Падение доброго есть самое злое падение

       

       Чёрное ищет белое,
       Чтобы убить в нём светлое…
       ( Бурич В.П.)
I
 Его звали Лефски. Натан Лефски. Единственный во всём мире, Я посвящён в тайну гибели этого человека, Я, всевидящий и вездесущий Автор, безмолвный, но творящий, незримый, но присутствующий, Я, придающий форму бескомпромиссной пустоте и играющий с людскими точками, как ребёнок со стеклянными шариками.
 Итак, его звали Натан Лефски. Он происходил из знатной семьи, был богат, недурен собой, благочестив, щедр и набожен, как Блаженный Августин. Несмотря на еврейскую кровь, ни тени фарисейства не омрачало его смуглых черт; он молился искренне, вёл праведную жизнь и даже пытался податься в монахи, если бы не протесты его жестокосердной матушки, готовящей для сына адвокатское поприще. Покорившись её воле, дабы не преступать законов божьих, он пошёл по жизни смиренной овцой, достойной подражания в милосердии и жалости в слепом подчинении людям. Натан относился к тем, кто боится достигать, чтобы не достигнуть слишком многого. Только треснет стена, ограничивающая цель, только начнут выпадать из неё серые кирпичи, - и он тут же ставит их на место, словно боясь крылатого тюремщика, который ещё, чего доброго, посадит на цепь. И вроде бы свет за стеной страшит, потому что можно потерять зрение от его яркости, и вроде бы хочется поплавать в его золотых лучах, потому что темнота также может ослепить…
 Это противоречие мучительно терзало Натана Лефски. Как человек искренний, он тонко чувствовал лесть и обман, понимал, что люди склонны использовать его, и разрывался между желанием помочь и боязнью быть горько обиженным человеческой холодностью. Внутренний конфликт медленно близился к своей кульминации.

II
 Однажды Натан Лефски сидел на деревянной скамейке в старой церквушке и просил Бога о просвещении своей души. Натан случайно выронил чётки. Он уже хотел наклониться и поднять их, когда чья-то рука в грязно-оранжевом рукаве опередила его и подала чётки хозяину.
- Да хранит Вас Бог! – поблагодарил Лефски и, взглянув на человека, тут же усевшегося рядом с ним, спросил:
- Вы, наверное, монах?
- Ну что Вы! Конечно же, нет! – весело рассмеялся незнакомец.
 Его одежда действительно походила на перекрашенную рясу, однако бывшее монашеское одеяние застёгивалось на пуговицы. Поясом служила тонкая серебряная цепочка, конец которой скрывался в левом кармане; из правого торчал тёмно-зелёный книжный корешок. Лоб незнакомца обрамляли пепельно-серые волосы с проседью; глаза походили на полупрозрачные кубики голубого льда.
 Осмотрев человека со всех сторон и набросав его портрет, Я, всезнающий Автор, непревзойдённый художник бытия, примостился у него за пазухой, чтобы записать первую беседу Натана Лефски с Мортиусом Дарком.
- Вы всех незнакомых людей принимаете за монахов, мистер Лефски?
- Откуда Вы знаете моё имя?
 Человек усмехнулся. Воцарилось холодное молчание.
- Вы, наверное, очень богобоязненны? – внезапно оборвал паузу незнакомец.
- Да, - ответил Натан с неподдельной искренностью.
- Тем хуже для Вас. Хотя, может быть, в этом заключается Ваше великое преимущество, ведь, чем меньше добродетели вокруг, тем больше она ценится людьми. Кажется, если я не ошибаюсь, имя Натан обозначает «Богом данный»?
- «Бог дал», - мягко поправил Лефски.
- Не суть большая разница. И как Вы считаете, Ваше имя соответствует Вашей личности?
- Не могу судить: меня назвали в честь погибшего отца.
- Вы решительный человек, господин Лефски?
- Я…что у вас за странная манера общения? Вы не могли бы остановиться на одном предмете разговора?
- К сожалению, нет. Такая манера общения имеет огромное количество плюсов. Лучший способ получить достоверную информацию – перескакивать с темы на тему, не давая сконцентрироваться человеку, от которого Вы намерены эту информацию получить. В режиме сжатого времени человек не задумываясь отвечает первое, что придёт ему на ум, и это первое есть самое истинное, ибо говорит подсознание человека. Однако, я дал Вам слишком много минут. Повторяю вопрос: Вы уверены в себе?
 Натан всё более раздражался; незнакомец бесцеремонно вопрошал, как экзаменатор школьника.
- Послушайте, я не обязан Вам отвечать! – робко возразил он, стараясь придать своему голосу побольше резкости.
- Значит, Вам нечего ответить. Вы мыслите догматично, Вы видите только своего Бога, и ничего вокруг себя и внутри себя. Признайтесь, Вы ровным счётом ничего не знаете ни о себе, ни о других.
- Постойте же, я всё знаю, просто…
- Ну так отвечайте! – нетерпеливо перебил незнакомец. Глаза-льдышки сверлили Лефски, читая открытую книгу его души.
- Хорошо. Я не всегда уверен в себе, - нехотя выдавил из себя Натан.
- А уверены ли в Вас другие люди?
- Я не понимаю Вашу логику. По-моему, моя уверенность в себе и уверенность во мне других людей – разные вещи.
- Совсем нет. Уверенность в Вас других людей гораздо важнее Вашей собственной. Главное заставить других поверить в то, что Вы в себе уверены, проще говоря, «сделать вид» решительного, а когда люди начнут верить в Вашу решительность, Вы сами поверите в неё.
- Я никогда об этом не думал.
- Может, Вы вообще никогда не думали? Извините, господин Лефски; случайно сорвалось. Я не хотел Вас обидеть.
- Ничего, ничего, - поспешно заговорил Натан. – Но мне так неудобно: Вы где-то слышали моё имя, а я до сих пор не знаю Вашего.
- Меня зовут Мортиус Дарк, - представился незнакомец, как-то странно покосившись на чётки, которые Лефски нервно перебирал двумя пальцами. – Лучше просто Мортиус. Вы когда-нибудь размышляли о пустоте людей? О гулкой пустоте голов, где отдаются чужие слова, отдаются, не проникая вглубь, потому, что глубины нет?
- Не размышлял.
- Пришло время задуматься об этом; вы совсем не пусты, господин Лефски, - с этими словами Мортиус встал со скамейки и направился к выходу из церкви. Натан смотрел ему вслед как завороженный, пока тот не скрылся за обитой железом дверью. Затем Натан Лефски гордо выпрямился, словно ощущая какое-то внутреннее превосходство, а потом вдруг стушевался и застыдился, сам не зная чего…

III
 Зачастую бездарность даже не подозревает о том, что она бездарна. Я убедился в этом, наблюдая за людьми, напрасно, но убеждённо марающими бумагу. Их на свете великое множество. После разговора со мно,…то есть, с Мортиусом Дарком, Натан Лефски впервые задумался об отношениях между содержанием и пустотой и о том, куда отнести себя. Комплимент Мортиуса, разумеется, польстил, хотя одновременно с удовольствием Натан ощутил и некое отторжение, словно дотронулся до грязи. Однако, к моменту следующей встречи неприятное чувство полностью изгладилось из памяти. В целом Лефски счёл незнакомца весьма приятным и интересным собеседником.
 Натан возвращался домой. Внезапно он заметил высокую фигуру, двигавшуюся ему навстречу крупными шагами. Лефски зачем-то остановился. Когда фигура приблизилась и стали различимы черты лица, он узнал Дарка.
- Мортиус? – спросил Лефски.
 Фигура замерла; Мортиус Дарк так грозно посмотрел в глаза Натану, что у того задрожали коленки. Затем он поманил Лефски указательным пальцем левой руки и свернул в узкий проулок. Заинтригованный Натан поспешил за ним.
 Не говоря ни слова, Мортиус довёл его до невзрачного домика и указал на подвальное окно, жестом призывая заглянуть туда. Лефски смотрел секунд десять; потом он отшатнулся от окна и в ужасе повернулся к абсолютно спокойному Дарку.
- Догадываетесь, чем они занимаются, Натан? – равнодушно поинтересовался Мортиус и, выдержав небольшую паузу, продолжил: Они поклоняются Сатане… Хотя, кто знает, может и правильно делают.
- Господи, как Вы только…Вы…Мортиус, умоляю Вас, пойдемте отсюда скорее! – жалобно попросил Лефски. Но его спутник никуда не собирался уходить.
- Мне нужно Ваше мнение о них, господин Лефски, - сухо сказал Дарк.
- Ну, если хотите…- робко пролепетал Натан. – Я…мне всегда было бесконечно жалко этих людей…Разве так…так…Так нельзя! Они заблуждаются, и сами не подозревают, насколько…
- Вы полагаете, они думают о Вас иначе? – скептически усмехнулся Мортиус. – Им тоже Вас бесконечно жалко, потому что они считают, что заблуждаетесь Вы. Вы бы осмелились спуститься к ним и наставить их на «путь истинный»?
- Что Вы, Мортиус, что Вы, - быстро заговорил Лефски, словно одна мысль об этом приводила его в ужас. – Я не…пожалуйста, пойдёмте отсюда! - снова взмолился он.
- Ах, да, я же забыл: Вы не всегда уверены в себе, - заметил Дарк, медленно тронувшись в сторону главной улицы.- Всё-таки, наверное, сейчас Вы правы: ведь с человеком, насаждающим свои порядки в чужой берлоге, поступают жестоко и безжалостно.
- Наверное… - согласился Лефски, нервно вздрагивая и безнадёжно пытаясь ускорить шаг; он был вынужден плестись в ногу со своим непреклонным спутником.
- Будучи на нейтральной территории, не мешай никому; если кто-то мешает тебе – попроси его прекратить; если он не останавливается – уничтожь его, - пробормотал вдруг Мортиус, будто разговаривая с самим собой. – Как Вам нравится такой совет? – резко обратился он к Натану.
- Боюсь это слишком…слишком категорично для меня.
- Ну бойтесь, бойтесь, - ухмыльнулся Дарк.
 Он пересёк главную улицу и скрылся в лабиринте домов. Натан Лефски побежал к себе со всех ног. В его голове вертелся обрывок фразы: «если он не останавливается – уничтожь его…»

IV
 «Уничтожь его…уничтожь…А ведь отчасти он и прав. Почему я всегда должен прогибаться под других людей, когда они лишь мешают исполнению моих желаний и используют меня, заставляя служить им? Почему я обязан говорить «да», если я не хочу этого?»
 Я, всемогущий Автор, смог заронить семя сомнения в эту добродетельную душу. Вернее, я не совсем точно выразился: это Мортиус Дарк сумел, моими усилиями правда, или даже совсем самостоятельно… Не суть важно. Ключевое слово: сумел. Мне осталось только обрисовать развязку.
 В каменной церкви было холоднее, чем на мокрой осенней улице.
- Мортиус, Вы положительно поставили меня в тупик: теперь я сомневаюсь во всём, даже в том, чего бы никогда раньше не подвергнул сомнению.
- Это лишь признак глубокого ума, - откликнулся Дарк. – Я утверждаю: Вы – святой, Натан Лефски, и Ваша ненависть к людям справедлива. Святой должен быть не просто вестником слова божьего, но и карающей десницей его, и Вы имеете право покарать их: Ваша ненависть есть гнев праведный. Посмотрите на эту пышность, Натан: Богу ли нужна она? Она нужна человеку! Вам ли, святому, любоваться ей? Взгляните: они превратили Христа в идола; это ли нужно Богу? Они убирают его статую цветами, как убирали статую тельца при Моисее. Этому ли поклоняться Вам, святому?! Разрушьте иллюзию, Натан, уничтожьте идола! – и Мортиус Дарк… да что там Мортиус Дарк?! – Я, великий Автор, непревзойдённый художник бытия, вочеловечившийся в Мортиусе Дарке, вложил камень в руку Лефски, и Натан бросил его прямо в распятие, добрый, набожный и благочестивый Натан. Бросил и воскликнул:
- Что я наделал?! Ты, человеколюбец, простишь меня, но смогу ли я когда-нибудь простить себя и без стыда посмотреть в глаза твои?!
- Пойдём, Лефски, тебе здесь больше не место! – прошипел Мортиус и потащил его к выходу…

V
 Натана Лефски нашли мёртвым в ста пятидесяти метрах от церкви. Единственными свидетелями его гибели оказались два полупьяных и до смерти перепуганных бродяги. Один утверждал, что Натан вышел из храма, прошёл немного и упал без сознания, словно у него случился приступ. Второй же якобы видел господина Лефски в сопровождении чёрного, хромого на одну лапу пса, который вдруг взбесился, бросился на господина, перегрыз ему горло и куда-то удрал. Правда, никаких следов собачьих клыков на шее трупа не обнаружили.
 Лишь Я, всевидящий и вездесущий Автор, знаю, как всё было на самом деле. Ведь я собственноручно взял Натана Лефски за руку и увёл его из мира людей…