…Любили ребята романтику. Да не такую, как ужин с любимой при свечах, свидание на небоскребе, студенческая вылазка на природу и песни под гитару у костра, а настоящую, чтоб эмоций через край, чтоб азарт, риск, реальное ощущение опасности, состояние эйфории, адреналин. Вернее это Илларион был зачинщиком всех рисковых мероприятий, а Вадим скорее покорялся, дабы не выглядеть в глазах друга хлюпиком и трусом. Они сплавлялись по буйной горной реке на байдарках, участвовали в гонках на мотоциклах, совершали прыжок в пропасть на резиновом канате, ходили в горы и прыгали с парашюта. Не всегда их затеи проходили гладко и удачно, было и сотрясение мозга и переломанные руки и ноги и многочисленные синяки и ссадины. Но что это по сравнению с тем, когда ты в свои девятнадцать герой, ты один из первых, ты в центре внимания, ты лучший на курсе, фотки с твоими подвигами с завистью переходят из рук в руки, а девушки однокурсницы не сводят с тебя восхищенных взглядов. И вот испробовав экстрим на земле, в воздухе и в воде, на этот раз они решили испытать себя под землей.
По уже имеющейся карте, взятой напрокат у настоящих спелеологов, ребята решили сами побывать в подмосковных пещерах, бывших каменоломнях, где раньше добывали известняк для строительства Московского Кремля, церквей, храмов и часовен. Они хотели составить свою собственную карту, а заодно и посмотреть сильно ли изменился ландшафт за два года по составленной спелеологами карте. От них они слышали, что со временем из-за пустот там происходят обвалы и образуются новые замысловатые лабиринты.
- Завтра в восемь утра встречаемся на станции метро Домодедовская у входа, - с воодушевлением сказал Илларион.
- А ты точно дорогу знаешь? - спросил Вадим.
- Не боись, все узнал. От Домодедовской поедем на автобусе до Новленских Выселок, а там каждая собака нам скажет, как пройти к пещере Сьяны, все местные ее как облупленную знают.
- Там в пещере наверно холодно? Как одеваться?
- Не знаю, вот про температуру я не спросил. Зато Леха мне сказал, что весной там могут быть грунтовые воды, поэтому лучше одеть что-то непромокаемое.
- А что непромокаемое? У меня ничего такого нет.
- Да у меня как-то тоже, есть правда старая кожаная куртка, думаю это подойдет. Да, и возьми с собой запасной фонарь, спички, бумагу, ручку, пожрать побольше, бинт на всякий случай, йод, жгут.
- Ага, Ларик ты чё? Еще вату, таблетки от кашля, от поноса, от головы, от изжоги, и телевизор чтобы новости смотреть, - посмеиваясь, ответил ему Вадим.
- А ты не зубоскаль, всякое может быть, не на пляж собираемся, а в подземелье.
- А на хрена нам тогда это надо?
- Ты чё струсил?
- И ничего я не струсил. Мы же на один день идти собрались, зачем столько с собой тащить?
- Я же сказал на всякий случай.
- Не нравится мне это. Может летом пойдем?
- Леха говорит летом там от нашествия любознательных туристов ошизеешь, да и в выходные соваться нечего.
- Туда чё туристы ходят?
- А то! Валом.
- Ну ладно, раз решили, уж пойдем. До завтра.
- Покеда.
Утром ребята без проблем нашли вход в пещеру, спросив дорогу у местного паренька. Вход в пещеру больше напоминал нору животного, чем то место, куда стремятся попасть туристы.
- Ну что пошли? - весело спросил Илларион, увидев вытянувшееся лицо друга.
- Пошли, - вздохнул тот.
Наклонившись и включив фонарики, они влезли в нору и вскоре попали в небольшой грот, где нашли журнал записи посещений.
- Давай пиши, у тебя почерк хороший, - деловито сказал Илларион.
- А чё писать?
- Пиши фамилии и время когда зашли и когда собираемся назад, так положено по технике безопасности.
- А когда мы собираемся назад?
- Ну, - задумался Илларион, - пиши часов пять.
- Ты чё, Ларик, мы там до вечера лазить собираемся?
- Выйдем раньше, себя вычеркнем, а то еще подумают что заблудились.
- Кто подумает, здесь же никого нет?
- А вдруг придут? Пиши.
Записавшись в журнале они свернули в ближайший узкий проход и друг за другом стали пробираться по известняковому лазу. Под ногами противно хлюпал слой жидкой глины в несколько сантиметров, с потолка время от времени прямо на голову капали тяжелые капли холоднючей воды. Вскоре промокли штаны на коленях и рукава внизу куртки, да и руки все были в грязи.
- Смотри дорожный знак! - закричал Вадим.
- Ага, шутники.
- Кто?
- Да кто его сюда притащил.
- А вот на стене надпись какая-то. Не могу разобрать, стерлась почти вся, отдельные буквы и год 88.
- Не парься, и хрен с ней с надписью. Я же тебе сказал, здесь людей бывает как грязи.
- Грязи здесь тоже хватает. Когда выйдем отсюда на бомжей будем похожи.
Они еще долго ползли то на коленках, таща в руках за собой рюкзаки, настолько узок был проход, то попадали в довольно крупные штреки, где можно было стоять в полный рост, видели на стене мистический рисунок женщины на метле,
- Может это Булгаковская Маргарита? - предложил Илларион.
- Может, даже если и нет, все равно красиво, - сказал Вадим, детально разглядывая рисунок, то подходя к нему поближе, то отступая от него.
- Пошли ценитель прекрасного, здесь еще много интересного.
- Да ты что? - обрадовано, спросил Вадим.
- А ты чё, думал я просто так тебя сюда потащил? Давай теперь ты вперед, а я за тобой, впереди здорово.
- Давай, - бодро ответил Вадим, и смело шагнул вперед.
Они ползли на карачках, одежда уже почти полностью промокла и стало очень некомфортно и даже холодно. Наконец впереди в свете яркого фонаря Вадим увидел довольно большое пространство и с удвоенным усердием припустил в ту сторону. Вдруг он сначала как вкопанный остановился у входа, а потом отпрянув как ошпаренный, громко закричал от страха. Сзади раздался дикий хохот. Вадим резко обернулся и посмотрел на друга.
- Чё испугался? Это хранитель пещеры Аристарх.
- Ты знал о нем?
- Конечно, знал.
- Ну ты и скотина, блин. Кто же не испугается, увидев этот скелет, обряженный в каску, комбинезон и сапоги. Ты бы не испугался, если бы не знал о нем?
- Наверно испугался бы, - признался, посмеиваясь, Илларион.
- Говори сразу, какие еще гадости мне уготовил?
- Больше никаких, честное слово.
- Дальше ты пойдешь первым, с меня хватит.
- Да, пожалуйста.
И они снова пустились в путь. Несколько раз оказывались в тупике, поворачивали назад, пока вконец не запутались.
- А на хрена ты карту взял? Еще говорил, маршрут сверять будешь, исправления делать, да ты ее даже ни разу не вытаскивал, - закричал Вадим, когда они наконец оказались в более свободном месте, где можно было сидеть вытянув во всю длину уставшие ноги.
- Да неудобно здесь с картой, руки в грязи, сами на согнутых, да и понятно все вроде было. Прислонившись к холодным мокрым стенам Илларион, порывшись в рюкзаке вытащил карту, и они вместе уставились в нее.
- Ну и чё? - через минуту спросил Вадим, - и где мы?
- А черт его знает. Может здесь, а может тут, - показывая в совершенно разные места, неуверенно сказал Илларион.
- Понятно. Давай назад пока не поздно, кажется мы оттуда пришли, - показал направо Вадим.
- Мы зачем сюда пришли? Да нас засмеют, только вперед.
- Да мы уже столько времени здесь, кто нас засмеет?
- Мне Леха говорил, что в пещерах люди теряются во времени.
- Это как?
- Им кажется что прошли часы, а на самом деле минуты.
- Да иди ты, у меня часы на руках, сейчас я тебе точно скажу на сколько мы здесь потерялись, - Вадим приподнял рукав куртки, подтянул намокший свитер и посмотрел на часы, - вот черт, промокли и встали.
- Не хрен у китайцев часы покупать, - засмеялся Илларион и полез в рюкзак за мобильным телефоном.
- Во блин аккумулятор сел, и вроде же заряжал вчера.
- У китайцев телефончик купил наверно, - заржал Вадим.
- Ух и ядовитый ты Вадька. Телефон у меня фирменный, предки на день рождения подарили.
- У меня часы тоже фирменные. Уже три года как куранты, обидно, что промокли.
- Давай кофейку тяпнем и дальше пойдем, - предложил Илларион.
- Кофейку давай, а вот дальше что-то не хочется. Выйдем отсюда вечером, уже совсем холодно будет, а мы мокрые. Да и про автобус не узнали, может он вечером не ходит?
- Подумай, люди в Москве работают, они как домой добираются? Деньги есть, тачку поймаем, если автобуса не будет, - ответил Илларион, наливая в кружку горячий кофе из термоса, - на, пей.
- Угу, так нас в таком виде и возьмут, - с удовольствием отхлебывая горячий кофе, Вадим усмехнулся, разглядывая внешний видок друга.
- Ну давай еще немного и назад.
- Ладно, - вздохнув, согласился Вадим, хотя ему было уже здорово не по себе. Но упрашивать Иллариона вернуться назад, было как-то стыдно, и он твердо решил про себя перебороть страх и проверить себя, и пополз первым. Сначала на корточках, а потом почти лежа на животе, они все ползли вперед. Но вокруг были только известняковые стены и низкий потолок, наводившие страх и ужас. Вдруг фонарики начали странно помигивать, и Илларион уже сам сказал,
- Может назад?
- Чё задом? Здесь места нет, чтоб развернуться.
- Тогда давай вперед, - ответил Илларион, проклиная свою смелость и упрямство. Сидели бы сейчас дома, телик смотрели или на компе по инету шлялись.
- А если и там места не будет? - через минуту робко спросил Вадим.
- Давай не будем о плохом, мы же мужики, чё нюни распускать?
- Выйдем отсюда я тебе морду начищу, - зло огрызнулся Вадим.
- Если выйдем, - подумал Илларион, но ничего не ответил.
- Ползи скорей сюда, здесь можно стоять в полный рост, - вдруг как эхо раздался голос Вадима.
Они решили сделать небольшую передышку, дать отдохнуть ногам, согреться, выпить кофе и съесть по бутерброду с сыром и уже тогда отправляться в обратный путь.
- Вот, а теперь и назад можно, - подбадривая друга, сказал Илларион, понимая что он сам даже представления не имеет куда идти. Ну по узкому лазу назад понятно, а дальше? Там куча разветвлений.
- Ты бы карту посмотрел, - перехватив его растерянный взгляд, сказал Вадим.
- Ща доем и посмотрю. Вот видишь, как здорово отдохнули.
- Лучше бы днем выспались, а вечером в клуб сходили потусоваться.
- Меня уже достали эти тусовки, утром голова раскалывается, а от моделей этих недоделанных в глазах рябит.
Доев и убрав термос и кружки в рюкзак, Илларион достал карту и разложил ее на коленях. Но сколько они ее не рассматривали, понять где находятся не могли. Вдруг фонари разом мигнув потухли, и наступила кромешная темнота.
- Доставай запасной фонарь, - скомандовал Илларион.
- У меня нет, я вчера не нашел, поздно уже было, к соседям идти неудобно.
- А мне почему не перезвонил?
- Звонил, только у тебя все время занято было.
- Да? - подозрительно спросил Илларион, но вдруг вспомнил, что сам вчера отключил телефон, чтобы перед походом хорошо выспаться, - тогда спички доставай.
- Отсырели, блин, - заикаясь, ответил Вадим, почиркав, - что мы теперь делать будем? Может крикнем, вдруг здесь еще кто-то есть вроде нас?
- Щас как крикнем и завалит.
- А чё может?
- А я откуда знаю, но лучше не орать. Посидим немного в тишине, послушаем, может проходить кто будет.
- Не могу я так сидеть, темно как у негра в жопе, - через минут десять громко сказал Вадим.
- У тебя, что боязнь замкнутого пространства?
- Нет, но как-то здесь жутковато, вспомнил о каменных мешках, куда бросали узников.
- Тьфу ты, нашел что вспомнить.
- К черту эти твои Домодедовские пещеры. Так далеко только опытные спелеологи ходить должны.
- Это все от того, что какой-то олух запасной фонарик не взял и спички у кого-то отсырели, уже бы спокойно назад возвращались. А теперь жди, что нас здесь кто-то искать начнет.
- Спички и сам бы мог взять. Сегодня погода плохая, может никто сюда и не полезет.
- А ты дома своим сказал куда идешь?
- Только брату, чтобы родителей не напугать.
- Ну вот, не вернемся ночью, пошлют спасателей.
- Еще не хватало, чтобы нас спасатели МЧС искали, позор.
- Тихо, вроде кто-то разговаривает! - воскликнул Илларион и они замолчав, прислушались.
Где-то и правда раздавались какие-то странные звуки, как будто кто-то медленно шагал одновременно напевая что-то себе под нос. Они то приближались, то совсем затихали.
- Эй, - крикнул Вадим, - вы нас слышите?
Ответом была долгая гнетущая тишина. А потом вдруг снова стали слышны какие-то шаги и тихий шепот. И так несколько раз.
- А ты о черном спелеологе слышал? - шепотом спросил Вадим.
- Ерунда, сказки все это, и о черном спелеологе, и о черном альпинисте, и о летучем голландце.
- Тихо!
- Ты чего?
- Дует вроде откуда-то.
- И правда дует, поползли потихоньку в ту сторону.
В полной темноте они, шаря перед собой руками, поползли туда, откуда тянуло ветерком, и вскоре увидели впереди слабый свет.
- Ура! - закричал Илларион.
- Ура! - подхватил Вадим, и они радостно поползли к выходу из пещеры и через минуту оказались на залитой солнцем опушке леса.
- Благодать райская! - раскинув руки в стороны, весело засмеялся Вадим, бросив рюкзак на зеленую травку.
- Класс, тепло, солнышко, птички поют, вон на сосне белки играют.
- Слышь, Ларик, я чё-то не пойму, а куда мы попали? Смотри какие уже листья на деревьях большие, и цветы, и пчелы летают, а жара какая. Вроде когда в пещеру заходили на деревьях почки только раскрывались.
- Да, чё-то хренотень какая-то получается. Но ничего скоро все выясним. Обсохнем, почистимся немного и двинем, или ты в пещеру назад хочешь?
- Не, я в пещеру больше ни ногой.
Раздевшись до трусов они разлеглись на мягкой траве, развесив мокрые, ужасно грязные и потертые вещи на кустах.
- Смотри малина, - показывая чуть в сторону, сказал Илларион.
- Да ладно? Какая малина?
- Да говорю тебе, малина.
Вадим поднялся, и босиком ступая по сочной зеленой травке направился в сторону кустов.
- И точно, да какая крупная и сладкая, иди сюда. Может здесь какие термальные источники рядом, поэтому все раньше появляется?
- Скорей всего, не торчали же мы в пещере два месяца.
- Это точно, еще кофе не успел остыть.
Вдоволь наевшись ароматной малины, они еще немного повалялись в тени на травке, а затем надев уже сухие штаны и майки, и спрятав куртки и свитера в рюкзаки, отправились искать дорогу. Они уже и позабыли, что еще сегодня утром по апрельской слякоти шли к пещере за своей порцией адреналина. Страх остался позади, и по дороге они беззаботно болтали, на душе снова было весело и спокойно.
- Слышишь, собаки лают? - спросил Илларион.
- Слышу, это наверно Новленские Выселки, только с другой стороны.
- Какая разница, транспорт-то здесь какой-нибудь есть, до Москвы доберемся.
- Ага.
Еще через пару минут они увидели крышу одиноко стоявшего домика, а потом и старика подпирающего покосившейся забор.
- Здоров, дедуля, это что за деревенька? - весело сказал Илларион.
Старик с кряхтеньем разогнулся, держась за спину, долго и внимательно разглядывал их своими тусклыми подслеповатыми глазами и вместо ответа, спросил,
- Вы скудова такие взялися?
- Мы из пещеры.
- Это где ж такое, с медных копий штоль? Бывало оттудова таки шастат.
- Про медные копи мы не знаем, там только известняки, - ответил Вадим.
Старик как-то странно хмыкнул, погладил сморщенной рукой с прокуренными желтыми неровными ногтями седую бородку, почесал за ухом и ответил,
- Деревня наша-то Белкино зовется. А вас как величать?
- Меня Вадим, а его Ларик.
- Имена у вас больно чудные.
- Ларик, это сокращенно, а так его Илларионом зовут.
- Хранцуз что ль?
- Нет, русский, - засмеялся Илларион.
- Угу… А меня значит Филарет Иваныч кличут.
- Филарет Иваныч, попить не дашь, а то жарко больно?
- Да, нонешний год жаркий, - протянул дед, - ну, заходьте в избу, что на улице гутарить.
Они прошли в дом, где было чистенько, но выглядело все как-то убого, на окнах цветастые вылинявшие занавесочки, деревянный не крашенный стол и лавки, большая деревянная кровать, накрытая лоскутным одеялом и икона в углу комнаты.
- А до Москвы далеко? - спросил Вадим, выпив ковш прохладного кваса.
- Далеко, точно не скажу, вест поди тыщи три будет с гаком. А вам зачем?
- Так нам домой надо, - ответил Илларион.
- Вы что ж из самой Москвы будете? - прищурился дед.
- Да, - разом ответили ребята.
- Социал-демократы? - шепотом спросил дед.
- Нет, беспартийные, - ответил Вадим и посмотрел на Иллариона.
- Оно, конечно, - подмигнув, ответил дед, - небось, голодные?
- Да не очень, - замялся Вадим.
- Поесть вообще-то не мешало бы, - вдруг сказал Илларион.
- Это мы мигом, - ответил старик, - а вы проходьте к столу.
- Слышь, Ларик, а верста это сколько? - спросил Вадим, садясь за стол.
- А я почем знаю.
- А кто у нас на физмат поступил.
- Так я ж на физмат, а не на исторический. Это ты у нас языковед, мог бы и сам знать. Знаю только поговорку, за семь верст - киселя хлебать.
- Ну я думаю так, раз про кисель, значит не так и далеко, не будут же чашку с киселем далеко от человека ставить.
- Так это наоборот, далеко, дурень ты необразованный. Только я думаю, что старик того, из ума выжил.
Дверь со скрипом открылась и старик, держа в руках сразу четыре миски, а локтем прижимая к себе круглый калач, проковылял к столу, слегка припадая на одну ногу.
- Вот отведайте дары наши таежные, - проговорил он, устраивая их на столе.
В мисках было сало, соленые грибы, вяленая рыба и какие-то интересные ягоды. Старик по-свойски поломал хлеб руками, дав каждому по куску, и спросил,
- А по какой такой надобности в наши края пожаловали?
- Заблудились мы, - ответил Илларион, наворачивая сало с грибами.
- То ясно, тайга больша, заблудиться немудрено, - с хитрецой прищурился старик.
- Да вот у телефона батарейка села, у вас где-нибудь здесь таксофон есть, в Москву звякнуть?
- А может у них здесь кто таксует? Хоть до метро нас подбросят? - добавил Вадим, - у вас здесь какой транспорт ходит?
Старик долго смотрел на них, почесывая голову и что-то обдумывая, а потом спросил,
- Не пойму я что-то ребятки, о чем вы все мудрено толкуете?
Ребята переглянулись, и Илларион незаметно покрутил пальцем у виска.
- До Москвы на чем уехать можно? - как маленькому ребенку по слогам спросил Вадим.
- Так на паровозе.
- А ехать долго?
- Сам не ездил, не знаю. На паровозе-то важные люди только ездят, вроде барина нашего.
- Это кто такой барин? - спросил Вадим.
- Кликуха небось братка какого, да дед?
- Кака така кликуха? Барин наш Егор Кузьмич, еще мои деды у его дедов крепостными были.
- Так крепостничество когда отменили, в …, щас вспомню…..
- Ну да, в тыща восмясот шасдесят первом, я помню. Тоды…
- Дед, а ты один живешь? - перебил его Илларион.
- Не волнуйтесь ребятки, один. Дом мой на краю деревни стоит, за оврагом, ко мне никто не ходит. Я про вас никому.
- А нам чего волноваться? Он просто интересуется, есть ли у пожилого человека родственники, - ответил Вадим, думая что его друг прав насчет душевного состояния дедушки.
- Старуха моя померла. А есть у меня сынок, в Тобольске живет с семьей. Недавно с русско-японской вернулся, увечный он теперь. Внучок гимназист, приезжает погостить, за кедрачом вместе ходим. Вот поглядите, - и старик с гордостью показал на стену, где висела древняя фотография мальчика в гимназической форме.
Ребята снова переглянулись, усмехаясь, уже совсем не сомневаясь в том, что старик сумасшедший.
- Васятка, внучок мой, в прошлом годе подсобил мне маленько лыка надрать, да коробов наплести на продажу, силков на зверя сготовить, рыбы наловить, грибов набрать, да ягод на зиму запасть. Все у него ладно, да спорно, а я-то сам ужо вижу плохо, вот грибов аль гонобобеля в лесу наберу на ощупь по старой памяти, да у баб на молоко сменяю.
- А гонобобель это что? - спросил Вадим.
- Так ягода наша от всей хвори с малиной. Матушка-земля наша богатая и зверем и птицей боровой, она нас и кормит и поит.
- Может покурим? - предложил Илларион.
- Это можно, - ответил старик и достал из кармана штанов кисет.
- У нас сигареты есть, вот.
- Это чё? - спросил старик, с интересом глядя на сигарету.
- Так курево, - и Вадим протянул одну сигарету старику.
Закурили, старик сделал пару затяжек, поморщился, и отдал сигарету назад.
- Не, это что за кислятина? Мой табачок самосад лучше, крепше, до нутра дерет, - сказал он, раскрыл свой кисет, насыпал табак на клочок желтоватой бумажки и свернув толстую самокрутку и прикрыв глаза, затянулся, - ну как там в Москве-то?
- Да нормально, а ты что дед, никогда в Москве не был? - спросил Вадим.
- Не-е. А вы царя-батюшку нашего видели?
- Кого-кого? - засмеялся Илларион.
- Его императорское высочество Великого князя Николая Александровича. Небось он то в Москве часто быват.
- Дед, его ж расстреляли давно, еще в начале прошлого века.
- Чё мелешь-то? Господь с вами, - вскочил старик в волнении и перекрестился.
- Да он не подумав сказал, - схватив старика за плечи и усаживая за стол стал успокаивать Вадим, зло зыркнув глазами на Иллариона, - откуда нам царя-батюшку видеть, мы люди простые.
- Грех это про царя-то, - тяжело дыша, ответил садясь старик, - да еще мужики сказывали человек из охранки и в нашей деревне социалистов-то выискиват, так что пусть думат что грит, а-то супротив государя такое.
- Ларик, ты понял? - спросил Вадим.
- Хорошо, хорошо, сдаюсь. Все я понял, - подняв руки, ответил Илларион, - ну нам пора. Дед, говори, как идти до станции.
- Так через овражек, а там все время по дороге-то, лесом напрямки оно конечно быстрее, но заплутаете сами, или на зверя како лесного нарветеся. Я б проводил, я в лесу каждую тропку знаю, знатным охотником был, столько на своем веку пушнины добыл силками, да давилками, да ноги болят, силушка моя уже не та, что раньше была. Вот березовой корой обвязываю, тогда чуток легчает.
- Зачем?
- Как зачем? Береза она лекарь, али не знаете? Вот была б жива моя старуха, давно б хворать перестал. Вся деревня к ней хаживала, даже сам барин приезжал, во какой знахаркой была знатной. Травами лечила, отвары разные готовила.
- Ладно, дед, нам пора.
- Погодьте, я вам в дорогу чего сберу, чай не день пути. А хотите у меня заночуйте, вечереет уж, а на рассвете и в дорогу. Дом у меня славный, хоть и на краю деревни.
- Нет, нам пора.
- Ну, как знаете. Я счас, - и старик вышел из комнаты.
- С сумасшедшими нужно ласково разговаривать, их злить нельзя. Кто знает, что у них на уме, - тихо сказал Вадим.
- Да я уж понял.
- Вот сухари вам в дорогу, сало, кедрача немного.
- Спасибо, дедуля. Не болей, - забирая из рук старика небольшой красненький тряпичный узелок, улыбаясь проговорил Илларион.
Старик вышел проводить их за калитку и махнул на прощание рукой,
- С богом, отроки.
Как он и сказал, только они миновали овраг, так увидели прямую пыльную дорогу, вдоль которой стояли большей частью убогие домики с огородами, по которым расхаживали копая грядки куры.
- Правду сказал старик о своем доме, что он у него славный. Эти так вообще сплошная беднота.
- Угу, странная деревенька, горшки глиняные на заборах. Напоминает мне деревню из фильма «Свадьба в Малиновке», смотрел? - спросил Илларион.
- Это «шо я в тебя такой влюбленный»?
- Ага.
И они засмеялись.
- А чё это никого не видно? Спросить бы у нормального человека правильно ли мы идем? Может старик нам по шизе с три короба наплел?
- Спросим.
- Не заходи, постучи в калитку, там собака во дворе? - предупредил Илларион.
- Да вон пацан сидит, - сказал Вадим, - эй, пацан кто из взрослых дома есть? - крикнул он сидящему на крылечке и с удручающим видом возящему по пыли прутиком босоногому чумазому мальчишке лет семи-восьми.
Мальчик отрицательно покачал головой.
- А на станцию в ту сторону? - теперь уже спросил Илларион, показывая пальцем на дорогу по которой они шли.
Мальчик недоуменно пожал плечами.
- Ты что немой?
Мальчик отрицательно покачал головой.
- Пошли у соседей лучше узнаем, - предложил Вадим.
- Их тоже нет, никого нет, жандармы всех на площадь погнали, - вдруг внятно ответил мальчик.
Ребята в удивлении посмотрели на мальчишку и в два голоса спросили,
- Какие жандармы?
- Известно какие, из губернского жандармского управления. А я спрятался.
- Зачем? - спросил Вадим.
- Испужался я.
- Чего? - спросил Илларион.
Мальчик удивленно посмотрел на Иллариона и неопределенно пожал плечами.
- Ладно, пошли, от него все равно ничего не добьешься, - раздраженно сказал Илларион и потянул Вадима за рюкзак, - сумасшедший дом, а не деревня.
- Ларик, что-то это все очень подозрительно.
- Что это?
- Ну это, рассказы про царя, про жандармов.
- В каком смысле?
- Да не знаю я, просто как-то все странно получается. Не мог же мальчишка про деда знать и специально над нами пошутить.
- По-моему это заразно, теперь и ты туда же, - захихикал Илларион.
- Подожди, Ларик чего ты ржешь? Мы в пещеру в апреле залезли, а здесь лето.
- Слушай Вадька, ты мне не вкручивай. Давай до станции дойдем и все выясним, ладно?
- Ларик, а вдруг мы в прошлое попали?
- Стой, - скомандовал Илларион.
Вадим как вкопанный остановился.
- Дай лоб пощупаю, может у тебя температура? - сказал, улыбаясь во весь рот Илларион, протягивая к нему руку.
- Да иди ты, - обиделся Вадим и обойдя Иллариона молча пошагал вперед по пыльной дороге.
Через десять минут пути они услышали гул голосов, детский плач, всхлипывание женщин, а затем и увидели странно одетых деревенских жителей, столпившихся видимо на площади, про которую упоминал мальчишка. В самой ее середине на толстой ветке дерева болталась веревочная петля, под которой стояла скамейка, а рядом с измученным лицом мужчина в разорванной на груди окровавленной рубахе и со связанными за спиной руками. В нескольких метрах позади него на лошадях восседал отряд казаков.
- Что это такое? - испуганно спросил Вадим, остановившись перед многочисленной толпой и приподнявшись на цыпочки, чтобы лучше разглядеть, что там происходит.
- Кино снимают, на людей посмотри как одеты, - уверенно ответил Илларион.
- А камеры где?
- Скрытыми снимают, чтоб натурально было, деревня же, чтоб на камеры не пялились.
- Думаешь?
- А что тут думать. Наверняка давно снимают, вот они в роль и вошли всей деревней.
Тем временем на середину площади гордой походкой вышел мужчина в форменном кителе и фуражке и что-то сказал, наклонившись к уху семенящего за ним человека черной кепочке. Тот махнул рукой и что-то выкрикнул двум верзилам позади себя, и они нырнув в толпу пинками вывели оттуда упирающегося молодого парня. Толкнув его на скамейку и привязав к ней, они по очереди начали стегать его плетками.
- Слушай, Ларик, его так плетками хлещут, они что тоже бутафорские?
- Конечно.
- А выглядят как настоящие.
Вдруг из толпы выбежала пожилая женщина и с громкими криками бросилась к ногам мужчины в форменном кителе.
- Ваше благородие, пощадите, Христом Богом прошу, засечете ведь насмерть, он еще не разумный, пощадите.
Он скривившись в ухмылке откинул ее ногой от себя,
- А ну цыц, баба.
Но она на коленях подползла к нему, и обхватив его ноги руками, громко запричитала. Тогда он поднял руку, останавливая верзил хлещущих парня плетками, они отступили от несчастного, и развязав ему руки столкнули со скамейки на землю. Парень с окровавленной спиной с трудом встал на четвереньки, а затем медленно поднялся с земли и покачиваясь пошел, но не удержавшись на ногах, упал. Его подхватили подбежавшие мужики и поволокли к рыдающей матери.
- Здорово ему грим наложили, глаз висит, как будто и правда выбит, - восхитился Вадим и обернувшись посмотрел на друга. Илларион стоял белый как мел с огромными от ужаса глазами.
- Ты чего? - спросил Вадим.
- Вадик, кажется это все правда, - заикаясь, ответил Илларион, и легонько потолкав за плечо женщину в цветастом косынке впереди себя, шепотом спросил у нее, - скажите, а за что их так?
- Тихона-то за то, что социал-демократов у себя прятал, повесить приказали, а Петруху выпороли за то, что к барской дочке хаживал. А вы я погляжу не нашенские, текайте отсюдова хлопчики, не ровен час и вас… - она не договорила, потому что по толпе пронесся тяжелый стон, заголосили женщины и ребята увидели, как закачался в петле повешенный.
Они не спуская глаз от ужасающего зрелища не сговариваясь попятились назад, а затем развернувшись что было сил припустились наутек, ежесекундно оборачиваясь в ожидании погони. Под громкий лай собак они неслись по улице с такой скоростью, что им мог бы позавидовать любой спринтер. Перемахнув через овражек и пробежав знакомый дом старика, они бросились в лес, спотыкаясь о корни деревьев и старые трухлявые пни. Уже в сумерках на последнем издыхании они прибежали к тем кустам, где утром собирали малину. Упав у поваленной сосны, все еще издававшей резкий смолистый запах Вадим сидел так несколько минут, тяжело дыша открытым ртом с опаской оглядываясь по сторонам, а потом шепотом спросил у Иллариона,
- Ларик, чё делать будем?
Илларион чуть не задохнувшись от быстрого бега и теперь покашливая все еще стоял спиной к Вадиму, обхватив руками два ствола, росших рядом березок.
- Ну попали, - обернувшись, тоже шепотом ответил он, - не знаю я что делать, думать надо, - кажись мы в прошлом оказались.
- Думаешь?
- А ты сомневаешься? Мы с тобой перекинулись в пространстве и времени. Рассказать кому, не поверят. Уже более столетия ученые и изобретатели бьются над созданием машины времени, и все впустую. А вот с нами реально произошло.
- Где мы, Ларик, в каком году?
- А хрен его знает, до революции в Сибири где-то.
- Как же теперь назад?
- Да не знаю я, чего пристал? И черт нас дернул в эти чертовы пещеры.
- Это все ты, давай еще немножко, давай еще немножко.
- Да не ной ты. Ночь скоро, давай в пещере у самого входа переночуем, ветками вход забросаем от зверья, а завтра думать будем что делать.
- Страшно снова в пещеру.
- А здесь не страшно? Поймают и на дереве вздернут.
- Пошли за ветками, - рьяно поднимаясь, ответил Вадим.
Забаррикадировав вход в пещеру, они расположились там на ночь, одели свитера и куртки, и прижавшись друг к другу задремали.
- Вадим ты что заснул? - тряся его за плечо, в самое ухо сказал Илларион.
- Что? - закричал вскочив Вадим, больно ударившись головой о низкий потолок.
- Чего ты орешь как ошпаренный? Пошли говорю, уже совсем немного осталось.
- Куда?
- Домой.
- А как мы туда попадем?
- Ты по-моему головкой здорово ударился, - засмеялся Илларион, - вот сейчас там завернем, немного пройдем и мы у выхода.
- А вдруг там жандармы?
- Кто?
- Ну эти, которые мужика повесили.
- Какого мужика? Вадик ты чё? В дурике на учете не состоишь? Пошли, - и он пополз по узкому проходу подземелья, светя себе фонариком.
Вадим последовал за ним, рассматривая свой снова ярко горящий фонарик и прикидывая, что это все может значить, неужели ему все это приснилось? - Господи, сделай так, чтоб это было сном.
Впереди вдруг забрезжил слабый луч света, проход расширился и он увидел то место, где они расписывались в журнале регистрации. Вадим с облегчением вздохнул, уселся на пол и с глупой улыбкой уставился на друга. Илларион вопросительно посмотрел на него, сам расписался в журнале и с усмешкой спросил,
- Ты что теперь выходить не хочешь? По пещерам понравилось лазить? - и шагнул наружу.
Выбравшись из пещеры и щурясь на ярком свету, они несколько мгновений стояли озираясь вокруг, а потом медленно пошли по тропинке в сторону остановки.
- Ларик, - осторожно спросил Вадим, - а ты ничего не помнишь?
- Насчет чего?
- Про деревню, про старика и еще...
- Ты о чем? - и Илларион удивленно посмотрел на Вадима.
- Да так, - усмехнулся Вадим, - не бери в голову, приснилось, - машинально он посмотрел на свои часы, увидев что они исправно ходят и показывают всего лишь четверть третьего и сегодняшнее число, - это ж надо! - сам себе под нос пробормотал он и, весело насвистывая бодро пошел вперед.
Уже подходя к остановке у Иллариона в рюкзаке зазвонил телефон. Они остановились, и Илларион стал искать его в многочисленных карманах рюкзака, пока тот не умолк.
- Да где же он? - развязывая рюкзак, сказал Илларион, - черт, а это что? - и он вытащил красный узелок.
Вадим раскрыв рот от удивления смотрел на дедовские гостинцы не в силах что либо объяснить.