Ранней осенью, когда листья только начинали желтеть, я возвращалась с работы. Была пятница, позади осталась напряженная рабочая неделя. Я медленно шла по аллее парка, любуясь заходящим солнцем и наслаждаясь его еще почти летним теплом. Домой идти не хотелось. Поэтому я забрала сына из сада, и мы отправились ужинать в его любимое кафе. Поужинав и наговорившись вдоволь, мы неспеша пошли домой. К этому времени город уже окутали сумерки, и стало прохладно. Я взяла Карена на руки и зашагала быстрее. Мой маленький мальчик, утомившись за день, задремал у меня на плече. Прийдя домой, я раздела его и уложила спать, а сама устроилась у телевизора с бокалом вина. Я любила свою небольшую квартирку, где мы жили вдвоем с Каренчиком. Я наслаждалась покоем и тишиной, как вдруг раздался телефонный звонок.
- Алло?
- Алло, Лана, привет!
- Привет, Каришка, как дела?
- Нормально. Я уже звонила часа два назад, но никто не брал трубку.
- Да, мы с Котенком гуляли.
- Ты еще не спишь?
- Нет.
- Я зайду?
- Конечно. Что-то случилось?
- Нет, просто хочу поболтать с тобой.
- Конечно, приходи, я жду.
Я поставила чайник на плиту и села ждать Карину. Карина была моей лучшей подругой еще со школы, и я доверяла ей как самой себе. Мы были очень близки, ближе, чем подруги могут быть, ближе, чем даже сестры.
Когда мне было трудно, Каринка всегда была рядом. Она была рядом, когда мои родители выгнали меня из дома, узнав о моей беременности и так не допытавшись у меня, кто отец ребенка. Я жила у нее некоторое время, пока мне не удалось снять малюсенькую квартирку недалеко от офиса, где я тогда работала и работаю по сей день.
Это было трудное для меня время. Я все еще была студенткой института, с утра училась, после обеда работала. Карен родился, после того как я закончила четвертый курс, в удачное время – в августе, так что мне не пришлось брать академический отпуск, а с фирмы, к счастью, меня отпустили в декрет и не потребовали, чтобы я увольнялась. Возможно, мои коллеги сочувствовали мне, ведь у меня не было мужа, и мне некому было помочь.
Каринка была рядом со мной почти всю беременность, ночевала у меня начиная с седьмого месяца, беспокоясь что со мной может что-нибудь случиться. Каринка же со своим парнем Андроником отвозили меня в роддом, когда должен был родиться Карен, и они же забирали меня из роддома, причем Карина убедила Андроника, чтобы он вел себя так, словно это он – счастливый отец. Он вручил мне великолепный букет, расцеловал меня в обе щеки, взял ребенка на руки и смотрел на него с таким упоением, что я и сама была готова поверить, что это его сын. Мои же родители впервые навестили меня, когда Каренчику пошел третий месяц, и несмотря на то, что сейчас я уже простила им то, как они поступили со мной в самый трудный период моей жизни, в моей душе по сей день остался горький осадок, который, возможно, не растворится никогда, хотя сейчас и мама, и папа мои в Карене души не чают.
Мои воспоминания прервал осторожный стук в дверь. Это Карина пришла и стучит, боясь разбудить Каренчика, или Котенка, как она его называет. У Карины самой через полгода должен родиться ребенок, они с Андроником поженились год назад. Теперь они живут в его доме в десяти минутах ходьбы от меня.
- Привет, Кариш. Заходи. Чай пить будем.
- Привет. Котенок спит?
- Да, давно уже.
- Ладно. Я только его поцелую, и на кухню приду, - сказала она и направилась в детскую.
Я заварила чай, нарезала ореховый рулет, который вчера испекла, а Каринка все еще целовала своего ненаглядного Каренчика. Наконец, она появилась на пороге кухни.
- Если у меня будет сын, я бы очень хотела, чтобы он был похож на Котенка. Наш маленький ангелочек спит. В жизни не видела таких сладких детей.
- У тебя будет еще один ангелочек, даже не сомневайся. Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно. Я совершенно не чувствую своей беременности.
- Это здорово. Как Андроник, не приехал еще из Москвы?
- Нет, вчера звонил, еще на пару дней задерживается. Вкусный рулет.
- Спасибо.
- Слушай, я что пришла-то. В следующую субботу мы идем к Наташе с Эдиком на новоселье. Они настойчиво просили меня взять тебя с собой.
- Да я их сто лет не видела!
- Тем более.
- Да нет, Карин. Что я пойду? Мы так долго не общались, со второго курса, когда Наташа уехала учиться в Москву.
- Ну и что? В чем проблема? Ты же не дикая. Встретимся. Поболтаем, школу вспомним, институт. К тому же, ты же знаешь, Наташка всегда умела организовывать прекрасные вечеринки. И у Эдика все друзья такие интересные мужчины, может, познакомишься с кем-нибудь.
- Перестань, я не собираюсь ни с кем знакомиться. Мне и так хорошо живется.
- Не будь эгоисткой, ребенку нужен отец.
- Карин, ни один мужчина не будет любить чужого ребенка, как своего. Тогда зачем моему Карену такой отец?
- С чего ты это взяла? Твоего Карена не любить просто невозможно.
- Тебе это только кажется.
- Лана, та молодая, тебе всего-то двадцать четыре года. Ты что, на своем личном счастье крест поставила?
- Ты же знаешь, Карина, я его любила, но он уехал. Он с самого начала ничего не обещал мне, я с самой первой встречи знала, что скоро он должен уехать. И я сама выбрала свою судьбу, я хотела, чтобы у меня остался его ребенок, иначе мне было бы слишком сложно, просто невозможно, расстаться с ним. Но Бог помог мне, он дал мне ребенка. Естественно, он об этом так и не узнал.
- Любила. Уехал. Все, точка. Кстати, я когда-нибудь узнаю его имя?
- Зачем? Ты знаешь почти всю историю, какое значение имеет имя?
- Действительно никакого. Тебе надо забыть о нем. Ты молодая, красивая, умная, интересная женщина с чудесным трехлетним малышом. Почему бы тебе не начать все сначала?
- Зачем? У меня есть сын, работа, квартира, все необходимое, а самое главное, у меня есть подруга Карина, у которой есть муж Андроник, который придет и забьет гвоздь или просверлит дырку в стене, если я попрошу. Ну зачем мне муж?
- Разве дело в гвоздях, Лана? Ты будешь счастливой не только как мать, но и как женщина. Я просто не могу позволить, чтобы моя такая замечательная подруга теряла молодые годы, живя в одиночестве. Кстати, как у тебя дела с твоим шефом?
- Опять встречались на прошлой неделе…
- И как?
- Не знаю даже… Я ему очень нравлюсь, он такой внимательный, галантный. Говорит, что ребенок для него не проблема.
- И что?
- Да не люблю я его, вот что! Не знаю, в чем причина, просто не люблю. Мне с ним спокойно, интересно, ну знаешь, как со старшим братом…
- Может, ты просто сама не позволяешь вашим отношениям зайти в другое русло?
- Я этого не хочу. Он интересный мужчина, но мою кровь он не волнует…
- Ты просто не даешь к себе приблизиться.
- Дело не в этом. Я искренне тебе говорю, что не представляю, что я и он, ну, что мы…
- Не представляешь его в твоей постели, в качестве твоего любовника?
- Ну да. Хоть и грубо, зато точно.
- А себя в его постели представляешь?
- Карина, перестань. Это не смешно.
- Вот именно. Иногда я думаю, как ты вообще живешь, как ты можешь совершенно обходиться без мужской любви, внимания, нежности, ласки?
- У меня есть Карен. Я вовсе не чувствую себя такой уж одинокой. – Я лгала, лгала Карине и самой себе. Мне было так необходимо в это верить.
- Чушь! Абсолютная чушь! Короче, хочешь ты или не хочешь, но ты идешь с нами к Наташе в гости. Тебе надо с кем-то общаться хотя бы, а то ты превратишься в зануду и синий чулок.
- Карин, я, честное слово, не хочу. Они не знают о Карене, я не хочу говорить, там ведь будут и люди, которых ни ты, ни я в глаза раньше не видели.
- Да кто тебя заставляет говорить кому бы то ни было о Карене? Тебя могут спросить, вышла ты замуж или нет. Скажешь «нет», о ребенке спрашивать никому и в голову не придет.
- Карина, ты пользуешься тем, что я не могу тебе отказать.
- Ничем я не пользуюсь. Я хочу провести время с тобой, с моим мужем в приятной компании старых друзей, и я очень тебя прошу, чтобы ты пошла.
- Мне нечего надеть.
- Не прибедняйся. У тебя шикарный гардероб и полно вечерних платьев.
- Я в них неловко себя чувствую, они все слишком открытые.
- Ты сногсшибательно в них смотришься. Тебе твое тело прятать – просто грех.
- Хорошо, Карина. Я подумаю.
- Не подумаешь. А пообещай мне, что пойдешь.
- А Карен? С кем я его оставлю?
- Ну вот, изобрела еще одну проблему. Отвезешь его к маме.
- Хорошо, хорошо. Какая ты упрямая! Я пойду, если ты так этого хочешь!
- Вот умная девочка! – Карина сделала большой глоток чая, а я тяжело вздохнула. – И не вздыхай так, как будто тебе пуд соли на плечи повесили.
- Упрямая и вредная. Не была бы та беременная, я бы сказала тебе все, что я о тебе думаю, - сказала я, уже шутя. Я никогда не могла долго противостоять Карине, тем более, когда в глубине души знала, что она права.
Мы допили чай, поболтали еще о всякой всячине, и я проводила Карину домой. Вернувшись, я приняла душ и, поцеловав Каренчика, легла спать. Сквозь открытую дверь детской мне в спальне было слышно, как он сладко посапывал во сне. Мой золотой мальчик, мой ненаглядный малыш, счастье мое, солнышко мое.
Я еще долго не могла заснуть, все думала о том, что мне сказала Карина. Конечно, мне хотелось любви и счастья, но Карен был главным в моей жизни, и я не могла себе позволить встречаться или выйти замуж за мужчину, который не смог бы в полной мере полюбить моего сына. В моей жизни были мужчины, которые пытались за мной ухаживать, но это было совсем не то, что мне нужно.
Даже мой непосредственный начальник, очень интересный мужчина на 10 лет старше меня, который ухаживал за мной уже второй год с самыми серьезными намерениями, даже он, человек, которого я безмерно уважала и ценила как друга, не мог заставить меня всерьез задуматься о том, чтобы прервать мое упорное одиночество и обзавестись полноценной семьей.
Конечно, я понимала, что Карина права, говоря, что ребенку, тем более мальчику, нужен отец. Я прекрасно осознавала, что несмотря на всю мою огромную любовь к сыну, я не могла заменить Карену отца, не могла выполнять роль отца, такую важную и необходимую в воспитании мальчика. И мне трудно было врать Карену, когда он спрашивал меня: «Мам! А где сейчас папа? А когда он приедет? А почему он не пишет и не звонит?». Карен не знал даже имени своего отца, но он никогда и не спрашивал меня об этом. Я сказала ему, что папа работает очень далеко и не может приехать. Но когда-нибудь он обязательно вернется. Я говорила так потому, что в глубине души и сама надеялась, что когда-нибудь встречу человека, который действительно захочет быть отцом моему ребенку и будет любить его как своего собственного.
Занятая своими нелегкими мыслями, я заснула только под утро. Часов в семь утра Карен пришел в спальню и залез ко мне под плед. Я обняла его, и мы проспали так до девяти. Выходные пролетели незаметно, а за ними и очередная рабочая неделя.
В субботу утром я отвезла Каренчика к маме, он, впрочем, совсем не возражал, так как любил играть с Тошкой, маленькой собачкой, которую полгода назад где-то подобрали мои родители. Затем я зашла в салон красоты, сделала маникюр, педикюр у своего мастера, посидела полчаса у косметолога, потом немного подстригла свои длинные, до середины спины, вьющиеся волосы. Лена, парикмахер, предложила прийти часов в пять ко мне домой, сделать прическу и макияж, но я посчитала, что сама справлюсь. Я ходила в этот салон не реже двух раз в месяц уже на протяжении трех лет, но сегодня я впервые чувствовала себя такой привлекательной и помолодевшей. Глаза мои смотрели на меня из глубины зеркала и сияли, губы едва заметно улыбались, кожа дышала свежестью, волосы рассыпались по плечам шелковистыми волнами. Сегодня я сама себе нравилась.
Я вышла из салона в приподнятом настроении и решила для себя, что раз уж я иду на вечеринку, то надо веселиться от души и получить от этой встречи удовольствие. В конце концов, там действительно должны были собраться наши с Кариной школьные и институтские друзья, с которыми мы когда-то были близки и провели много незабываемых вечеров вместе.
Я взяла такси и через десять минут была дома. В пятницу мне удалось переделать все домашние дела, так что придя домой, я легла спать, решив отдохнуть как следует перед предстоящей веселой ночью за разговорами и танцами. Я вспомнила наши выпускные балы в девятом и одиннадцатом классах, дни рождения, вечеринки по окончании сессии. Большинство из них проходили у Наташи дома. У нас была замечательная компания когда-то: мальчишки и девчонки из интеллигентных семей, все умненькие и интересные. Я не помнила ни одной вечеринки, перешедшей в пьянку или драку, все наши мальчики были хорошо воспитанными и внимательными к своим юным дамам, дарили нам цветы, пели нам песни под гитару и фортепьяно. У меня тоже был свой мальчик, Алекс, и кто знает, возможно, если бы тогда, в начале четвертого курса, я не встретила бы Его, отца моего сына, кто знает, может быть, и у нас с Алексом получилось бы что-нибудь серьезное. Ведь Карина вышла замуж за Андроника, с которым встречалась еще со школы; и Наташа с Эдиком тоже поженились.
Эдик, Алекс и Андроник закончили нашу же школу, но были на 5 лет старше нас. К тому времени, когда наши кавалеры уже защищали дипломы, мы, девчонки, только заканчивали десятый класс. После школы Карина, Наташа и я дружно поступили в один институт, на один факультет, в одну группу, - такие мы были близкие подружки, что даже учиться порознь не могли и не хотели. Правда, после второго курса Наташа перевелась учиться в Москву и уехала. Эдик в то время тоже работал в Москве, так что они там и поженились, а теперь вернулись, купили дом и вот пригласили нас на новоселье. Я слегка волновалась в предвкушении встречи, но усилием воли заставила себя расслабиться и, заснув, сладко проспала почти три часа. Потом я пообедала и стала потихоньку собираться. Андроник с Кариной должны были заехать за мной в половине шестого, приглашены мы были к шести.
Я приготовила платье, белье, колготки, бижутерию, сумочку, шикарные черные туфли на высоком каблуке и разложила все на кровати в спальне, чтобы убедиться, что все детали моего туалета гармонируют друг с другом. Я собиралась надеть роскошное длиной до пола платье из темно-изумрудного с блеском велюра. Правда, меня немного смущали глубокое декольте и тонкие лямочки, готовые в любой момент соскользнуть с моих плеч, и хотя платье при этом, конечно, не собиралось сползать вслед за лямками, я все равно чувствовала себя несколько неловко. Я давно не бывала на подобного рода мероприятиях, где дам, одетых в изысканные вечерние наряды, сопровождают не менее изысканно одетые мужчины в элегантных черных костюмах.
Выбрав все вплоть до духов, продумав макияж и прическу, я приняла душ, вымыла волосы, затем наполнила ванну водой, растворив в ней дюжину перламутровых шариков с эфирными маслами и пронежилась в теплой воде не менее получаса. Впервые за долгое время я получала удовольствие от созерцания своего молодого, гибкого и стройного тела, от нежности воды, обнимающей меня своей теплотой и тонким запахом роз. Из-за вечной занятости мне редко удавалось вот так самозабвенно предаваться удовольствиям ухода за собой, возможно, поэтому сегодня я словно в первый раз почувствовала в себе женщину, чувственную и страстную, желающую любви, но одинокую. Мне стало немного грустно, но блаженная теплота, разливаясь по моему телу, скоро унесла эту легкую и светлую грусть. «Все образуется», - сказала я себе и улыбнулась. С улыбкой я поднялась из воды, вытерлась мягким полотенцем, нанесла на тело небольшое количество лосьона и дала ему впитаться. После ванны и лосьона кожа стала упругой и шелковой, гладкой и такой приятной на ощупь.
Я надела красивое черное белье из эластичного атласа и кружев, тончайшие колготки, нанесла капельки духов на запястья, шею, мочки ушей. Собрав волосы в прическу, я позволила нескольким шаловливым прядям спадать из нее на тонкую шею. Затем я принялась за макияж: немного пудры, чуть-чуть румян на скулы, светло-зеленые тени точно в тон моих глаз, тушь с блестками, и заключительный штрих – матовая помада глубокого красно-коричневого цвета, подчеркивающая чувственность четко очерченных губ. Настал черед платья. Я влезла в него, и нарочно не смотрясь в зеркало, застегнула длинную молнию на спине. Затем я надела туфли, делающие меня, и без того довольно высокую, еще на восемь сантиметров выше. Бижутерия: золотые серьги с феонитами, браслет, и тонкое изящное кольцо. Достаточно. Мне никогда не нравились женщины, увешенные украшениями, как новогодние елки игрушками. Необходимую косметику, духи и еще кое-какие мелочи я сложила в маленькую черную сумочку с интересной золотой застежкой, на плечи накинула изумрудно-зеленый, в тон платья, шарф из тонкого прозрачного шифона и, только теперь представ перед огромным зеркалом в прихожей, я посмотрела на свое отражение.
В первое мгновение я едва ли узнала себя в загадочной незнакомке, улыбающейся мне из глубины зеркала. Неужели это я? Женщина в зеркале излучала тайну и в то же время уверенность в себе, в своем несомненном обаянии. В ее позе, улыбке, взгляде читалась пробудившаяся от долгого сна чувственность. Не может быть, чтобы это была я. Такой я себя еще не знала. Но тут знакомый мне лукавый блеск брызнул из зеленых глаз, губы улыбнулись по-другому – приветливо и нежно, и наконец, я себя узнала. Я не могла понять сперва, нравится ли мне мой новый облик. Я медленно и строго осмотрела себя с головы до ног, и решила, что да, мой новый образ мне положительно нравится, только мне нужно немного времени, чтобы свыкнуться с ним. Я продолжала пристально рассматривать свое отражение. Рыже-каштановые волосы мои гармонировали с помадой, тени – с глазами, платьем и шарфом, туфли, сумочка и бижутерия дополняли ансамбль загадочным мерцанием, а духи придавали всему образу неуловимый тонкий шарм. Это была я и не-я одновременно, точь-в-точь соответствуя названию своих духов – «Contradiction» – противоречие…
Я провела у зеркала еще несколько минут в полнейшем удивлении, после чего в дверь позвонили. Я открыла дверь, и Андроник с Кариной раскрыли рты, глядя на меня. Первым пришел в себя Андроник:
- Лана, ты неотразима! Боже, это преступление, что ты прятала такую красоту столько времени!
- Спасибо. Но если ты будешь продолжать осыпать меня комплиментами в таком же духе, твоя молодая супруга станет ревновать.
- Нисколько, - включилась в разговор Карина. – Я могу сказать тебе тоже самое. Ты совершенно потрясающе выглядишь! Мужчины попадуют в обморок.
- Может, мне лучше в таком случае поберечь мужчин и остаться дома?
- Ни за что! Я, от имени мужчин, ответственно заявляю, что мужчинам иногда исключительно полезно падать в обморок при виде божественной женщины. Иначе они могут начать забывать, что на свете есть красота… Допустить такое было бы непростительной ошибкой.
- Ладно. Поверю вам обоим на слово. Ну что, я готова. Пойдем? Каринка, ты тоже замечательно выглядишь! – Это была правда. Карина была очень привлекательной девушкой. У нее была очень светлая, почти белая кожа, классические черты лица, большие черные глаза и иссиня-черные волосы, от природы завитые в тугие локоны. Довольно высокая, стройная, с хорошей фигурой, Карина привлекала внимание мужчин, как бы просто она ни была одета. Сейчас же на ней было лиловое платье с блестками длиной чуть выше колена и изящные серебряные босоножки. Глубокое сердцеобразное декольте ее платья украшали серебряные стразы. Роскошные волосы спадали с плеч на спину, а один кокетливый локон чернел на белой коже груди на самой границе с вырезом платья.
- Да, похоже мои дамы сегодня решительно настроены свести с ума всех мужчин.
- Для меня это последний «военный поход» на долгое время, дорогой. Так что тебе не стоит сильно волноваться. Через месяц мой живот будет виден. И прощайте, коктельные платьица на долгие месяцы!
- Мы это переживем, моя радость. Я буду падать в обморок от твоей красоты, даже когда ты будешь одета в простой халатик, и пуговицы станут расходиться у тебя на животике, чтобы позволить малышу поглядывать за родителями, как бы не натворили чего.
Мы все рассмеялись, и выйдя на улицу, сели в машину. Так как Карина не могла пить спиртное ввиду своего положения, Андроник из солидарности решил тоже не пить, так что он был за рулем.
Андроник позаботился о подарке от нас троих и купил роскошный букет роз персонально для Наташи. Ровно в шесть по узкой зеленой улочке мы подъехали к милому небольшому дому с красивыми клумбами перед фасадом. Андроник припарковал машину прямо у дома и мы вошли во двор, так как ворота были открыты к приходу гостей. Подойдя к крыльцу, мы тут же увидели Эдика, который протягивал нам руки:
- Боже, сколько лет, сколько зим! Андроник как всегда в окружении совершенно умопомрачительных дам. Здравствуй, Лана! – Он поцеловал меня в щеку. – Потрясающе выглядишь!
- Спасибо. Рада тебя видеть.
- Я тоже очень рад. Карин, Наташа сказала, вы ждете малыша. Но ты все такая же стройная и прекрасная!
- А ты все такой же льстец! Но мне так хочется тебе верить. Серьезно, я только на третьем месяце…
- Поздравляю, Андроник, вас обоих.
- Спасибо. Я жду – не дождусь, когда смогу нянчить нашу малышку.
Эдик провел нас в дом, где нам на встречу сразу же вышла Наташа. Мы обнялись тепло и непринужденно, как будто и не расставались вовсе. Наташа почти не изменилась, слегка поправилась только, но это было ей к лицу. Андроник вручил Наташе цветы, а Эдику подарок.
- Спасибо, спасибо. Вы, как всегда, не можете прийти с пустыми руками. Проходите. Мы покажем вам наш новый дом.
Мы прошли в просторный, со вкусом обставленный зал, в центре которого стоял накрытый стол с великолепными винами и закусками. Нам навстречу поднялись несколько мужчин, из которых я знала только двоих – Сергея и Мишу, одноклассников Андроника, Эдика и Алекса. Эдик представил нас остальным мужчинам и их спутницам. Как в старые добрые времена, в Наташином доме собралась блестящая компания и вечер обещал быть интересным.
Алекса среди гостей видно не было. Я почувствовала легкий укол разочарования, так как мне очень хотелось увидеться с ним, но я успокоила себя тем, что он, возможно, опаздывает или просто вышел в другую комнату. Насколько я знала, он все еще не женился. Я вовсе не строила планов на возобновление нашего давнего романа, мне просто хотелось увидеть друга и поклонника моих юных лет.
Из зала Эдик провел нас на широкую и длинную лоджию, где мы познакомились еще с двумя парами. В противоположном конце лоджии вторая дверь вела в кухню. Но на кухню мы не пошли, чтобы не мешать приглашенным из ресторана официантам закончить последние приготовления. Через зал мы вернулись в прихожую, и Эдик показал нам спальню, кабинет и еще одну комнату, которая со временем должна будет стать детской. Дом был очень милым и уютным, с отличным ремонтом и дорогой мебелью, расставленной с большим умением и вкусом.
Вернувшись в зал, мы с Кариной сели в свободные кресла и включились в оживленную беседу гостей. Подошел официант с разлитым в бокалы вином и шампанским. Мы отказались и попросили принести сока. Через минуту Андроник с Эдиком присоединились к нам. Карина, опередив меня, спросила Эдика об Алексе. Эдик разочаровал нас своим ответом:
- Алекса, к сожалению, нет в городе. Он в командировке, и вернется нескоро.
- Как жаль, – ответила Карина.
- Да. Жаль.
Нам принесли сок, и я предложила Карине выйти на лоджию посмотреть диковинные растения, которые Наташа выращивала в огромных керамических вазах. Но Карина сказала, что хочет немного посидеть, и я вышла одна. Прислонившись голой спиной к колонне, выступающей из стены в середине лоджии, я стояла и любовалась двумя декоративными деревьями с причудливо изрезанными темно-зелеными листьями и свисающими гроздьями крупных алых ягод.
Кто-то вышел из кухни на лоджию, и я почти обернулась назад, но в тот же самый миг Эдик вышел на лоджию из зала, подошел ко мне и, взяв под локоть, резко развернул меня в сторону кухни. Я вздрогнула от неожиданности, столкнувшись лицом к лицу с высоким незнакомым мужчиной. Он извинился, увидев, что испугал меня, и голос его поразил меня, таким он был бархатным и низким.
Мне потребовалась секунда, чтобы окинуть его беглым взглядом. Это был красивый мужчина лет тридцати пяти, темные, аккуратно подстриженные волосы его, немного седые на висках, слегка вились. Огромные карие глаза в обрамлении длинных черных ресниц излучали доброту и ум. Красивые губы улыбались слегка ироничной улыбкой. Тонкий нос, чуть заметная морщинка, пробежавшая по высокому красивому лбу, волевой подбородок, прекрасная фигура, облаченная в безукоризненный черный костюм и белоснежную рубашку с дорогим галстуком, и этот едва уловимый запах изысканного мужского одеколона от Giorgio Armani… Весь его облик заставил мое сердце заныть от боли, так он мне напомнил того, кого когда-то давно я любила…
- Лана, - словно издалека услышала я голос Эдика. – Разреши мне представить вас друг другу. – Он сделал короткую паузу. – Это мой очень хороший друг, Самвел. – При звуке Его имени я вздрогнула, в глазах у меня потемнело, и кажется, на мгновение я потеряла способность воспринимать происходящее. Я не могу с уверенностью сказать, что произошло в следующий миг. Я «отсутствовала». И хотя мое «отсутствие» длилось ничтожную долю секунды, незнакомец успел заметить мое состояние. Эдик же, который находился за моей спиной и не мог видеть моего лица, к счастью, даже не обратил внимания на короткую заминку в моем сознании. Он представил меня Самвелу. – Самвел, это – Лана, бесспорно самая красивая женщина сегодняшнего вечера. Я смутилась, услышав комплимент в свой адрес, и протянула руку для приветствия. Самвел на мгновение прикоснулся к ней губами.
- Рад познакомиться с Вами, Лана, - с приятной и немного удивленной улыбкой сказал Самвел.
- Взаимно, - ответила я.
В следующий момент Эдик, попросив Самвела поухаживать за мной, оставил нас одних и вернулся в зал. Я все еще не могла окончательно прийти в себя. Сердце мое глухо и быстро стучало в груди, колени слегка дрожали. Клянусь Богом, я не представляла себе, что на моем пути могут встретиться двое мужчин, носящих одно, такое редкое и, на мой взгляд, такое красивое имя.
- Простите, Лана, мы раньше встречались? – Вежливо спросил меня Самвел.
- Нет, я так не думаю.
- Я тоже так не думаю, потому что я не мог бы забыть такую красивую девушку.
- Спасибо. Но почему Вы спросили?
- Мне показалось, что Вы удивились, когда Эдик представил Вам меня.
- Да, это правда. У Вас такое редкое имя.
- Хотите вина?
- Нет, спасибо. Я бы выпила воды или сока.
- Я сейчас принесу, - он пошел на кухню и через мгновение вернулся с двумя стаканами сока. – Вы не пьете вино?
- Нет, почему, - пью. Только я обедала очень рано сегодня и боюсь опьянеть.
- Вы пришли одна? – продолжал он расспрашивать меня.
- Нет, с подругой и ее мужем. А Вы?
- Я здесь один. Я был бы счастлив, если бы Вы позволили мне поухаживать за Вами сегодня… Разрешите? – он взял пустой стакан у меня из рук и поставил на поднос проходящего мимо нас официанта. – Что-нибудь еще?
- Нет, спасибо. Давайте вернемся к гостям.
- Как пожелаете.
Мы вошли в зал, и Карина уставилась на меня, стараясь угадать причину столь долгого моего отсутствия. Я села в кресло рядом с ней, и Самвел проследовал за мной.
- Красивые цветы? – спросила Карина с загадочной улыбкой на губах. Она с первого взгляда на меня поняла, что что-то произошло.
- Да, очень красивые. И вот, разреши тебе представить еще одного гостя, - сказала я. – Карина, познакомься, это Самвел. Самвел, познакомьтесь, это Карина, моя лучшая подруга.
Карина с Самвелом обменялись любезностями, после чего все стали рассаживаться за столом. Самвел занял место по левую руку от меня. Карина села рядом со мной по правую руку, несмотря на то, что это место, по идее, предназначалось Андронику. Но Карину мучило любопытство, и она решила сесть непосредственно рядом со мной, чтобы иметь возможность расспросить меня о том, что ее интересовало. Улучшив момент, она задала свой вопрос:
- Ты его знаешь?
- В первый раз вижу, - почему-то не совсем уверенно шепнула я ей в ответ. Карина мне, похоже, не поверила, но оставила все как есть.
Закуски и вина были изумительными. Ухаживая за мной, Самвел то и дело подливал мне вина и спрашивал меня о чем-то, но я чувствовала себя не совсем уютно под наблюдающе-испытывающим взглядом Карины и отвечала односложно. Очень скоро голова у меня стала немного кружиться от выпитого вина и волнения, которое я чувствовала, находясь вблизи от Самвела. Когда Эдик предложил начать танцы, Самвел сразу же пригласил меня, и мы вышли на лоджию, откуда зазвучала красивая музыка. Мы были едва ли не первой парой, начавшей танцевать. Он нежно обнял меня одной рукой за талию, а другой чуть выше, и коснулся моей обнаженной спины. Я слегка вздрогнула от прикосновения его прохладной ладони к моей разгоряченной коже, он притянул меня немного ближе к себе и затем уверенно закружил меня в танце. Он не выпускал меня из своих объятий до тех пор, пока Андроник не подошел к нам:
- Извините, могу я потанцевать с Вашей дамой? Вы ее у нас украли, - сказал Андроник в шутку.
Самвел нехотя отпустил меня и подошел к Карине, которая не танцевала, оставшись без партнера. Он предложил ей руку, и она протянула ему свою. Я слышала, как во время танца Карина спросила: «Вы раньше встречались с Ланой?», на что он, тоже почему-то неуверенно, ответил: «Нет, с чего Вы взяли?». На этом Карина допрос свой закончила. После Андроника меня пригласил Эдик, потом еще кто-то, но танцуя с ними я не ощущала и половины того волнения, которое охватывало меня все больше и больше во время танцев с Самвелом. Наконец, он вновь подошел ко мне, вежливо отстранив Сергея, который как раз собирался пригласить меня, и с этого момента я танцевала только с Самвелом, так как он ни на минуту не оставлял меня одну. Изредка мы останавливались, чтобы выпить вина и перекусить. Краем глаза я заметила, как Карина с Андроником шепчутся о чем-то в коридоре, но я решила не предавать этому значения.
- Вы такая красивая, Лана, - чуть слышно произнес Самвел и крепче сжал меня в объятиях. От волнения я не смогла произнести даже банального «спасибо».
Когда подали горячее и все вновь расселись по местам, Карина поймала меня возле ванной и вновь пристала ко мне с вопросами:
- Ты правда не была знакома с ним раньше?
- Правда…
- Очень интересный мужчина.
- Да…
- Вот видишь, а ты не хотела идти.
- Я рада, что пришла. Жаль только, что Алекса здесь нет.
- Тебе сейчас, похоже, никакой Алекс не нужен.
- Карин, давай позже поговорим об этом, а? Здесь как-то неудобно, и за столом нас уже ждут.
Мы вернулись за стол. Я продолжала пить вино, хотя и без него голова у меня кружилась. Потом опять были танцы. Танцуя, мы с Самвелом почти не разговаривали, и хотя сегодня я встретилась с ним впервые, меня не покидало чувство, что я знаю его всю свою жизнь.
- Извините за нескромный вопрос, сколько Вам лет, Самвел?
- Тридцать шесть.
- Вы давно знаете Эдика?
- Довольно давно. Мы познакомились в Москве четыре года назад.
- Вы москвич?
- Нет, я здешний. Но я учился в Москве в свое время, а четыре года назад я уехал туда работать, думал, что останусь там навсегда, но вот вернулся, глядя на Эдика. Мы очень подружились.
- Эдик – замечательный друг.
- Вы совершенно правы.
- Чем Вы занимаетесь?
- Я работаю в области связи, точнее, телекоммуникаций.
- Правда? Я когда-то интересовалась связью, и у нашей фирмы есть несколько клиентов, работающих в этой сфере.
- Значит, мы немного коллеги. Вы не устали танцевать?
- Немного устала.
- Выпьете еще вина?
- Нет, лучше сока, пожалуйста.
- Одну минуту.
Самвел усадил меня в кресло в зале, а сам пошел за соком. Карина, заметив, что я свободна, подошла ко мне:
- Лана, уже десять. Ты домой еще не хочешь?
- Не знаю. А что, вы уже собираетесь?
- Я бы с удовольствием осталась еще, но меня что-то поташнивает, и я хочу прилечь.
- Ну хорошо, давайте тогда поедем домой, - сказала я, несколько расстроившись, что придется так скоро попрощаться с моим новым знакомым.
- Нет, ты оставайся еще. Я уверена, твой кавалер проводит тебя до дома.
- Неудобно как-то. Мы вместе пришли, должны вместе уйти.
- Зачем это? Глупости какие-то. Здесь так интересно. Я бы ни за что не ушла, если бы ни эта дурацкая тошнота.
В этот момент вернулся Самвел с двумя стаканами сока и предложил один мне, а другой Карине. Карина, зная, что мне хочется остаться, решила взять инициативу в свои руки:
- Самвел, у меня к Вам есть ответственная просьба.
- Слушаю Вас.
- Мы с Андроником уже собираемся домой, так как я в положении и не очень хорошо себя чувствую. Но еще так рано, и мне не хочется, чтобы Лана покидала такую чудесную компанию из-за моих капризов. Пообещайте мне, что Вы проводите Лану до дома, когда все закончится.
- Конечно. Сочту за честь.
- Спасибо.
Каринка поцеловала меня в щеку, сказала, чтобы я продолжала веселиться, попрощалась с остальными гостями, и они с Андроником уехали. Я была рада, что осталась, но танцевать мне больше не хотелось. Остальные же гости, напротив, танцевали вовсю. Из-за довольно громкой музыки у меня немного разболелась голова, и Самвел предложил мне пройтись. Мы вышли во двор. Осенняя ночь была звездной и прохладной. Я накинула на плечи шарф, а Самвел легко обнял меня за плечи.
- Лана, может, мы тоже уже пойдем? – Осторожно спросил он меня. – Мне совсем не хочется Вас отпускать, но в доме так шумно. Я бы предпочел остаться с Вами наедине где-нибудь в тихом, уютном кафе. Если Вы, конечно, не возражаете…
Я не возражала. Я тоже устала от шума, и мне тоже хотелось остаться с ним наедине. Я для себя уже решила, что больше мы не встретимся. Я не хотела говорить Самвелу о Карене, потому что боялась разочароваться, увидев как он изменит свое отношение ко мне. К тому же я считала себя не вполне свободной, так как уже почти два года встречалась со своим начальником, и хоть между нами и не было близких отношений, мне представлялось крайне непорядочным встречаться с кем-то еще. Так что я решила, что наше с Самвелом приятное знакомство, должно ограничиться одним вечером, так пусть же он будет долгим… Мы вернулись в дом, поблагодарили Эдика с Наташей за прекрасно организованный вечер, попрощались со всеми и вышли на улицу. Самвел робко обнял меня, защищая от холода. Я не сопротивлялась. Мы взяли такси и поехали в направлении центра города, Самвел сказал, что знает неплохое ночное кафе недалеко от центра. Мы сошли с такси и, перейдя дорогу, вошли в маленькое уютное кафе со столиками на двоих. Сели и заказали по чашке кофе. Немного поговорили, потом Самвел расплатился, и мы вышли на улицу. Я не знала, как сказать ему, что не хочу, чтобы он провожал меня до дома. Он первым нарушил молчание:
- Лана, еще нет и одиннадцати. У меня есть предложение, я хочу пригласить Вас в одно место. Это недалеко. Как Вы на это смотрите? Обещаю, что провожу Вас домой, как только Вы захотите уйти.
- Куда Вы меня собираетесь пригласить?
- Это секрет. Вы мне доверяете?
- Думаю, что да.
- Тогда пойдемте?
- Хорошо. – Я легко согласилась на его предложение, так как мне совсем не хотелось возвращаться в свою пустую квартиру.
Мы опять сели в такси и через пять минут были на месте. Правда, я не имела и малейшего представления, куда мы направлялись. Самвел вел себя загадочно. Он попросил мой шарф, и я дала ему, не понимая, зачем ему вдруг понадобился женский шифоновый шарф. Когда он сложил его в узкую длинную полоску, в моей голове промелькнула нелепая мысль, которая, впрочем, оказалась правильной: Самвел подошел ко мне со спины и завязал мне глаза. Признаться, я немного испугалась. Но он нежно обнял меня и попросил не задавать вопросов. «Я не причиню тебе зла», - сказал он, внезапно переходя на ты. Он осторожно и медленно вел меня куда-то. Эта прогулка с завязанными шарфом глазами на незнакомой мне улице ночного города была такой необычной, что я невольно прониклась каким-то особенным романтическим настроением. Я уже не боялась, нет, но меня охватил необъяснимый волшебный трепет. Через несколько минут мы остановились, я услышала звук ключа в замочной скважине, затем Самвел завел меня куда-то. Еще несколько метров на открытом воздухе, потом пять ступенек вверх, опять металлический щелчок, открылась дверь, и мы вошли внутрь. Было тепло и темно, пахло розами. Самвел обнял меня. Я вздрогнула, но не сказала ни слова. Тогда он легко прикоснулся губами к моим глазам прямо через шарф, а затем осторожно снял его. Я увидела, что нахожусь в темной прихожей большого дома, его дома, насколько я понимала. Как ни странно, это меня ничуть не испугало, только прибавило волнения.
- Зажечь свет? – тихо спросил меня он.
- Не знаю, – так же тихо ответила я. - Вы часто приводите к себе в дом женщин, предварительно завязав им глаза?
- Никогда не делал этого раньше. Никому не завязывал глаз и ни одной женщины не приводил в этот дом. - Я не сомневалась в искренности его слов – впервые я слышала в голосе мужчины столько нежности и боли одновременно. Видимо, у Самвела, как и у меня, была своя тайна…
Самвел провел меня в гостиную. Там он зажег неяркий светильник на небольшом стеклянном столике у дивана, и в мягком свете передо мной предстала просторная комната, в которой стояли по меньшей мере три вазы со свежими розами. Левая стена комнаты представляла собой одно огромных размеров раздвижное окно, выходящее во двор. Сейчас оно было полностью скрыто за белой матовой полупрозрачной занавесью, спадающей к полу красивыми тяжелыми волнами. Прихожую и гостиную разделяли широкие раздвижные двери из матового стекла. В правой стене едва различимые двери вели в две другие комнаты – спальню и кабинет, как я узнала позже. Между дверьми располагалась утопленная в стену шикарная стенка светлого дерева, в которой поблескивала хрустальная посуда и темнели переплеты дорогих изданий. В стене, противоположной входу, была еще одна дверь. Из дальнего левого угла широкий коридор вел в ванную и кухню по правой стороне коридора, и две хозяйственные комнаты – по левой. Почти в центре гостиной, но ближе к дальней стене букой «П» располагались диван и два кресла с изящным стеклянным столиком между ними, на котором-то и горела интересного дизайна лампа. В углу между левой стеной-окном и дверьми, ведущими из прихожей, на тумбочке стоял телевизор, а на полках под ним видеомагнитофон и музыкальный центр. Одна ваза с темно-бордовыми розами была на полу у окна и выделялась на белом фоне шторы. Другая – с белыми розами – стояла на столике напротив лампы, и еще одна ваза, тоже с белыми розами, стояла в стенке. Погрузившись в такую утонченную красоту и романтизм обстановки в доме одинокого мужчины, я еще более прониклась каким-то необъяснимым чувством родства душ, объединяющих меня с Самвелом. Я тоже любила все белое и матовое, приглушенный мягкий свет, тихую музыку, свечи, цветы... У меня дома всегда были живые цветы, я просто не могла без них жить. Особенно я любила розы. Самвел, по-видимому, тоже…
Какое-то время мы стояли молча, утонув в островке тишины и уюта. Самвел нежно обнимал меня за плечи. Наконец, способность говорить вернулась ко мне:
- У Вас так красиво… Как в сказке.
- Да, только принцессы не достает. – В его голосе звучала неподдельная глубокая грусть.
- Это поправимо.
- Надеюсь. – Он провел меня к дивану, и я села. – Выпьем еще вина?
- С удовольствием.
Самвел выбрал бутылку легкого красного вина из бара в стенке, приготовил два фужера, и разлил в них вино. Через мгновение на маленьком столике появились шоколадные конфеты, сыр, маленькие бисквитные пирожные с воздушным белым кремом.
- За нашу встречу! – сказал он, и его бокал коснулся моего.
- За встречу…
Мы выпили по два бокала вина, но почти ничего не ели. Моя голова опять стала кружиться. Самвел поднялся с дивана и включил музыку. При первых же аккордах я поняла, что это была за музыка, и соответствие наших вкусов в который раз за сегодняшний вечер поразило меня.
- Мишель Легран, «Шербургские зонтики»?
- Прекрасный слух…
- Обожаю Леграна.
- Я тоже.
Самвел подошел ко мне и пригласил меня на танец. В этот раз он обнял меня так крепко, что в животе у меня сладко заныло, было так хорошо, что хотелось заплакать. Мы долго танцевали в полумраке гостиной, и темные загадочные тени ложились на белые стены и медленно плыли по комнате, вторя нам. Самвел сначала робко, потом смелее стал ласкать меня по обнаженной спине. Потом с правого плеча моего легко соскользнула тонкая лямка, и Самвел гладил мое округлое плечо так долго и нежно, словно никак не мог насладиться шелковистой прохладой моей кожи. Я крепче прижалась к нему и слышала, как бьется его сердце. Его ладонь скользнула по моей шее, щеке, утонула в волосах. Шпилька упала на пол, и мои волосы рассыпались по плечам. Самвел смотрел на меня восторженными глазами и, казалось, не мог вымолвить ни слова. На меня никто никогда так не смотрел.
- Ты безумно красивая, - страстным шепотом наконец сказал он и прильнул к губами к моим губам.
Сначала я не реагировала на его поцелуй, так как все никак не могла понять, наяву он целует меня или во сне. Самвел нежно, но уверенно приоткрыл языком мои губы и проник в мой рот. Его дыхание было теплым и свежим, как майский ветер. Он целовал мои губы так, как будто в этом было его спасение, и его страсть передалась мне, побуждая меня отвечать ему. Вторая лямка упала с моего плеча, и руки Самвела стали жадно ласкать меня. Я тоже блуждала руками по его спине, чувствуя через рубашку теплоту его кожи.
- Останься сегодня у меня. Пожалуйста. Я не в состоянии тебя отпустить.
Я молчала, не зная, что ему ответить. Я не хотела играть его чувствами, видя как серьезно он увлекся мною. И в то же время мне мучительно не хотелось уходить, лишив себя и его этой безумной сладкой пытки. Сладкой – оттого, что так хорошо мне не было ни разу в жизни, пытки – потому что я знала, что больше его не увижу.
- Пожалуйста, скажи мне «да».
- Да… - Со вздохом сказала я, решив, что в моей одинокой жизни воспоминания об этой волшебной ночи любви будут согревать меня до конца моих дней.
- Спасибо… - Самвел крепко сжал меня в объятиях.
Еще какое-то время мы продолжали танцевать. Потом я почувствовала, как язычок на молнии моего платья медленно пополз вниз, руки Самвела коснулись моей талии, бедер, освободили меня от платья, которое послушно упало к ногам. Я стояла перед Самвелом в одном белье и колготках, смущаясь и одновременно наслаждаясь его восхищенным взглядом. Он взял меня на руки и отнес в спальню, положив меня на огромную кровать. Он снял рубашку и майку, и я увидела его широкую, покрытую курчавыми волосами грудь, узкую талию и такие же узкие бедра. Затем он вновь приблизился ко мне, распростертой на постели, и стал трепетно и нежно ласкать меня и осыпать меня миллионами горячих поцелуев. Он легко справился с застежкой на бюстгальтере и обхватил ладонями упругие полные полушария моих грудей. Круговыми движениями он массировал мои соски, которые мгновенно стали твердыми и выпрямились под его пальцами. Я тихонько застонала. Он поцеловал меня в губы, и мой стон утонул в поцелуе. Его кожа была такой гладкой, что мне доставляло неописуемое удовольствие скользить тыльной стороной ладоней по его спине. Его мягкие волосы на груди щекотали меня, когда он прислонялся ко мне, запах его одеколона возбуждал меня все больше и больше. Я едва ли заметила, как осталась лежать без колготок, в одних маленьких черных трусиках. Самвел оторвался от моих губ, скользнул по подбородку к шее, затем к груди, легко покусывая и щекоча меня языком. Это было невообразимое блаженство. Потом он медленно двинулся ниже, целуя моя гладкий плоский живот и приближаясь к самому центру моей женской сущности. Когда он коснулся губами моих трусиков и, прикусив их, собирался снять их с меня, я испугалась, судорожно стиснула ноги, руками прижала трусики к бедрам, и отрицательно замотала головой:
- Пожалуйста, не надо…
- Почему? Ты боишься? Или стесняешься? – тихо спросил он и на мгновение прекратил ласкать меня.
- Не знаю. И то, и другое, наверно. Не надо, пожалуйста…
Самвел лег рядом со мной на кровать, обнял меня и, повернувшись на спину, уложил меня на себе. Он поцеловал мои глаза, лоб, щеки, все крепче и крепче сжимая меня в тисках своих сильных рук.
- Не бойся. Я не сделаю тебе больно. Верь мне.
- Я знаю, но не надо…
- Не надо что?
- Не надо целовать меня… там… Я… я стесняюсь.
- Хорошо. Я не буду. Обещаю.
В следующий момент он быстро встал с кровати и снял с себя брюки. Я боялась смотреть и закрыла глаза. Потом он опять лег рядом и обвил меня руками и ногами. Огонь его страсти плавил мою волю, и я чувствовала, что не в состоянии больше противиться своим желаниям. Я позволила ему окончательно раздеть меня и ласкать меня так, как ему хотелось… Почувствовав, что я готова принять его, Самвел посмотрел мне в глаза и спросил:
- У тебя кто-нибудь был до меня? – Его вопрос смутил меня. Я отвела взгляд в сторону.
- Да, но очень недолго и очень давно.
- Как давно?
- Четыре года назад. И всего четыре раза.
Больше он ничего не спросил, но я поняла, что он мне не поверил. Я была такой робкой и неопытной, что он подумал, что я просто стесняюсь признаться ему в своей девственности, все-таки мне было далеко не семнадцать лет. Как это делают обычно лишь в первый раз, он подложил подушку мне под бедра, согнул мои ноги в коленях и на сколько можно ближе прижал их к груди, погладил меня по бедрам, чтобы я расслабилась, а потом уверенным точным движением вошел в меня… и удивился, что я не соврала. Я обвила руки вокруг его шеи и скрестила ноги за его спиной. По моему телу разлилось тепло, и я чувствовала Самвела внутри меня каждой своей клеточкой.
Самвел продолжал целовать меня и ласкать мои груди. Его руки, казалось, были не способны оторваться от них. Он шептал мне безумные слова, и открыв глаза, я увидела в его глазах слезы.
- Я искал тебя всю мою жизнь и наконец обрел. Я почти отчаялся, но сейчас во всей Вселенной нет человека счастливее меня. – Мне захотелось зарыдать, так было больно от мысли, что он обманывает себя напрасными мечтами. – Я люблю тебя, ты мне веришь? Веришь? – Он уставился в меня взглядом. Я кивнула. Я верила, что он мог любить меня сейчас, в этот момент, ведь я тоже его любила… Но Карен… Чужого ребенка любить непросто… - Я тебя не отпущу, ты слышишь меня? Никогда, ни за что на свете не отпущу тебя! Потому что люблю, потому что люблю!
- Я тоже, я тоже тебя люблю. Боже…
Увидев, что я нахожусь на самом пороге сладострастия, Самвел немного ускорил движения, и через несколько секунд после того, как я начала испытывать совершенно немыслимый оргазм, я почувствовала, что он тоже кончает. Я не кричала, была просто не в состоянии, только закусила губы и ждала, когда это кончится. Было страшно от силы нахлынувших чувств…
Потом, когда дыхание пришло в норму и сердце перестало биться с сумасшедшей скоростью, мы все еще долго лежали, соединившись. Я могла бы пролежать так вечно, слившись с Самвелом в одно целое… Мне стало жутко от мысли, что эта сказочная ночь скоро закончится, и в глубине души я горячо молила Бога, чтобы часы остановились и утро не наступало никогда…
Когда я отдохнула, Самвел отнес меня в ванную и выкупал меня, как ребенка. Потом он искупался сам и вернулся в спальню с бокалами вина. От выпитого вина моя голова опять мгновенно поплыла. Самвел улыбнулся, увидев, как легко я пьянею, лег рядом со мной и прижал меня к себе. Несмотря на поздний час спать совершенно не хотелось. Самвел молча гладил меня, слова, казалось, были лишними, его чувства читались во взгляде, полном нежности и обожания.
С короткими перерывами мы занимались любовью всю ночь. Это была нескончаемая волна счастья, захлестнувшая нас с головой и продолжающая увлекать нас все глубже и глубже к неведомым истокам страсти. Когда, между оргазмом и оргазмом, мне удавалось вздремнуть на несколько минут, я чувствовала теплоту его рук и губ, не покидавших меня ни на секунду, и стоило мне шевельнуться, вздохнуть или открыть глаза, как магический танец слияния двух тел начинался вновь.
Уже когда совсем рассвело, и я, утомленная, лежала, тесно прильнув к Самвелу, мысль о неизбежности расставания пронзила меня и причинила мне почти физическую боль. Как сказать ему, что я собираюсь уйти и не вернуться, не оставив ему ни телефона , ни адреса? Как причинить ему такую жестокую муку? Я не знала, с чего начать, но он заговорил со мной первым:
- Какие у тебя планы на вечер?
- Не знаю пока, а что?
- Я хочу увидеть тебя…
- Самвел, я… Я ненавижу себя, за то что вынуждена сказать тебе это, но… мы больше не увидимся… - Его лицо перекосилось от боли и непонимания.
- Что?
- Я не могу быть с тобой. Прости. Если бы ты только мог простить мне это! Если бы только я могла простить это себе! – я с трудом сдерживала подступившие к горлу слезы.
- Не можешь быть со мной? Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать… Есть кто-то другой?
- Да, но дело не в этом.
- Да? Почему ты не сказала мне раньше?
- Это не имело значения. Он для меня просто друг…
- Тогда почему? Почему ты хочешь уйти?
- Есть другая причина, я не могу сказать.
- Ты боишься, что я не пойму?
- Ты поймешь и… позволишь мне уйти. И тогда я умру.
- Как ты можешь так говорить? Как ты можешь думать, что я позволю тебе уйти, после того что было между нами?
- Прости, прости, если можешь… У меня нет другого выхода…
- Прости?! Это жестоко, Лана! Я всю ночь был так счастлив, веря, что наконец нашел свою судьбу, я никогда и ни в чем не был так уверен! А ты, ты не сказала ни слова, чтобы разубедить меня. А теперь ты говоришь «прости»?! – Он почти кричал.
- Да. Прости. Я тоже была такой счастливой, раз в жизни я позволила себе забыть обо всем, обо всех препятствиях! Не суди меня строго…
- О каких препятствиях? Я не знаю ничего, что могло помешать бы нам, что заставило бы меня отказаться от тебя! Ты должна сказать мне, какие препятствия ты имеешь ввиду.
- Я не могу.
- Постой, постой. Давай разберемся. Ты не замужем. У тебя кто-то был, но очень давно. Сейчас есть кто-то еще, но он только друг. Я прав?
- Не совсем… Он любит меня.
- А ты?
- Ты знаешь ответ…
- Тогда в чем проблема?
- Не в нем. После сегодняшней ночи, я вряд ли смогу увидеться с ним опять.
- Тогда в чем же проблема? – спросил он опять, до боли сжимая руки в кулаки и стараясь успокоиться.
- Я не могу сказать…
- Ты любишь меня? – закричал он в отчаянии, и голос его срывался.
- Боже! Пожалуйста, не надо!
- Ты, ты была моей этой ночью, ты принадлежала мне вся без остатка, ты шептала мне, что любишь, - осыпал он меня горькими упреками.
- Это правда. Но я не могу остаться навсегда. Наши пути пересеклись лишь однажды.
- Я имею право знать причину! Скажи мне. Пожалуйста. – он взял себя в руки и постарался говорить со мной как можно спокойнее.
- Я не могу… Не могу! Не могу!!! Все, я ухожу! – я соскочила с кровати, схватила в охапку свою одежду и побежала в ванную. Там я беззвучно, но отчаянно разрыдалась. Меня дико трясло в истерике, и мне с трудом удалось одеться. Когда я вышла из ванной, Самвел стоял у двери и, вцепившись в косяк обеими руками, загораживал мне путь. – Дай мне пройти. Я больше не могу. У меня нет сил!
- Не уходи! Останься… - Я ловко юркнула под его вытянутую руку и оказалась на свободе. Он больше не пытался меня остановить. Я взяла свою сумочку, надела туфли и вышла на порог.
- Не ищи меня. Просто забудь… и прости… Прости. Пожалуйста, не ищи меня ни через кого из наших общих знакомых.
- Чтобы найти тебя, мне никто не нужен. Только мое сердце. И я найду тебя, и ты больше никуда от меня не сбежишь. Потому что ты меня любишь, потому что я тебя люблю. А теперь иди! Беги, если хочешь! Я все равно тебя отыщу! Иди же, а то мне слишком больно…
Я вышла, не оглядываясь и не сказав на прощанье ни слова. Боже! Как мне хотелось верить, что он меня найдет… Я, борясь со слезами, минут двадцать блуждала по незнакомому мне району, пока не выбралась на дорогу. Поймав такси, через пятнадцать минут я была дома. Сбросив туфли у порога, я упала на кровать и горько заплакала. Что будет с нами, если он не сумеет меня найти?
Прошло не менее часа, прежде чем мне удалось успокоиться и перестать рыдать. Мне надо было ехать за Кареном. Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: красные, опухшие от слез глаза, зацелованные в кровь губы, бледная, безжизненная кожа, спутанные волосы. Я устало поплелась в ванную, приняла прохладный душ, и дала себе твердое слово больше не плакать. Выпив кофе, я почувствовала себя лучше и стала собираться, чтобы ехать за Кареном. Когда я уже стояла на пороге, готовая выйти, раздался телефонный звонок, я вздрогнула от неожиданности, собрала в кулак всю свою волю и, стараясь говорить как можно более обыденным тоном, подняла трубку. Это была Карина.
- Лана, привет!
- Привет!
- Ты где была, я звонила тебе все утро.
- Я отключала телефон. Я вчера, видимо, немного перепила, и у меня всю ночь ужасно трещала голова. – Карина вроде не усомнилась, услышав мою историю.
- Вы там еще долго оставались?
- Не очень. Ушли через полчаса после вас. Стало слишком шумно.
- И что?
- Зашли в кафе, еще немного побыли вместе, потом он посадил меня в такси, и я приехала домой.
- Что? Он не проводил тебя до дома?
- Он хотел, но я настояла на том, что доберусь сама.
- К чему такая глупая выходка?
- Я не хотела, чтобы он знал, где я живу.
- Почему? Он ведь тебе очень понравился, и ты ему. Да он был просто без ума от тебя! К тому же, узнать твой адрес проще простого: позвонить Эдику, спросить мой номер, а от меня до тебя рукой подать.
- Он не станет этого делать.
- Почему?
- Я его об этом попросила.
- Что? Боже, ну что ты за ненормальная!
- Карина, я уже собиралась выходить за Кареном. Он меня ждет. Давай вечером поговорим, хорошо?
- Как хочешь. Я не ожидала от тебя, что ты можешь быть такой дурой!
- Спасибо. Позвони мне вечером, если, конечно, ты все еще настроена общаться с дурой… - Карина, не дослушав меня, повесила трубку. Ничего, она придет в себя, и поймет, что я просто оберегаю себя и Карена от боли и разочарования.
Через двадцать минут я добралась на такси до родительского дома. Карен уже ждал меня, одетый, у порога. Я схватила его на руки и прижала к себе.
- Мама, ты так долго!
- Извини, малыш. Я поздно легла вчера и поздно проснулась. А ты? Расскажи мне, чем ты занимался? Наигрался с Тошкой?
Каренчик принялся лепетать мне о том, какие вкусные блинчики он вчера кушал, как Тошка разорвал газету в клочья, и как бабуля с дедулей играли с ним в прятки. Увидев его озаренное улыбкой личико, мне и самой стало легче, и я поняла, что мой сын – мое главное счастье, был бы он рядом, и со всем остальным я сумею справиться. Я еще немного поболтала с родителями о вчерашней вечеринке, попила чай с блинами, и сославшись на то, что дома много дел, заторопилась уйти. Мне хотелось поскорей вернуться домой, чтобы не нужно было лгать и притворяться, что мне безумно весело.
Вернувшись домой, я накормила Карена обедом, посмотрела с ним мультики, и уложила его спать. Так как я сама всю ночь не спала и чувствовала себя очень усталой и разбитой, я тоже решила прилечь отдохнуть. Вскоре я забылась хоть и не очень спокойным, но все-таки сном.
Проснулась я где-то часов в пять, когда Карен уже встал и тихо играл в зале, стараясь не разбудить меня. Мы попили с ним чай, я дала ему большое яблоко, и он запросился на улицу. Одев его, я вручила ему ведерко и совок для песка, его любимый грузовик на веревочке и выпроводила его во двор. На детской площадке у нас перед домом копошилась в песке куча малышей, и кто-нибудь из родителей постоянно наблюдал за ними, так что я не боялась выпускать Карена одного. Он у меня был умненький мальчик и знал, что с чужими тетями и дядями разговаривать и уходить далеко от дома нельзя.
Я осталась дома одна, и на меня нахлынули воспоминания о сегодняшней незабываемой ночи, я попыталась отвлечься, смотрела телевизор, пыталась читать, но ничто не шло в голову. Отупев от боли, я лежала на диване и миллионы раз прокручивала в голове разноцветные картинки из пережитой ночью сказки. Но я не плакала – Карен мог вернуться в любую минуту.
Когда стало смеркаться, и я уже собиралась пойти к окну и звать Карена домой, я услышала шаги внизу на лестнице и голосок моего мальчика, лепечущего что-то невразумительное сквозь слезы. В эту секунду самые страшные мысли ворвались ко мне в голову, я представила Карена, упавшего с турника, всего в крови и пыли, заливающегося слезами. Сердце во мне оборвалось, и я рванулась к двери, чтобы схватить моего сына в объятия, защитить его, забрать себе его боль.
Открыв дверь, я выбежала на лестничную клетку. Вместо маленьких ножек, семенящих вверх по лестнице, я увидела ноги взрослого мужчины, и пока мои глаза медленно ползли по ногам незнакомца выше и выше, пытаясь достичь лица, я услышала голос Каренчика и не могла понять, о чем он говорит: «Я всегда знал, что ты скоро приедешь», - он всхлипнул. В этот миг перед моими глазами предстали чьи-то широкие плечи, свисающие с них детские ножки в знакомых мне сандаликах, а потом и лицо мужчины. Я вскрикнула и потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, Карен лежал головой у меня на животе, я сама лежала на диване в своем же зале, на полу у дивана вверх колесами валялся пыльный грузовик, опрокинутое ведерко и лопатка, а надо мной склонялось обеспокоенное лицо Самвела, глаза его смотрели на меня с тревогой и любовью:
- Слава Богу, - сказал он, когда я открыла глаза. – Я уже хотел вызывать скорую. Ты нас напугала. Я надеялся, ты будешь рада нашей встрече, а ты взяла и упала в обморок. – Он пытался шутить, но голос его дрожал от волнения.
Я все еще не могла понять, что же происходит. У меня совсем не было сил, но увидев протянутые ко мне маленькие ручки Каренчика, я постаралась улыбнуться, и он обнял меня за шею.
- Мама, наш папа приехал, - сказал он, и из глаз его потекли слезы.
- Не плачь, мой сладкий! Не надо плакать. Все хорошо, я приехал, и теперь мы все будем вместе. Не плачь.
- Ты больше не уедешь? – со страхом в голосе спросил Карен.
- Никогда. – Самвел взял Карена к себе на руки и сел в рядом стоящее кресло. – Маме надо отдохнуть, посиди со мной, ладно?
- Да, папа… - Он опять засопел и уткнулся мокрым личиком Самвелу в грудь.
Я молча лежала, пытаясь собрать в единую картину кусочки мозаики. Я не могла понять, как Самвел смог так скоро найти меня, узнать, что у меня есть сын и как его зовут, как он смог подойти к Карену и сказать ему, что он его папа, как Карен так просто и быстро поверил ему, принял его??? Как? Как? Как? Карен своего отца в глаза не видел, не знал ни имени его, ни как он выглядит, ни когда он может приехать; как же это случилось так, что Карен вернулся домой сидя на плечах у Самвела и теперь вовсю, запросто называл его папой? Я ничего не могла понять. Я даже не знаю, что я чувствовала в тот момент, была ли я счастлива, напугана или зла. Наверно, я была зла, потому что первым, что я сказала Самвелу, когда мы остались одни, было:
- Как ты мог так поступить? Ты мог испугать и ранить ребенка на всю жизнь!
- Извини. Но я не мог ждать, пока ты найдешь еще какое-нибудь «непреодолимое препятствие», как, например, собака Тошка у твоих родителей…
- Откуда ты знаешь?! – это не вписывалось ни в какие ворота!
- Я объясню позже, - тихо сказал он и поцеловал меня в лоб в тот момент, когда Карен вернулся из туалета и тут же опять устроился на коленях у Самвела. Самвел целовал его, гладил по пушистым, кудрявым волосам. Карен уже успокоился и не плакал.
- Мамочка, тебе уже хорошо?
- Да, малыш. Я просто услышала, что ты плачешь в подъезде, подумала, что ты упал, и так испугалась за тебя, что мне стало плохо.
- Я не упал. Просто папа наконец приехал, и я так обрадовался, что заплакал. – Он опять всхлипнул, но Самвел быстро успокоил его:
- Вот так прием вы мне устроили! Можно подумать, вы не рады, что я вернулся: мой сын плачет не переставая уже почти час, мама лежит без чувств и совсем даже мне не улыбается. Я так могу подумать, что вы хотите, чтобы я уехал опять.
- Нет! – Карен схватил его за шею и заревел навзрыд.
- Нет? Тогда успокойся, перестань плакать и поцелуй папу. – Я, глядя на них, сама расплакалась. Это было невероятно, как Самвел вел себя – так естественно, так просто, будто он и впрямь был отцом моего ребенка. – Лана, пожалуйста, не плачь. Слышишь? У тебя будет еще время, когда мы будем одни, - тихо шепнул он мне на ухо. – Не надо при ребенке, успокойся, пожалуйста. Кареша, принеси маме стакан воды, солнышко.
- Холодной?
- Теплой, малыш. – Он ушел, и Самвел нежно поцеловал меня в губы. – Я люблю вас, вас обоих.
Я не могла поверить, что в один день моя жизнь могла так круто измениться. Я обрела любовь, а у моего сына появился отец. От пережитого шока я все еще очень плохо себя чувствовала. Самвел предложил мне позвонить кому-нибудь с работы и предупредить, что завтра я не смогу прийти. Я хотела сначала позвонить своему шефу, но потом подумала, что мне будет слишком сложно объяснить ему, что произошло. К тому же на меня бы свалилась еще одна проблема – выяснение наших с ним отношений, которые, за два года встреч так и не успев начаться, теперь, естественно, должны были закончиться. Нет, я была не готова еще к одному испытанию, у меня просто ни на что не осталось сил. Я набрала номер заведующей отделом кадров и сказала ей, что заболела. Так. Одной проблемой стало меньше.
- Лана, я думаю, нам надо отключить телефон. Твоя подруга, наверно, позвонит тебе, но нам нужно серьезно поговорить, прежде чем отвечать на какие-либо вопросы. Мне многое нужно узнать, Лана, о том, как ты жила все эти четыре года, пока я был в Москве. – Он говорил так, будто сам верил в то, что это он оставил меня четыре года назад, а теперь вот вернулся, и мы начинаем все заново.
Я заставила себя встать, первым делом отключила телефон, потом умылась и пошла на кухню ставить чай. Кушать мне не хотелось, но Карена надо было кормить. Я разогрела ему суп, думая, что у Самвела, как и у меня, нет аппетита. Но Карен ни в какую не хотел есть один, и Самвел героически съел полную тарелку борща, чтобы составить компанию ребенку. Я сидела без сил, прислонившись к прохладной кафельной стене, и пила крепкий кофе. Не знаю, как, но Самвел вдруг назвал Карена Котенком, и я опять готова была заплакать.
- Котенок, давай-ка быстренько умоемся, и я уложу тебя спать. Мама плохо себя чувствует, и мне надо побыть с ней и поухаживать за ней. Хорошо?
Карен сначала закапризничал, он боялся, что папа уйдет, если он заснет, но Самвел успокоил его и уложил спать в спальне, пообещав, что мы тоже скоро ляжем и сегодня будем спать все вместе. Где и когда он научился быть таким замечательным отцом? Карен скоро заснул, он тоже пережил большой шок сегодня, и ему нужен был покой и сон.
Мы с Самвелом до поздней ночи сидели в кухне и разговаривали. Сначала я спросила его, как он нашел меня.
- Это было просто, - скромно сказал он. – Так как ты не знала, как выйти на дорогу от моего дома, у тебя на это ушло много времени. За это время я мигом оделся, вышел к дороге, сел в такси и стал ждать твоего появления. От моего дома есть только один путь к дороге, так что я не боялся пропустить тебя. Кстати, ты забыла у меня свой шарф, но я его не принес. Как-нибудь в следующий раз. – Он улыбнулся. – Наконец, ты вышла из переулка и тоже поймала такси. К тому времени, как мы тронулись вслед за тобой, я уже стал догадываться, о том, что у тебя должно быть есть ребенок.
- Каким образом?
- Ты сказала, что есть препятствие. Я согласен, что для многих мужчин, ребенок был бы препятствием, но, поверь мне, не для всех, не для меня, по крайней мере. У тебя кто-то был, давно. Что у вас с ним произошло, мне, конечно, не известно, но зовут его, скорее всего, так же как и меня. – Я открыла глаза от удивления.
- Но как ты мог об этом догадаться?
- Просто, Лана, просто. Когда тебе меня представили, ты не просто удивилась, ты была ошеломлена, и мне даже на какой-то момент показалось, что ты вот-вот рухнешь на пол без чувств. Я допускал, что у меня довольно редкое имя, но не настолько, чтобы падать в обморок, услышав его. Опять же, если бы другой Самвел был только твоей большой любовью в прошлом, то вряд ли твоя реакция была бы столь сильной. Это подтвердило мою мысль о ребенке. Женщина может сдержать свои эмоции при напоминании о прошлой любви, но это сделать гораздо труднее, если от той любви остался плод. Еще, ты сказала мне, что есть другой мужчина, но он тебе просто друг. Я сомневался, что он оставался тебе просто другом по собственной воле. Скорее всего, это ты не позволяла ему приблизиться к себе. Что могло тебе мешать, красивой, молодой девушке? Опять-таки, мысль о ребенке, материнская любовь, тревога о том, что чужой мужчина, возможно, не будет любить твоего ребенка так, как он любил бы своего собственного. Так что ты не торопилась, для матери ребенок – главное в жизни, и она может отказать себе в чем угодно, лишь бы не причинить боли своему малышу. Итак, все звенья сходились у меня в голове в единую логическую цепочку. Когда твое такси остановилось возле дома твоих родителей (а до этого мне пришлось больше часа прождать тебя здесь, внизу, после чего ты вновь появилась, уже переодевшаяся), я уже был на девяносто процентов уверен, что препятствие, о котором ты мне говорила, состояло в ребенке, малыше лет трех-трех с половиной. Я остался ждать в такси, так как по моим подсчетам ты должна была вскоре появиться опять, теперь уже не одна, а с малышом. Я рассуждал так, раз уж ты провела со мной ночь, в то время как у тебя был маленький ребенок, то ты, наиболее вероятно, оставила его у кого-нибудь из родных, и теперь должна была забрать его домой. Я оказался прав. Через полчаса ты вышла из подъезда, держа за руку очаровательного мальчика, который рассказывал тебе, похоже уже не в первый раз, о собаке Тошке и о бабулиных блинах. Ты пыталась улыбаться, но получалось у тебя, прямо скажем, неважно. Я подумал в тот момент, какая же ты у меня глупышка, сбежала от меня, побоявшись, что я отпущу тебя, узнав, что у тебя есть сын. Да какой сын! Маленькое сокровище! Я полюбил его с первого взгляда, так же как и его маму. – В этот момент я не выдержала и заплакала, и Самвел обнял меня, помолчал немного, а потом продолжил. – Так вот. В том же самом такси я проследовал за тобой опять до самого твоего дома, оставаясь при этом незамеченным, естественно, ты ведь не ожидала, что я решу вдруг превратиться в детектива.
- Да, ты сказал мне, что ты специалист по связи. Но, кажется, ты психолог, в первую очередь.
- Все мы можем быть психологами, когда требуется. Одним словом, я выяснил, где ты живешь, вернулся к себе домой, поспал немного, потом побрился, искупался, оделся и явился опять к тебе во двор. Мне оставалось узнать только номер квартиры. Правда, я боялся, что ты меня выгонишь, если я просто так возьму и заявлюсь. Но тут сам Бог вмешался и помог мне. Сижу я в своей машине, наблюдаю за подъездом и окнами, и тут выходит Каренчик, гремя своим грузовиком и везя в нем совок с ведерком. Имя его я уже знал, слышал, как ты его называла у дома твоих родителей, потом другие дети тоже громко звали его по имени. Так что я был уверен, что моего будущего сына зовут Карен. Кстати, я всегда хотел назвать сына Кареном.
- Я назвала его в честь Карины. Она его вторая мама. Что было дальше? – Я слушала его с открытым от удивления ртом, поражаясь его уму, находчивости, доброте, любви и смелости.
- Я дал ему наиграться вдоволь, так как подумал, что после встречи со мной он, скорее всего, будет не в настроении играть. Скоро я увидел, что он вытряхивает песок из ведерка и грузит его в свой грузовик вместе с лопатой. Пришло мое время. Я вышел из машины и пошел ему навстречу. Ужасно волновался, так как не имел ни малейшего представления, что Карен знает и думает о своем отце, как отнесется к нашей встрече, и вообще, поверит ли мне. Это был большой риск, но я уже решился на него. Каренчик остановился в десяти метрах от подъезда и увидел меня, стоящего и пристально смотрящего в его сторону. Он отряхнул коленки, потом опять посмотрел на меня. Тогда я сказал: «Привет, малыш!». Чего я не ожидал, так это что он бросится ко мне на шею с радостным воплем и мгновенными ручьями слез: «Папа, папа, ты приехал!». Я обнял его и сам едва ли не плакал. – Сейчас, когда Самвел рассказывал мне о том, как произошла его встреча с Кареном, его глаза блестели от слез, а я, я плакала вовсю и даже не пыталась остановиться. Вряд ли кто-то еще когда-либо плакал такими же счастливыми слезами, какими плакали в тот момент мы с Самвелом. – Ну а потом мы стали подниматься по лестнице, мне даже не нужно было знать номер квартиры, так как ты появилась из двери, в то время как Карен рассказывал мне, как он сильно меня ждал и знал, что я очень скоро приеду. Затем ты упала без сознания и испугала меня до смерти, но после того как я уложил тебя на диван и побрызгал тебя водой, ты пришла в себя. Вот и вся история. Дальше ты сама все знаешь. – Он обнял меня опять, и долго гладил меня по спине, пока я не перестала плакать. – Лана, теперь твоя очередь. Ты должна рассказать мне все, что мне нужно знать о тебе и Карене. Я хочу, чтобы только ты и я знали, что… что он не мой сын. Потом мы тоже об этом забудем, потому что на самом деле я чувствую себя его отцом.
- Боже, Самвел, я не могу поверить этому… Как это возможно?
- С самой первой минуты, когда я увидел сначала твою обнаженную спину, потом испуганное лицо, с той самой минуты я знал, что ты та, которую я искал. Позже я расскажу тебе о себе, это не так важно сейчас, но ты поймешь, почему Карен для меня ни на секунду не мог стать препятствием, а был, наоборот, благословением.
- Хорошо, Самвел. Тебе, действительно, надо многое узнать. Сначала о Карене. Он родился 17 августа, так что сейчас ему три года и месяц. Про отца он ничего не знал, ни имени, ни фамилии, ничего. Я сказала ему, что папа работает далеко, очень занят и не может приехать. Но когда-нибудь он вернется, обязательно вернется. Я покупала ему подарки на каждый Новый год и день рождения, подписывала открытки от папиного имени, упаковывала все в коробки, и говорила Карену, что почтальон принес ему подарок от папы, пока он спал.
- Что это были за подарки? Я должен знать.
- Пойдем в детскую, я покажу тебе. – Мы прошли в детскую и сели прямо на пол. Я достала коробку, в которой Каренчик хранил шесть красивых открыток от папы. Самвел внимательно перечитал их и потом поцеловал меня в щеку.
- Поверь мне, Лана, я буду любить его не меньше тебя, и я буду и впредь подписывать ему открытки на каждый Новый год и дни рождения.
- Я знаю, Самвел. Ты уже показал мне, какой ты замечательный отец. Прости, что я сразу не сказала тебе о Карене, что заставила тебя страдать. – Я тоже поцеловала его. Я была ему так благодарна за любовь к моему маленькому сыну. – Ладно, теперь подарки. Этот медведь - самый первый подарок, на Новый год, когда Котенку было всего четыре месяца. Вот этот огромный заяц – подарок на первый день рождения. Потом этот полосатый мяч, на второй Новый год; кубики – на второй день рождения. На последний Новый год Карен получил от папы вот эти часы, которые висят над его кроваткой, а на трехлетие – уже известный тебе грузовик.
- Спасибо тебе, Лана.
- За что?
- За то, что я был хорошим отцом все это время, несмотря на то, что меня с вами не было.
- Я не могла иначе. Карен всегда так ждал праздников. Он не хотел ложиться спать, все ждал почтальона, думал, что раз почтальон приносит подарки от папы, то значит, он с папой иногда встречается и может рассказать Карену, когда папа приедет. Ну вот. Теперь ты знаешь, что и когда ты Карену присылал. Будь внимателен, не ошибись, потому что он точно помнит, какой подарок был ему подарен на каждый праздник.
- Не беспокойся, я запомнил.
- Это, конечно, важно только для Карена. Все остальные, естественно, понимают, что я сама покупала все эти игрушки. Но ты не волнуйся, это не говорит о том, что ты был плохим отцом. Ты просто не знал, что у тебя есть сын.
- Не знал?
- Я расскажу все по порядку. В начале четвертого курса я две недели проходила практику в бухгалтерии одного отеля. Карина проходила практику в другом месте, так что даже она никогда не видела, в кого я там влюбилась. Ни одна живая душа, кроме меня, ни разу, даже краем глаза не видела Самвела. Никто, кроме меня, не знал его имени. Хотя теперь оказалось бы совсем неплохо, если бы, скажем, Карина, знала, как его звали. Но это не имеет большого значения. Кстати, внешне вы довольно похожи. Так вот, в один из дней во время моей практики в отеле проходил какой-то семинар. Я из любопытства пошла на него, так как проходил он на английском, и мне хотелось проверить свой уровень. Там-то я и познакомилась с Самвелом. Он был старше меня на 14 лет, женат, и у него была дочь шести лет. Он не обманывал меня, не соблазнял. Скорее, это была моя инициатива. Он с семьей вскоре должен был уехать на совсем в Америку, я же была влюблена по уши и решила, что не переживу разлуки, если у меня не останется его ребенка. Однажды он пригласил меня на квартиру к другу, который был где-то в отъезде. У меня до него никого не было, и Самвел, хоть и не мог знать об этом наверняка, но он догадывался. Так что с его стороны никаких попыток к близости не было. Мы встречались уже несколько недель, все на той же квартире, но отношения наши никуда не продвигались. Я торопилась, так как до его отъезда оставалось всего шесть недель. Он любил меня, но не собирался бросать ради меня жену и ребенка, которых он тоже любил, и которые совершенно не были виноваты в том, что мы встретились и между нами возникли такие запретные чувства. Как-то, в одну из наших встреч, я вела себя очень смело, и он сказал мне, чтобы я не играла с огнем. Я спросила: «А почему нет? Мы оба взрослые люди»… Он спросил, уверена ли я, что достаточно взрослая, на что я ответила, что у меня до него был парень, и сделала многозначительную паузу. Дальше все было легче. Он уже не так боялся испортить мне жизнь. Конечно, когда он узнал, что был у меня первым, отругал меня, но было поздно. Он уже не мог остановиться. Да и не хотел. Я пообещала, что куплю таблетки и буду пить, пока он не уедет. Естественно, я даже и не собиралась этого делать. В день нашей последней встречи я уже точно знала, что беременна. Мне было больно расставаться, но я решила не плакать и не нервничать – ради ребенка. Можешь мне не верить, но пока Карен не родился, я не пролила ни одной слезинки. Даже когда родители выгнали меня из дома, сказав, что я их опозорила… Было трудно. Но я справилась. Жила у Карины, потом сняла квартиру недалеко от офиса. Я работала с третьего курса, и у меня были приличные сбережения. Ближе к родам я купила вот эту квартиру. Если бы не Карина и Андроник, я бы не выдержала всех трудностей. Мне повезло и с друзьями, и с работой, и с институтом. С работы меня отпустили в декрет, регулярно платили мне пособия. В институте со своим большим животом я без особых хлопот сдала труднейшую сессию летом, после четвертого курса. Академ отпуск не понадобился. Каринка жила со мной несколько месяцев до и после родов, помогала во всем. Потом мои родители не выдержали, захотели увидеть внука. Карен был такой хорошенький, что мама не уставала повторять: «Сказала бы ты его отцу, он бы просто не смог оставаться в стороне от такого малыша». Я молчала, сказала только, что он даже не знал, что я была беременна, и никогда не узнает, потому что уехал навсегда далеко-далеко. Потом Карен рос, мои перестали спрашивать меня о его отце, видя, что это бесполезно. Вот, в общем-то, и все, Самвел.
- Бедная моя маленькая девочка! Как же тебе было трудно одной…
- Зато теперь я счастлива…
- С сегодняшнего дня я постараюсь возместить тебе и Каренчику мое отсутствие в течение долгих четырех лет.
- Это не твоя вина, Самвел.
- Я должен был вернуться раньше… Это удивительно, Лана, как наши судьбы переплетаются. Ведь как раз четыре года назад, примерно в середине декабря, я уехал отсюда в Москву, думая, что навсегда.
- Почему ты уехал?
- Я даже не уехал, я сбежал… Сбежал от прошлого, от боли, от самого себя. В то время у меня была девушка, мы встречались уже третий год и скоро собирались пожениться. У нас были сложные отношения. Но я любил ее. Мы были в близки, сказать больше, она жила со мной в моей квартире. В тот год, в начале сентября, она забеременела. Я был счастлив, думая, что ребенок сблизит нас, сгладит неровности в наших отношениях. Мы подали заявление в ЗАГС. А потом, в конце октября, меня срочно отправили в командировку на месяц. Я уехал, но часто звонил. Я попросил ее сходить в ЗАГС и перенести дату регистрации, она так и сделала. Через месяц я вернулся домой, счастливый, и бросился целовать ее живот, спрашивая, как наш малыш вел себя, пока папы не было. Она смутилась, отвела глаза. – Самвел на мгновение замолчал, его лицо передернулось болью, как будто события, о которых он рассказывал, произошли лишь вчера, а не четыре года назад. Его раны все еще не зажили, и он судорожно сжимая горло, продолжил: - Я спросил ее, что случилось. Она ответила, что ей надо объяснить мне что-то очень важное. Я слушал. Она сказала: «Самвел, я сделала аборт». Я не мог поверить своим ушам. Я пытался узнать причину, думая, что она была больна и ребенку что-то угрожало. Я бы мог принять это и простить. Но она сказала, что меня долго не было, и что она стала нервничать. Но врач сказал, что она здорова, и что мы сможем иметь детей так скоро, как только пожелаем. Я плакал, как безумный. Я не мог поверить, не мог понять, как она могла так поступить с нашим ребенком, с ребенком, которого я уже успел полюбить, которого я ждал, о котором думал постоянно… На этом наши отношения закончились, я больше не мог и не хотел ее видеть, ее извинения приносили мне только страдания, в них не было ни капли раскаяния. Я продал квартиру и уехал. Потом, кто-то из моих друзей сказал мне, что она вскоре вышла замуж за кого-то, а насчет того, почему мы расстались, она говорила, что я ей изменил. В Москве я встретил Эдика, и он заразил меня своим оптимизмом и силой духа. И я решил вернуться сюда, все-таки здесь мой дом, и меня всегда тянуло назад. Все эти четыре года, Лана, мне было страшно больно смотреть на детей в том возрасте, в каком мог бы быть мой ребенок. Я думал, был бы это сын или дочь, я часто видел во сне малышей и потом долго не мог спать. Я был болен, Лана, я винил себя в том, что мой ребенок не родился и не увидел этот свет… А теперь, а теперь, я думаю, что здоров. Я поправился, Лана. Теперь я могу быть счастлив. С тобой.
- Боже, Самвел. Это ужасно.
- Не знаю. Теперь я так не думаю. Ведь я бы не встретил тебя и Карена, если бы тогда все сложилось иначе.
- Возможно, ты был бы счастлив.
- Вряд ли. Мы были на грани разрыва до того, как она забеременела.
- Милый мой, как мне благодарить Бога за то, что Он подарил мне тебя?
- Мы просто должны быть очень счастливы. Это будет лучшая благодарность Богу.
Было три часа ночи, когда мы, наконец, пошли в спальню. Карен сладко спал. Мы по очереди поцеловали его, и обнявшись, лежали и думали о том, как в один день жизнь человека может абсолютно измениться благодаря повороту судьбы.
- Карина умрет от счастья, когда узнает. Я сказала ей, что после кафе ты посадил меня в такси, и я уехала домой одна. Тебе придется придумать еще одну историю о том, как та меня выследил.
- Я скажу, что после четырех лет разлуки, неожиданно для себя встретив тебя на вечеринке в доме у Эдика, я вспомнил, как мы когда-то любили друг друга. Впрочем, я никогда и не забывал. Я просто не мог вернуться сюда из-за кое-каких печальных воспоминаний. И я не думал, что найду тебя все еще свободной, если вернусь… Я скажу, что ты избегала моих вопросов о том, как ты жила эти четыре года, и так я стал подозревать о ребенке. А как я тебя выследил – да проще простого. Сначала, после кафе, я поехал на такси за тобой следом и узнал, где ты живешь. А рано утром я приехал к твоему дому опять, проследовал за тобой до дома твоих родителей, увидел своего сына. А дальше ты знаешь. Все просто, логично и складно. Никому и в голову не придет сомневаться.
- Да уж.
- Обещай мне одну вещь.
- Что угодно.
- С сегодняшней ночи, у меня есть жена и ребенок. Мой ребенок, правда?
- Да.
- Всегда думай об этом только так, и никогда – иначе. Пожалуйста.
- Да, Самвел. У Карена есть только один отец, и пусть он заставил себя долго ждать, но теперь он здесь, и все остальное не имеет значения.
- Спасибо. Я тебя люблю.
- Я тоже тебя люблю. Теперь спи, мы столько пережили сегодня. Я ужасно устала.
- Я тоже устал. Но я так хочу тебя. – Самвел прижал меня к себе тесно-тесно, так что я застонала.
- Не сейчас, Самвел. Карен может проснуться.
- Ладно. Я подожду до завтра. И нам надо поторопиться с регистрацией…
- Куда нам теперь торопиться? Главное, мы вместе…
- Потому что я хочу еще ребенка.
- Так сразу?
- По крайней мере, не откладывая в долгий ящик… Ты против?
- Совсем нет. Карен давно просит сестренку.
- Это будет ему подарок к следующему дню рождения.
- Какой щедрый папа!
- Да, и не менее щедрая мама…
Мы рассмеялись, поцеловались и заснули с мыслью о том, как завтра самые близкие нам люди, узнав, что мы «вновь» обрели друг друга, будут безумно рады за нас…