно.
Но, Риккардо рассчитывал, что сможет, хотя бы отчасти, выяснить и это. Неподалеку от разбитого мариканами лагеря впадала в море текущая прямиком из леса речка. Капитан де Люпино решил сделать вылазку в глубь джунглей, двигаясь вдоль реки. Поначалу он думал отправиться вверх по течению на шлюпках, но потом передумал – неизвестно ещё насколько река проходима для лодок.
Идти было нелегко - местами берег густо зарос тростником, к тому же в джунглях царила страшная духота.
Вперёди всех шёл матрос по имени Нейл – он родился на одном из колонизированных Империей островов, и до того как попал на флот, занимался охотничьим промыслом. Риккардо не сомневался – если в лесу есть какие-то следы, - Нейл их увидит.
И действительно, вскоре бывший охотник сообщил кое-что интересное:
- Следы, капитан. Тут водятся крупные хищники, скорее всего ратханы!
Те из матросов, кто услышал слова Нейла, невольно вздрогнули. Вскоре весь отряд убедился, что их следопыт не ошибся. Ураган, прибивший «Громогласный» к этим берегам, повалил немало деревьев, и на одном из поваленных стволов матросы легко разглядели следы мощных когтей.
Ратханы обитали на многих островах Танадских морей, и о них ходила очень дурная слава. Внешне они походили на некую смесь павиана и медведя и отличались удивительной всеядностью: они питались фруктами и корнями растений, мелкими грызунами и более крупной дичью. Не раз случались и нападения на людей. И уж тем более все слышали об удивительной живучести этих зверей: говорили, что их не всегда останавливал залп из десятка мушкетов.
- Надеюсь, эти твари не выдут к реке, напиться или половить рыбку, - сплюнул Нейл.
- Хорошо, что Питти остался на берегу. Он ратханов до смерти боится! – воскликнул один из матросов. Впрочем, в той или иной степени забеспокоились все и уж тем более многие позавидовали тем, кто остался в лагере.
- Ничего, стаями они не ходят и не заметно подобраться не смогут! Или вы забыли, с какой стороны у мушкета ствол? – громко, что б слышали все, сказал Риккрадо. Матросы тут же принялись подначивать друг друга за секундную слабость. Отряд двинулся дальше.
Через какое-то время де Люпино уже начал думать, что, скорее всего, они ничего не найдут: бухта, в которой бросил якорь «Громогласный», была самым удобным местом, чтобы пристать к берегу, а река являлась отличным ориентиром для продвижения в глубь джунглей. Да если бы кто-нибудь обнаружил остров, то почти наверняка попытались устроить тут какой-нибудь лагерь или даже маленькую колонию.
Риккардо уже подумывал о том, чтобы повернуть назад, когда впереди послышались удивлённые возгласы.
Вскоре капитан сам увидел причину волнения: на размытом речной водой краю берега отчётливо виден след босой ноги. Но де Люпино удивил даже не сам факт наличия этих отпечатков, а их размеры: судя по всему, их оставил ребёнок!
- Хотел бы я знать, откуда здесь могли взяться дети?! – бормотал Нейл, внимательно осматривая землю.
- Морские бесы! Да он был не один! – воскликнул он через какое-то время. Поднявшись с четверенек, он озадачено взглянул на Риккардо.
- Клянусь, капитан, судя по следам, к реке спускалось трое босых детей!
- Ты можешь точно определить, куда они ушли? – спросил де Люпино.
- Куда-то в джунгли, точнее не могу, капитан. В этих зарослях бесы ногу сломят!- вздохнул Нейл.
Никто из матросов не услышал шагов или шелеста потревожённой листвы, и у многих вырвался крик, когда они увидели ЕГО.
Из зарослей выглядывал худой человек, чуть больше метра ростом, смуглокожий, чёрные волосы спадали на плечи, а непропорционально большие глаза, не отрываясь, смотрели на отряд де Люпино.
- Хук? Хоок? – удивлённо пробормотал человечек.
- Кто это, бес меня дери? – выругался один из матросов.
- Хоок? – спросил карлик. Он сделал несколько неуверенных шагов вперёд и совсем выбрался из зарослей. Теперь моряки рассмотрели набедренную повязку из пальмовых листьев и убедились, что это не ребёнок: личико неизвестного покрывала сетка мелких морщин.
- Да откуда взялся этот коротышка?! – вновь завопил один из матросов.
Неожиданно для всех Нейл сделал шаг на встречу маленькому незнакомцу.
- Эй, малыш, - заговорил он вполголоса, - Хочешь? – Нейл достал из кармана штанов два сухаря и протянул карлику.
Остальные матросы замерли, с интересом наблюдая за происходящим.
- Вкусно! – сказал Нейл, и похлопал по животу. Туземец, казалось, начал смотреть с интересом. Моряк вдруг надкусил один из сухарей и вновь похлопал по животу.
Карлик пробормотал, что-то невнятное и сделал робкий шаг на встречу.
В конце концов, он всё-таки взял один из протянутых сухарей, и попробовал на зуб. Через мгновение он уже хрумкал ржаным угощением, и, кажется, засмеялся.
Доев сухарь, туземец вдруг весьма определённо указал куда-то в заросли.
- Да он хочет, чтобы мы пошли за ним! – воскликнул Нейл. И тут отряд как будто очнулся: заговорили все разом.
- Тихо! – воскликнул Риккардо. Все смолкли. Де Люпино было о чём задуматься: неизвестно, кто такой этот карлик и куда именно он собрался вести отряд. Но он не выглядел опасным… Разыгравшееся любопытство взяло верх.
- Мы пойдём за ним!
Смуглокожий карлик, казалось, все понял, и скользнул куда-то в заросли. Имперцы двинулись следом, негромко переговариваясь.
В зарослях они увидели ещё двух туземцев, первый «коротышка» пропищал несколько фраз, и оба поспешили куда-то вперёд.
- Так вот чьи следы мы видели, - пробормотал Нейл.
Моряки продирались сквозь заросли с трудом, а их провожатый, казалось, скользил по зелёным трущобам, не задев и листочка. Двое других карликов, похоже, ушли далеко вперёд.
Лес расступился внезапно: только что джунгли казались единым зелёным монолитом и вдруг – поляна. Нет, конечно, деревья, лианы и прочие зеленые властелины этих мест росли и тут, но значительно реже. Матросы увидели перед собой деревушку туземцев: крохотные тростниковые шалашики тесно жались друг к другу. На взгляд Риккардо их было никак не меньше сотни. Владельцы этих домиков, по-видимому, попрятались. Судя по всему, те двое, что шли впереди успели поднять тревогу.
На встречу имперцам вышли лишь пятеро стариков. Они остановились, не дойдя до моряков десятка два футов. И только тут де Люпино заметил, что несколько ошибался: спрятались не все. Он заметил чуть поодаль с десяток карликов, стоящих тесным кругом, взявшись за руки.
Туземец, сопроводивший отряд, вышел на встречу старикам и принялся что-то объяснять им, активно жестикулируя. Один из стариков, что-то тихо сказал, и, карлик поспешил обратно к имперцам. Приблизившись, он вдруг похлопал по животу и что-то часто-часто залопотал.
- Он хочет ещё сухарь! – догадался капитан. Получив желаемое, туземец вновь вернулся к старейшинам (как их назвал для себя Риккардо) и протянул сухарь одному из них. Старики некоторое время о чём-то совещались, а потом один из них вдруг крикнул что-то радостное. Из ближайших шалашиков тут же выглянуло несколько любопытных физиономий, а державшиеся за руки карлики разомкнули круг и завопили что-то восторженное.
***
Команда «Громогласного» прозвала туземцев «хоками». Среди матросов все разговоры крутились вокруг карликов, каждый моряк счёл нужным сходить посмотреть на деревушку «коротышек». Такие «экскурсии» изрядно истощили запасы сухарей в камбузе. Сами хоки совершенно перестали опасаться пришельцев, а угощение принимали с неизменной радостью.
Между тем было сделано всё возможное, чтобы хоть как-то подлатать истрёпанный фрегат, настала пора отплывать.
Матросы занимались последними приготовлениями, а Риккардо задумчиво смотрел на открытую им землю.
- Я одного не могу взять в толк, как эти коротышки уживаются с ратханами? У них и оружия-то нет! – спросил он стоящего рядом Рибла – боцмана «Громогласного».
- А бесы их знают, кэп! По мне так такую лёгкую добычу ратханы давно должны были сожрать со всеми потрохами! – пробасил низкорослый, но весьма кряжистый боцман, служивший поводом веселых пересудов команды, из-за обильной поросли на руках и груди. Едва завязавшийся разговор прервал подбежавший юнга, который доложил, что все приготовления завершены.
Риккардо изрядно нервничал перед отплытием. Любое резкое изменение погоды, или встреча с вражеским судном могло стать для его команды фатальным. «Громогласный» не смог бы состязаться ни в маневренности, ни в скорости, что делало бесполезной всю его огневую мощь.
Но на этот раз имперцам повезло – плавание прошло без сколько-нибудь значимых происшествий. Через несколько недель фрегат приблизился к Алерто – крупнейшей имперской колонии. Риккардо, не отрываясь, смотрел в подзорную трубу, руки его заметно подрагивали. Де Люпино едва сдержал радостный крик, узнав среди стоящих в порту кораблей «Альбатрос» де Мюрре. В прочем, когда он закончил осмотр стоящих на приколе судов, радости у него поубавилось – ни «Медузы» де Левиля, не трофейного эккерейского фрегата среди них не было. Впрочем, Риккардо не оставлял надежды, что эти суда могли добраться до какого-нибудь другого союзного острова. Но в голову то и дело приходила мрачная мысль о том, что «Медуза» больше всех пострадала в бою.
«Громогласный» медленно входил в бухту. Вход в неё защищал форт, с недавних пор ощетинившийся новыми орудиями. Даже более мощными, чем те, что стояли теперь на кораблях. Император поступил весьма мудро, тратя золото прибывающие из Танады на перевооружение армии и флота. Многочисленные улучшения в металлургии, в частности в литье, вкупе с некоторыми усовершенствованиями в конструкции пушек, позволили артиллерии Мариканской Империи во многом опередить другие державы.
В свое время колонисты не стали заворачиваться, и назвали колонию, так же как и остров – Алерто. С годами поселение выросло в город, своеобразную столицу имперских колоний. Прибывшие с «большой земли» архитекторы и строители хорошо потрудились, Алерто выглядел как крупный портовый город где-нибудь на материке.
Ступив на берег, Риккардо, не откладывая, отправился к резиденции Франциса де Лениндо. С момента, как вспыхнула Танадская война, этот шестидесятилетний адмирал стал самым влиятельным человеком в этих краях. В прочем, такое доверие со стороны императора он заслужил долгой и безупречной службой.
Риккардо прошёл по узкой портовой улочке, которая вывела его к другой, более широкой и светлой, ведущей в центр города. По пути он ловил удивлённые взгляды немногочисленных прохожих. Стояла невыносимая жара, и большинство жителей дожидались вечерней прохлады дома, и уж точно никто не решился бы пройтись по солнцепеку облачённым в форму морского офицера, сделанную из плотного тёмно-синего сукна.
Дело в том, что адмирал, человек пожилой, жил по правилам этикета своей молодости, с подчиненными, как бы хорошо к ним не относился, общался подчеркнуто вежливо. И уж конечно на доклад к нему следовало приходить одетым по форме. Справедливости ради надо сказать, что некий консерватизм в общении с подчинёнными ничуть не мешал сеньору де Лениндо превосходно справляться со своими обязанностями.
Между тем, де Люпино приблизился к воротам адмиральской резиденции. Ворота охранялись десятком городской стражи: пятеро рослых солдат сжимали в руках тяжёлые алебарды, пятеро других - мушкеты. На поясе алебардщиков висели короткие прямые кинжалы, мушкетёры носили рапиры и шпаги. Хмурое лицо капрала, командира десятка, показалось Риккардо знакомым, видимо он командовал караулом не первый раз. Де Люпино тоже узнали, по крайней мере, его пропустили за ворота без каких-либо задержек.
Адмирал разбирал какие-то бумаги у себя в кабинете. Увидев Риккардо, он поднялся со своего места, на лице появилась искренняя улыбка.
- Сеньор де Люпино! Вы не представляете, как я рад вас видеть! Сеньор де Мюрре успел рассказать о злоключениях, которые случились с Вашей эскадрой. Я верил, что вы сможете преодолеть все трудности!
- Благодарю, сеньор, - учтиво склонив голову, ответил Риккардо. – Я рад, что Вам известна часть моей истории, это позволит мне сразу перейти к делу…
Де Лениндо слушал не перебивая, иногда кивая каким-то своим мыслям. Переспросив точные координаты острова, адмирал на минуту задумался, и вновь широко улыбнулся де Люпино.
- Вы оказали Империи большую услугу, мой мальчик! Остров этот расположен весьма удачно… С Ваших слов там очень хорошая естественная бухта, я считаю нам жизненно необходимо расположить там гарнизон, в самое ближайшее время. Кроме того, я прошу Вас изложить Вашу историю письменно, завтра же вместе с моим письмом этот отчёт отправиться на материк.
- Я опишу всё в подробностях, сеньор, - кивнул де Люпино.
- Я сегодня же отдам распоряжение, начать снаряжение эскадры на Ваш остров… Я думаю, что никто не возразит, если назвать его Вашим именем…
- Это слишком большая честь для меня, - попытался возразить Риккадо.
- Не нужно спорить, капитан! Остров Люпино – это отличное название. Да, мне кажется важным знать, эти Ваши туземцы, хоки, они не помешают нам закрепиться на острове?
-Нет, что вы! – Риккардо даже улыбнулся, - они совершенные дикари, да к тому же абсолютно безобидные.
- Ну, что ж ступайте, пишите отчёт и готовьте судно к отплытию.
Де Люпино поклонился и покинул кабинет. Прежде чем приступить к выполнению полученных указаний он решил всенепремённо разыскать де Мюрре.
***
Прошла неделя и ремонт «Громогласного» был завершён. Тремя днями ранее полностью подготовили к выходу в море «Альбатрос». В эти дни настроение Риккардо было несколько подавленным: он окончательно потерял надежду на возвращение де Левиля. Даже если он поначалу добрался до какой-либо другой союзной колонии, он должен был бы вернуться в порт приписки.
Между тем де Люпино несколько раз вызывал к себе адмирал и высказывал ему свои соображения: Танадская война вскоре должна была вспыхнуть в полную силу. Пока всё ограничивалось одинокими морскими сражениями и попытками подорвать морскую торговлю врага, но близилось время решительных действий. И Эккерия и Мариканская Империя старательно наращивали военный потенциал в колониях, и, вскоре за эти колонии начнётся ожесточённая борьба.
- Нам известно, - говорил сеньор де Лениндо, - что Эккерея сейчас активно строит новые корабли и пополняет гарнизоны фортов, но мы опережаем их в подготовке. Жизненно необходимо нанести удар прежде, чем их новые суда сойдут с верфи. Дипломаты уверенны, что Эккерия не решиться атаковать нас на материке и война так и останется «Танадской». Нам нужно захватить принадлежащие врагу колонии и сокрушить их флот!
И открытие острова Люпино кажется мне весьма удачным и своевременным. Наличие в тех водах укреплённой базы, где суда могли бы пополнить запасы пресной воды и пищи, осуществить мелкий ремонт и прочие, даёт нам большие возможности…
Риккардо несколько удивился многословности адмирала, но понял, что тот считает предстоящие боевые действия вершиной своей военной карьеры, и, что он намерен непременно выиграть эту войну. В глубине души де Люпино поддерживал своего командира. Не без волнения он узнал, что ему, капитану Риккардо де Люпино, придётся стать командиром оставляемого на острове гарнизона, и, в сущности, губернатором новой, пусть пока даже не заложенной, колонии.
Настал день, когда Риккардо пришёл за последними указаниями. Но, как оказалось, губернатор вызвал его не совсем за этим.
- В общем-то, приказ Вы уже получили и мне по большому счёту нечего добавить к своим распоряжениям. Но есть один человек, который сильно заинтересовался туземцами, как их? Хоками…
- Какой ещё человек? – нахмурился Риккардо.
- О, Вы, несомненно, слышали о нём. Это великий учёный, сеньор Себастьян де Лугандо. Он прибыл на Алерто два дня назад, и высказал желание отправиться с Вами.
О профессоре Первого Императорского университета сеньоре де Лугандо Риккардо, конечно, слышал. Это был один из величайших умов эпохи, его многочисленные интересы коснулись, казалось, всех областей знания и везде он добился немалых результатов.
Де Люпино ещё не решил, как ему отнестись к этой неожиданной для него новости, как вошёл слуга и доложил о прибытии профессора.
Риккардо ожидал увидеть человека весьма преклонных лет, и был несколько удивлён: де Лугандо был лишь лет на десять-пятнадцать старше его самого. Загорелое лицо профессора лучилось доброжелательностью, длинные чёрные волосы, едва тронутые сединой спадали на плечи. Распущенные волосы были единственным нарушением этикета, в остальном же наряд и внешний вид учёного можно было даже назвать щегольским. Он раскланялся и с нескрываемым любопытством взглянул на капитана «Громогласного».
- Вы и есть Риккардо де Люпино? - полуутвердительно спросил он.
- Да, сеньор, для меня большая честь познакомиться с Вами лично.
- О, сеньор, для меня не меньшая честь быть знакомым с человеком, который открыл коренных танадцев! – воскликнул де Лугандо. – И я надеюсь, что Вы не откажите мне в небольшой услуге: для меня, как учёного, было бы кощунством не увидеть это неизвестное ранее семя Господне!
- Мне не хотелось бы мешать Вам, заниматься научными изысканиями, но пока на остров отправляется не научная, а военная экспедиция, – де Люпино решил попытаться отговорить учёного, - К тому же на острове водятся опасные звери, а я не смогу предоставить Вам охрану, каждый человек будет на счёту…
- О, я понимаю Вашу обеспокоенность, сеньор, но поверьте, она излишня. Не думаю, что моя деятельность будет Вам мешать. А все наблюдения я буду проводить сам, без охраны. Я лучше буду растерзан хищными зверями, чем упущу такую возможность. Между прочим, сеньор де Лениндо говорил, что уговорить Вас будет делом несложным, - профессор улыбнулся и посмотрел на хранящего молчание адмирала.
- Сочту за честь увидеть Вас завтра на борту «Громогласного», профессор, - сдался Риккардо.
***
На следующий день из порта Алерто в плавание отправилось четыре судна: сорока четырёх пушечные «Громогласный» и «Альбатрос» и два судна поменьше, имеющих на борту тридцать четыре орудия. В трюмах судов имелись также пушки, которые надлежало установить в укреплениях на острове Люпино. В прочем, укрепления эти ещё надлежало построить.
Плавание в обществе профессора доставляло Риккардо огромное удовольствие: они много беседовали, затрагивая самые разные темы, как-то: морское дело, вспыхнувшую войну, образование в Морской Академии, которую в свое время закончил де Люпино и многое другое.
Но самой главной темой для сеньора де Лугандо стал остров Люпино и его обитатели. Он выпрашивал у Риккардо всё новые и новые подробности, сыпал десятками вопросов и делился своими мыслями. Профессор был убеждён, что в этой малоисследованной северо-западной части Танады будет открыт целый архипелаг или даже материк заселённый хоками, ибо не может быть, что этот народ населяет один-единственный остров.
Надо сказать, что в пути де Лугандо много работал: читал, делал какие-то заметки и, как понял Риккардо, писал очередной трактат, а возможно и не один.
- Мне всегда хорошо работается, когда рядом – море, - сказал он как-то.
Между тем дул сильный попутный ветер, и эскадра довольно быстро добралась до места назначения, не встретив по пути ни одного судна: ни союзного, ни вражеского, ни нейтрального.
Де Люпино имел приказ в самые короткие сроки воздвигнуть на острове форт. Конечно, Риккардо не мог выстроить за предоставленное время мощных каменных укреплений, но за годы колонизации имперцы многому научились и в этой области. Де Люпино приказал строить земляные укрепления: возводить брустверы, плести из веток туры и заполнять их землёй и песком… Конечно такие укрепления в разы уступали каменным, но и имели преимущество: замаскированные дёрном и специально посаженной на земляные валы растительностью, они сливались с береговой зеленью.
Строительство совпало с периодом кладки яиц у морских черепах. Десятки этих морских обитателей выбирались на узкую полоску пляжа, чтобы закопать яйца в тёплый песок. Моряки, пользуясь моментом, отлавливали рептилий, и тут же на берегу коптили их мясо про запас. Однако люди были не единственными, кто желал полакомиться черепахами: ратханы инстинктивно чувствовали приближение этого периода и неминуемо должны были стремиться к морскому берегу. По приказу Риккардо с меньших судов эскадры были сняты лёгкие кормовые пушки. Стволы орудий были обращены к джунглям. Помня о живучести этих зверюг де Люпино решил, что пушки будут эффективней мушкетонов. Поскольку остров Люпино был довольно крупным, марикане ожидали нешуточного «наплыва» ратханов: их всеядность позволяла им расплодиться. Но опасения имперцев не оправдались, в относительной близости от лагеря был замечен всего один ратхан.
Уже темнело и пятеро матросов, весело болтавших возле одной из пушек, не сразу заметили зверя. Первым его приметил Старик Рип – канонир с «Альбатроса». Хищник замер на границе джунглей и пляжа, в футах двухстах восточней лагеря. По-видимому, ратхан принюхивался к витавшим здесь незнакомым запахам и не мог решиться двигаться дальше.
- Щас я влуплю по этому отродью! – ухмыльнулся Рип. Небольшую пушку зарядили быстро, и вот старый канонир уже наводил её на едва различимый силуэт ратхана.
- Не промахнись, гляди, - сказал один из матросов. Седовласый Рип лишь пренебрежительно хмыкнул и вставил тлеющий фитиль в запальное отверстие. Громыхнуло, и фигуру ратхана сначала подбросило вверх, а потом швырнуло на песок. Матрос, усомнившийся было в точности канонира, похлопал Рипа по плечу. Все пятеро, захватив мушкетоны, пошли посмотреть на повержённого зверя. По пути к ним присоединилось ещё человек десять, потревоженных неожиданным выстрелом. Вскоре они уже рассматривали в свете факелов разорванное ядром тело.
- Ну и страшилище, - с отвращением сказал кто-то.
- Ага, на нашего боцмана похож! – сострил матрос с «Громогласного». Моряки весело загоготали.
- Надо бы закопать эту тушу, - заметил Рип. Нашлось несколько добровольцев, готовых захоронить ратхана, остальные же стали расходиться.
Старый канонир с товарищами вернулись к пушке. К своему удивлению, возле орудия они увидели худощавого юношу, тело его била крупная дрожь.
- Ты, что тут делаешь, Питти? – спросил Рип.
- Та..там, что-о, рат…ратха..ны?! – заикаясь, спросил Питти. Ему было не больше двадцати лет и среди матросов с «Громогласного» и «Альбатроса» его хорошо знали. Он превосходно справлялся с моряцкой работой, отчаянным рубакой показал себя в абордажных схватках, но ратханов боялся до дрожи. О причинах этого страха толковали разное: то ли зверь разорвал кого-то из родни Питти у него на глазах, толи сам он, ещё совсем мальцом, чуть было не угодил на обед к этому порождению джунглей. Так или иначе, но парень терял над собой контроль, едва появлялась угроза, явная или мнимая, встретить ратхана.
- Не переживай, сынок, я его ухлопал, - сочувственно сказал Рип, положа руку на плечо Питти.
- Я не пе..ре… живаю-ю, - промямлил тот в ответ и стыдливо отвернувшись побрёл прочь от пушки.
- Да, не повезло парню, - вздохнул один из матросов, - Мне не понять, как это учёному-то не жутко по джунглям в одиночку лазить? – добавил он.
***
Де Лугандо действительно не беспокоился о своей безопасности. Всё свое время он проводил возле селения хоков, которых, для себя, он продолжал называть «танадцами». Он пользовался тем, что низкорослые туземцы не обращают на него внимания, позволяют свободно разгуливать по селению, а главное не бросают в его присутствии привычных занятий. Профессора интересовало всё: быт и иерархия общества хоков, устройство их жилищ, их ежедневные дела и их язык.
На окраине туземной деревеньки он с удивлением обнаружил несчётное количество колышков, на которые были одеты черепа ратханов. Это открытие очень удивило де Лугандо: он точно знал, что хоки жили собирательством, не охотились, да и не верилось, что карлики могли уничтожить такое количество опасных зверей.
«Видимо, - рассуждал профессор, - они отыскивают умерших животных и зачем-то забирают их черепа. Возможно, это несёт какой-то ритуальный смысл…»
Однажды он действительно увидел, как несколько десятков туземцев принесли в селение две окровавленные туши: мёртвых ратханов. Присмотревшись, учёный понял, что между животными произошла схватка, они нанесли друг другу страшные раны и скончались оба.
Де Лугандо занимал и другой вопрос: он не понимал, как туземцы вообще могли уживаться с таким страшным соседом. Профессор не подозревал, что скоро ему приоткроется эта тайна.
Однажды он последовал за двумя десятками хоков в глубь джунглей, считая, что те намеренны собирать фрукты и коренья. Но на этот раз карлики преследовали несколько другую цель. Профессор старался держаться чуть позади, чтобы туземцы вели себя как можно естественней. Те вскоре остановились и разделились на две равные группы, взялись за руки и образовали два круга. Де Лугандо смотрел на происходящее с возрастающим интересом. «Видимо это какой-то ритуал», - решил он.
Время шло, но ничего не происходило, а хоки стояли не шелохнувшись. Недоумение профессора достигло придела, когда он услышал… пожалуй, рык. Утробные и гневные звучания, промелькнувшие в этом полу-рёве полу-рыке, заставили его вздрогнуть. «Это ратханы! – понял профессор, - и, похоже, двое». Рык приближался, де Лугандо становилось не по себе, а хоки стояли, как ни в чём не бывало. И тут профессор взглянул в глаза одному из туземцев и еле сдержал выкрик. В больших глазах карликов беспрерывно вспыхивали огоньки. Это было пульсирующее мерцание, ежесекундно меняющее оттенок, переливающееся всеми цветами радуги. Де Лугандо оцепенел от ужаса и не мог оторвать взгляда от светящихся очей.
Между тем где-то совсем рядом, слышалось яростное ворчание ратханов, через минуту послышался треск, как будто кто-то с разбегу вломился в густые заросли. Профессор сообразил, что два хищника борются между собой. Это длилось ещё несколько минут, потом треск веток и рыки зверей стали стихать, а вместе с этим начали гаснуть и обретать обычный цвет глаза туземцев. В этот момент де Лугандо озарила догадка, заставившая его вздрогнуть. «Нужно рассказать капитану! – мелькнула мысль.
Хоки неспешно пошли в направлении утихшей схватки ратханов, а профессор поспешил к лагерю. Он не мог видеть, как туземцы вдруг остановились на пол пути и вновь взялись за руки.
***
Питти побаивался ходить в джунгли. Его не бросало в дрожь, как если б рядом были ратханы, но он всё равно избегал ходить в лес. На этот раз ему не удалось «отвертеться». Он сильно переживал из-за своего неконтролируемого страха и опасался насмешек и славы труса. Поэтому, на этот раз, он согласился отправиться в джунгли вместе с семью товарищами. Они намеривались собрать фруктов и наловить в реке раков. Как это обычно бывало, каждый матрос был вооружён мушкетоном или тромблоном. Оружие каждого было заряжено, чтобы выстрелить, достаточно было поджечь фитиль и вставить его в специальный замок. На груди каждого, на отдельных шнурках, весело несколько «патронов» - жестяных футляров, в которых находился заранее отмеренный заряд пороха. Это намного ускоряло перезарядку.
Верховодил в этом маленьком отряде бывший охотник Нейл. Моряки шли вдоль берега реки, оживлённо болтая. Неожиданно, откуда-то из глубины леса послышался рык. Питти вздрогнул, и руки его невольно потянулись к фитилю.
- Не дрейфь, дружище, это далеко отсюда, - улыбнулся Нейл и похлопал Питти по плечу. Тот нервно кивнул. Через минуту яростный выкрик зверя повторился, как показалось Питти уже намного ближе. На этот раз он не справился с собой и в вставил в взведенный замок своего мушкетона тлеющий фитиль. Несколько матросов покосились на него, но ничего не сказали. Видимо, решили, что раз готовое к стрельбе оружие поможет парню успокоиться, то и бесы с ним.
Питти шёл, и взгляд его бегал от джунглей к медленно тлеющему фитилю. И тут он увидел в зарослях слева от себя какое-то шевеление, и в ту же секунду вновь услышал рычание и рёв ратхана. Ужас окончательно охватил юношу, он уже не понимал, что он делает. Всё получилось как-то само собой. Питти резко повернулся к зарослям, в которых видел движение, и выстрелил. Тело его начала бить дрожь: кусты перестали шелестеть, но рычание ратхана не прекратилось. В отличие от потерявшего голову юноши, остальные матросы понимали, что яростные крики зверя или даже нескольких, доносится из глубины джунглей. Но в кого тогда стрелял этот ненормальный? Нейл подбежал к кустам, что бы это проверить и у него невольно вырвался крик. В зарослях он увидел хока: пуля угодила ему в висок, и не оставалось сомнений, что он мёртв.
- Что ж ты натворил?! – растерянно спросил Нейл у Питти. Несколько минут моряки спорили, что же делать дальше. Они не заметили, как в джунглях стихли вопли дерущихся ратханов. Наконец, они решили, что будет лучше не трогать мёртвого хока: пусть сородичи сами его обнаружат и решат, что с ним делать. В этот момент из уст одного из матросов вырвался полный ярости бранный крик, и он обрушил удар приклада на голову склонившегося над мертвым карликом Нейла. Через секунду в живот этому моряку вонзился чей-то нож, но, не смотря на вспышку боли, он успел ударить ещё кого-то, а ещё через несколько мгновений раздалось два выстрела…
***
- Помните, Вы говорили, что часть туземцев стояло тесным кольцом, когда Вы в первый раз оказались в селении? – де Лугандо возбужденно вышагивал по каюте Риккрадо. – Теперь абсолютно ясно, что это значит! Эти танадцы обладают невиданной силой! Они стравили между собой ратханов, я убеждён в этом!
Де Люпино угрюмо слушал сбивчивый рассказ профессора, и, честно говоря, не знал, как к нему отнестись.
- Да поймите же! Если танадцы считают, что кто-то представляет для них опасность, они стравливают их между собой. Они опасны, ибо нам неведомо, как они это делают! Вот почему леса здесь не кишат всеядными бестиями!
- Но ведь хоки решили, что мы не опасны для них?! – не то спросил, не то констатировал де Люпино. Ответить профессор не успел. Дверь в капитанскую каюту распахнулась, и внутрь ввалился боцман Рибл, таща за собой кого-то, сотрясаемого толи беззвучным смехом, толи плачем. Риккардо узнал Питти, матроса своей команды, в волосах юноши запеклась кровь, по-видимому, кто-то ударил его по голове.
- В чём дело? – спросил де Люпино. Боцман промолчал и тут, не переставая трястись, заговорил Питти:
- .. друг друга сеньор! Они убили друг друга! – юношу вновь скрутило беззвучным приступом плача, но как не странно, говорил он, не заикаясь.
- Было больно, но я не убивал, нет! Было больно, а они… Типли убил Нейла, сеньор!
- Что он несёт?! – воскликнул Риккардо.
- Он один вернулся из джунглей, капитан, - пробасил Рибл.
- Что случилось?! – рявкнул де Люпино, а Питти вдруг рухнул на пол, из глаз брызнули слёзы.
- Я… я не хотел, не знал! Хок… я выстрелел и… и… потом они убили! Они и меня пытались убить, капитан!
- Ты стрелял в хока?! Ты убил его?! – теперь уже кричал сеньор де Лугандо.
- Я-я-я не хотел! – слёзы уже лились ручьём, Питти растянулся на полу, тело продолжало дрожать. В каюте повисла тишина, ошарашенные профессор и капитан, не отрываясь, смотрели друг на друга.
***
Отряд, посланный проверить слова Питти, не вернулся. Не растрачивая времени на объяснения, де Люпино отдал приказ бросать всё и спешно грузиться на корабли. Де Мюрре попытался выяснить, по какой причине Риккардо решил нарушить адмиральский приказ, но тот лишь заорал, что тому лучше подчиниться ЕГО приказу.
Многие видели, как вернулся из джунглей окровавленный Питти, было ясно – произошло что-то из ряда вон выходящее. Это было самое настоящее бегство. Вскоре корабли подняли якоря.
Капитан Риккардо де Люпино, не отрываясь, смотрел на названный его именем остров. Он пытался представить, как будет объяснять мотивы принятого решения адмиралу, но в голову ничего не приходило.
Остров постепенно удалялся, теряя очертания, но Риккардо был не в силах отвести от него взгляд.
Бабайка Страшный