Ты дура, смерть: грозишься людям
Своей бездонной пустотой,
А мы условились, что будем
И за твоею жить чертой.
..................................Александр Твардовский
Каникулы, Людвиг Фон Задниц, проводил в либавском концлагере "Шмерт", у коменданта Грехмана - любовника его достопочтимой и благосклонной матери - в пору сказать, достаточно щедрого на любые реинкарнации, по сути. Людвиг Фон Задниц как сейчас помнил: «На центральной улице ревут танки, громадные "бюссинги", горючевозы, походные автомастерские. Жителям Либавы выходить на улицы строго запрещено. Гестаповцы останавливают каждого человека в штатском».
"Шнель!.. Шнель, русс Иван!.. Доннер веттер, шнель!.." - слышалось по всему периметру концлагеря и выносилось за его пределы, холодным ветром в осколках, на последнем издыхании в тоннах. Заключенные исподлобья - полные ненависти - взгляды в ком – это чувствовали стены.
Одним из развлечений Людвига Фон Задница, было фотографирование, вернее "срисовка" заключенных, как он любил бросаться: отражения их прозрачной кожи лица, сухие выдавленные смолом глаза, голые бескожистые плечи, белые бескровные губы, голый рот. Альбом назывался "Шкедское взморье. Дюны". Некоторые работы Людвиг Фон Задниц, называл бесценными и вечными, только потому, что они были запечатлены в исход заключенного - его «секунда в секунду» - в последний стук сердца. Мать с восхищением гладила сына, разглядывая альбом, а комендант Грехман подарил портсигар из слоновой кости и поцеловал Людвика Фон Задница в лоб, назвав его гением. Другим творчеством гения было хождение на пытки, где не просто остервенело били заключенных, но и делали им немыслемую боль, именно делали: сверлили перепонки, перемалывали живьем на "молотилке", уродствовали с конечностями, и многое другое животное. Жиманский - главная эстетствующая тварь в этой области, был маленький и сутулый, невзрачный, незаметный, но его боялись все: Грехман, Барнц, Шнаиц, доктор Лисман, но только не Людвиг Фон Задниц, нет. Жиманский любил Людвика за это. На пытках Людвиг Фон Задниц обычно сидел в углу - на кривом походном стульчике, и тихо без движения наблюдал за зверствами, обкусывая когти или сжимая в кулачках фотоопарат, бегал по помещению взглядом, терпел раздирающие нутро крики. Решение уперлось ледяными стонами в грудь давно, и когда Жиманский наиздевался над очередным пленным - осел на триумф - Людвиг Фон Задниц, подкрался сзади и ударил пинцетом под шею Жиманского - принялся фотографировать . Фотографировал и фотографировал, смеялся глубоко и нервно смеялся, без слез смеялся сухим плачем, это было большей, намного большей болью для еле живого пленного, присутствующего неволей в этом страшном суде, для его, все еще тлевшего сознания...
Раздел в альбоме был назван «Жиманский и его твари». Под тварями имелись ввиду последние штрихи неровных судорогов на лице Жиманского. Альбом «Шкедское взморье. Дюны» стал визитной карточкой Людвига Фон Задница. Общество приняло его в свою струю, а история исковеркала и унизила его потомков.