Первая встреча с американцами

Виктор Постников
В конце 1972 года я поступил в аспирантуру Политехнического института.
К тому времени у меня уже сформировались определенные взгляды в отношении американской культуры, прежде всего, конечно, музыки. Особое впечатление на меня произвела рок-опера «Волосы» (Hair), после чего я стал критически относиться к вьетнамской войне.

Именно в этот момент в КПИ приехала группа американских студентов. Возможно, это была одна из первых групп по межгосударственному обмену. Приехали они под Новый год, в самом конце декабря. Город был завален снегом, мороз был приличный.
В дирекцию института меня вызвали прямо с лекции. Каким-то образом стало известно, что я неплохо знаю английский. Заместитель директора попросил меня стать гидом для проведения экскурсии. Я, конечно, согласился.

Вскоре ко входу института подъехал «Икарус». Из него стали выходить практически раздетые студенты (в каких-то тоненьких свитерах и шарфах), падая прямо в сугробы перед входом и обалдевшие от мороза. Я быстро пригласил их в корпус и провел в дирекцию. Студенты были довольно молодые, всего человек 15 - 20, с несколькими руководителями. Войдя в кабинет директора, они без всякого приглашения повалились прямо на диван, что у присутствующих вызвало некоторый шок. Директор стал рассказывать об институте, я переводил. Потом началась экскурсия по лабораториям. Студенты делали вид, что внимательно слушают. Запомнилось посещение музея института. Не знаю почему, но в музее на первом месте оказались фотографии сбитых американских самолетов во Вьетнаме, что вызвало у студентов большой ажиотаж. (Теперь, я понимаю, что это было подстроено). Потом, все возвратились в кабинет директора.

После прощальной речи директора, я было собрался уходить, как меня отвел в сторону их руководитель и пригласил на празднование Рождества в гостиницу. Мне было, конечно, лестно и я согласился. Насколько мне известно, наш разговор никто не слышал и не видел.
На следующий день (это было 24 декабря) я пошел в интуристскую гостиницу. Меня радостно встретили ребята и сразу же повели к себе в номер. В номере мы стали беседовать на самые разные темы, я говорил в основном о музыке, они же переводили разговор на политические темы и при всяком удобном случае критиковали американское правительство за войну во Вьетнаме. Затем мне показали учебник истории, в котором говорилось, что во Второй мировой войне советские войска препятствовали и всячески оттягивали высадку союзников. Я в свою очередь, пожаловался на то, что в наших учебниках говорилось все наоборот. В общем, мы быстро нашли общий язык. За столом продолжилась беседа, но теперь уже «на официальном» уровне. Я был поражен, насколько скудным был их праздничный стол. Бутерброды были настолько малы, что их было почти невидно. Спиртного вообще не было. (Отсюда я могу заключить, что ребятам было меньше 21 года). После праздничного стола, я пригласил нескольких студентов, с которыми успел подружиться, к себе домой, но они отказались, ссылаясь на запрет руководителей.
Мы обменялись адресами, сувенирами, я попрощался и ушел.

Домой я шел по заваленным снегом улицам в приподнятом настроении, на душе было тепло и радостно: теперь у меня были американские друзья, с которыми можно было переписываться.
Дома, впрочем, отец выразил опасение в том, что моя переписка с американцами может им повредить (!). Я был очень удивлен его страхом за американцев (не за меня).
На следующий день меня вызвали в Первый отдел в институте. Каким-то образом им стало известно о моем походе в гостиницу. Скорее всего, в гостинице были сексоты, которые фиксировали все встречи с иностранцами. Начальник Первого отдела сразу дал листок бумаги и ручку и попросил написать все, о чем я говорил с американцами, что пил, что ел, и т.п. Я отказался. Он пригрозил, что следующий раз я должен предупреждать его, если у меня будут встречи с иностранцами. Я почувствовал, как будто кто-то наплевал мне в душу. Молча встал и вышел.

С тех пор я стал критически относиться к режиму. Скажем так: стал «политически грамотным».