1. ЧИСТИЛИЩЕ
. . . . . . . . . О, как хотел бы я вновь
. . . . . . . . . Услышать звук снега,
. . . . . . . . . Падающего в темноте ночи
. . . . . . . . . С деревьев
. . . . . . . . . Старого храма в Синода
. . . . . . . . . Хакуин
(ОДНАЖДЫ ПРОСНЕШЬСЯ)
Однажды проснешься со странным ощущением: словно все, что жило, цвело, радовало душу, – все осталось в далеком прошлом, а настоящее, каким бы оно ни было прекрасным, не в силах передать всей яркости и полноты впечатлений. Словно бы что-то изменило меня, и я проснулся другим, не тем, что прежде, но то, что изменило меня, и то, каким я стал, осталось за гранью восприятия. Что изменило меня? Куда все ушло? А главное, каким я стал?
(ГУЛЯЯ СРЕДИ КЛЕНОВ И ТОПОЛЕЙ)
Гуляя среди кленов и тополей, вспоминая места, откуда пришел и куда в скором времени предстоит отправиться, все чаще и чаще думаю о единственности, уникальности каждой жизни, о той толике любви, том вдохновении и творчестве, тех друзьях, тех девушках, которые даны были мне и только мне. Все то, без чего моя жизнь была бы совсем другой, все, без чего бы меня вообще не было…
Где вы теперь, друзья, с которыми делил свое сердце? Где вы, девушки, которых любил? Как отблагодарить вас за то, что было?
(НЕДОУМЕНИЕ)
Вечер летнего дня. Вместе с друзьями, я в большом зале, уставленном двухэтажными кроватями. Сидим и лежим на кроватях, болтает, шутим.
Отправляюсь искать туалет. Не найдя в здании, выхожу на улицу. На другой стороне улицы вижу строящиеся коттеджи. Направляюсь туда.
Неожиданно слышу выстрелы. Решаю укрыться в фундаменте строящегося здания. Рядом со мной прячутся два гастарбайтера. Прижавшись друг к другу и затаив дыхание, смотрим, как люди в хаки расстреливают группу гастарбайтеров. Сразу после этого расстреливают и нас.
Падаю вслед за другими. Падаю, не чувствуя боли, с мыслями затаиться и переждать, пока все поутихнет.
Нас засыпают песком. Я пытаюсь пошевелиться и не могу. В каком-то недоумении остаюсь рядом с засыпанным телом.
(ЗАЛ ОЖИДАНИЯ)
Зал ожидания. Попасть туда можно разными способами. Несколько раз я оказывался там прямо из перехода метро, однажды заглянул скоротать время в каком-то сибирском аэропорту, еще пару раз попадал туда вообще неведомо как.
Всегда это оказывается просторный зал с множеством мест для сидения. В те разы, когда это были залы ожидания в аэропорту и на речном вокзале, в них было много маленьких кафе, магазинчиков, SPA-салонов, игровых автоматов... В метро – какие-то лотки с едой, туалеты, даже кинозал... Только желающих посмотреть фильм совсем немного…
Порой вновь прибывших направляют переживать различные виды насыщения (в еде, в развлечениях, в сексе…), переживать до бесконечности, до тех пор, пока полностью не потеряется интерес, пока не придет апатия… Порой до нас никому нет дела…
Каждый раз, попадая туда, я удивлялся тому равнодушию, той обреченности, которые сквозили в лицах ожидающих. Практически ни одного живого взгляда. Только погруженность в воспоминания и сны, сны и воспоминания…
И выйти оттуда можно только одним способом – проснуться!
(ДЯДЯ ВАСЯ)
Был теплый майский день, часа три пополудни. Я возвращался с учебы из Института предпринимательства на Автозаводе. Шел, радуясь солнечному дню и размышляя о чем-то своем. Когда почти подошел к остановке, возле одного из бараков встретил (ушедшего лет десять назад) дядю Васю, лет 55-60, бодрого и активного.
Он сидел на одеяле, постеленном прямо на землю, и перебирал какие-то вещи, лежащие перед ним. Мы поздоровались и стали, было, делиться воспоминаниями, но вдруг он поднялся и пошел за бараки. Я подождал немного, потом заглянул в окно, под которым мы сидели: там была комната с облезшими обоями, продавленным диваном и столом перед окном. В комнате находились два парня лет восемнадцати, которые о чем-то переговаривались и явно не знали, чем заняться. Комната показалась мне знакомой, словно я бывал в ней раньше, в гостях у какой-то девушки.
Потом вернулся дядя Вася и вновь сел на свое одеяло. Я продолжал стоять, не решаясь присесть рядом. Заговорили о «чернобыльцах», лишенных правительством льгот, об «афганцах». Неожиданно он снова поднялся и пошел за бараки.
Пошел и я. Не упуская из вида вещей дяди Васи, продолжил путь к автобусной остановке. Уже подходя к остановке, увидел, что он вернулся к своим вещам с инструментами в руках и какой-то женщиной, которой стал рассказывать, что он намеревается сделать. Без меня.
(УЛИЦА ДЕТСТВА)
Летние сумерки, часов восемь вечера. Серовато-коричневый свет, как на старых фотографиях. Я на улице Филатова, улице моего детства. Прохожу дворами возле кинотеатра, мимо поликлиники. Мимо маленького кафе, которого не было в реальном мире. Там, где стоял банк, теперь находится общежитие с кафе на первом и втором этажах.
Я гуляю здесь, направляясь к дому, где родился, потом встречаю Б. Вместе с ним проходим мимо кафе в здании общежития. Тут он видит свою погибшую подругу и предлагает отправиться следом за ней.
Поднимаемся в кафе на второй этаж. Девушка разговаривает с парнем у барной стойки, просит угостить ее кофе. Я задерживаюсь у входа, Б. подходит к девушке. Она ничуть не удивляется, берет его под руку и уводит вглубь помещения. Я отправляюсь следом.
Девушка что-то равнодушно рассказывает. Б. спрашивает, как она живет. «Так, - отвечает девушка, - день за днем одно и то же…» Проходим мимо столика, за которым худощавая девушка флиртует с кучкой парней. Спутница Б. говорит: «В основном здесь все заняты флиртом…»
(ДОРОГА)
Я брожу незнакомым городом. Начиная с небольших улиц, иду дворами между новых многоэтажных домов, взбираюсь на горку, прохожу мимо дома и выхожу на широкую асфальтовую дорогу. Дорога пустынна и огорожена с противоположной стороны высоким дощатым забором. Съезды с дороги на улицы и во дворы то и дело упираются в бетонные ограждения, поверх которых идет все тот же зеленый забор.
Некоторое время иду по дороге, потом вижу девушку за справочным столом. Спрашиваю дорогу. В ответ девушка рисует мне дорогу и тупики. Иду дальше.
За забором на противоположной стороне вижу похожее на крепость старое, полуразвалившееся здание из желтого камня. Заинтересовавшись, перехожу дорогу и подхожу поближе. Вижу, что здание УЖЕ разрушено и из остатков желтого камня сооружен барак для нескольких человек. Зеленый забор исчез, открыв поросшую кустарником долину. Сзади зеленого забора тоже нет, и стали видны одноэтажные домики. Теперь зеленый забор тянется на противоположной стороне дороги, скрывая те дворы, откуда начинался мой путь…
(ПОЕЗД)
Тихо ползущий куда-то поезд. Пассажиры сидят маленькими группками по своим купе, купе с отдельными входами. Мы скучаем. Таня и Дима играют в какие-то игры, я пробую сочинять стихи, потом замечаю, что вдоль насыпи то и дело попадаются красивые камешки. Помедлив, выхожу из вагона и начинаю собирать эти камушки. Поезд движется очень медленно, так что я могу обогнать его обычным шагом. Но я не спешу. Я просто собираю камушки.
Потом замечаю, что по мере продвижения поезда камешки становятся красивее и богаче. Я выбрасываю собранные камни и начинаю собирать новые. И так несколько раз. Потом мне надоедает, и, отобрав самые красивые камни, я выбрасываю остальные. Теперь я выхожу только за такими камушками, мимо которых нельзя пройти. Потом и это мне надоедает. Мы обедаем взятыми с собой припасами, разговариваем, даже дремлем, а поезд едет и едет…
Когда мы уже теряем надежду куда-нибудь приехать, поезд доходит до тупика, останавливается и отправляется обратно. Все так же медленно, только теперь камушки становятся проще и проще…
И все же меня не оставляет надежда выпрыгнуть, когда состав замедлит ход.
(ПОТОП)
Был вечер, и было утро, и снова ревел всемирный потоп. Потоки воды переполняли реки и плотной стеной двигались дальше, снося все живое, вырывая деревья и разрушая дома целыми улицами... Пытаясь спастись, люди спешно собирали какие-то коробки, пакетики с едой и бежали, бежали на поезда, самолеты, ехали в Германию, Соединенные Штаты (уж там-то должны что-нибудь придумать!), бежали куда-нибудь, все равно куда, только бы не оставаться один на один со стихией... Но все было тщетно...
Проснулся я на удивление спокойным. «В конце концов, - сказал я себе, - все равно когда-нибудь умирать, так чем же одна смерть хуже другой?» - «Ничем!»
Умылся, позавтракал и поехал на работу. Все шло как обычно.
(МЕКСИКАНЕЦ)
У нас в общежитии жил студент-мексиканец. Большую часть времени он играл на гитаре и пел песенки. Или просто пьянствовал.
(ОТЕЛЬ)
Отель на берегу моря, много цветов и света. Озаренная вечерним солнцем набережная, по которой гуляют влюбленные парочки, группки друзей, одинокие девушки. Знакомство с Ней. И невозможность общения по какой-то причине.
(ВЫБОР)
Видел я грехи наши в виде прозрачно-бирюзовых человеческих фигур, которые день ото дня носим мы у себя за плечами. И день ото дня становятся они все больше, все тяжелее, все уродливей…
И понял я: наши достоинства и недостатки всегда у нас за плечами. И выбор – что взять с собой – делаем мы самостоятельно.
(В ПАРКЕ)
Летние сумерки, все кажется сотканным из зеленовато-серого цвета. Я снова на улице Филатова, в том месте, где в реальности должен быть дом моего детства. Стою на аллее, почти вертикальной аллее, по которой можно подняться в небо.
Отправляюсь вверх по аллее и вдруг замечаю, что могу выбрать месяц (пору года), в котором хочу находиться. Выбираю заснеженный декабрь. Чуть погодя принимаю решение о том, чтобы это снова был летний вечер. Вижу, как белый снег становится зеленой травой. На деревьях появляются листья…
Поднимаюсь все выше и выше и вот, поднявшись, стою один посереди большого парка. Куда теперь?..
(ВСТРЕЧА)
Я сплю. Рядом со мной, на месте жены спит кошка.
Вдруг замечаю, что в комнату зашла Таня. Хочу позвать ее, пробую открыть рот, но ничего не получается. Борюсь со сном, пытаюсь открыть глаза, пошевелить рукой – все без толку.
Когда в конце концов мне все же удается открыть глаза, вижу, что Таня уже ушла.
Рядом со мной на постели мирно спит кошка.
(ГАГРЫ)
Брожу опустевшими Гаграми. Все зеленеет, покрывая места, откуда после очередной войны бежали люди. Заброшенные старинные особняки, санатории, дома разрушаются и зарастают травой…
Где-то здесь жила тетя Полина. Хожу, пытаясь восстановить в памяти события тридцатилетней давности. Потом узнаю, что через встречных можно передавать посылки. Собираю и передаю для тети Полины корзинку с фруктами. «До встречи, тетя Полина, все будет хорошо».
(ДВОРИКИ)
Есть что-то удивительно близкое, родное в двориках спальных микрорайонов. Нет-нет, что-то снова тянет меня пройти этими двориками, пройти, чтобы еще раз погрузиться в сказочный мир детства, в дни вольной, студенческой юности и радостной, сияющей зрелости. Пройти, чтобы вспомнить самого себя.
(В ГОСТЯХ)
Солнечный летний день, часа два дня.
Я в новом, этажей в двадцать доме на Парковой магистрали. Вахтер у входа в подъезд. Большой холл внизу, бутики и салоны на первом этаже. Со второго этажа – квартиры.
Прохлада подъезда после жары на улице. Еду в лифте на пятый этаж. Выхожу на просторной, хорошо освещенной лестничной площадке. Звоню в дверь к знакомому. Никого нет. Мимо проходит к лифту несколько человек.
Так и не дождавшись, медленно спускаюсь по лестнице. Выхожу на улицу и иду к автобусной остановке. Сияет солнце, на душе смешанные чувства: легкая грусть невстречи и уверенность в том, что все хорошо.
(ЯПОНСКАЯ КУЛЬТУРА)
Живописи и поэзии Востока (особенно китайской и японской) присуще свойство, когда самыми простыми способами пытаются передать нечто уходящее далеко-далеко в глубины сердца…
Отражение луны в озерной глади, изломанные ветви сосны, нарядные сакуры, горы, облака… Что это, если не попытка описать Окруженный Стеной Сад Истины? Куда уводят его тропинки?
(ЗЕЛЕНЫЕ ЦВЕТЫ КЛЕНОВ)
Опадают зеленые цветы кленов. Казалось, еще вчера все цвело, зеленело, радовало сердце, и вот сегодня…
(«ОТЕЛЬ КАЛИФОРНИЯ»)
Летние сумерки с запахом моря. Танцплощадка с тремя-четырьмя десятками танцующих. И негромкие, словно робкие, звуки баллады «Отель Калифорния», уносящие все дальше и дальше в сумерки, в тот мир, «откуда еще никому не удавалось уйти»…
(КУКУРУЗНОЕ ПОЛЕ)
Кукурузное поле в лучах заходящего солнца. Теплый ветерок шелестит зелеными листьями, стебли плещутся в небе. И девочка в платье цвета мандариновых долек машет кому-то рукой. Прощаясь ли? Встречая?
(ЗАПАХИ ДЕТСТВА)
Запахи детства наполнены чем-то теплым и светлым, чем-то почти позабытым, правда же?..
(МОЙ ДРУГ ГЕНРИ)
Перебирая имена друзей, тех, с кем бы я хотел поговорить, пришел к выводу, что их у меня не так и много: Генри Миллер, Чжуан-цзы, Уолт Уитмен, Гессе…. Еще хотел бы поговорить с Иисусом. Просто рассказать о себе…
(ПОСОЛЬСТВО)
Я шел незнакомым городом, мимо старых трех - четырехэтажных домов, выделяющихся на фоне остальных домов ухоженностью и лоском. Я размышлял, не являются ли эти дома посольством забытой родины, посольством чего-то доброго и светлого, посольством любви и красоты?
Снова и снова я пытался разгадать, что означала эта встреча. И, наконец, понял, Чье это было посольство, посольство в моей душе.
(РОЖДЕСТВО)
Рождество мы встречали в Праге. Было пасмурно и хмуро, то и дело шел дождь. Экскурсии уже не привлекали нас, хотелось приютиться в каком-нибудь уголке и просидеть за чашкой кофе до самого возвращения.
Потом было Рождество. Службы в храмах, уютный вечер в кругу семьи и добрая ночь.
Утром следующего дня мы отправились на очередную экскурсию. И тут это произошло. В холодном, затянутом серыми тучами небе мы увидели первые солнечные лучи, прорывающиеся сквозь облачную завесу.
И за каких-нибудь полчаса Прага преобразилась. Под солнцем засверкали купола, заблестели промытые окна и на Карловом мосту появился шарманщик.
Праздничное настроение, радость сопричастности разливались по городу, любовь и радость переполняли сердца. Отчего? Почему?
(ПОЛЕТ)
Я поднимаюсь на крышу нашего дома и бросаюсь в небо. Что-то подхватывает меня, не позволяя упасть, и несет над землей. Делаю кувырок через голову и начинаю подъем. Неожиданно замечаю нашу кошку, подхватываю ее на руки и продолжаю путь вместе с ней. Появляется кабриолет, садимся, дальше поднимаемся в потоке таких же кабриолетов со своими пассажирами. Потом мы взлетаем над колонной, разворачиваемся и летим обратно...
Проснувшись, долго лежал на спине с открытыми глазами. И хотя глаза были открыты, я ничего не видел. Просто лежал на спине, погрузившись в размышления. Просто вспоминал свою жизнь. Просто наслаждался теплом и светом…
(ПОПРОБУЙ ЕЩЕ РАЗ)
Я в сумеречной комнате в своей квартире. Пытаюсь выйти наружу, но не нахожу двери. Бросаюсь к окну, срываю шторы, какие-то тряпки, но не могу открыть окно. Бегу в другую комнату, на кухню – все то же самое. Те же сумерки, те же тряпки на окнах и все так же не могу выйти.
И вдруг рядом со мной появилось умиротворяющее золотисто-желтое сияние, и сам собой пришел ответ: «Если больше не можешь идти, начни сначала и попробуй еще раз! И помни: где бы ты ни был, ты – ДОМА!»
(ВОЗВРАЩЕНИЕ)
Когда часами сидишь в пабе на другом берегу, поневоле начинаешь обращать внимание на мелочи, ускользавшие ранее. Полутона, нечто неуловимое в лицах, в природе, в шуме деревьев – все говорит о былом, все напоминает о позабытом. И вот уже в незнакомой речи память ищет все те же вечные слова: любовь, добро, радость, счастье…
Место, время и нелепые «достижения» больше не имеют значения. Я возвращаюсь домой, туда, где меня ждут, где мне всегда рады. Я возвращаюсь. А это само по себе величайшее чудо!
2. В РАЮ
(НЕБО, ЖИЗНЬ)
Никто так не понимает небо, как птицы и воздушные змеи.
Никто так не понимает жизнь, как живущие ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.
(МОЙ МИР, МОЯ СУДЬБА)
Все чаще ловлю себя на том, что в большинстве мест, где мне приходится бывать, так или иначе я уже побывал. Не обязательно в этой жизни.
В такие минуты я говорю себе: «Вот и здесь я когда-то был. Эти дома, эти деревья, эти девушки, эти цветы… – все здесь должно меня знать. Это мой мир, моя судьба, моя жизнь…»
(МИНСК)
Я помню Минск другим, не таким, как теперь. Помню залитые солнцем улочки и проспекты в вечерних огнях, цветущие каштаны и клены в осенней листве. Помню былые времена, Великое Княжество Литовское, Магдебургское право и неторопливую жизнь города, осененного Богородицей . Иногда мне снятся сны из прошлого, сны, где улицы Минска так не похожи на современные, но люди такие же добрые и отзывчивые.
Я люблю проходить тихими минскими улочками, забираясь в самые потаенные уголки. Люблю тихую, неторопливую Свислочь с заливными лугами и рощицами, наполненными соловьиным восторгом. Я люблю тебя, мой город.
(ДОЛГИЕ ВЕЧЕРА НАЕДИНЕ С ЛУНОЙ И ОБЛАКАМИ)
Долгие вечера наедине с луной и облаками. Прошлое ли, будущее ли – проносятся мимо меня, проносятся, не возвращаясь.
(МАЛЕНЬКАЯ ГОСТИНИЦА)
Теплый летний вечер. Маленькая польская гостиница на границе. Маленькие коттеджи среди зелени кустов и газонов. Хорошая ночь, наполненная покоем и светом.
(САД КОТОРОГО НЕТ)
Прошлой ночью я понял нечто очень важное. Что-то, связанное с внутренней тишиной, с Садом Которого Нет. Как приятно гулять здесь, любуясь самым сокровенным, одному или вместе с кем-то! Как здорово глядеть на мир, зная, что внутри тебя есть такой Сад.
(КРЕСЛО - КАЧАЛКА)
Вперед-назад, вперед-назад…. Старое кресло-качалка, воспетое в блюзах…. Раскачивается вперед-назад, и, кажется, вместе с ним раскачивается вся моя жизнь.
Вперед-назад, вперед-назад…. И нет больше ни плохого, ни хорошего – только радость и любовь. Любовь и радость.
(ОФИС)
Наш офис располагается прямо посередине фруктового сада. Все здесь радует сердце, зеленеет, цветет, щебечет. И в любой момент можно выйти на воздух, побродить среди деревьев, сорвать с ветки яблоко или персик. Или просто стоять, освободившись от мыслей, стоять, подставив лицо теплому солнцу и легкому, нежному ветерку.
(БРЮГГЕ)
Это был Брюгге, такой же, как на картинах Питера Брейгеля: двух - трехэтажные дома, крашеные в мягкие терракотовые, охряные, салатовые тона.
Стояла поздняя осень, золотисто-желтая листва устилала продрогшую землю и, кружась, медленно падал снег. Удивительное чувство покоя, тишины и света наполняло меня.
(МУХА)
По комнате, жужжа и кувыркаясь, носилась муха. Носилась, словно заведенная: по окнам, по стенам, по потолку…. Сколько жизни, сколько радости и восторга было в ней! В эти мгновения, казалось, Бог смотрел только на нее, и мир сиял любовью и светом…
И я подумал, разве я – не такая же муха перед Ним? Глупая, восторженная муха в нескончаемом, непрерывающимся ни на мгновение потоке любви.
(ЛЮБИМАЯ)
Затаив дыхание, любоваться твоим лицом, волосами, шеей, линией плеч, изгибом талии, бедрами, лодыжками, кистями рук, пальчиками…. Стать твоим тайным обожателем, мечтать о том, чтобы быть рядом с тобой, видеть тебя, слышать твой голос, жить для тебя, дышать для тебя, растворяться в тебе, любимая…
Я не знал твоего детства, не видел тебя в бантах и косичках, не стоял, томясь, под твоими окнами, не жил рядом с тобой, не дышал твоим дыханием. Я не помню тебя прежней, не знаю, не могу знать твоего будущего. Но твой голос, глаза, улыбка, милый детский смех перевернули мою жизнь и наполнили светом. И, кажется, я только теперь начинаю открывать себя. Себя и мир...
Цветущие вишни, летние травы, ясное осеннее небо и белый снег – все видится по-другому в твоем удивительном свете. Кто знает, может, в этом и состоит высший смысл нашей встречи, может, в этом и есть ее предназначение…
(СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ)
Святая земля, город, поменявший название. Каменные мостовые, полуразрушенные строения в исторической части и красивые современные здания. Бережно хранимые артефакты человечества. Отстав от компании, гуляю по городу. Радость, свет и любовь наполняют меня…
(Я ЖДУ ТЕБЯ)
Пасмурный день, часов одиннадцать утра. Лондон, собор святого Петра. Прохожие гуляют по маленькой площади перед собором, сидят на ступеньках.
Я снова жду тебя. Жду, как могут ждать только влюбленные. Жду с острым чувством твоего незримого присутствия. Жду, залитый светом любви.
(ОСЕНЬ)
Осень. Сколько света и простора, сколько радости и любви! Синь небесная, ветер, дождь, летящие листья…
Влюбленные гуляют в парках, художники пишут картины, торопясь запечатлеть уходящий миг, поэты... А маленькая девочка просто играет, становясь то ветром, то дождем, то осенью...
(СВЕТ ТВОРЦА)
Кленов цветы, как ладошки детей, доверчиво протянутые навстречу. О радость, о свет, о любовь!
Птицы в полете ли, травинки ли в поле – все живое радуется Творению. Делом ли, словом ли, сердцем ли – поем Творцу славу!
И Творец сияет ВМЕСТЕ с Творением – навстречу ли нам, изнутри ли нас, вместе ли с нами…
(РАДОСТЬ, СВЕТ, ВЕТЕР)
Это была Вена. Мы кружили дворцами и танцевальными залами. И радость охватывала меня.
Потом был свет. Много света ниоткуда. Свет пронизывал окружающее и наполнял меня изнутри.
И уже под утро я стал ветром. И летел, вольно летел по Минску, тихими улочками и пустыми утренними проспектами. Летел до самого пробуждения!
(СЧАСТЬЕ)
Прогулки тихими летними вечерами, разговоры ни о чем, любование природой, минуты творчества, лепет ребенка и безмятежный сон рядом с любимой – вот оно - счастье.
(КОГДА В РАЮ ИДЕТ СНЕГ)
Когда в раю идет снег, ангелы допоздна играют в снежки. А вечером мамы кутают их в одеяла и потчуют горячим чаем с малиной.
(ПРИСУТСТВИЕ)
Сокращая путь, свернул во двор.
Была оттепель. Небо светлело ранними сумерками. С веток каштанов тут и там шлепался подтаявший снег.
И вдруг я испытал отчетливое ощущение Присутствия, Единства с миром, безвременья, когда каждый миг обретает бесконечную значимость, открывает волшебную дверь бытия.
(ВЕСНА)
Когда стаял снег?
Я снова иду, иду заросшей, почти не приметной тропинкой. Всюду сухая трава, и прошлогодние листья лежат на земле, превращаясь в материал для новой жизни. В верхушках деревьев вьют гнезда птицы, и дети на лужайке играют в футбол. И снова приходит весна, прекрасная, как все остальное.
(ЗДРАВСТВУЙ, МИР!)
Вот и утро. Золотистые лучи пронизывают облака, восходит солнце. Все переполняется любовью, цветет, радуется, звенит! Весь мир – одна большая семья, весь мир – Любовь!
Как здорово, как радостно и светло просыпаться в этом сияющем мире. Как здорово вновь и вновь возвращаться сюда, возвращаться, чтобы пройти милыми сердцу улочками. Возвращаться, чтобы причаститься радости и любви, возвращаться, чтобы понять нечто важное, возвращаться, чтобы стать самим собой. Как здорово быть, просто быть здесь и сейчас в любви и свете, просто идти своим путем по тропинкам рая.
Еще один день, полный любви и сияния, расстилается передо мной. Здравствуй, Любовь! Здравствуй, мир!