Глава из книги "ЮРИЙ ЛОНГО И ЕГО ЖЕНСКИЕ ТАЙНЫ"
Познакомились Аня с Юрой в 1993 году очень любопытно. Да и сама жизнь, надо сказать, у неё с тех пор очень любопытная пошла. Жила она, как ещё до сих пор живут многие москвичи, в коммунальной квартире на Красной Пресне. Одна с сыном, на личном фронте без перемен. Никто из мужчин ее не волновал, все казались скучными и неинтересными. Только, вот, работа у Ани была не вполне рядовая, особенно для женщины, — судмедэксперт. Дежурила по Москве, ездила на выезды на место происшествия, как врач, для констатации смерти по поводу несчастного случая. Чтобы на такой работе работать нужны закалённый характер и крепкая нервная система…
Включила Аня однажды свой допотопный квадратный радиоприёмник, а там как раз передача какая-то шла и голос Юрия Лонго: «Я сейчас одинокий. Не знаю, найду ли я её вообще когда-нибудь. Наверное, я её узнаю по руке. По правой». А руки у Ани тогда ещё нормальные были, без всех этих шрамов. И она подумала тогда: «Нашёл бы он меня». Причём она не знала тогда, кто это — Юрий Лонго. И тут ей бабушка говорит: «Ты представляешь, показывали по телевизору человека, который говорит, что он колдун, и трупы оживляет». А она отвечает: «Да ну, бабуль, прекрати. Какие там колдуны». У неё же профессия была прагматичная, к тому же телевизор смотреть времени совсем не было.
После того разговора выходит Аня из дома, подходит к киоску Роспечати напротив подъезда… А книгу Юрия Лонго «Исповедь колдуна» тогда именно в киосках продавали, поэтому Аня ее сразу увидела. На первой странице — красивая фотография на тёмном фоне, и первая мысль, которая у нее мелькнула: «А он симпатичный. Только маленького роста».
«После отпуска в конце августа выхожу я на работу, — рассказывала потом Аня, — и со мной вдруг дежурит непонятным образом начальник отдела «А» Сашка Ясьников. Из отдела агентуры. Эти люди вообще не дежурят, они начальники, они не должны сыщиками работать. А он со мной дежурил в качестве сыщика. Съездили с ним на выезд, и вдруг он мне говорит прямо в машине при всех:
— А с кем Вас познакомить? Хотите я Вас познакомлю с Лонго или с Жириновским?
Я спрашиваю:
—А Вы что, Лонго знаете?
— Да.
А Аня только что книжку «Исповедь колдуна» прочитала, и все эти магические вещи ей вдруг стали очень интересны. Но в первую очередь заинтересовал, конечно, сам маг. Она расчувствовалась, так как Юрий писал, что очень одинок, что его дочь живёт с мамой.
«Сашка набирает его номер прямо из моей экспертной комнаты:
— Тут девушка, наша сотрудница, хочет с Вами познакомиться.
— Ну-ка, дай мне сотрудницу.
Я говорю:
— Я прочитала Вашу книгу.
Он говорит:
— Вы должны сейчас же ко мне приехать. Немедленно.
Я говорю:
— Я сейчас не могу. Я сейчас дежурю по городу. Целые сутки. Я на сутки заступила.
— Хорошо. Тогда берите у Саши Ясьникова мой телефон и свяжитесь со мной после дежурства.
Сашка говорит:
— Слушай, я же его телефон никому не даю.
— Ну, вот, слышал же. Давай телефон.
Пришла с дежурства, отвела сына в школу, оделась красиво – чёрная, бархатная юбка, модная кофта. До двух часов дня ещё умудрилась вскрыть два трупа и к двум часам прямо с работы поехала к Юрию. Поднимаясь по лестнице, подумала: «Мне очень надо посмотреть ему в глаза». А Юра незнакомым или малознакомым людям в глаза никогда прямо не смотрел, однако тут ещё через порог посмотрел на нее пристально и внимательно: «Проходите».
С самого начала они стали понимать друг друга без слов, телепатически. Провёл её на кухню, где, как обычно, всё завалено грязной посудой. «Я сижу, и у меня прямо свербит: «Помой посуду. Помой посуду». Думаю: «Нет, не буду. Я первый раз сюда пришла к человеку в дом и буду посуду мыть. Может, ему приятно так жить». И сижу перед телевизором. А он в этом своём белом балахоне бегает по квартире. Вбежит, и то на меня посмотрит, то на посуду: «Хм, сейчас на стёкла положу».
Аня вспоминает: «Там у него корреспонденты были и ассистентка его Светка. Он с ней выступал на сцене, она с ним во Францию ездила. Ой, какая красивая! Мама дорогая! Я когда увидела эту Светку, то подумала: «Ну, мне здесь ничего не светит! Совсем». Она была высокая, стройная, с красивой фигурой, вот такая шапка рыжих волос и лицо, как писаное с иконы. Просто очень красивая. До сих пор я эту Светку помню». И пока он над ней колдовал, Аня тихонько присела на кресло и прямо на его цепь.
Юра всё бегает: «Где моя цепь? Где моя цепь?» А на цепи Аня сидит. Символически получилось, и Аня потом ещё шутила: «Ага, на цепь меня посадил, и теперь не отпускаешь». Даёт ему эту цепь, а он смотрит на её руки, а руки тогда ещё целые были, и вдруг спрашивает: «Аня, а у Вас на работе Вы череп чем пилите? Пила какая там? Циркулярная?» Она говорит: «Да». Он так съёжился весь, поморщился и глаза закрыл: «Бррр…». Это она, конечно, всё потом вспоминала и выводы делала. А тогда никакого значения не придала, не поняла, что вот сейчас он представил всё это.
Человек может управлять своими словами, знать, что можно говорить, а что нельзя. Управлять мыслями сложнее. Они вдруг появляются и бегут независимо от желания человека. Так же, как и образ, картинка, рисуется вдруг перед глазами самопроизвольно и независимо от желания человека.
Свету Юрий выпроводил: «Светочка, у людей тоже проблемы». Мол, иди. Она ушла. Юра говорит:
— Ну, ладно. Давайте экспериментировать. Фотографию ко лбу прикладывайте. Что-нибудь видите?
— Нет.
— Хм. У меня Верочка, секретарь в школе, только фотографию ко лбу прикладывает, уже всё видит. Ну, хорошо. Давайте тогда такое упражнение. Мы берём с вами ручки. Одну вы, одну я. И я сейчас загадываю цифру. Одну из семи. Её я вам не скажу, я её себе отдельно напишу, а вы вычеркните ту, которую я загадал.
Я говорю:
— А как это?
И вычеркнула. Именно ту самую. И опять говорю:
— А как это?
— Ну, если бы все знали, как это, было бы всё очень просто.
Аня потом тот же самый фокус проделала с зам. начальника бюро судебно-медицинской экспертизы Василевским. Дала ему листочек бумаги с написанными на нём семью цифрами, и он вычеркнул нужную. И тоже: «А как это?» Аня так поняла, что это был фокус на телепатию.
Потом Юра её чаем угостил, конфетами, сухими причём. Откуда он их достал, из какого шкафа, и какой давности, неизвестно. Их можно было молотком разбивать. Коробки конфет ему нельзя было дарить. Потому что он их сразу убирал, и они лежали годами. Потом Юра Аню проводил и говорит:
— А с Вами можно поехать на выезд?
— Вообще-то нельзя, конечно, но Вам можно.
— А корреспондента можно я возьму?
— А вот корреспондента нельзя. Вы один можете поехать, я договорюсь в моё дежурство, а вот корреспондентов мы не любим.
— Ну, ладно.
На том и порешили. И распрощались.
И действительно, когда было дежурство, она договорилась, заехали за ним с Петровки, и они ездили на выезд, но Юра, конечно, никого не вскрывал. Он сидел рядом в машине «Скорой помощи», смотрел, как она работала над трупом. Там же следователь прокуратуры сидел, там же его стажёр сидел, и она диктовала им результаты обследования. Тот выезд, правда, неинтересный был. Есть интересные выезды, а есть неинтересные. Она проглядела повреждение на застёгнутой куртке с наружной стороны. Резаная линия на ткани одежды, от удара, с левой стороны. Это указывает на количество ударов, поэтому первоначальный осмотр на месте происшествия очень важен. Она пропустила, а Юра увидел: «А это что такое?»
И после этого Аня разрешила ему поехать с ней на вскрытие трупа в морг, но Юра был очень занят и не приехал. Звонит: «Давай телепатически. Давай телепатически». И она молча стала надиктовывать ему всё вскрытие. Это был мальчик, висельник, который повесился из-за несчастной любви. Аня подумала тогда: «Ну, висельника мне пара минут вскрыть». Аня же после ординатуры, у неё первая врачебная категория. Но это была единственная экспертиза, которую она так и не закончила.
«Юра на телефоне сидит, а я делаю и все ему транслирую телепатически. И дотранслировалась. Дошла до головы, побежала за санитарами, потому что это дело санитаров — распилить череп, но они были заняты и отказались мне помогать. Тогда я взяла сама пилу, чего раньше никогда не делала. Уже половину пропилила, и вдруг на пилу намоталась тряпка, которая валялась поблизости. «Adidas». Я за эту тряпку потянула, а пила как подпрыгнет и мне по руке. Я ещё больше нажимаю на неё, а она на второй оборот пошла. Я стою одна с этой рукой, на которой всё отрезано, кровища хлещет. Шок». «Скорая», к счастью, стояла рядом, налили ей новокаин прямо в рану и прямо в секционном халате доставили в приёмное отделение в больницу. А там — сразу на операционный стол.
А у неё на следующий день дежурство на Петровке, и она просит врачей: «Пришейте мне руку, пожалуйста, обратно побыстрее, а то мне завтра на Петровку». А врачи говорят: «Вы знаете, побыстрее мы руку вам никак не пришьём. Побыстрее вы хотели череп распилить, и то не получилось. А что касается вашего дежурства, то мы думаем, что на дежурстве завтра придётся обойтись без вас». Но Аня ведь ещё и пианисткой была, у неё пальцы такие красивые были. Плакала она ужасно. С тех пор она уже не играла больше на фортепьяно. Память в пальцах, конечно, осталась, но октаву не берёт.
Продолжение главы "Судмедэксперт Аня Шалунова" читайте в книге "ЮРИЙ ЛОНГО И ЕГО ЖЕНСКИЕ ТАЙНЫ".