Пляж-2

Михаил Иванов-Лапшин
       И всё равно, Дмитрия Витальевича Сидорова пляжная история грела! Ещё как! Безумно хотелось продолжения! Сидорову мечталось удрать из города и, может быть… вновь встретиться с замечательной Милой?!
       Ох уж эти женщины! Под ногами Сидорова с нежным кошачьим воркованием тёрлась несчастная кошка Тигра. Своим ревнивым бабским нутром она чуяла ветренное настроение хозяина и готова была разорвать в мелкие клочья любую соперницу! И, поверьте, она вступила бы в схватку, возникни такая возможность, не раздумывая! О-о, как Тигра вцепилась бы когтями в ненавистную чужую харю, как драла бы задними лапами, как полосовала бы эту тварь, не обращая внимания на жуткие визги и вопли! Отважная кошка спасла бы обормота Сидорова, отвоевала бы своего непутёвого хозяина и вновь воцарились бы, в общем их доме - мир и согласие!
       А Дмитрий Витальевич, натягивая старые джинсы, рассеянно думал о другом. Ощущая голыми ногами, страстные приставания питомицы, Сидоров, вдруг, понял: почему кошек так пестуют работницы торговли и общепита?! Это же так просто!
- Ладно, Тигруся, пойдём - кушать. Подлиза…
       Сидоров достал из холодильника кошачьи консервы. Тигра обиженно дёрнула хвостом, укоризненно махнула им в сторону хозяина и неспешно ушла в комнату, подальше от чёрствости, непонимания и жлобства.
- Ну и сиди до вечера на своих “хрустелках”! Фифа! - в свою очередь обозлился Сидоров. Насыпал в блюдце сухого кошачьего корма и начал собираться. На пляж!
 
       * * *
       Уже сидя в электричке, Сидоров тоскливо раскаялся. Обидел киску. Теперь, в знак протеста, она точно истреплет всю обивку на кресле и возможно навалит кучку у входной двери! Тяжела мужская доля…
- Эстонский бобыль!!! – тревожно - торжественно подтвердил сиплый голос над Сидоровым. Сидоров вздрогнул. Рядом стоял долговязый парень с журнальной кипой в руках. Устремив молитвенное треугольное лицо в потолок вагона, парень продолжил, почти рыдая:
- Обесчестил, надругался и собственноручно задушил, - парень сделал
 трагическую паузу, испепеляя Сидорова тяжким испытующим взором и тут же внезапно взвыл обличающей скороговоркой:
- Предварительно изнасиловав! Целый отряд девочек - скаутов!
Семнадцать юных волонтёрок и их пожилую вожатую!
Прибалтика в шоке! Финские психологи изучают феномен!
Циничный маньяк скрылся на своём хуторе!
Интерпол выслал к месту трагедии лучших переговорщиков!
Об этом ужасе и других интересных событиях читайте в журнале “Вишнёвый сад Северо-Запада”, который вы можете приобрести у меня по цене одной бутылки пива или двух пачек сигарет!
- Пожалуйста, останавливаем, спрашиваем и покупаем! - завершил свой монолог работник транспортной торговли, пристально разглядывая Сидорова.
       Народ в вагоне обеспокоенно заёрзал. Дмитрий Витальевич зарделся, изображая беспечную улыбку. Наконец, Сидоров выдохнул с облегчением, когда какой - то очень радостный тип по соседству очухался и обратился к парню - коммивояжёру:
- Шо? Действительно вот так надругал и порешил?! Ну, силён чухна-а!
       Народ зашикал на него. Торговец, выжидая, топтался на месте. Тогда, «радостный тип», обиженно озираясь по сторонам, грустно заявил:
- А шо? Подумаешь?! Мы в детстве и не такое творили….
       Публика заволновалась. Рядом сидящие люди, как по команде, отпрянули, крепче прижимая носильные вещи. «Тип» не унимался! Признав в Сидорове «свояка», он ощутимо хлопнул Дмитрия Витальевича жёсткой, как садовая лопата, ладонью по коленке и зычно возвестил:
- Ну шо они понимают?! Бабе ж, ей одно наслаждение! С опытным мужиком… поволохаться?!!
       Из другого конца вагона донёсся ядрёный женский смех и прозвучал игриво - заинтересованный вопрос:
- А велик ли опыт? Может, там и смотреть не на что?!
«Радостный тип» буквально расцвёл июльским георгином, обернулся, отыскивая глазами бойкую хохотунью. Атмосфера в вагоне изменилась. Народ зазвенел «мелочью» - журнал охотно раскупали. Сидоров, под – шумок, выскользнул в тамбур. На перекур.

       * * *
       Как и в прошлый раз, Дмитрий Витальевич разулся и босиком, вдоль кромки прибоя, улыбаясь лёгкому ветерку и своим мыслям, пошёл в уже знакомом направлении. Припекало.
       Неожиданно над морем пронзительно – тревожно плеснуло, причём, прямо на Сидорова, с детства знакомым мотивом Шварца:
 «Ваше благородие, госпожа Разлука…»
Мистика! Сидоров остановился, пытаясь определить источник мелодии.
«Мы с тобой друзья давно – вот какая штука!»
       Курсом, параллельным берегу, неслышно бежала яхта с музыкальным сопровождением. На палубе яхты завороженный Дмитрий Витальевич различил стройную обнажённую женскую фигурку. Это была Мила!
«…не везёт мне в смерти - повезёт в Любви!» - трагические песенные слова Окуджавы подхватили Сидорова: бросив вещи, Дмитрий Витальевич ринулся в море! Нелепо прыгая по мелководью, Сидоров едва не закричал:
«Не заводи-и баркас!!!»
Хорошо - вовремя опомнился. Всё – таки, Мила - не таможенник Верещагин! А Сидоров – далеко, не Сухов. Яхта быстро удалялась. Сидоров протяжно взревел раненным сивучем!
       И было от чего. Так распороть ногу о бутылочное стекло, затаившееся в прибрежной песчаной отмели, мог только жалкий неудачник Сидоров!
       Дохромав до берега, Сидоров плюхнулся на песок, подтянул к колену мокрую штанину. Изловчившись, он вывернул ногу и тупо уставился на белёсые полупрозрачные края глубокого разреза, медленно истекавшего тёмно – алым ручейком на левой ступне. Жуть. Ступня ощутимо заныла.
       Кстати, модное чужое определение «неудачник» (как и все сорняки) быстро прижилось на российской предпринимательской ниве. Бывший начальник Дмитрия Витальевича прямо так и резюмировал со счастливо - сожалеющей улыбкой: «Сидоров, ты – неудачник!»
       И, с этим - трудно не согласиться! Да. Сидоров принялся пальцами зажимать разошедшиеся края раны. В живом воображении Сидорова замаячили мрачные перспективы «сепсиса, гангренозных поражений тканей» и прочих малоприятных «анамнезов…». Или … Здесь размышления умирающего были неделикатно прерваны звонким тревожным обращением:
- Дима?!! Что с вами? - над Сидоровым склонилась Мила.
       
       * * *
       Дмитрий Витальевич, гордо выставив аккуратно перебинтованную ногу, лёжа на спине, с трепетом наблюдал за Милиными руками. Эти родные руки минуту назад заботливо хлопотали и священнодействовали над калекой Сидоровым. Теперь, когда раны были промыты, неизвестно откуда взявшейся, перекисью водорода… Теперь, когда пришло чудесное Спасение! Теперь…
       Сидоров (и это неописуемо!) растворился в счастливом блаженстве.
От полноты нахлынувших чувств, Дмитрий Витальевич искренне заявил:
- Мила! Когда вы перевязывали… я испытал острейшие эротические переживания!!
- Да что вы говорите? Это - горячка, Дима. Бредовое состояние.
И скоро пройдёт, - весело хмурилась Мила.
       Сидоров несогласно мотал головой. С жаром твердил о «знаках, знамениях и неслучайных совпадениях во времени и пространстве». Мила таинственно улыбалась в ответ. Потом она засобиралась:
- Мне пора. Обязательно наведайтесь в поликлинику. Пока!
- Доктор, куда же вы?! У меня нет вашего телефона!!
       Пока Сидоров втискивался забинтованной ногой в «туфель», Мила исчезла. Истаяла в дюнах. Ах, растяпа ты, Сидоров! Дмитрий Витальевич кинулся догонять. Вприпрыжку, стараясь не наступать всей ступнёй, Сидоров обежал ближайшие заросли ивняка. Увы. Видение, как и положено тонкой материи с эфемерной структурой, перешло в иные измерения! А вы, что хотели? Это Законы Мироздания!
       Инстинктивно уклоняясь, Сидоров (до этого дважды сплоховавший) ловко по – волейбольному отбил тугой ядовито зелёный мяч. И, вдруг, крикнул, явно передразнивая, тёмно - шоколадной угловатой девочке: «Изините!»
Та подхватила мяч и, хохоча, умчалась в сторону дюн, мелькая своей незагорелой молочной попкой!
       А ведь, что – то изменилось в «лучшем из миров»?! Ведь, верно?