- А-а-а! Папа, стреляй! Стреляй!
Сын подпрыгивает на стуле, не выпуская джойстик из рук. Глаза блестят, весь в напряжении, от монитора не отрывается ни на секунду. Играем дома по сети.
- Ну, вон же он! – кипятится сын, - Не ходи в те ворота, сворачивай направо! Направо я сказал…
Кручу-верчу несчастный джойстик и ничего не могу понять, где тут право, где тут лево.
- Как сюда запрыгнуть? – осторожно спрашиваю «командира», - Как прыгать-то?
- Папа, некогда прыгать, - раздраженно говорит сын, - не парься, обойди препятствие, а то они тебя угрохают.
И где он такого набрался?
Блуждаю долго, никого. Выхожу на базарную площадь, а там куры в каждом углу. Мне становится смешно, ради интереса стреляю по курам, они разлетаются на кусочки, так что перья летят. Какие террористы я о них напрочь забываю, гоняясь за курами.
- Папа ты где? – кричит сын.
- Да здесь я, - отвечаю, сосредоточенно прицеливаясь из дробовика в очередную пеструшку.
- Быстро ко мне! – командует сын.
- А ты где?
- Я у заложников.
Еще бы знать, где это ты у заложников, мечусь по площади и натыкаюсь в упор на террориста, стреляем, друг в друга одновременно, террорист падает, но и я, пошатываясь, валюсь рядом. Погиб и теперь на все происходящее наблюдаю сверху, вот оказывается как оно после смерти.
- Всё! Угрохали меня сволочи, - объявляю смеясь.
- Так не честно! – кричит сын, на мониторе высвечивается «Terrorists win».
***
- Ахмад, осторожно выгляни там, - тот, которого они зовут Бек стоит у входа в салон с автоматом наперевес и грозно смотрит на испуганных пассажиров.
- Никого, - лениво говорит Ахмад, облокотившись на аварийный люк.
Бек недоволен, напряжен, глазами отыскивает сообщников.
- Не расслабляться, - грозно бросает, удаляясь в кабину пилотов.
Что там происходит не видно и не слышно, остается уповать на Бога или Аллаха, что этот пресловутый Бек ведет переговоры и скоро наступит развязка.
- Второй час пошел, - возмущенно шепчет сосед, вытирая платком лоб.
Киваю головой, пытаюсь улыбнуться, получается неестественно и вымучено. У соседа вид нездоровый и воняет он ножным пОтом. Мне кажется, я, и сам так воняю. В нетерпении крепко сжимаю спасительный пластиковый коробОк, прикрытый сверху пиджаком.
По салону взад-вперед дефилирует высокий парень с акаэмом в руках, типа крутой, магазины перевязаны синей изолентой. Иногда останавливается, нагло рассматривает заложников. Маска на морде мешает разглядеть лицо, видна только наглая ухмылка.
Бек снова появляется в салоне, тащит за шкирку пилота.
- Где показывай! - орет дурным голосом.
- Я не знаю, какие здесь технологические отверстия, представляют реальную угрозу. И через что вас будут штурмовать, я тоже не знаю. Я не штурмовик.
Но Бек неумолим, тащит пилота в хвост самолета, тычет того мордой в иллюминатор аварийного люка, не прекращая орать:
- Что видишь?! Что видишь?!
- Ничего, - доносится нервное, - Я не понимаю, чего вы добиваетесь.
Наконец «псих» у Бека проходит он толкает бесполезного пилота в объятия наглого молодчика.
- Уведи его обратно.
Бек зол, видно по тому, как нервно носится от одного аварийного люка к другому.
- Переговоры зашли в тупик, - говорит громко, чтобы слышали все, - И я никого не пощажу. Я взорву бомбу!
Понятно, значит, не договорились, значит сидим дальше в полной готовности взлететь на воздух. Сосед начинает нервно почесываться. Это раздражает сильно не только меня, но и рядом стоящего бандита наблюдающего за ним с подозрением.
Почему-то вспоминаются некогда прочитанные указания: не привлекайте к себе внимания какими-либо действиями, не задавайте вопросов, не заискивайте перед террористами, будьте готовы к худшему, привыкайте к дискомфорту, держите в памяти все происходящее на борту самолета, будьте готовы к возможной попытке освобождения самолета и не удивляйтесь, если почувствуете некоторое психическое расстройство после столь сурового испытания.
Последний пункт обнадеживает более остальных. Кстати, еще при захватах советуют расслабиться и почитать книжку. Жаль, нет книжки, но можно закрыть глаза и попытаться уснуть.
Не могу, блин, до чего сосед вонючий попался, а рядом блондинка длинноволосая, очень искусственная и неестественно молчаливая, смотрю на нее, изучаю.
Сегодня от меня ничего не зависит, и когда я об этом думаю, мне становится легче. В кои-то веки можно вот так посидеть и даже покимарить.
Единственное, что меня раздражает – коробок, от которого задеревенели руки, так крепко я его сжимаю, главное не упустить момент, грудь холодит железный ключ. Злюсь неимоверно, что смалодушничал, дал себя уговорить и вот оказался в числе таких же невольных пассажиров никуда не летящего лайнера.
Бек возвращается, хватает девчонку с первого ряда, тянет ее как куклу в кабину пилота.
Вот, теперь я слышу, как он орет чего-то, даже матом ругается. Интересно, что там происходит.
Выстрел. Вскрики. Безумный ор террористов в салоне:
- Молчать! Сидеть!
Бог мой, вот это заваруха, неужели всех будет хватать, и тащить в кабину пилотов на расстрел. Сосед закатывает глаза, кажется, еще мгновение и он сорвется с места.
Бек вытаскивает девочку и бросает ее обратно.
- Я сейчас отпущу женщин и детей, - говорит зло и отрывисто, - В обмен мы получим наших братьев. Приготовиться! Если что-то пойдет не так, да поможет нам Аллах.
«Воистину», проносится в голове, и я не верю своему счастью, скоро конец.
В самолете тихо, пассажиры сидят, не шелохнувшись, бандиты стоят по местам, чувствуется напряжение.
Слишком долго стоит тишина, слишком долго тянется время в ожидании обмена.
Тело затекло. Неимоверно хочется встать размяться, расправить плечи, потянуть шейные позвонки, чтоб до хруста. Блин, закончится это или нет.
Бек снова в салоне, носится как ужаленный, раздает указания.
- Сейчас подгонят трап, - Бек тыкает стволом пистолета в грудь высокому парню, - Пока будем выпускать баб, они ничего предпринимать не будут. Следи в оба, если что стреляй.
- А если будут? – осторожно спрашивает молодчик.
- Не будут,- уверенно говорит Бек, - Будут, когда братьев привезут.
- А как мы узнаем, что это наши, а не фуфло?
- Хабиб, назовет позывной, это сигнал. Ты понял?
Молодой кивает, отходит на свое место.
Напряжение возрастает, сосед дергается, несколько раз порывается встать, но пришедший на смену молодому коренастый тип, небольшого росточка, наводит на него автомат и покачивает головой.
- Что означают слова «это сигнал»? – нервно шепчет сосед.
- Вы у меня спрашиваете? – искренне удивляюсь в ответ.
- У вас, у кого же еще?
- Не знаю, может, после того как они заберут своих братьев, они отпустят остальных заложников.
- Вы «Дельту» смотрели?
- Это с Чаком Норисом?
- Да первую. Вы что не помните, как мужчин увезли в арабскую страну.
- Наши этого не допустят…
- Молчать!
Бек стоит рядом, лицо порвано гримасой ненависти, он наводит пистолет на соседа, орет в салон:
- Хан! Хан!
Оказывается, молодчика зовут Ханом. Нет, имя Хам ему подходит больше.
Хан подбегает к Беку, глаза светятся безумным огнем.
- Да, Бек!
- Этого толстого, - и Бек указывает на соседа, - Возьми, прикроешься от снайперов, когда пойдешь проверять трап.
- Кто, я пойду? – в ужасе выгибается Хан.
- Ты! – зло отвечает Бек.
- Бек, ты же сказал, что они не будут штурмовать, пока бабы не спустятся.
- Теперь я думаю по другому, - твердо отвечает Бек, - Поэтому ты пойдешь и проверишь.
Молодой недоволен, но под строгим взглядом Бека опускает глаза. Протягивает руку к соседу, тянет того за лацкан пиджака.
Сосед поднимается и понуро идет к выходу. Он шатается, иногда останавливается, хватаясь за спинки ближайших кресел, но подталкиваемый продолжает двигаться вперед.
После ухода соседа, которого мне почему-то совсем не жалко, становится легче дышать. Я закрываю глаза, ощущая в пальцах разогретый пластик, перед глазами расплывчатые образы кого не понятно, то ли люди, то ли звери, копошатся в тумане сознания.
Бабахнуло одновременно отовсюду, вплетаясь в канву сна, в калейдоскопе вспышек неясные тени и треск.
- Опа-ньки! Попался! - лениво открываю глаза, гляжу вверх.
А сверху скалится морда в маске, держит меня на прицеле, падла.
- Так не честно, - говорю я, легонько нажимая кнопочку на коробкЕ, и снова закрываю глаза.
***
Пронзительный звук сирены и отборный мат по всему салону.
Перед глазами набившая оскомину, незатейливая в своей простоте и сегодня очень даже похожая на шутку надпись «Terrorists win».