Глава 1.
- Хорошо, папа… Я сделаю так, как ты хочешь, - девушка опустила глаза, чтобы спрятать от отца подступившие к глазам слезы. – Я выйду за него замуж…
- Вот и умница… Я уверен, ты будешь счастлива с ним. Со временем, когда ты узнаешь его лучше, ты обязательно полюбишь его. Поверь, он будет относиться к тебе исключительно хорошо.
- Да, папа… Я пойду к себе, хорошо?
- Конечно, дочка, иди.
Глава 2.
Таня ушла к себе в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Включив музыку, она упала на постель и разрыдалась. В ее памяти проносились счастливые и беззаботные картины детства, яркие и полные опьянительного веселья. Она уже училась на последнем курсе института, но, по сути, оставалась совсем ребенком – доверчивым, ранимым и беззащитным. Единственная и поздняя дочь своих родителей, она росла в атмосфере глубокой любви и нежности. И хотя Таню и баловали безмерно, она не выросла ни эгоисткой, ни грубиянкой. Будучи скромной от природы и воспитания, Таня очень ценила внимание и заботу немолодых уже родителей, и едва-едва повзрослев, стала дарить им свою любовь и ласку в умноженном размере. Таня была сама нежность. Ее детская, солнечная улыбка озаряла светом все вокруг, и окружающие ее люди не могли не сказать про нее: «Ах, какая милая девчушка!» Ее зеленые глаза, оттененные пушистыми ресницами, ее соломенного цвета волосы, ямочки на щечках создавали милый образ сладкого, нуждающегося в защите ребенка. И сейчас, в свои двадцать лет, Таня выглядела так же, как в пятнадцать. Худенькая, стройная она походила больше на девочку-подростка, чем на взрослую девушку. Нежный голос и природная стеснительность придавали Тане неповторимость. Она не была красавицей, но ее естественность, искренность и открытость делали ее настолько очаровательной, что раз увидев ее, хотелось снова и снова наблюдать, как она порхает по улице или по дому, словно малая птичка, напевает что-то потихоньку и тепло так улыбается всему свету.
Сейчас Тане вспомнился ее последний день рождения. Июльским вечером в ее доме собрались близкие друзья. Как ей было радостно и весело в тот день! Нарядная, в светло-бирюзовом платьице, она сорвала комплименты с уст всех своих друзей. Ее лучшая подруга, подарив Тане огромный букет роз, шепнула ей на ушко: «Танюша, ты даже не представляешь, какая ты хорошенькая! Не знай я тебя, я бы подумала, что тебе сегодня исполняется шестнадцать!» Таня в ответ подруге воскликнула: «Наташа, я так тебя люблю! И знаешь, я чувствую, что мне и впрямь всего шестнадцать».
Юная, счастливая Таня была так рада этому празднику и так благодарна родителям за то, что они устроили для нее этот вечер. Она то и дело подбегала к маме – пожилой, но все еще очень красивой женщине, целовала ее в лоб и говорила: «Мамочка, я так счастлива. Спасибо за все. Ты у меня самая замечательная на свете!» С таким же восторгом она летела к седовласому отцу и, раскрасневшись от головокружительных танцев в кругу друзей, уговаривала его потанцевать с ней. Отец отвечал, что уже слишком стар, чтобы танцевать, и все же Тане удалось выпросить у него один танец.
- Дочка, ты у нас совсем уже взрослая. Невеста… А мы с мамой уже старые. Поскорей устраивай свою жизнь. Мы так хотим увидеть внуков.
- Ну что ты, папа! Вы совсем не старые. А я, да я же совсем ребенок. Как же мне своих детей заводить-то? Рано мне еще замуж, папа, да и человека любимого у меня нет. Все друзья только, а ведь это должно быть другое…
- Главное, чтоб уважение к мужу было. А любовь, она с годами приходит, дочка. Мы с мамой уже ни на что не годимся. Хотим перед смертью знать, что жизнь твоя устроена, что есть, кому позаботиться о тебе.
- Папа, о чем ты говоришь? Вот институт в марте закончу, работу найду и смогу и о вас, и о себе позаботиться.
- Ладно, дочка, устал я, сяду пойду. Спасибо за танец.
- Тебе спасибо, папочка.
Тот безоблачный вечер, полный музыки, танцев и смеха, остался позади, в жарком июле. А в августе к ним в дом пришел Вадим, мужчина, который приходил к ним из года в год еще с того времени, когда Таня была ребенком. Вадим был на шестнадцать лет старше Тани, и когда ей было пять, он, бывало, носил ее на плечах и играл с ней в ладушки. Несмотря на столь давнее знакомство, Таня совсем его не знала, как не знала она и того, зачем он приходит к ним. Его редкие визиты – примерно раз в год – не позволяли назвать его другом семьи, а постоянство давало повод усомниться в том, что это просто визиты вежливости. Будучи ребенком, Таня испытывала симпатию к молодому, высокому парню, который каждый раз приносил ей фрукты, шоколад и игрушки. В возрасте двенадцати лет Таня стала стесняться Вадима, а став еще старше, она старалась под благовидным предлогом покинуть дом, пообщавшись с гостем не более часа. Так было и на этот раз. Вадим принес два чудесных букета цветов для Тани и ее мамы. Теплота, с которой он смотрел на девушку, заставляла ее то и дело краснеть. Накрыв на стол и обменявшись с Вадимом парой реплик, Таня извинилась, сказав, что она договорилась встретиться с подругой и, к сожалению, не может отменить встречу. Вернувшись домой, она нашла родителей несколько растерянными и задумчивыми, но не придала этому значения. А в сентябре Вадим пришел снова. А потом это повторилось и в октябре. После того, как Вадим ушел, Таня позволила себе поинтересоваться о цели его прихода.
- Пап, почему этот мужчина стал так часто приходить к нам?
- Этого мужчину зовут Вадим, разве ты не знаешь?
- Знаю, но он совершенно чужой нам человек.
- Разве? Мы с мамой знали его, когда тебя еще не было. Я дружил с его отцом. Он умер лет десять назад. После этого мы продолжали общаться с его матерью. Она умерла через пять лет после смерти мужа.
- И зачем же он приходит?
- Видишь ли, не знаю даже, с чего начать… Танюша, ты ему очень нравишься…
- Он же меня не знает…
- Почему же? Он на руках тебя носил, когда ты была маленькой.
- Я этого не помню.
- Таня, он… Вадим просит твоей руки. Он хочет, чтобы ты стала его женой…
- Что? Боже мой, это шутка?
- Нет, он говорил со мной об этом уже в тот год, когда ты закончила школу. Я тогда сказал ему, что ты слишком молода и что если ты сама не встретишь человека до окончания института, то тогда я подумаю над его предложением. Я думал, что столь долгое ожидание остудит его желание, но вот уже пятый год он просит меня все о том же. Это заставляет меня полагать, что его чувства и намерения серьезны.
- Но я его не знаю. Почему он не со мной, а с вами общается? Неужели мое мнение никого не интересует?
- Ты испытываешь неприязнь к нему?
- Нет, но я не хочу замуж…
- Послушай! Сейчас он просит лишь разрешения видеться с тобой чаще. Он хотел, чтобы я сам поговорил с тобой об этом, так как его ты избегаешь, стесняешься…
- Я ничего не понимаю, папа. Я ведь ни о чем не догадывалась. Я первый раз об этом слышу… Надеюсь, у меня есть право голоса…
- Конечно, если ты категорически против, мы ему откажем. Но если нет, то, на мой взгляд, стоит серьезно подумать, прежде чем сказать ему «нет».
- Подумать о чем, папа?
- Дочка, мы уже старые. Кто знает, что может случиться с нами не сегодня, так завтра? Мы хотим удостовериться, что твое будущее надежно обустроено. Ты ни с кем не встречаешься. Среди твоих друзей все слишком молоды, и я не вижу ни одного, кто смог бы стать тебе достойным мужем. Тебе скоро двадцать один, ты должна уже задуматься о будущей семье.
- Но папа…
- Не перебивай, пожалуйста. Ты знаешь, как мы с мамой любим тебя и хотим для тебя только счастья. Вадим – серьезный человек, он многого добился в жизни. К тому же, как личность он достоин уважения. Он был бы хорошим мужем тебе, Таня, и прекрасным отцом. Не будь я в этом уверен, я бы отказал ему сразу, даже не сказав тебе об этом. Но я его давно знаю. И признаться, я хотел бы видеть именно его рядом с тобой.
- Папа, я ведь не обязана сказать «да», правда?
- Конечно, нет. Но, пожалуйста, дай согласие на то, чтобы встречаться с ним. Если, узнав его лучше, ты не захочешь выходить за него замуж, ты будешь вправе сказать «нет».
- Я должна подумать… Я … А мама знает?
- Да, она очень переживает. Пойди, поговори с ней.
- Хорошо, папочка.
Таня была удивлена, подавлена, но не испугана. Она была уверена, что никто не заставит ее выходить замуж против ее воли. Придя на кухню, Таня села рядом с матерью и положила голову ей на колени.
- Мамуль, погладь меня по головке…
- Танечка, выходи замуж за Вадима, он чудесный человек. Он очень верный и ответственный. И ты нравишься ему уже очень давно.
- Мам, давай потом поговорим об этом. К чему такая спешка?
- Мы с папой сдаем, стареем… Мне уже шестьдесят два, папе – семьдесят.
- И что же?
- Устрой свою жизнь, дочка, и мы будем спокойно доживать свой век.
- Неужели все это так серьезно, мама? Вы с папой не болеете, с чего вдруг вы хотите, чтобы моя жизнь поскорее была устроена?
- На одну пенсию не проживешь. Пока ты найдешь работу, как мы все станем жить? Отец уже не может работать.
- Я буду работать, мама. Хоть немного, но думаю, меньше стипендии получать не буду.
- Этого еще никто не знает, дочка. Работу сейчас найти трудно. Сколько людей с образованием, со стажем сидят без работы. Жизнь сейчас стала сложной, как никогда.
- Так вы хотите, чтобы я вышла замуж только для того, чтобы денег было достаточно? Расчет и никакой любви, так?
- Любовь придет… Было бы взаимное уважение, уж поверь моему опыту. Да и что плохого в том, что мы думаем о твоем материальном положении? Этим пренебрегать не следует. Семья – дело ответственное. Детям так много нужно. А в нищете даже самая большая любовь разобьется о быт.
- Так что, мама, это обязательно должен быть он?
- Мы с папой предпочли бы, чтобы это был Вадим… Но выбор, конечно, за тобой. Иди, дочка, ступай к себе и подумай обо всем.
Глава 3.
Таня ушла к себе в комнату. Ее охватили недоумение и страх. Похоже, все было слишком серьезно и со стороны родителей, и со стороны Вадима. Таня чувствовала на себе это двойное давление, и оно вызывало в ней неприязнь к Вадиму. Ее принуждали принять совершенно определенное решение, и выбор, о котором говорили ей родители, на самом деле был просто иллюзией. Родители были полностью уверены в том, что Таня не пойдет наперекор их воле, что она послушает их совета и сделает так, как они хотят. Так было всегда. Таня была послушной дочерью. Она была послушной не потому, что у нее не было характера, а просто потому, что в важных вопросах ее мнение почти всегда совпадало с мнением родителей. На этот же раз дела обстояли иначе. Но уважение к отцу и матери, к их возрасту, к их советам и пожеланиям не позволяли Тане открыто и прямо сказать Вадиму «нет». Ей было страшно и больно. Ее, ребенка, заставили вдруг повзрослеть. На Таню нахлынуло отчаяние. Она не знала, как ей быть. Она чувствовала, что не способна сопротивляться, она обречена на повиновение. Таня не могла бы пойти против родителей: они дали ей все, они были для нее всем, но пришло время, когда ей, Тане, надо позаботиться о них, так как они сами уже не в состоянии этого делать. Нет, Танины родители не были больны и были способны в быту обходиться без посторонней помощи, но жизнь дорожала, и чисто в материальном смысле жить становилось все труднее и труднее. Таня решила, что должна отдать свой долг родителям, поступить так, как они считают нужным. Она знала, что, взяв время на раздумья, только измучит себя и поэтому, скрепя сердце и закусив губы, она вернулась к отцу и сказала ему:
- Хорошо, папа, я выйду за него замуж.
Мама тихонько плакала, сидя рядом с отцом на диване, - пришло время отпустить взлелеянного птенчика в самостоятельный полет. Как же ее столь любимое дитя будет жить вдали от отчего дома? Таня, не в силах более сдерживать рыдания, убежала в свою комнату. Ее, цветок, взращенный в любви и нежности, срезали и бросили в мир, жестокий и холодный. Что же делать? Как бы ей хотелось сейчас заснуть и не просыпаться никогда-никогда! Это первое ее столкновение с реальным миром оставило в душе девушки глубокий, горький след, но она должна пересилить себя. Она должна быть сильной ради мамы и папы, ибо даже сейчас, когда они, можно сказать, своими руками толкали ее из дома детства в мир чужой и неведомый, она не чувствовала к ним ничего, кроме любви и преданности.
Глава 4.
Дальше все было, как в бреду. Через неделю Вадим пришел вновь. Родителей дома не было. Таня, открыв дверь, побледнела и, прислонившись к стене, едва слышно прошептала: «Здравствуйте. Папа с мамой ушли к своим друзьям. Проходите в дом». Вадим поздоровался и протянул Тане какой-то сверток, но девушка была так напугана его приходом, что уронила его.
- Танечка, ты не больна?
- Нет, нет. Извините. Проходите. Я сейчас заварю чай.
Вадим прошел в зал, а Таня дрожащими руками пыталась зажечь газ. Пока вода не закипела, Таня отнесла в зал коробку шоколадных конфет, которую принес Вадим, и фрукты. Заварив чай, она также отнесла его в зал и вернулась за чашками на кухню. Руки ее настолько дрожали, что чашки выпали из ее рук и разбились вдребезги. Вадим, услышав звук бьющейся посуды, поспешил на кухню.
- Таня, тебе нехорошо? Давай, я помогу тебе, - он руками собрал крупные осколки и выбросил их в мусорное ведро. – А где веник?
- Я сама уберу, спасибо. – Не видя перед собой ничего, кроме мелких осколков фарфора, Таня подметала пол. Вадим стоял рядом и наблюдал за ней.
- Пойдем теперь выпьем чаю. Я сам возьму чашки, хорошо?
- Да, я согласна.
- Согласна что?
- Что? Разве Вы не знаете? Я… Папа уже сказал мне… Я… согласна стать Вашей женой… - Таня смотрела в пол. Вадим взял ее за руку.
- Правда? Честно сказать, я не ожидал сейчас услышать это… Я хотел, чтобы мы повстречались какое-то время.
- Это ни к чему. Все давно решено Вами и моими родителями. Они уверены, что это правильный шаг, а я привыкла доверять их мнению. Пойдемте в зал.
- И все же, Таня… Я тебя давно и неплохо знаю. А ты меня – нет.
- Я Вас знаю столько же и так же, как и Вы меня. Думаю, этого достаточно.
- Таня… Ты… Тебя принудили сказать мне «да»?
- Нет, что Вы. Я сама приняла решение. Я Вас уважаю. И вы мне нравитесь. – Фраза прозвучала почти естественно, если не принимать во внимание стиснутые за спиной пальцы и глаза, готовые прыснуть слезами от смертельной тоски и боли. Однако ей удалось не заплакать. Как это ни странно, за каких-то две недели Таня научилась быть актрисой, а ведь еще совсем недавно все ее мысли легко читались на ее лице.
- Может, сходим в театр в выходные?
- Хорошо, конечно.
- Я не стану тебя сейчас смущать. Вижу, ты очень неловко чувствуешь себя, когда родителей нет дома. Я заеду за тобой в субботу в пять часов, ладно?
- Хорошо.
- Передавай привет папе с мамой.
- Спасибо, передам. И спасибо за конфеты.
- Не стоит. Рад был видеть тебя.
- До свидания.
- Пока, - Вадим нежно коснулся ее холодной руки.
Поход в театр был чем-то несуразным. По дороге туда Вадим с Таней перекинулись лишь парой дежурных фраз, во время оперы они не разговаривали вовсе. На сцене была «Флория Тоска» Пуччини. Играли и пели на редкость неплохо. На протяжении всей оперы Таня не отрывала глаз от сцены, а в душераздирающие моменты соленые реки слез катились по ее лицу. Вадим, убрав разделявший их подлокотник, легко обнял Таню и притянул к себе.
- Я надеюсь, Танечка, у нас все получится. Я хочу сделать тебя счастливой… Очень хочу.
Таня в ответ лишь кивнула головой.
По окончании оперы, Вадим предложил поужинать в ресторане. Таня согласилась, но почти не притронулась к еде. Затем Вадим проводил ее домой и зашел, чтобы поговорит с ее отцом. Говорили о свадьбе. Уже был назначен месяц – апрель, то есть через пять месяцев Тане предстояло выйти замуж за Вадима. В течение этих пяти месяцев Вадим раз семь-восемь бывал в гостях у Тани, хотя общался, в основном, с ее родителями.
Глава 5.
В марте, сразу после того, как Таня защитила диплом, подали заявление в ЗАГС. Вадим выглядел безукоризненно в тот день, впрочем, как всегда. Представительный, собранный, аккуратный, серьезный. Таня же была рассеяна и взволнована. Наконец, все позади. Теперь Таня была невестой Вадима официально, так сказать. В знак этого Вадим надел на левую руку Тани кольцо. Кольцо это тонкой изящной работы украшала небольшая жемчужина. Оно было очень красивым, но Тане не нравилось. Это был его подарок, подарок чужого человека, человека, внушающего ей почти ужас. Кольцо жгло ей пальцы, хотелось снять его и выбросить, как и все это бремя ненавистного ей замужества. Таня мечтала умереть накануне свадьбы, как Джульетта, но знала, что такого чудесного избавления ждать ей неоткуда. Конечно, прояви она твердую волю, никто бы не мог заставить ее выйти замуж. Но Таня считала себя не вправе пойти против желания родителей, пусть даже оно и будет стоить ей счастья. В конце концов, это было первым в жизни Тани требованием со стороны родителей. Да, она выйдет замуж, и никто никогда не узнает, что глубоко в ее сердце запрятаны страдания и разбитая юность.
После ЗАГСа состоялось маленькое торжество в доме Таниных родителей. Мама приготовила изумительный стол, и всем, кроме Тани, было весело. Таня же была задумчива. Улучшив момент, Вадим спросил ее:
- Что с тобой? Что-то не так? Ты передумала? Скажи мне, пожалуйста, скажи.
- Нет, все в порядке. Я просто очень волнуюсь.
- Не волнуйся, все будет хорошо.
- Я знаю, спасибо.
В сущности, Вадима было не в чем упрекнуть. Его поведение, манеры, отношение к Тане и ее родителям было очень вежливым и предупредительным. Он был намного старше Тани, но это отнюдь не создавало ему проблем в общении с молодыми людьми. Но вот Таня… Она стала такой замкнутой, никто не знал, о чем она думает и что чувствует. Всем казалось, что это обычное предсвадебное состояние, и поэтому никто не приставал к девушке с расспросами. Все были заняты приготовлениями к свадьбе. Вадим взял на себя организацию всего – пригласительных билетов, машин, ресторана, музыки. Родителям же невесты оставалось лишь составить список приглашенных и приготовить свадебное платье для дочери.
За неделю до свадьбы были разосланы пригласительные – около пятнадцать человек со стороны жениха и примерно двадцать человек со стороны невесты. Таню радовало то, что на ее свадьбе будут только близкие люди – всего не более сорока-сорока пяти человек, а не сотни чужих, безразличных людей, собравшихся погулять и выпить. Она не хотела неискренних поздравлений, ведь и так в этой свадьбе было слишком много лжи и фальши… с ее стороны, например. Она не любила Вадима. Она его почти не знала. Он был чужим, и единственное, чего Тане хотелось, - это найти в себе силы быть смиренной и дальше. «В конце концов, сколько девушек выходит замуж так же, как я! И никто еще не умер от этого. Ни я первая, ни я последняя», - успокаивала она себя, скрывая свои чувства от всех, даже от лучшей подруги Наташи, которая должна была стать свидетельницей на Таниной свадьбе.
Глава 6.
За четыре дня до свадьбы портниха закончила шить платье для Тани. Оно было прелестно. Сшитое из белого с легким розовым отливом муслина, платье было богатым и одновременно скромным. Неглубокий вырез подчеркивал красоту Таниной шеи. Лиф, украшенный небольшими розами, плавно переходил в пышную юбку, спадающую красивыми тяжелыми складками. Обруча в юбке не было, поэтому ходить в ней было легко и удобно. Короткие рукава-фонарики делали Таню похожей на школьницу на выпускном балу. Венчик из атласных роз с недлинной фатой покрывал светлую головку. Волосы, красиво уложенные в прическу, из которой кокетливо и мило выбивалось несколько золотых локонов, горели солнечным блеском. Тонкие ручки в атласных перчатках, маленькие ступни в белоснежных туфельках. Просто Золушка из сказки. Таня была очаровательной в этом свадебном наряде и, видя себя в зеркало и дивясь своей миловидности, девушка улыбалась сама себе горьковатой улыбкой. Родители, нарядные и взволнованные красотой своей юной дочери, не могли на нее наглядеться.
Вот и настал день свадьбы. Было около полудня, когда к Тане пришла Наташа и чуть не задохнулась от искреннего восторга. В час дня к дому невесты подъехали две ослепительные машины. Вадим выглядел очень эффектно в элегантном темном костюме. Он преподнес матери Тани великолепный букет алых роз и белых для невесты. Увидев Таню в подвенечном наряде, он счастливо улыбнулся и поцеловал ее в лоб: «Ты самая прелестная девушка на свете! Ты просто ангел, сама красота и женственность!» Щеки Тани зарделись ярким румянцем от его слов. Лоб тоже горел от этого первого поцелуя. Таня была готова зарыдать: «Все, кончилось мое детство и мое счастье!» – говорила она себе, но на лице ее отражалось лишь смущение и беспокойство. Ее ладони были мокрыми от холодного пота, и она то и дело промокала их кружевным платочком. Выпив по бокалу шампанского, жених и невеста в сопровождении двух свидетелей Наташи и Эдика спустились во двор. Регистрация была назначена на два часа. В машину с Таней и Вадимом села и Наташа. Эдик же сел во вторую машину. Уже около ЗАГСа к торжественной процессии присоединились несколько близких друзей и родственников молодых.
У здания ЗАГСа находилось в этот субботний день еще несколько молодых пар. Среди них Таня с Вадимом резко выделялись своей необычностью. Он – взрослый, сильный, мужественный, и она – юная, хрупкая и нежная в венце из роз. Ровно в два Таня с Вадимом в сопровождении двоюродной сестры Вадима Карины и свидетелей торжественно поднялись по мраморной лестнице в красивый, украшенный живыми цветами зал. Вадим держал Таню за руку и чувствовал, как дрожат ее тоненькие пальчики в его руке.
Красивая женщина лет тридцати пяти поздравила молодых с радостным событием и пожелала, чтобы их жизнь была такой же светлой и теплой, как сегодняшний солнечный апрельский день. Таня плохо понимала слова: «Согласны ли Вы…» – слышала она чей-то далекий вопрос и громом прозвучавшее «да» совсем близко от нее. Голова пылала, перед глазами стоял туман. Все было, как в страшном сне. «Согласны ли Вы…» - повторился тот же вопрос. Таня не понимала, к кому он обращен, и лишь после некоторой паузы, когда Вадим сжал ее руку, она еле слышно прошептала «да». «В знак взаимного согласия… прошу Вас обменяться обручальными кольцами», - неумолимо продолжала женщина торжественным тоном и поднесла на блюдечке кольца. Вадим надел кольцо Тане, ее рука слегка дрожала, но когда пришла ее очередь, ее так трясло от напряжения, что она почти не видела руки Вадима и надела кольцо на ощупь, почти вслепую. Потом ее рука безвольно опустилась. «Объявляю Вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту». Вадим легко коснулся Таниных губ и почувствовал, что ей нехорошо. Она была бледна. Ей не хватало воздуха. Ослабев, она почти упала в его объятия. Слышались поздравления, но ни Таня, ни Вадим их не слышали. Он взял ее на руки и вынес на улицу. Эдик открыл бутылку шампанского и разлил в бокалы. Таня прислонилась к машине. От свежего воздуха ей стало немного лучше. Вадим стоял рядом и держал два бокала. «Таня, давай выпьем… за наше счастье…» Раздался хрустальный звон, и Таня залпом осушила свой бокал и тут же выронила его из рук. Он разбился вдребезги у ее ног. «На счастье, на счастье», - кричали все. Вадим сдержанно улыбался, Таня выглядела уставшей от перенапряжения, но тоже старалась улыбаться. Вадим взял ее под руку.
- Я предлагаю всем немного погулять в этом парке и прошу Вас ненадолго оставить меня наедине с Таней. – Все послушно рассеялись. Вадим отвел свою молодую жену в тень огромного дуба. – Если тебя принудили к замужеству, почему здесь, в ЗАГСе, ты не сказала мне «нет»? Почему, Таня? Неужели ты думаешь, что я слеп и не вижу твоего состояния?
- Меня не заставляли. Я сама приняла решение. Я просто очень сильно нервничала. Простите, пожалуйста.
- Танюша, не надо меня бояться. Я хочу, чтобы мы были счастливы, и я сделаю все от меня зависящее.
- Да, конечно. Не волнуйтесь. Я уже вполне пришла в себя. Я Вас не боюсь. Вы мой муж.
- Хорошо. Пойдем, нас все ждут.
Еще с полчаса все прогуливались по парку, фотографировались, снимались на камеру, шутили и смеялись. Тане стало лучше: «Все самое страшное позади. Дороги назад нет. Слава Богу, я сумела сказать «да» и одеть ему кольцо». Таня старалась быть веселой и улыбалась почти непринужденно. Она пыталась вызвать в себе симпатию к Вадиму: «Он мне, конечно, чужой, но он красив, умен, внимателен. И он не груб со мной. Может, мне и вправду не стоит бояться его и… сегодняшней ночи?» Но эти убедительные доводы рассудка мало помогали ее сердцу. Она страдала, страдала очень глубоко и больно. Замужество было для нее словно приговором, обрекавшим ее на вечные муки и покорность судьбе и мужу. Теперь ее доля – подчиняться, слушаться, всегда и везде следовать его желаниям, перестать мечтать и надеяться на счастье.
Жизнь всегда полна противоречий. Весна, солнце, любовь витают в воздухе. Дух любви чувствуется повсюду. Все вокруг ликует и упивается жизнью. Счастливые лица друзей, а у Тани на душе тоска, боль, спрятанная за искусно разыгранной улыбкой.
Что чувствовал Вадим, остается только догадываться. Он добился того, чего хотел. Таня нравилась ему давно. Ее внешность, скромный, нежный и покладистый нрав – все в ней импонировало ему. Он давно хотел создать семью, давно в ней нуждался. Ему хотелось тепла, уюта, заботы. Он знал, что Таня не любит его, но верил, что со временем Таня привыкнет к нему, и отношения их сложатся удачно.
Прошел час после регистрации. Гости были приглашены к пяти. Таким образом, у молодых было еще два свободных часа. Они посвятили их традиционному возложению цветов к памятникам и прокатились по весеннему городу. В половине пятого вся компания подъехала к небольшому, но изысканному ресторану, где Вадим заказал банкетный зал. Гостей еще не было. Но родители Тани были уже здесь. Поздравляя молодых, они были рады видеть, что Таня улыбается.
В красивом зале ресторана горели яркие хрустальные люстры, блестел начищенный паркет, торжественно накрытые столы ожидали гостей. Все было готово к приему. Столы ломились от изысканных закусок, вин и напитков. Всюду по периметру зала стояли огромные вазы с цветами. Невеста и жених сидели за главным столом в окружении свидетелей. Понемногу стали приходить люди. Они здоровались с молодыми, поздравляли, целовали их, желали счастья. Вадим сиял, Таня скромно улыбалась. Только Богу известно, чего стоила ей эта улыбка. Наконец, все собрались и сели за столики. Тамада вел свадьбу легко, шутил остроумно и тонко, произносил красивые тосты, давал слово гостям. Играл ансамбль. Ребята-музыканты были молодыми и веселыми, играли с чувством, с азартом. Уже через полчаса после начала застолья гостям захотелось танцевать.
- Таня, ты не хочешь потанцевать? – спросил Вадим.
- Разве нам можно? Не принято ведь жениху и невесте танцевать…
- Как это не принято?
- Ну, по армянским обычаям…
- Глупости. Мы живем в двадцатом веке. Обычаи – это, конечно, хорошо. Но я слишком стар, чтобы следовать таким странным, нелепым обычаям. На свадьбе всем должно быть весело, а уж нам в особенности. В конце концов, это наш праздник. Пойдем.
Музыка была быстрая, веселая, и Таня на какое-то время забылась, танцевала, смеялась от души почти всю свадьбу. Вадим смотрел на нее с нежностью и заботой, и страх отступил. Но время шло, приближалась ночь, некоторые из гостей уже ушли, и Таню вновь стал обуревать ужас – ужас перед сегодняшней ночью. Элегантный и внешне очень красивый, Вадим стал вызывать у нее отвращение. Ей становилось тошно при одной только мысли, что через пару часов они останутся вдвоем в его доме, что он будет целовать ее, касаться ее, а потом… О том, что случится потом, Таня боялась даже думать. Ей больше не хотелось танцевать. Вадим усадил ее за стол. Опять произносились тосты, а потом Таня с Вадимом резали искуснейший торт. Все с восторгом аплодировали. И меньше, чем через час Вадим пригласил Таню на последний танец. Станцевав его, они поблагодарили гостей и покинули ресторан. Под ноги молодым ложились брошенные цветы, Таню осыпали лепестками роз. Она ступала по ним и думала, что подобно этим цветам растоптана и ее жизнь – и как растоптана – под торжественную музыку и при блеске тысячи свечей. «Что ж, по крайней мере, это красивый конец», - думала Таня.
Глава 7.
Вадиму хотелось поскорее приехать домой, Тане же – наоборот. Она мечтала, что что-нибудь случится с машиной, и это задержит их в пути. Но как это водится, ничего такого не случилось. Они благополучно подъехали к своему новому дому. Расположенный в зеленом, спокойном районе города, дом был небольшой, но очень удачно спланированный. Во дворе, у крыльца были разбиты клумбы, где уже сейчас, в апреле, цвели цветы. Крыльцо поднималось на просторную застекленную веранду, которая переходила в гостиную, отделенную от прихожей раздвижными стеклянными дверьми. Здесь из прихожей вела дверь в светлую, уютную комнату, которую Вадим запланировал как комнату для гостей. Из гостиной двери вели еще в три комнаты: кабинет, спальню и еще одну - очень просторную и сейчас почти пустую - детскую комнату. Отсюда же из гостиной шел коридор на кухню. Справа по коридору были ванная и туалет, а затем большая кладовка. Кухня, как и детская, имели по большому балкону, выходящему окнами в сад, разбитый во дворе. Дом был новый, недавно построенный и спроектированный самим Вадимом. Перед фасадом, со стороны улицы, перед домом был аккуратный палисадник, где во всю цвела сирень. Это был дом мечты. И Тане, будь она объективной, он бы обязательно нравился. Но так как это был дом Вадима, все здесь не вызывало в ней совершенно никаких положительных эмоций. До свадьбы Таня была здесь лишь однажды, примерно неделю назад, когда они с Вадимом привезли сюда почти все ее вещи, и она тщательно укладывала их в шифоньер в спальне. Кроме ее личных вещей, мама приготовила ей отличное приданное – одеяла из верблюжьей шерсти, подушки, постельное белье, полотенца, три сервиза и еще много всякой домашней утвари. Но у Вадима в доме было все, и Таня сожалела о том, что ей вряд ли в ближайшем будущем придется пользоваться тем, что приготовила ей мама.
У входа в дом Вадим взял на руки свою невесту и внес ее вовнутрь, опустив на пол лишь в гостиной. В доме повсюду стояли вазы со свежими цветами, наполнявшими воздух тонким весенним ароматом.
- Добро пожаловать, дорогая. Теперь это наш общий дом. Надеюсь, ты его полюбишь.
- Спасибо, - голос Тани едва заметно дрожал.
- Садись на диван, - пригласил Вадим, и после того, как Таня села, разложив на диване свое белоснежное платье, он сам сел с ней рядом. – Устала?
- Да, немного.
- Хочешь спать?
- Нет пока, - ответила Таня и подумала про себя: «Ну вот, начинается».
- Знаешь, конечно, если ты слишком устала, то мы можем отложить это до следующего раза, но у меня есть предложение. Давай переоденемся и погуляем по нашему району немного, подышим свежим воздухом. Сегодня чудесная погода. Как ты на это смотришь?
Таня растерялась. Она ожидала всего, чего угодно, но не прогулки в ночь сразу после свадьбы. Конечно, она обрадовалась этой возможности отложить хоть на какое-то время момент ненавистной ей близости с Вадимом.
- О, было бы здорово!
- Тогда, давай переоденемся? Помочь тебе?
- Нет, благодарю. Я сама справлюсь, - сказала испуганно Таня, встав с дивана и направляясь в спальню.
- Не бойся, - остановил ее Вадим, взяв ее за руку. – Не надо меня бояться. Наверняка тебе кто-то помогал одеваться. Я только расстегну тебе молнию. С остальным, я думаю, ты и вправду сама справишься. Хорошо? – он заглянул в ее глаза и повел ее в спальню.
- Да… Хорошо… - Таня повернулась к Вадиму спиной. Послышался звук раскрываемой молнии. Таня стояла, не шелохнувшись. Она ожидала, что Вадим захочет предпринять что-то еще.
- Все. Я выхожу. Ты ведь недолго, правда?
Таня лишь кивнула в ответ. Она даже не почувствовала его рук на своей коже, потому что он ее даже не коснулся. Таню это ошеломило, она была уже готова ко всему, а Вадим вдруг вышел. Таню трясло. Она прислонилась к прохладной стене и старалась успокоиться. «Все хорошо. Постель пока откладывается. Слава Богу, еще хотя бы час я могу побыть маленькой девочкой, не зная, что есть боль». Таня переоделась в джинсы и легкий свитерок, который когда-то связала ей мама. Когда она вышла из спальни, Вадим уже тоже переоделся. Его костюм был аккуратно развешен на стуле, а сам он был в клетчатой рубашке и голубых джинсовых брюках. Эта одежда его очень молодила, сейчас он выглядел всего лет на тридцать, а не на свои тридцать семь.
- Ну что, пойдем?
- Да, пойдемте. – Они вышли из дома, и Вадим взял Таню за руку.
- Ты была такая красивая сегодня. Самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо встречал.
- Спасибо.
- Это был не комплимент. Тебе понравилось, как все прошло? Правда, хорошо?
- Да, очень хорошо. Вы прекрасный организатор. Я всегда мечтала именно о такой свадьбе: никакой суеты, никакой показухи, все очень тонко и изысканно, и в то же время скромно. И гостями были только самые близкие люди. Музыка, ресторан, цветы, мне все очень понравилось, - Таня говорила правду. Она умолчала лишь о том, что к данной свадьбе прибавить бы еще и настоящую любовь, и тогда она действительно была бы пределом мечтаний.
- Я рад, что тебе понравилось. Хорошее начало – это ведь очень важно, не правда ли? Но что случилось с тобою в ЗАГСе?
- Я просто сильно разволновалась. Не каждый день девушка выходит замуж. И еще там было душно.
- Мне показалось, причина в другом. Но это, конечно, твое право рассказать мне или промолчать.
- Я ничего от Вас не скрываю.
- Хорошо, хорошо, не волнуйся. Я ни в чем тебя не упрекаю и не подозреваю. Я верю, что у нас с тобой, в конце концов, все сложится хорошо, и мы будем счастливы. Я все для этого сделаю. Я хочу иметь настоящую семью.
- Что в Вашем понимании настоящая семья?
- Семья, построенная на взаимном доверии, уважении, любви. Семья, где слышится детский смех, где царят мир и согласие.
Таню чуть истерика не охватила. Все, что назвал Вадим, в их случае было утопией. Какая любовь, когда Таню буквально принудили выйти замуж? Какое согласие, когда в армянской семье речь может идти только о покорности со стороны жены, тем более такой молодой, как Таня? Муж будет жить своею собственной жизнью, а жена, словно рабыня, будет ждать его, слушаться его, готовить ему, стирать его вещи, убирать его дом, растить его детей. Не правда ли, для такой цели можно было бы нанять домработницу? «Правда, жена дешевле обходится», - думала Таня.
- Таня, ты не устала, не замерзла? – волновался Вадим.
- Немного устала, но не замерзла.
Они обошли уже полквартала. «Ему, конечно, не терпится уложить меня в свою постель», - с отвращением думала Таня.
- Пойдем домой? Уже первый час.
- Да, пойдемте.
На обратном пути каждый думал о своем, они шли молча. «Дорога до дома займет минут двадцать, потом, по меньшей мере, полчаса я буду в ванной. У меня есть еще один час счастья», - считала минуты Таня. К ее удивлению, по возвращении домой Вадим предложил выпить чаю. Он сам накрыл на столик в гостиной, а Таня в это время повесила свое свадебное платье и костюм Вадима на вешалки и убрала в шифоньер. В доме царил идеальный порядок. Было очень уютно. Молодые супруги расположились вокруг журнального столика: Вадим сел на диван, а Таня – в кресло. В ресторане от волнения ни Таня, ни Вадим толком не ели, поэтому сейчас голод дал о себе знать. Они долго пили чай с печеньем, которое Вадим поливал сгущенным молоком специально для Тани. Таня немного нервничала. Она ждала от Вадима совсем другого – нетерпения, например, ведь он ждал этого момента много лет. Но Вадим вроде никуда не торопился. Это, конечно, радовало Таню, но с другой стороны, - пугало. Чего он хочет? Почему так странно ведет себя? Все, непонятное человеку, пугает его, и Таня не была исключением. Она нервничала: «Может, с ним что-то не так? - Вроде бы непохоже», - спрашивала себя Таня и сама же себе отвечала.
Наконец, чай допили. Таня собрала чашки и собралась отнести их на кухню, чтобы помыть, но Вадим не позволил ей это сделать.
- Отдыхай, я сам все сделаю. Пока ты еще чувствуешь себя гостьей в этом доме, так что я за тобой ухаживаю… Если хочешь уже лечь, можешь пойти в ванную, а потом ложиться. Я приготовлю постель.
- Хорошо, я пойду приму душ, - вот теперь Тане стало страшно по-настоящему. «Теперь уже скоро», - внутренне содрогалась она.
Вадим мыл посуду на кухне. Таня взяла из спальни красивейшую ночную рубашку, которую они с мамой выбирали специально для брачной ночи. Белая, на тонких лямках, рубашка была вышита на груди и по подолу мелкими цветочками. Длина ее едва доходила до колен. Сама по себе рубашка была очень красивой, но Таня очень неловко себя в ней чувствовала – слишком открыты грудь, руки, плечи, слишком сильно оголены стройные ножки. Купаясь, Таня прислонилась спиной к прохладному кафелю. От страха кружилась голова, Таню тошнило, на глаза наворачивались слезы. «Ах, мамочка, мамочка! Что ты наделала? Милая моя, зачем же ты меня ему отдала? Зачем, зачем? Как стерпеть мне то, что должно случиться?» Ужас обуял девушку, и она, выйдя из ванны, дрожала всем телом. Полотенце выпало у нее из рук, и она никак не могла поднять его из-за головокружения. Наконец-то она вытерлась и залезла в ночную рубашку. Теперь оставалось только найти в себе силы выйти из ванной и добраться до спальни, не показав своей паники и не заливаясь краской стыда. Вадим, судя по шагам, был в гостиной. Так что Тане предстояло пройти мимо него в своей коротенькой и смущающей ее рубашечке. Она набрала полные легкие воздуха и вышла в коридор. Вадим сидел на диване и смотрел на Таню. Как она ни старалась, щеки ее мгновенно зардели, лицо горело. Вадим, несомненно, видел и понимал ее состояние. Он проследовал за Таней в спальню и, не включая света, спросил ее, с какой стороны кровати она хотела бы лечь.
- Мне все равно. Наверное, здесь, если Вы не против.
- Абсолютно не против. Ложись, я сейчас искупаюсь и приду.
Таня присела на край кровати и накинула на себя одеяло. Ей с трудом удавалось сдерживать дрожь, нервную паническую дрожь и одновременное оцепенение, сковавшее ее язык, мысли и чувства. Таня была не в силах пошевелиться. Вадим присел рядом с ней и обнял ее за плечи. Таня вздрогнула от прикосновения горячей мужской руки к ее обнаженным плечам.
- Не бойся… Я заметил, у тебя очень красивое белье, но, похоже, ты к нему еще не вполне привыкла. Может, наденешь что-нибудь, в чем ты обычно спала дома?
- Что? Простите, я не поняла…
- Я говорю, может, ты переоденешься во что-нибудь другое, в чем ты будешь уютно себя чувствовать?
Таня не нашлась, что ответить. Язык не слушался ее. Вадим встал и на пороге спальни повторил:
- Переодевайся и ложись. Я скоро вернусь. И, пожалуйста, успокойся.
Таня вскочила с кровати, выпрыгнула из непривычного, холодного шелка и одела родную, скромную трикотажную рубашечку в цветочек с оборочкой из атласной ленты вокруг неглубокого выреза. Ей сразу стало спокойнее, почти как в отчем доме. Она легла в постель и с головой закуталась в легкое одеяло. Одеял было два. Слава Богу, ей не придется спать с Вадимом под одним одеялом, после того как он оставит ее в покое. Минут через десять Вадим вошел в спальню и, сняв банный халат, лег в постель.
- Устала, Танюш?
- Да, устала.
- Ты не против поговорить немного?
- О чем?
- О нас.
- Нет, не против.
- Я хочу предложить тебе кое-что. Ты меня почти не знаешь, и поэтому боишься. Это все естественно. Но теперь у нас будет возможность лучше узнать друг друга и сделаться ближе. В общем, я предлагаю тебе не сторониться меня, а попробовать стать друзьями. И еще я хочу, чтобы мы поехали в свадебное путешествие туда, куда ты захочешь. Где бы тебе хотелось побывать?
- Я не знаю.
- Но чего-то ты все-таки хочешь. Подумай об этом завтра, хорошо?
- Конечно.
- Послушай, Таня. Не надо меня бояться. Я хочу настоящей семьи, а не такой, какой обычно бывает семья армянская. Я думаю, если мы оба приложим усилия, постараемся узнать друг друга, приспособиться друг к другу, то, в конце концов, я перестану быть чужим для тебя. Ведь для меня не секрет, что ты не любишь меня. Но я надеюсь, что со временем все изменится. Понимаешь меня?
- Не очень… Вадим, давайте поскорее все начнем, чтобы поскорее закончить. Я слишком устала, я не в силах сейчас понять Вас. Давайте, пожалуйста, поскорее покончим со всем этим… - Голос Тани дрожал и срывался.
- О чем ты говоришь, глупенькая?
- Вы прекрасно понимаете, о чем, - она почти плакала.
- Да ты что! Ты всерьез думала, что я сейчас стану насиловать тебя – тебя, юную, умирающую от страха? Давай-ка, успокойся и спи. Я тебе совершенно чужой человек, несмотря на то, что официально мы муж и жена. Таня, мне не нужно твоего тела без твоей любви. Я мог бы иметь это, не вступая в брак. Мне нужен не секс, мне нужна семья. Я ждал тебя много лет, и я могу ждать еще столько, сколько потребуется. Все случится тогда, когда ты сама этого захочешь – и ни минутой раньше… Боже мой, ты вправду думала, что я такой изверг и стану мучить тебя сегодняшней ночью? Успокойся, я вовсе не такое чудовище.
- Что?
- Ничего. Успокойся и спи. Хорошо?
- Да. Да… - Таня отвернулась от Вадима и, свернувшись в клубок, закуталась с головы до ног в одеяло.
Вадим тоже повернулся к ней спиной и постарался заснуть, но сон не шел к нему. Отчего-то ему было горько. Ребенок, лежащий с ним в одной кровати, боялся Вадима, как чего-то ужасного и чуждого, хотя Вадим и не причинял Тани ни боли, ни зла. Он ее любил, он ее желал… Знала ли она об этом, догадывалась ли? – Вряд ли. Таня была занята своими собственными мыслями, и понятия не имела, что чувствовал и о чем думал ее муж. Таня тоже не спала. Она никак не могла понять, что же произошло, как случилось так, что Вадим даже не попытался добиться близости с ней. Ей хотелось плакать, ей было жалко себя. До настоящего момента она еще как-то держалась благодаря своей враждебности по отношению к Вадиму, а теперь, после столь милосердного его поступка, она не знала, что и думать о нем. Нервы Танины не выдерживали больше такого напряжения, которое длилось уже полгода, и Таня тихонько заплакала в подушку. Вадим делал вид, что спит, надеясь, что Таня вскоре успокоится, но она все плакала и плакала. Тогда Вадим повернулся к ней и, легко обняв Таню, повернул ее к себе.
- Ну что ты, малышка? Ты мне не поверила, да?
Таня не отвечала, она все никак не могла остановить потоки слез, а у Вадима сердце разрывалось от боли.
- Пожалуйста, не плачь. Принести тебе воды? Таня, что мне сделать, чтобы успокоить тебя? Скажи мне, чего ты хочешь? Таня?
- Ничего… Хочу к папе.
- Иди ко мне. Я постараюсь быть тебе отцом, братом, другом – всем, что тебе нужно. Только не плачь. Почему ты плачешь?
- Я… Я… Простите меня… я так Вам благодарна на сегодняшнюю ночь… Я этого никогда не забуду… Обещаю, Вам не придется долго ждать…
- Да не думай ты об этом! Я же сказал, мне нужна твоя любовь. Любовь! Не тело. И если я не тот человек, кого бы ты смогла полюбить, то между нами никогда ничего не будет!
- Что? Что Вы хотите этим сказать?
- Мы просто… разведемся… и все.
- Вы говорите о разводе в первый день нашего брака?
- Я просто хочу, чтобы ты знала, что насильно я тебя рядом с собой держать не стану. Я тебя отпущу. О, я не думал, что нам будет так трудно понять друг друга! Видит Бог, я не знал, как глубок твой страх, как велико отвращение ко мне. Кто заставил тебя сказать мне «да»? Для чего, ты говорила мне об уважении, о том, что я якобы нравлюсь тебе? Для чего был нужен этот фарс? А я, легковерный глупец, я поверил тебе даже сегодня в ЗАГСе! Почему сегодня на регистрации ты не отказалась выйти за меня замуж? Почему? Брак – не игрушка, Таня. Лучше было бы, если бы ты честно призналась мне во всем и не играла бы моими чувствами! Что же заставило тебя стать моей женой, не испытывая ко мне ничего, кроме отвращения?
- Я вовсе не испытываю к Вам отвращения.
- Да, конечно, тебя просто слегка трясет в моем присутствии. Кто, кто вынудил тебя сказать мне «да»? Я очень просил твоего отца не давить на тебя… И я был так рад, когда осенью ты сама сказала мне, что согласна стать моей женой. Как мог я знать, что тебя заставили?
- Что бы Вы сделали, если бы услышали «нет»? Пришли бы через год?
- Нет, больше я бы не пришел. Я бы нашел способ, как мне жить без тебя дальше…
- Почему, почему Вы выбрали меня?
- Почему? Так ты до сих пор ничего не поняла? Таня… Меньше всего я хотел сделать тебя несчастной. Думаю, тебе стоило быть честной со мной, я бы ни к чему тебя не принуждал, я бы просто ушел из твоей жизни, и ты бы обо мне больше даже и не вспомнила, - голос Вадима был полон горечи. – Я бы взял ребенка из детдома и жил бы себе дальше…
- Без жены?
- Я женился бы только на тебе. Ты думаешь, для чего я ждал, пока ты вырастешь, пока закончишь институт? Мне кажется, я ждал тебя двадцать один год – ровно столько, сколько тебе сейчас и сколько я тебя знаю. Другой жены мне не надо.
- Но ребенку надо.
- Ребенку из детдома неплохо бы заиметь хотя бы одного из родителей. Думаю, я смог бы быть хорошим отцом… Ты любишь детей?
- Очень…
- Я знал, что ты так ответишь…
- Но почему я? Почему, Вадим?
- Все так просто… Просто я тебя люблю…
- Что? Что? Вы же совсем меня не знаете…
- Я знаю тебя достаточно, чтобы любить… Но какое значение это сейчас имеет? Возможно, мы с тобой совершили большую ошибку, что не выяснили все раньше. Я считал, что ты очень скромная и что из скромности ты просто не сможешь говорить со мной о таких вещах. Если бы я раньше сказал тебе, что люблю тебя, ты бы мне просто не поверила.
- И что же нам теперь делать?
- Не знаю. Поживем с полгода, если ничего не изменится, решим что-нибудь. Ты согласна?
- Да, да. Я согласна. И простите меня, пожалуйста, простите…
- Ничего. И подумай, если ты хочешь поехать куда-нибудь, мое предложение остается в силе.
- Хорошо, я подумаю завтра. Спасибо. Давайте спать.
- Спи. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Таня утомилась, она быстро заснула. В ее голове лишь удивленно звучал вопрос, который занимал ее даже во время сна: «Как? Как? Я почти ненавидела его! Неужели это возможно? Как это странно, уже после свадьбы узнать, что чужой человек, который, тем не менее, является моим мужем, любит меня». Что-то зашевелилось в Танином сердце, она чувствовала себя виноватой перед Вадимом. За последний час она узнала о нем больше, чем за все предыдущие годы. И то, что она узнала о нем, вызывало в ней уважение. Было и еще что-то в ее сердце. Может быть, тщеславие, а может, что-то другое, только сейчас Таня уже знала, что она не хочет потерять его любви.
Вадим не спал всю ночь. Он сделал для себя тысячу открытий, вспоминая события, предшествующие свадьбе. Разбитые чашки на кухне он принимал за признак волнения, а они были признаком ужаса. И все ее улыбки – лишь игра, лишь роль. Но почему, почему она согласилась? Как ее мягкие, добрые родители смогли навязать ей свое мнение? И зачем? Вадим боялся шевельнуться, чтобы не разбудить Таню. Его мучила жажда. Он пошел на кухню, налил себе холодного пива и вышел в сад. Ночь была звездная и полная романтики. Самое время для любви, а в его сердце лишь боль и тоска. Таня даже не сделала попытки убедить его в том, что ее решение было самостоятельным, что она чувствует к нему хоть что-то положительное. Вадим допил пиво, вернулся в дом и лег спать в гостиной. Ему не хотелось идти в спальню, где спала любимая его девочка, вызывающая в нем столько нежности и столько боли одновременно.
Уже под утро Таня проснулась. Ей было холодно. На кровати рядом с ней Вадима не было. Сначала Таня подумала, что он просто ненадолго вышел – в туалет, может быть. Но его не было пять минут, десять минут. Дотронувшись до его простыней, Таня обнаружила, что они совсем холодные… Ей было страшно и стыдно. Она знала, что обидела Вадима, и не знала, как ей вести себя с ним дальше. Он был так внимателен, так добр с нею, а она… «За что я так его невзлюбила? Что он сделал мне плохого? Он заботливый, чуткий… Ну почему, почему в моем сердце столько злобы?» Таня встала, накинула халат и вышла в гостиную. Вадим спал на диване, укрывшись своим банным халатом. В Тане проснулась нежность: «Боже, в своем же доме он спит словно непрошеный гость, и все потому, что не хочет тревожить меня. За что же я так жестоко обошлась с ним, ведь он все, все сделал для меня, даже то, о чем я и мечтать не смела…» Таня села подле Вадима на корточки и склонилась над его головой.
- Вадим, пойдемте в спальню… Слышите? Пожалуйста, простите меня… Я так замерзла… Вадим? Вы спите?..
- Нет, уже не сплю.
- Пойдемте в спальню, и, пожалуйста, простите меня.
- Мне не за что тебя прощать. Ты ни в чем не виновата. Иди ложись, а то замерзнешь совсем. Я сейчас приду, хорошо?
- Хорошо. – Таня вернулась в спальню и легла в свою остывшую постель. Светало. Было около пяти утра. Минут через пять Вадим тоже пришел в спальню и лег рядом. Таня прильнула к нему. Ей было холодно. – Вадим, обнимите меня… Пожалуйста. – Он обнял ее, и по ней пробежала волна тепла, исходящая от горячего и сильного тела мужа.
- Ты совсем как льдинка, - он принялся растирать ее холодные ладошки и ступни. Таня согрелась. Ей было хорошо, хорошо, потому что Вадим был рядом, хотя Таня едва ли это сознавала. Она взяла его за руки.
- Вадим, давайте попробуем еще раз. Забудем наш ночной разговор. Начнем все сначала. Как Вы сказали, попробуем стать друзьями. В конце концов, мы женаты. Мы должны хотя бы попытаться…
- Ты сама этого хочешь?
- Да, хочу. Честное слово.
- Хорошо. Только больше никогда не обманывай меня. Договорились?
- Да, договорились…
- Тебя что-то еще беспокоит?
- Не знаю. Да. Завтрашний день, вернее уже сегодняшний…
- Что-то не так?
- Завтра к нам придут гости. Все будут пялиться на меня, разглядывать, изменилась я или нет… Я так ужасно, должно быть, выгляжу. Я не хочу никого видеть, даже родителей, но это невозможно…
- Разве? Если ты не хочешь, то к нам никто не придет, и мы никуда не пойдем.
- Так не положено, так не бывает.
- Мне все равно, что положено, а что не положено. У нас все будет так, как мы решим.
- Так не выйдет. Ничего не получится.
- Все получится. Я все беру на себя. Успокойся, все будет так, как ты захочешь. Ты моя жена, и твои желания для меня важнее, чем то, что требует от нас общество.
- Правда? Никто завтра не будет с любопытством рассматривать меня?
- А почему кто-то должен рассматривать тебя?
- Ну, ведь Вы понимаете сами… Всем интересно, как все прошло…
- Что прошло?
- Ну… брачная ночь…
- О, Боже мой, ты опять об этом. Я тебе обещаю, что никому не позволю сделать тебя предметом нездорового интереса.
- Спасибо. Спасибо Вам, - Таня улыбалась. Все было не так уж плохо. Вадим не стал загонять конфликт внутрь. И сейчас Тане не хотелось быть ни рядом с папой, ни рядом с мамой. Она и так отдалилась от них в последние месяцы. Сейчас ей хотелось быть только рядом с Вадимом. Таню удивляло это новое чувство, но она могла себе признаться в том, что ей нравилось, что Вадим рядом и что они помирились. Она ближе прижалась к мужу, и они заснули – умиротворенные и спокойные.
Глава 8.
Часов в восемь Вадим встал и приготовил завтрак, а Таня все спала. Тогда Вадим, сев у ее кровати, легко погладил ее по волосам:
- Танюша, вставай. Завтрак уже готов… Слышишь? Просыпайся.
Таня открыла глаза, потянулась и, улыбнувшись утру, села в постели:
- Я такая засоня, правда?
- Вовсе нет. Мы оба устали. Вот и все. Одевайся, я жду тебя в саду. Я там накрыл на стол. – Он вышел.
Таня быстро умылась, оделась и вышла во двор. Было свежо. На траве и цветах блестела роса. Солнце радостно освещало дом, отражаясь от стекол, играло зайчиками на стенах дома и на покрытом белоснежной скатертью столе, где был накрыт завтрак – горячий, хрустящий, ароматный хлеб, творог, сливки и дымящийся кофе.
- Как вкусно пахнет!
- Садись, пожалуйста, - Вадим придвинул Танин стул ближе к столу. – Ты выспалась?
- Не знаю пока. А сколько времени?
- Девять. Я уже позвонил твоим родителям и всем, кто мог прийти. Я сказал, что мы никого не ждем.
- Правда? Как они отреагировали?
- Нормально. Мама хотела поговорить с тобой. Она волнуется, все ли с тобой в порядке. Может, позвонишь ей сама попозже?
- Я? Что я скажу, если она спросит? Нет, я не готова отвечать на вопросы о нас…
- Никто не ждет от тебя подробностей. Достаточно будет сказать, что все хорошо.
- Вы думаете?
- Конечно. Если ты не позвонишь, она подумает, что что-то не так, что ты плохо себя чувствуешь…
- Хорошо. Я позвоню им вечером.
Позавтракав, Таня помогла Вадиму убрать со стола, а потом он вручил ей толстенный каталог «Курорты мира», чтобы Таня выбрала что-нибудь на свой вкус.
- Куда бы тебе хотелось поехать?
- Не знаю, может быть, на море. В Ялту или Сочи…
- Там еще холодно. Может быть, юг Италии, Греция… Как ты на это смотришь?
- Это, наверное, слишком дорого.
- Не думай о деньгах. Мы можем себе это позволить. Выбери то, что тебе более всего по душе.
- Мне понравился один остров в Греции. Сейчас покажу. Здесь есть картинки и карта. – Таня сидела на полу в гостиной и перелистывала каталог.
- Как называется остров?
- Миконос.
- Это в Эгейском море, кажется?
- Вы там были?
- Нет, я был только на нескольких близких к материку островах…
- Вот он, я нашла… - Таня показала Вадиму фотографии сказочно красивого острова. - Правда, красиво?
- Да, очень красиво. У тебя ведь есть выездная виза?
- Да, есть.
- Завтра я подам заявку на въездную визу. У меня знакомые в греческом посольстве. В течение недели, думаю, все будет готово. Можем завтра уже и билеты купить, например, на … Так, сегодня 24 апреля… Скажем, на 5 мая. Как ты на это смотришь?
- А когда Вам на работу?
- 12 июня.
- Так долго отпуск?
- Да, я договорился, все в порядке.
- Мне даже не верится. Я еще ни разу не была за границей.
- У тебя все впереди.
- Я так рада.
- Я тоже.
Выбрав место для проведения медового месяца, Таня с Вадимом расположились в шезлонгах в саду. Солнце разморило Таню, и она то и дело зевала.
- Может, пойдешь поспишь? Ты совсем не выспалась.
- А Вы?
- Я бы тоже с удовольствием поспал.
- Тогда пойдемте спать?
- Пойдем.
Вадим отключил телефон, задвинул шторы в спальне, и там воцарился полумрак. Таня быстро разделась и нырнула в постель, воспользовавшись тем, что Вадим вышел. Когда он вернулся, она уже почти заснула. Он осторожно лег рядом, стараясь не потревожить ее. Но Таня вдруг открыла глаза и недоуменно посмотрела вокруг.
- Что-то не в порядке? – поинтересовался Вадим.
- А где Гриша?
- Какой Гриша?
- Мой Гриша. Разве я не привезла его сюда? Мой Гриша…
- Твоя игрушечная собака? Мне кажется, я видел, как ты убирала его в шкаф в зале. Я принесу его, если он там. – Вадим вышел и через минуту вошел. – Наверное, Гриша пошел погулять.
- Вы его не нашли? У Тани слипались глаза, она говорила в полусне, и не видела, что Вадим держит что-то за спиной. Он лег в постель и провел пушистым меховым хвостиком по лицу Тани. Она встрепенулась, открыла глаза, и, увидев перед собой обожаемого Гришу, расплылась в счастливой улыбке. – Гришуня? Где ты был? – Обняв его, Таня заснула. Вадим смотрел на нее, и ему хотелось смеяться, потому что перед ним спал ребенок, судя по лицу, лет шести-семи и, уткнувшись в мягкое собачье брюшко, сладко посапывал.
«Ей бы впору в детский сад ходить, а ее замуж отдали. Но теперь она со мной, значит, я должен организовать ей этот детсад, и быть ей нянькой, папой, мамой, всем, кем угодно. Что ж? Ради такой девочки чего только не сделаешь? Милая моя… – Вадим поправил подушку под Таниной головкой и с умилением смотрел на нее, - У нас все будет хорошо, я тебе обещаю», - склонившись над Таней, Вадим нежно коснулся губами ее лба, а потом тоже заснул.
Таня проснулась часа в два, когда Вадим еще спал. Ей хотелось кушать, и она отправилась на кухню. Холодильник был набит до отказа всякой всячиной – Вадим позаботился о том, чтобы им не пришлось волноваться о еде сразу после свадьбы. Таня накрыла на стол и разбудила Вадима:
- Я тут немного похозяйничала. Пойдемте обедать.
- Ты уже встала? Надо же, я даже не заметил. Хорошо отдохнула?
- Прекрасно, только проголодалась.
- Это легко поправимо.
- Конечно. Все уже на столе, вставайте и идемте кушать, - Таня вышла из комнаты.
За обедом молодые супруги разговаривали о предстоящем путешествии в Грецию. Потом Вадим рассказывал Тане о своей жизни, о том, как он учился, о работе, о родителях, которых, к сожалению, уже не было в живых. Таня никогда раньше не видела его таким домашним и родным, и к концу обеда они стали почти друзьями. «Странно, - думала Таня, - почему я раньше никогда не замечала, какой он. Он так любил родителей, и вообще такой добрый и внимательный к людям».
- Вадим, почему Вы раньше не женились, Вам ведь так хотелось иметь собственную семью, детишек…
- Я ждал тебя. Ждал, пока ты вырастешь.
- Вы не могли быть уверены, что, когда я вырасту, то стану Вашей женой.
- Я должен был попытаться, я должен был дождаться… Иначе, как бы я узнал, согласна ты или нет выйти за меня замуж.
- Но ведь Вам не двенадцать лет. Неужели за все эти годы Вы не хотели бросить свою идею и жениться на другой женщине, которую бы Вам не пришлось так долго ждать?
- Наверное, хотел, но, видимо, не настолько сильно, чтобы предпочесть тебе другую.
- Но ведь у Вас был кто-то?
- Ты ведь сама сказала, мне не двенадцать лет, и даже не двадцать. Но теперь все это не имеет абсолютно никакого значения. У меня есть жена. – Это ты. А то, что было в прошлом, там и осталось.
- И все же… Расскажите мне…
- Зачем? Что именно ты хочешь знать?
- Всё. Кто они были, эти женщины, сколько их было, кого из них Вы любили, и почему вы расстались…
- Это слишком много, Таня, и потом, я не из тех людей, кто любит обсуждать такие темы. Зачем тебе все это? Это было так давно.
- И все же?
- Считай, что женитьба сыграла со мной злую шутку – у меня стойкая потеря памяти…
- Ладно, убедили. Чем займемся?
- Чем бы тебе хотелось?
- А сколько времени?
- Почти пять.
- Может, сходим куда-нибудь.
- Прекрасно. Куда?
- Ну, например, погуляем, как вчера.
- Как вчера? – Вадиму это нравилось: у них уже появилась собственная, хоть и короткая пока, история совместной жизни. - С удовольствием. Хочешь, покатаемся на велосипеде?
- Я за Вами не успею.
- Мы можем поехать на одном. Я тебя прокачу.
- Хорошо.
Они переоделись, Вадим вывел из гаража свой велосипед, пристегнул поролоновое сидение к багажнику, чтобы Тане было удобно сидеть, и они вышли из дома. Погода была чудесная – солнце светило ярко, но жарко не было. Таня села на багажник, и Вадим катал ее по всему их зеленому кварталу почти полтора часа.
- Ну как, нравится тебе твой новый район?
- Очень нравится, но я уже немного устала.
- Поедем домой?
- Ага.
- Ужинать будем дома или сходим куда-нибудь?
- Не знаю.
- Давай прогуляемся?
- Хорошо.
Придя домой, Таня с Вадимом по очереди приняли душ и переоделись. Таня надела платье небесно-голубого цвета, которое очень шло ей, а Вадим – светло-серый костюм. Вадим предложил поужинать в итальянском ресторане, что находился в лучшем отеле города. В жизни Тани это был первый поход в настоящий, дорогой ресторан с отличной кухней и великолепным обслуживанием. Особенно ей понравилось изумительно тонкое красное вино «Каприччо», которое Вадим заказал к десерту.
- Я немного пьяна.
- Выпьешь еще?
- Да… - Щеки Тани горели румянцем, губы и глаза загадочно улыбались. – Только как Вы потом довезете меня до дома?
- Позволь мне самому об этом позаботиться… - Вадим наполнил бокалы вином и произнес короткий тост. – За нас…
- Спасибо, - Таня осушила свой бокал и теперь ела шоколад. Она сейчас была похожа на ребенка, которому вдруг разрешили съесть столько сладостей, сколько захочется. Она была счастлива и… пьяна.
Расплатившись, Вадим взял ее под руку, и они вышли из ресторана, поймали такси и вернулись домой.
- Ты довольна?
- Очень. И я до сих пор пьяна.
- Может, ляжешь спать? Уже десять часов.
- Да, я, пожалуй, лягу. А Вы?
- И я. Только приму душ.
- А я не буду. У меня нет сил.
- Конечно, ложись. – Вадим расправил постель и пошел в ванную.
Таня разделась, легла, обняла своего Гришу и стала ждать Вадима. Не успел он лечь, как раздался телефонный звонок.
- Таня, это, наверное, твоя мама. Может, возьмешь трубку?
- Нет, пожалуйста, я не знаю, что мне говорить ей, пожалуйста…
- Хорошо, хорошо, не волнуйся. – Он сам снял трубку. – Алло! – Он говорил тихо. – Здравствуйте, Светлана Николаевна… Спасибо, у нас все в порядке… Таня? Да, она собиралась позвонить Вам, но я довольно долго разговаривал по телефону, и она заснула, пока ждала. Мне бы не хотелось ее будить… Конечно, не беспокойтесь, она отлично себя чувствует… Знаете, Светлана Николаевна, я хотел попросить Вас: пожалуйста, не задавайте Тане излишне откровенных вопросов, когда будете говорить с ней завтра. Вы ведь знаете, какая она стеснительная… Спасибо заранее… Конечно, Таня позвонит Вам завтра. Спокойной ночи… - Вадим повесил трубку и вздохнул. – Ты заставляешь меня говорить неправду твоим родителям, Таня, мне это не по душе.
- Я больше не буду. Спасибо Вам. После того, о чем Вы попросили мою маму, я больше не буду бояться говорить с ней.
- Хорошо. Спи, ты устала. – Вадим обнял ее и почувствовал, что между вчерашней и сегодняшней ночью словно год прошел: Таня больше его не боялась. Это был большой успех…
Глава 9.
Утром, после завтрака Таня позвонила маме и успокоила ее, сказав, что все в полном порядке. Других слов она придумать не могла и лишь повторила то, что вчера говорил Вадим: «Мама, не волнуйся, я отлично себя чувствую. Вам не о чем беспокоиться. Да, я хотела сказать, мы с Вадимом уезжаем в Грецию на следующей неделе. Вадим сейчас ушел в агентство… Конечно, мама, мы обязательно увидимся перед отъездом. Пока, мам».
Таня положила трубку и удовлетворенно улыбнулась. Пока Вадима не было, Таня выбросила завядшие цветы, прибралась в доме и вышла в сад погреться на солнышке. Она чувствовала себя прекрасно: она чувствовала себя женой Вадима и хозяйкой этого дома и была счастлива. Когда Вадим вернулся, они пообедали и стали собирать чемоданы. Как Таня ни старалась, но ее вещи в один чемодан не помещались. Ей хотелось взять с собой так много. Вадим решил помочь ей:
- Так… Оставь в чемодане только то, что тебе действительно необходимо. Минимум косметики – мы едем отдыхать. Если что-то понадобится, мы сможем купить это в Греции. Зачем тебе три пары джинсовых брюк? Одной пары вполне достаточно, если учесть, что основной твоей одеждой будет купальник. Халат, один свитер, спортивный костюм, одно вечернее платье, несколько маек, шорты, юбка, этот костюм тоже можешь взять с собой… Вот и все. Думаю, тебе этого будет достаточно. Вполне можно уложить эти вещи в один чемодан.
- Спасибо, я собиралась взять с собой весь свой гардероб. Таня сложила еще несколько необходимых вещей, и закрыла свой чемодан. Вадим собрал все, что будет необходимо им в дороге в небольшой рюкзак, и на этом сборы были закончены.
- Мы уезжаем 29 апреля – через три дня.
- Так скоро? Да, я уже взял билеты, а визы будут готовы завтра после обеда.
- Нужно повидаться с родителями до отъезда.
- Конечно. Пойдем к ним или пригласим их к нам?
- Лучше, наверное, если мы к ним сходим.
- Я согласен.
На следующий день молодые супруги навестили Таниных родителей. За ужином Таня была весела, и мама, наконец, перестала о ней беспокоиться. Ранним утром в пятницу Таня с Вадимом улетели в Грецию.
Глава 10.
Прилетев в Афины, Таня с Вадимом сняли номер в одном из столичных отелей и решили остаться в Афинах на три-четыре дня. Отель был великолепным. Номер состоял из гостиной, спальни и ванной комнаты. Спальня выходила на небольшой балкон с видом на море. Немного отдохнув, Вадим с Таней отправились гулять по городу. Погода была замечательной – солнце и легкий ветерок с соленым запахом моря. Таня была в диком восторге от Греции – этой древней и такой прекрасной страны. На узких улочках на краю города располагались одно за другим множество маленьких кафе итальянской, греческой, болгарской кухни. Вадим неплохо говорил на греческом, и Тане было очень интересно с ним: он много знал о Греции, ее истории, обычаях, культуре. Пообедав в одном живописном открытом кафе на углу двух небольших узеньких улочек, Таня почувствовала усталость, но ей не хотелось возвращаться в отель. Вадим предложил пойти на набережную. Там они взяли напрокат лодку с веслами и отправились в свое первое плавание по Эгейскому морю. Для Тани все эти впечатления были внове – лодка, плеск воды под веслами, ласковый шепот волн, соленый вкус моря и ветра на губах и этот малознакомый, но уже успевший стать близким мужчина рядом с ней – ее муж.
- Почему ты так странно улыбаешься? – спросил ее Вадим, отложив весла и взяв Таню за руку.
- Все как в сказке. Мне не верится, что это действительно происходит со мной. Неужели я не сплю?
- Даже если это сон, он будет длиться целых пять недель… Тебе хорошо?
- Очень…
Таня черпала ладошками воду и, смеялась, когда брызги попадали в Вадима и оставляли на его голубой рубашке маленькие мокрые пятнышки, которые высыхали через пару минут, оставляя после себя лишь беловатый след морской соли. Соль моря… Вкус моря… Запах моря. Море было повсюду, где бы ни остановился взгляд. Когда Таня еще училась в школе, они с мамой отдыхали в Ялте, и хотя много лет прошло с тех пор, воспоминания ее были свежи, как сегодняшний соленый морской ветерок. Золотые волосы Тани развевались на ветру, и Вадим завороженный ее красотой, наблюдал за ней не отрывая глаз. Таня облизнула губы, и их соленый вкус заставил ее прищурится от удовольствия – она помнила и любила этот вкус. Вадим почувствовал, как в его груди на мгновенье замерло сердце - так велико было его желание коснуться губами Таниных коралловых губ. Он склонился к Тане, взял ее руки в свои и нежно поцеловал ее в губы. Таня вздрогнула, но не отшатнулась. На губах Вадима тоже была соль. Что-то произошло с Таней во время этого поцелуя, возможно, все дело было в солнце, море и этом знакомом с детства вкусе соли. Ее голова запрокинулась, и глаза сами собой закрылись, и еще долго Таня чувствовала губы мужа на своих губах. Лодка мерно покачивалась на волнах, солнце немного припекало. Ветерок продолжал заигрывать с Таниными волосами… Это был рай, страна богов, Греция…
Вадим хотел, чтобы это мгновение никогда не кончалось, но он знал, что для первого дня солнца было слишком много, и он оторвался от Таниных губ.
- Пора возвращаться.
Таня открыла глаза, лишь когда Вадим взялся за весла.
- Мне не хочется.
- Нельзя сразу так долго находиться на солнце, ты заболеешь, Танюша… - В том, как он произнес эти слова, слышалась необыкновенная нежность, от чего его голос становился еще более низким и бархатным. Таня почувствовала тепло и трепет в своем сердце, рожденные звучанием голоса Вадима.
- Хорошо. Значит, надо возвращаться…
Кромка берега была уже совсем близко, и Таня с сожалением вздохнула. Она боялась, что, ступив на берег, потеряет то хрупкое, едва зародившееся в ней чувство – чувство влюбленности, желание быть рядом с Вадимом и еще раз почувствовать это нежное прикосновение его горьковато-соленых губ. «Я не хочу потерять поцелуй моря», - думала Таня.
Дно лодки коснулось песка. Вадим взял Таню на руки и вынес на берег. Подошел лодочник, и, вытаскивая лодку на сушу, что-то сказал Вадиму по-гречески, Вадим в ответ взглянул на Таню и улыбнулся. Таня тоже улыбалась: от грека-лодочника тоже пахло морем. Все в Греции пахло морем… Вадим взял Таню за руку, и они медленно ушли с пляжа.
- Хочешь выпить чего-нибудь, Таня?
- Да.
Они зашли в кафе, выпили по стакану сока и вернулись в отель. Таня устала. Сказывалась разница во времени. В Ташкенте сейчас было уже почти девять вечера.
- Поспишь немного?
- С удовольствием, только сначала я хочу искупаться.
Таня зашла в ванную, разделась и посмотрела на себя в зеркало. За несколько часов, проведенных на солнце, она успела загореть. Ее лицо, руки, ноги от колен были розовыми. Таня встала под прохладный душ. Это было блаженство. Нега разливалась по ее телу, слегка опаленная кожа жадно впитывала живительную влагу. Тане хотелось навсегда запомнить сегодняшний день, подаривший ей так много удивительных ощущений, и она прокручивала в памяти каждую минуту с того мгновенья, как ее нога ступила на прекрасную землю Греции. Ей казалось, что она не просто в другой стране, а на другой планете, так все было ново, незнакомо и наполнено романтикой. «Особенно поцелуй моря», думала Таня, вспоминая, как соленый бриз касался ее губ и каким нежным был поцелуй Вадима. Эта мысль вызвала в ее теле едва заметную дрожь, как если бы она, разгоряченная, вошла в прохладную воду. Тане не хотелось вытираться, так приятно было ощущать капельки воды на теле. Она накинула на себя атласный халатик и вышла из ванной. Вадим сидел на диване в гостиной и просматривал проспект о том отеле, в котором они остановились. Когда Таня проходила мимо него в спальню, он поймал ее за руку.
- Я закажу шампанского в номер? Как ты на это смотришь?
- Великолепно.
- Только подожди меня, не засни, хорошо?
- Хорошо.
Вадим тоже искупался. Не успел он одеться, как принесли розовое шампанское с клубникой. Вадим взял поднос и вошел в спальню. Таня полулежала на кровати, опираясь на подушки. Ее золотые волосы рассыпались по плечам.
- Ты такая красивая, Таня…
- Спасибо.
Вадим сел на краю кровати и поставил поднос с бокалами и шампанским на тумбочку. Он разлил шампанское в бокалы и вручил один бокал Тане.
- Давай выпьем за тебя, за девушку, которая красива как греческая богиня.
- Вы преувеличиваете, - сказала Таня, слегка покраснев.
- Нисколько. Попробуй клубнику. Очень хорошо с шампанским.
- Мы прямо как в фильме «Красотка» – тоже в отеле, тоже шампанское и клубника… Это так необычно… Как в сказке…
- Мы в Греции, дорогая. Это сказочная страна.
Таня медленно наслаждалась тонким вкусом шампанского, Вадим, допив свой бокал, наблюдал за ней.
- Устала?
- Немного.
- Ужинать будем в номере или сходим в ресторан? Здесь, в отеле их около десяти.
- Я бы предпочла больше не выходить.
- Хорошо. Скажи, когда проголодаешься.
- Я пока не хочу кушать, а Вы?
- Я тоже еще не голоден. Может, через час закажем ужин в номер? Или, если ты передумаешь, спустимся вниз в один из ресторанов?
- Я согласна.
- Согласна что?
Таня, слегка опьянев, смеялась: она вспомнила, как такой же разговор состоялся около полугода назад в доме Таниных родителей, когда Таня как-то неловко сказала Вадиму, что выйдет за него замуж.
- Согласна что, Таня? – повторил Вадим свой вопрос.
- Согласна… стать Вашей женой… - Таня смеялась.
- Правда? Честно сказать, я не ожидал сейчас услышать это… Я хотел, чтобы мы повстречались какое-то время. – Вадим тоже смеялся. Он так же, как и Таня, хорошо помнил это событие полугодовой давности и разговор, когда услышал «да» от Тани в ответ на предложение, которого он тогда еще не сделал. Эта игра в воспоминания наэлектризовала атмосферу в комнате, и Таня с Вадимом, чувствуя это, смеялись каким-то странным «наэлектризованным» смехом. Что-то явно происходило между ними сегодня. Любовная игра, медовый месяц или что-то очень близкое к этому. Наверное, это был «поцелуй моря».
Вадим взял бокал из Таниных рук и поставил его на тумбочку.
- Закрой глаза…
Таня послушалась, и в тот миг, когда ее глаза закрылись, Вадим прильнул губами к ее губам, еще хранившим тепло солнца и слабый привкус соли вместе с шампанским. Тане было страшно и хорошо одновременно. Что-то зародилось в ее душе и грозило перерасти в шторм. Вадим почувствовал легкую дрожь в ее теле.
- Не бойся, Танечка. Я не зайду далеко. Это только поцелуй…
- Я… я… не умею целоваться…
- Ты хочешь научиться?
Таня не ответила. Вадим вновь склонился над ней, губами он почти касался ее губ. Таня чувствовала его дыхание, оно было совсем близко, но Вадим не спешил целовать ее. Она медленно открыла глаза и встретилась взглядом с глазами Вадима – глубокими, как море и такими же темными. Таня снова закрыла глаза. Она ждала. Ждала, когда он опять поцелует ее. Вадим тоже ждал. Это было что-то вроде маленькой битвы, победителем будет тот, у кого больше терпения и выдержки. Таня проиграла. Она больше не могла ждать. Она приподняла голову и, наконец, губы Вадима сомкнулись с ее губами… Этот поцелуй стал первым уроком любви для неискушенной девочки, и надо признать, Вадим был хорошим учителем…
Вадим не хотел торопить время. За сегодняшний день многое произошло между ним и Таней: Вадим чувствовал, что они становятся ближе друг другу, и он не хотел спугнуть Таню слишком стремительным ходом событий. Поэтому, первый урок длился не долго. Вадим лег на кровать рядом с Таней, обнял ее, и они заснули. Таня проснулась, когда в небе светила полная луна. Вадима рядом не было. Таня поднялась с кровати и прошла в гостиную. Вадим сидел на диване и пил холодное шампанское. Таня села рядом с ним.
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, только пить очень хочется.
- Голова не болит?
- Нет, совсем не болит.
- Я боялся, что ты перегрелась сегодня, ты была такой горячей, пока спала.
- Нет, все нормально.
- Что ты будешь пить?
- А что есть?
- Сок, минеральная вода, чай со льдом, пиво, шампанское. Что тебе налить?
- Сок. Какой-нибудь кисленький.
- Апельсиновый?
- Можно апельсиновый. Мы уже сегодня не будем ужинать?
- Я не голоден. Если хочешь, я закажу тебе бутерброд и салат в ночном баре, но, боюсь, что рестораны уже закрыты. Уже два часа ночи.
- Вообще-то я тоже не голодна. А Вы давно встали?
- Нет, может полчаса назад, я проснулся от жары.
- Кажется, там есть кондиционер.
- Да, но я боялся, что ты можешь простудиться. Ты хочешь спать?
- Да. Кажется, хочу.
- Допивай свой сок, и пойдем спать. Я открою дверь на балкон, будет прохладнее.
- Вы тоже ложитесь?
- Конечно. Пойдем.
На следующее утро, позавтракав, Таня с Вадимом отправились на экскурсию по городу. Вадим прекрасно знал город, и им не нужен был гид. Почти два часа они провели, осматривая древний Акрополь, после чего посетили Национальный археологический музей и Византийский музей. Таня отщелкала две пленки, фотографируя величественные развалины Парфенона, храм Нике Аптерос, храм Зевса Олимпийского, «Башню ветров». Только когда сумерки опустились на город, они вернулись в отель. Таня очень устала, но без умолку говорила о том, как ей понравился Акрополь и статуя Афины Паллады работы Фидия. Даже во сне с ее уст слетали греческие имена, услышанные сегодня во время экскурсии.
Таня хотела побывать буквально на каждой улочке, рассмотреть каждый камень в Афинах. Этот город, где великие памятники античности сочетались с памятниками византийского средневековья и современными застройками, вызывал у Тани бесконечное восхищение и жажду узнать историю каждого здания. Поэтому у Вадима возникла блестящая идея, как дать Тане шанс увидеть весь город сразу. Вадим знал одну туристическую фирму, где, заплатив не слишком большую сумму, желающие получали возможность полетать над городом на вертолете вместе с гидом, говорящим на любом языке мира, и увидеть Афины с высоты птичьего полета. Поднявшись в воздух, Таня сначала немного боялась смотреть вниз. Но после пяти минут полета ее страх уступил место любопытству, и она уже не просто слушала гида, но и успевала делать кое-какие записи в своем блокноте и беспрерывно фотографировать залив Сароникос и крупнейший морской порт – Пирей. Даже гид был удивлен такой жаждой сведений, ему то и дело приходилось отвечать на лавину вопросов, которую Таня обрушивала на него со всей неутомимостью юности. Это был незабываемый день для Тани, и вечером, в отеле, уже валясь с ног от усталости, она все еще словно летала на вертолете над бирюзовым заливом Сароникос:
- Правда, вода в заливе изумительного цвета? Я никогда раньше не видела, чтобы вода была такой бирюзовой. О, это было как в сказке!
- Я рад, что тебе так нравится здесь…
- Спасибо Вам, спасибо! Я просто не могу найти слов, чтобы объяснить, что я чувствую. Я до сих пор не могу поверить, что это происходит со мной наяву! Мне кажется, это только сон, прекрасный бирюзовый сон!
- Это не сон… По крайней мере, когда ты проснешься, это не покинет тебя. И даже кода мы вернемся домой, у тебя останется множество фотографий, и сувениров, ракушки, камушки, которые ты собрала сегодня на берегу.
- Да, и мои цветные стеклышки.
- Да, и стеклышки, - Вадим гладил Таню по голове и улыбался. Она была совсем еще ребенком, а он, похоже, уже научился быть неплохой нянькой и массовиком-затейником одновременно. Эта новая роль забавляла его. Наверное, их брак был первым и единственным браком, где муж выполнял такую необычную функцию…
Очнувшись от раздумий, Вадим обнаружил, что Таня заснула, положив голову ему на плечо. Вадим осторожно перенес ее в спальню и уложил в кровать. Во сне Таня повторяла: «Осторожно, не раздавите мои ракушки, а то мне нечего будет привезти Гришуне в подарок». Вадим не мог сдержать улыбки, он и заснул так – с улыбкой на губах и с любовью в сердце.
Глава 11.
Следующим утром Вадим с Таней собрали вещи и отплыли на остров Миконос – один из маленьких островов архипелага Киклады. Небольшой белоснежный теплоход за три часа доставил пассажиров из Афин на Миконос. Во время этого плавания Тане удалось не только увидеть резвящихся дельфинов, но и проплыть вблизи еще нескольких живописных островов – Кеи, Китноса, Сироса и Тиноса, отделенного от Миконоса одноименным проливом. Наконец, теплоход причалил в порту Миконоса, и пассажиры, основную массу которых составляли туристы, сошли на берег.
Побережье острова, сильно изрезанное скалами, изобиловало естественными бухтами и заливами с прекрасными песчаными пляжами. Остров был холмистый, весь в зелени. На самых высоких холмах виднелись голубые купола небольших церквей. У подножия холмов росли стройные кипарисы и магнолии. Домики были разбросаны по острову на значительном расстоянии друг от друга, так чтобы жители и отдыхающие могли наслаждаться отдыхом, тишиной и уединением.
Таня с Вадимом заняли небольшой домик на восточном побережье острова у подножия невысокого холма. Это был белоснежный домик из двух комнат, ванной, кухни, и огромной веранды с выкрашенными в синий цвет перилами. У крыльца в длинных деревянных ящиках росли диковинные вьющиеся растения, усыпанные ярко-красными цветами. Такие же цветы увивали перила веранды и лестницу, ведущую от дома к дороге. Увитый лианой, спрятанный за высокими кипарисами, дом был почти не виден с дороги. Внутри дома веяло прохладой, несмотря на знойную погоду. Комнаты были обставлены очень просто и скромно, и это придавало дому какой-то неповторимый оттенок романтики и непорочности. Стены дома внутри и снаружи были белыми, словно только что выпавший снег, деревянные полы натерты до блеска, нигде ни пылинки. Несмотря на простоту, в доме было все необходимое.
- Мне очень нравится этот дом, здесь так чисто и уютно. А Вам, Вадим?
- Мне тоже.
- Вы видели, какие красивые ставни в комнатах? Наверное, это благодаря им здесь так прохладно.
- Да, к тому же дом скрыт от солнца деревьями. Удачное место. Думаю, после нескольких часов на знойном пляже, мы оценим эту прохладу сполна.
- Я так хочу пить. Интересно, в доме есть что-нибудь?
- Конечно, обычно хозяева наполняют холодильник продуктами к приезду отдыхающих. Я проверю. – Вадим ушел на кухню, а Таня села на большую кровать в спальне и мечтательно вздохнула. Она все еще не верила, что вся эта сказка действительно приключилась с ней наяву, а не во сне. – Вот, возьми, это ананасовый сок, - Вадим вернулся с двумя стаканами бледно-желтого сока – такого холодного, что стекло стаканов запотело. Таня с наслаждением медленно посасывала сок из трубочки. Вадим сел рядом с ней. – Тебе правда здесь нравится?
- Мне не просто нравится – я в совершенном восторге! Прямо готова визжать, но, кажется, я устала.
- Ложись, отдохни. Через час нам принесут обед.
- Нам будут постоянно приносить сюда еду?
- Да, если мы так захотим. Нам нужно только сказать время, когда мы собираемся завтракать, обедать и ужинать. Во сколько ты хочешь вставать?
- Пораньше. Может, в восемь. Я бы хотела купаться в море по утрам.
- Тогда мы будем завтракать в половине девятого, обедать в час, а ужинать часов в шесть. Нравится тебе такой режим?
- Вполне. Если мы захотим перекусить что-нибудь, у нас будет такая возможность?
- Конечно. Здесь всегда свежий хлеб, молочные продукты, масло, фрукты. Не волнуйся, я не дам тебе умереть с голоду.
- Это хорошо. После купания мне всегда хочется кушать.
- Ты сейчас ложись, после обеда разложим вещи, а ближе к вечеру пойдем к морю. Сейчас солнце слишком жаркое. Нужно купаться до одиннадцати утра и после пяти вечера.
- А Вы, Вы не хотите отдохнуть?
- Нет, я приму душ, переоденусь и схожу возьму для нас лежаки и зонтик от солнца. Заодно посмотрю, что там есть в местном магазине.
- Вы недолго?
- Полчаса, самое большое – минут сорок. Не волнуйся, спи. Я закрою тебя на ключ. Если захочешь выйти, дверь открывается изнутри.
- Хорошо, спасибо.
Вадим вышел, а Таня переоделась в домашние трикотажные шорты и майку и легла на кровать, не расправляя ее. Покрывало было приятно прохладным и пахло свежестью. Таня мгновенно заснула – дорога утомила ее, да и вообще за последние четыре дня на ее долю выпало слишком много впечатлений, и ей нужен был отдых. Когда она проснулась, Вадим уже вернулся, и Таня слышала, что он разговаривал по-гречески с какой-то женщиной. Таня вышла из спальни, и прошла на кухню. Из кухни дверь открывалась на веранду, где молодая смуглая гречанка накрывала стол белой скатертью. Поздоровавшись с незнакомкой, Таня подошла к Вадиму.
- Хорошо отдохнула?
- Да, спасибо. Эта женщина и есть хозяйка этого дома?
- Да, ее зовут Лиза.
- Она такая красивая, правда?
- Да, весьма красивая.
- Здесь так много красивых людей.
- Проголодалась?
- Смертельно.
- Думаю, обед тебя не разочарует.
- Не сомневаюсь.
Тем временем Лиза закончила накрывать на стол и, пожелав приятного аппетита, удалилась. Обед действительно был великолепен. Запеченная рыба с овощами и зеленью, оливки, белое вино, полдюжины салатов из овощей и морепродуктов, фрукты.
- Не обед, а просто пир! – восторженно воскликнула Таня, усаживаясь за стол.
- Ты права. – Вадим разлил вино по бокалам. – Ну что, пусть наше пребывание на Миконосе будет праздником!
После обеда Лиза пришла опять, чтобы убрать со стола, но Таня с Вадимом уже все убрали и вымыли посуду. Лиза заявила, что они приехали сюда отдыхать и не должны мыть тарелки. Вадим поблагодарил ее и сказал, что мытье посуды не составляет никакого труда.
Таня принялась развешивать вещи в шкаф. Она выложила содержимое чемоданов на кровать и не успокоилась, пока не разложила все по местам. Теперь дом выглядел обжитым. Вадим срезал цветы и принес их в дом.
- Здесь так уютно теперь, у меня такое чувство, что я живу здесь уже целую вечность, - сказала Таня.
- И у меня… Уже почти пять. Ты хочешь пойти на пляж сегодня?
- Да, очень хочу. Мы уже почти неделю в Греции, а еще не разу не купались.
- Тогда переодевайся. Я взял превосходные лежаки и очень большой зонт.
- Разве мы не будем загорать?
- Конечно, будем, но загореть не значит сгореть. Нужно быть осторожными, солнце поначалу кажется таким ласковым, однако оно способно сильно обжечь твою нежную кожу.
- Хорошо, тогда я пойду переоденусь, а Вы… Вы возьмете что-нибудь из спальни, во что переодеться?
- Да. Когда переоденешься, захвати с собой полотенца, хорошо? – Вадим взял из шкафа плавки, шорты, майку и сменил туфли на пляжные шлепанцы.
Таня, оставшись одна в спальне, еще постояла несколько секунд у двери, прислушиваясь, не вернется ли Вадим за чем-нибудь еще. Но он, похоже, был в ванной, и Таня быстро скинула с себя одежду и надела купальник. Он был раздельным и довольно открытым, и Таня стеснялась показаться перед Вадимом в таком виде. В прошлом году она без всякого стеснения разгуливала в этом купальнике по берегу Чарвака перед незнакомыми мужчинами и женщинами, а вот Вадима, собственного мужа, она стеснялась. У Тани была хорошая фигурка: очень тонкая талия, красивые грудь и бедра, длинные, стройные ножки. Загар был бы ей очень к лицу. Таня надела поверх купальника трикотажный сарафан на пуговицах, сложила в пакет полотенца, солнцезащитные очки, крем для загара, и, выйдя из спальни, столкнулась в дверях с Вадимом.
- Готова? – Вадим был одет в джинсовые шорты и зеленую майку. Он выглядел таким спортивным и загорелым, что Таня на миг даже замерла от удивления. Она до сих пор не замечала, как красив ее муж, какое у него сильное и здоровое тело.
- Да, готова, - ответила радостно Таня. Она чувствовала гордость оттого, что была женой такого интересного мужчины.
- Тогда пойдем? Я взял сок, пачку печенья и немного фруктов, если ты вдруг проголодаешься.
- Хорошая идея.
- Возьми этот пакет, а я возьму лежаки и зонт, хорошо?
- Ладно, а Вы знаете, как идти к пляжу? Это далеко?
- Нет, пять минут ходьбы. Слышишь, как близко шумит море? Лиза объяснила мне, где найти хорошее место.
Они закрыли дом и, поднявшись по лестнице, вышли на тропинку, которая круто спускалась к берегу. Берег был песчаным, кое-где над ним высились причудливой формы скалы. Между ними-то и были прекрасные маленькие бухточки. Таня облюбовала одну из таких бухт. Скалы, образовывая полукруг, уходили недалеко в море, так что внутри этого полукруга Таня с Вадимом оставались в полном уединении. Впрочем, отдыхающих было немного – все парочками рассыпались по побережью, стараясь спрятаться от посторонних глаз. Одна из скал заслоняла солнце, так что половина бухты находилась в тени, а другая половина – на солнце. Таня расставила лежаки на солнце.
- Ты нашла чудесное место, Таня, нам даже зонт не понадобится.
- Да, тут просто здорово. – Таня села на лежак.
- Раздевайся, пойдем попробуем воду.
- Я… я пойду посмотрю, не холодная ли она. – Таня сняла шлепанцы и босиком побежала к морю. Она зашла в воду по щиколотку. Это было блаженство. Температура воды была градусов двадцать-двадцать два.
- Как вода?
- То, что надо!!! Таня зашла в воду по колено, подхватив полы сарафана руками. Вода была такой чистой и прозрачной, что Таня различала каждую песчинку. Когда Таня вернулась к Вадиму, он уже разделся и стоял перед ней в одних плавках. Таня немного смутилась.
- Ты хорошо плаваешь, Таня?
- Да, нормально.
- Завтра с утра, если хочешь, мы можем взять парусный катамаран в прокат и пару надувных матрасов.
- Было бы замечательно. И можно будет нырять с катамарана, отплыв подальше от берега?
- Конечно, можно будет, только если море будет спокойным.
- Сегодня такое безветрие, даже не верится, что это южное море может быть неспокойным… У берега столько медуз! Пойдемте, я покажу Вам!
- Может, ты разденешься, и мы уже поплаваем?
- Да… Сейчас… - Таня повернулась спиной к Вадиму и сняла сарафан, оставшись в своем ярко-малиновом купальнике. Сложив руки на груди, она повернулась к Вадиму, и почувствовала, что лицо ее залилось румянцем.
- Пойдем, - Вадим взял ее за руку. – Не надо меня стесняться, ты очень красивая, и потом… мы вроде как женаты…
- Да…
Держась за руки, Таня с Вадимом быстро вошли в воду. Вадим не разрешил Тане сразу заплывать далеко, и они плавали вдоль берега в течение получаса. Когда Таня вышла из воды, Вадим заплыл за скалу, и Таня потеряла его из виду. Но через десять минут он уже сидел на лежаке рядом с Таней.
- Я нашел удобный выступ на скале, с которого можно прыгать.
- Это не опасно? Дно хорошее?
- Да, там глубоко, и нет никакой опасности удариться о скалы. Ну что, будем загорать? – спросил Вадим, надевая темные очки. – Тебе бы надо плечи намазать кремом. Ты взяла что-нибудь с собой?
- Да, в пакете желтый тюбик. – Таня легла на живот. Вадим согрел крем в руках и стал нежными, но сильными движениями втирать его в кожу. Таня вся напряглась. Руки Вадима были такими сильными и волнующими, что это заставило Таню сжаться от удовольствия.
- Расслабься. Тебе больно?
- Нет, совсем не больно.
- Тогда расслабься, перестань меня бояться, наконец. – Голос Вадима опустился до шепота и был таким проникновенным, что у Тани сердце забилось гулко и быстро.
- Я не боюсь… может, просто немного…
- Немного что?
- Немного… волнуюсь…
Вадим продолжал втирать крем в ее шею, плечи, спину, затем намазал Тане руки и ноги. Под конец, Тане удалось расслабиться, и она смогла в полной мере ощутить тепло его рук, их силу и нежность. Глубокий вздох вырвался из ее груди.
- Тебе хорошо? – спросил Вадим.
- Да, хорошо…
Минут двадцать Таня лежала под ласковыми лучами солнца, счастливая и взволнованная. Кажется, за всю жизнь ей не было так хорошо, как теперь. Вадим тоже наслаждался солнцем, жизнью и близостью его любимой девочки.
- Я уже, кажется, испеклась. Может, поплаваем еще?
- Ты не возражаешь, если я нырну со скалы?
- Нет, только, пожалуйста, будьте осторожны.
- Хорошо, не волнуйся.
Он ловко взобрался вверх по выступам на внутренней стороне скалы. Таня вошла в воду и, подняв голову, ждала прыжка. Она видела Вадима высоко над собой, и ей было немного страшно, потому что скала оказалась выше, чем представлялось Тане сначала. Вадим встал на край скалы, легко оттолкнулся и нырнул в воду. Это был красивый прыжок – его тело натянулось, как струна, и вошло в воду почти перпендикулярно ее поверхности, и только редкие брызги разлетелись в стороны. Таня замерла от восторга. Вадим удивлял ее с каждым днем все больше и больше.
- Плыви ко мне! – Крикнул Вадим, вынырнув из воды.
Таня быстро приближалась к нему: соленая вода была такой плотной, что держаться на ней было совсем не трудно.
- Поиграем в догонялки? – Спросил Вадим.
- Мне за Вами не успеть. Вы занимались плаванием?
- Да, но это было очень давно. У тебя есть шанс убежать от меня.
- Не думаю…
- Давай попробуем. Плыви…
Таня отплыла от Вадима метров на пятнадцать, когда он стал догонять ее. Он нарочно плыл медленно, а потом нырнул глубоко в воду. Таня не знала, откуда он появится, и поплыла дальше, но через каких-то секунд десять Вадим вынырнул прямо перед ней и обдал ее мириадами брызг.
- Ай, мои волосы, они намокнут!
- Все равно придется мыть их, - сказал Вадим и, крепко сжав Танину руку в своей, опять нырнул в глубину.
Вынырнув из воды, Таня от души смеялась его шутке и мотала головой из стороны в сторону. Мокрые волосы облепили ее лицо, и она выглядела весьма забавно, что заставило рассмеяться и Вадима тоже. Они хохотали так друг над другом минут пять. Таня устала. Она хотела выйти на берег, но боялась, что не доплывет. Вадим обвил ее руки вокруг своей шеи и поплыл к берегу.
Таня с Вадимом оставались на берегу, пока не стало темнеть. За это время они успели изучить километра два побережья, повстречали еще три молодые пары, нашли еще несколько удобных бухт на берегу, и только после того, как солнце скатилось за море, отправились домой. Дома их уже ждал ужин. Лиза ушла, оставив записку, в которой говорилось, что все готово, и им останется только подогреть горячее блюдо, если оно уже остыло. После сытного ужина Таня искупалась, высушила волосы и села на диван смотреть телевизор, Вадим ушел в ванную, а когда вернулся, нашел ее спящей. Он перенес Таню в спальню, снял с нее атласный халат и уложил на кровати. Сейчас Таня была в той самой ночной рубашке, которую она надевала в ночь после свадьбы и которую Вадим так милосердно предложил ей сменить на что-то более привычное. По губам Вадима скользнула едва заметная улыбка. Он чувствовал, что чувства Тани к нему изменились, она была влюблена в него, и это открытие делало его счастливым.
День за днем пробегали дни медового месяца на острове Миконос. День за днем что-то менялось в отношениях между Вадимом и Таней, день ото дня они становились все ближе друг другу. Однажды Вадим даже почувствовал, что Таня хочет что-то сказать ему, но как он ни старался вызвать ее на откровенность, она почему-то не решалась произнести вслух то, что носила в себе. Вадим не стал торопить ее. «Пусть все идет своим чередом», - думал он. Они прекрасно проводили время на острове – уходили далеко в море на катамаране, яхте, а иногда просто брали обыкновенную лодку с веслами и плыли вдоль побережья. Вадим несколько раз катался на водных лыжах. Пару раз море показало им свою мощь: сильно штормило, дождь лил как из ведра, но потом воцарялась тихая безоблачная погода, и опять весь их досуг был, так или иначе, связан с морем. Таня сильно загорела, но благодаря заботе Вадима, солнечных ожогов на ее коже не было. Она собрала целую коллекцию ракушек, камней и осколков цветного стекла, засушила между страницами журнала диковинные цветы и листья растений, записала в блокнот две дюжины рецептов греческой кухни. Да, ей будет, о чем вспомнить и рассказать родителям после возвращения в Ташкент.
Одним из самых острых воспоминаний был для Тани необычный вечер на следующий день после шторма. Они с Вадимом засиделись допоздна у моря, Таня что-то чертила на песке пальцем, Вадим пытался построить замок из песка и выброшенных на берег вчерашним штормом ракушек. Было около одиннадцати ночи, а им все не хотелось уходить. Полная луна висела над островом; по морю, далеко в бесконечность, уходила лунная дорожка. Таня прямо в сарафане зашла в море. Сначала Вадиму казалось, что она хочет просто намочить ноги, но Таня заходила все глубже и глубже в воду, она медленно шла по лунному следу, и когда вода стала доходить ей до середины бедер, Вадим стал нервничать:
- Таня, что ты делаешь? Уже поздно. Ты одета. Не ходи глубоко в воду, твоя одежда намокнет. Ветер довольно прохладный, ты простудишься. Таня!
- Я по гороскопу «Рак». Луна, вода – это моя стихия. Море зовет меня, я хочу идти далеко-далеко по этой серебряной тропинке… - Вода доходила ей уже до талии.
Вадим не на шутку испугался. Таня была как завороженная. Вадим стал раздеваться, продолжая наблюдать за Таней. Он просил ее остановиться, но она, казалось, не слышала его и медленно шла дальше, не плыла, а просто шла. Когда Вадим ступил в воду, море уже касалось Таниной шеи… Еще шаг, и оно покроет ее с головой. Это было какое-то безумие… Вадим стремительно бросился вслед за Таней. Вода была довольно холодной. Вадим вздрогнул. Его нервы напряглись до предела. Холодная вода не отрезвляла, а наоборот, еще больше заставляла его нервничать. Несколько секунд, разделявших его от Тани, показались ему вечностью, и когда Вадим, наконец, обхватил Таню за талию, он был готов кричать от облегчения. Он резко развернул ее к себе, но, глядя в ее глаза, он видел в них лишь странное оцепенение и какой-то неестественный стеклянный блеск. Это был свет луны, отражавшийся в ее глазах. Вадим схватил Таню на руки и побежал вон из моря. Он бежал так до самого дома, забыв про свою одежду, оставленную на берегу. Таня все еще находилась в каком-то ненормальном онемении. Вадим опустил ее на пол в спальне. С ее сарафана на пол стекала соленая вода. Таня стояла не шелохнувшись. Ее тело было холодным. Вадим расправил постель и стянул с Тани мокрый сарафан. Луна заглядывала в окно, и, казалось, это она не давала Тане прийти в себя. Таня продолжала стоять в том же положении, в каком оставил ее Вадим. На ней было лишь мокрое белье. Вадим встал спиной к окну и заслонил собою луну, он снял с Тани остатки одежды и стал растирать ее махровым полотенцем. Ему приходилось бороться с собой: ему было страшно за Таню, и одновременно он чувствовал жгучий прилив желания. Таня стояла перед ним совершенно нагая, и ее молодое загорелое тело было прекрасно. Вадим уложил ее на кровать. Таня начала немного согреваться, но ладони и ступни оставались по-прежнему холодными. Вадим задернул занавеску на окне и стал целовать Танины руки и ноги. Его лихорадило от нервного напряжения. Наконец, слабый вздох сорвался с Таниных уст. От резкого спада волнения Вадима охватила еще большая дрожь. Он покрывал быстрыми горячими поцелуями все Танино тело, и волны тревоги сменялись в нем волнами острейшего желания. Он чувствовал себя юношей, впервые оставшимся наедине с женщиной, и сумасшедшее волнение овладело им. Впервые он видел Таню обнаженной, совершенство ее стройного и гибкого тела сводило его с ума, он касался губами ее груди и губ, и чувствовал, как бешено колотится его сердце и пульсирует кровь в висках. Едва слышный стон вновь вырвался из Таниной груди. Губы ее были полуоткрыты. Вадим припал к ним губами и целовал ее так, будто это был первый и последний поцелуй в его жизни. Наконец, Таня очнулась. Недоумение скользнуло в ее глазах, но она тут же их закрыла. Обвив шею Вадима руками, она отвечала на его страстный поцелуй. Жар, исходящий от него, постепенно передался и ей, Таня была охвачена огнем, грудь ее горела, она чувствовала, как руки Вадима жадно ласкают ее. Таня не понимала, что происходит, что-то уносило ее вверх, к умопомрачительным высотам, ей не хватало воздуха, она замерла, запрокинув голову и открыв рот, словно для того чтобы поймать спасительный глоток кислорода. Губы Вадима остановились на ее шее, его горячее дыхание обожгло ее, и Таня содрогнулась, воздух со свистом вырвался из ее легких, а через мгновение ее тело как-то расслабилось и обмякло, и она упала на подушки. Потом пришел какой-то полусон. Она знала, что Вадим где-то рядом, чувствовала умиротворение и покой, но в глубине ее мозга назойливый вопрос не давал ей уйти в полное небытие. «Что же произошло? Что это было?» Вадим лежал рядом и сжимал ее в объятиях. Его глаза были широко открыты и также полны удивления.
Через несколько минут, когда Таня слегка задвигалась, он взглянул на нее. Ее губы едва заметно шевелились, он низко наклонился над ней и скорее угадал, чем услышал странный вопрос:
- Вадим, это была Луна? Если нет, то что это было?
- Это была Луна, дорогая… Спи…
Таня была успокоена таким ответом. Видимо, это было именно тем, что она хотела услышать, и ее словно выключили. Она погрузилась в крепкий сон, дыхание стало ровным и глубоким. Вадим укрыл ее легким одеялом, лег рядом и тоже заснул. Засыпая, он задавался тем же вопросом, что и Таня: «Что это было?» и нашел только один не совсем разумный ответ – «Море, луна, сумасшествие, любовь…».
Проснувшись утром, Таня с трудом припоминала, что же случилось этой ночью. «Может, мне все это пригрезилось?» – думала она. Но какое-то странное чувство подсказывало ей, что произошедшее не было сном. Таня никак не могла сообразить, что же это за «подсказывающее» чувство, и, наконец, она поняла – это было ее тело, лишенное какой-либо одежды, обвитое сильной рукой мужа и до необычайности легкое. Таня почувствовала, что краснеет. Смутно вспомнила она горячий поцелуй, руки Вадима на ее груди и потом странное событие, похожее на вздох, только вздох не одних легких, а словно всего тела сразу. «Он сказал, это была Луна» - думала Таня. «Луна… Луна? Нет, это было что-то другое, чужое, по крайней мере, незнакомое…» Таня была абсолютно уверена, что испытанное ночью чувство, так похожее на вздох, было чем-то дотоле неведомым, и это почему-то заставляло ее стыдиться. Она боялась, что Вадим захочет поговорить об этом; она стеснялась своей наготы, возможного разговора и очень хотела его избежать. Выскользнув из кровати, она оделась и вышла на веранду.
Лиза видимо только что накрыла на стол. Таня села на стул, очистила апельсин от кожуры и стала его есть. В этот миг в дверях появился Вадим. Он выглядел несколько растерянным и удивленным. Таня опустила глаза.
- Ты давно здесь? Я даже не заметил, как ты встала. Ты выспалась?
- Да.
- Лиза давно ушла?
- Я ее не видела. Я встала минут десять назад.
Вадим сел рядом с Таней на стул и посмотрел на нее. Она отвела взгляд и вскочила со стула:
- Пойду заправлю постель, - она почти выбежала с веранды.
Вадим проследовал за ней в спальню. Таня лихорадочно расправляла на кровати смятые простыни. Вадим подошел к ней, поймал ее руки, усадил на постели и сам сел рядом:
- Что происходит? Ты чем-то расстроена? Что-то не так?
- Нет, все в порядке…
- Тогда почему ты убегаешь от меня?
- Я не убегаю.
- Нет?
- Я, я…
- Что? Я обидел тебя?
- Нет, просто я не знаю, что нашло на меня вчера… - Таня густо покраснела.
- Это была Луна… Ты жалеешь о том, что случилось? Мне казалось, это было так прекрасно…
- Что? Что было?
- Поцелуй… и ты… ты в моих объятиях…
- И все? Больше ничего?
- Что ты имеешь в виду?
- Не знаю…
- Если ты это хочешь знать, то между нами… между нами не случилось ничего такого…
- Нет?
- Нет.
- А со мной? Что было со мной? – Таня прижалась головой к груди Вадима, чтоб он не мог видеть ее лица. Он крепко обнял ее.
- Это была Луна…
- Это неправда…
- Правда…
- Нет, это только часть правды…
- Ты хочешь знать все?
- Да…
- Это был… это был оргазм… - Возможно, ему не следовало произносить это слово, потому что Таня испугалась, ей стало стыдно, страшно и хотелось плакать. Это была странная реакция. Вадим не знал, как себя вести. – Таня? Что с тобой? Не надо стесняться этого, это же замечательно. Все хорошо. Ты слышишь меня? Я был так счастлив… Таня, пожалуйста, скажи что-нибудь… - Таня молчала, не отрывая головы от его груди. Вадиму было горько, что такая потрясающая, волшебная ночь закончилась этим нелепым недоразумением, нелепым стыдом, и вообще все было каким-то нелепым. – Мне уйти? – осторожно спросил Вадим. Таня в ответ легонько кивнула головой, и он, отстранив ее от себя, вышел из комнаты.
Почти весь день Таня просидела в спальне, она то и дело плакала, у нее разболелась голова и ныло в животе. Ей казалось, что произошедшее было каким-то грязным и стыдным, хотя непонятно, откуда в ее голове возникли такие бредовые предрассудки. Она чувствовала себя измученной. Встав с кровати, она увидела маленькое пятнышко ярко-красного цвета на белоснежной простыне. Это привело ее в истерику: «О Боже! Только этого не хватало! Ну почему, почему сегодня?». Она плакала навзрыд и не могла успокоиться, хотя боялась, что Вадим, услышав ее рыдания, войдет в спальню и увидит кровь на постели. И в то же время она хотела рассказать ему обо всем, что творилось с ней, но глупый стыд мешал ей сделать это. Таня оторвала кусок ваты, смочила его водой из стакана, что стоял на тумбочке, и старательно замыла пятно. Ей неплохо удалось это, так как на простыне остался лишь бледно-розовый ореол, который и не увидишь, если не приглядываться. Но Тане казалось, что Вадим обязательно заметит, и ей опять заранее стало стыдно. Тане нужно было в ванную. Она застелила постель, взяла чистое белье и, стараясь не скрипнуть дверью, вышла из спальни. Вадима видно не было. Таня зашла в ванную и с облегчением вздохнула. Искупавшись, она почувствовала себя значительно лучше. Вадим ждал ее у порога, и как только Таня вышла, он загородил ей путь и заглянул в ее глаза:
- Таня, пожалуйста, скажи, что случилось. Ты плохо себя чувствуешь? Ответь!
- Да, не очень хорошо…
- Я могу помочь?
- Нет, все в порядке.
- Ты уверена?
- Абсолютно.
Вадим еще раз внимательно посмотрел на нее. Таня слегка покраснела и опустила ресницы. Вадим, кажется, догадался, в чем дело. Он ласково погладил Таню по голове:
- Ты меня напугала…
- Простите, я не хотела…
- Да нет, ничего… Уже два часа. Будем обедать?
- Да, я только причешусь…
Вернувшись в спальню, Таня опять проверила, как «поживает» ее пятно. Мокрый след от воды уже высох, и ничего не было видно. Однако Таня продолжала беспокоиться и молила Бога, чтобы Лиза не забыла сменить вечером простыни. Причесавшись, Таня выползла на веранду и плюхнулась на стул. Вадим налил ей горячего супа, и Таня с наслаждением принялась за еду. Обед вернул ей силы и хорошее настроение, однако что-то все же изменилось, хрупкая близость между ней и Вадимом почему-то треснула, Вадим чувствовал, что сейчас они почти так же далеки друг от друга, как и в день свадьбы. Сердце его ныло, но в данный момент Таня явно не хотела обсуждать их взаимоотношения, и он не стал настаивать.
После обеда Таня села в кресло на веранде и стала внимательно изучать журнал. Он был на греческом языке, но Таня рассматривала его с таким упорством, будто ее старания могли заменить ей переводчика. Вадим наблюдал за ней. Он видел, что Таня предпочитает отмалчиваться, и это мучило его. Он подвинул свое кресло ближе к ней и спросил:
- Мы вечером пойдем на пляж?
- На пляж? Мне кажется, я перекупалась за последние дни. Мне что-то не хочется…
- Нет, я не предлагаю тебе купаться, может, просто пройдемся по набережной?
- Да, наверное…
- Таня, ты хорошо себя чувствуешь?
- Да, вполне.
- У тебя ничего не болит?
- Нет, я только чувствую себя уставшей…
- Может, пойдешь поспишь?
- Да, мне нужно поспать…
- Иди ложись.
Таня ушла в спальню, закрыла ставни и легла. Ей было немного холодно, и она укрылась одеялом с головой. Низ живота противно болел, голова была тяжелой, как с похмелья. За окном монотонно жужжали пчелы. Сегодня это жужжание выводило Таню из себя, ей казалось, что она никогда не заснет, а если она не заснет, то просто сойдет с ума. Тихо скрипнула входная дверь, и затем Таня услышала звук ключа в замке. Вадим куда-то ушел. Прошло еще полчаса, прежде чем Таня перестала прислушиваться к посторонним звукам и заснула.
Пока Таня спала, Вадим взобрался на вершину холма, располагавшегося около их домика. Здесь, на самом верху, стояла маленькая часовенка из белого камня. Пологая лестница, почти заросшая травой, вела к ней. Птицы свили гнезда под крышей, и когда Вадим вошел под свод часовни, они с недовольным криком покинули свои места. Внутри часовни, под каменным куполом было прохладно и даже немного сыро.
Вадим присел на одну из скамеек и уронил голову на руки. Его сердце ныло в груди, и он не знал, как себя успокоить. Он уже не раз замечал, что стоило им с Таней сблизиться хоть чуточку, как за этим следовало отчуждение, еще большее, чем раньше. Это доводило его почти до отчаяния. Он не торопил Таню, наоборот, его терпению и выдержке можно было позавидовать. Тогда почему, почему их отношения были такими странными? Вадим был готов поклясться, что Таня уже давно перестала бояться его, и что ей было хорошо в его обществе. Он интуитивно знал, что Таня была влюблена в него. Влюбленные всегда стремятся друг к другу, а с Таней все было иначе. Она зачем-то стыдилась своих чувств, и Вадим не мог постичь причину ее стыда. Откровенно поговорить с Таней о чувствах было и вовсе невозможным, она замыкалась в себе, словно улитка, и из нее нельзя было вытащить и слова. Вадим не знал, как ему вести себя с Таней дальше. «Все было так хорошо, она обнимала меня ночью, отвечала на мои поцелуи. Она не спала. Почему же сегодня она ведет себя так, будто мы лишь вчера познакомились и еще совсем чужие друг другу?» - спрашивал себя Вадим и не мог найти ответа. Еще какое-то время он просидел так без движения, погруженный в раздумья. Когда он вышел из часовни, солнце уже клонилось к западу. Вадим лег на траву в тени позади часовни и задремал. Проснувшись, он постарался отбросить мрачные мысли и набраться терпения. Медленно он спустился с холма и вернулся в дом.
Таня сидела на перилах веранды, грызла яблоко и с рассеянным видом листала все тот же греческий журнал. Она даже не заметила, как Вадим появился рядом с ней, и вздрогнула от неожиданности.
- Ой, я испугалась…
- Извини.
- Да нет, ничего… Вас долго не было.
- Я гулял. Взобрался на холм, еще раз осмотрел часовню, а потом заснул прямо на траве. А ты? Ты выспалась?
- Кажется, да. Скоро ужин. Мы сегодня только кушаем и спим, по крайней мере, я.
- Ты просто переутомилась. Если хочешь, после ужина сходим куда-нибудь.
- Я хочу позвонить маме. Здесь есть телефон?
- Да, я спрошу у Лизы, откуда можно позвонить. Ты соскучилась по родителям? Хочешь вернуться пораньше?
- Соскучилась, но пока я не хочу возвращаться в Ташкент. Мне здесь нравится. К тому же, сейчас только пятнадцатое мая, у Вас еще целых три половиной недели отпуска, было бы обидно провести их в повседневной обстановке.
- Ты права, и все же, если тебе захочется уехать, обязательно скажи мне об этом.
- Мне не захочется, я просто хочу поболтать с мамой.
Кажется, настроение у Тани улучшилось, и она болтала ногами, сидя на перилах. Вскоре Лиза принесла обед и объяснила, откуда можно позвонить. После ужина Таня с Вадимом отправились в гостиницу, которая располагалась недалеко от того причала, откуда они прибыли на Миконос. Вадим набрал номер, и на четвертый гудок трубку подняла Танина мама.
- Алло!
- Мама, мама! Привет!
- О, Танечка! Где вы? Как ты поживаешь?
- Прекрасно, мама! Мы отдыхаем на потрясающем острове, у нас чудесный домик, кормят нас как на убой, я поправилась килограмма на четыре и загорела, почти как негр. А вы как, как папа? Я так соскучилась!
- У нас все в порядке, папа пошел выбросить мусор. А как Вадим?
- Хорошо. Он рядом. Хочешь поговорить с ним?
- Да, с удовольствием.
- Алло, Светлана Николаевна! Добрый вечер! Как Вы?
- Хорошо, хорошо, спасибо, только немного скучаем по вас. Скажите, у вас с Таней все нормально? Она, она … хорошо себя ведет?
- Конечно, - Вадим рассмеялся. – Не волнуйтесь, у нас все хорошо. Мы вернемся в первых числах июня. Передавайте привет Рубену Саркисовичу.
- Спасибо, Вадим. Обязательно передам. Ну, счастливого вам отдыха. До свидания!
- Всего доброго, Светлана Николаевна. Передаю трубку Тане.
- Алло, мама! В общем, не скучайте. Все, пока, целую тебя и папу! Передавай ему привет.
- До свидания, доченька!
Таня положила трубку. Ей было почти весело.
- Так здорово, что я поговорила с мамой!
- Если захочешь еще позвонить ей, не стесняйся, скажи.
- Хорошо, спасибо. Куда пойдем?
- Может, сходим к оливковой роще, помнишь, мы видели ее с холма? Можно даже поехать туда на велосипеде. Хочешь?
- Да. А здесь есть велосипеды?
- Да, по-моему, я видел у наших соседей по пляжу два велосипеда.
- Только Вы меня прокатите, хорошо? Мне не хочется самой крутить педали.
- Конечно, прокачу.
Вадим оставил Таню ненадолго одну, а сам зашел на склад, где брал лежаки, катамаран и все прочее. Через пятнадцать минут он уже был у гостиницы на большом синем велосипеде под названием «Олимп». Таня села на багажник, и Вадим быстро поехал в направлении оливковой рощи. Дорога довольно круто спускалась с холма к небольшой долине. Велосипед летел, Танины волосы развевались на ветру, ей было весело, и она визжала от удовольствия: «О-го-го! Просто здорово!». Вадиму тоже стало легче на душе.
Смеркалось. Темно-зеленые листья оливковых деревьев казались почти черными. Солнце уже тонуло в море, и Вадим с Таней видели только золотисто-багряный ореол в небе.
- Какой красивый закат! Посмотри, Таня! – Вадим обнял ее за талию, и они наблюдали, как медленно бледнеет небо на западе.
В роще стоял необыкновенный запах оливковых деревьев – запах свежести с тонким солоноватым оттенком. Стройные молодые деревца были посажены ровными рядами. Вадим насчитал тридцать таких рядов. В каждом ряду росло не менее сорока деревьев – это была довольно крупная плантация для небольшой равнинной площадки.
Когда стемнело, они вернулись домой. Вадим согрел молока для Тани и для себя, а потом, пока Таня купалась, приготовил постель. Выйдя из ванной, Таня обратилась к Вадиму с вопросом:
- Вадим, я хотела бы сегодня лечь одна, в другой комнате… Хорошо?
- Там нет кровати.
- Но я вполне могу спать на диване.
- Зачем? Ты будешь убегать от меня каждый месяц, когда тебе будет нездоровиться?
- Вы… Вы знаете? – Таня опять покраснела.
- Таня, я ведь не ребенок. Я взрослый мужчина. И я твой муж. Почему ты стыдишься того, что естественно? Пожалуйста, не надо меня стесняться. Я не хочу, чтобы мы спали отдельно.
- Но…
- Не надо «но», прошу тебя. Все будет хорошо. – Вадим заглянул с нежностью в ее глаза. – Ложись, я искупаюсь и приду.
Когда Вадим вернулся, Таня хотела поговорить с ним, но опять не решилась. Ей и самой была непонятна причина этой нелепой боязни объясниться с Вадимом, он всегда был чуток с ней, и все же она так и не смогла отважиться на откровенный разговор. Вадим лег и обнял Таню. Ему тоже было, что сказать, но он, словно переняв Танин пример, молчал. Почти час они лежали, не говоря друг другу ни слова. Таня сладко зевнула.
- Спи, малышка. Все будет хорошо… - Сказал Вадим, больше обращаясь к себе, чем к Тане.
- Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
В отличие от Тани, Вадим долго не мог заснуть. Он все думал о том, каким будет завтра.
Начиная со следующего дня, отчуждение между Таней и Вадимом стало понемногу таять, все шло ровно и гладко, будто и не было странной безумной ночи и еще более странного дня, последовавшего за ней. Ни Вадим, ни Таня и словом не обмолвились о событиях той ночи, однако оба они чувствовали чуть уловимую перемену в их отношениях. С виду они были дружны, хотя каждый знал, что их едва зародившаяся близость разрушена.
Дни шли один за другим. В течение двух недель, которые молодые супруги еще пробыли на острове, между ними не произошло ничего, хоть отдаленно напоминающего безумные мгновения полнолунной ночи. Они купались в море, на белом катере плавали на острова Тинос и Наксос. Таня набрала еще полкилограмма камней и ракушек, выучила полсотни греческих слов и познакомилась с дочерью Лизы – двухлетней Герой. Таня, как и Вадим, старалась казаться веселой, но в душе ее поселилась смутная тоска, которая с каждым днем давила на нее все больше и больше. Им с Вадимом откровенный разговор был необходим, как воздух, однако все попытки Вадима поговорить оканчивались каким-то нелепо-упрямым молчанием Тани, и он уже почти не надеялся изменить что-то.
Первого июня Вадим с Таней собрали вещи и вернулись в Афины. Они остановились в том же отеле, и даже в том же самом номере. Здесь к Тане вернулись нежные и теплые воспоминания о «поцелуе моря», и Вадиму даже стало казаться, что лед тронулся. Но короткая оттепель снова сменилась стужей: слишком мало времени провели они на этот раз в Афинах – всего два дня. Этого было недостаточно, чтобы их сердца, окованные льдом, наконец, оттаяли. Ранним утром третьего июня белоснежный лайнер унес их прочь из сказочной Греции.
Глава 12.
В течение всего полета Таня с Вадимом почти не разговаривали. Им было грустно покидать Грецию. Несмотря ни на что, их свадебное путешествие было прекрасным, и много сладких воспоминаний, связанных с Афинами и островом Миконос, сохранилось в сердце.
В аэропорту Ташкента Таню и Вадима встречал друг Вадима Эдик – тот самый, который был свидетелем на их свадьбе. Он был очень рад их возвращению, сделал массу комплиментов Тане по поводу того, как она прекрасно выглядит и какой у нее ровный загар. Эдик довез их до дома, помог занести вещи, и деликатно удалился.
В доме было чисто и прохладно. На столе в гостиной лежал лист бумаги, исписанный аккуратным почерком Светланы Николаевны: «С приездом, мои дорогие. Мы с папой были сегодня с утра, прибрались. Обед в холодильнике. Приятного аппетита. Мы уехали на дачу. Там что-то случилось с водопроводом, и мы обязательно должны были поехать. Извините, что не встречаем вас. Отдыхайте с дороги. Увидимся завтра. Целуем, Роберт Саркисович и Светлана Николаевна. 3 июня».
Таня была очень благодарна маме за идеальную чистоту в доме и за приготовленный обед. Таня устала. Ей в одинаковой мере не хотелось готовить кушать, как и выходить куда-нибудь в ресторан.
Как бы ни было хорошо в Греции, а на диване в гостиной, уже успевшей стать родной, лежать было еще приятней. Вадим удобно расположился в кресле и думал о том же: «Как хорошо дома». Жара в Ташкенте стояла градусов тридцать пять, а в доме была разлита блаженная прохлада.
- Оказывается, я соскучилась по Ташкенту. И по дому.
- Я тоже. И я только что это понял.
- Вы хотите есть?
- Нет. Я пойду искупаюсь. Посмотри, пожалуйста, в холодильнике есть что-нибудь холодное попить? Если да, то достань, пожалуйста, пусть немного нагреется.
- Хорошо. – Таня пошла на кухню, а Вадим зашел в ванную. – Здесь есть минеральная вода, сок и кислое молоко. Что достать?
- Мне воды, а себе – что хочешь. – Ответил Вадим из-за закрытой двери.
Таня достала бутылку воды, два стакана и принесла на журнальный столик. Она опять легла на диван и рассматривала потолок, стены, мебель. Все здесь сейчас казалось таким родным, хотя до отъезда в Грецию Таня не ощущала этот дом своим. Вадим вышел из ванной в одних шортах. На загорелых плечах лежало голубое полотенце. Мокрые волосы были кудрявыми, как никогда.
- Кажется, я за раз смыл с себя всю соль Эгейского моря…
- О, я тоже хочу в ванную… - Таня вытащила из шкафа любимое полотенце и легкий трикотажный халатик.
Таня вымыла волосы. Они стали еще более светлыми после долгого пребывания на солнечных пляжах Миконоса. А кожа была почти такого же цвета, как у смуглой Лизы. «Сразу видно, что я загорала на каком-то южном море», - с гордостью рассматривая себя в большом зеркале, думала Таня. Она купалась почти час. Сначала, намылившись душистой пенкой, она просто стояла под душем, потом наполнила ванну теплой водой, вспенила три колпачка геля для душа, всыпала в воду несколько перламутровых шариков с увлажняющими маслами и долго лежала в душистой пенистой воде, наслаждаясь разливающейся по телу истомой.
Вадим, обеспокоенный ее долгим пребыванием в ванной, тихо постучал в дверь. Таня не слышала. Она блаженствовала. Вадим немного приоткрыл дверь:
- Таня, ты не утонула? Ты что-то долго. С тобой все в порядке? – За задернутой полупрозрачной занавеской Вадим видел бронзовый силуэт ее тела, погруженный в зеленоватого цвета воду с большими хлопьями пены на поверхности. Руки Тани возлежали на бортиках ванны, голова откинулась к прохладному кафелю стены, глаза были закрыты. – Таня, ты в порядке? – повторил свой вопрос Вадим.
- А? Что? Ой! Я не слышала, что Вы вошли.
- С тобой все хорошо?
- Да, я просто задремала, расслабилась и… О, это так приятно – лежать здесь, в воде. – Таню не смущало присутствие Вадима, она знала, что сквозь занавеску он может видеть лишь контуры ее тела, которое было сплошь одето в пену. Таня не чувствовала себя обнаженной, и поэтому в ее голосе не было обычной стыдливости. Она была так раскована сейчас, так непринужденно болтала с Вадимом, будто его и вовсе не было здесь, она разговаривала словно сама с собой. – Я скоро выйду, не волнуйтесь… - Она мечтательно вздохнула.
Вадим вышел из ванной и сел на диван. Он был возбужден. Голос Тани заворожил его. В нем было столько свободы и чувственности, что у Вадима невольно пробежали мурашки по коже. Ему хотелось рвануться в ванну, сбросив с себя трещащие по швам шорты, сжать Таню в железных тисках объятий, впиться в ее губы, чувствовать колыхание воды между своим телом и ее. Но он не мог позволить себе сделать этого, он боялся напугать ее. Да, согласно документам, Таня была его законной супругой, но в действительности дистанция между ними сократилась до минимума только один-единственный раз в лунную ночь на Миконосе. Все остальное время они были друзьями, просто друзьями и не более того. И Вадим не знал, сколько еще времени потребуется, чтобы они стали близки по-настоящему, как муж и жена. Иногда ему казалось, что это не произойдет никогда…
Вечером следующего дня Танины родители пришли к ним в гости. Вадим заказал в ресторане отличный ужин с доставкой на дом, чтобы Тане не пришлось готовить. Родители были очень счастливы видеть Таню такой загоревшей, здоровой и радостной. Вадим тоже прекрасно выглядел. Тане понадобилось почти три часа, чтобы рассказать маме и папе то, что ей больше всего понравилось в Греции. Она показала им все свои камни, осколки, засушенные цветы и огромную пачку фотографий – их было не меньше трехсот, так как в Греции они отсняли и отпечатали полных восемь пленок. На всех фотографиях Таня выглядела такой счастливой, что Светлана Николаевна думала про себя: «Ну вот, а Таня не хотела выходить за него замуж. Я зря волновалась, что мы с отцом, возможно, ошиблись, выбирая Тане мужа».
- Ты поправилась, Танечка, и так похорошела.
- Спасибо, мама. Мама, ты знаешь, мы столько всего вам привезли, но мы еще не все разобрали, так что ты не обижайся, на следующей неделе мы сами зайдем к вам и принесем подарки.
- Да что ты, дочка… Зачем нужно было беспокоиться и везти из такой дали подарки?
- Ну, мама, как же я могла побывать в Греции и не привезти тебе чего-нибудь настоящего, традиционно-греческого на память?
- Ну, спасибо, спасибо, дочка.
Рубен Саркисович с Вадимом вышли во двор, и Таня осталась с мамой наедине. Вопрос, который Светлана Николаевна задала Тане, застал ее врасплох, и она так растерялась, покраснела и даже раскашлялась.
- Таня, ты еще не беременна?
- Что? Что? – Таня кашляла и не могла остановиться. Наконец, приступ кашля отпустил ее. – Да нет, мама, что ты! Так скоро! Нет, я не беременна. Почему ты спросила?
- Не знаю, ты как-то изменилась, взгляд у тебя совсем другой стал, теплый такой. Ты… ты счастлива?
- Да, мама… - Голос Тани стал грустным.
Была ли она счастлива? Она еще об этом не задумывалась, но кажется, ей не хватало для счастья чего-то очень важного. Мужчины вернулись за стол, и Таня подала чай и сладкое. Оживленная беседа затянулась почти до полуночи. Затем Вадим посадил Таниных родителей на такси, и они с Таней остались вдвоем. Впрочем, как обычно, это ни к чему ни привело.
Ровно через неделю у Вадима кончался отпуск, поэтому всю неделю он занимался садом и огородом, ну и конечно, они отвезли подарки Таниным родителям, Эдику, Наташе – Таниной подруге, и двоюродной сестре Вадима Карине.
Глава 13.
В понедельник утром Таня проводила Вадима на работу и осталась одна. Мысли одолевали ее. Их жизнь с Вадимом была такой странной. Да, они были друзьями. Но они не были семьей. Таня твердо знала, что не жалеет о своем замужестве, что именно такого мужа, как Вадим, она всегда мечтала иметь. Она была уверена, что Вадим стал бы хорошим отцом, а она сама – хорошей мамой. Но ведь дети не берутся из ниоткуда. Почему между ней и Вадимом не было нормальных супружеских отношений? Таня не боялась его. Где-то в глубине души Таня знала, что уже успела полюбить Вадима настоящей и верной любовью. Но что-то мешало этой любви вырваться наружу и обнаружить себя. Таня не только не могла проявить какую-то инициативу, но и даже просто заговорить с Вадимом о том, что тревожило ее. Нет, Таня не считала, что женщина должна быть неприступно гордой, она не считала, что говорить о чувствах стыдно или некрасиво, но она сама не могла ничего с собой поделать и поступить так, как подсказывает ей сердце. Какой-то страшно упрямый тормоз непонятного происхождения сидел в ней. Она не могла разобраться в себе, в своих взаимоотношениях с мужем. «Ведь было, было что-то между нами. Он целовал меня, обнимал. Что же испугало меня? О, я не знаю, не знаю, я ничего не могу понять…». Так и не разобравшись в своих чувствах, Таня принялась хлопотать по дому. Работы у нее не было, домашних хлопот тоже совсем не много, и она решила продолжить заниматься английским с детишками. Ей всегда нравилось общаться с детьми, учить их, она всегда легко находила общий язык с детьми любого возраста, может быть, потому что сама оставалась ребенком.
Так проходили дни. Вадим работал, Таня занималась английским языком с двумя учениками, готовила, вела хозяйство. Она полюбила дом Вадима так, как никогда не любила дом, в котором прошло ее детство, дом ее родителей. Но даже в этом она не могла признаться Вадиму, а ведь это могло бы сделать его несказанно счастливым. Внутри нее горел огонь любви, а снаружи она выглядела молчаливой и бесстрастной снежной королевой. Она устала от этого, и Вадим устал, но они уже так давно отмалчивались, что начать откровенный разговор с каждым днем становилось все труднее и труднее. Вадим стал задерживаться на работе, иногда даже по субботам и воскресеньям выходил на работу, а ведь раньше он старался каждую свободную минуту проводить вместе с Таней.
Однажды в пятницу, в конце августа, Таня накрыла на стол к ужину и стала ждать Вадима, но его все не было. В половине восьмого он позвонил и сказал, что не придет раньше девяти-десяти. Таня расстроилась: она приготовила превосходный ужин, и настроение у нее было приподнятым, она надела красивое платье, накрутила волосы и слегка подкрасилась, а Вадим… Вадим задерживался. Таня расплакалась и долго не могла успокоиться. Ужин остыл, но ей совсем не хотелось кушать, и она лишь выпила глоток вина. Ей понравилось, и она налила себе полный бокал. К приходу Вадима Таня успела выпить больше половины бутылки крепкого красного вина. Она была пьяна и, когда Вадим, войдя в дом, увидел ее, он не сразу смог понять, что с ней происходит. Таня что-то говорила невпопад, громко смеялась, а потом вдруг залилась слезами.
- Таня, что с тобой происходит? – Вадим осмотрел бутылку вина и покачал головой. Ты много выпила. Тебе надо лечь спать.
- Я не хочу спать. Где Вы были? Вы стали так поздно возвращаться домой. У Вас появилась другая женщина? – Таня всхлипывала.
- Перестань говорить глупости. Я сейчас очень занят на работе. Пойдем-ка в спальню.
Вадим обхватил Таню за талию и медленно повел ее в спальню. Таня едва держалась на ногах.
- Ты сама разденешься или тебе помочь?
- Помочь.
Вадим расстегнул молнию на платье и снял его с Таниных плеч. Оно легко сползло на пол. Таня осталась стоять посредине комнаты. На ней были только трусики голубого цвета. Она держалась за Вадима, чтобы не упасть. Когда Вадим попытался надеть на нее ночную рубашку, Таня стала сопротивляться, или это просто руки не слушались ее. Она упала Вадиму на грудь и близко прижалась к нему. Воспользоваться опьянением женщины, для того чтобы овладеть ею, было не в его правилах, и, несмотря на вполне естественное желание близости, Вадим постарался ограничиться тем, что уложил Таню в постель. Он быстро разделся и тоже лег. Руки Тани блуждали по постели, они искали Вадима. Таня обвила руками его шею:
- Поцелуй меня, ну поцелуй же меня… - Вадиму было странно слышать, что Таня обращается к нему на «ты».
- Таня, ты пьяна, тебе надо спать.
- Ты просто не хочешь меня, ты меня больше не любишь, я тебе не нужна. – Таня заливалась горючими слезами.
- Успокойся, я тебя люблю, успокойся, - мы поговорим обо всем завтра, если ты захочешь. – Вадим нежно обнимал ее и гладил по голове. – Успокойся и спи.
Вадим был в ловушке. Он знал, что сейчас не время для важного разговора. Таня была слишком пьяна, она заговаривалась и несла какой-то вздор. Но он также прекрасно понимал, что утром Тане будет стыдно за ее сегодняшнее поведение, и все станет еще хуже и безнадежнее. Это был какой-то замкнутый круг. Нервы Вадима были на пределе. Если бы между ним и Таней до сих пор не было бы даже намека на сближение, то он наверняка смог бы ждать еще очень долго. Но события, казалось, развивались в обратном порядке. «Поцелуй моря» в Афинах, полнолуние на Миконосе – Вадим любил эту часть их истории, но потом ситуация вышла из-под контроля и стала развиваться по какому-то нелепейшему сценарию. Оба хотели быть счастливыми, хотели быть вместе, а выходило все с точностью до наоборот. Каждая попытка стать ближе приводила к противоположному результату. Вадиму казалось, что он начинает сходить с ума. Ему было не за что уцепиться, чтобы выяснить, в чем причина их столь ненормальных взаимоотношений. К тому же, он уже просто устал от борьбы со своими желаниями. Таня была так близко, однако с таким же успехом она могла бы находиться на Аляске, к примеру. Много ночей подряд Вадим просыпался, возбужденный полными эротики сновидениями, и уже не раз ему хотелось взять Таню силой, но ему вовремя удавалось восстановить контроль над собой. Правда, источенный этой войной с собой, Вадим уже не мог поручиться за то, что и впредь сумеет оставаться таким же выдержанным. Чаша его терпения наполнилась до краев и грозила выплеснуть свое содержимое наружу.
Как Вадим и ожидал, ранним субботним утром Таня выскользнула из постели раньше обычного, и когда он поднялся, Тани вообще дома не было. На столике в гостиной лежала записка: «Вадим, я прошу прощения за сегодняшнюю ночь. Обещаю, такое больше не повторится. Я поехала к маме, она попросила меня помочь повесить занавески. Приеду ближе к вечеру. Обед в холодильнике. До свидания и еще раз прошу простить меня. Таня».
Во второй половине дня Вадим поехал за Таней. В присутствии родителей она вела себя так, будто ничего не случилось, и много разговаривала с Вадимом. Однако когда они сели в машину, она замолкла и за всю дорогу не сказала ни слова. Дома Вадим попросил Таню уделить ему немного времени:
- Таня, присядь, пожалуйста. – Вадим указал ей на диван, а сам сел в кресло напротив. – Вчера я обещал тебе, что сегодня мы поговорим. Я думаю, нам просто необходимо это сделать. Пожалуйста, объясни мне, что происходит с тобой и вообще с нашим браком?
- Я не знаю. Я вчера выпила много вина, пока ждала Вас. Мне кажется, я извинилась.
- Нет ничего страшного в том, что ты выпила немного лишнего. Но я сейчас не об этом с тобой говорю, не о вчерашней ночи, а вообще, о нашей жизни. Скажи мне, что ты думаешь по этому поводу? Сколько может продолжаться это странное противостояние? Мы ведь не враги друг другу, почему же все так нелепо складывается между нами?
- Если бы я знала. Видимо, у нас с самого начала что-то не сложилось, что-то было неправильно, но я не знаю, что именно. А теперь, кажется, уже поздно что-либо менять.
- Ты так думаешь? Что же нам предпринять?
- Я не знаю. Мне трудно говорить с Вами об этом.
- Но мы должны поговорить. Мы долго откладывали этот разговор, и в итоге оказались еще в более трудной ситуации. Мне тоже нелегко, но ведь нужно же как-то решать эту проблему!
Таня молча вздыхала. Она не знала, что сказать, не знала, что сделать, чтобы изменить положение.
- Таня, у меня есть одно предложение. Возможно, оно поможет нам, но его достаточно трудно будет исполнить нам обоим… Я думаю, мы должны открыть друг другу все, без утайки. Скажи мне, что мучает тебя?
- Со мной все в порядке.
- Вот видишь! Так мы ничего не добьемся. Мы оба знаем, что у нас дела обстоят неважно, но делаем вид, как будто все прекрасно. Мы же не можем постоянно обманывать сами себя. Я все понимаю, гордость, самолюбие, очень трудно переступить через них, но иначе мы потеряем друг друга. Таня, ты мне нужна! Я не хочу тебя терять! – Вадим сделал первый решительный шаг на встречу. – Поговори со мной, Таня! Ты вчера говорила о своих подозрениях, сомнениях, говорила, что я стал поздно приходить с работы, что, возможно, у меня появилась любовница… Почему бы тебе не спросить меня сейчас обо всем, что еще мучает тебя?
- Я вчера была пьяна. Простите. Я ни в чем Вас не подозреваю и нисколько не сомневаюсь, что у Вас сейчас очень много работы. – Таня была готова зарыдать от злости на свое упрямство. Она говорила совершенно противоположное тому, что хотела сказать, она, вопреки своей воле, топтала героическую попытку Вадима наладить их отношения. Внутри нее словно сидел маленький злой человечек, управляющий ее речью, и она никак не могла с ним справиться. Ее сердце рвалось к Вадиму, ей хотелось кричать: «Не слушай меня! Я такая глупая! Обними меня, поцелуй меня, заставь меня замолчать до тех пор, пока я не смогу говорить правду! А ведь правда в том, что я тебя люблю! Разгляди это, пожалуйста, услышь мой немой зов!». В глазах Тани ясно читалась мольба, но с губ слетали лишь жесткие и невыразительные слова лжи, которые сводили на нет все усилия Вадима.
- Хорошо, Таня, возможно, сейчас это слишком неожиданно для тебя. Ты, наверное, не готова к такому разговору, но ты обязательно должна набраться решимости и все мне рассказать. Я тебя люблю, Таня, и люблю ни чуть не меньше, чем в день свадьбы. Если ты мне веришь, и если мои чувства что-то значат для тебя, пожалуйста, откликнись. Ты можешь заговорить со мной в любой момент, позвонить мне на работу, и я тут же приеду, ты ведь знаешь, я никогда не оттолкну тебя! – В его голосе были горькие нотки.
«Не отталкивай меня сейчас! Не отпускай меня! Не дай мне произнести эти дурацкие слова, которые я повторяю каждый день! Ударь меня, сделай что угодно, только не уходи! Спаси меня, спаси от самой себя!»- молили Танины глаза, и Вадим, конечно, видел этот призыв и эту боль, но он не знал, как и чем помочь Тане.
- Таня! Ты слышишь, о чем я говорю? Поговори со мной! Открой мне свое сердце! Ну почему ты молчишь?
Таня уже была почти готова заплакать, она так хотела заплакать, чтобы Вадим утешил ее, тогда она смогла бы поведать ему всю свою боль. Но злое чудовище внутри нее дразнило ее и оставалось неумолимо безжалостным. «Говори, говори хоть что-нибудь!!!» - мысленно просила Таня Вадима. Еще немного натиска с его стороны, и она бы сдалась и почувствовала бы столь желанное облегчение. И его руки были бы рядом, и его губы… Сколько раз Таня ловила себя на мысли, что сгорает от желания принадлежать Вадиму, такому близкому и такому недосягаемому одновременно. Они были женаты, но в действительности не были мужем и женой. Что за абсурдная ситуация? Может быть, это судьба сыграла с ними такую злую шутку? Тысячи любовников хотели бы соединиться узами брака, но не могли, потому что слишком поздно встретили свою вторую половину и уже были связаны обручальными связями с другим или другой. А они, любя друг друга, состоя в законном браке, никак не могли стать любовниками! Какая горькая ирония!
Вадим долго смотрел на Таню и ждал, что она, наконец, заговорит, но Таня молчала. Он держал ее за руку и терпеливо ждал. Иногда Вадим заглядывал в ее глаза, и ей казалось, что она вот-вот заплачет, но чудовище внутри нее было необыкновенно стойким. Вадим чувствовал глубокую боль в сердце. Таня ни единым словом не откликнулась на его пламенный призыв, он сказал ей так много важного, открыл ей самые сокровенные тайники души, но Таня так и не услышала его. Вадим тяжело вздохнул, где-то глубоко в нем еще теплилась надежда, что Таня сейчас заговорит, но она молчала, а вместе с ее молчанием и надежда его неумолимо таяла. Он поднялся с кресла, и Танина ладонь выпала из его руки. Он все же постарался показать Тане, что верит в их будущее, и очень серьезно сказал:
- У нас еще есть шанс. Пусть не сегодня, пусть в любой другой день. Позови меня! Расскажи мне все. Я пойму. Я прощу. Я уже простил. Ты слышишь?
- Да. Вадим, Вадим… Я… я постараюсь. Я тоже хочу… - Это было, по крайней мере, хоть чем-то стоящим из всего, что Таня сказала за весь сегодняшний день. Вадим поцеловал ее в лоб и ушел в свой кабинет.
Несмотря на старания быть сильным и не терять надежды, Вадим чувствовал, что ступил на путь отчаяния. Нервы его были натянуты, как струна, и совершенно не хотели слушаться его команд. Таня, наоборот, обрела робкую веру в то, что сможет, вслед за только что произнесенными словами, сказать и все остальное, лежащее тяжким грузом на ее сердце.
В воскресенье утром Вадиму позвонили с работы, и он ушел на целый день и вернулся лишь к вечеру, разбитый и сонный. Он даже не стал ужинать и сразу лег спать. В понедельник он опять пришел поздно, эти задержки на работе стали повторяться все чаще и чаще, Вадим приходил домой до того измученным, что ему было не до разговоров и выяснения отношений. Иногда после ужина Вадим смотрел новости или читал газеты и засыпал прямо в гостиной на диване. В начале сентября это стало уже привычным – Вадим вообще перестал спать в спальне, он входил туда только для того, чтобы взять из шифоньера чистую рубашку. Ситуация ухудшалась с каждым днем. Таня с Вадимом почти перестали разговаривать друг с другом. Это было так странно и глупо. Они не ссорились, но и не были в мире, они уже даже не были друзьями, день ото дня становясь все более чужими друг другу. Вадим был готов махнуть на все рукой и хотел даже уже заговорить с Таней о разводе. Он больше не мог выносить того, что творилось между ними.
Глава 14.
Однажды, в середине сентября, утром, когда Вадим уходил на работу, Таня, проводив его до двери, спросила:
- Вадим, я хотела бы сегодня съездить к подруге, к Наташе, если Вы не возражаете…
- Ты останешься там ночевать?
- Нет, я вернусь домой часам к восьми.
- Хорошо, езжай. Тебе не нужно спрашивать моего разрешения.
- Я хотела предупредить, чтобы Вы не волновались, где я, если меня еще не будет дома, когда Вы вернетесь с работы.
- У Наташи какое-то мероприятие?
- Нет, просто мы давно не виделись, и я соскучилась.
- Конечно, сходи к ней.
- Спасибо.
- Ладно, извини, мне пора идти.
- До свидания, желаю Вам удачного дня.
- Спасибо, пока.
Этот разговор был первым за последние несколько дней. В течение вот уже двух недель Вадим с Таней не говорили друг другу ничего, кроме: «Доброе утро», «Садитесь ужинать» – «Спасибо», «Я приду поздно» и «Спокойной ночи».
В три часа дня Таня собралась и поехала к Наташе. Наташа жила далеко, на Чиланзаре, так что дорога до ее дома заняла больше часа. Выйдя из метро, нужно было остановок шесть ехать на трамвае, а потом еще минут пятнадцать идти пешком. Обычно Таня с Наташей встречались где-нибудь в центре города, гуляли вместе, а потом расходились по домам. Но сейчас Наташа была в отпуске, и Таня хотела пообщаться с ней в домашней обстановке.
Таня последнее время выглядела не очень хорошо, но она не хотела, чтобы кто-либо догадывался, что у нее с мужем что-то не складывается, поэтому, прежде чем выйти из дома, Таня почти два часа крутилась возле зеркала и приводила себя в порядок. Загар ее еще не сошел, и на загоревшем лице запавшие глаза с синими кругами от бесконечных слез были видны слишком явно. Тане пришлось потратить массу времени и косметики, чтобы замаскировать эти круги под глазами. В конце концов, ей удалось достигнуть неплохого результата: она перестала выглядеть больной и заплаканной, и просто казалась немного уставшей и сонной.
Таня взяла из дома бутылку хорошего вина, купила по дороге торт и шоколадные конфеты и отправилась к Наташе. Наташа была очень рада ее приходу:
- Таня, привет! Как хорошо, что ты пришла! Проходи! Сто лет не виделись!
- Привет, Наташа! – Они поцеловались. – Вот я тут кое-что принесла, возьми.
- Да зачем ты? У меня все есть.
- Я знаю, но давай закатим пир горой, мы с тобой так редко стали встречаться. Последний раз мы виделись на мой день рождения – два месяца назад. Я привезла бутылку вина, мы с Вадимом его в Греции покупали. Очень вкусное.
- Здорово. Так… Я приготовила два салата и манты. Как тебе меню?
- Отличное!
Подруги сели за стол, открыли бутылку вина, налили себе по полному бокалу и первый тост выпили до дна. На голодный желудок эта порция вина сразу дала о себе знать, и девушки стали хохотать без особой на то причины.
- Ну что, Таня, рассказывай, как поживаешь?
- Нормально, только немного скучно без работы.
- Вадим против того, чтобы ты работала?
- Да нет, я просто сама ничего подходящего пока не нашла, да и честно говоря, мне не хочется прекращать занятия с детьми.
- А свои-то когда будут?
- Что свои?
- Дети свои!
- Ой, не знаю, пока что-то не получается.
- Что-то не так? Вы сами-то хотите?
- Мы? – Таня не знала, что ответить. – Особо не стараемся, но если получится, то будем рады.
- Может, вам к врачу надо сходить, провериться.
- Не думаю. И я, и Вадим, мы оба вполне здоровы, так что это лишь вопрос времени.
- Понятно. У тебя классный муж, Таня. Я тебе просто завидую.
- Да, он замечательный. А вы с Сережей уже решили, когда поженитесь?
- Да нет пока. Честно говоря, я не уверена, что он именно тот, кто мне нужен.
- Почему?
- Иногда он ведет себя, как ребенок, да он и есть ребенок – ему всего-то двадцать пять. То ли дело Вадим. Он настоящий мужчина – взрослый, самостоятельный, твердо на ногах стоит. А у моего Сережки ветер в голове.
- Ну а отношения у вас хорошие?
- Да вроде неплохие. Мы любим друг друга, но для брака этого бывает недостаточно.
- Не знаю, может быть, ты права.
Они уже начали кушать торт и запивали его все тем же вином. У Тани немного кружилась голова.
- Вадим заедет за тобой?
- Нет, я сама поеду. У него сейчас так много работы, и он очень поздно приходит домой и очень устает, так что я решила не беспокоить его.
- Но он знает, что ты у меня?
- Да, конечно, он знает.
Таня с Наташей еще долго болтали, и Таня стала собираться домой.
- Я тебя провожу до трамвая. – Предложила Наташа.
- Да нет, зачем? Я дойду. Спасибо тебе за вкусный обед, и вообще я была очень рада встретиться с тобой. Приходи теперь ты ко мне.
- А Вадим не будет возражать?
- Нет, что ты, он, наоборот, любит, когда к нам приходят в гости.
- Ну, тогда спасибо за приглашение. Может быть, заеду на следующей неделе. В общем, я сначала позвоню.
- Договорились. Пока.
- Пока, Таня.
Таня вышла на улицу. Начинало темнеть. Она шла между домами по темным узким улочкам к трамвайной остановке. Вдруг она услышала чьи-то шаги за спиной, она обернулась и увидела какого-то мужчину с пакетом в руках. Выглядел он весьма прилично. Таня подумала, что ей нечего бояться. Денег у нее было немного, из украшений – только обручальное кольцо, да и сумочка у нее была очень скромная и неброская. Таня свернула налево на улочку, которая шла вдоль длинного ряда гаражей. Было пустынно. Фонари не горели. Шаги все так же слышались за спиной и становились все ближе. Тане стало не по себе, и она ускорила шаг. Мужчина позади нее тоже стал идти быстрее, Таня побежала так быстро, как только могла. Ноги не слушались ее: выпитое вино давало о себе знать. Мужчина догнал ее и схватил за руку. От него пахло водкой и табаком. Таня поморщилась.
- Эй, красотка! Не скучно тебе прогуливаться одной? – Он больно сжал Танину руку, Таня отшатнулась и ударилась спиной об гараж.
- Отпустите меня! Что вам нужно?
- Что нужно, что нужно? Да ты замужем, детка! Вот так удача! Повеселимся мы с тобой сегодня. – Негодяй прижал ее к гаражу и склонил свою голову над ее лицом. Таню тошнило от отвращения и страха.
- Отпустите меня! Отпустите немедленно! – Таня попыталась вырваться, но мужчина лишь еще плотнее прижал ее к гаражу и прислонился к Тане всем своим грузным телом. Таня была в ужасе.
- Ну! Будь хорошей девочкой! – Он взял ее правую руку и положил себе на пояс. – Давай, покажи мне, что ты делаешь дома с мужем!
- Отпустите меня, отпустите! Негодяй! Мерзавец!
- Ох, какие мы смелые! Будь паинькой! Он возился с молнией на своих брюках. Таня боялась даже посмотреть вниз. Ее всю трясло, из глаз текли слезы.
- Отпустите меня, пожалуйста, отпустите меня, - умоляла она.
- Замолчи, сука! – У него противно текли изо рта слюни, и он хотел этим слюнявым ртом прислониться к Таниным губам. Она мотала головой от омерзения.
- Нет, не надо, пожалуйста!
- Сказал тебе, молчи, дура! – Подонок обхватил Танину ногу чуть выше колена, навалился на нее всей своей тяжестью, а другой рукой стал задирать ей юбку. Юбка была узкая, и Таня слышала звук рвущейся ткани, когда он сильнее рванул юбку вверх. Таня была в панике. Что-то мерзкое торчала у мужика из брюк. Таня визжала от ужаса.
- Нет, нет! Пошел вон! Дрянь, сволочь!
Но он не ослаблял своей хватки. Таня колотила его свободной рукой, но что были для него слабенькие удары молоденькой девочки. Он неуклонно преследовал свою цель: он уже разодрал ей колготки и теперь пытался стянуть с нее трусики. Он был груб и силен. Таня, почувствовав его гадкую руку на своем животе под блузкой, вся съежилась и, оттолкнув подонка что есть силы, побежала в сторону остановки, крича во все горло: «Помогите! Кто-нибудь! Помогите!» Добежав до угла, она свернула направо и увидела своего мучителя все еще стоящим возле гаража. Сползшие к ногам брюки не позволили ему быстро броситься вдогонку, и он наспех пытался одеть их:
- Ах ты, сука! Убью тебя! – Кричал он ей вслед. Таня бежала и бежала, продолжая просить о помощи, хотя на улице не было не души. Сумку она выронила, юбка на ней была порвана, но Таня, не обращая на это внимания, бежала дальше. Наконец, она выбежала из ужасного переулка. Здесь было уличное освещение, но она не встретила никого из людей. Из-за угла показался насильник. Таня в ужасе помчалась вперед, к дороге. Откуда-то в ней появилась неведомая сила: Таня никогда не помнила, чтобы раньше она могла бежать с такой огромной скоростью. «Хоть бы добежать до остановки, там-то наверняка есть хоть один человек!» - думала Таня. Через пару минут сумасшедшего бега Таня, наконец, оказалась на дороге. Здесь уже ездили машины, и встречались люди, но Таня по инерции все продолжала бежать дальше. Она остановилась только возле светофора, там стоял милиционер и махал своей резиновой дубинкой. Таня подбежала к нему и схватила его за рукав:
- Помогите, помогите, меня хотели изнасиловать! – Милиционер от неожиданности растерялся. Это был совсем молодой парень.
- Что? Девушка, успокойтесь! Кто хотел вас изнасиловать?
- Мужчина, он бежит за мной оттуда, из-за гаражей!
- Хорошо, хорошо, успокойтесь!
Тут Таня увидела своего обидчика. Он, заметив милиционера, шел спокойным шагом, словно он простой прохожий, и старался не смотреть на Таню. Но Таня в исступлении закричала:
- Вон он! Вон тот человек! – Таня показала на него рукой.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
Милиционер направился вслед за мужчиной, на которого указала Таня. Тот шел сначала медленно, но когда понял намерение милиционера, то принялся бежать. Этим он выдал сам себя. Милиционер – молодой и натренированный парень – быстро догнал его. Он подвел его к Тане:
- Девушка, вы уверены, что именно этот мужчина хотел обидеть вас?
- Да, это был он.
- О чем она говорит? Я ничего не сделал! Я впервые вижу ее! – Возмущался подонок.
- Так, гражданин, и вы, девушка, придется вам пройти со мной в участок.
Мужчина продолжал твердить о своей невиновности, Таня настаивала, что это он пытался изнасиловать ее. Милиционер, которого, как впоследствии оказалось, зовут Алишер, верил, конечно, Тане. Она была напугана, юбка и колготки ее были разорваны, рука поцарапана. К тому же в пакете задержанного мужчины оказалась ее сумочка. Составили протокол, Таня поставила под ним свою подпись, и насильника оставили в участке. Тане разрешили возвращаться домой, взяв ее адрес и телефон на случай, если понадобится еще какая-нибудь информация. Но даже когда все закончилось, Таня никак не могла успокоиться. Она плакала и плакала. Это был настоящий нервный срыв: нападение стало толчком к выплеску всех ее эмоций, и пережитый страх был только одной из причин ее слез. Они лились из ее глаз непрерывными ручьями, она боялась возвращаться домой, денег на такси у нее не было. Таня попросила телефон. Она звонила домой, Вадиму, но никто не брал трубку.
Вадим пришел домой в семь часов. До восьми он спокойно ждал Таню, но когда она не вернулась и к половине девятого, то он стал волноваться. Он позвонил Наташе, и та сказала, что Таня уже давно вышла. Вадим не находил себе места. Он вышел на улицу встречать Таню, но было уже половина десятого, а Таня так и не пришла. Тем временем Таня пыталась дозвониться до дома, но на ее звонки никто не отвечал. Она опять заплакала. Алишер предложил ей поехать домой на милицейской машине, и Таня, успокоившись, вытерла слезы и села в машину. Она была очень благодарна Алишеру за участие. Он подвез ее до дома. На дороге стоял Вадим. Когда он увидел Таню в разодранной одежде, заплаканную, несчастную, сердце в нем оборвалось. Он подбежал к ней:
- Танечка, что случилось? Где ты была? С тобой все в порядке? Кто тебя обидел? Боже мой, что произошло?
Таня не отвечала, она опять залилась слезами. Алишер объяснил Вадиму, что случилось. Вадим поблагодарил его и попросил позвонить ему в течение недели. Алишер уехал, и Вадим повел Таню домой.
- Успокойся, милая моя. Слава Богу, этот мерзавец не успел сделать ничего непоправимого. Таня, не плачь. Все будет хорошо. Ты дома, я с тобой. Не надо плакать, успокойся, слышишь?
Вадим дал ей выпить валерьянки, и Таня пошла в ванную. Она сильно поранила руку о гаражный замок, и рука болела. После ванной Вадим обработал ей ссадину и наложил бинтовую повязку. Таня легла в постель. Она до сих пор дрожала и никак не могла успокоиться и перестать плакать. Вадим лег рядом, обнимал ее, целовал, говорил ей ласковые слова. Он страшно переволновался сегодня, и теперь, когда Таня была рядом, его словно прорвало.
- Милая моя, сладкая! Боже мой, я так перенервничал! Слава Богу, все обошлось. Девочка моя! Родная моя! – Вадим целовал ее руки. - Пожалуйста, не плачь. Все позади, все прошло. Я с тобой. Я рядом.
- Я так испугалась! Я думала, что умру от ужаса! – Таня продолжала всхлипывать.
- Не надо плакать, все будет хорошо. Верь мне, я буду рядом с тобой! Я люблю тебя, милая моя!
- Правда? Вы правда все еще любите меня?
- Очень люблю. – Вадим нежно обнял ее. – Тебе надо отдохнуть. Утром, когда ты проснешься, все будет хорошо. Спи, родная моя…
- Вы не уйдете? Вы будете спать со мной, здесь, в спальне?
- Если ты хочешь, я останусь здесь.
- Не уходите, никогда больше не уходите! Помните, на Миконосе Вы сказали, что не хотите, чтобы мы спали отдельно? Я тоже не хочу.
- Правда?
- Да, правда… - Таня робко поцеловала Вадима в губы.
Вадим был удивлен. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Наконец-то, из глубин Таниной души вырвалось наружу что-то принадлежащее ей самой, что-то настоящее и искреннее. Вадиму стало тепло на сердце. Он почувствовал, что волнуется. Ему с трудом верилось в происходящее. «Как? Она сама меня поцеловала? Сама? Неужели это правда? И она попросила меня остаться спать в спальне сегодня и всегда? Да, она меня об этом попросила… Как странно… Мы так долго мучили друг друга, но теперь, теперь все должно быть хорошо…» – думал Вадим.
И действительно, буквально со следующего дня они опять стали друзьями. Таня опять стала такой же открытой, как и в первые дни их медового месяца. Правда, она все еще была сильно напугана ужасным нападением, но, несмотря на это, их отношения с Вадимом заметно улучшились. Иногда они даже подолгу целовались и обнимались, сидя на диване в гостиной. Но к большим отношениям Таня была пока не готова, и Вадим, зная это, не пытался ускорить события. Он был счастлив и тем, что они с Таней после долгих четырех с лишним месяцев отчуждения перестали сторониться друг друга. Таня тоже была счастлива. Сердце ее переполняла нежность к Вадиму, и она очень хотела, чтобы они, наконец, стали близки по-настоящему. Вадим перестал задерживаться на работе, по выходным оставался дома с Таней, и они, взявшись за руки, много гуляли по осеннему городу. Вадим окончательно перебрался спать в спальню, и все обещало быть хорошо. «Осень вернула весну в мое сердце…» – думал Вадим, засыпая.
Глава 15.
Осень выдалась теплой. Солнце ласково согревало землю. Деревья стояли золотые. Вечерами Таня с Вадимом подолгу бродили в маленьком скверике недалеко от их дома. Под ногами шуршал осенний ковер, облетали с деревьев листья, медленно кружась в зачаровывающем танце. Октябрь подходил к концу.
Вернувшись с одной из таких прогулок, Таня с Вадимом, не зажигая света, расположились на полу в гостиной. Вадим прислонился к дивану спиной и вытянул ноги, Таня лежала на полу, положив голову Вадиму на колени. Он ласково перебирал ее шелковистые волосы. Даже не видя его лица, Таня знала, что Вадим улыбается.
- Вадим, Вы завтра не задержитесь на работе?
- Нет, думаю, что нет… Почему ты спрашиваешь?
- Просто так… - Таня поднялась и поцеловала Вадима долгим нежным поцелуем. Она слышала, как в его груди гулко бьется сердце.
- Таня, Таня… Я…
- Тише… Таня приложила палец к губам. Она знала, что хотел сказать ей Вадим. – Не говорите ничего. Завтра… Завтра…
- Что завтра, Таня? – Вадим был заинтригован ее таинственным тоном.
- Завтра узнаете… - Таня вновь прикоснулась губами к губам мужа, этим как бы прося его о молчании. Еще некоторое время они продолжали сидеть так в темноте и тишине.
- Мне утром рано вставать. Пойдем спать, Таня?
- Да, пойдем. – Она сладко потянулась. Вадим помог ей подняться с пола, и они пошли спать.
Весь следующий день, находясь в офисе, Вадим чувствовал в душе необычный трепет и не мог сосредоточиться на работе. Посмотрев на календарь, он понял, что означало Танино загадочное поведение вчера вечером. Сегодня было двадцать третье октября – ровно полгода со дня их свадьбы. В перерыв Эдик зашел к Вадиму, чтобы пообедать вместе. Он сразу заметил, что Вадим находится в каком-то необыкновенном волнении и все время смотрит на часы.
- Что с тобой, Вадим? Продолжение медового месяца? – Спросил, смеясь, Эдик.
Вадим в ответ лишь загадочно улыбнулся. Мысли его витали где-то далеко отсюда, и он выглядел рассеянным. Видя это, Эдик больше не стал досаждать ему вопросами. Пообедав, он пожал Вадиму руку и, похлопав его по плечу, понимающе покачал головой. Вадим этого, казалось, даже не заметил. Он все никак не мог дождаться конца рабочего дня. Наконец, в шесть часов он выскочил из офиса, купил букет белых роз и поехал домой. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, как у мальчишки перед первым свиданием.
Таня встретила его у порога. На ней было белого цвета платье, подчеркивающее все достоинства ее фигуры. Вадим протянул Тане цветы и поцеловал ее в лоб.
- У нас сегодня праздник… Я правильно догадался? Сегодня полгода, как мы поженились…
- Правильно догадался… Спасибо за цветы. – Тане было очень приятно, что Вадим вспомнил, что за день был сегодня.
- Ты сегодня выглядишь, как невеста…
- Я и есть невеста. Но, кажется, пора мне уже стать женой… - Таня посмотрела Вадиму в глаза и слегка смутилась, встретившись с его горящим страстью взглядом. – Ну что, мы так и будем стоять в дверях?
Таня, взяв Вадима за руку, повела его в гостиную. Вадим обомлел: на прекрасно сервированном столе горели шесть алых свечей в бронзовом подсвечнике. Это выглядело так романтично и изысканно, что Вадим на какой-то миг даже потерял дар речи. Он замер посреди комнаты, а Таня внимательно смотрела на него.
- Танечка, ты… меня…
- Что?
- Сводишь с ума…
- Правда? Может быть, я именно этого и добивалась…
- Ты в этом преуспела…
- Ну что, сядем за стол?
- Да, я только искупаюсь, если ты не против…
- Только не очень долго, хорошо?
- Обещаю…
Вадим принял душ и побрился. Его сердцу нужна была хоть короткая передышка, и он, обливаясь прохладной водой, пытался хоть немного совладать со своим волнением. Пока он был в ванной, Таня поставила розы в вазу, включила музыку и принесла на стол горячее. По гостиной распространился тонкий запах хорошо приготовленного мяса со специями и пряностями. Таня прекрасно готовила. Вадим, выйдя из ванной, надел свежую белую рубашку, галстук и брюки от темного костюма - того, в котором он был на свадьбе. От него приятно пахло туалетной водой “Kenzo”. Таня обожала этот запах. Она подошла к Вадиму, встала на цыпочки и прислонилась щекой к его щеке:
- Ты такой гладкий… Ничего, что я говорю тебе «ты»?
- Ты делаешь меня счастливым. – Он обхватил Таню вокруг талии, оторвал ее от пола и закружил быстро-быстро.
Таня довольно зажмурилась. «Я тебя люблю, люблю!» – эта фраза была готова сорваться с ее губ, но в этот момент Вадим поцеловал ее, и она не смогла произнести заветных слов. Впрочем, Таня была уверена, что Вадим знает о том, что было у нее на сердце.
Наконец, они сели за стол. Вадим разлил вино – багряное, как закат. Они слегка соприкоснулись бокалами и вместо тоста просто посмотрели друг другу в глаза. После ужина Вадим пригласил Таню на танец. Они долго кружились по гостиной. В подсвечнике догорали свечи. Вадим затушил свечи, взял Таню на руки и вошел в спальню. Он опустил ее на пол, обнял ее, и несколько секунд они простояли так, не говоря ни слова. Таня уткнулась лицом в плечо Вадима, а он гладил ее по волосам.
- Таня, я люблю тебя, - его голос опустился до шепота, страстного и волнующего.
Таня в ответ обвила руки вокруг его тела и запрокинула голову для поцелуя. Вадим склонился к ее губам и тихо спросил:
- Ты действительно хочешь стать моей… моей женой?
- Да, - Таня закрыла глаза.
Вадим осторожно снял с Тани платье. Она стояла перед ним в красивейшем белоснежном белье. Кожа ее, бархатная, как лепестки роз, пахла нежными цветочными духами. Вадима зачаровывал этот запах и теплота ее тела. Она была такой желанной и долгожданной… Вадим даже содрогнулся, настолько велико было его волнение. Таня, не открывая глаз, ждала, пока Вадим разденется. Он, нетерпеливо сорвав с себя одежду и приподняв Таню, осторожно положил ее на шелковые простыни. Они были прохладными, и Таня изогнула спину, почувствовав их прикосновение к горячей коже. Из ее уст вырвался слабый звук, похожий на стон. Вадим лег рядом с ней на бок, и поцеловал ее в губы. Таня вся пылала.
- Любовь моя, как же долго я ждал тебя!
Вадим покрывал поцелуями ее волосы, глаза, губы, шею. Таня взяла его руку и положила ее себе на грудь – туда, где билось сердце. Сквозь кружево белья Вадим мог видеть ее кожу – совсем белую, в отличие от бронзы ее рук, ног и живота. Он медленно спустил с Таниных плеч тонкие лямки и обнажил ей грудь. Таня слегка вздрогнула. Вадим целовал Таню медленно и нежно, ласкал ее красивую, упругую грудь, и Таня чувствовала, какие перемены происходят под его сильными и умелыми пальцами. Она застонала. Вадим, не спеша, двинулся ниже. Он целовал ее животик и водил по нему пальцем. Это заставляло Таню извиваться в постели подобно змее. А когда губы Вадима коснулись ее трусиков, и она сквозь них почувствовала кожей его горячее дыхание, Таня почти задохнулась от возбуждения. Трусики медленно сползали по ее ногам, но сейчас Таня не стыдилась своей наготы. Вадим продолжал целовать Танино тело, лаская рукой ее бедра. Таня непроизвольно стиснула ноги, и Вадим терпеливо гладил ее, пока она не расслабилась.
- Не бойся, девочка моя… Я не причиню тебе боли… - Таня кивнула головой в знак того, что верит Вадиму. Она обняла его и сильно зажмурилась: все же она сильно волновалась. Кожа Вадима была гладкой, и Тане нравилось гладить его по спине. Его грудь почти касалась ее груди, и эти прикосновения щекотали ее. Вадим немного приподнял Таню и подложил под нее небольшую подушку. С необыкновенной для столь долгого ожидания терпеливостью он готовил Таню к первому в ее жизни акту любви. Таня была уже достаточно возбуждена. – Притяни колени поближе к груди, - он помог ей принять правильное положение. – Вот так. Молодец. Ничего не бойся… - Вадим поцеловал ее в губы.
Он уже был готов овладеть ею, как вдруг, неожиданно, из Таниных глаз прыснули слезы. Ее, такую возбужденную всего за миг до этого, словно подменили:
- Нет, нет, пожалуйста! Я не могу! Не сейчас, не надо! Отпустите меня! Я боюсь! Не надо! – она громко рыдала.
Вадим был в шоке. Он не понимал, что произошло. Это было полное крушение всех его надежд, но больше всего он испугался за Таню.
- Танечка, Танечка! Да что с тобой? Я сделал тебе больно? Успокойся, дорогая моя…
Сейчас Вадиму хотелось зарыдать так же, как Таня, этот провал стал для него страшным, жестоким ударом. Он ничего не понимал. Таня продолжала плакать, повернувшись на живот и уткнувшись в подушку. Вадим склонился над ней и пытался ее успокоить, но Таня никак на него не реагировала. Его сердце разрывалось на части, так больно было ему от Таниных слез и от этой жуткой неудачи. Все так прекрасно начиналось! Вадим был в отчаянии. Он лег на спину и закрыл руками глаза. Ему было слишком больно. Он лежал без движения и сходил с ума от Таниных всхлипываний. Прошло не меньше часа, прежде чем Таня перестала плакать. Она повернулась к Вадиму и голосом, полным горечи, сказала:
- Вадим, пожалуйста, простите меня! Я не знаю, что со мной. Наверное, что-то со мной не так. Я не знаю, что меня испугало. О, пожалуйста, простите! Простите! Видит Бог, как я хотела, чтобы у нас все, наконец, получилось! Простите меня!
- Не надо себя казнить, Таня. Ты ни в чем не виновата. Наверное, ты была не готова к этому.
- Я сделала Вам больно. Я не хотела! Я, я… О, Боже, что мне делать?
- Успокоиться. Все пройдет. – Хотел бы Вадим сам верить в то, что говорил.
- Что со мной происходит? Я уже устала, устала от этого страха! Но ведь я не Вас испугалась, а чего-то другого!
- Это не имеет теперь значения. Спи. Может быть, утром все покажется нам не таким уж безнадежным…
Таня чувствовала себя страшно виноватой и несчастной. Вадим, зная, что ей необходима его поддержка, остался спать в спальне, хотя ему очень хотелось одиночества. Он чувствовал себя израненным и истекающим кровью. Помимо душевных мук, его чисто физическое состояние было ужасным. Он был слишком возбужден, чтобы такое крушение могло пройти бесследно для него. Все тело его болело, голова раскалывалась, сердце в груди стонало. Он не знал, как ему жить дальше. «Это конец. Я не хочу просыпаться утром. Я больше ничего не хочу, кроме покоя…» - думал Вадим. Таня хотела тоже только одного - смерти. У нее не было сил, чтобы пережить то, что случилось сегодня ночью.
Но избавление не пришло ни к одному из них. Утром, разбитый и подавленный, Вадим отправился на работу. Слава Богу, Эдик не приехал к нему в этот день. Таня, больная и измученная, весь день пролежала в постели. Когда вечером Вадим пришел домой, она все еще была в кровати. Вадим вошел в спальню и сел подле нее. Он был бледен, брови его сошлись на переносице, и от этого выражение его лица казалось скорбным. Таня взяла его руку и опять заплакала. Ее лицо и глаза были красными и воспаленными от горьких слез.
- Таня, я уезжаю.
- Что?
- Я уезжаю по работе в Москву.
- Когда?
- Завтра вечером.
- Так скоро? Но почему?
Вадим тяжело вздохнул:
- Это было слишком для меня. Я больше так не могу. Я должен уехать.
- Надолго?
- Минимум на три месяца, максимум – на шесть…
- А я? Как же я?
- Возвращайся к родителям. Объясни им, что у нас ничего не выходит. Когда я вернусь, мы разведемся. Я думаю, так будет лучше для нас обоих.
- Но я, я не хочу развода…
- Я больше не в силах так жить, Таня. Прости. Мое сердце разбито. Видно, не судьба нам быть вместе. Но Бог знает, как сильно я тебя любил!
- Не уезжайте, Вадим! – умоляла Таня.
- Я не могу. Я уже дал согласие. Мне давно предлагали поехать работать в Москву, но я не хотел покидать тебя. А теперь я не вижу смысла оставаться здесь. К тому же, один из тех, кто должен был поехать, Володя, не может, так как у него тяжело больна мать. Мне уже купили билет.
- Но почему завтра?
- Вся группа вылетает завтра. Это случайное совпадение обстоятельств. Наши с тобой отношения, болезнь Володиной мамы…
- Но ведь Вы вернетесь, правда?
- Не думаю, что тебе стоит ждать моего возвращения…
Вадим вышел из спальни, и Таня вновь заплакала навзрыд. Она почти отупела от боли, страданий и слез. Вадим лег спать в гостиной.
Следующим утром он попросил Таню встать с постели и привести себя в порядок.
- Таня, вечером к нам придет Эдик, чтобы отвести меня в аэропорт. Я не хочу, чтобы он видел тебя такой.
- Вы скажете ему о нас?
- Нет, поэтому я и прошу тебя успокоиться. Пожалуйста, постарайся выглядеть, как обычно. Я приду домой к обеду, чтобы успеть собраться. Я сам позвоню твоим родителям и скажу им, что я уезжаю.
- Не говорите им, что мы поссорились!
- Поссорились? Мы не ссорились…
- Вы знаете, что я имею в виду. Не говорите им!
- Хорошо, как знаешь.
Весь день Таня пыталась сделать что-нибудь со своим лицом, чтобы оно не выглядело таким заплаканным. Она делала контрастные примочки из настоя ромашки, но слезы то и дело сами собой катились ручьями из ее глаз, так что от ее титанических усилий прилично выглядеть толку было мало. «В конце концов, я провожаю любимого мужа. Надолго провожаю. Неужели я не могу поплакать по этому поводу?» – успокаивала себя Таня.
Вадим вернулся домой к полудню и стал собираться. Он собрал два чемодана вещей. Тане казалось, что он забирает с собой все, словно уезжает навсегда. Шифоньер в спальне опустел. Там осталась только летняя одежда Вадима, да и ее было немного.
- Таня, иди сюда. – Вадим стоял у себя в кабинете перед открытым ящиком стола. – Вот здесь деньги. Тебе должно хватить этого. Но если вдруг тебе что-нибудь понадобится, позвони Эдику, он тебе поможет.
- Вадим, можно я поеду с Вами в аэропорт?
- Нет, я не хочу, чтобы ты ехала. Ты неважно выглядишь, прости. Там будет много моих коллег, я не хочу лишних вопросов.
- Вы позвоните мне?
- Не знаю.
- Вы уже сказали моим об отъезде?
- Да, я говорил с твоим отцом утром.
- И что?
- Конечно, для них это было неожиданностью, как и для нас с тобой, но ничего страшного они в этом не находят.
- Вы больше ничего им не сказали?
- Нет, я же обещал тебе.
- Спасибо.
- Не стоит.
При Эдике Таня старалась держаться, но он все же заметил, что Таня расстроена больше, чем можно было ожидать. Вадим тоже был слишком угрюм и молчалив.
Прощаясь, Вадим обнял Таню и поцеловал в лоб. Таня тоже обняла его, в ее глазах стояли слезы:
- Возвращайтесь скорее, Вадим. Я буду ждать Вас!
- До свидания, Таня. Береги себя.
- До свидания.
Вадим сел в машину Эдика, и он уехали. Таня еще минут десять простояла на улице, а потом, рыдая, бросилась в дом.
По дороге в аэропорт Эдик пытался выяснить, что происходит с его другом.
- Вадим, что случилось? У вас с Таней что-то не так?
- Да нет, все нормально. Просто она сильно расстроилась из-за того, что я уезжаю. Это было для нее неожиданностью.
- Зачем ты едешь? Ты же не собирался?
- Да, но у Володи серьезно больна мама, и он не смог поехать, поэтому мне пришлось срочно заменить его. Ты ведь знаешь, что это важная поездка. Я должен ехать. Я просто не могу поступить иначе. – Вадим говорил очень убедительно, но Эдик чувствовал, что он что-то скрывает.
- А как Таня будет одна?
- Я оставил ей деньги. Она, если захочет, сможет пожить пока у родителей. Я дал ей твой номер телефона. Если ей что-то понадобится, пожалуйста, помоги ей. И вообще, звони ей иногда. Она сама никогда ни о чем не попросит.
- Конечно, какой может быть разговор!
- Спасибо.
- Да не за что.
В аэропорту уже собрались четверо сотрудников Вадима. Он был пятым. Ждали только Мишу, который всегда приходил последним. На прощание Вадим с Эдиком крепко пожали друг другу руки.
- Я позвоню, - сказал Вадим напоследок.
- Звони. Будем ждать.
Глава 16.
Для Вадима отъезд был облегчением. Он был не в состоянии продолжать оставаться с Таней после того, что произошло между ними. Ситуация была настолько абсурдной и непонятной, что Вадим уже даже не пытался в ней разобраться. Он хотел отвлечься, забыть обо всем, но боль не отпускала его. Прилетев в Москву, он устроился в специальной гостинице, принадлежавшей их организации. Буквально на следующий день их группа приступила к работе над проектом. Объем работ был огромен, все члены их группы приходили в гостиницу выжитыми, как лимон. Вадим не был исключением. После недельного пребывания в Москве он чувствовал себя смертельно усталым, и это устраивало его более всего. Гостиница была приличной, с отдельной ванной комнатой, и Вадим был вполне доволен тем, как он устроился. Коллектив у них был дружный, так что и в выходные они не скучали: ходили в бассейн, играли в бильярд, теннис. Но всегда, когда Вадим оставался один на один со своими мыслями, он думал о Тане. Он скучал по ней, хотел услышать ее голос, но позвонить ей не решался, боясь возродить в себе прежнюю острую боль. Он хотел забыть Таню, по крайней мере, забыть страдания, связанные с ней, забыть раз и навсегда, как забывают дурной сон. Но он прекрасно осознавал, что Таня была для него не капризом, а любовью, и не так-то легко будет выдворить ее из своего сердца. На то, что их отношения еще могут наладиться, Вадим и не надеялся вовсе. Он не хотел даже пытаться: все предыдущие усилия ни к чему не привели. Вадим считал, что развод – единственный способ избавиться от своей боли. Поэтому он подавлял в себе малейшие желания позвонить Таниным родителям. Вадим был почти уверен, что она живет теперь с ними. Вадим не поддерживал связи даже с Эдиком, не считая того, что позвонил ему сразу после приезда. Он твердо решил отгородиться от всего, что хоть как-то напоминало ему о Тане. Он даже подумывал о том, чтобы остаться в Москве на целый год.
Таня тем временем лелеяла надежду о скором возвращении мужа. В первые дни после его отъезда она предавалась отчаянию, но, выплакав все глаза, поняла, что слезами горю не поможешь. И она нашла в себе силы изменить свою жизнь. Возвращаться к родителям Таня категорически отказалась, несмотря на их настойчивые просьбы. «Мама, я замужем. И если мой муж в командировке, пусть даже очень длительной, это не значит, что я должна бросить дом и вернуться к вам. Я больше не маленькая девочка», - говорила Таня. В начале ноября Тане предложили вести кружок английского языка в школе, и она согласилась. Занятия с детьми очень вдохновляли Таню, она стала бодрой и с энтузиазмом готовилась к каждому новому уроку. Кроме того, она записалась на аэробику и посещала эти занятия трижды в неделю.
Постепенно жизнь Танина вошла в нормальную колею, но что самое главное, Тане удалось разгадать причину того, что случилось между ней и Вадимом той октябрьской ночью. Помощь пришла из неожиданного источника: в один их вечеров Таня просто сидела у окна и наблюдала за полной луной, медленно плывущей по темному, в серых рванных облаках, небу, и вдруг почувствовала страх и необъяснимую депрессию. Она обратилась к своей памяти, поднимая со дна ее целые пласты, переворошив события своей жизни, начиная с раннего детства и заканчивая настоящим моментом. И неожиданно Таню осенила странная мысль, что ее психика каким-то образом тесно связана с фазами луны, и что полнолуние дурно влияет на нее, вселяя в ее сердце непонятный страх и неуверенность в себе. Это казалось нелепым, невозможным объяснением, но чем больше Таня думала об этом, тем больше убеждалась в правильности своей догадки. С самой ранней юности в полнолуние у нее всегда менялось настроение, она становилась подавленной и напуганной без всяких видимых причин… Той роковой октябрьской ночью, после которой Вадим поспешил уехать, полная луна светила в щель между задернутыми шторами окна их спальни. Таня отчетливо помнила, как лунный свет разливался по комнате, вызывая в ней оцепенение и страх перед близостью с мужем. Да, это был всего лишь лунный свет, который так странно влиял на нее. И теперь, осознав это, Таня освободилась от своего подсознательного страха. Она любила Вадима и дала себе слово сделать все возможное, чтобы вернуть его любовь и сохранить семью. И еще, она очень хотела родить ребенка. Таня жила этими надеждами, и они помогали ей ждать возвращения Вадима. Иногда, правда, на нее находило уныние, ей казалось, что Вадим просто не хочет больше жить с ней, иначе почему он ни разу даже не позвонил ей? Но Таня гнала прочь свои мрачные мысли и занимала свое свободное время тем, что ходила по магазинам и покупала прелестные детские вещички: пеленки, распашонки, чепчики. Еще она купила себе куклу, очень похожую на младенца. Она нянчилась с этим «ребеночком», переодевала его, пела ему песни, укладывала спать. Может быть, кому-то это показалось бы смешным, глупым и даже ненормальным, но Таня, в глубине души оставаясь ребенком, вовсе не стыдилась своих игр в дочки-матери. «Когда Вадим вернется, у нас все будет хорошо. Так должно быть. Потому что мы любим друг друга. И у нас обязательно все наладится. И будет малыш. Я так хочу ребенка!» – с такими мыслями Таня ждала приезда Вадима.
Глава 17.
Однажды вечером Эдик позвонил Тане и сказал, что Вадим прилетает третьего марта в восемь вечера. Таня была несказанно рада. Она так соскучилась по Вадиму и так много хотела сказать ему! Они не виделись больше четырех месяцев, и Таня надеялась, что этого времени оказалось достаточно, чтобы Вадим простил ее и забыл всю боль далекой октябрьской ночи. Таня навела в доме идеальную чистоту, купила цветы, приготовила на ужин любимое блюдо Вадима – голубцы и испекла заварные пирожные. Она очень волновалась, ожидая Вадима, ходила взад-вперед по дому, поправляя то скатерть на столе, то занавески на окнах, хотя все и так было в полном порядке. Таня посмотрела на часы: «Половина девятого. С минуты на минуту он будет дома». Таня еще раз взглянула на себя в зеркало: на ней было красивое красное платье. Оно очень шло Тане, и она улыбнулась своему отражению. «Все будет хорошо», - пообещала она себе. В этот момент она услышала шум подъезжающей машины и, выглянув в окно, увидела Вадима. Эдик донес его чемоданы до ворот, но отказался войти внутрь: он отрицательно качал головой и размахивал руками в ответ на приглашающий жест Вадима. Потом они пожали друг другу руки, Эдик сел за руль и уехал. Вадим, помахав ему вслед, открыл ключом калитку… Танино сердце прыгало в груди. Она вышла в прихожую и отворила входную дверь. Вадим замер на ступеньках крыльца:
- Таня?! Ты здесь?!
- Вадим! Здравствуйте! Наконец-то Вы вернулись! – Таня обвила руками его шею и счастливо улыбалась, заглядывая Вадиму в глаза. Он продолжал стоять, не выпуская из рук чемоданы. – Ой, я Вам даже войти не даю. – Таня отступила на полшага, и Вадим опустил чемоданы на пол.
- Я не ожидал увидеть тебя здесь. Я думал, ты дома…
- Дома? Разве не здесь мой дом? – голос Тани упал. Вадим был, казалось, совсем не рад видеть ее, но она старалась не впасть в отчаяние. – Я ждала Вас, Вадим. Пойдемте в дом. Что же мы стоим на пороге? Я приготовила ужин.
- Я ужинал в самолете. Спасибо. Тебе не стоило беспокоиться. – Как жестоко ранили Таню его холодные, безжалостные слова.
- И Вы даже не выпьете чаю? – спросила Таня, стараясь не заплакать. Голос ее дрожал.
- Чаю, пожалуй, выпью. – Вадим вошел в гостиную и огляделся. Таня семенила следом. – Дома так чисто и уютно. Спасибо тебе, Таня.
- Да что Вы? Для меня это было удовольствием. Садитесь, я сейчас принесу чай.
- Ты знала, что я сегодня прилетаю? – спросил Вадим, увидев накрытый на двоих стол.
- Эдик сказал мне.
- Странно, он не говорил, что предупредил тебя о моем возвращении… Все это время ты жила здесь?
- Конечно, я ведь Ваша жена.
Вадим оставил эту фразу без комментариев. Он сел на диван и закрыл глаза. Ему было приятно вернуться домой, но, встретив здесь Таню, он вновь почувствовал в своем сердце боль. Таня суетилась на кухне и не слышала, как тяжело вздыхает Вадим. Она вошла с подносом в руках.
- Ты что-то пекла?
- Да, Ваши любимые пирожные.
- Заварные?
- Да.
- Спасибо. Я только вымою руки с дороги. – Вадим ушел в ванную и через минуту вернулся и сел за стол.
- Вы правда не хотите кушать?
- Правда не хочу. Извини, не обижайся. Я не знал, что меня дома ждет ужин.
- Расскажите мне, как Ваша работа? Как Вы жили там в Москве?
- Работы было очень много. Я ужасно уставал почти каждый день. Но в целом, я доволен тем, что поехал. Это был полезный опыт. Много нового и интересного.
- А где Вы жили?
- В нашей гостинице.
- Она была хорошей?
- Вполне. С отдельной ванной. В номере был холодильник и телевизор. В общем, нормальная гостиница. Ну а ты как жила?
- Я устроилась на работу. Теперь три раза в неделю веду у детей кружок английского языка. У меня чудесные детишки – первый и второй классы. Группы по десять человек. Мне очень нравится. И еще я хожу на аэробику – тоже три раза в неделю.
- Молодец! Значит, ведешь здоровый образ жизни?
- Похоже на то. Налить Вам еще чаю?
- Да, пожалуйста. Заварные у тебя получились великолепные!
- Правда? Я рада, что Вам нравится.
Беседа была на первый взгляд достаточно оживленной, однако Таня чувствовала какую-то натянутость, и ей было горько. Ей казалось, что, словно хрустальные бокалы о пол, разбиваются ее надежды. Но она неплохо держалась, несмотря на то, что сердце ее обливалось кровавыми слезами.
- Таня, ты что-нибудь решила?
- О чем Вы?
- О нас.
- Я… я думала, что прошло достаточно времени, и что Вы успели простить мне всю ту боль, что я Вам причинила. И еще я думала, что… если бы у нас был ребенок, то…
Вадим не дал ей договорить. Он горько рассмеялся.
- Ребенок? Откуда это у нас возьмется ребенок?
- Но мы могли бы попробовать… - нерешительно заявила Таня.
- Еще раз? Ты, должно быть, шутишь…
- Нет, я уверена, что такого больше не повторится. Я разобралась в себе, во всех своих страхах, я… я…
- Что?
- Я… Нет, ничего.
- И все же?
- Я… очень хочу ребенка. Вашего ребенка. – Таня почти плакала и отвернулась к окну. Вадим молчал. Он не чувствовал себя готовым к новой попытке налаживать отношения с Таней. Он не верил в удачу.
- Я пойду в ванную, Таня.
- Хорошо. Я повесила там Ваше полотенце.
- Да, я уже заметил. Спасибо.
Когда за Вадимом закрылась дверь, Таня сделала глубокий вдох – это всегда помогало ей не заплакать. «Ты думала, все будет просто? – Терпи, если не хочешь потерять его!» - разговаривала Таня сама с собой. Она убрала со стола и села на диван. Вадим вышел из ванны. На нем был синий банный халат.
- Я устал. Где мне можно лечь спать?
- Это Ваш дом, и Ваше место в спальне.
- А ты? Где ляжешь ты?
- Не знаю пока. Но не беспокойтесь, я не стану Вам докучать.
- Не говори глупостей.
- Я не хочу спать в спальне без Вас. Так что я лягу в гостиной.
- Как хочешь.
- Вадим?
- Что?
- Вы хотите, чтобы я ушла? Совсем ушла?
- Я не знаю, чего я хочу. Я был не готов увидеть тебя здесь.
- Скажите мне правду! Я ведь вижу, что я Вам в тягость. Вы не хотите быть со мной.
- Ты считаешь, у меня нет на это причин?
- Конечно, они у Вас есть. И я Вас не упрекаю. Я приму любое Ваше решение. – Таня совсем отчаялась, и ей хотелось только одного – поскорее остаться одной.
- Даже развод?
- Да.
- Хорошо. Давай обсудим это в другой раз.
- Как Вам угодно… Ложитесь спать. Я сменила простыни. Я пойду купаться. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Таня закрылась в ванной и включила воду. Она прижалась к стене, уткнулась лицом в полотенце и горько заплакала. «Он не любит меня! Зачем же я буду вешаться ему на шею?» – заливалась она слезами. Так и не успокоившись, она приняла теплый душ и пошла в детскую. Она включила ночник и склонилась над детской кроваткой, в которой спало ее игрушечное дитя. Вадим еще не входил в эту комнату и не видел, какую милую кроватку купила Таня во время его отсутствия. Она покачала своего ребеночка на руках и уложила его обратно в постельку, укрыв его детским одеялом в пододеяльнике с голубыми цветочками. Потом она достала две коробки, вытащила на большую кровать все детские вещи из шифоньера и стала укладывать их в коробки. Глотая слезы и всхлипывая, Таня прижимала малюсенькие распашонки к своей груди и не понимала, почему ее сердце все еще не разорвалось от горя.
Вадим не мог заснуть. Душа у него болела. Он прислушивался к звукам в гостиной, но там было тихо. Он вышел из спальни, стараясь не шуметь. Тани в гостиной не было. Он вошел в свой кабинет, в комнату для гостей, заглянул на кухню, в ванную, и даже вышел во двор. Тани нигде не было. И только вновь вернувшись в гостиную, он увидел тонкую полоску света под дверью в детскую. «Какого черта она там делает?» – спросил он себя и осторожно открыл дверь в комнату. Он увидел Таню, стоящую на коленях возле кровати и комкающую в руках какие-то вещи. Включив верхний свет, Вадим подошел ближе к Тане. Таня вздрогнула. Глаза ее были полны слез. Вадим взял с кровати одну из вещей и увидел, что это ползунки. Таня встала с колен и резко выхватила их из рук Вадима. Этот жест почему-то вызвал в нем чудовищную мысль, и когда он заговорил, в голосе его был ничем не прикрытый гнев:
- Что это, Таня? Что это за вещи? – он почти кричал. – Ты что, беременна? Ответь мне немедленно! – Он грубо схватил ее за руку. Таня в ужасе отшатнулась. В ее взгляде выражалось удивление, граничащее с безумием, - так широко были открыты ее глаза. Она не могла произнести ни слова, таким жестоким было подозрение Вадима. – Ты ответишь на мой вопрос? – спросил Вадим уже несколько более мягким тоном.
- Я ухожу. Навсегда ухожу… Как Вы могли подумать? – вырвался у нее горький упрек.
И тут Вадим все понял, понял, что скучал, что ждал, надеялся и верил, мечтал, боясь признаться даже самому себе, о том, что Таня встретит его дома. Он понял и причину своей внезапной ярости – это была злость на себя и ревность. Да, его ослепила ревность. Это значило, что он любил Таню! Конечно, он ее любил. Но простит ли она его теперь, после его страшных слов? Вадим без сил опустился на кровать, и взгляд его упал на детскую кроватку и игрушечного ребенка в ней. К сердцу его прилила необыкновенная нежность и чувство безмерной вины перед Таней. Она стояла перед Вадимом убитая и опустошенная. Вадим обхватил руками Танины ноги. Она пыталась вырваться, но тиски его объятий сжимались все сильней.
- Прости, пожалуйста, прости, прости, прости, - шептал он тысячи раз. Таня всхлипнула и громко зарыдала. Вадим встал с кровати и крепко прижал Таню к себе. Он целовал ее лицо, оно было мокрым и соленым от слез. – Прости, прости, - повторял он. Из его глаз тоже одна за другой скатилось несколько крупных слезинок. Таня обхватила его голову руками и, целуя его, прерывающимся голосом твердила:
- Глупый! Плохой! Жестокий! Злой! Больше никогда, слышишь, никогда так не делай! Слышишь? Ты слышишь?
- Да, да! Никогда! Я люблю тебя, всегда любил! Ты родишь мне ребенка? Сына или дочку?
- Да, глупый, мой глупый! Я так тебя люблю! Я так тебя ждала!
- Я тоже хотел вернуться. Я скучал, я безумно скучал по тебе! – Вадим сжал ее так сильно, что Таня вскрикнула.
Он взял ее на руки, как ребенка, и понес в спальню. Это примирение зажгло страстью их обоих. Уложив Таню на кровати, Вадим слился с ее губами в безумном поцелуе. Это было первобытной жаждой странника, впервые за долгие дни приникшего к животворному источнику. Этому поцелую не было конца, и вкус его был соленым, так как они оба все еще не могли остановить своих слез. И в то же время этот поцелуй был самым сладким в их жизни, и они пронесут его в своих сердцах через долгие-долгие годы.
Таня в страстном нетерпении стягивала с себя ночную рубашку. Вадим жадно ласкал ее горячее тело, осыпая его тысячами знойных поцелуев. И, наконец, их тела соединились. Таня почти не почувствовала боли. По ее телу разлилась волна тепла и блаженства.
- Объявляю Вас мужем и женой! – тихо прошептала Таня на ухо Вадиму, и он увидел ее лицо, озаренное, как солнцем, самой очаровательной улыбкой.
- Я люблю тебя, бесконечно люблю. Прости меня, за все прости…
- Я уже простила. Вадим, Вадим! Мой дорогой, любимый мой! Тебе хорошо?
- Я просто умираю…
- Не умирай, ты мне слишком нужен. И потом, ты забыл, я хочу ребенка!
Вадим смеялся. Он все еще не вполне верил своему счастью. Таня лежала рядом с ним, утомленная, и улыбка по-прежнему не сходила с ее лица.
- Я стала твоей женой…
- Да, почти через одиннадцать месяцев после свадьбы. Это был долгий путь вверх. И я счастлив, что мы все же дошли до его вершины.
- Я тебя люблю, - сказала Таня, засыпая. Вадим ближе прижал ее к себе и тоже заснул. Они оба были слишком утомлены от переизбытка эмоций.
Следующим утром солнце светило для них как никогда ярко. Вадим был самым заботливым на целом свете. И когда Танины родители пришли к ним в гости Восьмого марта, то они тоже почувствовали, что в этом доме что-то изменилось. «Здесь царит Любовь», - с загадочной улыбкой сказал Вадим в ответ на удивленный взгляд Таниных родителей.
А двадцать третьего апреля, в годовщину их свадьбы, Таня уже знала, что у нее будет ребенок... Когда она сообщила об этом Вадиму поздно вечером, после того как все гости разошлись, он долго смотрел на нее и будто не понимал, а потом схватил ее на руки и носился по дому, как сумасшедший. Таня во всю хохотала:
- Безумец! Кажется, у меня будет сразу двое детей! - Ты и малыш!
- Ты будешь самой замечательной мамой в мире, любимая… - Вадим опустил ее на пол и прижался губами к ее гладкому лбу.
- Я тебя люблю, Вадим…
- И я тебя люблю… Больше всех на свете…