..........................................из рецензии
...............................на одну из темок Бульбулятора
Брожу занесённый как-то раз случайным служебным ветром по Питеру.
Шибаюсь, временно освобОженный от сует, вдоль Грибоедова канала.
Девчушками родными окружён.
Фиксирую фактуру на брегу на противолежащем –
- там кафетура со названьем "Морда"!
«Вот так культурой ударяют нас, губернских,
суровые товарищи Невы!» - Подумалось.
И начал вслух я размышлять о том, какими бы могли бы быть аналогичные названья
у англичан, к примеру, там,
корейцев,
японцивь и других племён...
Перевожу все измышленья параллельно
на те на самые на языки...
Да громко так перевожу,
увлёкшись уровнем высокой да культуры
столицы северной...
***
Увлёкся... Ну, а как ещё?
Ведь час до этого
близ шереметьевских заборов графа
прикольную заставочку увидел
над входиком в подвал питейный - "Собака Ленин, жив!"
Нет, не совсем, конечно, так дословно –
- а вот так вот, по буковкам сугубым: "Ленин@Жив!"
Ну, а за два часа до заведенья "Морда"
мне к ряду три стригучих заведения попались на пути
и все с названием прямым да "париХмахер"...
На удивление моё встречал я удивленье местных:
- А как ещё? Как там у вас в губерниях да весях? Иначе ж разве ж пишут-с?
За три часа до «Морды» я философию по-круче созерцал, масштабнее, весомей и грустней.
Под боком у Казанского Собора искал я кофею бы где испить.
Нашёл и двигался на вывеску, по курсу.
И в глаз залеплен мне был каверзный шлепок.
Во круглой рамочке висела замануха сОчна:
«Женское! Нежнейше нижнее бельё!» - крупнейшими значками во рекламу.
Чуть ниже, скромно, кратко, но довольно ярко: «Для мужчин!»
О, как по Питеру гулять!
***
А тут - кафе! Да ещё к тому же "Морда"!
Естественно, я громко в комментариях гулял, попутно извергаясь на иноязЫках...
Тут чувствую - остался я один. Присёк словесо-извержения свои.
Оглядываюсь... Тихо... Вечерний небосвод застыл свинцово... Зрит...
Прижались люди ко стенАм... Водица-жижа молча у гранита шебуршит...
Все смотрят на меня - с чего тут хлопец так да распалился!? Ну, "Морда"! Ну и что!?
Что характерно - я, увлекшись, упустил девчушек, что за компанию со мной бродили. Те убрели вперёд...
Смущаюсь как-то...
Видимо, снаружи если глянуть, то я смотрелся в общем колоритно - стоит крепыш, красавец в светлых джинсах, вещает бусурмански что-то, показывая пальцем на кафе, топорщит волос на брови, руками машет, брит затылок чешет во порывах... Нда... Казус рефлекторного изгиба.
Тут в сцене - да нюанс! Прям бонус!
Со тылу слышу вкрадчивый да голос да пиита - аж волос на затылке и на торсе дыбом встал; и вспоминается наш Фёдор Достоевский:
- Да. Здгавсвуйте, любезный. Пгиятно видеть. Я вот, знаете ли, тоже. Немного, пгавда. Идиот.
Оглядываюсь в ужасе - вот это запопал,
уж в идиоты пишут!
Стоит с улыбкою спокойной
и взглядом тихою шизЫ
какой-то пиитический товарищ.
Одет по правилам.
Короткие штаны. В полоску.
Носки в ромашку, почему-то, из-под них видны.
Пиджак да твидовый, да в клетку.
И бант!!! О! Чудо, а не бант! Как у художника, у Тюбика из повестей о том Незнайке!
Молчу. Народ у стен домов притих и наблюдает.
Молчу. Ведь неприятно как-то, когда тебя в компанию берут и говорят, что тоже идиоты. Молчу.
А Тюбик тот читает мне стихи. Красивые же, блин! И гладенько поёт. «Вот интересно – правда, что ли, сам их народил!? - Считаю варианты. Иль всё ж у Саши с бакенбардами потырил?»
Народ всё зрит!
Бэ, неуютно как-то.
"Так вот, - прервавшись от стихов, словесит далее Пиит с бантом, - Я тоже - идиот!"
Молчу. Тут чуть начнёшь звучать - уж не уйдёшь! Знакомо дело. Шизоиды - они теплы к общенью.
Молчу.
Короткие штанишки всё несёт теченье:
"И понял я сие уже давно. Ну, то, что идиот, конечно. В пятнадцать лет. Зашёл в военкомат. И ультиматумом ударил по погонам. Хочу в танкисты. Заберите! Я готов! Мне говорят - нельзя. Ведь, если в танк засунуть идиота, то могут быть проблемы у него. А гуманизм? Нельзя! И точка! Я погрустил недолго, но спокойно, в целом, воспринял факт. Ну что? Раз идиот - пойду в пииты! Вы - как соратник смотрит на меня. – Ну, уж Вы, уж Вы-то, Вы меня поймёте! Доля такова! У нас!"
И смотрит!
Молчу в ответ. Пытаюсь вежливою лыбою отбиться.
Тот постоял немного. Грустно шевельнул сандалью с ромашечной подсветкою носков. И коротко-штанишечно побрёл. Ко мостику, ко деревянному... Чрез плиты чрез гранитны. Над сволочнЫм свинцом воды... Несправедливым небом. Вдоль лиц, сливающихся с серостью домов.
Такие вот моменты.
Чего вот вспомнил? Видимо, трава...