Танечка переминалась с ноги на ногу рядом с остановкой. Митя запаздывал. Вернее, он, отличавшийся маниакальной пунктуальностью, как всегда, придёт минута в минуту. Это она, в который уже раз, заявилась на место встречи на пятнадцать минут раньше, злилась на Митю. Видимо, слишком крепко засели в её голове слова отца о том, что лучше явиться на час раньше, чем на пять минут позже. Вот она и стояла, поглядывая по сторонам, переступая по укрытому опавшей листвой тротуару новыми туфельками на тонких каблучках. Налетевший порыв ветра растрепал пряди светлых, с рыжинкой, волос. Танечка, взглянув на часы, досадливо дёрнула плечиком и сунула руки в карманы коричневого плаща. Ещё пять минут. И что бы Мите не прийти чуть раньше? Впрочем, глупо сердиться. Уж куда лучше, когда приходят вовремя, чем когда опаздывают.
Ну, вот, опять она вспомнила Ромку. Этого лощёного, модно одетого, всегда пахнущего дорогим парфюмом красавчика Танечка встретила на дне рождения подруги. Ей до сих пор было непонятно, чем она так привлекла внимание Ромы. Он принялся названивать ей, ездить к ней в институт, угощая девчонок из группы дорогущими сигаретами. Очень скоро Ромка познакомился с её родителями, а его мама передавала ей приветы, приглашая в гости. Начались разговоры о свадьбе. Мама Ромки была довольно странной особой. Он должен был по нескольку раз в день докладывать ей, где он. Вечером, если Ромка задерживался у Танечки, его мама звонила и просила Танечку проводить сына до остановки. Их отношения прекратились внезапно. Ромка просто исчез безо всяких объяснений. Они должны были встретиться, но он так и не приехал. Танечка переживала, волновалась, а вечером, позвонив подруге, узнала, что Ромка провёл весь день в весёлой компании. Страшно разозлившись, она в ярости вычеркнула его имя из телефонной книжки. Она и сама не понимала, нужен ли ей Ромка. То, что никакой любви между ними не было, это она знала точно. Гораздо больше уязвляла мысль о том, что её бросили. И тут она встретила Митю.
Митя ей понравился не сразу, но постепенно она привыкла к нему. Они встречались почти каждый день после занятий, много броди по городу. Митя, такой же студент, как и она, угощал её пирожками с непонятной начинкой и пельменями в студенческой столовой. Они часами болтали. Он читал ей стихи, рассказывал анекдоты. Догулявшись до темноты, долго ждали автобус на остановке, окружённой густыми ёлочками. Здесь, под ёлками, они до самозабвения целовались, не обращая внимания на неодобрительные взгляды прохожих.
- Привет, - услышала она за спиной знакомый голос. Обернулась.
- Не мог прийти пораньше, - буркнула она Мите, задирая голову, чтобы заглянуть ему в лицо.
- Мы же на четыре договаривались, - невозмутимо сказал он, не обращая внимания на сердитые нотки в голосе. – Сейчас ровно, - он вскинул руку и глянул на часы, - шестнадцать ноль-ноль. Так что я не опоздал.
- Уважающий себя мужчина приходит на свидание с девушкой на полчаса раньше, - заявила Танечка, отбрасывая с лица надоевшую прядь.
- Глупости, - жизнерадостно улыбнулся Митя. – Нужно приходить вовремя. Тогда никому ждать не придётся. Хватит дуться. Пойдём лучше прогуляемся.
Он подставил Танечке локоть, и она уцепилась за руку Мити. Они зашагали по тротуару, густо усыпанному опавшей листвой. Листья шуршали под ногами, от них поднимался странный, будоражащий аромат. Редкие лучи солнца пробивались сквозь затягивающие небо тучки, немного оживляя хмурый день. Добравшись до небольшого сквера, посреди которого гордо высился памятник древнему полководцу верхом на огромном коне, Танечка с огорчением заметила, что все лавочки заняты.
- Ну, вот, даже посидеть негде, - она обвела взглядом сквер.
- Ничего, Митя сжал её кисть, лежащую на локте. – Предлагаю пойти к каналу. Пройдём вдоль по набережной, там есть кафе, где подают очень вкусное мороженое.
- Пошли, - отозвалась Танечка.
Пройдя сквер, они свернули на широкую улицу с многополосным движением и зашагали по ней, разглядывая витрины магазинов. Танечка с удовольствием ловила в блестящих стёклах их отражения. Рядом с Митей, которому она даже на каблуках едва доставала до плеча, она смотрелась очень даже ничего.
Добравшись до центральной городской площади, они постояли некоторое время, любуясь на открывшуюся перед ними панораму. Огромная, вымощенная брусчаткой территория, ограниченная с двух сторон густыми соснами, замыкалась далеко-далеко широко раскинувшимся зданием городского совета.
Канал проходил сразу за площадью, и Митя с Танечкой, спустившись по мраморной лестнице, неторопливо побрели по набережной, то и дело, останавливаясь и глядя на потоки воды. Быстрое течение уносило листву, падающую с деревьев, растущих вдоль берега. Шум машин постепенно стихал. Где-то загомонили птицы. То тут, то там с высокой сосны с глухим стуком падала шишка. Рядом с каналом было свежо, и Танечка вынула из сумочки шарф из тонкого шёлка и обмотала им шею.
- Замёрзла? – спросил Митя, обнимая её за плечи.
- Немножко, - ответила она.
Они всё шли и шли, навстречу им попадались редкие прохожие, в основном, такие же парочки или мамаши с колясками. Митя несколько раз пытался поцеловать Танечку, но постоянно что-то мешало. Показалось кафе. Оно располагалось на помосте, выстроенном над каналом почти до его середины. Вокруг бетонных опор завихрялись потоки воды. На маленьких столиках, покрытых клеёнкой, трепетали в вазочках осенние цветы. Посетителей не было, и официантки сидели за одним из столиков, скучающе поглядывая на канал.
- Зайдём? – спросил Митя.
- Что-то не хочется мне мороженого, - Танечка зябко поёжилась. – Холодно, да и вообще…
- Тогда горячего кофе или чаю?
- Ну, давай.
Они вошли и заняли самый крайний столик. Прямо у их ног журчала вода. Средних лет официантка принесла им пузатый чайник с обжигающим, приправленным лимоном, чаем. Прихлёбывая ароматный напиток, они молчали.
- Куда теперь? – спросила Танечка, когда, рассчитавшись, они вышли из кафе.
- Дойдём до моста, - предложил Митя, - а там можно и на автобус.
- А ты уверен, что там есть проход? - с сомнением спросила Танечка. Дорожка, привёдшая их от площади, у кафе заканчивалась, и дальше вела лишь натоптанная множеством ног тропинка.
- Да есть там проход, - уверенно ответил Митя. – Пойдём, не бойся.
Они зашагали по тропинке, и как только кафе скрылось из вида, Митя обнял Танечку и принялся её целовать. Позади послышался шорох. Оглянувшись, они увидели облезлую собачонку с поджатым хвостом, глядящую на них грустными глазами. Едва Митя сделал шаг в её сторону, как собачонка шмыгнула в кусты.
- Тьфу, напугала, - тихонько сказала Танечка. – Митя, пойдём скорее.
Они пошли дальше и через некоторое время снова выбрались на заасфальтированную дорожку, петлявшую по берегу канала. Здесь вдоль берега росли высокие дубы, с которых беспрестанно сыпались жёлуди, норовя угодить по макушке.
- Смотри, памятник! – Танечка указала рукой на высокую стелу, возвышавшуюся среди деревьев.
- Это памятник Юрию Гагарину, - отозвался Митя.
- А я никогда его не видела, - глаза Танечки загорелись. – Пойдём, посмотрим.
- Да там ничего особенного, - говорил Митя, едва поспевая за стремительно направившейся к памятнику девушке.
Танечка, подойдя поближе, остановилась. Огромный, отлитый из бронзы космонавт держал в вытянутой руке Землю, протягивая её к небу. Позади возносилась ввысь остроконечная колонна.
- Красиво, - протянула Танечка и принялась обходить памятник. Митя услышал, как она ойкнула.
- Что там?
- Иди сюда, Митя! – Танечка высунулась из-за памятника.
- Ну, что ещё? – недовольно буркнул Митя и пошёл к ней.
- Смотри, тут дверца, - и Танечка указала на небольшую, выкрашенную серебрянкой, металлическую дверцу, неизвестно для чего расположенную позади колонны. К дверце были приварены петли, явно для замка, но замка никакого не было.
- Интересно, что там? – Танечка вскинула на Митю глаза. – Наверное, тайник.
Митя посмотрел на её пухлые губы и округлую грудь. Глаза его загорелись озорным блеском.
- Нужно залезть туда. Там уж нам никто не помешает, - тихо сказал он, склонившись к Танечке так низко, что его тёплое дыхание коснулось её лица.
- Давай, - так же тихо отозвалась она.
Митя, повернувшись, протянул руку и ухватился за металлическую петлю, намереваясь открыть дверцу, как вдруг изнутри раздался громкий голос:
- Не стоит!