Многие догадываются, что закалённый человек меньше болеет или вообще не болеет простудными заболеваниями. Но ещё у закалённых меньше проблем с сосудистой системой и они легче адаптируются к меняющимся условиям среды, при перелёте, например.
Но босиком на снег страшно. Ведро холодной воды на себя вылить ещё страшнее. А про прорубь и говорить нечего, при одной мысли о ней у многих уже прединфарктное состояние развивается.
И уж тем более страшно все эти процедуры производить с детьми. Книжки всякие с инструкциями по типу: температура воды для закаливания должна снижаться постепенно, на 0,5 градуса в неделю, такие книжки можно выбросить. С ними вы своего ребёнка закалите к его пенсии.
Есть простой способ преодолеть свой собственный страх перед закаливанием и при этом не выжидать, когда по полградуса в неделю вода похолодеет.
Итак, закаливаем маленьких детей.
Наливаем в ванну горячую воду. Горячую настолько, сколько могут вытерпеть их ноги. Ставим в ванну большой бак, детскую ванночку, в крайнем случае, ведро побольше. Туда наливаем ледяную воду, то есть ту, которая течёт из холодного крана. Если она совсем тёплая (и такое бывает) накидайте туда немного льда. Детям ещё и интересней будет.
А теперь поехали. Хватаем детей за руки и с весёлыми приговорками: "Бабка сеяла горох!" и т.д. помогаем им перепрыгивать из ванны в бак, из бака в ванну. Пищат от восторга. Нравится им безумно. Минут пять попрыгали, далее по плану. Через неделю их уже можно смело на снег выпускать.
Для особо боязливых мам - можно закаливать не холодной водой, а горячей, чередуя её с той, что вы ещё не считаете холодной. Самое главное - разница температур. Только не сожгите ребёнка. Но холодная всё-таки лучше.
Вот, как это было у меня. Когда придёт время писать мемуары, эта глава обязательно в них войдёт.
Меня растила мама, которая не понимала, как зимой можно открывать форточку. Если силы батарей не хватало, мама включала на всю катушку газ. Тогда на кухне жара стояла, наверное, как в субтропиках. Никаких загранпутёвок не надо. А если ещё перед этим была настирана полная ванна белья и всё это развешено на кухне по верёвкам, то субтропики превращались в тропики с джунглями из простыней и пододеяльников с соответствующей влажностью.
Моя детская медицинская карточка была весьма объёмистой. Болела я, как и все нормальные дети в Ленинграде, по нескольку раз в год. Мне повезло, что чем старше я становилась, тем меньше внимания мне уделялось. И я стала думать своей головой. А о чём могла думать голова у двенадцатилетней девчонки? Об учёбе? Да фиг вам! Достаточно того, что в школу хожу. Одолжение делаю. Ну, подумаешь, домашка в туалете на переменке, или ответ по истории благодаря прочитанному за полминуты параграфу, пока палец учительницы двигается по журналу к моей фамилии. Хорошо, что не на букву А.
Если не о учёбе, то тогда, наверное, о любви? Слава Богу, и об этом ещё не думалось.
А думалось о всякой ерунде. С точки зрения нормального советского человека. С раннего детства я мечтала о породистой собаке. Позже, после перестройки, я поняла, что я прирождённый оптовый покупатель. И в полной мере мои оптовые устремления проявились тогда, когда я мечтала о том, что у меня дома будет жить сразу двадцать собак (служебных и охотничьих), и все они чинно и благородно будут возлегать на персональных матрасиках. Хорошо, у меня ума хватило никому не рассказывать о своей самой большой (в буквальном смысле - 20 собак, попробуйте круче, это уже слон будет) мечте. Ведь в те советские времена, когда любая домашняя животина, не предназначенная к убою, однозначно определялась государством и, следовательно, обывателями, как конкурент человека в пищевой цепочке (ведь мяса то в магазинах не было!), даже одна крупная собака заставляла множество людей разбрызгивать слюну в радиусе нескольких метров. Но! Не мытьём, так катаньем. Мы вырастили собаку на границу (и даже двух, так получилось), за что получили право взять щенка любой породы. В те времена на заводчиков накладывался натуральный налог в виде щенка. Когда мечта начинает исполняться (вы помните, мечта большая) естественно, что ты хочешь осуществить её по максимуму. И вот, за двух пограничных собак мы хотели взять немаленьких, прямо скажем, собачек. Ньюфу и сенечку. Ньюфаундленда и сенбернара (для непосвящённых). Но государство в лице клуба ДОСААФ решило, что хватит и одной большой мечты. Нечего сразу две выдавать. И пришлось нам с мамой ограничиться одной ньюфой. Так как мечта была моя, то и занималась с ней, соответственно, я. А это значит, что ежедневно минимум три раза в день с собакой надо погулять. Утром бедная собака еле успевала сделать все свои дела за пять минут, чтобы у хозяйки был шанс не слишком сильно опоздать в школу. Зато днём и вечером я её вознаграждала по полной программе. Возможно, она даже и не очень этому радовалась, потому что иногда приплеталась домой с высунутым языком. Мне же всё было нипочём. А так как мама перестала контролировать меня, я радостно не надевала: а)шапку; б)шарф; в)рейтузы; г) свитер; д)зимние сапоги. Но так как я много двигалась, холодно мне не было и... я перестала болеть. Если бы моя мама хоть раз проверила, есть ли у меня под брюками колготки, а под лёгкой куртёшкой свитер, её бы хватил кондратий, так как по её представлениям, человек, одевающийся таким образом, давно уже должен сыграть в ящик. Таким образом, вопрос с моим закаливанием решился сам собой. Я о таком слове ЗАКАЛИВАНИЕ даже не задумывалась.
Наступил день (мне уже было несколько больше, чем двенадцать), когда я принесла домой из роддома дочку. Февраль. Комната девять метров. Детская кроватка стоит в метре от окна. Форточка не закрывается. Мама по коридору мимо моей закрытой двери старается проскользнуть как можно быстрее, чтобы её не продуло. Ребёнку неделя. Тонкая распашонка, фланелевая пеленка "юбочкой", т.е. под ручки, а не с ручками. Поблизости байковое одеяльце на случай, если ветер сильно задувать начнёт. Муж в температурный режим не вмешивается. (К сожалению, в финансовый тоже). Ребёнок лежит и радуется жизни. Два месяца радовался. Потом мне в институте непрозрачно намекнули, что с такой посещаемостью даже гениальные студенты вылетают. А я-то не гениальный. Домашку в школе делала в туалете на перемене, в институте же рефераты писала на коленках в автобусе или метро. Зачем, вообще, нужны оценки выше четвёрки? Не понимаю. А в академку уходить не хочется. Пришлось в институт ездить чаще. И оставлять дочку на маму.
Стоило мне в первый раз выйти за дверь, как мама р-раз, форточку (хрясь!) захлопывает, ватное одеяло (для уличных прогулок, между прочим!, приготовленное) внучке до подбородка. Я прихожу из института. Ребёнок разогретый под ненавистным мне одеялом. Его, естественно, скидываю. А вот форточку открыть боюсь. Так я и стала обыкновенной мамашкой. Потихонечку доча начала подхварывать. А когда у неё появился брат, они стали болеть на пару. Не очень сильно, как все. ОРЗ.
Но настал момент, когда мы втроём провалялись два месяца в больницах. На них двоих вперемешку: бронхит, отит, ОРЗ, пневмония. Вышли мы из больницы, и мне подумалось, что за госсчёт (тогда на больничной еде ещё можно было прожить) существовать мне не очень хочется. Дома лучше. Значит, пора кончать со всякими проявлениями пробитого иммунитета.
И я целую неделю «перепрыгивала» детей из бака в ванну (см. часть первую). Потом я решила, что пора на снег. Сама в летнем халатике, в резиновых тапочках на босу ногу. Дети в лёгких рейтузиках и джемперочках у меня на руках. Выхожу. В окнах любопытные соседи. Но они и до этого знали, что я сдвинутая. То собаки, то с пятого этажа несусь, перепрыгивая через пять ступенек. Про утреннюю прогулку с собакой зимой и без куртки я уж не говорю. Но что я собираюсь делать с детьми? Не пора ли вызывать милицию? И что они видят? Далее со слов соседей.
Эта дура скидывает тапки, идёт сама босиком по снегу. Потом ставит детей прямо босыми ножками на землю, и они, бедные, бегут. Она там им что-то приговаривает, может даже песенки поёт, а они бегут. У нас аж сердце от жалости разрывается, а она и не думает прекращать. Наконец у младшего губки скривились. Тут только она его подхватила, снег с ног стряхнула, потом то же самое с девочкой сделала. Садистка! Потом уж и сама ноги в тапки всунула. И представляете, такое каждый день стала вытворять. Мы уж и в детскую комнату милиции обращались, а они нам сказали, что если дети заболеют, то тогда они могут устроить ей профилактическую беседу, а сейчас повода нет. Каждый имеет право воспитывать детей так, как он хочет, если это им не вредит. Да как же не вредит, когда такие издевательства дети терпят? А знаете, что она через неделю удумала? Сначала со своего пятого этажа спустила несколько вёдер воды. Поставила на снег. Сходила за детьми. Только они у неё уже в одних трусиках! Представляете, какой ужас! Ставит их на снег, скидывает свой халат, бесстыжая. Остаётся в купальнике. Выливает на себя два ведра воды, а потом на каждого ребёнка по ведру. Карбышевых из них хочет сделать, не иначе. Хорошо, хоть полотенца у неё на дереве приготовленные висели. Сама то не стала вытираться, но на детей, слава Богу, набросила. У-уу, зверюга!"
В те времена я была главной достопримечательностью двора. Потом мы стали ездить в парк Победы. Там была секция моржей. И по чистой случайности энтузиасты из этой секции смогли пробить открытие групы закаливания в обычном детском садике в нашем районе. Более того, именно в этот садик мои дети и ходили. Знайте имена героев. Михайлова Ольга Алексеевна, по совместительству гениальный педагог, Приставко Елена, врач-акушер, Сермус Ирина Викторовна, Вера Николаевна - воспитатели. Остальных уже не очень помню, да и не знаю реально, кто какой вклад внёс. Я перестала будоражить умы соседей, а дети в садике организованно, перед обедом, выскакивали на улицу и на глазах потрясённых прохожих выливали на себя по паре вёдер.
Само собой, про болезни мы забыли. Сейчас мои дети уже взрослые. Кроме травм, других медицинских проблем у меня с ними не было. Специально после садика мы уже не обливались. Но если попадаем в баньку, то потом в прорубь или по нескольку вёдер воды на себя. Да и одеваемся легко. Я в босоножках могу ходить до снега. Жаль только, что окружающие косятся. Наверное считают, что бедняжке сапоги купить не на что.