Я не люблю розыгрышей. С детства. Сама разыгрывать не умею, и получается, что разыграть чаще пытаются именно меня. Я предпочитаю наблюдать за подобным со стороны, когда меня это не касается и можно от души посочувствовать или посмеяться.
Один мой знакомый, Сашка, решил пошутить над своим лучшим другом. Просто так, без всякой надобности, от хорошего настроения и не первого апреля. Сделал скорбное, суровое лицо, пришел к нему и говорит:
- Я все знаю! Ты спишь с моей женой...
Друг, с радостной улыбкой, - в кой-то веки встретились, - набрав полные легкие воздуха для приветствия, так и застыл в дверном проеме. В воздухе повисла неожиданная пауза.
- Не понял?... – Серега медленно выдохнул. - Ты что, совсем охренел на своей работе? Какая жена? Какое - спишь? У тебя что, критический возраст?
Сашка молчал, раздумывая: сейчас себя выдать и посмеяться вместе, или ещё помучить Серегу.
Он вдавил Сергея в квартиру и трагически изрек:
- Она мне все рассказала… У тебя есть выпить?
Серега молча притащил с кухни початую бутылку водки, огурчики с мясной нарезкой, и две рюмки. Сели по разные стороны заваленного рабочими бумагами стола, выпили.
- Она что, твоя жена, чокнутая?..
Бутылка в скором времени опустела и была убрана по стол. Её сменила бутылка коньяка и подсушенный холодильником лимон на блюдце. А в Сашке прямо актерский талант проснулся, насобирал с три короба семейных счастий и несчастий. Говорил пьяно много, горько, со слезой, уже не разбирая, что было на самом деле, а что придумал вот сейчас. Серега, вжавшись в кресло и закинув ногу на ногу, курил, играл желваками и возбужденно стучал зажигалкой по столу.
Выдержав очередную паузу, Сашка затянул свою песенку про измену с начала.
- И все-таки ты спишь с моей женой, и я это знаю. Теперь у меня нет жены, и если ты, лично ты, не скажешь мне правду, то у меня не будет и друга...
Он не закончил, хотел сказать что-то ещё, возможно, остановиться, но Серега рывком вскочил с кресла, схватился за голову и принялся мерить огромными шагами комнату.
- Да, черт возьми! Я сплю с твоей женой. Мне жаль, что ты это узнал, и теперь у тебя нет друга.
У Сашки мигом весь хмель из головы вылетел. Ну и дурак… Он сидел, разинув рот и широко раскрыв глаза. Долго сидел. Толи злился, толи недоумевал. С нескрываемым удивлением он следил глазами за мечущимся по комнате Серегой, который говорил и говорил, плавая в объяснениях.
Когда слова иссякли, Серега рухнул в кресло, посмотрел на Сашку и слегка испугался. Совершенно ошарашенный, бледный, Сашка вскочил, и вылетел из квартиры, отчаянно хлопнув дверью. По-шу-тил…
За руль Сашка пьяным не садился. Он поднял воротник – моросило, сунул руки в карманы брюк и пошел домой. Ну какой черт его дернул на такие шутки? Он был зол на жену, на Серегу, на себя, на весь мир. Шел, со злостью пиная пустоту, останавливался и тихо матерился. Больше всего он был зол на себя, но не мог понять, что его злило больше: то, что вот так - узнал, или что потерял жену и друга. «Уж лучше б не знал, ведь так славно жили-дружили. А с кем, собственно, жили? И дружили? Теперь вот знаю... Сволочи все… Вот и узнал: кто есть кто…»
Чуть позже Сашка позвонил мне и попросил встретиться, поговорить. Мы встретились через полчаса в кафе, и он рассказал мне всю эту историю. Не знаю, чем она закончилась, поскольку это было только начало.