Три минуты

Любовь Олейникова
…Три минуты стоянка поезда,
Три минуты глаза в глаза.
Ты на север, на юг я вроде бы,
Убыстряют ход поезда.
Ты махнул рукой запоздало мне,
Что в ответ кричу – не пойму.
Три минуты нашего времени
Улетели в ночь на беду.
Три минуты стоянка поезда,
И другой в ночи рвет стоп-кран.
Три минуты. Решенье сложное
Разделить судьбу пополам.
Поезда вдали, мы с тобой ничьи.
Опоздали – вот и беда.
Будет сниться мне тот стоп-кран в руке,
Миг упущенный навсегда…

Надежда сидела на привокзальной лавочке и вслушивалась в перекличку поездов. Вот раздался глухой бас, перерастающий в грозное рокотание, это по задним путям медленно двигался тяжелый груженый состав. Вот прощебетала и пронеслась мимо, как быстрая веселая птичка, легкая зовущая электричка. Звонкий протяжный гудок, будто бы дрожь пробежала по вагонам, и вот уже с первого пути отправляется скорый «Симферополь-Москва». Надежда бродила глазами по окнам, убыстряющего свой бег, состава. Кто-то усердно махал рукой за пыльным стеклом, молодой человек, выглядывавший из-за спины сердитой проводницы, что-то громко выкривал женщине, бегущей за вагоном. Вот уже простучали колеса последнего вагона, еще раз донесся гудок тепловоза, и состав скрылся за дальним поворотом.
Надежда тяжело вздохнула. Медленно, по-старушечьи, поднялась с лавочки и, не оглядываясь на вокзал, побрела по площади в сторону стоящих автобусов.
Приходила она сюда через день. Каждый раз провожала глазами скорый поезд, выискивая за окнами то одно, единственное лицо, которое так стремилась забыть, и которое так хотела увидеть вновь.

- Вот, бедолага! – Два носильщика докуривали свои сигаретки. – Ходит почти каждый день. И кого высматривает? Чего ждет? – Они смотрели вслед уходившей Надежде, тихонько переговариваясь.
- Ну, Бог с ней! Пошли, сейчас Новокузнецкий подадут.
Выбросив окурки, как и полагается в урну, иначе баба Зина их самих метлой отметелит, она рьяно следила за чистотой на перроне, мужички, толкая свои тележки, разошлись в разные стороны.

А Надежда уже сидела в рейсовом автобусе, который с минуты на минуту должен был отправиться в Отрадное. Двадцать пять минут и она дома. Эти короткие долгие двадцать пять минут она будет наедине со своими мыслями, своими воспоминаниями. Не будет ощущать на себе грустного удрученного взгляда своей матери. Не будет подавлять в себе желание забиться в какой-нибудь уголок, чтобы ее никто не видел и не слышал.
Двадцать пять минут. Такой маленький срок для памяти.

Три минуты. Три минуты, вместившие в себя жизнь.

Год назад мать отправила Надежду в Ялту, проведать старенькую бабушку, которая в свои восемьдесят пять жила одна и никак не хотела переезжать к дочери.
- Еще побегаю сама, - щурилась она, глядя на Надежду и ее мать. – И не уговаривайте! Еще не стара! – и заливалась веселым молодым смехом. А теперь вот что-то заскучала. Как-то грустен стал ее голос в телефонных разговорах. И оказалась поэтому Надежда в скором поезде «Москва-Симферополь».

Целый день Надежда пролежала на полке, глядя в окно. Но мысли ее были не здесь. Перед глазами выстроился ровный ряд чисел. Повинуясь ее внутреннему напору, они сновали туда-сюда, выстраиваясь в причудливые формы, умопомрачительные графики и уравнения. Надежда была математиком. Она нежно любила мать и младшего братишку, очень беспокоилась о старенькой бабушке и в то же время была строга к себе и к другим, не признавала и не принимала никаких послаблений ни на работе, ни дома, ни с родными, ни с друзьями. Иные называли ее занудой, «ученым сухарем», некоторые считали выскочкой и карьеристкой, а она просто любила математику! Любила свои числа, уравнения, задачи, на решение которых иногда требовалось столько сил и времени, что, бывало, забывались и сон, и обед. И личная жизнь все откатывалась и откатывалась на задний план. Вот и сейчас, она мысленно прокручивала в голове новые абзацы своей диссертации.
 
- Девушка! Чай будем пить? – голос проводника заставил вздрогнуть и вернуться в реальность. За темнеющим окном молния прочертила чудный зигзаг, с перерывом в три минуты раздались мощные раскаты грома.
Надежда вдруг почувствовала такой острый голод, что сама удивилась.

- Да! Да! Будем и чай пить, и есть будем! – ответила с таким веселым задором, что теперь удивился проводник. Поставил на стол почему-то два стакана чаю, хотя попутчик вышел на минувшей остановке, и ушел такой же удивленный.
Надежда быстро и аккуратно накрыла на стол. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль: «А что это со…» и пропала. Чудно-веселая гроза за окном, искорки видений, будоражащих сознание, легкость, почти невесомость мыслей. Надежда в окружении сказочной ауры. И вдруг проснулась, очнулась ее душа. И лавина чувств и желаний нахлынула, заполонила, но не придавила своей тяжестью, а, наоборот, будто бы крылья появились. Будто бы всегда летала она во сне и наяву. Надежда глубоко и долго вздохнула. Гроза за окном закончилась так же неожиданно, как и началась. Но новая надежда осталась в Надежде.

- Мелитополь! Граждане пассажиры! Мелитополь! Стоянка поезда три минуты!

Надежда вышла в тамбур. В их вагон почему-то никто не садился, толпа ломилась в другие вагоны. На соседний путь медленно втягивался поезд.
- Граждане пассажиры! Будьте внимательны. На первый путь принимается скорый поезд «Симферополь-Москва» - голос из динамика вещал хрипло, но достаточно громко, - стоянка поезда три минуты. Пассажиров просим занять свои места. Будьте осторожны!

Поезд дернулся и остановился. Дверь вагона открылась и вслед за проводником на перрон выпрыгнул… Надежде на миг показалось, что она ослепла и оглохла… Парень медленно повернул голову в ее сторону. И глаза встретились взглядом.
 
Это Он!
Это Она!

Бушующим вихрем пронеслись странные видения. Вот мчат двое на мотоцикле, свежий ветер треплет волосы. Осенний парк. Они медленно идут по дорожке, взявшись за руки, загребая листья ногами…

Поезд дернулся. Возникший из ниоткуда проводник, что-то бормоча себе под нос, опустил ступеньку, собираясь закрыть дверь. Надежда успела заметить растерянность в глазах напротив, успела увидеть, как он, запрыгнув в отходящий поезд, протянул руку к стоп-крану. Успела что-то прокричать и что-то услышать в ответ…

Очень долго Надежда не могла понять, что же такое случилось в ее жизни. А потом… Будто прозрела. Любовь в ней живет, и, как оказалось, единственная. И что с ней делать Надежда не знала. А потом… Потом она стала ездить на вокзал по четным, когда проходил скорый «Москва-Симферополь»…

Теперь она знала, что надежда живет в ней.