В плену вина из лета

Быстрой легкой поступью я вбегаю на высь иглы летящего здания и спрыгиваю; легко и беззаботно падаю в неведомую глубь воспоминаний, остаюсь наедине с далеким маем, окутанным густой пылью утренней Москвы и совсем детским ощущением лежащего на ладони счастья. Изящными движениями рука воспоминаний рисует образ знакомой улицы, облитой душистой лазурью запахов сирени. Я слышу, как цветки изумрудных яблонь мерно кружатся под еле различимую музыку западного ветра и как мерцает белоснежное конфетти опавшей черешни. А рядом, совсем рядом, шорохи северного города рассыпаются таинственными звуками по переулкам весны, окутанными безбрежностью прохлады утра. Надо мной голуби серыми потоками струятся сквозь теплоту весенних мгновений, и жизнь продолжает сребриться, задумчиво освещая неясные утренние тени. Золотистый серпантин утренних лучей окутывает руки своими душистыми раскидистыми крыльями блаженства. А теперь иллюзии безмолвно уносят меня в неведомую страну, где упоительная гладь ночной тиши растворяется за витиеватой сетью изумрудных узоров вишневой листвы, отдавая свою незабвенную красоту пробуждающейся природе. И я бегу по морю душистой неги неярких полевых цветов, улыбаясь бескрайним потокам тихого ветра, я пою едва слышимый мотив песен уходящего августа, смеясь искристым бликам разбивающихся лучей. Я смотрю сквозь изумрудные узоры трав на то единственное, на то далекое жаркое солнце. И тихо шепчу, шепчу за все ему: “Cпасибо"