Братское сердце

       Братское сердце. Распопин А.В.
Война – это жизнь, неотъемлемая страничка человеческой истории, которая на протяжении многих веков пополняется новыми и новыми строками. Строками, написанными человеческой кровью, кровью наших друзей и близких.
Что главное в армии – организация, без организации нет управления, без управления нет победы. А это прежде всего распорядок дня, план охраны и обороны городка, боевой расчёт и схема организации радиосвязи. Ибо как говорили древние: армия слепа без связи и глуха.
Связь для нас это прежде всего маленький рыжеусый прапорщик Серёга и вверенная ему боевая техника, состоящая из радиостанции «Сигнал» - наш ответ японским «Моторолам» и «кенвудам» для связи с блокпостом, а также те же «Моторолы» для связи с другими подразделениями, дислоцирующимися в Чечне. Присутствует даже такая бумага как таблица позывных, работающих в радиосети, кодовая таблица, повествующая о том какими цифрами какие команды подавать. Единственное «но» в том, что такие же «Моторолы» есть у вероятного противника, он регулярно прослушивает весь эфир, иногда переругиваясь с войсками в радиочастотном океане. В процессе войны артиллеристы к этому приспособились, лупят по радиоперехвату. А по кодовой таблице работают разве что для докладов наверх о проделанной работе.
Вот так и живём, хлеб жуём. Серёга у нас ночной сторож, ночью он сторожит эфир, а то вдруг война или бесплатная раздача хичинов, а мы к ней не готовы. Дело это можно сказать государственной важности, если кого послать подальше, то надо будить одного, если с «ёжиком» поговорить – второго, а ежели Танечке в эфире комплименты говорить – третьего. Танечка в эфире – явление уникальное, нежный, ангельский голосок, баба, которой все наперебой передают приветы, поздравляют с праздниками, назначают свидания. Чистый секс по телефону в эфире, никто не видел, но все слышали и все хотят. Правда она обещала приехать к землякам, которые с нами в одном селе стоят, вот тогда и свидимся.
А пока что сон и ещё раз сон. Если выпить литров семь – можно секс забыть совсем. Ибо на войне у нас секса нет, это у американцев он по контракту – два раза в неделю. А у нас – возможность посмотреть на командирскую резиновую бабу «Дуню», любезно присланную ради хохмы закадычным другом Валерой. Потрогать можно, даже надуть и всё спокойной ночи крошка, потерпи чуть – чуть немножко. Хорошо недолго продолжалось это безобразие, командиру «тяжёлых» присвоили очередное звание, так наш шеф сразу ему резиновое чудо в качестве презента подогнал.
-Держи, друг, проявляй заботу о досуге личного состава.
Соседи посмеялись хором, но подарок приняли, сложили в каптёрку до лучших времён. Люди с понятием, у окна в Европу живут, что такое секс – шопы знают. Мы для них темнота, так ведь надо было вместо окна сразу дверь в Европу прорубать, а окно оно далеко, вот свет до нас и не доходит.
Про веерные отключения света слышали? На войне такое тоже бывает, как и по всей стране. Сложенный веер – это одна стрелка, на которой написано – какой район и во сколько отключить. А разложенный – это в сумме всего, только для нас он в большинстве времени разложенный. Хорошо, что фамилию главного электрика все знают - "Чубайс", а если отключают воду, кто главный водник неясно. А без воды и без света где мы - в девятнадцатом веке, в пору шашками рубится. Есть правда телефон на батарейках, та – 57, можно позвонить тверчанам на коммутатор, узнать, когда дизелёк свой включат, тогда в связи и у командира лампочка Ильича загорится. А в это самое время, когда наряд в ожидании "светы", которая ушла и не вернулась, вглядывается через приборы ночного видения в окружающее пространство, страшный сержант Быков машет зажжённой зажигалкой над мешками с песком со словами:
-Снайпер! Не спи, снайпер!
А на утро вышло солнце, улыбнулось нам в глаза, озарив леса и горы, на траве блестит роса. Если вы с утра не поехали на зачистку, это не значит, что вы никуда не поедете вообще. Мирную идиллию завтрака нарушает отдалённая пальба.
-Что – то поздно для начала, да и рано для конца, сапёрная разведка аккурат по Самашкинскому лесу идёт.
-Ладно, подождём подтверждения.
А в эфире как раз сапёры и просят помощи, попали в засаду. Желающих помочь просят собраться в Самашкинском лесу.
-Товарищи, всё по настоящему, желающих просим надеть бронежилеты.
Серьёзные, напряжённые лица: Мурик Беждугов, Амур Ансоков, Бычок и компания, сапёр, как же без него. На броню поднимается шеф, дело пахнет керосином. Боевая машина двадцать минут у райотдела ревёт мотором, пока, наконец, не подъезжает колонна из комендатуры, где то пятнадцать БМП и четыре БТРа. Вклиниваем свой БТР в общую колонну, начинаем движение. Подъезжаем к 105му блокпосту, останавливаемся, спешиваемся, разглядываем близлежащие кусты в ожидании противника. Параллельным курсом выстраивается ещё одна колонна, можно ехать на разборки, только стрельба почему – то стихла.
Влезаем на БТР, вдруг как гром среди ясного неба, с соседней брони слышен ангельский голосок. Неужто здесь она – звезда радиоэфира.
-Здравствуй, Танечка, привет тебе от Кабардинского ОМОНа.
-Здравствуйте, мальчики, спасибо вам тоже.
-Ты здесь как, проездом? Может к нам заедешь?
-Нет, мальчики, лучше к нам.
-Правильно, лучше в следующий раз, а лучше…
Окончание фразы тонет в рёве моторов тронувшейся колонны и «никогда» никто не слышит. Юрка доверительно кричит кому - то в ухо, что он столько не выпьет. И это сущая правда, у войны не женское лицо. Если бы не голос, любой принял бы её за мужика в камуфляже, разгрузочном жилете и камуфлированной косынке. Раскосые глаза, отсутствие косметики на лице. Я – корова, я и бык, я и баба и мужик. А в голове осадок неудовлетворённости, рухнула на глазах легенда летней чеченской кампании.
Колонна, методично ревя моторами, развернув стволы вправо – влево, со скоростью 5-7 км в час пересекала Самашкинский лес. Пехота спешилась, каждый бежал рядом со своей бронёй. Бой кончился больше сорока минут назад, левая обочина дороги усыпана гильзами разных калибров, начиная от автоматных, кончая снарядами на БМП. Наш командир сидел на броне переднего БМП вместе с комбатом мотострелков, где им молоденький лейтенант рассказывал перипетии прошедшего боя. Оказывается сапёров обстреляли, когда они прошли больше половины леса. Ранило кинолога и сапёра, одного кажется в шею. Благо вдоль дороги в секрете стоят три БМП его взвода, одна из них подошла, оказала огневую поддержку, в принципе её пальбу все и слышали. Неторопливо выкатились на окраину леса, уже виден Шаами – Юрт, можно поворачивать обратно. Олимпийский принцип – главное не победа, а участие. Не зная тропки в лес лучше не лезть.
На базе Серёга с красными от бессонницы глазами.
-Здравствуй, брат, ты не поверишь, а хотя можешь не верить, мы Танюшу видели.
-Да ну! И как она?
-Звезда!
-Неужели.
-Чёрного юмора, тебе столько не выпить.
-Да ладно, не подкалывайте.
-Кто тебя подкалывает, езжай в райотдел, она как раз там спинку парит, может и твою попарить, если не сбежишь.
-Хотя не сбежишь, это точно. Помнишь, мы с Андрюхой в баню к ним ездили.
-А как же, один в дымину пьяный приехал.
-Ну так вот, бани у них две. Одна – ГАИшников поцевильнее, вторая – оперская для народа. Мы поначалу в оперской два раза парились, а потом сапёра занесло неизвестно куда, пока я с одним опером в рифмоплётстве состязался да песни под гитару орал. Кончилось тем, что гитарист упал и стол на себя опрокинул, пришлось собираться. Без напарника, правда, никуда, его принесли через десять минут распаренного, всем отделом искали. Тоже будет и с тобой, секс к тому времени тебе будет не нужен.
-Впрочем, завтра предстоит работка. Шепнули, что «тяжёлым» завтра егеря кабанчика дикого привезут. Будем жарить.
-Вот здорово, мясца пожрём от пуза, отдохнём от макарон с килькой.
К слову о птичках или о поварах. Повар на войне – должность специфическая; хороший повар – люди сыты и довольны, плохой – злые и раздражительные. Обо всех кухонных махинациях можно книгу отдельную написать, особенно если вспомнить, сколько поваров за время командировки поменялось, и кто как кухарил.
Начиналось всё донельзя прозаически, кто в роте главный доставала по должности – старшина; ему и карты, а вернее поварёшку в руки. Но одно дело доставать, другое дело готовить. Сначала ему из дежурной группы человека давали для чистки картошки, а потом на постоянной основе Радика Абазова дали, чтоб у плиты стоять. Сам старшина, то бишь Топа, развил бурную деятельность. Нашёл пекарню, где хлеб печь; другие точки, где чего можно достать и куда сбыть. Самое интересное в том, что полученные на войсковых складах продукты он частично продавал, а на вырученные деньги приобретал, как он говорил, зелень и те же продукты. Не вникая в суть дела, можно подумать, что как на бирже, на разнице цен играл. Всё бы хорошо, но народ начал примечать: из борща пропало мясо, утренний и вечерний рацион состоял из макарон с килькой либо тушёнкой. Пошли кривотолки, дескать, наши продукты уходят через один магазинчик на местном рынке. Командир поначалу эту болтовню не воспринимал, отвечая, мол, вас кормят три раза в день, где такую лафу найдёте. Кончилось сие одним прекрасным летним днём, когда кто то из наших пошёл к командиру с докладом о проделанной работе. Командир полдничал жареной картошкой с печенью, выслушав доклад, предложил разделить с ним трапезу. На что ему парировали, как так можно, кушать мясо с непривычки, лучше макарон с килькой, а то неровён час от мяса заболеешь. Реакция была незамедлительной, после проверки состояния кухни старшина и Радик были отстранены от готовки и направлены в действующую армию. Чему Радик был несказанно рад, так как сидеть у плиты безвылазно с пяти утра и до десяти вечера, занятие не из приятных.
На конкурсной основе провели реорганизацию столовой, кухарить начали Бармалей и Дёма. Бармалей поначалу удивил всех мастерски сварганенной солянкой, которую сварил прямо на костре во дворе. На следующий день был плов, тоже на костре. Вкусно, но мало. Есть такая категория в народе – «нехватчики», которые один раз поели, а через час опять хотят. Через четыре дня пошли разговоры, жрать нечего, готовят мало. До возвращения старшины на кухню оставалось немного. Тем более, что по части доставания продуктов и их натуральному обмену Топа был мастер. Встретив сопротивление в обменных пунктах, новая бригада приуныла, кухонная мафия была непобедима. Всё вернулось на круги своя к банальным макаронам. Тем временем Топа благополучно нёс службу на блокпосту в составе группы Тимы Унежева. Группа зажила капитально – в обед шашлыки и арбузы, не в пример остальным. Офицеры начали пробивать вопрос о смене поваров. Первым подал в отставку Бармалей. Неделей позже Дёма, предпочтя весёлую жизнь на колёсах кухонной рутине. Топа вернулся победителем, а потом подтащил обратно Радика, лишний раз доказав, что процесс эволюции жизни происходит по спирали, когда на определённых витках ситуация повторяется.
Двенадцать часов дня, у КПП деловито застрекотал мотоцикл с огромной люлькой, прибыли егеря. Через быр – секунд прибежали хлопцы.
-Где Андрей?
-Ножик точит.
-Пора.
Спустя полчаса после начала разделывания мяса нам подали заднюю ляжку, так сказать для разогрева. Эх, сюда бы водочки, но до праздника жизни далеко. Наскоро перекусив жареной кабанятиной, приступаем к процессу маринования мяса. Скоро вечер, скоро пища для ума и для желудка. Два мангала, два шашлычника отрывисто машущие дощечками, раздувая угли, гася вспыхнувшее пламя водой из пластмассовых бутылок. За столом полный официоз, командиры произносили здравицы друг другу. «Тяжёлые» отваливают к месту постоянной дислокации, завтра прибывает новая смена. Сидящие за столом начали проявлять беспокойство.
-Ребята, может вам пожрать чего дать?
-Да, нет. Спасибо. Мы тут вроде бы при мясе.
-А может вам налить надо?
-Не переживай, вон видишь у нас столик импровизированный.
-А может помочь надо?
-Что научиться хочешь? Ну, так иди, учись.
Неожиданно налетел ветер с дождём, быстренько смастерили подобие навеса над шашлыками, всё равно через пять минут кончится – летний. За столом без изменений, что нам снег, что нам дождь, что напастей ряд, нам на всё давно плевать, наш отряд зовётся «Град». Официальная часть закончена, люди вышли во двор. Десяток человек в едином порыве достали из – за пазухи сигнальные ракеты и чётко, как по команде, пустили в вечернее небо, взорвав темноту десятком огней. Настало время для гитары, звенит гитарная струна, сегодня будем веселиться, а посему налей вина. Отслужив стойко как поп в церкви обедню, спев десятка два песен, святая троица: два Андрюхи и Серёга; решает просачиваться через туалет в расположение. Но командир не дремал, он стоял возле входа, где второй пост. Спрашивается, какому дураку нужна гитара в туалете?
-Эй, гитаристы, спать пора, расшумелись!
Получив из уст начальника очередное китайское предупреждение, троица отправилась спать. Укладываясь спать, Серёга начал вымаливать.
-Андрюха – командирчик, отпусти меня завтра на зачистку.
-Какого чёрта, зачем тебе это надо? А на связи кто будет сидеть?
-А мы Гришу посадим, он всё равно завтра в наряде.
-Нет милок, не пойдёт. Ты уже съездил несколько раз.
-Да надоело мне в этой конуре сидеть безвылазно.
-Ничего потерпишь. Хочешь я тебе расскажу, куда я тебя отпускал. Первый раз тебя в Аршты занесло, а это у чёрта на куличках. Ты приехал довольный от того, что видел развалины Бамута, а так, по сути, вы там ни хрена не делали. Второй раз ты попал в Самашки на сплошную зачистку, в третий ты чистил Орехово, где с сапёром «лепестки» считал. Орал на отцов командиров, чтобы близко к этим противопехотным минам никто не подошёл. И эти все три раза до самого вечера.
В разговор вмешался Петрович.
-Серёга, да ты чё в натуре. Тут никаких нервов не хватит, ты ж у нас как братское сердце, самый старый ОМОНовец. Кто нас встречать будет ежели не ты. Вон у «Кузнечика» спроси.
«Кузнечик» - приданный нашему подразделению водитель – милиционер из Подмосковья, временно отстранённый от управления; не въехав сразу в суть дела, заявляет.
-А что езжайте, я сам на связи посижу.
-Петрович, по ходу здесь зреет заговор. Видать мало ты его в нарядах гоняешь. Хватит Серёга, будешь «Кузнечика» сторожить, за ним глаз да глаз нужен, а то неровён час, на пробку наступит. То-то он нас всех на зачистку спроваживает.
Посовещавшись, делим ночь поровну. В эфире что то нежно проворковала Танюха, то ли как проходит связь, то ли спокойной ночи. Мысленно послав её к чёрту, лишь бы завтра не приключилось слишком раннее похмелье, погружаемся в пучину сна. А над столом воцарился Гриша – будущее нашей связи.
Обед следующего дня, сидели у соседей, провожали день вчерашний. Лица у всех немного постные, вчера было лучше, чем сегодня. Неожиданно с места со стаканом поднялся «Антикиллер» - темноволосый, ростом чуть ниже среднего опер.
-А давайте, хлопцы, выпьем за Калининское дважды краснознамённое училище.
-Давай, а ты к нему каким боком?
-Учился я в нём.
-А на каком курсе?
-На восемнадцатом.
-Да ну! А я на шестнадцатом.
-Земляки! Хороши, нечего сказать.
-Товарищи! Исторический момент, в окопах встретились люди, которые можно сказать учились три года вместе на одном факультете, у одних преподавателей. За это следует выпить!
Понеслась душа в рай, на лицах появились улыбки, в глазах заинтересованность. Два человека посреди изумлённого народа начинают обниматься, лобызаться по народному. В воздухе запахло курсантской казармой с её шутками и приколами.
-Товарищи, курсанты! Сапоги надо почистить с вечера, чтобы утром надеть их на свежую голову.
-Стою я в чистом поле, кругом ни деревца. Вдруг из за угла танк выезжает.
Хлопцы вспоминали имена бывших начальников, больше похожих на имена сказочных персонажей: м-р Филин, к-н Шешеня, пр-к Моргун, пр-к Ярынко и много других; включая подробности своего обучения.
-А как ты в контору попал?
-По распределению, сначала работал по связи, а потом высшая школа и получился опер.
-Ладно, давай по маленькой и в школу не пойдём.
-Давай.
После получаса оживлённой беседы старший из них, внимательно посмотрев на собеседника, заявляет:
-А ты на себя в зеркало хочешь со мной посмотреть?
-А зачем?
-Сейчас узнаешь. Становись рядом, Серёга смотри.
-А что смотреть-то.
-Ничего. Ты моего отца хорошо знаешь, вот и смотри.
-А что и впрямь сходство есть.
-Правильно, я со своей сытой мордой меньше на него похож, а у этого только волос темнее. Так что давай колись, с каких краёв будешь?
-Из Сибири.
-Вот, вот, оттуда всё и начиналось.
Ещё через полчаса, основательно перекопав всю родословную друг друга вплоть до седьмого колена, найдя какие то намёки, а скорее совпадения, громогласно заявил.
-Дальше рыть не будем, родственник ты мне, брат дальний. Знакомься с роднёй. Это – сапёр тоже наш брат, это – Серёга наше братское сердце, это – Петрович, но он брат двоюродный.
-А почему двоюродный?
-Потому что хохол.
Ещё немного пошумев в радостном возбуждении, народ чуть не собрался снимать продолжение фильма «Брат-2», но, вовремя успокоившись, решил объявить самороспуск. Ибо есть час для потехи, а для дела – время.
Вот недавно, буквально на днях, Валера Дажигов взахлёб рассказывал подробности Самашкинского дела. Когда он подсаживал Нохчу на крышу, на которой, вцепившись друг в друга бульдожьей хваткой, боролись СОБРовец и боевик.
-А что полегче никого не нашлось. Нохча и так центнер с гаком весит, а в бронежилете с пулемётом, наверное все сто сорок. Чем кончилось всё?
-Долез до них Нохча, схватил обеих, крыша под ними проломилась. Рухнули они вниз, наш упал сверху. Боевика скрутили и в машину.
-По частям никого не собирали?
-Да нет вроде. Боевик из леса вечером пришёл, да видать перебрал немного дома, вовремя не успел уйти. Как был в трусах, так и сопротивлялся.
-Наверное, водка ему досталась палёная. Не иначе как «Балтика».
Время неумолимо мчится вперёд. «Антикиллер» за рулём трофейного «Мерседеса» вместе с напарником рассекает воздух по трассе между сёлами Валерик, Катыр – Юрт, Ачхой – Мартан. Пролетает ОМОНовский блокпост, машет кому-то рукой и вперёд. Трофейный – это взятый напрокат для оперативной работы. Можно конечно ездить на «уазике», но за подбитый «уазик» дают 500 баксов, за БТР – 1000. Вот и делайте выводы. До чего интересно устроен мир – встретил можно сказать сокурсника, а оказалось ещё родственника в придачу. Недаром говорят, что земля круглая, да ещё вертится. Вдруг стоять.
-Смотри, копают!
-Да не копают, фугас ставят, твою мать!
Машина взвизгнула тормозами, четыре мужика деловито копавших землю испуганно переглянулись. Из машины вылезли два автоматчика, раздался звук передёргиваемых затворов.
-Всем лежать! Руки за голову!
Треск автоматной очереди в воздух.
-«Слон»! Смотри «граник»!
Крайний чеченец судорожно дёрнулся в сторону гранатомёта, тем более что один из сотрудников неожиданно подвернул ногу, оступившись в придорожной канаве.
-Бей!
От звука автоматной очереди чеченец тоже упал прямо на задницу и, судорожно отталкиваясь от земли ногами, заёрзал назад. В глазах отразился испуг, ибо подвернувший ногу чертил по земле черту автоматной очереди, вздымая фонтанчики пыли всё ближе и ближе к его ногам.
-Где фугас я тебя спрашиваю?
-Говори сука, застрелю!
-Ты….,ты…, ты на нём стоишь.
Минутой спустя с базы на блокпост поступила команда: «Закрыть дорогу». Немного погодя в сторону Катыра ушли два «уазика» «тяжёлых», а затем наша «нива» Беслан с Зауром. Через час дорогу открыли.
По истечении суток два ново обретенных родственника мило беседовали в спальном помещении. Младший, опираясь на палку, хромал вокруг старшего.
-Я ж тебя на помощь звал, ты, что не слышал?
-Откуда, ты по «Мотороле» орал, а я на своём «максоне» кроме базы ничего не принимаю. Услышал, что дорогу надо закрыть, вот и закрыл.
-А я так надеялся, что прискачешь.
-Ага, на гнедой кобыле с мечом в руке. Святой архангел – Гавриил. Нога как?
-Ничего пройдёт.
-Ну, ты смотри, зазря не рискуй. Чертяка!
Хлопает младшего по плечу, обнимая так, что кажется вот – вот затрещат кости.
-Хватит. Что думаешь, если маленький – обижать можно.
-Да это так, любя.
-Кстати объясни, как вы очутились на Кавказе?
-Ну, это проще пареной репы. «Отец народов» в сорок третьем затеял массовое переселение малых народов, назначив кому столицей Магадан, а кому Северный Казахстан. А на их место из Сибири в послевоенные годы ехали люди налаживать производство и быт. Да так здесь и оставались. Шли годы, менялись поколения. Страна большая, помнишь только ближних.
- А ежели поподробней?
- Можно и так. Один наш далекий общий предок во времена великой войны освобождал Кавказ от немцев. И так ему понравилось одно местечко, что решил он туда вернуться после войны жить со всей родней. Сели в эшелон, целый вагон родственников. Даже жили первое время на одной улице. Часть, правда, осталась в Сибири. Вот и весь сказ.
Недавно к соседям приезжал земляк из ГАИ, дежурит где-то на трассе между блокпостом «Кавказ» и 105м блокпостом. Как они их называют: смертники на дорогах. Хороший говорят, мужик был Вася. Патрульная машина ГАИ это конечно не БТР, но всё равно деньги за неё дают. Экипаж обстреляли между 105 блокпостом и Ассиновской, водитель, раненный в спину, из последних сил управляя машиной, доехал до блокпоста. Где умер, не дождавшись вертолета, остальные раненные члены экипажа выжили.
Связь, послеобеденное время, люди лежат на нарах, разглядывая голых красавиц на потолке. Сытый желудок толкает на размышления о будущем.
-Серёга! А ты что с деньгами делать будешь?
-Квартиру куплю.
-Так у тебя же есть однокомнатная.
-Жена к зиме родить должна, надо жилплощадь поболее.
-Умно, я тоже собираюсь купить.
-Кузнечик, а ты, куда свои денешь?
В разговор встревает Петрович фразой из кино «Брат-2».
-Не! Москаль нам не земляк!
-Я дочке подарок куплю, жене, ну и машину, если хватит.
-Ну, это как всегда, деньги на баб, машину. Через три недели машину бьём, а к концу отпуска покупаем «запорожец» и ездим.
-Да нет, я серьёзно.
-А мы тоже серьёзно. Сколько таких случаев было, когда за отпуск после командировки сотрудники покупали по три машины, две из которых разбивали. Ибо пьяный мент за рулём как террорист с гранатой.
-Интересно, что от нас комендатура хочет, какие наградные им подавать.
-А ты к шефу сходи.
-Ходил, он говорит в конце командировки – общим списком. Проще самому съездить, почву прощупать.
В комендатуре нам доходчиво объяснили, что за то, что на дороге задержали группу «бомбистов», закладывающих фугас, Ханкала и Моздок дали «добро» на наградные для отличившихся. Несмотря на наши слова, дескать, мы прибыли к шапочному разбору, а все активные действия свелись к перекрытию дороги, нам серьёзно ответили.
-Наверх сообщили о том, что вы помогали соседям в задержании. Соседи сами передали это, так что давайте списки на звания, награды, значки, ибо другой такой шанс может не представиться. А пока нам дали «добро» всё это подписать.
Ну что ж халява – вещь священная, грех ей не воспользоваться. Сколько бы ты ни изымал оружия, ни обезвреживал фугасы, ни ловил боевиков – твой скромный труд был не замечен. А тут бац, подвиг, получите и распишитесь. Главное – убедить командира составить эти списки, пока железо ещё горячо. После долгих увещеваний командир дал добро на звания для офицеров. Список составлен, надо состряпать ходатайства, благо пока ещё есть герой, что смерть презрел, бросаясь боевикам наперерез. Заинтересованные лица поставлены в известность, каждый прочёл своё ходатайство, остался доволен, ибо кадровик временного отдела старался на совесть. В каждом эпизоде, если ты не был непосредственным участником, то, по крайней мере, стоял рядом, что тоже почётно по нечётным числам. Самое интересное в том, что доставщик получает звание первым, хотя его включили в список за компанию, лишь бы довёз бумаги до отдела кадров. Организатор – последним, ибо командование, зная, кто, осуществил в жизнь дело, не может понять, что это одно лицо. А кое – кто остаётся не солоно хлебавши. Артём, вообще бьёт мой казалось незыблемый рекорд продвижения по службе – шесть лет от старлея до капитана. Фортуна – девка капризная, кому - то заржала, кому - то нет.
Поначалу для командования всё было донельзя прозаически, как и в местах постоянной дислокации – бесконечные совещания в райотделе, встречи и братания с командирами соседних подразделений. Любая такая встреча, согласно не писаных законов Кавказского гостеприимства заканчивается застольем. Ничего не поделаешь такой у нас хлебосольный отряд, накормят, напоят и ещё домой доставят тёпленьких и готовеньких. Пару раз доходило до того, что наши повара специально кухарили для какого – нибудь общеотделовского стола, в целях ознакомления приезжих с особенностями Кавказской кухни. Столь частые возлияния не могут не надоесть командиру, на текущие совещания теперь ездит зам, тоже наделённый полнотой власти. Однако и тому быстро надоедает. Теперь для всех командир либо болен, либо уехал в Моздок, а зам на спецоперации. Можем прислать командира роты или старшего инспектора по непонятным вопросам, с ними и разбирайтесь. Впрочем, всё это проходит для таких же, как мы ОМОНовцев, а для начальника временного отдела это не катит. Подавайте ему командира и точка. На что командир принимает волевое решение.
-Пол – ящика водки, две упаковки «нарзана» в машину, поехали.
-Товарищ полковник разрешите доложить, командир ОМОНа прибыл.
-Что ж ты дорогой друг, про нас забыл. Не посещаешь нас своим присутствием. Скучно нам без тебя.
-Извините, здоровье не позволяет. Андрюха заноси.
-Что ж ты так, ты у нас не ОМОН, а ОМИН – отряд милиции измученный нарзаном. Впрочем, вопрос исчерпан.
-В таком случае за меня будет зам приезжать или этот капитан.
-Хорошо.
Казалось бы исчерпана тема, можно перевернуть страницу, ан нет. По прошествии нескольких дней звонок из райотдела, несколько машин с руководством попало в засаду, просят помощи. Быстро погрузив на БТР весь имеющийся людской резерв, выехали на подмогу. Подъехали к месту предполагаемой засады, а вокруг тишь да гладь, божья благодать. Покатавшись взад – вперёд по трассе километров на пять от места, нашли «жертву» нападения. Три машины автоматчиков, довольное лицо начальника с ухмылкой говорящего нашему командиру.
-Это я тебя, дорогой друг, проверял. Приедешь ты ко мне на помощь или нет.
А вообще, если копнуть в глубь, то работа продолжается. Наше командование, желая облегчить нашу участь, сговорилось с соседями, чтобы стать их группой моральной поддержки, так как уж больно им наш БТР нужен. Даже комендатуру на это подписали, дескать будем выезжать только с ФСБ. Выездов в этом случае будет поменьше, а результат мощнее. На что во временном отделе сказали, договаривайтесь хоть с чёртом, от ментовской работы вас никто не освободит, а в свободное время можете хоть на шабаш летать. Вот и получалось у нас в некоторые дни по две, а то и по три зачистки. Работать с соседями конечно интересно, ибо они завсегда кого-то или чего то находят. Сапёр наш с ними постоянно какие то схроны ездил взрывать. Одно «но», работа с ними «стрёмная» - то есть на стрёме постоянно будешь стоять, на подхвате, в оцеплении. Независимо белый день на дворе или ночь.
А тут ещё братуха подсуетился с двумя ночными выездами, когда ни зги не видать. Какую информацию ему слил его «хромой» информатор, это один бог теперь ведает. Но то, что мы ночью сидели в двух резервах друг напротив друга, сторожа мышь, которая не должна была выскочить, остается фактом. Хорошо, что не выскочила, а то постреляли б друг друга как куропаток. По возвращении впрочем, состоялся интересный разговор с братвой.
- Андрей, ты же знаешь на Кавказе к мнению старшего надо прислушиваться.
- А то, как же, сам на этих понятиях вырос.
- Мы тут слышали, ты родственника встретил.
- Есть и такая буква в этом слове.
- Будь добр повлияй на него, он кроме тебя никого на дух не воспринимает. А мы домой живыми вернуться хотим.
Пришлось по просьбе «трудящихся» посоветовать умерить пыл. Хотя просьба, судите сами, была явно в духе сложившейся обстановки.
Сегодня соседи запросили четырёх человек с уазиком – таблеткой, а времечко то уже ближе к ужину. Ехать говорят недалеко, где-то в селе завёлся стрелок, любитель пострелять по отделу по ночам. Поехали всё те же – два Андрюхи, Юрка и Бес Тохтабиев в роли водителя. Рвался Серёга, но не пустили, сказали на связи посиди, тут люди пофактурнее нужны. Сказано – сделано, сели – поехали. С нами «тяжёлые» - человек пять. Все в бронежилетах, масках как положено, а то вдруг отстреливаться начнёт. Кроме этого ещё три машины автоматчиков. Подъехали к дому, высадились, побежали вдоль забора. Но наше дело и без того ясное, один возле ближнего края становится, второй – напротив ворот, а третий – у дальнего конца. Ну а эти то зачем бегут, забор не выше человеческого роста, через него весь двор виден.
-Черти! Через забор прыгайте, нечего ворота лбом таранить.
Слава богу, двое перескочили, один побежал к дому, а второй, выдернув трубу – засов, распахнул ворота для наступавших. В это время из дома вышел мужик, сладко потянулся и опешил. Оцепенение длилось секунды две не более, но в результате он принял верное решение, развернулся лицом к стене и поднял руки. Это спасло его от удара прикладом от набегавшего бойца. Сотрудники разбежались по двору, минуты через три появились женщины и дети, причитаний и плача особо не слышно, значит виновника визита нет дома. Дальше пошёл доскональнейший шмон. Неожиданно из подвала вытащили завёрнутую в рогожу снайперскую винтовку. Позвали сапёра, тот, удовлетворённо хмыкнув, вытащил из автомата шомпол и пошёл самозабвенно ковыряться в хозяйском навозе, в надежде найти жемчужное зерно. Если долго копошится, можно что-то накопать. Спустя полчаса от начала ковыряния на свет божий появился пулемёт Калашникова с запасным стволом и двумя коробками патронов, АКМ с тремя магазинами. Вооружение маленькой группы: автоматчик, снайпер, пулемётчик. Действующих лиц нет, только реквизит и декорации. Вот, по сути, и наша маленькая лепта в операцию «Вихрь – антитеррор».
Был, правда, ещё один склад боеприпасов в недостроенном здании возле школы. На место мы подъехали как всегда внезапно, когда солнце стояло в зените. Перед началом любой операции, как правило, проводится инструктаж, доводятся требования, кому и куда бежать, где залегать. Так было и на этот раз, вроде всех распределили на две группы, объяснили, кому заходить слева, кому справа. На практике оказалось всё иначе, БТР подъехал вплотную к зданию, вместо того чтобы начать высадку за квартал от места, к тому же не с той стороны и не тем бортом. Показуха, да и только, вся группа бежит на расстоянии чуть более десяти метров от здания, расставляя на пути бойцов. Клянусь, если бы в здании кто – нибудь засел, до крайней позиции оцепления мы бы не добежали. А так вот за сараем прячется Русик Тохов с РПК, чуть подальше Пеков с шестизарядным гранатомётом. В зарослях чертополоха пристроил свой пулемёт Балкизов, за деревьями заняли позицию Анзор с Мухамедом Журбиновичем. Все на месте, все целы, можно доложить о готовности к началу захвата. Только прошёл доклад о готовности группы блокирования, «тяжёлые» пошли на захват. В оконных проёмах отчётливо были видны снующие взад-вперёд по зданию фигуры в камуфляжах и с оружием. Мы же в течение получаса терпеливо бдили службу вокруг. Пока не поступила команда, чтобы все собрались возле входа. Оказывается, внутри что-то нашли. Нашему сапёру опять выпало счастье нырнуть в темноту подвала, явив оттуда миру ящики с патронами разных калибров, гранаты, выстрелы к РПГ-7, гранатомёты РПГ- 18 и пустые магазины к автомату. Поразительно, что стволов нет. Явно, что дело не чистое, кто-то специально свозил боеприпасы, чтобы их доблестно нашли. Обычно в таких случаях не хватает телевидения со словами: «Сегодня в Чечне был обнаружен крупный склад боеприпасов…» А тут тишина, хотя ящиками уже все машины загрузили. Ощущение в душе двойственное, ясно одно, наше дело пока ещё правое, враг куда бы не скрылся, будет разбит.
Петрович – мастак по кухарской части, частенько баловал нас смачными обедами. Есть у него такая слабость, при желании может Макаревичу конкуренцию составить в программе «Смак». Особенно его пробивает на китайскую кухню, была у него одно время мода – есть пищу китайскими палочками. Но ничего не поделаешь, тот, кто заботился о нашем желудке, укатил в Нальчик в наиболее танкоопасный период, когда командование в преддверии смены решило урезать наши пайки. Правда, перед его отъездом произошло событие, о котором трудно умолчать.
«Брат» продолжал страдать в ожидании смены. Что в принципе понятно, столкнувшись с непониманием со стороны сослуживцев, незнанием даты своей замены, он усердно налегал на стакан. Время тянулось для него бесконечно долго, сознание того, что старший омоновский брат уедет раньше, его бесило, агентура работала плохо. Кризис назревал. Развязка наступила внезапно, нервы натянутые как струна не выдержали. В одно прекрасное утро «Антикиллер» чуть не прострелил задницу своему сослуживцу и товарищу по картам «Ботанику». Данного эпизода хватило с лихвой, чтобы все наши отношения с соседями были прекращены на корню. По счастливой случайности через три дня «Ботанику» и «Антикиллеру» объявили, что их командировка закончилась. Прощай мой брат, возможно сквозь года, но ты не знаешь и не можешь догадаться, какой сюрприз готовит нам судьба. Приходит время плакать и смеяться. День прощания не был слёзным.
-Прощай, брат.
-Мы обязательно встретимся, брат.
-Там, где учились, брат, через год.
Они обнялись на прощание и всё. Заботам отъезжающих «Антикиллера» и «Ботаника», которые, несмотря на случившееся остались друзьями, был перепоручен наш приданный «Кузнечик» с просьбой довести его до дома, не выпуская на железнодорожных станциях. Никто не знал тогда, что назначенное через год рандеву двух братьев на берегу великой реки не состоится. Младший по пути на вокзал попадёт в автокатастрофу, а то, что они встретились тем летом, так и останется небольшой строкой в книге судеб человечества.
Уехавший на зимние квартиры Петрович перепоручил свою доблестную «Рембо» - группу на попечение свободных от службы офицеров. В принципе службу с его людьми нести на блокпосту было можно, тем более что фактически наряды распределял Русик, наше дело не вмешиваться в этот процесс, а сидеть сверху контролировать. Сиди себе на крыше вагончика под масксетью с пулемётом, размышляй о смысле бытия. Жизнь такова, что иногда порой тебе дарует миг удачи. Ты на коне и ты герой, готов решить возникшие задачи. Вдруг осознав, что ты крутой, ты забываешь тех, кто плачет, кого сегодня обошли мы стороной, участвуя в слонов раздаче. Взять хотя бы того же Русика – бывший офицер, по воле случая вынужденный опять карабкаться наверх. Как это говорят, не взлетевши над землёю, не поймешь, как падать вниз. А вот Вадик, к примеру, из командировки уезжает младшим лейтенантом, приказ пришёл после отправки, узнали только сейчас. У каждого своя судьба, свой путь к золотым лучам славы.
Солнышко припекает всё сильней, металлическая обшивка накалилась так, что внутри вагончика – настоящая Африка. А на верху маломальский ветерок обдувает, настраивая на лирический лад. Только писать не о чём, темы нет. Неожиданно по земляному отвалу наверх поднялся «Динамит».
-Андрей, ты, говорят, стихи пишешь.
-Да, иногда балуюсь.
-А мне можешь написать.
-Смотря, на какую тему. Всё зависит от вдохновения и полноты налитого стакана.
Тема оказалась донельзя знакомой. Он и она, любовь прошла, завяли помидоры, но всё вернётся на круги своя. Всё вернётся, обязательно вернётся. Любовь – какая сладостная тема, особенно когда писать мастак. Вот кто - то резанул по венам, хотя со стороны казалось не дурак.… Два часа кропотливого умственного труда, цвели на поле незабудки, заказчик был донельзя рад, что улетевшая голубка вновь возвращается назад.
Кто же знал, что напишет «Динамит» девушке эти стихи, а она возьмёт да отдаст ему своё сердце и руку. И пойдут они вместе по жизни, постепенно отдаляясь от ОМОНа, пока мы его не потеряем. Что поделаешь, ОМОН и нормальная семейная жизнь – вещи трудно совместимые. А так пока командировка – есть боец, вроде бы мог служить и служить, но засосала его любовь, засосала как трясина. От этих чувств нам никуда не скрыться, не убежать и не пропасть. Возможно в жизни - главная страница, возможно – главная напасть. Всё продвигалось потихоньку, и действий близился конец. Кончалось лето понемногу, всё ближе осени венец.
Последние три дня нашей командировки прошли под знаком учений, проводимых Временным Отделом в районе Серноводска. Серёга, почувствовав всю бесполезность моего присутствия там, сорвался туда с радостью. Благо смена была не за горами.
День отъезда, как он был от нас далёк.… Были вёрсты, обгорелые в пыли, этот день мы приближали, как могли. Ждали их и вот они пришли. Друзей встречаем в упоительном угаре, кружит от возбуждения голова. Стоим в строю от пары к паре, начальство говорит приветствия слова. Да мы вернулись, счастливы и живы, свой долг отчизне отслужив. Здесь каждый думал лишь о доме, о женщине, которую любил.