(или чудеса брит-попа)
Дождь теребил лицо, вымывая, своей свежестью, никотин из лёгких и разбиваясь о потрёпанные сумки на крыльце.
- Ты идёшь? Моросит, знаешь ли!
- О, этот смог, мой друг, первая достопримечательность Альбиона.
- Ну да, и именно из-за неё остальные выглядят слегка блекло, не находишь ли?
Молодой человек наградил, только что взобравшегося по ступенькам, дружеским толчком в бок.
- Как можно, милый Дориан, порицать антиквариат за его…
- Потрепанность?
- Историчность!
- И ценность…
в отсутствии других утех
доступных, по цене – нараспев закончили оба.
Ветхая дверь скрипнула, и пыльный торшер осветил прихожую, будто пытаясь осушить брызги с одежд вошедших.
- Весьма уютно. Должен признать, ваша бабушка обладала изысканным вкусом в накоплении памяток, о давно ушедшей молодости.
Молодой человек, расположив потёртый чехол гитары на софе, увлечённо осматривал, едва занятую территорию.
- Впрочем, интерьер весьма неплох – подытожил он.
- Неужто, лорду Генри приглянулась наша новая обитель?
- Сегодня я не лорд, мой друг, зови меня просто… Мефистофель.
- Хм, тогда тебе, не мешкая, сейчас же
придется и покинуть этот дом,
ведь я, для Фауста, ещё не слишком стар.
- Но как смекалист!
- Но не столь умён.
- Ха, глупость не порок.
- Да, это верный компас к нему. Кинь мне спички.
Коробок, совершив траекторию над старым креслом, обитым хорошим гобеленом, цветастым слегка выгоревшим ковром, и парой рассохшихся книг, которые лежали на прикроватном столике, приземлился в удлинённую ладонь. А затем, был ловко отброшен к старому граммофону.
2 часа спустя
Дождь за окном терялся в поздних сумерках. Порывы ветра время от времени цепляли оконные рамы, но внутри комнаты, это не имело никакого значения. В прогретом запахом чая помещении, где по стенам расползались мотивы ливерпульских шутников, где в пиале с лимонными корками тлели бычки сигарет, длинные пальцы неловко подхватывали, звучащие с граммофона аккорды. Молодой человек в кресле, напряженно склонясь над гитарой, то и дело старательно перехватывал её гриф, попеременно то хмуро сводя, то одобрительно поднимая брови.
Я знал его ещё с позапрошлого века. Он тогда сбивал свои башмаки о каменные улицы и мечтал вырваться в столицу. Мы оба хотели этого, только в Париж я уехал один. Я был слишком молод, чтоб обрекать себя его присутствием. Все эти демоны в его мыслях…
Естественно он меня нашел. Кричал тогда, что так не поступают. А я смотрел, как он, на ходу, чиркает фразы на помятых листках, описывая свои иллюзии в цвете, и понимал, что я не дорос до этого.
Кто знал, что мы вновь встретимся уже здесь, на нулевом меридиане, в невзрачном пабе на Т. стрит.
Я узнал его сразу. Те же взлохмаченные волосы и глубокий взгляд. Он порывисто закурил, и я понял, что пришло время искупать все одинокие жизни. Это была даже не месть с его стороны, так – порицания. Например то, когда он попросил научить его играть на гитаре и научился ещё до того, как я отрепетировал своё первое серьёзное соло. Или то, как он пишет…мои мысли, о которых я молчу. Теперь это не обрекает, разве только на удачу. А я задаюсь вопросом, понимает ли он это?
Внезапно, начинающий гитарист вскинул голову и поймал на себе внимательный взгляд голубых глаз.
- А знаешь? - произнёс он, отставляя инструмент, - я, с самого начала, хотел сказать тебе одну вещь…
Здесь есть кальян! - он подскочил и выудил из шкафа характерную вещь - и табак, с апельсином!
- О, с витамином «С», стало быть.
20 минут спустя
- Очень даже неплохо – изрёк лохматый, вдохновенно выпуская белый дым.
- Друг мой, а не кажется ли тебе, что дым слишком густо клубится?
И, правда, молочно белый туман нагромождался возле кресла, постепенно оборачиваясь в очевидный силуэт. Два друга, не мигая, вглядываясь в это чудо, пришли к выводу, что это действительно, вполне различимый образ.
- Чёрт! – воскликнул один из них, когда оба отскочили к стене, увидев напротив весьма точную фигуру молодого человека с заострённым лицом и синими бровями. Он, по хозяйски, раскинул кисти рук по подлокотникам и со скептической гримасой взирал на округлённые глаза парней.
- Демоны появляются из пламени, а не из дыма. – холодно заметил гость – Присядьте, а то мне начинает льстить то, что вы стоите в моём присутствии.
Друзья с опаской присели на диван, недоуменно переглядываясь.
- Позвольте, тогда полюбопытствовать кто вы? – учтиво сказал один из них.
- А вы не догадываетесь?
- Ммм, возможно, это был совсем не простой табак… – шепнул другу тот, что был помладше.
Человек напротив опустил глаза к своим сомкнутым рукам и с ехидной ухмылкой занялся созерцанием своих, не в меру длинных и острых, ногтей. Затем он снисходительно возвёл насмешливый взгляд и изрёк.
- Я – Джин.
- Ты?! Джин? – воскликнули оба, и гость нахмурился от такого неуважения.
- То есть ты, весь такой из себя и Джин?! – продолжили глумиться хозяева.
- А что моё появление не столь убедительно? Не моя в том вина, что меня изображают мускулистым громилой! Уместился бы такой в лампе, как же! – обидчиво возмутилось утончённое диво, а затем величественно продолжило – Я – настоящий… английский… Джин.
- А где же тоник? – не удержался младший.
- Очень смешно – огрызнулось дымное чудо – Хотя, если это рассматривать, как первое желание то...
- Нет! Нет! Нет! Подожди. Так ты, и, правда, можешь выполнить любое желание?
- Да. Условия те же. – Джин скучно повторял давно заученный текст, – Три желания. В вашем случае - три на двоих. С чем и поздравляю. В качестве оплаты - полная конфиденциальность относительно моего существования и дальнейшая неприкосновенность, с вашей стороны, к моей скромной персоне.
- Иначе говоря, мы тебя больше не тревожим?
- Иначе говоря, вы убираетесь прочь из этого дома и выкидываете ключи от него в Темзу. Уж больно мне нравится этот район, чтоб покидать его из-за очередных примитивных «хочу» двоих несмышленых детей.
- Отлично! – друзья переглянулись.
- Тогда я буду первым, хорошо? – сказал кареглазый – Хочу познать ту самую, вдохновляющую любовь, которая парит в легендах. Вот.
- Да ты поэт, парень. Но нет. Это не в моей компетенции. Какая любовь? Тебе едва двадцать. Уж не перечитал ли ты Шекспира? Может, ограничимся стандартом «власть, деньги, секс»?
- Ага, как же. И завтра я проснусь сварливым директором банка с секретаршей – нимфоманкой? Нет уж.
- Почему же? Да я могу тебя хоть королевой сделать! Хочешь?
- А как же «секс»?
- Да, не сходится.… Ну, у тебя же останутся ещё желания…
- Нет, так не пойдёт. Тут надо подумать. Может, ты пока загадаешь? – обратился он к другу. Тот кивнул и уже через секунду обратил свой горящий взгляд к Джину.
- А давай, ты сделаешь так, что наше творчество будет востребованным?
- А что это ты имеешь в виду этим словом «востребованным»? А потом начнется,…чтоб его желали везде и всегда…
Были тут у меня четверо. Такие, конечно, талантливые ребята. И попросили всего ничего. Мол “у нас всё есть, только вот название никак не придумаем. Подкинь нам хорошее имя и всё”. Ну, я и подсказал.
А потом, один из них, так загадочно глянул, неспешно поправил свои очки, и выдал: “А знаешь ли ты, Джин, что такое хорошее название?” Я сразу и поднапрягся, и не зря, должен признать. Тут и началось: “хорошее название – это то, которое у всех на устах, да у каждого в памяти, да такое, чтоб на годы вперёд, да на все времена”. Вот, до сих пор и отрабатываю.
Так что творчество это то, с чем я теперь не связываюсь.
Или вот, однажды угораздило меня визуализироваться перед одним скрипачом. Стоял такой жалкий, низкий, хиленький, но злой, собака, как волк! И говорит мне: “Ах, так ты – Джин?! Ну, тогда сделай, чтоб я на гитаре хорошо играл. Надоела мне скрипка”. Ну, я и помог бедолаге. Так он как начал играть… ещё и петь стал, мол, мне в отместку.
Но я то тоже не хмурь уличная. Думаю ”ах, так?!” и пошел к его брату.
А тот – молодец, загадал “играть ещё лучше, дабы быть брата круче!” Я с радостью и исполнил. Но с тех пор не берусь за подобные авантюры.
- Значит, не все желания ты исполняешь – погрустнел старший из друзей.
- Так не на количество работаю, а на качество.
- Ладно, - сказал второй – А если перефразировать? Можешь сделать, чтоб всё складывалось так, как мы того пожелаем?
- А вы уверены в том, что могут повлечь за собой ваши желания?
Помню, несколько лет назад, встретился я одному мальчишке. Думал, сделать его знаменитым футболистом. А нет. “Хочу развлекать людей!” - говорит он мне. А сам такой малый, лет пятнадцати, не больше. “Зачем тебе это?” - спрашиваю.
А он, такой, значит: “Понимаешь, хочу доказать отцу, что я лучше”.
Ну, думаю, вполне достойно. Сделал его актёром.
А что? И ему в радость и народу весело. Так нет же. Прибежал ко мне на следующий день и говорит: “Хочу петь!”
“Зачем тебе, парень?” - интересуюсь, а он и отвечает: “Хочу, чтоб моё имя все знали”.
“Так, твоя фамилия и так одна из самых распространённых в Англии!”
“Да нет, - говорит - хочу, чтоб меня все слышали и обо мне все говорили”.
А ведь, слышать, ещё не значит понимать. Но, будь, по-твоему.
Исполнил, что просили. Так он потом, не выдержал такого внимания и сбежал, за океан. Вот так бывает.
Молодые люди сидели напротив, с весьма озадаченным видом, и их можно было понять. Сложно в середине своей двадцатилетней ночи, понять, чего ты действительно хочешь. Но в этом есть и своя значимость – сейчас, ты ещё способен понять, что является истинно ценным для тебя.
- Что ж, чудо вселенной, – наконец, сказал голубоглазый – придется тебе обитать тут с нами, пока мы не решим… и не решимся.
- Да, вот в этом вот, самом доме – закончил его друг, сонно потирая уставшие веки.
- Не в доме, а в склепе, ребята.
- Не слишком ли злобно, для обители, которая тебе так приглянулась?
- Знаете, - вкрадчиво ответил Джин – есть такое мнение, что все мы в этом мире – заключённые в ожидании возможности обрести свободу, после смерти. Но для этого, нам нужно успеть понять так много, и сделать то, что нам суждено исполнить. А джины – бессмертны. Но дом, обладателями которого вы сейчас являетесь, это то место, где я нашел свою свободу.
2 часа спустя
Утренний туман стелился шифоном, по водам реки. Парни тихо посапывали, забывшись глубоким сном. Их волосы едва колыхал ветер из открытого окна, у которого стоял Джин. Он пристально всматривался в неясную, будто выцветшую картину легендарного города. Он размерено вдыхал запах новых перемен, и довольно улыбался.
Желания были произнесены...
“I lived my dream today
I lived it yesterday
And I'll be living yours tomorrow
So don't look at me that way!” (The Libertines)