(сырой черновик, будет правиться)
Бессовестная зима. По аэродрому абсолютно по-хозяйски гуляет дерзкий ветер, задорно гоняя снежную поземку над промерзшими насквозь бетонными плитами бесконечных рулежек, наметая приличные сугробы с острыми козырьками из спрессованного наста.
Лейтенант Костик Белов из наземной инженерно-технической службы по прозвищу «Кот» (по жизни вообще махровый котяра с томным взглядом бездонных иссиня-черных глаз, изысканными манерами и внешностью холеного белогвардейского офицера - общеизвестная гроза всего женского населения военного городка и его ближайших окрестностей, причем как подрастающе-незамужнего, разведено-сочувствующего, так и образцово-стойких) заступил ДСЧ – дежурным по стоянке части. То есть, на ближайшие сутки, лейтенант Костя стал главным ответственным должностным лицом, обеспечивающим сохранность и наличие самолетов 2-го авиаполка в рабочее время (на ночь все самолеты, вместе с территорией стоянок, рулежек и прочим имуществом, передавались под охрану вооруженного караула из состава батальона приданных сил).
Скрупулезно сверившись с таблицами прилетов командированных бортов, а также подробно проверив расписание всех вылетов запланированных на завтра, ответственный офицер, как заботливый командир – отец солдату, сменил своих бойцов ДСП (дежурных по стоянке подразделения - эскадрильи то есть) на внешний караул батальона охраны, который прикрывал не только весь периметр аэродрома, но и обеспечивал сохранность наших самолетов в ночное время и при отсутствии признаков разумной жизни на стоянке авиаполка.
Промерзшие на ледяном ветру буквально «до мозга костей», солдатики ДСП с нескрываемым восторгом расшаркались перед душевным офицером в глубоком реверансе и, категорически отказавшись от ужина (их подкормили бортпайком ребята с прилетевшего Ту-154), дружно завалились «баиньки» в теплом помещении технического домика. Солдаты ДСП были уже далеко не первогодки, поэтому давно поняли «службу», ловя каждую минутку для короткого отдыха, они быстро сдали оружие и, скинув сапоги, сразу же повалились на койки. Едва их буйные головушки коснулись подушек, как пацаны мгновенно отключились. Оно и понятно, первый вылет самолета с почтой для группировки Советских войск в странах Варшавского Договора был назначен на три часа утра, поэтому у солдат оставалось для сна не так уж и много времени. А сон в армии – это святое, поверьте на слово! Не даром на эту тему существует много мудрых пословиц: «Солдат спит, а служба идет!», «Лучше переесть, чем недоспать!», «Лучше неудобно спать, чем бодро стоять на посту!» и т.д. и т.п.
Пока благодарные ДСП поголовно сопели в две дырочки, просматривая исключительно сладкие сны о скором и неизбежном дембеле, причем явно с эротическим уклоном (довольные улыбки тянулись от уха до уха, ребятишки смачно причмокивали и страстно посасывали уголки своих подушек, целуя их буквально взасос), лейтенант Костя выпил пару чашек душистого чайку в компании с дежурным по тех.домику – прапорщиком Матвеем из группы СД (самолет-двигатель). Пользуясь моментом, лейтенант похвастался обновкой - электронными часами «Montana» с целыми 16-ю!!! мелодиями, а также с функцией секундомера, подсветки циферблата и будильника – страшный дефицит, поверьте на слово. Кто помнит, были такие с плоским корпусом, металлическим браслетом, черно-белым табло и четырьмя кнопочками. Типа «настоящие японские», но из Тайваня! …а Тайвань – это однозначно "японское" название, не так ли?!
Матвей восхищенно цокал языком и беспрестанно нажимал на кнопочки часов, «гоняя по кругу» 16 мелодий невиданной чудо-техники. Лейтенант Костя, наслаждаясь произведенным эффектом, самодовольно щурил глаза, словно кот, обожравшийся сметаны. Еще бы, за эти часики он бухнул «перелетному экипажу» почти всю свою лейтенантскую зарплату. Жалко конечно, но «понты дороже денег», куда деваться, появился повод небрежно рисануться наручной «музыкальной шкатулкой». Прапорщик Матюша завистливо вздыхая и пуская слюну сопливого восторга, ощущал свою ущербность. Он стыдливо прикрыл свои «штурманские» часы чистопольского механического завода манжетой форменной рубашки. Эх! «Командирский» хронометр на диамагнитном браслете явно проигрывал по своим массово-габаритным параметрам компактной и легковесной «Montana», которая ко всему прочему могла играть ЦЕЛЫХ 16 мелодий! …и будить своего хозяина в строго назначенное время. Ух ты?! Вот это дааааа!!! До чего дошел прогресс?! Обалдеть!
Вдоволь натрепавшись языком и опившись чаю до коликов в персональном мочевом пузыре, лейтенант Костик уже собрался раскланяться перед прапорщиком Матвеем. В его ближайших планах числилось посещение туалета, дабы излить избытки влаги и обрести спокойствие на сон грядущий, а также короткий, но глубокий «обморок» до 3-х часов утра. Затем, лейтенанту Белову предстояла пешая прогулка в караульное помещение с благой целью отдать долг вежливости и известить начкара – дежурного офицера по караулу, о необходимости снятия вооруженного поста во 2-м полку, т.к. в 03.10. начинается плановая предполетная подготовка «почтового голубя». Сплошной моцион, а не служба - санаторий!
Тем временем, Матвей все никак не хотел расставаться с занятной игрушкой, которая уже на протяжении двух с лишним часов, не замолкая ни на секунду, тупо орала уже порядком осточертевшие все свои 16 мелодий.
Матюша, находясь под впечатлением от головокружительных достижений «японской» электроники в робкой надежде предложил Костику махнуться «котлами», но тот презрительно взглянув на «штурманский» хронометр с 3-мя циферблатами и сапфировым стеклом, категорически отказался.
- Механика – прошлый век! На 28-ми камнях говоришь?! Это конечно впечатляет, слов нет. Но, сегодня за бортом царствует кибернетика с электроникой. Вот так! Хронометры – отсталый архаизм часовщиков ретроградов, ты еще ходики с гирями себе на руку прицепи! Давай сюда мою «Montana», выставлю будильник на 03.00. и пойду спать. А тебе на механизм к «штурманским» еще двух каменьев не хватает, и желательно кирпичей. На один камень часы положить, а вторым сверху прихлопнуть! Не грусти Матюша, ребята в Афган полетят, должны еще привезти. Кстати, свои дежурные «Куранты» можешь не выставлять, все равно вовремя не сработают! Я тебя сам разбужу!
И лейтенант пренебрежительно кивнул на огромный будильник армянского часового завода «Севани», который передавался по смене дежурными по тех.домику и служил верой и правдой уже не один год, при этом громко тикая и оглушительно вереща в "строго" назначенное время, плюс-минус двадцать минут, поднимая на ноги всю округу далеко за пределами аэродрома. Что ни говори, а звонок у будильника «Севани» был просто зубодробительный! Компрессор для отбойного молотка и рядом не валялся. Армянские часы орали так, что заглушали рев реактивного двигателя на взлетном режиме. Вибрация от корпуса звонящего будильника передавалась на стол дежурного, затем на пол и на стены. Технический домик трясло так, что отдыхающую смену сбрасывало с кроватей и перепуганные парни в панике ломились на улицу, спасаясь от эпицентра землетрясения. Даже после умопомрачительной пьянки все ребята вскакивали как по «тревоге», абсолютно трезвые и на грани обильного энуреза, объятые неописуемым ужасом от громогласного грохота с истошными всхлипываниями от изделия армянского часового завода. И так каждую ночь! ...ибо привыкнуть к ТАКОМУ просто невозможно!
Вняв авторитетному обещанию Кости Белова, использовать для утреннего пробуждения приятное и удобное во всех отношениях достижение «японской» науки и техники, прапорщик Матвей спокойненько завалился спать, оставив легендарный будильник «Севани» в покое. Выставив «любимую» мелодию на часах ровно на 03.00., Костик мирно упокоился в комнате отдыха рядом с солдатиками.
А тем временем, «чисто японские» часы из Тайваня, бесшумно отсчитывающие миллионные доли каждой секунды на руке своего сладко спящего хозяина, все же не вынесли испытания суровой русской действительности - после 2-х часового непрерывного «концерта по заявкам» прапорщика Матвея, Тайваньская батарейка (читай «китайская») банально умерла, прогрессивное табло с модными цифирьками благополучно погасло - часы «Montana» тихо скончались… даже не пикнули.
В 03.10. ночи в строгом соответствии с расписанием вылета реактивного «почтового голубя», дежурный автобус ПАЗ с полусонным экипажем въехал на стоянку 2-го полка и остановился у самолета с бортовым номером 903. Пока все члены экипажа, пытаясь частично проснуться и одновременно чуть-чуть согреться, активно махали руками и старательно прыгали на месте, аки Икар с папирусными крыльями, бортинженер Вовчик, отчаянно чертыхаясь, возился с замерзшим замком у входного люка.
В это время от ближайшего сугроба отделилась фигура в «белом». Это был часовой солдатик из состава караула в белом овчинном полушубке до пят, который монотонно проклинал русский мороз на нерусском языке и отчаянно грустил о родном кишлаке в далеком солнечном Таджикистане.
Стоит заметить, что в батальоне охраны служили исключительно выходцы из самой южной Средней Азии, для которых русский язык был вроде «китайской грамоты». Поэтому иерархия среди личного состава караула была абсолютно незатейлива:
- помощник начальника караула (сержант) должен внятно понимать по-русски, чтобы быть «главным передаточным звеном» монаршей воли начальника караула (дежурного офицера). И в тоже время мог толково довести до разводящих и часовых, что от них требуется;
- разводящий (сержант или ефрейтор) владеет «государственным» русским языком «туда-сюда» и самостоятельно понимает нач.кара (офицера) уже с большим трудом, но беспрекословно выполняет все распоряжения пом.нач.кара (сержанта). И в свою очередь может донести от нач.кара(офицера) до часового(рядового солдата с полным незнанием русского языка), стоящего на посту радостное известие, что его наконец-то «сменили» с поста, но только с переводом и с помощью пом.нач.кара естественно. При необходимости разводящий может объясниться и лично с нач.каром, но в основном с применением мимики лица, хаотичных жестов и утвердительного кивания головой;
- часовой – полная дремучесть, без малейшей надежды на разумную речь и адекватные действия при получении любых команд или распоряжений на русском языке! Весь лексикон и познания в «государственном» языке у среднестатистического часового из Средней Азии заключаются в скудном наборе «уставных» фраз, типа: «Стуй! Стуруляю! Тилифона! Вупиред! Насад! Нападейка на поста! Далажилды часавщик Турмындахамдилиев», вот собственно и все… Sorry за лирическое отступление, итак.
Приблизившись к группе «угонщиков самолета» часовой, немного поскрипев отмороженными мозгами, робко выкрикнул слово, отдаленно похожее на «Стуй!»
Экипаж 903-го перестал прыгать на месте и хаотично махать руками, а несказанно удивился данному явлению природы. Собравшись вокруг солдатика таджикской наружности, ребята попытался доходчиво объяснить бдительному часовому, что очевидно произошла досадная заминка и в данный момент ДСЧ 2-го полка лейтенант Костя Белов мило беседует с начальником караула и в самое ближайшее время часового «снимут» с поста и отведут в теплое помещение для процедуры кормления и «баиньки». А до наступления этого «эпохального момента» экипаж самолета готов терпеливо подождать в салоне автобуса, чтобы не замерзнуть на проклятом ветру.
Вежливо высказавшись, экипаж 903-го оставил самолет в покое и двинулся в сторону автобуса. Солдатик в тулупе из всего услышанного «ни хрена» не понял и, снявши автомат с предохранителя, передернул затвор и еще раз выкрикнул.
- Стуй!
Ему снова попытались вежливо разъяснить, что 903-й борт никто не ворует, со стоянки не угоняет, на цветной металл не разбирает, а все члены экипажа категорически уважают строгие требования Устава гарнизонной и караульной службы и готовы ждать «снятие поста» сколько угодно, но только внутри теплого салона дежурного автобуса марки ПАЗ.
- Холодно, твою мать… аж зубы клацают, понял?!
Солдатик опять ничего не понял, но решил компенсировать свои пробелы в знании русского языка применением персонального автомата Калашникова. Видя, что «угонщики» пытаются «убежать с места преступления» на автобусе, он стреляет в воздух и направляет ствол своего АКМ на ребят с 903-го. Получив такой неожиданный расклад, парни считают за благо мгновенно упасть на бетонку и начинают хором орать, чтобы 3,14зданутая чурка срочно позвонила в караульное помещение и вызвала сюда «тревожную группу».
Бесполезно! Часовой таджикской наружности категорически отказывается понимать "государственный" язык и стоит неподвижной статуей с автоматом наперевес, мучительно соображая, что же дальше "такого бы радикального" ему надо бы предпринять. А ребята из экипажа лежат пластом, крепко обнимая холодную бетонку.
Штурман 903-го, потеряв всякую надежду объясниться с суровым солдатом по-русски, орет уже по-аГлицки.
- Ду ю спик инглиш, обезьяна сраная?! Бля, хоть какой-то язык ты должен знать?!
- Я-я, натюрлих! (неожиданно оживляется таждик)
- Кол начкара ту зыз плэйс, нау! Плииииз! Телефон...
- Ти-ли-фо-на?!
- Ти-ли-фо-на, ти-ли-фо-на, твою ... дивизию, манки факер! Ю андестенд ми?
- Ич даутлих...
Часовой в принципе не возражает, но телефонов на стоянке эскадрильи протяженностью полноценных 400 метров всего два – один в самом начале поста, а другой – в конце, а 903-й борт стоит ровно посередине – закон подлости, куда деваться?! Солдатик призывно машет рукой и отступает к ближайшему телефону, продолжая держать ребят под прицелом автомата. Его жестов не понимают, и парни лежат на холодном бетоне, распластавшись как «морские звезды». Часовой что-то буркнув на «непонятном языке» опять стреляет в воздух. Аргумент, однако!
Мде, ситуация! До караулки далеко, воет порывистый ветер, там выстрелов не слышат. Часовой опять машет руками и упрямо пятится назад. Выбора у парней нет, поэтому, смачно матерясь сквозь зубы, за упрямым таджиком ползет весь экипаж 903-го, в полном составе – майор, два капитана, лейтенант и прапорщик + наземный техник по СД старший лейтенант (но ему более вольготно, он в теплых штанах и зимней куртке, лепота!) Итого: шесть «пластунов-диверсантов» - неплохой улов!
Завывает северный ветер, снег скрипит на зубах, у ребят шинелки тонюсенькие, а бетон холодный. Просто прелесть! Парни потом рассказывали, что замерзшие яйца скукожились до такой степени, что скоропостижно втянулись вовнутрь организма и звенели колоколами где-то в районе персональных гланд.
Пока ребята с 903-го борта скребли ногтями по ледяной корке, намерзшей на бетонных плитах стоянки самолетов, водила автобуса решил под шумок удрать с импровизированного стрельбища. Естественно, с благой целью, чтобы срочно выяснить местоположение «долбанного» офицера ДСЧ, солдата ДСП, начальника караула, разводящего данного «образцово-показательного» часового и …хоть кого-нибудь, кто сможет убедить проклятого чурку опустить оружие. Но, не тут то было. Как только водитель включил заднюю передачу и, отпустив сцепление, подал автобус назад, то сразу же получил от бдительного таджика очередную пулю в радиатор. Тосол со свистом «запарил» и, посчитав за благо откинуть крамольную мысль о рискованном побеге, водила, испуганно улыбаясь, смиренно поехал вслед за парнями, ползущими по бетонке.
А теперь представьте картину – часовой в овчинном тулупе и в валенках, с автоматом наперевес медленно пятится к ближайшему телефону. Следом за ним по-пластунски ползут ребята с 903-го, а сзади едет дежурный автобус ПАЗ (который должен был уже давно вернуться к штабу полка за другими экипажами и развести их по стоянкам к самолетам, запланированным на ближайший вылет) и освещает фарами, ползущим парням, дорогу «в светлое будущее». Картина маслом!
Метров через 150, добравшись до телефона, часовой позвонил в караулку. Не сводя глаз с «арестантов» и не давая им подняться с холодного бетона, он что-то долго бубнил в трубку, объясняя через переводчика «с таджикского на русский» о «нештатных» событиях, развернувшихся на стоянке 2-го авиаполка.
Короче, пока его поняли… Пока начкар позвонил в тех.домик и объяснился с проспавшим контрольное время Матвеем, который понадеялся на чудо-будильник в часах «Montana» ДСЧ Костика... Пока Матвей разбудил заспанного Костю Белова… Пока офигевший лейтенант Костя непонимающе пялился на свои умершие «чисто настоящие японские» часы с потухшим табло… Пока поднимали солдатика ДСП, выдавали ему оружие. …время неумолимо тикало …а экипаж 903-го продолжал лежать недвижимыми тушками на холодной бетонке… а на дворе не май месяц!
Более того, часовой, выполнив свой долг в строгом соответствии с требованиями Устава гарнизонной и караульной службы, решил вернуться «к месту преступления», дабы «не нарушать отчетность» и для «чистоты развития событий»... Подгоняя «угонщиков самолета» стволом автомата, он двинул всю кавалькаду, включая автобус ПАЗ «взад» - обратно к стоянке 903-го борта.
Итак. Сначала со страшным скрежетом включив заднюю передачу, попятился дежурный ПАЗик с «парящим» на морозе радиатором, попутно освещая дорогу всем «желающим», кто последовал за ним. Затем, по следам протектора автобуса дружно поползли «пластуны» - члены экипажа 903-го. А за ними неспешно проследовал важный часовой с автоматом наперевес и командовал.
- На-сад, на-сад! Цурюк! Цурюк! Поста низзя, нихт поста! Ферботен! На-сад!
И смех, и грех…, а парни ползли. А куда деваться?! Автомат Калашникова - убедительный аргумент! ...стая пресмыкающихся...
p.s. В результате, 903-й «почтовый» все же улетел в Венгрию, но с приличной задержкой. Лейтенанта Костю Белова отодрали до полусмерти - вздрючили образцово-показательно, практически не снимая штанов. Пока Кот хаотично растопырив ноги и руки, вертелся на манер авиационного пропеллера, будучи крепко насаженным на ось командирского правосудия, ему настоятельно посоветовали засунуть хваленые «чисто японские» часы «Montana» с будильником и 16-ю мелодиями себе в анальное отверстие. Причем, плашмя и поглубже, к тому же предварительно заменив батарейку, чтобы все 16 мелодий играли не переставая. Принципиальному часовому выписали отпуск на 10-ть суток «за бдительность, проявленную при несении караульной службы» и отправили в солнечный Таджикистан немного погреться.
p.s.s. Когда 903-й борт вернулся из командировки, весь экипаж дружненько слег в госпиталь с воспалением легких – эпидемия, не иначе… а может вирус какой неизвестный… с Тайваня… «Montana» например.