Я проснулся от странного ощущения. Холод проникал под кожу и заставлял меня дрожать; в воздухе чувствовалась влажность. Я сел в кровати и поёжился. Окно оказалось распахнутым настежь, хотя я не открывал его перед сном. Я встал, чтобы захлопнуть форточку, но на полпути к окну я осознал, что помещение, в котором я проснулся, не имеет ничего общего с комнатой, где я заснул. Пол был стеклянным; под ногами синело небо, а потолок застилала туманная, пропитанная влагой мгла.
Я замер, удивлённо оглядывая новое жилище. Росло чувство дискомфорта и беспричинного страха; я пытался понять, откуда веет напряжённым вниманием, и, в конце концов, заметил в углу фигуру, закутанную в фиолетовый плащ. Незнакомец стоял неподвижно, как статуя, и его пристальный немигающий взгляд вызывал лёгкую тревогу, медленно затягивающую петлю на моей шее. Я невольно сглотнул. Он смотрел на меня настолько уверенно, что часть его решительности передалась и мне; я выпрямился, приготовившись начать разговор.
- Что я здесь делаю?
- Тебе виднее. Кажется, ты собираешься закрыть окно.
- А ты?
- Я делаю то же, что и ты.
- Так ты стоишь на месте не шевелясь!
- Ты также стоишь на месте не шевелясь.
Незнакомец был прав; я действительно остановился недалеко от окна и не двигался.
- Постой; ты находишься в другом конце комнаты…
- Это иллюзия. Я нахожусь там же, где и ты.
- Я отказываюсь понимать. Это ты привёл меня сюда?
- Ты сам сюда пришёл.
- Как мне выбраться отсюда?
- Никак.
- Я не хочу здесь находиться!
- Раз ты сам сюда пришёл, значит, хочешь.
Спорить с таинственным фантомом было бесполезно. Я повернулся к нему спиной и направился к окну; закрыв форточку, я снова посмотрел в его сторону. Незнакомец отлепился от стены и проделал путь, примерно равный моему; он зеркально повторял мои движения на расстоянии нескольких метров от меня.
- Зачем ты повторяешь за мной?
- Чтобы делать то же, что и ты.
- А зачем делать то же, что и я?
- Чтобы не потерять самого себя.
- Но ведь именно из-за повторения и теряют себя. Люди лишаются собственного лица, когда копируют манеры других или следуют моде большинства.
- Я не человек.
- Кто же ты?
- Я – это я.
- Исчерпывающий ответ. И что же ты включаешь в понятие «я»?
- Свою сущность.
- Что есть твоя сущность?
- Я существую в самом себе, через самого себя и являюсь сам себе причиной.
- А поконкретней?
- Моя сущность есть я.
- Гениально.
- Не гениально, а просто.
- Всё гениальное просто.
- Да, однако не всё простое гениально. ;
- Ты считаешь свою сущность простой?
- Это зависит от интеллекта того, кто меня познаёт. Я не умею судить о своей сущности со стороны, потому что я существую в самом себе.
Разговор с имманентным незнакомцем порядком надоел мне. Его холодная сдержанность раздражала; он изъяснялся просто и в то же время непонятно.
- Хорошо. И чего ты хочешь от меня?
- Того же, чего хочешь от меня ты.
- Но я ничего от тебя не хочу!
- Ошибаешься. Подумай.
- Ну, допустим, я скажу, что хочу поиграть. Это что-нибудь изменит?
- Да. Давай сыграем в игру. Кто победит противника, тот король и может пить кровь.
- Во что же мы будем играть?
- В жизнь и смерть. Подойди ко мне.
Я повернулся к незнакомцу и пошёл; он также сошёл с места; мы двигались друг на друга синхронно. Фантом отличался только тем, что ступал бесшумно, как выходец с того света. Когда мы стояли лицом к лицу, каждый одновременно бросился на другого.
Мы катались по стеклянному полу как две собаки. Вскоре пол покрылся капельками крови, которые просачивались сквозь стекло и падали в небо пурпурным дождём. Мгла над нами начала рассеиваться. Просыпалось солнце. Медленно светало; потолок подёрнулся сиреневой дымкой.
Фантом ловко вывернулся и начал бить меня головой об стену. Я почти совсем ослаб, пытаясь спихнуть со своей спины незнакомца.
- За что…за что ты мучаешь меня?- спросил я, захлёбываясь кровью.
- Ты сам себя мучаешь.
Я кричал, плакал, вырывался, голова налилась свинцовой тяжестью, всё вокруг перемешалось и слилось в одно цветное пятно. По лицу текли солёные слёзы с солёной кровью; мучительно хотелось пить. На мгновение я открыл глаза….
…Я лежал на полу в своей комнате, держался за ковёр и бился головой об стену… На белом потолке выделялись пурпурные следы моих собственных ступней…