Посвящается Б.
***
- Алина! Алина! Подожди! – окликнул ее кто-то, когда она уже выходила из супермаркета. Она оглянулась и в толпе людей не сразу разглядела Георгия, ее бывшего мужа. – Здравствуй, хорошо, что ты меня услышала в этом шуме. – Он так торопился к ней сквозь толпу, боясь упустить ее из виду, что даже задыхался.
- Здравствуй. Не знала, что ты в Ташкенте. – Они стояли в холле центрального городского супермаркета, и люди, снующие во всех направлениях, то и дело задевали их своими хрустящими, набитыми покупками пакетами.
- Да, и уже на днях улетаю… Ты прекрасно выглядишь. И я так рад тебя видеть, правда… – Георгий чувствовал себя немного неловко, и хотя он был действительно рад встрече, разговор получался натянутый. Он хотел позвонить, но боялся, что ему будут не рады, и поэтому так и не решился. И вот сегодня они встретились совершенно случайно.
- Спасибо. – Алина улыбнулась своей особенной улыбкой, и скованность тут же растаяла. – Давай выйдем, мы всем мешаем. – Георгий взял из ее рук пакеты с продуктами, и они вышли на улицу. Погода была чудесная – теплая, солнечная, ласковая. Сентябрь подходил к концу. – Давно ты здесь?
- Дней десять. Улетаю в следующую пятницу, ровно через неделю. – Он помолчал, словно обдумывая, спросить или не спросить. – Ты торопишься? Может, пообедаем? – В его голосе не было обычной уверенности, он боялся услышать «нет».
- Вообще-то я не голодна, но составлю тебе компанию, если хочешь.
- Я тоже не голоден. Тогда кофе?
- Да, хорошо. – Они вернулись в супермаркет и поднялись на второй этаж, где была расположена кофейня. В отличие от суматохи продуктового отдела, здесь было тихо и немноголюдно. Они присели за столик и заказали капуччино.
- Ну, как поживаешь, Алина? Я повторюсь, но ты действительно замечательно выглядишь… – Он смотрел на нее и улыбался, а в глазах таилась непомерная грусть…
- У меня все хорошо, Георгий. Работаю, хожу на танцы… - Алина шутя надула губки и сделала вид, что сердится. - Значит, ты уже здесь десять дней. И даже не позвонил.
- Я… я хотел, но подумал, что не должен… - Их глаза встретились, но Георгий тут же отвел взгляд.
- А ты что такой уставший?
- Работал на износ весь этот год, с тех пор как мы… расстались… Ты там же работаешь?
- Нет, я ушла в другое место, там предложили более интересные условия. Мне очень нравится.
- Я рад за тебя… – Георгий не сводил глаз с Алины, и его кофе давно остыл.
- А ты? Как ты? Чем занимаешься? Как родители, Вероника?
- Я… Я работаю, практически круглосуточно, и за год многое успел сделать. Дела идут неплохо. Родители в порядке, папа работает, мама тоже, у нее, правда, совсем немного часов, но она по-прежнему читает русский и литературу в Университете. Вероника учится во французской школе, делает успехи, уже полностью преодолела языковой барьер. Она уже в 8 классе. Так повзрослела, изменилась. Часто вспоминает тебя. Она лучше всех успевает по математике… Я ездил к ним как раз недавно, в начале сентября.
- Передавай ей привет от меня. Скажи, что она была одной из самых лучших моих учениц. И настоящим другом…
- Конечно, передам обязательно, ей будет приятно… - Он замолчал, было видно, что он о чем-то задумался… - Ты ведь не торопишься?
- Да нет, не особо. У меня завтра выходной. Просто я купила свежую рыбу, хотела пожарить… Жарко, надо бы уже идти, а то испортится…
- Пригласи меня на рыбу… Кто знает, когда мы увидимся в следующий раз и увидимся ли вообще. Наверное, ты будешь уже замужем и с детьми… - Алина рассмеялась, Георгий же, напротив, был очень подавлен.
- Не волнуйся, я все равно с тобой поздороваюсь, если ты окликнешь меня в супермаркете… - Она взглянула на него, и где-то внутри проснулась нежность и желание приласкать – Георгий был так печален… - У тебя что-то не так?
- У меня?.. Да нет, все в порядке… Просто я хотел спросить…
- Да? – Алина задержала взгляд на его длинных гибких пальцах, которые мяли салфетку.
- Ты… ты смогла меня простить? – Он сам удивился, что решился задать этот вопрос.
- Простить?.. За что? – Алина посмотрела в его глаза, не понимая, что он имеет в виду.
- Я… я насиловал тебя полгода…
- Что??? О чем ты? Ты не должен так думать и так говорить… Мы всего лишь пытались завести ребенка!
- И все же… Тебе было больно. Особенно последнее время.
- Георгий, перестань. Что за глупости ты говоришь? И тогда, когда это перестало приносить радость, я… я все же относилась к этому вполне нормально, просто так было нужно… И мне, мне никогда не приходило в голову назвать это насилием…
- И, тем не менее, это было именно так… Так было нужно… - Он горько усмехнулся. – Это звучит чудовищно…
- Перестань так говорить. Мы оба хотели ребенка. Неудачи превратили наши попытки во что-то очень механическое, но… Но все давно прошло. Я в полном порядке, живу нормальной жизнью, ни о чем не жалею и вполне счастлива… Тебе не за что себя казнить. – Алина протянула руку и сжала его пальцы, которые все так же мяли салфетку и выдавали его волнение.
- Это правда или ты просто пытаешься меня успокоить?.. – он посмотрел на нее и улыбнулся одними глазами. И все же они оставались такими грустными. Он изменился за этот год. Виски немного подернулись сединой, на лбу четче обозначилась морщинка, уголки губ печально опустились, глаза потухли. Было видно, что его что-то мучает…
- Конечно, правда… Пожалуйста, перестань себя казнить. Надо жить дальше… Послушай… Я никогда не таила обиды на тебя и не жалела себя за боль. Но если тебе это важно услышать, я тебя прощаю… Искренне и с легким сердцем… - Она поймала взглядом его взгляд, они робко улыбнулись друг другу и одновременно вздохнули. - И вообще, ты, кажется, хотел жареной рыбы… - Алина произнесла это бодро и приветливо, словно пытаясь поставить точку на его грусти.
- Это была неудачная мысль… Забудь… - Георгий опять стал серьезным. Он больше не хотел встречаться с Алиной глазами, поэтому он встал и пошел к стойке, чтобы расплатиться. Алина взяла сумочку и направилась к выходу. Когда он шел к ней, его лицо было решительным и в то же время очень спокойным. Казалось, что он сделал для себя какой-то важный вывод. – Ты… Ты осталась самой благородной и необыкновенной женщиной из всех, с кем я когда-либо был знаком…
- И еще я лучше всех жарю рыбу, - она рассмеялась и взяла его под руку…
В такси они почти не разговаривали. Когда машина подъехала к подъезду ее дома, Георгий попросил водителя не уезжать и проводил Алину до двери.
- Ты все делаешь лучше всех. – Он иронично улыбнулся. - Но рыбу я, пожалуй, поем в другой раз. Мне пора. Я, правда, был очень рад тебя увидеть…
- Я тоже… Если передумаешь, я ужинаю в семь. Такое чувство, что ты спросил меня не обо всем, о чем хотел бы… И это что-то мешает тебе жить…
- До свидания, Алина.
- Пока. – Крикнула Алина в уже пустой подъезд.
Зайдя в квартиру, Алина, не разбирая сумок, села в кресло. От встречи с Георгием осталось какое-то чувство недосказанности и горечи. То, каким Алина увидела Георгия сегодня, не могло оставить ее равнодушной. Прежде он всегда был таким уверенным, энергичным и обаятельным. А сейчас в нем словно погас какой-то внутренний свет, и Алине хотелось помочь зажечь его вновь, тем более что ей самой удалось вернуться к нормальной жизни, после того как их поначалу очень счастливый брак закончился разводом.
***
Они познакомились двадцать шестого сентября 2003 года, когда Алина проводила свое первое в жизни родительское собрание. Это был второй год ее преподавательской практики, и ей уже доверили классное руководство. Год назад эти дети пришли к ней четвероклассниками, и Алина стала их любимой учительницей, а математика – любимым предметом. Теперь ей предстояло стать для них еще и верным другом. Алина осознавала и с радостью брала на себя эту огромную ответственность. У нее не было семьи, и дети наполняли ее жизнь смыслом. Им она отдавала всю нерастраченную теплоту своей души.
За неделю до собрания Алина передала через ребят аккуратно распечатанные приглашения на собрание. Она очень волновалась, что родители, увидев столь юную особу в роли классного руководителя, могут не воспринять ее всерьез. Она даже купила себе очки для важности, но, в конце концов, решила, что это глупо и смешно, и не надела их. В половине седьмого она была готова принимать родителей. На ней был светлый серый костюм, белая блузка, черные туфли на каблуке. Каштановые волосы, элегантно схваченные шпилькой, оттеняли ее невероятно изумрудные глаза. Высокая, стройная, она выглядела очень эффектно в своем строгом костюме. Минимум косметики, никаких украшений, лишь изящные часики на руке – она выглядела так же естественно, как в любой другой день. Чтобы побороть волнение, она сделала себе чашечку кофе, и по кабинету распространился бодрящий аромат. Стоя у окна, она медленными глотками пила обжигающий кофе. В этот момент в открытую дверь постучали.
- Здравствуйте. Алина Владимировна?
- Да, здравствуйте, проходите, пожалуйста. – В класс вошел высокий молодой мужчина в темно-сером костюме. Он выглядел слишком молодо, для того чтобы быть отцом одиннадцатилетнего ребенка.
- Это Вам, - он протянул Алине букет огромных бледно-персиковых роз.
- Спасибо… - Она взяла цветы и едва заметно вдохнула их аромат. – Очень красивые. Вы…? – она пыталась догадаться, чей он отец.
- Сидерис.
- Ах да, Вероника похожа на Вас, я должна была догадаться.
- Вы находите?
- Да, очень похожа. – Алина поставила цветы в вазу, а Сидерис протянул ей визитную карточку. Алина взяла ее, на белой тисненой бумаге был изображен логотип в виде птицы в полете и написано Георгий Сидерис. Генеральный Директор. Группа «Альбатрос». – Спасибо. Будем знакомы.
- Очень рад знакомству. Вероника много о Вас рассказывает, мне даже совестно, что за столько времени я впервые нашел время встретиться с ее любимой учительницей.
- Ну что Вы. Садитесь, пожалуйста, где Вам удобно…
Он сел за первую парту в среднем ряду и, наблюдая за Алиной, ловил себя на мысли, что Вероника ни чуть не преувеличивала, называя свою учительницу королевой красоты. Он относился к словам девочки с легкой иронией, думая, что в школе, где основной массе учителей давно за сорок, любая молодая учительница будет казаться красавицей. А в сочетание красоты и ума Георгий верил еще меньше, хотя успехи Вероники в математике заставляли его признать наличие таланта у преподавателя. Бесконечные рассказы об Алине Владимировне сначала оставляли Георгия безучастным, затем стали вызывать легкое раздражение, но когда Вероника заявила, что математика – ее любимый предмет (хотя до четвертого класса она ее терпеть не могла), Георгий был заинтригован. И вот, наконец, та, о которой он был наслышан, предстала перед его глазами. Он наблюдал, как она села на краешек стула и сделала глоток кофе. Она была так молода и похожа на прилежную студентку перед экзаменом - серьезная, спокойная и взволнованная одновременно. Алина на мгновение закрыла глаза, погрузилась в себя, затем медленно склонилась к цветам, вдохнула их аромат, и посмотрела на Георгия. Они встретились глазами.
- Волнуетесь?
- Немного. – Она улыбнулась. – Это мое первое собрание в жизни.
- Вы справитесь. Простите, если я слишком рано и отнял у Вас возможность сосредоточиться.
- Не стоит. Все в порядке.
Постепенно стали собираться и другие родители. К семи собрались почти все. Алина встречала родителей у доски и знакомилась с ними. Она на удивление легко запоминала имена и во время собрания не раз называла родителей поименно. В начале восьмого Алина начала собрание. Она коротко рассказала о себе, учебном плане на год, внеклассных мероприятиях, и анкетах, которые необходимо заполнить родителям. Дальше на Алину посыпались вопросы о ее образовании, опыте работы, успеваемости детей по другим предметам. Кто-то выразил озабоченность успехами по математике, спросил, не завышаются ли оценки. Алина достойно отвечала на все вопросы и завоевала прочное доверие родителей. Это была ее первая маленькая победа. Георгий был очарован. Он предложил возглавить родительский комитет и сразу же привлек внимание родителей к первому мероприятию в списке – поездке в горы. Для нее были выбраны следующие выходные, Георгий взял на себя полную организацию поездки. Собрали деньги, и определили еще двух родителей, готовых сопровождать класс. Официальная часть собрания была закончена. Кто-то из родителей заполнял анкеты, кто-то прощался и уходил. У Георгия в кармане завибрировал телефон, и, увидев, что звонят московские партнеры, он извинился и вышел в коридор. Когда он вернулся, в классе, кроме Алины уже никого не было.
- Прошу прощения, мне позвонили, и я не мог не ответить.
- Ничего страшного. Вы ничего не пропустили.
- Вы отлично справились с первым собранием. Нашим детям повезло.
- Спасибо, это очень мило с Вашей стороны. И я очень признательна Вам за готовность возглавить родительский комитет, сейчас люди так заняты, что дополнительные заботы их не привлекают.
- Я просто думаю, что могу быть полезен. Вы собираетесь здесь ночевать? – Георгий наблюдал, как Алина сортирует заполненные анкеты по алфавиту.
- Нет, но мне нужно немного времени. Пожалуйста, не ждите меня.
- Уже полдевятого. Как вы добираетесь до дома?
- Мне недалеко, пешком минут пятнадцать.
- Я подвезу.
- Нет, что Вы. Мне неудобно.
- Вы полагаете, что мне удобней позволить Вам добираться самой с двадцатью букетами цветов, двумя пачками тетрадей (Вы их тоже, кажется, приготовили, чтобы взять домой?), когда уже ночь на дворе? Кроме того, начался дождь. – Алина улыбнулась, она как-то не подумала об этом с такой стороны.
- Хорошо, тогда дайте мне пять минут.
- Не торопитесь. – Георгий сел за парту и продолжил наблюдать за Алиной. Она заполнила букетами три вазы, которые были в кабинете. Букетов было много, но не двадцать, конечно. Она оставила лишь розы, которые подарил ей Георгий, чтобы взять их домой.
- Остальные не так хороши? – он рискнул пошутить довольно смело, но при этом его тон был таким открытым и доброжелательным, что разозлиться было невозможно.
- Дело не в этом, просто это – первый букет. И розы действительно чудесные. – Алина опять улыбнулась. Когда она улыбалась, она была совершенно очаровательна.
- Первое собрание. И абсолютная победа. Вы покорили всех.
- Вы преувеличиваете, но все равно, спасибо за поддержку.
Алина оставила класс в полном порядке. Георгий взял сумку с тетрадями, Алина – букет цветов, и они вышли из школы. Дождь уже лил как из ведра.
- Бежим. – Георгий обхватил Алину за руку чуть выше локтя, и они добежали до навеса пункта сбора макулатуры, прямо около ворот школы. – Подождите меня здесь. Я подгоню машину ближе. – Он побежал к машине и, остановившись прямо перед воротами, открыл дверь изнутри и придерживал ее открытой, пока Алина не села. – Вот это ливень.
- Осень пришла. Надеюсь, в следующие выходные погода будет подходящей для поездки в горы.
- Обязательно будет. Я договорюсь. – Они оба рассмеялись, лица были мокрые, одежда и обувь тоже. – Улица генерала Петрова, дом 24, квартира 15.
- ? Откуда Вы знаете?
- Вы сами дали эту информацию и сказали, что ею можно пользоваться.
- Да, но я не думала, что кто-то станет заучивать ее наизусть.
- Боюсь, я уже не забуду… Как лучше ехать?
Алина объяснила дорогу, и через десять минут они подъехали к ее подъезду. Георгий вышел из машины, открыл для Алины дверь и помог ей выйти. Он предложил Алине донести сумку и цветы прямо до дверей, но она, поблагодарив, отказалась. Они попрощались, и он пообещал зайти в школу на следующей неделе, чтобы еще раз обсудить детали поездки.
Алина зашла домой и первым делом поставила цветы в самую красивую вазу в гостиной. Переодевшись и перекусив, она немного почитала, приняла душ, и легла спать. Правда, перед этим, она перенесла вазу в спальню. Цветы были потрясающе красивыми и наполнили комнату тонким ароматом. Уже лежа в постели, она долго любовалась их темными очертаниями. Она была уставшей, но очень довольной собой. Вскоре она заснула, и ей снились горы…
***
В следующую среду был праздник – 1 октября, День Учителя. Накануне дети поздравили ее красивым букетом и оригинальной стенгазетой. Цветы Алина принесла домой, и теперь у нее было два букета, потому что розы все еще стояли совсем свежие. В праздник Алина позволила себе поздно встать и весь день посвятила отдыху. Она читала, смотрела телевизор, ела шоколад и слушала музыку. В двенадцать в дверь позвонили. Алина никого не ждала. Открыв дверь, она увидела молодого парня в униформе, у него в руках был изысканно оформленный букет ярких герберов.
- Генерал Петрова, дом 24, квартира 15? Вы Светлова Алина?
- Да, все верно, это я.
- Вам цветы. Распишитесь вот тут, пожалуйста.
- Спасибо.
Алина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. У нее перехватило дыхание, она знала, что цветы от Георгия. Осторожно она вынула карточку и прочла: «Самой удивительной и талантливой. С праздником! ГС.». «Господи, что же это делается?..», - подумала Алина. Ее тронул этот знак внимания, но в то же время ей стало тревожно. Это было явное ухаживание, и она дала себе слово при первой же возможности предостеречь Георгия от подобных действий в будущем. В конце концов, он был отцом ее ученицы!
***
В четверг, в половине пятого, Георгий тихо постучал в дверь ее кабинета.
- Войдите. – Алина отложила тетрадь и увидела в дверях Георгия. Он улыбался. Она поднялась и подала ему руку для приветствия. Алина была благодарна ему за то, что он ограничился рукопожатием.
- Хотите кофе?
- Не откажусь. Спасибо. – Алина сделала две чашечки кофе и села за свой стол. Он, как и во время собрания, сидел за первой партой среднего ряда, по диагонали от Алины.
- Спасибо за цветы. Но прошу Вас, не стоит больше этого делать… Думаю, Вы сами понимаете, почему.
- Честно говоря, не очень. Но я учту Вашу просьбу. – Он вздохнул и улыбнулся. - Как я и обещал, погода в выходные ожидается хорошая. Автобус будет у ворот школы в 8 утра в субботу. В лагере все готово, нас ждут. Условия и территория там прекрасные. Соревнования, игры, прогулки, костер – это то, что можно было бы организовать. А директор одобрила поездку?
- Да, в субботу у нас только 4 урока, причем труды и физкультура. Так что проблем с отменой занятий не возникло. В этом году расписание составлено на редкость удачно.
- Отлично. Тогда я буду у школы в восемь. Если хотите, могу забрать Вас.
- Нет, спасибо, я приду раньше. И спасибо за такую прекрасную организацию, я уверена, ребята будут очень довольны.
- Надеюсь. Извините, мне нужно идти. У меня встреча через 20 минут.
- Да, конечно. Спасибо еще раз. До свидания.
- До свидания.
Алина немного успокоилась после визита Георгия. Он пришел по делу, придерживался темы и не нарушал дистанции. Она подумала, что, должно быть, цветы на День Учителя тоже не были для него чем-то из ряда вон выходящим. Он просто прислал букет, соответствующий его социальному статусу, не более того. Хотя была еще карточка… Карточка не вписывалась в эту картину, просто Алина решила не придавать этому факту слишком большого значения.
На следующий день Алина объявила детям о предстоящей поездке. Ребята были очень воодушевлены и обещали не опаздывать.
***
В половине восьмого утра в субботу Алина была уже в школе. В джинсах, розовом джемпере и джинсовой куртке она была похожа на старшеклассницу. Все ее вещи были аккуратно уложены в небольшой рюкзак. Она стояла у ворот школы и ждала своих учеников. Вскоре подъехали Георгий с Вероникой, они вышли из машины, поздоровались, и Георгий взял Алинины вещи к себе в машину. Алина обратила внимание на то, что Вероника почему-то называет отца по имени. Следом за ними прибыл автобус, и уже стали подходить ребята, пришли и родители Маши Даниленко, Ирина и Игорь. В девятом часу, когда все были в сборе, детей усадили в автобус и пересчитали. Георгий сел за руль своего черного джипа, и автобус следовал строго за ним. По дороге дети пели песни, шутили. За окном мелькали убранные поля, сады в осеннем золоте, виноградники. Было очень тепло и солнечно.
В лагере их радушно встретили и разместили в одном из лучших павильонов - на склоне холма, в очень живописном месте. Чуть ниже по склону протекала небольшая горная речушка. Огромную зеленую лужайку перед фасадом пересекала выложенная брусчаткой дорожка, по обе стороны которой были разбиты клумбы, а между ними стояли удобные деревянные скамейки. С крыльца две двери справа и слева вели в небольшие комнаты для вожатых, а две двери прямо – в комнаты для мальчиков и девочек. Павильон был сухим, светлым и хорошо проветренным. На кроватях лежали комплекты свежего постельного белья, полотенца. Комнаты вожатых были не хуже двухместных номеров приличных отелей, к ним прилегали небольшие ванные комнаты. Алина расположилась в левой комнате, предполагая, что разделит ее с Ириной. Но Ирина с мужем предпочли поселиться вместе, и Алина была в замешательстве. Георгий как раз вернулся от директора лагеря и застал Алину на крыльце.
- Уже устроились? Все в порядке? – Он заглянул в комнаты к детям. Девчонки копошились, застилая постели, мальчишки, напротив, побросали сумки в центре комнаты и уже гоняли мяч на лужайке.
- Да, все замечательно. Честно говоря, я ожидала гораздо более скромных условий. Большое Вам спасибо. Только вот Ирина и Игорь решили поселиться вместе. Пока я была с ребятами, они уже устроились, и мне неудобно их беспокоить. – Она озабоченно пожала плечами и вздохнула.
- Не переживайте, Алина. Мне можно говорить Вам просто Алина? Я лягу с мальчишками, но буду благодарен, если Вы позволите мне воспользоваться ванной в Вашей комнате и оставить там свои вещи.
- Да, конечно, но… ведь Вам будет неудобно… Может, это мне лучше поселиться вместе с девочками?
- Нет, что Вы, какое неудобство? Я здесь вроде хозяина, и гостям полагается все самое лучшее.
- Спасибо, но все же как-то неловко…
- Все в полном порядке. Вы забываете, что в моем распоряжении кабинет директора, моя машина, да весь лагерь, если мне так будет угодно. – Он сказал это без всякого чванства, лишь для того чтобы успокоить Алину. И она это поняла и оценила.
- Хорошо. Не буду больше спорить. Спасибо еще раз…
Наконец, девочки закончили обустраивать свое жилище, и все собрались в беседке. Детям объявили распорядок дня и предупредили не разбредаться по лагерю в одиночку. После этой «линейки» все прошли в столовую, где уже были накрыты столы со всякой снедью. Перекусив, дети в сопровождении взрослых отправились знакомиться с территорией. Здесь были прекрасные спортивные площадки, для футбола, тенниса, баскетбола, очень много турников, горок и других сооружений. На одной из лужаек расположился сказочный деревянный город. Девчонки были в восторге от маленьких избушек, которых хватало на всех. На территории кроме привычных лиственных деревьев в изобилии росли сосны, ели, кипарисы, самшитовые кусты, и даже березы. Здесь повсюду пели птицы, и даже прыгали белки. Позади павильона, чуть вверх по склону, была опушка, где жгли костры. Было решено организовать костер вечером, печь картошку, яблоки, петь песни.
Время до обеда пролетело быстро, мальчишки и Георгий с Игорем играли в футбол, девочки были абсолютно поглощены деревянным городом, а Алина и Ирина расположились в гамаках и просто наслаждались воздухом.
После сытного обеда все разошлись отдыхать. Алина уснула и проснулась через час очень бодрой и отдохнувшей. Георгия нигде не было видно. Дети еще спали, и Алина решила прогуляться. Она медленно шла по аллее в самую глубину лагеря. Солнце ласково пробивалось сквозь деревья. Алина пребывала в мечтательном настроении, она словно слилась с природой, наслаждаясь каждым упоительным глотком воздуха, каждым листочком на дереве, пылинками, светящимися на солнце, пением птиц, золотистой паутиной, свисающей с деревьев, шуршащим ковром листьев под ногами… Она чувствовала необычайную гармонию, единение с собой и вселенной. Вдруг прямо перед ней пробежала белка. Алина проследила за ней глазами и увидела чуть впереди Георгия. Он лежал на скамейке, подложив под голову куртку и укрывшись от солнца газетой. Услышав шаги, он сразу встал.
- Простите, я не хотела Вам мешать. Вы постеснялись зайти в комнату?
- Нет, я просто хотел послушать лес… Это так успокаивает. Дети еще спят?
- Да, но, наверное, уже пора их поднимать.
- Пойдемте тогда?
- Конечно. – Они вернулись в павильон, где дети уже готовились к полднику.
После полдника опять были игры и разного рода соревнования. Алина подготовила целую программу конкурсов, и было очень весело. Георгий охотно помогал ей во всем, Игорь и Ирина довольно пассивно наблюдали за происходящим и были больше заняты сами собой. Потом был вкуснейший ужин, девочки к нему переоделись в нарядные кофточки, мальчики просто умылись. Алина сменила джемпер на серую водолазку и джинсовую куртку. После ужина все разбрелись по лагерю небольшими группами, кто-то качался на подвесных скамейках, Георгий с Игорем и еще несколько ребят готовили дрова для костра. Алина с Ириной наблюдали за играющими детьми, стоя на крыльце павильона. Становилось прохладно и быстро темнело. Алина позвала ребят одеться теплее.
На небе за короткое время зажглась целая россыпь звезд, ярко светила луна. Вокруг сложенных шалашиком дров постелили брезент, а сверху матрасы и шерстяные одеяла. Все удобно расселись, и Георгий поджег сухую веточку. Вскоре огонь разгорелся и взметнулся ввысь. Казалось, искры улетали в небо, чтобы превратиться в мириады звезд, которые падали, загорались снова и возносились вверх. Все в восхищении молчали, было слышно только потрескивание костра. Песни петь не хотелось, каждый думал о чем-то своем или тихо переговаривался с соседом. Когда костер догорал, в угли высыпали мешок картошки, и вскоре ребята ковыряли обугленные картофелины, посыпали их солью и с удовольствием ели. Руки, лица были перепачканы золой, волосы пропахли дымом. Пол-одиннадцатого уставших, но очень довольных детей отправили спать, и они уснули буквально в один миг.
Родители Маши ушли к себе, Георгий с Алиной зашли в комнату, и она поставила чайник.
- Алина, Вы не возражаете, если я быстро приму душ?
- Конечно, пожалуйста. Я как раз пока чай заварю, пить хочется после картошки.
- О, с удовольствием.
Георгий вышел из душа побритый и в свежей рубашке. Алина порезала печеное, которое привезла из дома, заварила чай с листьями мяты и по комнате распространился приятный аромат. Они немного посидели, поговорили о том, как прошел сегодняшний день и как лучше провести завтрашний, и Георгий, пожелав Алине спокойной ночи, вышел.
Алина искупалась, высушила волосы и легла. В комнате было очень тепло и уютно, но Алина никак не могла уснуть. Хотелось еще раз вдохнуть запах костра, посмотреть на звезды. Она встала, надела трикотажный спортивный костюм, накинула куртку и осторожно спустилась с крыльца. Было свежо. Она старалась ступать так тихо, как только могла, так не хотелось нарушать особую атмосферу ночи, с ее отдаленным гулом речки, стрекотанием насекомых, падающими звездами. Ей показалось, что откуда-то доносится тихая музыка. Она остановилась и прислушалась. Было тихо. Алина пошла дальше, и, обогнув павильон, опять услышала звуки, теперь более отчетливые. Костер опять горел, и возле него с гитарой сидел Георгий. Увидев Алину, он отложил гитару в сторону и повернулся в ее направлении.
- Алина? Почему Вы не спите?
- Не спится… Простите, я опять Вам помешала…
- Нисколько не помешали. Проходите. Садитесь ближе к огню и укройтесь одеялом, Вы замерзнете…
- Вы играете на гитаре? – Алина удобно устроилась у костра, накинув одеяло на плечи.
- Бренчу…
- Почему вы не сыграли на костре?
- Я не люблю играть, когда много народу. А вот для Вас сыграю, если хотите.
- Хочу.
- Налить Вам вина? Я тут открыл бутылку…
- Вина? Я вообще-то так быстро пьянею от вина…
- Вы мне не доверяете? – Георгий посмотрел ей прямо в глаза. Алина смутилась и уставилась на пламя.
- Нет… дело не в этом. Просто завтра рано вставать и нужно быть в форме.
- Вы будете в форме. Я не собираюсь Вас спаивать… - Он налил ей бокал вина. На фольге лежал нарезанный брусочками сыр, шоколад. Алина взяла бокал, они слегка соприкоснулись бокалами, ярче вспыхнул огонь, блики пламени зажгли вино гранатовым светом. – За Вас.
- Сыграйте еще… - Алина медленно пила вино, и голова начинала кружиться. Георгий перебирал струны, и из-под его рук лились красивые грустные звуки… На мгновение он задумался, а потом запел.
Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены,
Тих и печален ручей у янтарной сосны,
Пеплом несмелым подернулись угли костра,
Вот и окончилось все, расставаться пора.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною?
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною?
Крылья сложили палатки - их кончен полет,
Крылья расправил искатель разлук – самолет,
И потихонечку пятится трап от крыла,
Вот уж действительно пропасть меж нами легла.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною?
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною?
Не утешайте меня, мне слова не нужны.
Мне б отыскать тот ручей у янтарной сосны,
Вдруг там меж сосен краснеет кусочек огня,
А у огня ожидают, представьте, меня…
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною?
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях, встретишься со мною?
Георгий сидел к ней в пол-оборота. У него был удивительно красивый, истинно греческий профиль, высокий лоб, темные чуть вьющиеся волосы, глубокий взгляд темно-карих глаз, прямой нос, волевой подбородок. Блики пламени, вспыхивая, ярче освещали его одухотворенное лицо. Он был поглощен песней и музыкой. Алина слушала, затаив дыхание и боясь пошевелиться. Эта песня… Был ли выбор случаен? У Георгия был удивительно красивый тембр, низкий, глубокий, околдовывающий. От вина, музыки, голоса Алина пьянела в равной мере, и ей казалось, что ее уносит течением невидимой загадочной реки. Песня закончилась, Георгий на мгновение замер в задумчивости, потом вздохнул, и отложил гитару в сторону. Алина, все еще под впечатлением, не могла говорить.
- Вам понравилось? – Георгий развернулся к ней лицом и посмотрел в ее глаза долгим пронзительным взглядом. Алина, не выдержав испытания, опустила глаза.
- …Это не бренчание. Вы потрясающе поете и играете. Должно быть, Вы учились?
- Да, учился, по классу фортепьяно. Закончил школу. Но играю крайне редко.
- Я могла бы слушать часами. Спойте еще… Пожалуйста…
Георгий спел еще несколько песен. Особенно Алине понравились две песни в его исполнении – «Призрачно все в этом мире бушующем» и «Zingarella», которую Георгий спел последней. Строка припева «Лишь в объятьях атамана станешь от любви ты пьяной» бросала Алину то в жар, то в холод. Допев, он убрал гитару, сделал глоток вина и, неожиданно притянув Алину к себе, поцеловал. Алина не успела понять, как это произошло, чувства захлестнули ее, заполнив все ее существо дурманом. Разум отказывался возвращаться в ее опьяненную голову. Его губы были такими жаркими, такими нежными и требовательными одновременно. Алина запрокинула голову и потеряла счет времени. Весь мир, казалось, замер, созерцая этот поцелуй. Наконец, Алина очнулась от своего умопомрачения и, оторвавшись от Георгия и чуть отвернувшись в сторону, обхватила голову руками. Она прерывисто дышала и прятала от Георгия глаза. Он осторожно обнял ее и, несмотря на ее легкое сопротивление, прижал спиной к своей груди и очень нежно поцеловал в макушку. Алина слегка дрожала. Георгий попытался обнять ее крепче, но она резко отпрянула и пересела подальше, низко опустив голову и прикрыв глаза рукой.
- Алина…
- Ничего не говорите, Георгий. Это – табу.
- Но почему? Я не понимаю…
- Не может быть, чтобы Вы не понимали.
- Из-за того, что это может повлиять на Вашу объективность по отношению к Веронике?
- И из-за этого тоже.
- А еще почему?
- Я не гожусь для той роли, которую Вы мне уготовили… Мне лучше уйти. – Она встала и, не оборачиваясь, пошла в сторону павильона.
- Алина, подождите! Для какой роли? Я не хотел Вас обидеть… Пожалуйста, не уходите…
Алина ускорила шаг и буквально ворвалась в свою комнату. Закрывшись на ключ, она бросилась на постель и изо всех сил старалась сдержать подступившие к горлу рыдания. Она была безоговорочно, беспросветно, бесповоротно влюблена, и это случилось так быстро и помимо ее воли, что она чувствовала себя в ловушке. Георгий покорил ее сердце и разум, она чувствовала, что теряет контроль над собой. Очевидно, Георгию она тоже очень нравилась, и он не пытался сопротивляться этой внезапной запретной симпатии. Но ведь это означало лишь то, что он способен иметь интрижку на стороне, с молодой женщиной, учительницей его дочери. Он не подумал о ее репутации, о работе, о том, что, возможно, Алине придется общаться и с матерью Вероники тоже. Да и вообще, неужели он так мало уважает ее, что уготовил ей роль любовницы? Алина была восхищена и очарована буквально всем в Георгии, но мысль о том, что он, будучи женатым мужчиной, с легкостью заводит отношения и фактически играет Алиной, зная, что не может предложить ей серьезных отношений, очень ее расстроила и разочаровала. Алина зашла в ванную, включила воду и расплакалась. «Господи, как же мне дальше жить? Как работать? Как смотреть в глаза Веронике? Всем остальным детям? И как мне отвечать самой себе? Хорош моральный облик классной руководительницы, ничего не скажешь… И как же я смогу не видеться с Ним больше? Как?»
Алина собрала всю свою волю в кулак, несколько раз глубоко вздохнула, всхлипнула последний раз и выключила воду. Когда она вышла из ванной, она услышала очень тихий стук в дверь. Из страха разбудить родителей Маши Алина была вынуждена впустить Георгия. Он вошел и беззвучно закрыл за собой дверь. Алина стояла перед ним, и даже при свете неяркого бра было видно, что она только что плакала. Она избегала смотреть Георгию в глаза, а он наоборот пытался поймать ее взгляд. Он взял ее за запястья и не дал ей вырваться.
- Сядем, Алина. – Он направил ее к кровати и сам сел рядом, лицом к ней. Алина уставилась на свои колени и отказывалась поднимать глаза. – Посмотрите на меня. – Алина покачала головой. – Я не знаю, чем я Вас оскорбил, но видит Бог, у меня не было такого намерения. Вы очень нравитесь мне, Алина. И я говорю это совершенно искренне.
- Георгий, я прошу Вас. Сделаем вид, что ничего не случилось. Пусть завтра все будет так, как было вчера. Вы прекрасно понимаете, что между нами никакие отношения невозможны… Вы сами сказали – между нами пропасть…
- Я не понимаю, Алина… Объясните мне, почему? То есть я понимаю, конечно, что это противоречит профессиональной этике, но опять-таки, на данном этапе, говорить о таких вещах преждевременно…
- Георгий, я думаю, что нам не стоит продолжать этот разговор. Простите, если что-то в моем поведении спровоцировало то, что произошло сегодня. Давайте постараемся вернуться к строго деловым отношениям.
- Вы тоже меня простите, Алина Владимировна. Спокойной ночи. – Назвав Алину по имени-отчеству, Георгий дал понять, что принимает ее условия и не станет добиваться продолжения отношений. Он поднялся и вышел, больше не взглянув на нее.
Алина легла, но долго ворочалась и не могла уснуть. В ее голове роем кружились самые противоречивые мысли. С одной стороны, Георгий представлялся ей человеком высокой нравственности, доказательством этого, в первую очередь, служило то, как была воспитана Вероника. Открытость, с которой он до последнего момента проявлял свою симпатию к Алине, тоже говорила о том, что ему некого стыдиться и нечего скрывать. В то же время, Алине не верилось, не хотелось верить, что Георгий видел в их потенциальных отношениях лишь угрозу профессиональной этике, а не морали в целом. Его почти абсолютное совершенство во всем остальном и легкомыслие по данному поводу образовывали для Алины неразрешимый парадокс. К тому же он практически сразу принял точку зрения Алины и отказался от дальнейшей борьбы. Это могло означать либо то, что он и сам понимал, что так будет правильно, либо то, что она нравилась ему не настолько сильно, чтобы стремиться завоевать ее. Алина боялась нового дня, боялась встречи, боялась его чрезмерной холодности наутро и необходимости делать вид, что ничего не произошло.
Георгий ушел спать в машину. Он был в некотором недоумении из-за неожиданной перемены настроения Алины, но, будучи зрелым и уверенным в себе мужчиной, считал, что ситуация под контролем. Георгий явно чувствовал, что его симпатия к Алине взаимна, и не мог понять, почему она так рьяно ей сопротивляется. Конечно, руководство элитной школы не станет приветствовать близкие отношения между учителями и учениками и их родственниками, хотя, в конце концов, из такой ситуации всегда можно найти выход. Только для начала нужно убедиться в том, что необходимость поиска такого выхода вообще существует. Фактически поездка в горы стала их третьей по счету встречей, и, несмотря на сильное влечение друг к другу, говорить о каких-либо отношениях было рано. Георгий решил, что лучшей тактикой будет временно устраниться и дать Алине возможность самостоятельно убедиться в том, что Георгий – не случайный эпизод в ее жизни. Он был намерен в ней задержаться, и не исключено, что надолго, потому что Алина затронула его сердце и была ему по-настоящему интересна. Он удобнее устроился в машине, улыбнулся, вспомнив Алину, вкус ее губ, ее удивительные глаза, ее волнение. Он все еще чувствовал запах ее волос и теплоту ее тела, дым костра, звуки гитары. Это был памятный вечер, и Георгию было приятно прокручивать его в памяти снова и снова, погружаясь в сон…
В семь часов Алина встала, привела себя в порядок и пошла будить девочек. В комнате у ребят уже слышалась возня. Когда дети были готовы и вышли на улицу, Алина с Георгием столкнулись на крыльце.
- Доброе утро, Алина. Надеюсь, Вам удалось отдохнуть. – В его голосе было столько теплоты и заботы. – Простите меня, если что-то было не так.
- Доброе утро, Георгий. Все в порядке, спасибо. Не стоит, забудем…
День прошел в целом нормально, Алине удалось сосредоточиться на играх и конкурсах, она лишь изредка краем глаза замечала, как Георгий с беспокойством и грустью украдкой смотрит на нее. Она была благодарна ему за то, что он не предпринимал попыток выяснять отношения. В три часа выехали из лагеря. Алине было грустно уезжать, потому что видеть Георгия и не общаться с ним было все-таки лучше, чем не видеть его вовсе.
Уже у школы Георгий дожидался, пока все дети разойдутся по домам.
- Мы подвезем Вас, Алина. – Вероника уже сидела в машине и не могла слышать разговора. – Садитесь. Надеюсь, после такого мероприятия как поездка в горы, подвести Вас до дому – это не табу? – В его голосе сквозил легкий сарказм.
Алина понимала, что будет выглядеть дикаркой, если откажется, и села в машину. Через десять минут они были у ее дома. Алина вышла у подъезда, попрощалась и поблагодарила Георгия за хорошо организованную поездку.
***
Начались серые будни. С одной стороны, Алина боялась, что Георгий станет искать встречи, но он никак не давал о себе знать, и это было еще хуже. Чувство тоски и желание увидеть его снова стали привычными для нее. Она вспоминала ту пару часов, проведенных вдвоем у костра, и ей казалось, что ничего счастливее в ее жизни уже не произойдет… Алина стала еще чаще бывать на кладбище, на могиле родителей. Ей становилось легче, когда она мысленно рассказывала им о своей нечаянной любви… Однажды она увидела маму во сне, и мама сказала ей: «Люби, дочка, и слушай свое сердце». Только Алина не знала, как это расшифровывать. Ее воспитывали в строгости, и мама никогда не смогла бы благословить отношения с женатым мужчиной. А слушать сердце для Алины значило впустить Георгия в свою жизнь.
В конце октября, в последние дни четверти, Алина задержалась в школе, проверяя контрольные работы. В этот день Вероника забыла ключи дома и ждала, пока за ней приедут.
- Вероника, я только что проверила твою контрольную. Ты молодец. Пятерка.
- Ура!!! Спасибо! Значит, и в четверти будет «пять»?
- Да, в четверти будет «пять».
- Как я рада!!! Ой, я все время забываю Вам сказать, что мой дядя передавал Вам привет. – Алина вздрогнула и закрыла глаза. Она не могла поверить тому, что услышала.
- Что, прости? Я задумалась. Что ты сказала?
- Георгий просил передать Вам привет. – Алина прикрыла рот рукой, чтобы не закричать. Ей понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки.
- Спасибо. Ты тоже передай ему привет.
- А он скоро приедет за мной, так что Вы его увидите.
Как раз в этот момент раздался стук в дверь и вошел Георгий. Алина сидела бледная как полотно.
- Здравствуйте, можно? – Алина кивнула головой и не сразу смогла ответить.
- Да, конечно. Здравствуйте. – Георгий подошел к ее столу.
- Вероника, ты готова? Как поживаете, Алина Владимировна? – Он смотрел на нее, и его глаза буквально впивались в нее в поиске доказательств того, что она скучала. Но тон оставался абсолютно ровным и деловым.
- Спасибо, все в порядке. Как Вы?
- У меня тоже все хорошо. Вас подвести?
- Ну… если Вас не затруднит. – Георгий с недоверием взглянул на нее. Неужели она согласилась без спора?
По дороге Алина так и не смогла сказать ему о своем открытии. И только когда он вышел из машины, чтобы открыть ей дверь, Алина попросила:
- Позвоните мне, пожалуйста, как только у Вас будет возможность. Мне нужно кое-что Вам сказать.
- Хорошо, конечно. Знаете, у меня к Вам тоже одно деликатное дело… Может, поужинаем сегодня?
- Извините, но давайте не сегодня. Я очень устала.
- У Вас все в порядке? Вы очень бледны.
- Это от переутомления.
- Хорошо, тогда отдыхайте. Я позвоню.
- Договорились. До свидания.
- До свидания.
Алина пришла домой и упала на кровать в совершенном изнеможении. Она не знала радоваться ей или расстраиваться, смеяться или плакать. С одной стороны, она была счастлива, счастлива тем, что ее разочарование в Георгии оказалось недоразумением, и для нее это было важнее всего. Внезапно недавний сон и мамина фраза «Люби, дочка» приобрели ясный смысл. И Алина призналась себе, что любит. Любить было для нее счастьем. Это чувство окрасило мир в совершенно другие краски – яркие, волнующие, и Георгий занимал в нем центральное место. Какое место занимала Алина в жизни Георгия, оставалось только предполагать. За прошедший после поездки в горы месяц Георгий ни разу не попытался увидеться с ней, да и сегодня он, похоже, предложил ее подвести только из вежливости. «Наверное, такие мужчины как Георгий не страдают от невнимания и несговорчивости женщин… Наверное, моя категоричность погасила в нем интерес ко мне… Зачем ему добиваться меня, если он может иметь любую другую, не прилагая для этого особых усилий? А если быть честной с собой, то так ли уж много нужно усилий, чтобы я сдалась? Особенно теперь, когда я знаю, что, в принципе, это никому не причинит боли, разве что мне самой», - думала Алина.
Алина приняла душ и опять легла. Ей не хотелось ужинать. Около десяти зазвонил телефон.
- Алло? – она нехотя подняла трубку, и на другом конце провода услышала голос Георгия.
- Алина, добрый вечер. Извините, за поздний звонок, но мне очень важно поговорить с Вами как можно скорее.
- Добрый вечер, Георгий. – Ее сердце так быстро колотилось в груди, что ей было трудно говорить. – Я Вас слушаю.
- Мне бы не хотелось по телефону. Мы не могли бы встретиться, скажем, завтра? Пожалуйста. Для меня это очень важно.
- Завтра четверг, у меня выходной, так что если хотите, я могу прийти в школу к обеду или в другое время, и мы поговорим.
- В школу? Если возможно, мне бы хотелось встретиться где-нибудь в другом месте. Может, у меня в офисе или дома? Или, если Вам удобно, я могу заехать к Вам.
- Что-то случилось?
- Нет, нет, не беспокойтесь. Просто мне очень нужен Ваш совет… И мне нужно сохранить эту встречу в тайне от Вероники.
- Ну хорошо. Давайте завтра, только на нейтральной территории.
- Согласен. Во сколько за Вами заехать?
- В двенадцать, если Вам это удобно.
- Отлично. Я буду. Спасибо Вам.
- Пока не за что. До свидания.
- До завтра.
Алина прижала трубку к груди. Она была так взволнована! Господи, она увидит его завтра! И они хоть недолго будут одни! Ей так хотелось увидеть снова его глаза, почувствовать изысканный запах его одеколона, насладиться силой, исходящей от него… Алина легла и мечтательно растянулась на постели… Быть может, он опять ее поцелует?.. И он целовал ее долго-долго, и ей совсем не хотелось просыпаться.
Позавтракав, Алина искупалась и стала готовиться к встрече. Она долго думала, что ей надеть и остановилась на черных классических брюках и атласной изумрудной блузке, которая так выгодно подчеркивала цвет ее глаз. Немного косметики, капелька духов Cacharel “Promesse” на запястья и шею, темно-серое драповое полупальто, черные туфли, маленькая черная сумочка. Алина стояла у окна и наблюдала сквозь штору. Без пяти двенадцать она увидела приближающийся черный джип и отпрянула от окна. Переждав несколько минут, Алина спустилась вниз. Ей казалось, что стук ее сердца можно было услышать за несколько метров. Георгий ждал ее у машины.
- Здравствуйте, Алина.
- Здравствуйте. – Алина протянула ему руку, и он нежно прикоснулся к ней губами. Алина в смятении опустила глаза.
- Спасибо, что откликнулись на мою просьбу… У Вас есть предпочтения по поводу того, где мы могли бы поговорить?
- Нет, на Ваше усмотрение.
- Тогда поедем? – Он открыл Алине дверь, и сам сел за руль.
Они приехали в один из лучших ресторанов города, где Георгия, похоже, знали как частого гостя.
- Ваш обычный столик, Георгий Аркадьевич? – спросила его администратор, которая вышла, специально чтобы поприветствовать его.
- Нет, мне нужна кабинка. И чтобы было тихо.
- Да, пожалуйста, проходите, думаю, VIP-кабина Вас устроит.
- Вполне. Пойдемте, Алина. – Они проследовали за администратором в отдельную комнату, где стоял столик с четырьмя приборами.
- Меню, пожалуйста. – Сказала администратор и вышла.
- Алина, что желаете?
- Я не голодна, мне просто кофе.
- Время обеденное, прошу Вас, пообедайте со мной.
- Хорошо, если Вы настаиваете.
- Настаиваю. Что бы Вы хотели?
- Выберите для меня сами, пожалуйста. – Георгий нажал на кнопку звонка, и в комнату вошел официант.
- Ваш фирменный обед, пожалуйста. И кофе, чуть позже. – Официант удалился. Георгий налил в бокалы воды. – Алина, может, вино? Я за рулем, но Вам можно.
- Нет, спасибо, не хочется.
- Расскажите, как Вы жили все эти двадцать пять дней, пока я Вас не видел… Я думаю, что своей геройской выдержкой заслужил подробный рассказ. – Он отпил из бокала и смотрел на Алину. На его губах играла чуточку дерзкая улыбка. Он словно немного дразнил скромную девушку, сидящую напротив него. Алина застенчиво улыбнулась, ей было приятно, что он считал дни, даже если это были только слова. – Я очень рад Вас видеть, Алина. Мне столько раз хотелось приехать в школу, но я каждый раз останавливал себя, боясь оказаться нарушителем правил. – Сейчас его голос звучал очень искренне и даже немного грустно. - Я надеюсь, Вы не сердитесь, что я попросил Вас о встрече?
- Вы сказали, что хотите поговорить со мной о чем-то важном. Это не так? – Ее взгляд стал серьезным.
- Да, хотел, только вот не знаю, с чего начать… И пусть нас сначала обслужат. – Через несколько минут подали французский суп-пюре с золотистыми сухариками, салат из морепродуктов, отбивное мясо с гарниром. Алина маленькими глотками пила воду. Когда они опять остались одни, Георгий продолжил. – Алина, я тут недавно подумал, что Вы, возможно, принимаете меня за отца Вероники. Но я ее дядя. И надеюсь, это многое меняет. – Алина, пытаясь скрыть свое волнение, сделала слишком большой глоток воды, от чего в горле стало больно. Георгий отставил свой бокал в сторону и смотрел ей прямо в глаза. – Я должен был сказать Вам на собрании, но я так привык к тому, что все вокруг об этом знают, что автоматически перенес это и на Вас тоже. Наверное, я доставил Вам немало неприятных минут, но я не хотел, и прошу меня простить… - Алина глубоко вздохнула.
- Я уже знаю, Георгий… Но до вчерашнего дня я, действительно, принимала Вас за отца Вероники, тем более, что она так на Вас похожа.
- Она – дочь моего старшего брата. Теоретически я, конечно, мог бы быть ее отцом, но мне было всего двадцать, когда она родилась. Вот уже полгода как мой брат с супругой живет во Франции, у него пятилетний контракт. Мы решили, что Вероника еще не достаточно овладела языком, чтобы забрать ее в этом учебном году. Поэтому она сейчас со мной.
- Да, еще до собрания Вероника говорила мне об этом, но она также сказала, что к концу октября папа с мамой приедут в первый отпуск. Когда Вы пришли на собрание, я подумала, что, должно быть, так и произошло.
- Жена моего брата сейчас ждет второго ребенка. Беременность протекала не очень гладко, и доктор порекомендовал воздержаться от перелетов. Ну и брат боится оставлять ее одну, так что они решили приехать уже после рождения малыша. Это должно произойти в ближайшие дни.
- Правда? Это замечательно…
- Да, у Вероники скоро появится маленький братик. – Георгий на мгновение о чем-то задумался, и печальная складка появилась у него между бровями. – В общем, я, конечно, должен был сказать Вам.
- В прошлогоднем классном журнале не было сведений о родителях, в этом году директор сказала, что не стоит беспокоить родителей, так как она сама может дать мне необходимую информацию, но так и не дала, так что, если бы Вероника случайно не обмолвилась, я продолжала бы думать, что Вы – ее отец. Хотя я обратила внимание, что она называет Вас по имени, и мне это показалось немного странным, но, в конце концов, у каждой семьи есть свои особенности… Так Вы об этом хотели со мной поговорить?..
- Вообще-то нет… Точнее, не только об этом… Я хотел поговорить о Веронике. Она меня беспокоит…
- ? По-моему, с ней все в порядке. Она хорошо учится, все успевает, очень вежливая и прилежная.
- У нее переходный возраст… Она так… повзрослела за эти несколько месяцев, что она со мной… Мне даже немного страшно, какими темпами происходит это взросление…
- Да, Вы правы. Сейчас у меня все девочки в классе меняются с каждым днем. Мальчишки – еще совсем дети, а вот девочки, девочки становятся взрослыми.
- Понимаете, Вики, ее мамы, сейчас нет рядом. Если бы она была здесь, проблема бы отпала сама собой. Но… В общем, Вероника, конечно, для своего возраста довольно грамотна в вопросах… пола, но мне кажется, что ей очень скоро могут понадобиться практические советы, в которых я, к сожалению, помощник небольшой… Она стала часто жаловаться на боли внизу живота. Вы меня понимаете? Господи, да как же об этом говорить? Я думаю, ей нужно быть готовой к тому, что может случиться с ней не сегодня, так завтра… Может, нужно что-то купить, все эти предметы личной гигиены… - Георгию было явно неловко, он опустил глаза и теребил салфетку. Алина чувствовала себя ненамного комфортнее, но потом решила, что к ней обратились за помощью, и она должна побороть свое смущение и помочь чем-то конкретным. Ситуация не была надуманной, и Алину тронула такая глубокая забота Георгия о девочке.
- Георгий, думаю, я смогу помочь. Устройте так, чтобы Вероника в ближайшие дни задержалась в школе, и я найду способ заговорить с ней об этом. И в магазин мы бы могли сходить вместе.
- Правда? Это было бы таким облегчением для меня… Она всегда считала меня самым близким человеком, меня это даже несколько настораживало. До недавних пор она меня совершенно не стеснялась. Но вот за последние несколько недель все изменилось, она стала замкнутой, закрывается в комнате, слушает музыку, уже не играет со мной и не хохочет, как раньше. Читает «Анжелику».
- Ну, все идет своим чередом. Не беспокойтесь, я помогу, чем смогу…
- Мне важно, чтобы она не испугалась… И еще… Вы меня простите за подробности, но мне кажется, ей пора носить бюстгальтер. – Георгий покраснел, и Алина тоже. Потом оба рассмеялись.
- Хорошо, Георгий, я поняла Вашу озабоченность, я постараюсь все предусмотреть и скажу Веронике, чтобы она обращалась ко мне, если ей что-то будет нужно… - Алина была удивительно красива с раскрасневшимися щеками.
- Вы не представляете, как я Вам благодарен.
- Я рада помочь. Очень вкусный салат, кстати.
- Да, мой любимый. – Они оба так переволновались, что проголодались и теперь с аппетитом кушали. – Алина, можно еще маленькую просьбу?
- Конечно.
- Мне нужно будет уехать на несколько дней, максимум на неделю. Вероника может оставаться в школе эти дни до вечера? И Вы не могли бы будить ее по утрам? Она плохо встает.
- Вы хотите оставить ее одну?
- Все мои родственники давно уехали из Ташкента. Родители – в Москве, тети, дяди – в Греции. У меня есть несколько близких и надежных друзей, но опять-таки, все они мужчины, а Вероника - девочка, которой может понадобиться женский совет. Она уже умеет готовить простые блюда, мой водитель будет возить ее в школу и домой. Я буду регулярно звонить. Думаю, все будет нормально… Но мне было бы спокойней, если бы она больше времени проводила с Вами…
- Георгий, пусть Вероника поживет у меня эти несколько дней. Вам будет спокойней, да и мне тоже. И у нас будет возможность о многом поговорить в домашней обстановке.
- Я не могу так злоупотреблять Вашей добротой и стеснять Вас и Ваших домашних. Мне неудобно…
- Я живу одна. И Вероника не доставит мне никаких неудобств.
- А Ваши родители?
- Моих родителей, к сожалению, нет в живых… - Глаза Алины затуманились.
- Простите.
- Ничего. Все в порядке.
- У вас есть братья или сестры?
- Нет, я одна. Мои родители оба из детдома, так что кроме них у меня никогда никого и не было… У мамы было больное сердце. Мы похоронили ее четыре года назад. Папа пережил ее только на год. - Алина смахнула пробежавшую по щеке слезу…
- Мне жаль, что я никогда не смогу сказать им, какая у них замечательная дочь…
- Спасибо. Закажите кофе, пожалуйста… - Георгий понял, что Алине трудно говорить на эту тему и принял ее просьбу не продолжать. За кофе они болтали о школе, его работе, родителях Вероники и всякой всячине. В какой-то момент Георгий протянул руку через стол и сжал Алинины пальцы. Она посмотрела на него, и их взгляды встретились.
- Я очень скучал. Невыносимо…
Алина опустила глаза. Сердце рвалось наружу, в висках стучало. Ей хотелось продлить этот миг навсегда, потому что он был прекрасен…
***
С этого момента отношения развивались стремительно. Не было дня, чтобы Георгий не позвонил или не прислал букета цветов. В среду утром он позвонил, сообщив, что улетает вечерним рейсом. После уроков Георгий забрал Веронику домой, чтобы она смогла собраться, и около половины пятого они были у Алины. Она пригласила войти, но он отказался, ответив, что должен быть в аэропорту через полчаса.
- Алина, я так Вам благодарен, - сказал он, стоя на пороге.
- Не беспокойтесь, у нас все будет в порядке.
- Я буду звонить.
- Да, пожалуйста. Счастливого пути.
- Спасибо. Вероника, веди себя хорошо, дорогая. – Вероника в ответ бросилась ему на шею и расцеловала.
- Я буду очень скучать, Гиоргос, очень-очень! – Вероника часто называла его на греческий манер.
- Я тоже, моя девочка. До свидания, Алина. – Она кивнула ему, и он вышел. Их прощание оказалось немного скованным из-за присутствия Вероники, но в этом была его особая прелесть.
Алина с Вероникой очень сдружились и сблизились в первый же вечер. Алина была такой радушной хозяйкой и таким тактичным и чутким человеком. Ей удалось разговорить девочку и многое объяснить ей, а в выходные они отправились по магазинам и купили для Вероники массу «взрослых» вещей. Вероника была смущена и в то же время очень довольна. Георгий звонил каждый вечер, но разговаривал в основном с Вероникой. Он предполагал вернуться во вторник, однако был вынужден задержаться еще на несколько дней. Алина была этому только рада, ей было так хорошо оттого, что она была не одна. В среду вечером, проверив тетради и уложив Веронику, Алина легла на диван с книгой и задремала. Телефонный звонок разбудил ее, и в трубке она услышала голос Георгия.
- Добрый вечер, Алина. Прошу прощения за поздний звонок, но я только что прилетел.
- Здравствуйте. Правда? С приездом! А мы Вас ждали в пятницу.
- Я смог удрать… Можно мне заехать ненадолго? Очень соскучился.
- Да, конечно, только Вероника давно спит.
- Я не стану будить. Только взгляну на нее.
- Конечно… Я открою дверь, не звоните.
- Нет-нет, я еще даже не вышел из самолета. Я буду через час, не раньше… Хотя… Вы, должно быть, устали. Наверное, это не лучшая идея. Ложитесь-ка спать. Я заеду утром.
- Да нет, Георгий. У меня завтра выходной, Вы вполне можете зайти.
- Правда? Тогда я скоро буду… До встречи.
- Пока.
Алина была в таком волнении. Она первый раз встречала Георгия у себя. Вероника спит, значит, он зайдет, и наверняка выпьет чашку чаю. Ей хотелось переодеться и накраситься, но она подумала, что этим выдаст себя, и осталась, в чем была. Минут через сорок раздался осторожный стук в дверь. Алина вскочила, и быстро оглядев себя в зеркало, открыла дверь. На пороге стоял Георгий, и, несмотря на поздний час, он не смог явиться без цветов – в его руках был совершенно роскошный букет и огромный бумажный пакет.
- Ну, здравствуй, Алина. - Он внезапно перешел на «ты» и, зайдя, в прихожую крепко обнял ее. Алина смутилась, залилась краской, спрятала глаза у него на груди и прислушалась к биению их сердец.
- Здравствуйте, Георгий… - Они простояли так молча несколько минут.
- Это тебе. – Он протянул ей цветы, и Алина прижала их к себе…
- Какие восхитительные розы… В такой час… Проходите, пожалуйста. – Георгий проследовал за Алиной на кухню и наблюдал, как она бережно, цветок за цветком, поставила цветы в вазу. – Чай? Кофе?
- Чай, если можно… И вот это тоже тебе… - Он поставил на стол бумажный пакет, который все еще держал в руках.
- Что это? Зачем Вы?
- Ничего особенного, обычные гостинцы.
- Спасибо, но мне так неловко…
- Перестань… - Он подошел к ней со спины и обнял ее. – Ты знаешь, как сильно я скучал? – Она склонила голову на бок и прижалась щекой к его руке. Закипевший чайник прервал их идиллию. Алина освободилась из объятий и принялась накрывать на стол.
- Я только помою руки и взгляну на Веронику.
- Да, конечно… - Пока Алина заваривала чай, готовила бутерброды и резала печенное, Георгий зашел в комнату, где спала Вероника, и, присев возле нее, нежно коснулся ее лба, рассыпавшихся по подушке волос, поправил сбившееся одеяло, и, поцеловав ее в щеку, вернулся на кухню. За чаем Алина рассказала ему, как они здорово провели время с Вероникой. Вдруг Георгий встал и вынул из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку и, обойдя Алину сзади, повесил ей на шею изящную цепочку с кулоном в форме ассиметричного сердца и, застегнув замочек, нежно коснулся губами ее шеи чуть выше него. Алина вздрогнула и на мгновение закрыла глаза. – Я… это так красиво, спасибо… но… не нужно подарков, прошу Вас…
- Это не подарок. Это знак.
- Знак?
- Да, нашего нового статуса… Я впервые вернулся не просто домой, я вернулся к тебе, и теперь… - Алина встала, развернулась к нему лицом и пыталась что-то сказать, но он, приложив палец к ее губам, тихо сказал: - И не говори ничего… Пойдем… - Он провел ее в зал и, усадив на диване, стал целовать и шептать ей, какая она красивая и как сводит его с ума. Его губы, руки были такими нежными и такими волнующими, что Алина плавилась как воск в его объятиях. В какой-то момент она не выдержала, встала, схватила его за руку и потащила за собой в спальню. Они вошли, закрыли дверь, он всем телом прижал ее к стене, и она затрепетала. Обвив руками его шею, Алина почти повисла на нем – в ногах не осталось ровно никакой силы.
- Георгий… - только и смогла выдохнуть Алина. Он целовал вырез ее майки, спускаясь все ниже, пока не опустился перед ней на колени. Тогда он обнял ее крепко-крепко и уткнулся лицом ей в живот… Она запустила руки в его волосы, и они замерли так на целую вечность. Наконец, он поднялся и, взяв Алину на руки, уложил ее на кровать. Она подвинулась, освобождая место для него, но он только сел рядом, взял ее руки в свои и внимательно посмотрел на нее.
- Не сейчас, дорогая… - Алина вопросительно посмотрела на него, и ему показалось, что его слова огорчили ее. – Алина, я… никогда не узнаю твоих родителей… Они воспитали тебя такой чистой и целомудренной. Это то малое, что я могу сделать, чтобы отдать им дань уважения… Я хочу, чтобы наши дети были воспитаны так же… Это важно для меня… - У Алины из глаз потекли слезы. Она была так тронута его словами и так ему благодарна, потому что, поддавшись порыву, она наверняка бы почувствовала себя скверно наутро. Алина смотрела на Георгия влажными от слез глазами и не могла поверить своему счастью. Неужели он только что сказал о детях? Или ей померещилось? – Ты ведь выйдешь за меня замуж? – Алина закрыла глаза и сильно зажмурилась. Они были знакомы всего около двух месяцев! – Я люблю тебя, Алиночка… - Алина прижала его руки к груди и крепко сжала их. – Скажи мне «да»…
- Да… - Алина ответила чуть слышно, и по ее щекам ручьями потекли слезы. У нее теперь опять будет семья! Своя, настоящая семья! – Георгий долго гладил ее по голове и целовал ее соленые от слез щеки, пока она не успокоилась.
- Мне пора, малышка. Я приеду утром… Тебе давно пора спать… - Алина проводила Георгия до двери, ей было так трудно отпустить его…
Рано утром Георгий был у Алины. Она была смущена, увидев его, и то и дело заливалась румянцем. Вероника же повисла у него на шее и никак не хотела слазить.
- Ты опоздаешь в школу, Века. Пойдем, я заберу тебя сразу после занятий. Я тоже ужасно соскучился по тебе, сладкая.
У Алины четверг был выходным днем, и она осталась дома. Оставив Веронику в школе, Георгий сразу вернулся к Алине. Они сели завтракать, и Алина достала цепочку из-под свитера. Она была явно смущена вчерашним своим порывом и старалась не встречаться с Георгием глазами.
- Почему ты стесняешься, солнышко мое? – спросил Георгий, обняв ее за плечи.
- Не знаю… Все случилось так быстро… И я не знаю, как вести себя с Вероникой…
- Я скажу ей за ужином. Не беспокойся не о чем. У нас сегодня первый семейный ужин.
- Что скажут в школе?
- Я все улажу, не волнуйся…
- Как?
- Предоставь это мне, прошу тебя… - Он поцеловал ее так нежно, как только мог.
В тот же день Георгий зашел к директору школы и сказал ей о том, что Алина – его невеста. Он предложил перевести Веронику в другой класс или даже забрать ее из школы, если это будет наиболее приемлемым вариантом. Но директор, принимая во внимание скорый отъезд девочки во Францию, сказала, что не видит причин создавать ребенку столько проблем в середине года. Она очень высоко отозвалась об Алине и выразила уверенность в том, что объективность оценок Вероники по математике не пострадает. «В крайнем случае, она сможет писать четвертные контрольные с параллельным классом, если педсовет решит, что это необходимо», - резонно заметила директор школы.
За ужином в уютном зале ресторана Георгий объявил Веронике, что сделал Алине предложение. Алина залилась краской и опустила глаза, а Вероника вскочила от радости, обняла сначала Алину, потом Георгия.
- Господи, ну какие ж вы у меня умные!!! Ой, как же я рада!!! – Она вертелась и прыгала, садилась и снова вскакивала.
***
С этого памятного вечера они проводили вместе почти каждый вечер. Иногда Георгию и Алине даже удавалось остаться ненадолго наедине, и тогда они не могли насытиться друг другом. В конце ноября у Вероники родился маленький братик, и Георгий стал планировать поездку в Париж на зимние каникулы. Алина, правда, очень стеснялась и долго не могла решить, ехать ей или нет. Однако одно событие помогло Георгию уговорить ее.
В последний день ноября, в понедельник, пока Вероника была на занятиях французского, Георгий сказал Алине, что ему нужно сделать очень важное дело, и что она должна ему помочь. Она с радостью согласилась, хотя ей в голову не приходило, чем она может оказаться ему полезной. Выйдя со школы, они поехали в непонятном для Алины направлении. День был теплый и солнечный, и Алина подумала, что было бы неплохо прогуляться.
- Куда мы едем? - Спросила она, положив руку поверх руки Георгия, пока он остановился на светофоре.
- На кладбище. Я хочу знать, где похоронены твои родители.
Алина вздохнула. Ей стало грустно. Ее родители, они так ее любили, и они были бы так счастливы знать, что и Алина встретила свою судьбу. Хотя иногда на Алину накатывали сомнения, ей казалось, что она принадлежит совсем другому слою общества и, наверное, не пара Георгию. У ворот кладбища Георгий оставил машину и сказал, что хочет пойти пешком. Он достал из машины сверток и снял с него газетную обертку. Это были розы, темно красного цвета, с огромными бутонами и длинными стеблями почти без шипов. Алина взяла его под руку, и они медленно пошли в направлении церкви. Могила родителей Алины была совсем недалеко - чуть дальше церкви, на правой стороне, прямо у дороги. На аккуратной, обнесенной чугунной оградой площадке, стояли два скромных одинаковых памятника серого мрамора, один чуть выше другого. Таблички гласили: Светлов Владимир и Светлова Марина. Здесь не было отчеств, только даты рождения и смерти, и очень выразительные черно-белые портреты. Площадка была аккуратно выложена булыжником, а за памятниками, у ограды росла сирень, а между ними – розовый куст. Каково же было их удивление, когда они увидели, что на розовом кусте в ноябре месяце распустились два алых бутона. Стебли роз причудливо зацепились друг за друга, и казалось, что один цветок смотрит на другой. У Алины что-то екнуло в сердце, и она поняла, что это было благословение…
Георгий долго молча стоял у подножия памятников, вглядываясь в лица родителей той, кого он так любил. Он уже видел их фотографии в альбомах, но здесь, в овальных эмалевых рамках они выглядели как-то особенно торжественно и благородно. У Алины были мамины лучистые глаза, и это сразу бросалось в глаза. Но в целом, она скорее больше походила на отца. Говорят, девочки, похожие на папу, счастливые… Георгий низко склонился над памятниками и поставил розы во встроенные вазы у каждого памятника. Казалось, он мысленно общается с теми, кому принес цветы. Алина молча стояла у ограды и сквозь пелену слез наблюдала за ним. Наконец, он встал и, не оборачиваясь, спросил:
- Твои родители родились в один день? – Его голос был ниже, чем обычно, и как будто немного осип.
- Нет, наверное. Они не знали точной даты своего рождения и придумали ее сами. Это был день, когда они решили пожениться, 7 января. А до этого они никогда не справляли дней рождений… Они выросли в одном детском доме, и, знаешь, мама даже носила папино пальто, после того, как он из него вырос… Он был ей самым близким другом, прежде чем стать мужем. – Алина смахнула слезу. Отношения ее родителей всегда будут для нее примером для подражания.
- Это самая трогательная история любви, которую я когда-либо слышал… - Он вздохнул. Они постояли у могил еще немного и потом медленно пошли к выходу. На душе было немного грустно, но светло от чувства исполненного долга.
***
В конце декабря Алине, Георгию и Веронике предстояла поездка в Париж, где должна была собраться вся близкая родня Георгия – родители и семья брата. Алина очень нервничала и боялась не понравиться им. «Я безродная и неприметная учительница, а их родословная прослеживается на шесть столетий назад, и в ней нет никого, кто был бы не греком», - думала Алина. Она старалась не выдавать своих страхов Георгию, и возможно, поэтому нервничала еще больше. Но все оказалось не так страшно, они приехали первыми из всех приглашенных, и Алина быстро нашла общий язык с родителями Вероники Димитрисом и Викой. Малыша назвали Андреасом, и он был очарователен. Алина с Вероникой с удовольствием помогали ухаживать за ним, когда Георгий позволял им остаться дома. По большей же части они гуляли по рождественскому Парижу, любовались его красотами, пили кофе с круассанами в маленьких кофейнях, осматривали достопримечательности. Эйфелева башня ночью представляла собой фантастическое зрелище, и в один из памятных вечеров Георгий пригласил Алину поужинать там вдвоем. Алине казалось, что все, что с ней происходит, не может быть реальностью, это могло быть только сказочным, необыкновенным сном в подоблачной высоте… Но в результате этого сна на ее пальчике материализовалось изящное кольцо с бриллиантом, и она расплакалась, когда Георгий, надев его ей на палец, назвал ее своей невестой.
Тридцатого декабря утром из Греции прилетели родители Вики, а вечером – родители Димитриса и Георгия. Будущий свекор сразу очень тепло обнял и расцеловал Алину и с легким греческим акцентом сказал, что он очень рад и что надеется, что они не будут тянуть со свадьбой и внуками. Мама была несколько более холодной и сдержанной, но в целом, очень дружелюбной. За семейным ужином все познакомились ближе, и Алинин страх немного отступил. В небольшом особняке, который снимала семья Димитриса, места хватало всем, и было очень празднично и уютно. Георгий ни на минуту не оставлял Алину без внимания, и они оба светились счастьем. Должно быть, Георгий уже многое рассказал родственникам об Алине, потому что никто не задавал ей вопросов о ее семье, а только о работе в школе и планах на будущее. Вероника с удовольствием смотрела телевизор и радовалась тому, как хорошо она стала понимать французский. В следующем учебном году она будет учиться в Париже, во французской школе, и этот факт вызывал у нее вполне понятную гордость. Вечер провели в гостиной у камина, мужчины играли на гитарах, женщины заворожено слушали, за окном моросил легкий дождь, украшенные улицы и витрины магазинов сверкали в ночи. Чувствовалось приближение волшебного семейного праздника. Уставшие с дороги женщины, Вика с малышом, Вероника и Алина стали расходиться по комнатам. Мужчины оставались в гостиной до полуночи, говоря о своем, о мужском. Отец Георгия пошутил, что он, мол, теряет зря время, на что Димитрис ответил по-гречески, что они с Алиной спят в разных комнатах, и что Алина, судя по всему, воспитана очень даже в духе их семьи.
Последний день года прошел радостно и хлопотно. Женщины готовили праздничный ужин, только Вика отдыхала и занималась ребенком. Она еще не вполне окрепла после родов, и ей нужен был покой. Алине удалось удивить всех пирогом с мясом, который она испекла по рецепту своей мамы и который разошелся мгновенно еще до того, как сели за стол. Она не чувствовала, что кто-то ее экзаменует на предмет того, хорошая ли она хозяйка, но все же ей казалось, что мама Георгия в глубине души не приняла ее. А ей так хотелось опять назвать кого-то мамой… Перед ужином Георгий зашел к Алине в комнату, она уже переоделась и, стоя у окна, задумчиво вглядывалась в вечерний Париж.
- Все в порядке, дорогая? – Спросил Георгий, обняв ее за талию. Она вздрогнула от неожиданности, потому что не слышала, как он вошел, и незаметно смахнула слезу.
- Конечно, Георгий. Все замечательно. – Алина посмотрела на него и улыбнулась. В его глазах было столько любви и света, что ей стало немного стыдно за свою грусть.
- Мне показалось, ты загрустила…
- Нет, что ты… Просто вспомнила новогодние праздники дома, когда папа с мамой были живы. Последние три года я отмечала Новый Год одна… Было очень тоскливо. Но теперь…
- Теперь ты не одна. – Он крепче обнял ее и поцеловал в щеку. – И ты всем очень нравишься. Папа так просто влюблен в тебя. Я даже думаю, что я немного ревную, так много он о тебе говорит…
- Правда? Ты не шутишь?
- Нет, конечно, правда. Да и что тут удивительного? Ты у меня такая замечательная, и я такой счастливчик…
- А мама? Маме я, кажется, не очень понравилась… - Сказала Алина, постаравшись придать своему голосу как можно больше обыденности.
- Нет, дорогая. Ты не права. Просто она, возможно, немного ревнует. Я очень непросто ей достался… Как-нибудь я расскажу подробнее, но после Димитриса и до меня мама дважды теряла детей, доносив их почти до пяти месяцев. И со мной она почти всю беременность провела в больнице. Правда, после родов я уже не доставлял ей особых хлопот. Но она относится ко мне по-особенному. Не принимай это на свой счет. Ты ей очень понравилась, правда…
- Это, должно быть, ужасно… терять детей… - Едва слышно сказала Алина.
- Пойдем вниз, уже можно садиться за стол. Ты такая красивая. Настоящая парижанка.
На Алине было элегантное черное коктейльное платье, которое очень ей шло и подчеркивало ее безупречную фигуру, черные колготки и черные туфли на шпильке. Нитка белого жемчуга подчеркивала красоту ее шеи, а на изящной ручке подаренное Георгием кольцо смотрелось очень изысканно. Георгий взял Алину под руку, и они спустились в гостиную. Весело трещали поленья в камине, на накрытом столе горели свечи в хрустальных подсвечниках, изобилие напитков и еды делало стол по-настоящему праздничным. Вероника ходила у камина взад-вперед с Андреасом на руках, и объясняла ему, что сегодня наступит новый год. Это было смешное и трогательное зрелище одновременно. Наконец, около восьми, все расселись за столом, открыли шампанское, вино, коньяк, выпили за старый год и за все, что было в нем хорошего. Когда часы пробили двенадцать, раздался звон бокалов и громкое дружное «ура!». Звучали тосты, русская речь перемешивалась с греческой и французской, Георгий переводил для Алины все без исключения, чтобы она не почувствовала ни малейшего неудобства. Алине очень нравилось, как называли Георгия родные – Гиоргос. Это имя так шло ему, и она попросила разрешения называть его так же. Она прошептала ему на ухо, что «Гиоргос» звучит сексуально. Он рассмеялся и прошептал ей в ответ, что она нетерпеливая. После застолья были танцы, салют во дворе особняка, опять танцы, песни, обмен подарками. Алина умудрилась незаметно купить для Георгия очень красивые запонки, и он был очень растроган и сразу сменил свои на подаренные ею. А Алина уже получила столько подарков, что и не ожидала ничего, но уже на рассвете, вернувшись в свою комнату, она увидела на трюмо небольшой бумажный пакет, на веревочной ручке пакета висела маленькая открытка, в ней было написано всего несколько слов, но значили они так много: «С Новым Годом, любимая… Твой Г. Париж, 1 января 2004 г.». В пакете были духи от Dior и нежнейшая шелковая ночная рубашка молочного цвета. У Алины перехватило дыхание, никогда еще у нее не было таких красивых вещей. Она выскользнула из комнаты и тихонько постучала в комнату Георгия. Он открыл дверь и впустил ее, тихо закрыв за ней дверь. Он уже успел снять рубашку, и Алина немного смутилась. Он прижал ее к себе и поцеловал. Она закрыла глаза и растворилась в поцелуе.
- Гиоргос, я пришла сказать «спасибо», - прошептала она, когда Георгий на мгновение оторвался от ее губ.
- С Новым Годом, любимая… - Ответил он, и опять прильнул к ней губами. Он целовал ее так, что кружилась голова, и казалось, что она вот-вот упадет назад. Обхватив ее вокруг талии, он приподнял ее и перенес ближе к стене, так чтобы она могла опереться. Его руки сжали ее плечи, скользнули вниз, коснулись груди, задержались на талии, опустились на бедра. Платье задралось, и Георгий медленно провел рукой по ее бедру, обтянутому шелковым чулком. У Алины вырвался старательно сдерживаемый стон. Ее охватило неведомое до того момента чувство – будто в груди разгорается пламя и разливается по всему телу. Георгий целовал ее шею, и Алина медленно сползала по стенке на пол. Тогда он поднял ее, снова прислонил к стене и немного отстранился. Его глаза были затуманены страстью, он глубоко дышал, и прошло некоторое время, прежде чем он сумел произнести следующую фразу. – Мне становится слишком трудно сдерживаться… Пожалуйста, не искушай меня… Когда будут следующие каникулы? – Алина ответила не сразу, голос не слушался ее.
- В марте. Всего 11 дней.
- Я что-нибудь придумаю, чтобы продлить их… Я хочу свадьбу в марте… - Он глубоко вздохнул, пытаясь справиться с бушующим внутри желанием. Взгляд Алины случайно упал на его брюки, она покраснела, смущенно улыбнулась и прижалась к его плечу. - Ты согласна?
- Я… Да… Да… Я… - Он рассмеялся.
- Ты можешь говорить по-французски, или по-гречески, если ты позабыла русский…
- Oui, bien s;r , - сказала Алина, чем очень удивила Георгия.
- Моя талантливая! Пойдем, я тебя провожу. – Он накинул рубашку и проводил Алину до двери ее комнаты. Спи сладко, дорогая. Нам нужно быть стойкими еще два с половиной месяца. Без твоей помощи я вряд ли выдержу, ведь это целая вечность…
- Спокойной ночи, Гиоргос. - Алина встала на носочки, обвила руками его шею и тихо шепнула: - Я люблю тебя… Je t'aime . С Новым Годом!
Георгий вернулся к себе со счастливой улыбкой на губах. Он был невероятно счастлив. Алина, тихо прикрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной. Ее плечи, бедра горели от недавних прикосновений. Она старалась успокоиться, но получалось не очень хорошо. Она повторила рукой путь, который проделала рука Георгия по ее телу, и у нее опять перехватило дыхание. Она решила, что возможно, теплый душ или ванна ей помогут. Раздевшись, она прошла в ванную, благо, в доме в каждой спальне была своя ванная комната. Набрав воды, Алина медленно погрузилась в воду. Сначала ее тело пронизывала дрожь, но постепенно ей удалось расслабиться. Пролежав в ванне минут пятнадцать, она слегка промокнула себя полотенцем и надела новую ночную рубашку. Шелк струился по телу и обрисовывал ее стройную фигуру. Увидев себя в зеркало, Алина улыбнулась. Она была такой красивой сейчас… Она легла и быстро уснула, и ей снились бесконечные страстные поцелуи Георгия.
Десять дней в Париже пролетели так быстро и красочно, и уезжать было грустно. Но девятого января на рассвете Георгий, Алина и Вероника уже прилетели в Ташкент. Через несколько дней кончились каникулы, и для всех началась размеренная привычная жизнь. Но Париж остался в ней незабываемой сказкой, к которой они часто мысленно возвращались.
***
Для Георгия с Алиной начался предсвадебный период. Она больше не стеснялась садиться в его машину, когда он приезжал за ней после занятий. Она с гордостью носила его кольцо, и в ее классе всегда стояли свежие цветы, которые он присылал ей с посыльным. Дети перешептывались на переменах и приставали к Веронике с расспросами, и Вероника важно заявляла, что Алина – невеста ее дяди.
Наконец, Георгий с Алиной определились с днем свадьбы – 17 марта, среда, а директор школы разрешила Алине не выходить на работу с 11 марта и до 5 апреля. Георгий был доволен, что ему удалось буквально украсть Алину в середине учебного года. Все были удивительно добры к ним, и обстоятельства складывались как нельзя лучше.
В феврале Вероника стала девушкой, и Алина, была, конечно, первой, кому она сообщила эту новость. Алина позвонила Георгию и сказала, что у нее для него потрясающая новость, и чтобы он организовал ужин и цветы. «Не знай я, насколько мы целомудренны, я бы подумал, что ты беременна», - пошутил он. Алина рассмеялась, и, проводив Веронику домой, пошла искать ей подарок. Она купила ей набор молодежной косметики, красивый гарнитур белья, очень стильные джинсы и джемпер, и духи Lacoste Touch of Pink. В половине седьмого Алина с Вероникой ждали Георгия у ресторана. Он подъехал через несколько минут и вышел из машины с букетом белых роз. Алина взглядом показала ему, что цветы нужно подарить Веронике. «Поздравляю, только я не знаю с чем. Очередная победа в олимпиаде?» Вероника немного смущенно приняла цветы, поцеловала Георгия в щеку и повернулась к Алине за помощью.
- Пойдем, дорогой. У нас событие поважнее. Наша маленькая Века стала совсем взрослой. – Алина взяла под руки Георгия и Веронику, и они вошли в зал, где для них уже был накрыт столик. Георгий остановился на полпути к столику, обхватил Веронику за талию и несколько раз покружил ее вокруг себя.
- Поздравляю, моя сладкая, - тихо сказал он ей, поставив ее на ноги. – Как ты себя чувствуешь?
- Взрослой, - ответила Вероника и залилась краской. За столом Алина подарила Веронике подарок, и она была так тронута заботой и вниманием и тем, какой запоминающийся вечер Алина для нее устроила.
Начало марта прошло в радостных приготовлениях к свадьбе. Уже были разосланы пригласительные, заказан зал в отеле, подтверждено меню. Для родственников, приезжающих из-за границы Георгий забронировал номера в отелях, квартиры родителей и Вики с Димитрисом привели в идеальный порядок. Одним словом, Георгий взял на себя все организационные моменты, и так как хлопоты по благоустройству их нового жилища уже были закончены, Алине с Вероникой оставалось лишь заняться поисками свадебного платья. Георгий настаивал, чтобы оно было совершенно роскошное. Алина с Вероникой и шофером Георгия объездили практически все приличные салоны в городе и уже почти отчаялись, но потом, наконец, нашли именно то, что искали. Платье было великолепно. Алина в нем выглядела настоящей принцессой – утонченной, нежной, изысканной. От неожиданностей мартовской погоды они застраховались, купив белую меховую накидку. Ее наряд был продуман до самых мелочей, от туфелек до украшений, и ждал торжественного дня. И вот, наконец, он настал…
Алина почти не спала в ночь накануне свадьбы, так она волновалась. Вероника была с ней, они стали настоящими подружками, и Алине так важна была ее поддержка. Позавтракав, искупавшись и отдохнув, девушки отправились в салон красоты, где им сделали необыкновенно красивые свадебные прически. Георгий с утра съездил на кладбище, хотя они с Алиной и были там всего пару дней назад, и положил свежих цветов на могилы ее родителей. Он заехал в отель, чтобы убедиться, что все готово, ненадолго заглянул к брату и родителям, которые прибыли накануне, сделал несколько важных звонков и, наконец, успокоился. Он лег на диване в гостиной их новой квартиры, где они должны были поселиться с Алиной. Здесь было все устроено с таким вкусом, и Георгий с радостью вспоминал, с какой радостью и любовью Алина создавала уют в их семейном гнездышке. Он представлял, как через какое-то время по пушистому ковру будет ползать их малыш, и его сердце переполняло счастье. Он позвонил Алине: «Я не могу дождаться, любимая моя», - сказал он ей. Алина вся затрепетала от нежности, которая звучала в его голосе.
Около трех к Алине пришла подруга Ирина, которая должна была быть свидетельницей с ее стороны. Она долго не могла налюбоваться на свою дорогую Алиночку. Девушки едва успели повертеться перед зеркалом, как к дому уже подъезжал, сигналя, шикарный черный лимузин. Георгий и его свидетель и друг, Михаил, поднимались к Алине. На площадке второго этажа Георгий на мгновение остановился, так велико было его волнение. Вероника и Ира встречали мужчин на пороге, а Алина ждала в зале. Вручив цветы и расцеловав девушек, Георгий поинтересовался, когда же он увидит свою невесту. И тут Алина вышла из зала, и все замерли от восхищения. Георгия переполняли чувства, и он на мгновение потерял дар речи.
- Господи, Алина, любимая, ты у меня такая… Неужели я не сплю, и этот день настал? – прошептал он ей, обняв ее и нежно целуя ее в шею.
- Я сама верю с трудом, - застенчиво улыбнулась Алина в ответ.
Они выпили шампанского и отправились на свадебную прогулку по городу. Фотограф и его помощник были удивительно незаметны, фотоаппарат и камера работали нон-стоп, но совершенно не отвлекали и не мешали.
В шесть у входа в отель стоял швейцар, готовый направлять гостей в нужный зал. Алина была впечатлена его убранством, оно было таким изысканным и богатым, и она с благодарностью поцеловала Георгия за такой удивительно красивый праздник. Перед залом была огромная приемная, где молодые встречали гостей, здесь же был накрыт стол с легкими закусками и напитками, чтобы пришедшие могли перекусить до начала торжества. Алина так нервничала, что совершенно не могла есть. Вскоре начали прибывать гости, и приемная заполнялась цветами и подарками. Отец Георгия, поцеловав Алину, назвал ее дочкой, и ее сердце наполнилось невероятной теплотой. Мама была, судя по всему, достаточно сдержанной женщиной, но и она очень сердечно поздравила молодых. Они и в самом деле выглядели такими красивыми и такими счастливыми, что улыбка мгновенно озаряла лица всех присутствующих.
Ведущий пригласил гостей в зал, а ровно в семь под свадебный марш и аплодисменты Алина с Георгием торжественно проследовали к своему столу. После приветственных слов ведущего, приглашенная администратор ЗАГСа объявила о предстоящем торжественном моменте. У Алины от волнения закружилась голова. Ей предстояло произнести вслед за Георгием самое важное «да» в своей жизни. Наконец, волнующий момент остался позади, на ее безымянном пальчике появилось обручальное кольцо, уменьшенная копия того, что она только что надела Георгию. Зал на мгновение замолк, после чего раздались громкие аплодисменты, и заиграла музыка. Алина и Георгий только что стали мужем и женой…
Весь вечер они не могли оторвать друг от друга глаз. Принимая поздравления, они держались за руки, размыкая их только для того, чтобы поднять бокал. Их первый вальс приковал к себе всеобщее внимание, и впоследствии именно снимки и запись их волшебного танца станут их самыми любимыми воспоминаниями. Около одиннадцати, после того как был разрезан свадебный торт, Алина с Георгием покинули зал, где гости продолжали праздновать их бракосочетание. Георгий накинул ей на плечи меховую накидку, и они еще немного прошлись по аллеям перед отелем. Лимузин отвез их в их новый дом, куда Георгий, конечно же, внес Алину на руках. Едва перешагнув порог, они сплелись в нескончаемо долгом и нежном поцелуе.
- Ты у меня такая красивая, Боже мой! Я ослепну от твоей красоты… - Шептал Георгий, то покрывая лицо Алины поцелуями, то на мгновение отстраняясь от нее, чтобы увидеть ее всю.
- И ты у меня. Самый красивый во всей Вселенной. – Он крепко обнял Алину, и, оторвав ее от пола, закружил, переполняемый эмоциями.
В зале Алина еще долго вертелась перед ним, демонстрируя свое платье, и Георгию хотелось, чтобы этот день не кончался никогда. Но они оба были утомлены и, переодевшись, Алина первая пошла в ванную, а Георгий тем временем открыл шампанское, зажег свечи в спальне и расстелил постель и сам принял душ, благо, в квартире было две ванных комнаты. Когда Алина вышла к нему, на ней был тот самый молочно-белый пеньюар, который он подарил ей в Париже. Тончайший шелк обволакивал ее кожу и поблескивал в полумраке. Георгий обнял ее и от запаха ее волос, ее кожи, духов, у него перехватило дыхание. Пламя свечей вырисовывало на стенах причудливо дрожащие силуэты двух влюбленных. Они медленно двигались, словно в такт неслышимой музыке, но когда у Алины появилась слабость в ногах, Георгий бережно уложил ее на постели. Она молчала, вглядываясь в его глубокие глаза, и, казалось, была абсолютно спокойна, только дыхание выдавало ее волнение. Она была так божественно красива, что Георгию было страшно коснуться этой красоты и что-то в ней нарушить. Он гладил ее обнаженные руки, обводил пальцем вырез пеньюара на ее груди, скользил по шее вверх, погружался в волны ее волос, а затем провел невидимую линию от середины лба вниз, задержался на губах. Достигнув подбородка, он услышал ее вздох, и его пальцы проследовали дальше по шее, затем вдоль лямки пеньюара к одной груди, и сразу к другой и ниже и, наконец, замерли, чуть ниже пупка. Ее грудь взволнованно вздымалась, и Георгий сквозь ткань осторожно и нежно стал целовать ее. Алина застенчиво прикрыла грудь руками, когда он спустил лямки с ее плеч, но он целовал ее пальчики до тех пор, пока они не сдались и не соскользнули вниз. Правда, Алина тут же спохватилась и, обняв Георгия за шею, притянула его к себе, так, чтобы он не мог видеть ее тела. Он поцеловал ее в губы и, встав с кровати, затушил свечи. Комната погрузилась в полный мрак, и Алина почувствовала себя лучше. Освободив Алину от пеньюара, он наслаждался ее бархатистой кожей, такой гладкой и нежной, как лепестки роз.
- Ты боишься, милая? – ласково спросил он ее, осыпая поцелуями ее лицо и шею.
- Немного. – Она обняла его и крепче к нему прижалась.
- Не бойся, расслабься, все будет хорошо. – Она ему поверила и опустила руку, обвившуюся вокруг его шеи. Он медленно снял с нее белые кружевные трусики, и очень нежно гладил ее бедра, пока она не сумела расслабиться. Но стоило ему коснуться ее чуть выше, как ее бедра опять сжимались, и приходилось все начинать заново. – Хочешь, мы продолжим завтра, Алиночка?
Она отрицательно покачала головой и, усилием воли преодолевая свою застенчивость, слегка развела ноги. Внутренняя поверхность ее бедер была еще более нежная и такая горячая на ощупь. Георгий, приподняв Алину, подстелил под нее сложенную в несколько раз белоснежную простынь, и продолжил ласкать ее. И все же он чувствовал напряжение в ее теле, которое усиливалось, когда он пытался прикоснуться к ее лону. Она расслаблялась и, похоже, получала наслаждение, когда он целовал ее груди и живот, и он решил, что эти ласки должны были подготовить ее в достаточной мере. Удерживая свой вес, Георгий лег на нее, и она утонула в его глазах. Казалось, ее уносит водоворот, но она не хотела из него выбираться и не закрывала глаза. И когда она почувствовала боль, она все же продолжала смотреть ему в глаза, только крепко вцепилась в его плечо, немного его оцарапав. Георгий тоже не спускал с нее глаз, он хотел читать по ним, что она чувствует. Боль была недолгой, но возобновилась, когда Георгий попытался войти в нее глубже. На этот раз Алина почувствовала, как по ее бедрам потекла горячая струйка. Алина на мгновение зажмурилась. Георгий обнял ее и прижал близко к себе.
- Прости…
- Ничего… Я думала, это больнее…
- Я люблю тебя…
Георгий лежал на ней без движения, лишь удерживая свой вес, чтобы Алине не было тяжело. Он не хотел больше причинять ей боль, и, дождавшись, когда его эрекция спадет настолько, чтобы ей не было больно, лег с ней рядом и нежно обнял ее.
- Ты разочарован? – спросила Алина, и на ее глаза навернулись слезы.
- Вовсе нет. Ты восхитительная. И у нас все впереди. Через несколько дней, когда все заживет, тебе уже совсем не будет больно, я обещаю. – Алина прижалась к нему щекой, и он почувствовал, что она мокрая от слез. – Ты что, глупышка? Все было замечательно, и я всегда буду это помнить… Не каждому мужчине в жизни доводится быть для кого-то первым. И знаешь, мой отец еще в ранней молодости сказал мне как-то, что женщину не нужно мучить после того, как все случится. Ее нужно оставить в покое, чтобы она отдыхала. Так что ты все не так истолковала.
- Правда? – Он крепче сжал ее в объятиях и нежно поцеловал в макушку.
- Конечно же, правда. Отдохни, и я отнесу тебя в ванную.
Алина лежала, тесно прижавшись спиной к груди Георгия, его руки нежно гладили ее груди, такие восхитительные, что, возникнув снова, у него не спадала эрекция. У Алины была очень чувствительная зона спины вдоль позвоночника, и она прогибалась, когда Георгий пальцами скользил по ее коже. Они о чем-то тихо шептались, это были невысказанные нежности, которыми они не осмеливались обменяться раньше. Именно в этот час, пронизанный нежностью и любовью, именно в этой комнате, зародился их настоящий, глубокий союз.
Не включая света, Георгий отнес Алину в ванную и искупал ее, словно она была его ребенком. Вода лилась между их телами, теплая и расслабляющая. Бережно обтерев Алину полотенцем, Георгий отнес ее обратно в спальню и укрыл одеялом. Он уже убрал с постели памятную простыню с пятнами крови.
- У тебя ничего не болит, любимая? - Алина покачала головой и сладко зевнула. Она чувствовала некоторую боль от недавнего вторжения в свое девственное тело, но сейчас это было не так остро и даже приятно.
Они быстро уснули и проспали почти до полудня. Вечером в ресторане был заказан ужин для узкого круга самых близких родственников. Алина великолепно выглядела в изумрудном велюровом платье в цвет ее глаз, но ее щеки то и дело заливал румянец. Отец Георгия, поздоровавшись с Алиной и по-отечески обняв ее, отвел Георгия в сторону. Они обменялись парой тихих реплик, и Алина видела, как, улыбнувшись, отец похлопал сына по плечу. Встретившись с взглядом Георгия, она смутилась и опустила голову. Вечер прошел в теплой семейной обстановке, но Георгию и Алине не терпелось умчаться домой и остаться наедине.
Так началась их семейная жизнь. Алину вскоре покинул страх, и, как и обещал Георгий, в их следующую близость ей совсем не было больно. На четвертый день после свадьбы молодые супруги уехали в двухнедельное свадебное путешествие на Мальдивы. Это был незабываемый период, и, вернувшись, они часто вспоминали свою сказочную поездку. До конца учебного года оставалась одна четверть, и Георгий не мог дождаться, когда он сможет опять увезти свою молодую жену подальше от всех.
***
Как только Алина вышла на работу, Вика с малышом вернулись в Париж, а Вероника опять была с ними. Им это нисколько не мешало, она была такой неотъемлемой частью их отношений, что они считали ее своим талисманом. Вскоре пришло лето, и Георгий отвез Веку во Францию. Они с Алиной провели почти все лето в Греции и греческой части Кипра. Гармония, возникшая между ними, с каждым днем становилась все глубже, и они были по настоящему счастливы. Домой возвращались через Париж, проведя две недели с Векой. Андреас уже вовсю ползал, и Вике, конечно, помощь Вероники была просто необходима. За лето ее французский заметно улучшился, и Веронику уже приняли в одну из лучших парижских школ. Алина знала, что ей будет очень не хватать ее маленькой Веки, их связывало столько важных событий. Георгий обещал, что они будут встречаться каждые каникулы.
В сентябре начался учебный год, закончились праздники и начались будни. К годовщине их знакомства они были женаты уже целых пять месяцев. Но их медовый месяц все продолжался, и радость от общения друг с другом нисколько не притупилась.
В одну из холодных октябрьских ночей, когда за окном лил дождь, Георгий сжимал Алину в своих горячих объятиях. Она, утомленная, лежала без движения, и ее глаза были прикрыты. Им было так хорошо вместе.
- Алина, я так люблю тебя… Ты знаешь об этом? – Она улыбнулась.
- Догадываюсь…
- А что нужно сделать, чтобы ты была уверена? – Игриво спросил ее Георгий.
- Подарить мне ребенка… - Тихо ответила она.
Георгий молча и благодарно обнял ее, и они пролежали так очень долго, в полном единении и согласии. Вскоре после свадьбы они решили, что хотят повременить с беременностью полгода или чуть больше, чтобы успеть насладиться друг другом до того, как беременность внесет в их жизнь некоторые ограничения. Все это время осторожность была задачей Георгия, но теперь от него требовалось обратное. Они мечтали, как будут купать ребенка перед сном, как будут гулять с ним в парке, как он будет вкусно пахнуть молочком, и как он будет похож на них обоих. С этой мыслью они заснули.
Через пару недель на юбилей своей близкой подруги приехала мама Георгия и остановилась у них. Это была красивая моложавая женщина, и она не любила, когда ее называли по имени-отчеству. Поэтому Алина называла ее Дора, хотя ей очень хотелось, чтобы со временем та попросила ее говорить ей «мама». Алина полюбила родителей Георгия всей душой, ведь именно благодаря им она была так счастлива. Алина уже хорошо понимала греческий язык, хотя говорить еще стеснялась.
В один из дней Алина на работе почувствовала себя нехорошо, у нее начались месячные, и сильно болел живот. Она отпустила детей с последнего урока, и, взяв такси, примчалась домой и свернулась калачиком на кровати. Принятые таблетки но-шпы вскоре подействовали, и она уснула. Проснулась она оттого, что кто-то говорил по телефону. Сквозь сон она не сразу поняла, что речь шла о ней. Дора говорила по-гречески со своей подругой, вероятно, не догадываясь, что в доме кто-то есть. Алина понимала почти все, и, сжавшись в комочек, она была готова заскулить от боли. Дора сказала, что «Георгий, к сожалению, все-таки женился на этой молодой учительнице. Хотя она ему совсем не пара, такая простая и безродная, и в ее жилах нет ни капли греческой крови. Вот если бы Рита, если бы Рита стала его женой, они были бы такой блестящей парой. Но еще не все потеряно, может, поживут немного, и поймут, какие они разные. Хоть бы только она не забеременела, пока Георгий не опомнится».
Алина ценой невероятных усилий заставила себя не плакать. Все ее надежды рухнули в одночасье. Она помнила слова своей матери, которые она не раз повторяла Георгию: Брак может быть счастливым лишь с родительского благословения. А чтобы дитя пришло в этот мир, его должны хотеть все вокруг». Алина свято верила в эту простую истину, и поняла, что ее счастью пришел конец. Она не хотела бороться против матери того, кого она так сильно любила. На днях они с Георгием отметили полугодие со дня свадьбы. Видимо, ровно столько счастья ей было отмерено судьбой. Она пробыла в комнате еще с час, надеясь, что Дора, быть может, уйдет, но уже начинало темнеть, и ей нужно было готовить ужин. Тогда она встала и вышла из спальни. Дора сидела на диване в зале и листала журнал, она вздрогнула при виде Алины и побледнела. Алина сделала вид, что удивилась, сказав что-то вроде «Я приболела и заснула, даже не слышала, что Вы пришли. Извините, что напугала. Я схожу в аптеку. Хотите что-нибудь сладкое к чаю? Я куплю по пути». Алина сыграла свою роль блестяще, ничто не выдало ее, и Дора, дополнительно успокоив себя тем, что она говорила по-гречески и не так громко, перестала нервничать. Алина вернулась домой с рулетом. Но ее главным приобретением стали противозачаточные таблетки, которые она тщательно спрятала в своей сумочке. Она принялась готовить ужин и даже пару раз обратилась к Доре с вопросами о том, как лучше готовить мусаку.
Георгий пришел как раз к ужину, но он сразу почувствовал, что с Алиной что-то не так. Он сделал все, чтобы они как можно раньше легли спать.
- Что с тобой, дорогая? Что-то случилось? Что-то в школе?
- Нет, ничего, я просто ужасно себя чувствую.
- Что такое?
- Видимо, немного простыла, и месячные пришли… Все болит ужасно.
- Бедная моя. Иди сюда. – Он нежно обнял ее. – Ну, потерпи немного, может это последние месячные на много месяцев вперед… Ты что-нибудь выпила?
- Да, но-шпу, мне уже лучше, но я очень хочу спать.
- Спи, малышка. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Георгий.
Алине, конечно, было совсем не до сна. Она не знала, как ей дальше жить. Она не могла сказать Георгию о том, что слышала, ведь Дора была ему матерью, и было бы неправильно посеять между ними вражду. К тому же, Алина всегда признавала приоритет родителей над всем остальным, на этом строился весь ее мир. «Мама – это первично», - считала она. Алине казалось теперь, что его мама права, ну какая, в самом деле, она ему пара, обычная девушка, совсем не такая, какая нужна ее сыну, ведь он само совершенство! Утром, с кругами под глазами и совершенно разбитая, она пришла на кухню, где Георгий пил свой утренний кофе.
- Алина, ты плохо спала. Ты мне скажешь, что с тобой?
- Кажется, я заболела, Георгий.
- Тогда оставайся дома, я заеду в школу и предупрежу.
- Нет, не могу. Завтра четверг, завтра отлежусь. У меня сегодня всего четыре урока. Все будет нормально.
- Ты уверена?
- Конечно. Не беспокойся, любимый.
Георгий отвез Алину в школу и поехал на работу. Уроки тянулись бесконечно. Наконец, отпустив класс, Алина собралась и вышла из школы. Домой возвращаться не хотелось, и она пошла на кладбище. Она смела с памятников опавшие листья и поцеловала мамин портрет. Из глаз ее полились слезы, и она долго не могла уйти. Она просила маму дать ей знак, как ей быть дальше. Когда Алина вернулась домой, Георгий был уже дома. Он был один. Он был встревожен и расстроен, на его лбу образовалась грустная складка.
- Я заезжал за тобой в школу, но мне сказали, что ты уже ушла, хотя я был всего через полчаса после окончания последнего урока. Я звонил домой и на сотку, ты не отвечала. Где ты была, Алина?
- Я гуляла. Я забыла включить телефон, извини. Просто захотелось пройтись…
- Где ты гуляла?
- Прости, Георгий, мне сейчас не хочется рассказывать, я просто ходила по улицам.
- Так что все-таки случилось?
- Ничего, правда, ничего. Хандра напала.
- Без причины? Вот так взяла и напала?
- Я не знаю, правда. Не мучай меня, пожалуйста. Я очень устала и хочу лечь. А где мама?
- Она в гостях, сегодня же юбилей.
- Ах, да, это ведь сегодня. Когда ты поедешь за ней?
- Она возьмет такси. Вы повздорили?
- Мы? Нет, что ты! С чего вдруг? Да и когда? Спроси у мамы, если ты мне не веришь.
- Я верю тебе, но я так же привык верить себе. С тобой что-то не так.
- Это пройдет, Георгий, пожалуйста, не беспокойся за меня.
На этом разговор был исчерпан, и Алина, наскоро перекусив, пошла спать. Георгий убрал со стола, вымыл посуду и пришел в спальню. Ему показалось, что Алина спит, и он не стал ее больше тревожить. Алина и вправду очень устала и погрузилась в неглубокий сон. Она чувствовала, как заботливые руки Георгия поправили ее одеяло, как он поцеловал ее в лоб, а потом во сне пришла мама и сказала ей про благословение… Она проснулась и заплакала. Георгий мгновенно проснулся и обнял ее.
- Милая, да что с тобой такое?
- Мне приснился плохой сон, не обращай внимания.
- Расскажи мне, что за сон.
- Нет, не хочу, он очень плохой. Я видела во сне мою маму…
- И что?
- Я не хочу говорить, Георгий, пожалуйста. – Он обнял ее и дал ей поплакать вволю.
- Давай завтра сходим на кладбище и поставим свечи в церкви, тебе станет легче.
- Давай, только не завтра. Сначала проводим маму, а то она уедет, а мы все время где-то пропадаем.
- Хорошо. Ты права, осталось всего два дня до ее отъезда. Может, завтра сходим в театр, хочешь? Ты будешь в состоянии?
- Да, с удовольствием.
Следующим вечером втроем они пошли в театр на «Флорию Тоску», и Алина плакала и радовалась, что ее слезам есть вполне объяснимая причина – трагедия на сцене. Поужинав в ресторане, они вернулись домой. Алина вела себя как обычно, и Георгий немного успокоился. На следующий вечер Алина с Георгием отвезли Дору в аэропорт, и все было, как всегда, только при прощании, случайно встретившись с Дорой глазами, Алина не смогла не отвести взгляда. Ночью у Алины поднялась температура, и все выходные и следующую неделю она провела в постели.
После отъезда Доры все потихоньку возвращалось на свои места, и Георгий был всегда так ласков, что Алина позволила себе быть счастливой еще ровно столько, сколько он будет готов прожить с ней без детей. Они часто занимались любовью, правда, ей стало сложнее расслабляться, и иногда приходилось притворяться. Георгий не мог не чувствовать этого, но не было никаких видимых причин, которые могли бы расстроить Алину, разве что тот давнишний сон, о котором ему не хотелось напоминать ей. Новый Год отмечали опять в Париже, и там она опять стала сама собой, вернулась ее нежность, и чувственность, и страсть. Но месяц за месяцем она тайно пила свои таблетки, и каждый раз надеялась, что они подведут, и расстраивалась регулярно и искренне вместе с Георгием. В марте, отметив годовщину свадьбы, он предложил ей обратиться к врачу. Она согласилась. Они оба прошли все возможные исследования и тесты, и все результаты говорили только об одном – они абсолютно здоровы, просто их время еще не пришло. В июне, после окончания учебного года, они отправились в отпуск в Турцию. Это был второй медовый месяц, с той лишь только разницей, что Алина знала наперед, что все их старания зачать ребенка напрасны. Она не забеременеет. Чудес не бывает. Не успели они вернуться домой, как у Алины начались месячные.
- Господи! Твой организм работает как часы. Все ему нипочем, ни смена климата, ни перелеты, ни часовые пояса. Может, это со мной что-то не так?
- С тобой все в порядке, ты же знаешь. Ты уже проверялся несколько раз.
- Тогда что мы делаем не так?
- Я не знаю, Георгий. Не знаю. Может, Бог не хочет, чтобы у нас был ребенок?
- Почему ты так говоришь? – Он обнял ее и приказал себе не отчаиваться.
Летние месяцы были смесью надежды, разочарования и новых попыток, в которых они вообще забывали, что в первую очередь это был акт любви. Их прелюдия сошла на нет, Алина начинала нервничать, если занятия любовью продолжались дольше нескольких минут, она перестала испытывать удовольствие, близость стала очень болезненна для нее, иногда она даже плакала от боли. В середине августа Алина хотела позвонить подруге, но, подняв трубку, услышала, что Георгий говорил с матерью по параллельному аппарату. «Ей вечно не здоровится. Она даже не может родить тебе ребенка!» - услышала она слова Доры и осторожно положила трубку на рычаг. Это было последней каплей. Вечером, когда Георгий попытался обнять Алину, она решительно отстранила его.
- Я больше так не могу, Георгий. Мы скоро друг друга возненавидим из-за того, что у нас ничего не получается. Мы уже давно делаем все механически, словно ходим на физиотерапию. Мы забыли, что такое желание, разучились чувствовать. Я ценю твой героизм, тебе, конечно, нужно гораздо больше усилий, чтобы настроиться и чтобы вообще могло получиться хоть что-нибудь. Но я так больше не могу. Я, действительно, не могу больше. – Алина встала с кровати и ушла на кухню. Она сделала себе кофе, и когда Георгий пришел на кухню, тоже налила ему чашечку. Они сели друг напротив друга за кухонным столом, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
- Алина, любимая, ты права. Так дальше продолжаться не может. Я чувствую, как это мучительно для тебя. Прости меня. Сам не знаю, как я это допустил. Это просто какой-то абсурд. Но я люблю тебя, и ты мне важнее всего. Давай сделаем перерыв. Хочешь, мы будем спать в разных комнатах, пока опять не почувствуем, что значит желать друг друга. И к черту все! Мы не будем больше ничего ждать, мы станем просто жить, как раньше, и будем опять счастливы. Нам больше никто не нужен для счастья, только ты и я… – Алина молчала, попивая свой кофе. Наконец, она поставила чашку на стол и посмотрела Георгию прямо в глаза.
- Георгий, я тоже люблю тебя. Но глупо обманывать себя. Я хочу ребенка. Жизнь женщины лишена смысла, если у нее нет детей. В моем случае, я просто обязана оставить ребенка после себя, чтобы мои родители продолжали жить в нем. Это тебе сейчас кажется, что мы сможем не ждать и не надеяться. Мы вернемся к нынешнему положению в лучшем случае через пару-тройку месяцев. Только все станет еще хуже и безнадежней. Я хочу детей, Георгий, я не могу от этого отказаться. И я хочу своих детей, понимаешь? Доктора говорят, что мы здоровы, значит, у нас, и у тебя, и у меня, есть шанс в будущем, если только мы сами не отнимем его у себя… У нас, должно быть, какая-то несовместимость…
- Алина, мы можем поехать в Москву, там медицина ушла далеко вперед. Мы можем поехать заграницу, мы можем позволить себе все что угодно. Пожалуйста…
- Георгий, то, что врачи повысят наши шансы, не изменит той ситуации, в которой мы оказались. И потом, я знаю, у нас не будет детей… - Она горько вздохнула.
- Почему? Как ты можешь быть так уверена? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
- Сон… Помнишь тот сон, про который я не хотела говорить тебе?.. Мама пришла ко мне во сне и сказала, что у нас не будет детей…
- Алина, это глупо…
- Может быть для тебя, но не для меня… Что-то не так, нас не благословило небо… У нас не будет детей, я знаю… - Она уже в десятый раз повторила эту фразу со странной для Георгия уверенностью, от которой у него мурашки побежали по коже. Несмотря на несомненную любовь мужа, Алина чувствовала себя чужой в этой благополучной семье и была уверена, что не забеременеет, даже если бросит пить свои таблетки.
- Алина… Что ты хочешь сказать всем этим? – У Георгия ком застрял в горле, и он с трудом говорил.
- Нам… нам нужно развестись…
- Что? Нет… Я не могу тебя отпустить… Алина… Мы же любим друг друга…
- Видимо, этого не всегда достаточно, как бы горько это ни звучало. Я не хочу, чтобы твои родные в душе упрекали меня за то, что я держу тебя возле себя и при этом не могу родить тебе ребенка… Пройдут годы, у твоих друзей подрастут дети, и ты поймешь, что ты потерял самое важное, и возненавидишь меня. Ты – лучшее, что было в моей жизни. Я не хочу это терять. Пусть даже это останется только воспоминанием.
- Невозможно. Нет, твой план, он просто чудовищен… - У Георгия впервые в жизни опустились руки. С одной стороны, он понимал, что Алина права. Дети занимали слишком большое значение в их жизни, чтобы они смогли смириться с их отсутствием. И он уже услышал первый упрек от своей матери по этому поводу. Это удивило его, ведь, в конце концов, они были женаты не так долго. Кроме того, никто не знал об их безрезультатных попытках, чтобы вообще затрагивать эту тему. В голосе матери он услышал непонятное ему раздражение. Неужели Алина была права, сказав еще при первой встрече, что его мама не приняла ее? Но даже если так, что это меняет? Ведь это он живет с ней, и он ее безумно любит! Георгий не мог представить своей жизни без Алины, эта мысль была для него невыносимой… Алина ласково потрепала его по плечу.
- Когда-нибудь, ты поймешь, что я была права. И даже скажешь мне спасибо… Прости меня, Георгий. Прости меня, что я не смогла… - Она заплакала и ушла в спальню.
На следующий день, когда Георгий вернулся домой, вещи Алины были уже аккуратно уложены в картонные коробки, которые стояли в прихожей. Она решила вернуться к себе до начала нового учебного года. Так у нее будет несколько дней, чтобы прийти в себя.
Увидев коробки на пороге и опустевший и потускневший вдруг дом, Георгий был готов забыть, что он мужчина, и разрыдаться как ребенок. Но он собрал свою волю в кулак и решил, что ему нужно пощадить чувства Алины, ведь ей было ни чуть не легче, чем ему.
- Здравствуй, Георгий… Ты ведь поможешь мне, правда?
- Я не думал, что ты… все решишь так скоро…
- Так будет лучше для нас обоих, пожалуйста, поверь мне…
- Я не могу сейчас здраво мыслить. Я надеюсь, ты действительно все хорошо обдумала. И ты не оставила мне другого выбора, кроме как принять твое решение…
- Прости меня, пожалуйста. Если сможешь… - Она вздохнула и взяла с пола сумку. Обернувшись, Алина мысленно попрощалась с их гнездышком, где она прожила без малого полтора года, из которых шесть месяцев были безоблачно счастливыми… Ей было очень больно, но, скрепив сердце, она спустилась на улицу. Георгий погрузил коробки, и сел за руль. Его руки дрожали, и он не мог завести машину. Алина взяла его за руку. – Прости меня…
Он был не в силах произнести ни слова. Через пятнадцать минут они уже были у ее старого подъезда, у дома, в котором она родилась и выросла. Сердце щемило, глаза горели от слез, ком в горле мешал говорить, и даже дышать было трудно. Георгий занес коробки в дом и прошел в ванную вымыть руки. Вернувшись, он застал Алину прислонившейся к двери с безвольно опущенными руками и совершенно обессиленную. Георгий обнял ее, и она обхватила его руками. Он целовал ее, и их слезы, смешиваясь, текли по щекам. Это было странно, но их охватило такое сильное желание, хотя Георгий и боялся, что он ошибся, приняв за страсть что-то другое. Но Алина стала лихорадочно расстегивать рубашку на нем, и очень скоро они оказались на ковре в зале. Ей было немного больно, но это не было похоже на ту боль, которую она испытывала регулярно в течение последних месяцев. Они вдруг вспомнили, что любовью занимаются еще и ради нее самой, а не только с целью зачать ребенка. Это было больно и прекрасно одновременно.
- Алина, мы не растеряли чувств, ты ведь знаешь. Пожалуйста, вернись домой… Прошу тебя.
- Георгий, пожалуйста, не начинай все сначала. Я должна пожить одна, иначе я просто сойду с ума… - Он вздохнул, понимая, что она имеет право на покой, на жизнь вне ужасающих рамок календаря, где каждый двадцать девятый день приносит новую порцию отчаяния.
Перед тем, как уйти, Георгий оставил на трюмо в спальне конверт с деньгами, чтобы Алина ни в чем не нуждалась, по крайней мере, в ближайшие полгода. Она приняла этот жест, потому что знала, как важно Георгию знать, что у нее будет все необходимое.
Первые дни были самыми трудными для них обоих, чувство одиночества было нестерпимым. Алина плакала сутками на пролет, потом спала глубоким, похожим на полное бесчувствие сном. Но занятия, начавшись, не позволили ей хандрить, и она очень медленно, с переменным успехом, стала возвращаться к нормальной жизни. В этой нормальной жизни ей не приходилось ежедневно тайком глотать таблетки, и уже одно только это было большим облегчением. Она так часто боялась, что Георгий вдруг случайно наткнется на маленький, но такой надежный блистер в ее сумочке. Как она сумеет объяснить ему, зачем она пьет эти таблетки? Но теперь этот страх перестал существовать для нее, а ненавистный блистер был немедленно отправлен в мусорное ведро.
Георгий позвонил ей в начале сентября узнать, как у нее дела, и сказал, что уезжает в Москву на пару недель. Он ездил в Москву инкогнито, встретился только с отцом и рассказал ему все. Отец был очень расстроен, он всем сердцем привязался к Алине, он всегда мечтал о дочери, но Бог подарил им с женой только двух сыновей. И вот у него все-таки появилась дочка, да еще такая отзывчивая и такая любящая. Дора, видя отношение мужа к снохе, даже не стала заикаться о своем недовольстве ее происхождением, она боялась навлечь гнев мужа, так как в глубине души чувствовала, что несправедлива к Алине. Но это чувство она похоронила так глубоко, что добраться до него было невозможно. В конце концов, Георгий был ее сын, которого она выносила и родила с таким трудом, она посвятила ему все свои молодые годы, и впервые вспомнила о себе как о женщине, только когда Георгий закончил четвертый класс. Кому, как ни ей знать, какая женщина достойна быть женой ее обожаемого сына? Еще когда Георгий был студентом, она и ее подруга мечтали, что их дети повзрослеют и создадут семью всем на радость. Но у детей были разные интересы, хотя родители и отказывались признавать этот факт. Наконец, Рита уехала и осталась в Москве, а Георгий успешно работал в Ташкенте. А потом он встретил Алину и верил, что именно она и есть его судьба. Они подходили друг другу, как две половинки одного яблока. Даже расставание не изменило этого чувства единства. И хотя Георгий никогда бы не отпустил Алину, будь на то его воля, он ясно осознавал, как важно для нее иметь ребенка. И это означало, что он должен отпустить ее, отпустить, потому что любит, а не потому что разлюбил… У Алины была удивительная интуиция, Георгий не раз убеждался в правильности ее самых невероятных предсказаний, и он принял ее решение как приговор – у них не будет детей…
***
В октябре Георгий завез Алине свидетельство о разводе, так как она настояла на том, чтобы они поставили в их отношениях действительную точку. После этого он уехал в Москву с твердым намерением там остаться. Последующие полгода тянулись для обоих мучительно медленно, как жестокая пытка. Только с приходом весны Алина стала возвращаться к нормальной жизни, ее чувства понемногу оживали, стало радовать пение птиц и цветение фруктовых деревьев. Иногда она даже принимала приглашения друзей поужинать вместе. В июне в школе начался ремонт, и Алина проработала до самой середины июля. Она купила путевку в горы и через неделю почувствовала, какой целительной силой обладает природа. Она подолгу лежала под одинокой ивой у горной речки, подставив себя ласковому, совсем не городскому солнцу. Иногда она ходила в кино, а вот дискотеки и шумный бассейн ее совсем не привлекали. В речке было слишком мелко, и вода была слишком холодной, чтобы купаться, но Алине было приятно походить босиком по камням, пока ноги не начинало ломить от холода. За месяц, проведенный в горах, она немного поправилась, перечитала массу книг, вдоволь выспалась и вернулась домой другим человеком. Она записалась на танцы, и движение приносило ей огромное удовольствие. Кроме того, в тренажерном зале по соседству с танцевальным в это же время занимался мужчина, который постоянно оказывал ей знаки внимания. Как-то в пыльную бурю она даже позволила ему подвести ее до дому. Его звали Александр, и он был весьма приятным в общении, но Алина еще просто не была готова принять чьи-то ухаживания. В конце августа Алине позвонили из одного очень престижного лицея и предложили перейти туда работать. Она согласилась практически моментально, потому что слишком многое в ее школе напоминало ей о Георгии и Веронике. Они так и не смогли объяснить девочке, почему распалась их семья. Директор школы с пониманием отнеслась к Алининому увольнению и дала ей самые хорошие рекомендации.
Работа в новом месте была гораздо интересней и сложнее. Алина быстро вошла в коллектив, особенно подружившись с молодой преподавательницей черчения Юлией. Они стали вместе ходить на танцы, что весьма расстраивало Александра, но забавляло Алину. В лицее, кажется, за ней пытался ухаживать сам директор. У него была репутация безупречного джентльмена. Он был разведен, с хорошими манерами, и очень образован. Но Алина все еще не была готова к чему-то большему, чем просто приятельские или профессиональные отношения, хотя сам факт наличия поклонников не был ей неприятен. Она просто жила, наслаждаясь теплой золотой осенью, новой работой, не задумываясь о том, что будет завтра.
Странная штука – человеческая память. Алине хватило часу, чтобы вспомнить всю историю своих отношений с Георгием – от знакомства до развода. Странно, что в этот раз воспоминания не вызвали боли. Странно, что он вот так разглядел ее сегодня в толпе. Странно, что они вообще оказались в одном месте в одно и то же время. Это было тем более странно, потому что Алина крайне редко захаживала в этот супермаркет, а Георгию, по идее, вообще было нечего там делать...
***
Немного отдохнув, Алина начала готовить ужин. В глубине души она надеялась, что Георгий все же передумает и придет. Ей хотелось поговорить с ним и попытаться понять причину безмерной тоски, поселившейся в его глазах. Накрыв на стол, Алина приняла душ, переоделась в простое, но элегантное трикотажное платье, подкрасилась. Часы показывали семь, но никого не было. Прошел еще час, и Алина поняла, что ждет зря. «Он ведь сказал, что не придет. Зачем я расстраиваюсь?». И вдруг раздался звонок в дверь. Взволнованная, Алина открыла дверь, но была горько разочарована – это предлагали молоко, и она поспешила проводить нежданного торговца. Алина была почти готова заплакать от обиды. Переодевшись в домашнюю одежду, она села ужинать перед телевизором. Шел концерт, и настроение понемногу улучшилось. Возвращаясь на кухню с пустой тарелкой, она напевала только что услышанную по телевизору песню, и в этот момент в дверь опять позвонили. «А это интересно кто?». На пороге Алина увидела Георгия, в руках он держал букет бледно-персиковых роз и бумажный пакет. Алина замерла от неожиданности. У нее в руках была грязная тарелка, и она не могла взять цветы.
- Проходи, я сейчас. – Алина быстро отнесла тарелку на кухню, по пути отирая губы и представляя, как она, должно быть, нелепо смотрится, встречая гостя в таком виде.
- Прости, ты, наверное, меня уже не ждала. Я… Это тебе. – Георгий вручил ей букет цветов. – И вот вино к рыбе. И твой любимый тирамису.
- Спасибо. Проходи. Ты опоздал. Но я еще не успела съесть всю рыбу.
- Я думал, что не стоит доставлять тебе лишних хлопот своим визитом. Но потом вот не удержался и пришел. – Алина поставила букет в вазу и опять накрыла на стол.
- Как всегда, лучшие цветы в городе, - улыбнулась она. – Ну, открывай вино.
Они сидели за столом, ужинали, болтали о пустяках. Георгий похвалил ее рыбу и ел с аппетитом. Алина была уже не голодна и в ожидании десерта пила вино.
- Алин, а давай посмотрим фотки, а?
- Наши что ли?
- Ну да, наши.
- Ну, хорошо, давай посмотрим. Пойдем в зал тогда. – Алина заварила чай, и они разместились на диване в зале с кучей фотоальбомов. Фотографии словно вернули их в прошлое, и они смеялись, вспоминая те или иные моменты их отношений, запечатленные на снимках. Алине было немного странно возвращаться к воспоминаниям во второй раз за сегодняшний день – сначала мысленно и в одиночестве, а теперь просматривая фотографии вместе с Георгием. Свадебный альбом они пробежали глазами быстро и молча. Они были такими счастливыми тогда, лица светились любовью и нежностью друг к другу, и теперь, через год после развода, на эти снимки было больно смотреть. Алина решительно захлопнула альбом, так и не пролистав его до конца. – Ну, все. Хватит.
- Да… Потанцуем?
- Даже не знаю… Ты такой весь в костюме, а я в домашних штанах и майке.
- Это неважно. Включи что-нибудь. – Алина включила какой-то лирический сборник, и они, бросив альбомы на диване, стали танцевать. Хотя это было скорее не танцем, а просто медленным топтанием на месте под музыку. Георгий гладил Алину по спине, время от времени замирая на мгновение и прижимая ее теснее к себе, словно стараясь запомнить свои ощущения перед прощанием. Так они кружились довольно долго, пока не кончилась музыка. – Ты, наверное, устала. Да и мне пора… Ненавижу возвращаться в гостиницу в такой час, она словно вымирает.
- В гостиницу? Ты остановился в гостинице?
- Да, в Дедемане.
- ? Зачем? Почему не дома?
- Не знаю, не смог. В следующий приезд я думаю продать квартиру.
- Правда? Значит, ты решил обосноваться в Москве окончательно?
- Да, думаю, что да. Дела идут хорошо, ребята здесь справляются и без меня. Так что мне здесь делать нечего…
- Понятно. И все же жалко будет продавать квартиру, ты столько вложил в нее времени и усилий.
- Ну, надеюсь, кто-то еще будет в ней счастлив.
- Знаешь что? Не ходи ни в какую гостиницу. Уже первый час. Оставайся. Я тебе сейчас постелю.
- Да нет, мне неудобно, лишние хлопоты тебе.
- Ой, перестань, какие хлопоты. Оставайся.
- У меня завтра встреча в одиннадцать утра. Мне придется рано встать, чтобы успеть вернуться в гостиницу, побриться, привести себя в порядок. Я не хочу, чтобы ты тоже вставала рано из-за меня. Завтра ведь выходной.
- Я все равно встаю в восемь. И тебя разбужу. И бритва у меня твоя есть.
- Моя бритва? До сих пор? Почему ты ее хранишь?
- Ну… Знаешь ли, она занимает не так много места и совершенно мне не мешает. Все. Решено. Ты остаешься.
- Алина… Мне, правда, лучше уйти.
- Ничего не хочу слышать. Давай, раскладывай диван.
- Нет, не надо, я так лягу, мне так удобно.
- Лентяй. Хорошо. Как хочешь. – Алина принесла из спальни комплект постельного белья и полотенце. – Иди в ванную, я пока постелю тебе. В шкафчике твоя бритва и там же возьми себе новую щетку. И вот полотенце.
- Спасибо. – Георгий ушел в ванную, и когда за ним закрылась дверь, Алина разложила все-таки диван и постелила ему постель. Через несколько минут он вернулся из ванной, неся перед собой свои рубашку и брюки, перекинутые через руку. – Алина немного смутилась, увидев его в трусах. – Извини, я в таком виде.
- Ничего. Ложись. Давай, я повешу. – Она взяла из его рук одежду и аккуратно развесила ее на стуле. Георгий сел на диван и прикрыл ноги простыней.
- Ты все-таки разложила диван.
- Тебя ведь не допросишься. Ложись, я тоже пойду в ванную. – Алина приняла душ и, выйдя из ванны, зашла к Георгию пожелать спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Алина. Спасибо за гостеприимство и за прекрасный вечер.
- Не за что. Спокойной ночи.
Алина легла, но сон не шел к ней. Было так странно знать, что за стенкой, в нескольких метрах от нее, лежит Георгий, ее бывший муж, ее первый мужчина и, несомненно, самая большая и яркая любовь ее жизни. Никто никогда не сумеет затмить его образ в ее сердце. И хотя их брак распался, Алина никогда не жалела о том, что он был в ее жизни, пусть и совсем недолгие два года. Она желала ему счастья, но чувствовала, что у Георгия, в отличие от нее самой, что-то не клеилось, несмотря на кажущееся благополучие. Алина тихонько встала и прошла на кухню. Она налила себе вина и вернулась в спальню с бокалом.
- Алина, ты не спишь?
- Нет. А ты?
- Я тоже не сплю. А знаешь, ведь через пару дней будет 3 года, как мы знакомы…
- Да, правда. – Алина глотнула.
- Ты что-то пьешь?
- Вино.
- Можно мне составить тебе компанию? – Георгий встал, налил себе вина и прошел в спальню. Он присел на краешек кровати. – Я как раз вспоминал, как это было. Ты была в сером костюме. Такая юная, совсем девчонка, и безумно красивая… Алина допила свой бокал и поставила его на тумбочку. Затем она взяла бокал из рук Георгия и тоже убрала его.
- Ложись. Ты все равно не помещаешься на том диване, он слишком короткий для тебя.
- Я помещаюсь. По диагонали. Ты забыла.
- Ах, да... – Она взяла его за руку и потянула. – Иди сюда. – Георгий придвинулся ближе и обнял ее. Ее голова была у него на плече, и сердце у обоих екнуло, они всегда так спали, пока были вместе…
- А где Он?
- Кто?
- Ты сказала, у тебя все нормально…
- А-а, ты про это… Да… Все хорошо. Его нет в городе.
- Давно?
- С месяц.
- Когда вернется?
- Через пару недель…
- Кто он?
- Я не хочу это обсуждать… - Алина приподнялась на локте и посмотрела на Георгия. Глаза уже привыкли к темноте, и она без труда разглядела скорбную складку между бровей, опущенные уголки губ, слегка колючие щеки… В ней проснулось такое острое желание быть с ним, что у нее закружилась голова, и она откинулась на подушку и закрыла глаза.
- Все хорошо?
- Да… - Она вздохнула. – Георгий…
- Да?
- Поцелуй меня… - В первый раз Алине пришлось открытым текстом объявить о своем желании. – Георгий склонился над ней и нежно поцеловал ее в губы и лоб. Алина подставила ему шею, и он покрыл ее легкими поцелуями. Алине хотелось более горячих поцелуев, и она, найдя его губы, жадно прильнула к ним. Она взяла его руку и положила себе на грудь. Георгий слегка сжал ее, и Алина застонала и прогнулась в спине. Георгий вздохнул. Алина посмотрела на него затуманенными от страсти глазами. Он оставался серьезен и бездействовал. – Ну же, пожалуйста, поцелуй меня… - Алина вновь закрыла глаза и подставила ему губы. Но он взял ее за плечи и уложил на подушки.
- Прости. Я не могу. Мне лучше уйти… Прости, пожалуйста… - Он встал с кровати и вышел из спальни. Алина от боли свернулась клубком и беззвучно заплакала. Вскоре она не смогла себя сдерживать, и ее всхлипывания становились все более громкими. Георгий оделся и, собираясь уйти, зашел в спальню и сел возле нее, положив руку ей на плечо.
- Убирайся… Не трогай меня…
- Алина, пожалуйста… Это не то, что ты думаешь… Пожалуйста… Я прошу тебя, не плачь… Ты здесь ни при чем… Дело во мне… Ты замечательная… О Господи… Я бы отдал все на свете, чтобы только мне не пришлось разочаровывать так тебя… Алиночка, пожалуйста, успокойся… - Алина плакала навзрыд. Казалось, так больно ей не было никогда… - Алина… Ты не понимаешь?.. Я просто не могу дать тебе то, что ты хочешь… Я не могу… Прости…
- Ты! Ты просто эгоист! – слезы и обида душили ее, и слова получались прерывистыми…
- Я не эгоист. Я… импотент. – Георгий обхватил свою голову руками и шумно выдохнул. Он предпочел бы провалиться сквозь землю, чтобы только не видеть Алину свидетельницей своего бессилия. Алина моментально затихла, и ей казалось, что тишина стояла такая, что звенело в ушах… Она не знала, сколько прошло времени до тех пор, пока она сумела произнести следующую фразу.
- Этого не может быть. Я тебе не верю… - Ее голос был низким и чужим, она сама себя не узнавала. Она боялась дышать, чтобы не спугнуть его.
- К сожалению, это правда… Прости… Мне нужно уйти. Я хочу побыть один. – Он встал, но Алина успела поймать его руку. Она быстро села в постели и перехватив руки, обвила их вокруг его бедер.
- Нет. Не уходи… Останься. Мы должны поговорить об этом. Тебе станет легче. Ты должен поговорить со мной.
- Я уже сказал достаточно, и я сам себе противен… Пожалуйста, отпусти меня…
- Нет. – Алина усадила его на кровати и обняла. – Это все глупости, что ты говоришь. Когда у человека болит голова, ему незачем становится противным самому себе. Всем иногда не здоровится… Не нужно на этом зацикливаться…
- Алина, я не хочу продолжать эту тему… Ты понимаешь, что это значит для мужчины? Мне не нездоровится, черт побери!
- Успокойся… - Она лихорадочно перебирала в голове, что она знала о подобных проблемах, и не могла поверить, что такое могло случиться с Георгием, это было просто непостижимо… - Пожалуйста, разденься и ложись. Все будет хорошо. Все образуется, вот увидишь. - Она встала перед ним на колени и стала медленно расстегивать пуговицы на его рубашке. Он не сопротивлялся, но и не помогал ей. Справившись с рубашкой, она заставила его встать, снять брюки и лечь, и сама быстро юркнула в постель. Она легла, прижавшись к нему спиной, скрестив его руки у себя на груди и крепко в них вцепившись. – Как долго это продолжается? – спросила она, когда почувствовала, что он немного расслабился.
- Я не знаю. Но уже около полугода, как я это заметил…
- Ты был у врача?
- Нет… Если я пойду к врачу, это будет означать, что я никогда не буду прежним. Это меня сломает.
- И все же, Георгий… У тебя не может быть ничего серьезного. Это не может быть физиологической проблемой. Потому что ты совершенно здоров. Это просто какой-то психологический фактор, может быть, усталость, стресс, ты постоянно переутомляешься, работаешь на износ… Тебе просто надо отдохнуть.
- Я тоже так думал вначале и даже не придал этому значения, но когда это повторилось несколько раз подряд, в разных ситуациях, с разными женщинами, извини за подробность, я понял, что дело плохо. В последний раз мне пришлось сымитировать звонок и сослаться на срочные дела, чтобы выпутаться из этой ситуации. Больше я не пытался…
- А как у вас с Ритой?..
- С Ритой?.. Никак. Я всегда знал, что мы разные люди, но теперь не только я, но даже мама в этом убедилась. У нас нет абсолютно ничего общего, мы не можем находиться под одной крышей даже часа. О сексе речь даже не шла…
- Прости… Твоя мама считала, что вы подходили друг другу идеально…
- Она уже так не думает…
- Ясно… Георгий… Ты не обманываешь меня?.. Может, ты просто меня не хочешь?.. – в голосе Алины прозвучала такая горечь, что Георгию стало больно за нее…
- Алина… Прошу тебя… Я перешагнул через себя, сделав такое признание. Пожалуйста, если ты вздумаешь проверять и убедишься в этом сама, я этого просто не вынесу…
- Нет, я не стану проверять… Не беспокойся… Просто…
- Просто что?..
- Просто… - она медлила, стесняясь сказать и боясь сделать ему еще больнее. - …Я была так… возбуждена… и сейчас… У меня аж все болит…
- Прости меня, родная…
- Сделай что-нибудь, Георгий. Прошу тебя, ну сделай хоть что-нибудь… - В ее голосе было отчаяние и мольба.
- Я бы отдал все на свете, чтобы не разочаровывать тебя…
- Ты… Георгий… Помнишь, после свадьбы, мы столько раз… Я уставала, и на большее меня не хватало… - Алина зажмурилась, чтобы не заплакать опять.
- Я боюсь, сейчас тебя это не устроит… - Георгий горько вздохнул. Конечно, он помнил об их первых ночах, когда Алина, утомленная его умелыми ласками, была уже не в состоянии заниматься любовью.
- Я… пожалуйста… Ты делаешь это лучше всех… - Он рассмеялся, немного грустно, но все-таки он смеялся…
- Как будто тебе есть с чем сравнивать… - Он поцеловал ее в макушку. Алина в недоумении замерла. Догадался ли Георгий, что ее новый ухажер был чистым вымыслом?
- Ну, может у меня и не Бог весть какой опыт, но думаю, я кое-что успела раскусить в этом деле…
- Неужели?.. И ты, правда, не испытываешь страха?
- Правда, не испытываю… - Она помолчала, вздохнула… - А знаешь что?
- Что?
- Я знаю, что с тобой…
- И что же?
- Я тебе не скажу… Ты должен это заслужить… - Она кокетливо царапала ногтями его руку.
- Ты уверена?..
- Да… Абсолютно…
- Сначала пообещай мне… - Он хотел что-то сказать, но она его опередила.
- Обещаю. Я не стану ничего проверять… Я вообще не буду распускать руки… - Он откинулся на подушки и глубоко вздохнул. Они все еще понимали друг друга с полуслова. Он развернул ее к себе и стал целовать. Вскоре ее ночная рубашка поползла сначала вниз, до бедер, но, застряв на них, поползла обратно вверх и окончила свой путь где-то на полу. Ее груди сводили его с ума, изгибы ее тела были настолько совершенны, что ему всегда казалось, что она спустилась к нему с небес. Он ласкал и целовал ее трепетно и нежно, и она лежала перед ним нагая и, наверное, впервые совершенно раскованная. За последний год она научилась любить свое тело и перестала себя стесняться. Ее природная застенчивость несколько мешала им, когда они еще жили в браке, но в то же время, придавала их отношениям особый шарм. Но сейчас, сейчас он чувствовал, что ее разбуженная чувственность – это все-таки его рук дело… Он никуда не торопился и медленно и верно подводил ее к вершине наслаждения. Несколько раз она была на самом пороге его, но он, чувствуя каждый ее нерв, задерживал желанный момент. – Пожалуйста, я больше не могу… - прошептала она, и Георгий, наконец, сжалился над ней. Ее тело на мгновение напряглось как струна, глаза закатились. Она не кричала, а только закусила губу и сильно впилась ногтями в его плечо. И когда ее тело пронзила волна блаженства, она была настолько острой, почти нестерпимой, что Алине стало страшно. Георгий осторожно освободился от ее руки, лег рядом и молча ждал, пока Алина придет в себя. Проходили минуты, и ее дыхание становилось немного спокойнее, но время от времени она делала глубокие вздохи и, шумно выдохнув, вообще переставала дышать на несколько секунд. Георгий осторожно повернул ее к себе и нежно обнял. Она уткнулась лицом ему в грудь и прижалась к нему теснее. – Спасибо, - еле слышно прошептала она.
Георгий целовал ее волосы, гладил ее по спине. Она была такая хрупкая и вызывала в нем столько нежности, что ему становилось больно дышать.
- Ты… Ты удивительная, Алина…
- Это просто ты… ты… - Она опять повернулась к нему спиной, и он крепко обнял ее. – Мне было так хорошо, Георгий… - В ответ он только печально вздохнул. – Знаешь, а ведь сегодня ты сам сказал мне о том, что с тобою происходит… Все это время ты думал, что ты меня насиловал и причинял мне боль и что я, возможно, до сих пор не могу вернуться к нормальной жизни и испытываю ужас перед близостью с мужчиной. Твоя эрекция стала ассоциироваться у тебя с болью, которую ты якобы причиняешь женщине. Вот у тебя и возник этот тормоз… Я, конечно, не врач и, может, не совсем точно все описала, но, по-моему, суть именно в этом. И сейчас, когда ты убедился, что со мной все в порядке, у тебя все должно наладиться. Нужно немного времени, и все встанет на свои места. – Она мечтательно потерлась щекой о его руку и поцеловала ее. – Тебе не обязательно куда-то ходить, но ты мог бы сходить к психологу, чтобы ускорить процесс… Пожалуйста, пообещай мне, что займешься собой… Ты должен жить полноценной жизнью, потому что… потому что ты…… первоклассный любовник... – И Алина опять благодарно поцеловала его руки. – Я так устала…
- Малышка… Спи… - Он поцеловал ее в голову, обнял ее так, чтобы ей было удобно, и она заснула почти мгновенно.
Георгий лежал и думал о том, как так случилось, что они расстались. Это было ошибкой. Он хотел быть с ней, даже если у них никогда не будет детей. Только вот в нынешнем своем состоянии он не решался даже заговорить об этом. Она заслуживала только самого лучшего. К тому же, со слов Алины, у нее кто-то был. И все же… Если бы это было серьезно, разве она могла бы позволить себе эту ночь с Георгием? Ее сегодняшняя реакция была удивительна даже для Георгия, такой необычайно сильной она была. И Георгий хоть и не чувствовал себя героем, ему было приятно, что он сумел подарить ей эти минуты, и он был бесконечно благодарен Алине за ее такт, ее понимание, деликатность и за то, что она позволила ему, несмотря ни на что, почувствовать себя способным доставить женщине удовольствие. Он заснул глубоким, спокойным сном, иногда крепче сжимая Алину в своих объятиях…
На рассвете Алина проснулась, потому что у нее затекла шея… Она слегка потянулась, немного согнувшись в талии, чтобы не задеть Георгия. Какое-то ощущение показалось ей странным, хотя она не сразу поняла, какое именно. Она не поверила себе и чуть сильнее прижалась ягодицами к Георгию. Это не было ошибкой, у него была эрекция. Алина чуть не закричала от ликования. Неужели она оказалась права? Неужели то, что между ними случилось, позволило ему так скоро освободиться от своего недуга? В волнении, она не знала, что ей делать. Разбудить его и сказать? Или сказать ему, когда он проснется? Она осторожно повернулась к нему лицом и легко коснулась его плеча.
- Георгий, проснись, пожалуйста… - Слышишь? Пожалуйста, проснись…
- Что случилось, дорогая?.. Уже время? Мне надо вставать?.. – он говорил сквозь сон, глаза были закрыты…
- Нет, еще рано… Просто… Ты ничего не чувствуешь?..
- Я? А что я должен… чувствовать?.. – Он открыл глаза и замер. – Этого не может быть… - Он закрыл глаза и словно сосредоточился на ощущении своего тела. Он не мог поверить тому, что он чувствовал, ему хотелось убедиться в этом, но он боялся и стеснялся. Он повернулся на спину и увидел, как топорщится простынь. Это было невероятно. – Алина… Ты… что-то сделала? – Она улыбалась, наблюдая его удивление, шок, радость, недоверие, страх…
- Нет, ничего… А ты… не знаешь, что теперь с этим делать? – она рассмеялась…
- Я?.. – Он зажал рукой рот, ему хотелось кричать. Он резко повернулся и склонился над Алиной. В его глазах читался вопрос, а позволит ли она? Он сомневался, но все же рискнул. – Возможно, я забыл… Проверим? – Удивительно, но нескольких минут оказалось достаточно, чтобы это был прежний Георгий, такой сильный, такой уверенный в себе, такой непобедимый… Алина улыбалась, их взгляды встретились, и они утонули в бездонном омуте страсти.
- Не торопись… - Георгий лихорадочно избавлялся от остатков одежды, но Алина, медленно проведя рукой по его спине, заставила его немного сбавить обороты. Она развела ноги и притянула его к себе. – Иди ко мне… - Он глубоко и даже немного грубо вошел в нее и замер. По его телу пробежала дрожь от забытого ощущения обладания женщиной, любимой женщиной, и даже хотелось плакать. Алина обвила его тело руками и ногами, она была так взволнована его победой… Он лежал на ней без движения несколько минут, но тяжесть его тела была так приятна ей.
- Тебе не больно? – он вдруг испуганно посмотрел в ее глаза, но она улыбалась.
- Все хорошо… Не волнуйся… - Она закрыла глаза и этим дала ему знак продолжать. Он любил ее страстно, долго, ненасытно, меняя позы всякий раз, когда она утомлялась. Он с обожанием смотрел, как она раз за разом достигала апогея наслаждения. Обняв его за шею, Алина с сожалением шепнула ему, что ему пора вставать, иначе он опоздает на встречу.
- К черту встречи! У меня на сегодня другие планы… - Не отрываясь от нее, он дотянулся до своих брюк и достал из кармана сотовый телефон. Набрав номер, он коротко поздоровался и, извинившись, перенес встречу на послезавтра. Во время разговора он старался делать серьезное лицо, но Алина дразнила его, и ему пришлось прервать разговор как можно скорее. Он отключил сотку и до боли сжал Алину в объятиях. – Ты не устала?
- Честно? Устала… - она улыбалась.
- Прости…
- Ну… не настолько, чтобы ты пожалел об отмененной встрече… - Она заигрывала с ним, покусывая его за нижнюю губу. Он двигался медленно, проникая в нее так глубоко, как только возможно. Она закрыла глаза и застонала. – Почему ты себя сдерживаешь? – спросила она, чувствуя приближение своего очередного оргазма. Он нежно взял ее лицо в свои руки и прижался губами к ее губам.
- Я хочу, чтобы это не кончалось… Наверное, я просто боюсь…
- Не надо бояться… Пожалуйста. Это вернулось к тебе навсегда. Тебе не нужно сомневаться. Пожалуйста… А то мне кажется, что я что-то делаю не так…
- Ты?! Глупая ты моя! Ты же настоящая волшебница, моя маленькая фея… - Улыбка озарила ее лицо.
- Я не волшебница, я только учусь…
- Я сегодня же выдам тебе диплом магистра.
- Но я еще не до конца сдала экзамен…
- Ты сдашь, ты меня убедила… - Он ускорил темп и через несколько мгновений так крепко сжал Алину в руках, так тесно прижался в ней, и она почувствовала, как содрогается его тело. Он задержал дыхание, и только когда все было позади, шумно выдохнул и, расслабившись, опустился на Алину, при этом стараясь не сделать ей больно. Она гладила его по спине и волосам. Ей было так хорошо, ведь это была немножко и ее победа тоже… - Вы сдали экзамен на отлично, юная Леди…
- Благодарю Вас, профессор… - Они рассмеялись… Он лег рядом и обнял ее. – Я умираю хочу спать.
- Я тоже… - Они устроились удобнее и заснули.
Проснувшись от голода, они решили заказать пиццу. Ее доставили на удивление быстро. Алина едва успела принять душ и стала накрывать на стол, как в дверь позвонили. Она разрезала пиццу, когда Георгий, выйдя из ванной, обнял ее сзади.
- Я голоден как волк.
- Садись, все готово. Пицца, вот яйца всмятку, чай, кофе. Что будешь?
- Тебя… - Георгий локтем сдвинул все со стола в сторону и усадил Алину на стол. Она в изумлении смотрела на него - таким неистовым она его еще не знала. Ей оставалось только покориться, впрочем, если быть честным, не особо она и сопротивлялась.
До завтрака дело дошло не скоро, чай пришлось заваривать заново, пиццу смели в одно мгновение, и яйца, и бутерброды, и даже вчерашнюю рыбу. Георгий усадил ее к себе на колени, пока они пили чай, и нарочно гладил ее вдоль позвоночника, пока она сама не развернулась к нему, чтобы поцеловать. Он взял ее на руки и отнес в спальню, они оставались там неприлично долго, изредка прерываясь, чтобы принять душ. Обед, естественно, был безнадежно пропущен, а ужин опять пришлось заказывать, так как готовить не было сил. Георгий остался на вторую ночь, они почти не спали, и на рассвете, когда Алина, утомленная лежала в его объятиях, он решился сказать ей нечто очень важное, и хотя эта мысль нещадно сверлила его мозг и сердце, ему было очень страшно озвучить ее.
- Алина…
- Да?
- Выходи за меня замуж… Мы начнем все заново. Мы должны быть вместе. Ты моя женщина. И ты не можешь этого не знать. - Алина вздрогнула и закрыла глаза. Зачем он сказал это? Они ведь только-только заново научились жить! Она склонилась к нему и нежно поцеловала его в губы. Он понял, что это означало «нет», но перенес это достаточно хладнокровно. Он еще вернется к этому разговору, пусть не сейчас, пусть через год, или через пять, пусть у нее родится ребенок от кого-то еще, пусть Земля начнет крутиться в обратную сторону, но он верил, что однажды вернет ее.
Субботний вечер подходил к концу, весь день они провели в объятиях друг друга. Казалось, они не были столь ненасытны даже во время медового месяца. К вечеру Алина стала немного отстраненной, и Георгий понял, что ему пора. Он понимал, что она боится, что эта встреча может не пройти для нее бесследно и потревожить ее душевное спокойствие. Алина была благодарна Георгию за понимание, он был благодарен ей за ВСЕ. Он уходил от нее другим человеком, и это было заметно в походке, во взгляде, в каждом его жесте. Он уходил от нее живым…
К счастью для Алины, она смогла внушить себе, что в выходные с ней случилось милое приключение, не более того. В воскресенье она еще позволила себе вспоминать, как его руки касались ее тела, как они не могли друг другом насытиться, но в понедельник началась проза жизни, и очень скоро странная встреча показалась ей просто необычно красочным сном. Благо, Георгий понял ее без слов и не звонил и не заходил больше, чтобы попрощаться.
***
Наступил октябрь, первая четверть подходила к концу. Как раз в это время в столовой лицея случился пожар, и им с Юлей пришлось ходить обедать в ближайшее кафе. Алине, правда, жутко не нравилось, как там готовят. То ей было слишком пресно, то слишком жирно, а однажды она вообще отравилась салатом, который они ели с Юлей на пару. Алина стала приносить еду из дома, пока столовая не открылась опять. Потом начались каникулы, и подруги решили после их окончания пойти на курсы вождения. К весне они вполне могли бы получить права! Однажды после занятий они отправились в ближайшую к работе автошколу и записались на курс. Им сказали принести справки о состоянии здоровья, квитанции об оплате, и четыре фотографии. Теоретический курс начинался через неделю. На следующий же день девушки отправились в поликлинику лицея за справками по нужной форме. Их заставили пройти окулиста, лора, невропатолога, и даже гинеколога. Гинеколог сначала опросила Юлю, и, задав несколько вопросов, с уверенностью написала в справке: «Беременность отсутствует». Алине доктор задала те же самые вопросы в той же последовательности.
- Замужем?
- Разведена.
- Половой жизнью живете?
- Нет. То есть… Ну да, нет…
- Так да или нет?
- Нет.
- Дата последней менструации?
- Не помню, минутку, у меня календарь с собой. Так… Вот, нашла. 15 сентября. Ну да. 15 сентября.
- Какое сегодня число? - Алина посмотрела дату в сотовом телефоне.
- 24 ноября.
- И часто с Вами такое?
- Что?
- У Вас задержка. Два с половиной месяца.
- Не может быть… - Алина обхватила голову руками и пыталась вспомнить, должно быть, она просто что-то забыла отметить в своем календаре. Ну да, конечно, она просто забыла отметить. - Этого точно не может быть, - еще раз в недоумении повторила она.
- Этого точно не может быть только в том случае, если Вы мужчина, - сказала доктор и заставила Алину пройти в кабинет УЗИ. Удивленная Юля проследовала следом.
- Ну что? - робко спросила Алина, когда доктор вытерла ей живот и стала что-то писать в справке.
- Что? Беременность. 10 недель. Вы, милочка, уже отходили четверть срока. Предполагаемая дата родов 7 июня следующего года. Надеюсь, Вы знаете, кто отец… Беззаботные пошли нынче мамаши… - Доктор полушутя-полусерьезно посмотрела на Алину. Алина стояла в оцепенении, сложив руки на животе. Потом она развернулась и вышла из кабинета. Доктор вопросительно посмотрела на Юлю. Юля лишь пожала плечами в ответ. Вдруг Алина буквально влетела обратно в кабинет, обняла сначала Юлю, потом врача. В ее глазах стояли слезы.
- Господи! Я стану мамой, - прошептала она и опустилась на кушетку.
- Слава Богу, Вы рады. Вы меня испугали.
- Я рада? Я не рада. Я счастлива! Господи, я безумно счастлива!!!
Забрав справку, убивающую все надежды на получение прав в ближайший год, Алина вышла из поликлиники под руку с Юлей. Они тут вспомнили ее странное отравление, капризы, и все встало на свои места. Хотя надо признать, Алина на редкость легко переносила беременность. Юля покраснела, прежде чем решилась задать вопрос, все-таки они дружили-то всего три месяца:
- Алина… А кто отец?
- Отец? Муж… То есть бывший муж. Но это не имеет значения. Это мой ребенок, я его заслужила.
- А он? Он не заслужил?
- Он уехал. И у него своя жизнь.
- Но…
- Не надо «но». Я все знаю сама.
Узнав о беременности, Алина вдруг почувствовала все изменения, произошедшие с ней за последние недели. Мерзкий запах воды из крана. Противная зубная паста. Потяжелевшая грудь. Она поправилась. Она постоянно хотела кушать, но стала очень привередливой, предпочитая пареные овощи и свежие фрукты. Ну и, конечно, месячные! Как она могла не заметить их отсутствие так долго? Алина еще долго удивлялась себе. Она встала на учет, купила себе витамины, бросила танцы и перешла на легкую зарядку. Она перестала ездить в транспорте, где заболеть гриппом ничего не стоило, и вместо этого ходила на работу пешком, хоть ей и приходилось для этого вставать на сорок минут раньше. К Новому Году ее живот был уже заметен через одежду. Юля стала ее лучшей подругой, она очень заботливо относилась к Алине и восхищалась ее смелостью рожать, не имея мужа.
***
Как-то в конце марта, во время каникул, подруги поехали за покупками в центр. Алине нужна была новая одежда, и уже пора было начать покупать что-то для маленького. До родов оставалось чуть больше двух месяцев. Она как раз выбирала себе трикотажные штаны, чтобы носить дома, когда ее кто-то осторожно тронул за плечо. Она обернулась и инстинктивно прижала сумку к животу.
- Дора! Здравствуйте! Какими судьбами в Ташкенте? – Алина была немного напугана этой неожиданной встречей, и малыш начал пинаться у нее в животе, мгновенно реагируя на мамин стресс. Алина стала тихонько поглаживать живот. Дора не спускала с него глаз.
- Поздравляю, Алина. Я рада, что ты… Ну в общем, поздравляю. – Алине даже сейчас не пришло в голову сказать ей, что она всегда была здорова, просто Дора не хотела, чтобы у них с Георгием были дети… Во время беременности Алина стала еще более умиротворенной и спокойной. Она жила в полной гармонии с окружающим миром.
- Спасибо.
- Так ты вышла замуж?
- Мы не регистрировались. Но можно сказать, что так. Как Георгий? – Но Дора проигнорировала ее вопрос.
- Какой срок?
- Двадцать пять недель. – Алина нарочно уменьшила срок, чтобы не вызвать подозрений на тот случай, если Дора знала, что они с Георгием виделись в его последний приезд…
- Большой живот. А где муж?
- Он в другом отделе, покупает продукты. – Соврала Алина. – Так как Георгий?
- Работает. Он не живет, он только работает. Я могу ему сказать, что видела тебя?
- Как хотите. Извините, Дора, но мне пора идти. Замечательно выглядите, Дора!
- Ты тоже, Алиночка… Тебе очень идет… Желаю тебе легких родов. – Дора впервые посмотрела на Алину с материнской теплотой.
- Спасибо. Я тронута… Ну, мне пора…
- Конечно. До свидания.
- До свидания. – Алина стала разыскивать глазами Юлю, и тут Дора окликнула ее снова.
- Алина! – Алина обернулась. – Прости меня. За все… - Алина улыбнулась, понимающе кивнула головой и помахала Доре на прощанье. Она так и не выбрала себе штаны, и сейчас ей больше всего хотелось где-нибудь сесть и выпить чаю. Алина, наконец, увидела Юлю, и, взяв ее под руку, решительно повела к выходу.
Дора в оцепенении стояла у прилавка и теребила в руках штаны, которые собиралась купить Алина. О чем-то думая, она взяла штаны и прошла к кассе. Расплатившись, она почти побежала к выходу, взяла такси, и через несколько минут была дома. Ее первый звонок был в офис Домодедовских авиалиний. У нее была платиновая карта, и ей мгновенно поменяли дату вылета в Москву с послезавтра на сегодняшний пятичасовой рейс. Она быстро покидала вещи в чемодан, позвонила подругам, сказав, что срочно нужно вернуться домой. Затем она позвонила мужу:
- Аркаша, здравствуй.
- Здравствуй, дорогая. Как ты?
- Аркаша, я по делу… Ты не знаешь, Георгий не говорил тебе, он виделся с Алиной, когда приезжал в Ташкент в сентябре?
- Понятия не имею. А в чем дело?
- Потом объясню. Мне просто нужно знать. Так ты не знаешь?
- Нет. Почему бы тебе не спросить его самого?
- Да. Непременно… Кстати, я прилечу сегодняшним рейсом. Найди Георгия, скажи, чтобы встречал меня. И пусть возьмет с собой деньги, побольше. И кредитку.
- Что случилось, Дора?
- Расскажу при встрече. Но не волнуйся. Все хорошо.
Аркадий немедленно позвонил Георгию, но как всякий мужчина, изложил ситуацию более логично.
- Гиоргос, маму встретишь сегодня в пять. Она, видимо, сделала большие покупки, у нее перевес. Возьми побольше денег, она просила. Уж не знаю, что можно оттуда привезти? – проворчал отец и повесил трубку, прежде чем Георгий успел задать встречный вопрос.
Георгий был в аэропорту ровно в пять, самолет уже приземлился. Очень скоро он увидел свою маму, буквально расталкивающую всех на своем пути, она везла за собой маленький чемоданчик, который можно было не сдавать в багаж. Он помахал ей рукой, она только нервно кивнула в ответ. Быстро пройдя через контрольные пункты, она подбежала к Георгию, схватила его за руку и потащила в непонятном направлении.
- Мама, куда ты торопишься? Где твой багаж?
- Потом, потом, все потом, пойдем, скорее, тебе надо купить билет.
- Какой билет?
- В Ташкент. Ты летишь в Ташкент.
- Я? Что я там забыл? – Дора не слушала его и продолжала тянуть его в сторону касс.
- Мама! Да объяснишь ты мне, наконец, что происходит? – Дора вздохнула только тогда, когда при помощи своей волшебной платиновой карточки забронировала для выкупа в течение получаса билет на вечерний рейс Москва-Ташкент. Затем они сели за столик, и Дора заказала два эспрессо.
- Георгий, сынок, скажи мне.
- Что, мама?
- Ты видел Алину, когда был в Ташкенте в последний раз?
- Не понимаю твой вопрос. Какое это имеет значение?
- Просто скажи мне, ты видел ее?
- Ну да, видел. Случайно встретились в «Демире». А в чем дело?
- А потом? После «Демира»?
- Мама, я тебя не понимаю!
- Ладно… Спрашиваю прямо. Вы… ты… Вы были вместе?
- Что за допрос? Да, мы ужинали.
- Я не о том. Ты… ты спал с ней? О Боже! Как еще спросить?
- Мама, что за вопросы. С тобой все в порядке?
- Со мной все отлично. Ответь мне.
- Я отказываюсь отвечать на вопросы такого характера. Это никого не касается.
- В данном случае касается.
- Мама, я все сказал уже! – Георгий в раздражении встал и пошел к кассе. Дора остановила его, схватив за рукав пиджака.
- Я видела ее. Несколько часов назад. У нее вот такой живот, - и Дора показала на себе, какой, по ее представлению, был у Алины живот. Георгий вернулся за столик и медленно сел.
- Что ты сказала?
- Я сказала, что она беременна. И срок большой. Она сказала двадцать пять недель, но там все тридцать. Это значит сентябрь. Так ты спал с ней? Георгий??? – Дора наблюдала за сыном. Он закрыл глаза, и на его лице появилась улыбка. Когда он открыл глаза, его взгляд был полон решимости:
- Это мой ребенок. Черт побери, мне плевать, даже если он не мой! Возьми такси, мамочка! Он чмокнул маму в лоб, кинул на стол пачку банкнот и побежал.
- Георгий, подожди! Подожди! – Дора запыхалась, догоняя его. – Скажи ей, что мы ее любим. Я виновата перед ней, перед Вами… Но она добрая, она простит, она… - Дора расплакалась.
- Мама? Что с тобой?
- Она могла навсегда рассорить нас с тобой… Я говорила с Настей по телефону, когда гостила у вас. Я не знала, что Алина была дома. Я говорила по-гречески. Но она поняла. Я сказала, что она тебе не пара. И еще я сказала, что надеюсь, что она не забеременеет до того, как ты это поймешь…
- Мама! Почему?
- Не знаю. Прости. Если сможешь. – По щекам матери текли слезы. – Она даже мне не подала виду, что слышала. Знаешь, я думаю, она что-то делала, чтобы у вас не было детей. Потому что я не хотела…
- Мама! Она моя жена!!! Была!!! Как ты могла, мама? Она так хотела обрести семью… Я просто не верю тому, что только что услышал!
- Прости меня, сынок. Вы оба меня простите. Я виновата. Но я надеюсь, что еще не поздно… Она тебя действительно любила и, я думаю, продолжает любить так, как никто другой никогда не будет. Беги, сынок! Не волнуйся, я возьму такси… У меня больше нет вещей.
Георгий мчался к кассам. У него был такой вид, что люди молча расступались перед ним. Он показал паспорт, бронь, и тут же расплатился. «Поторопитесь, регистрация уже началась». Георгий летел к регистрационной стойке. Отсутствие багажа вызвало немало вопросов, Георгий нетерпеливо отвечал одно и то же: «Послушайте, это очень срочно и важно. У меня там все есть, мне ничего не нужно. Мне нужно просто сесть в этот самолет и быть в Ташкенте как можно скорее!» Его, наконец, пропустили, и он помчался дальше. Он не мог дождаться посадки и только нервно мерил шагами зал ожидания. «Господи! У нас будет ребенок!!!» Он был уверен, это его ребенок. Алина врала, никого у нее не было. Он понял это сразу, и потом каждый миг их встречи только доказывал его убеждение. «И после меня, после меня тоже никого быть не могло, не так скоро, по крайней мере…». Наконец, объявили посадку, и для Георгия потянулись следующие мучительные три с половиной часа.
Какое счастье, что аэропорт в Ташкенте так близко к центру города! Георгию удалось пройти контроль первым, он выбежал на улицу и сразу взял такси. «Мне нужны цветы. А потом улица Генерала Петрова. И быстро!».
Было около одиннадцати ночи. В Ташкенте весна уже вступила в свои права. Деревья стояли в цвету, и воздух был упоительный. Они заехали в «Тату», Георгий купил там огромных голландских тюльпанов, белых и малиновых, и через десять минут он уже поднимался по заветной лестнице. Он нажал на кнопку звонка, и только потом подумал, что может разбудить Алину и напугать.
- Юльчик, ты? – Спросила Алина через дверь. В подъезде перегорела лампочка, и в глазок ничего не было видно. Сегодня был нервный день, и Юля обещала прийти с ночевкой.
- Алина, это я… - Алина вздрогнула, узнав голос Георгия, и схватилась за живот. Это было уже слишком для одного дня. Она подышала, как учили на курсах, и открыла дверь. Георгий, не в состоянии отвести глаз от большого круглого живота Алины, переступил порог. Цветы он так бы и держал в руках, если бы Алина не спросила:
- Это нам?
- Да… Нам? – Он на мгновение задумался. – Ах, да, конечно, Вам! – И он обнял ее так сильно, что ей стало больно.
- Поосторожней, папаша… - При этих словах он сел на корточки, и из его груди вырвался сдавленный крик. – Алина присела рядом, но ей было тяжело так сидеть, мешал живот, и она осторожно поднялась. – Идем на кухню, мне нужно сесть. – Он тут же вскочил, провел ее в кухню, усадил на стул, и, опустившись на колени возле нее, стал целовать ее живот.
- Я твой папа, я твой папа! – Повторял он бесконечно долго. Алина встала, и Георгий тоже встал. В нем родилось какое-то необыкновенное благоговение перед этой хрупкой, но такой сильной девушкой, носящей под сердцем его ребенка.
- Иди, умойся, я поставлю чай. – Алина от волнения тоже не знала, как себя вести. Слова казались такими нелепыми, когда хотелось просто молчать, прижавшись друг к другу. Она набрала Юлин номер. – Юльчик, не приходи. У меня все хорошо. Все объясню завтра. Целую. – Она повесила трубку, не дав Юле вымолвить ни слова.
Потом они долго молча пили чай, только его рука не могла оторваться от ее живота. И лишь когда они легли, Георгий обрел дар речи. У него был миллион вопросов, и ответить на них было непросто. Почему Алина не сказала ему об услышанном разговоре Доры с подругой? Собиралась ли она сказать ему о беременности? Как она жила все эти месяцы, и кто там, у нее в животе? Она не знала точных ответов на многие вопросы, знала только, что жила по совести, и никого не судила. Нет, она не хотела знать заранее, сын будет или дочь, разве это имеет значение? Таблетки? Какие таблетки? Она ничего не пила. Просто дитя не приходит в мир, где хоть кто-то ему не рад, в мир, где нет благословения… Так ей говорила мама…
9 июля 2008 г.