Инспектор Листрейд и инспектор Грегсон

       Сергей Дмитриев




       Инспектор Листрейд и инспектор Грегсон


       Пьеса




       Действующие лица


Инспектор Скотланд – Ярда Джереми Листрейд - старший в паре, никогда не напоминающий подчиненному Грегсону о том, что он старший.

Инспектор Скотланд – Ярда Тобиас Грегсон – старший по возрасту, никогда не напоминающий об этом своему непосредственному начальнику Листрейду.









       Сцена первая


Служебный кабинет двух сыщиков. Два письменных стола напротив друг друга. На столах чернильные приборы, настольные лампы. Около каждого стола по сейфу. У столов стоят удобные стулья. За одним из столов сидит немолодой мужчина с седыми висками и небольшими седыми усами. Он что-то пишет, склоняясь над документом. Между столами – окно. За окном день. Сидящий за столом мужчина – инспектор Грегсон.
Он выпрямляет спину и, потягиваясь, говорит сам с собой, иногда зевая:

- Отчеты, отчеты, отчеты! Черт бы побрал эти отчеты. Сделали дело, все нашли, так пусть теперь господа присяжные слушают вопли потерпевших и бред этого молодчика. Нет, надо все оформить и расписать так, чтобы Шекспир позеленел в раю от зависти. Это притом, что на всей этой писанине будет стоять гриф «секретно» и никто и никогда не оценит моих литературных потуг, кроме толстого секретчика Паттерсона, который вечно или под хмельком или с похмелья. Да и тот, пробежит глазами, правильно ли все оформлено и запрет мой очередной труд в сейф на долгие годы. А потом дело пойдет в архив. А потом в печку.

Вздохнув, Грегсон подпер голову рукой и уставился в потолок.

- А я бы оставлял эти дела на память потомкам. Вот лет этак через сто какой-нибудь другой инспектор Грегсон откроет вот такое дело и скажет – посмотрим, джентльмены, как вы тогда работали. Ба, скажет он наверняка, да ведь ничего толком и не изменилось! Да и что, право, может измениться в сыскном деле? Одни люди рассказывают другим людям о том, что делали третьи люди. Вот, собственно, и все, с древнего Рима ничего нового.

В кабинет входит инспектор Листрейд, подтянутый джентльмен невысокого роста, с усами, бакенбардами, в кепке. Вешая кепку на вешалку, обращается к Грегсону.

- Опять разглагольствуете, дружище? Хорошо, что вас не слышит Фринджстоун, а то бы он решил, что вы начинаете свихиваться, и отправил бы вас к психиатру. А у них все больные. Их послушаешь, так людей с нормальной психикой вовсе нет.

Подходит к своему столу, садится, откидывается на спинку стула.

- Хотя порой мне кажется, что они отчасти правы.

Листрейд замолчал, отвернулся к окну, задумался. Молчит примерно минуту. Не поворачиваясь к Грегсону, говорит спокойным голосом:

- У меня есть к вам разговор, Грегсон. Подворачивается одно дело. Нет, никакой официальности, никакой регистрации, никаких отчетов. Не надо даже ставить в известность старину Фринджстоуна. Вернее надо, но не обо всем.

Грегсон, доселе не выпускавший ручки из руки, выпрямился, положил ручку на стол, откинулся на спинку стула, внимательно глядя на Листрейда.

Листрейд: - Шантаж, Грегсон, обыкновенный шантаж, причем с тривиальнейшей целью наживы. Ко мне обратилась одна особа, птица достаточно высокого полета. Не сама лично обратилась, конечно, Грегсон. Через своего секретаря. А может, он только представлялся секретарем, может он просто ее доверенное лицо. Так вот это лицо сообщило, что ряд писем, написанных этой особой некоторое время назад, в настоящее время могут ей очень серьезно навредить. Она собирается замуж, письма эти к другому мужчине и так далее. Случись подобное в нашей с вами жизни, Грегсон, это не имело бы никакого значения и смысла. Но у господ наверху от безделья есть обычай все очень усложнять. Свадьба может расстроиться. Письма надо вернуть или наверняка уничтожить.

Грегсон ( поднял правую руку и, наклонил указательный палец в сторону Листрейда): А зачем нам это нужно, любезный мистер Листрейд? Мне, например, не станет ни горячо, ни холодно оттого, что расстроится свадьба каких-то аристократов.

Листрейд: Полностью с вами солидарен дружище. Но здесь имеет место быть весьма приличный стимул. При помощи этого стимула мы с вами могли бы не только основательно залатать дыры в наших семейных бюджетах, но и обеспечить наши семьи на годы вперед, Грегсон. Люди на земле делают столько пакостей за деньги, а тут предоставляется возможность за деньги, причем немалые, сделать доброе дело. Хотя бы и аристократке. Ведь на Страшном Суде не будет ни аристократов, ни инспекторов Скотланд Ярда. Все будут подсудимые. Как вы, подсудимый Грегсон ответите на вопрос, почему вы не сделали доброе дело для подсудимой Икс, хотя имели такую возможность?

Листрейд смеется, грозя пальцем Грегсону.

Грегсон: Ладно, меня не надо долго уговаривать, да еще с вашим даром убеждения. Давайте поподробнее, в чем там дело. Кто кого пытается шантажировать?
Листрейд: Да, Боже мой, кто же, как не наш старый знакомый – этот подонок Милвертон, подручный старого паука Мориарти. Дело – банальнее не придумаешь. У нашей клиентки была служанка, к которой она в силу молодости отнеслась слишком доверчиво, и по-девически сблизилась с ней. Ну, просто подружились. Дело, соответственно, молодое, наша героиня завела роман, нет, даже романчик с одним бравым молодчиком из королевской гвардии. Ничего серьезного между ними не было, да и быть то не могло, в силу целого ряда причин, о которых я не буду рассказывать. Для обоих этот роман был, чуть ли не обязательным фактом в своих кругах. У него есть дама сердца, значит он настоящий гвардеец, у нее есть гвардеец, стало быть она настоящая дама сердца.

Грегсон: Это вроде того, что у аристократов так положено, что ли?

Листрейд: Вот именно, Грегсон. Короче, роман был в основном почтовым. Он писал какую-то чушь, она писала какую-то чушь.

Грегсон: Аристократов учат писать всякую чушь.

Листрейд: Да, и учат неплохо. В данном случае чушь была любовная. Прошло время, это все обоим надоело, и как-то все само собой прекратилось. Девушка повзрослела, вышла в определенный свет, у нее появились аристократические же подружки, служанка стала просто служанкой. Но она, то бишь, служанка, привыкла к другой роли, кроли подруги, которой можно иногда и не церемониться.

Грегсон: Как я понимаю, наша клиентка сама некоторым образом ее так воспитала.

Листрейд: точно так, дружище. Получив пару раз нагоняй, и будучи пару раз поставлена на место, служанка решила отомстить.

Грегсон ( выпрямляясь на стуле и облокотившись на стол, с интересом глядя на Листрейда) Ну, ну?

Листрейд: Она потихоньку взяла письма этого гвардейца, отправилась к нему и от имени своей хозяйки попросила вернуть ее письма. Гвардеец хорошо знал служанку, так как в свое время она была почтовым голубем их любовной переписки. Парень оказался очень рад такому повороту дела и обмен состоялся. В руках служанки оказались письма хозяйки весьма игривого содержания. Я вам уже говорил, что все что было это письма, но поскольку письма заменили все, то это все и было в письмах.

Листрейд встал из-за стола, подошел к окну. Помолчав, воскликнул:
- Слушайте, до чего же этот новый инспектор Кроу оправдывает свою фамилию. Нет, определенно многие фамилии даются людям не зря. Натуральная ворона.

Встретившись взглядом с Грегсоном, поспешно добавил:

- Упаси Бог, Грегсон, я прекрасно к нему отношусь. Отличный парень, молодой, но много работает. Я говорю только о внешности.

Грегсон: Вы отвлеклись, инспектор. Что стало с письмами?

Листрейд( Садясь на край стола) наша клиентка собралась замуж. Понятно, не за владельца табачной лавки. Вот тут и наступил час служанки. Она попросила расчет в связи с нежеланием работать у замужней дамы и предъявила в приватном разговоре к оплате весьма кругленькую сумму. На вопрос о том, на чем зиждятся ее расчеты, служанка процитировала наиболее удачные, в смысле любовной лирики, места из писем ее хозяйки. Та вспылила, выгнала служанку, как-то дополнительно ее обидев.

Грегсон: Как письма оказались у Милвертона?

Листрейд: Не знаю подробностей, но, скорее всего от служанки, напрямую, или через кого-нибудь. Да и не в этом дело. Мир так устроен, и Лондон не является исключением, что если кто-то ищет помощников для злого дела, то он их находит в лучшем виде, не мне, и не вам это объяснять.
Милвертон связался с нашей героиней через своего агента и запросил сумму, во много раз превышающую ту, что просила служанка. Себя с Мориарти учел, надо полагать. Кроме того, он обозначил круг мероприятий в случае, если они не придут с нашей будущей клиенткой к общему знаменателю. Дело, как вы понимаете, Грегсон, не из тех, которые спешат быть зарегистрированными, поэтому я получил по почте открытку с предложением посетить одну из пивных в Сохо, и обсудить одно дельце. Дельце я вам только что изложил. Одна из ваших предыдущих фраз обозначила ваше согласие на участие в данном мероприятии. Предложения по существу?

Грегсон: У нас есть что-нибудь конкретное на Милвертона, чем мы могли бы его прижать и решить этот вопрос?

Листрейд: Помилуйте, Грегсон! Если бы у меня была хоть одна маленькая ниточка, реально ведущая к приземлению Милвертона, да я ночами бы не спал, но сплел бы из этой ниточки хорошую веревку, на которой можно было бы удавить этого негодяя. То-то и оно, что у нас ничего на него нет.

Грегсон: Подсесть в кэб, арестовать его, сунуть в карман какую-нибудь неучтенную пушку, оформить дело и пока наш приятель Милвертон отдыхает в обществе тюремных клопов, на законных основаниях перерыть весь дом и изъять необходимые письма.

Листрейд: Здравая мысль, но трудно реализуемая. Из дома Милвертон выходит редко, только в сопровождении кого-либо из слуг и ездит в собственном экипаже. Таким образом сунуть ему наше оружие практически не предстваляется возможным. Его личное оружие зарегистрировано по всем правилам. Да и через час после задержания он выйдет под залог, это я вам говорю вполне определенно.

Грегсон: Что же делать, не воровать же у него эти письма, в самом деле.

Листрейд: Можно попробовать под каким нибудь предлогом заставить Милвертона вынести пиьсма из дома, для переноски куда-нибудь, например. На улице мы бы решили этот вопрос. Пара ребят из Ист-Энда и по паре гиней на брата – и письма у нас в руках. Но боюсь, что это тоже утопия. Обмануть Милвертона не удастся, пытаться это сделать – пустая трата времени, которого у нас с вами не так уж и много. И потом, любая попытка обмана, раскрытая Милвертоном, тотчас же наказывается. Он мгновенно отказывается от выкупа, несмотря ни на какие повторные подчас даже более заманчивые предложения и проводит весь свой комплекс мероприятий по преданию гласности имеющейся у него информации. Чем заканчиваются эти мероприятия вы знаете из вечерних газет. Скандалы, разводы, разорения, самоубийства, убийства. Он никогда не отступает от своих правил, сразу и жестоко наказывая ослушавшихся, чтобы другим было неповадно и чтобы очередные жертвы были посговорчивее.

Грегсон( задумчиво и иронично): Может все-таки выкрасть? Или налет? Вам что больше по душе, мистер Листрейд? Кража или ограбление, причем вооруженное?

Листрейд быстро подходит к столу Грегсона и садится на этот стол немного склонившись к Грегсону:

- Кража. Разбой чреват перестрелками, объясняй потом Фринджстоуну откуда у тебя дырки в шкуре.

Грегсон( просто задумчиво): Кража технически сложнее и требует тщательной подготовки.

Листрейд( Одобрительно): Правильно! Поэтому воровать будем не мы. Помилуйте, Грегсон, никакие гонорары не стоят риска получить вместо пенсии срок и нищую старость. Воровать будем не мы.
Грегсон: Нанять кого-то? Занятно. Но это не просто кража. Серьезный вор, который сможет провести квалифицированную разведку и подготовку, за это дело не возьмется. Воровать у Милвертона кроме бумаг нечего. Ни картин, ни даже приличного столового серебра у него нет. Все мало-мальски значимые деньги он держит в банке. А если мы заплатим вору за бумаги как положено, то теряется экономический смысл нашего участия в данном, с позволения сказать, мероприятии. Да и признаться, Листрейд, я не люблю этих переговоров с ворами. Ведь мы попадем в определенную зависимость. А как вам нравится такая постановка вопроса – сыщик, который зависит от вора. Во-первых, это неправильно по определению, а во вторых, пенсия опять под угрозой.

Листрейд(еще более одобрительно) : Опять правильно дружище! Поэтому это сделают люди, которые сделают это за половину суммы, причитающейся нам, будут вдохновлены идеей борьбы со злом, и которые даже не будут догадываться о нашем с вами участии в это деле.

Грегсон: У вас есть на примете такие люди?

Листрейд встает со стола, подходит к окну и задумчиво, но твердо произносит:

- Есть такие люди. Это наши друзья Шерлок Холмс и доктор Ватсон.
Какое то время инспектор Листрейд стоит у окна, раскачиваясь на каблуках, и глядя куда-то вверх, на облака.







       Сцена вторая


Уголок Лондона, обшарпанные дома, вечер. Слева уличный столб с фонарем. Под этим фонарем, прислонившись к столбу стоит инспектор Грегсон. Он время от времени посматривает на часы. Наконец справа появляется Листрейд. Грегсон и Листрейд пожимают друг другу руки.

Грегсон: Что у вас, Листрейд? Получилось?

Листрейд: Получилось, Грегсон, получилось.

Грегсон: В двух словах, как?

Листрейд: Не могу сказать, что это было легко. Я пошел прямо к… Угадайте к кому, Грегсон.

Грегсон: Не томите инспектор, я не люблю загадок.

Листрейд: Да к Фринджстоуну. Описал ему незавидное положение нашей фигурантки, посетовал на невозможность решения этого вопроса нашими силами даже в обход закона…

Грегсон( перебивая Листрейда) : Вы что, обсуждали с Фринджстоуном возможность нарушения нами закона?!

Листрейд (морщась): Перестаньте, Грегсон. Наш старичина Фринджстоун, хоть и носит ныне почетное звание сэр, лично обшарил с «бульдогом» в руках все лондонские клоаки, лично же отправил на тот свет при невыясненных обстоятельствах с дюжину громил в разное время, а уж такая мелочь, как несанкционированный обыск, так уж тут совсем не смешите меня.

Грегсон (прокашлявшись): Нндаа!

Листрейд: Короче, Грегсон, мы с Фринджстоуном пришли к выводу, что это должна быть кража, что сделать ее должны гражданские, и официально Скотланд Ярд вообще ничего не знает. Никакой документации не вести, сводки наружного наблюдения зашифровывать в блокнот и своевременно уничтожать.

Грегсон: Как дела с мистером Холмсом и мистером Ватсоном?
Листрейд: Эту задачу взял на себя Фринджстоун. Он состоит членом одного клуба с сэром Майкрофтом Холмсом, родным братцем нашего приятеля Шерлока. Вот там то Фринджстоун и решит этот вопрос с максимальной конфиденциальностью. Что с горничной, Грегсон? Наш план выполняется?
Грегсон: Она арестована. Мои люди опознали ее как особу, выходившую через черный ход в ночь убийства вдовы Уинслоу. Четкого алиби у нее нет, так что отдохнет немного в изоляторе. Милвертон уже обратился в агентство по найму прислуги.

Листрейд: Надеюсь, Грегсон, вы позаботились о том, чтобы девчонка не очень страдала?

Грегсон: Обижаете, инспектор Листрейд. Да девчонка просто отдохнет после этой каторги у Милвертона. Сидит одна, куча интересных книжек про любовь, хорошая еда, кофе, чай, сладости. Наши церберши, мисс Строу и мисс Ллевелин проинструктированы мною как нужно себя вести. Девчонке намекнули, что все кончится нормально. Так что можете отправлять к Милвертону нашу сотрудницу. Кого хотите послать?

Листрейд: Тут рисковать нельзя. Пошлем Маргарет. Лучший сотрудник под прикрытием. Несколько раз вытаскивала дела просто из безнадежных ситуаций. Кстати, мне пора с ней встречаться. До завтра, Грегсон, увидимся в конторе.

Грегсон: Удачи, инспектор!

Оба расходятся в разные стороны.






       Сцена третья


Кабинет Грегсона и Листрейда. За своим столом сидит Листрейд и изучает бумаги, делая пометки в блокноте. Входит Грегсон. За окном поздний вечер.

Листрейд ( продолжая читать бумаги): Как наружное наблюдение? Что поделывают наши друзья, Холмс и Ватсон?

Грегсон: Наружка сообщает, что Шерлок Холмс встречался со своим братом, сэром Майкрофтом Холмсом в клубе, получил от него необходимую информацию. Из сообщений также следует, что эту информацию получил не только Шерлок Холмс, но и один из агентов Милвертона, которому нашими ребятами было присвоено оперативное прозвище «цыган». Вскоре после этого наших друзей посетил на дому сам Милвертон. Наблюдатель из дома напротив сообщает, что между ними, вероятно, произошла ссора, так как Милвертон угрожал нашим друзьям револьвером. Ссора не перешла ни в потасовку, ни в перестрелку, Милвертон покинул дом миссис Хадсон довольно спокойно. После этого Шерлок Холмс, гримируясь и переодеваясь до неузнаваемости, под видом простолюдина познакомился с новой горничной Милвертона и начал с нею встречаться. Иногда она запускает его в дом. К себе на Бейкер - стрит мистер Холмс приходит редко. Снял комнату в Ист - Энде, где гримируется и переодевается. Доктор Ватсон регулярно околачивается вокруг дома Милвертона, но никакой активности не проявляет. Недавно они чуть не столкнулись с Шерлоком Холмсом, но, по мнению наружника, либо не узнали друг друга, либо сделали вид, что не узнали.

Листрейд: Любопытно. Стало быть, доктор Ватсон проводит наружную рекогносцировку, а мистер Холмс – внутреннюю разведку. У меня тоже есть новости, полностью подтверждающие вашу информацию. Маргарет сообщает, что Холмс познакомился с ней под видом лудильщика Эскота. Намекает на чувства, бывал в доме Милвертона как гость горничной, внимательно изучал обстановку. Я порекомендовал нашей Марго быть поактивнее и поласковее с нашим другом в интимном плане. Со стороны Марго нет никаких возражений, так что мистер Холмс совмещает полезное с приятным. Маргарет – девочка хоть куда, а у нашего приятеля Холмса с барышнями не густо, согласно моим сведениям.

Грегсон: Да вы просто филантроп, инспектор!

Листрейд: Спешите делать добро. Это не мои слова, но они мне очень нравятся. Кстати, очень любопытная информация от Марго. Прочтите.

Грегсон (надевает очки для чтения, и читает документ): Одна особа, явно аристократка, отчаянно пытающаяся выдать себя за простолюдинку, обратилась к горничной, то есть к ней, и попросила передать письмо мистеру Милвертону. Она сняла копию с письма, Листрейд?

Листрейд: Вы обижаете нашу несравненную Марго. Письмо скопировано в лучшем виде. Ознакомьтесь ( протягивает Грегсону документ).

Грегсон (читает): Хочу предложить вам письма моей хозяйки, а также ее счета, о которых не знает ее супруг. Надеюсь, цена, которую я запрашиваю, не покажется вам высокой. Обо всем остальном надеюсь договориться при встрече. ( Опускает руку с письмом, поверх очков глядит на Листрейда). Вы правы, очень любопытный документик. Но какое отношение он имеет к нам? Данная ситуация начинает развиваться, так сказать, в параллельной плоскости, как вы иногда любите говорить.

Листрейд: Пока да, Грегсон. Но кто знает, что будет завтра. Многое из того, что мы обычно видим завтра, начинается сегодня, а то, на что мы с удивлением открываем глаза сегодня, началось еще вчера. Только мы этого, в силу целого ряда причин, как объективных, так и субъективных, просто не заметили. Или не захотели заметить. В силу субъективных причин.

Грегсон: Как вы сложно и красиво говорите, инспектор. Я иногда ловлю себя на мысли, что слушаю вас как католическую проповедь на латыни. Ни черта не понятно, но чертовски красиво и благозвучно. Видно, а вернее слышно, что вы – человек с образованием.
Листрейд ( задумчиво смотрит в окно, медленно постукивая пальцами по столу) : Да, Тобиас! Если бы у Листрейда старшего в свое время дела шли бы чуть лучше, я не сидел бы с вами в этом кабинете. Я все-таки закончил бы Оксфорд, и одному Богу известно, какие шикарные стулья протирала бы моя ученая задница. Но я не в обиде на судьбу, Грегсон. Говорят, что браки совершаются на небесах. Мне кажется, что хороших полицейских партнерами делает не Фринджстоун, а Всевышний. ( Встает, подходит к Грегсону). Послушайте, Грегсон,а не выпить ли нам по стаканчику виски, по поводу того, что Всевышний свел нас с вами несколько лет назад?

Грегсон: Я – за!

Листрейд: Вперед!





       Сцена четвертая


Уголок Лондона. Обшарпанные дома. С левой стороны – фонарь, под ним стоит Листрейд и читает газету. Справа появляется Грегсон. Они пожимают друг другу руки.

Листрейд: Что с наружкой, Грегсон? Есть новости?

Грегсон: Есть, и весьма любопытные. Доктор Ватсон через посыльного нанял кэб, который будет ждать их сегодня ночью за квартал от дома Милвертона. Кроме этого, агент наблюдения с чердака дома напротив миссис Хадсон видел сквозь щели в занавесках характерные предметы на столе в гостиной квартиры Холмса и Ватсона. Мистер Холмс укладывал их в саквояж.

Листрейд: Что за предметы?

Грегсон: Потайной фонарь, стеклорез, маски.

Листрейд: Вот так вот, инспектор Грегсон!

Грегсон: Снимаю шляпу, инспектор Листрейд! (снимает шляпу). Как по нотам!

Листрейд: Наденьте шляпу, Тобиас! Симфония еще не сыграна. У нас с вами еще рука устанет махать дирижерской палочкой. Значит, пойдут сегодня ночью. Судя по наличию стеклореза, пойдут через оранжерею. Послушайте, Грегсон, складывается интересная композиция.

Грегсон: Что такое?

Листрейд: Маргарет сообщает, что дамочка, которая просила Милвертона о встрече, получила добро именно на сегодняшнюю ночную аудиенцию. Это немного не укладывается в нашу нотную тетрадь, Грегсон. Я рассчитывал на то, что-либо наши друзья обчистят Милвертона несколько раньше, либо эта особа договорится с Милвертоном несколько позже.

Грегсон: Да, может выйти неувязка. Эта дамочка помешает им, во всяком случае может помешать. Из-за нее Милвертон по крайней мере полночи будет бодрствовать.

Листрейд: Не в этом дело, Грегсон. Милвертон и так каждую ночь бодрствует почти до трех безо всяких дамочек. Тут дело в другом. Сейчас некогда рассказывать. Наши друзья в определенной опасности. Вот что, Грегсон, добавьте в наружку за мистером Холмсом и доктором Ватсоном наших боксеров, Вандервуда и Спринга. И дайте им указание нокаутировать всех, кто проявит интерес к нашим друзьям на их пути от дома Милвертона до кэба и, естественно дальше до дома миссис Хадсон.

Грегсон: Сделаю, инспектор. Увидимся в конторе.












       Сцена пятая


Кабинет сыщиков. Грегсон с папкой в руках входит, в дверях оборачивается и восклицает в ответ на какой-то вопрос:

- Да, да, инспектор Листрейд будет с минуты на минуту.
Подходит к столу, садится на край стола, смотрит в сторону окна. За окном утро. Грегсон, отвернувшись от окна, рассуждает вслух сам с собой.

- Да-а! Поворотец! Я почему то чувствовал, должно этой ночью что-то произойти. Ведь как ни крути, на эту ночь были запланированы кое какие определенные мероприятия. Но опять таки, понятно, если что-нибудь произошло бы с Холмсом и Ватсоном. Два джентльмена отправились в масках, в чужой дом, ночью. Уверяю вас, джентльмены, если вы когда-нибудь отправитесь в масках, ночью, в чужой дом, то ваши шансы на то, что с вами что-нибудь произойдет, возрастут в несколько раз, поверьте моему опыту. Но получил то свинцовую пилюлю на ночь наш дружище Милвертон! Вот это номер. Сидит в кресле, в собственном кабинете, посреди собственного дома, в доме куча прислуги, во дворе злые собаки, ну все, просто замок, а не дом, и на тебе. Только шлепанцы, наверное, разлетелись в разные стороны. Редкая была сволочь, прости Господи! Очень мне все-таки нравится понимание того факта, что Милвертон мертв, кто бы его ни угрохал.

Листрейд (Входя в кабинет и, не раздеваясь, садясь на свой стул): Мне тоже, Грегсон, мир без Милвертона нравится чуть больше чем с Милвертоном.

Грегсон: Где вы были, инспектор? Фринджстоун злой, как черт. Он же в курсе, что это мы обкладывали Милвертона при помощи Холмса и Ватсона из-за этих писем. Милвертона ночью убивают. Фринджстоун ничего не понимает. Он отправляет нас с вами в дом Милвертона.

Листрейд ( весело и оптимистично): Ну а кого же старичина Фринджстоун туда пошлет? Не переживайте, Грегсон, я поговорю с Фринджстоуном. Нам главное, чтобы он через сэра Майкрофта Холмса выяснил, что же все-таки удалось сделать нашим друзьям в доме Милвертона, кроме убийства самого Милвертона. Шутка, Грегсон, вы теряете чувство юмора. Да, кстати, вы спросили, где я был. Я встречался с Маргарет и в общих чертах представляю себе, что там произошло, я имею в виду дом Милвертона. Но сейчас некогда, Грегсон. Убийство есть убийство. В цивилизованной стране, а старая добрая Англия все таки самая цивилизованная страна в мире, не правда ли, во всем должен быть порядок. Сперва приходит убийца, затем полицейский, за ним коронер, за ним священник, за ним нотариус и так далее. Не будем нарушать порядок. Вперед!


       

       Сцена шестая


Вид уголка Лондона. Обшарпанные стены. Слева фонарь на столбе. Справа выходят Листрейд и Грегсон.

 Листрейд (оглядывается по сторонам и говорит негромким голосом): Ну, коллега, ваши соображения.

Грегсон: Слушайте, у меня голова идет кругом. Судя по показаниям слуг, после выстрелов из кабинета Милвертона через оранжерею выбежали двое мужчин, которые через сад устремились к забору. Собака, натравленная на них, не причинила им никакого вреда. Причем, заметьте, не стала, именно не стала причинять. По описаниям внешности убийц – вылитые наши мистер Холмс и доктор Ватсон. Но чтобы Холмс и Ватсон – убийцы, это не укладывается у меня в голове. Притом у Ватсона – армейский Смит-Вессон, еще со службы, а у Шерлока Холмса как я помню, Веблей Скотт. А пули, насколько я разбираюсь, были выпущены из бульдога.

Листрейд: Вы правы, пули из бульдога.

Грегсон: Но это ни о чем не говорит. На мокруху люди редко ходят с оружием, которое зарегистрировано в полиции на их имя. Мистер Холмс вполне мог приобрести и бульдог на черном рынке. Но только в том случае, если бы сознательно шел на убийство Милвертона. Не хочется в это верить, но факт остается фактом. Милвертон, в чем мать родила, лежит на мрамроном столе и в нем ковыряется пропахший формалином Бэнкс. Черт побери, мистер Холмс и доктор Ватсон тут что то перемудрили. Это беспредел.

Листрейд: Вот что, Грегсон. Отправляйтесь в контору и облагородьте наши с вами записи, заодно зарегистрируйте вещественные доказательства. Я надеюсь, констебль уже доставил их в Скотланд - Ярд.

Грегсон: А вы куда?

Листрейд: У меня целая программа. Сперва Шерлок Холмс, поговорим с ним об этом деле. Затем к Фринджстоуну. Я послал ему по пневмопочте записку, с просьбой посетить сэра Майкрофта Холмса. Должен же мистер Шерлок Холмс хоть в чем-нибудь отчитаться.

Грегсон: Удачи, иснпектор.

       Инспекторы расходятся в разные стороны.










Сцена седьмая




Кабинет сыщиков. За столом сидит Грегсон, читает газету. Входит Листрейд, снимает кепку, вешает ее на вешалку, садится за свой стол. Все это время Грегсон, не выпуская газеты из рук, не отрываясь, смотрит на Листрейда.

Листрейд: Не смотрите на меня так, Тобиас. Я сейчас все расскажу. Я помню о том, что вы не любите загадок. Мы не пойдем в тюрьму, мы получим наши деньги, клиентка в абсолютной безопасности. Короче, все просто замечательно.

Грегсон: Я спокоен, я счастлив, я просветлен. Теперь подробности.

Листрейд: Извольте, инспектор. Я пришел к мистеру Шерлоку Холмсу с сообщением об убийстве Милвертона и с предложением поучаствовать в расследовании данного убийства.

Грегсон: Ну и что мистер Холмс?

Листрейд: Как я и предполагал, мистер Холмс отказался, сославшись на какую-то мифическую занятость и полное отсутствие интереса к этому происшествию. При этом мистер Холмс попытался скрыть от моего взора теннисную туфлю, родная сестра которой лежит у нас в Скотланд-Ярде в комнате вещественных доказательств под замком и под охраной Эшберда. В общем, реакция была прогнозируемой. Я принял игру, не заметил туфлю, сел в кресло, предложенное мистером Холмсом, спиной к камину, в котором горела упомянутая мною теннисная туфля, и не без удовольствия выкушал пару рюмочек хереса. Херес у мистера Холмса отменный. Он не жалеет денег на херес, на кофе и на табак. Эти три позиции у него только из лучших магазинов.

Грегсон: Бог с ними, с хересом, табаком и кофе. Если это все-таки они, Холмс и Ватсон, то почему вы их сразу не арестовали, инспектор? Ведь теперь на отделе повиснет очевидный глухарь. Конечно, мистер Холмс и доктор Ватсон – наши хорошие знакомые, но у нас была возможность раскрыть убийство, что называется по горячим следам, с вытекающими для нас плюсами. Тем более, что вы сказали, что наши интересы уже учтены и реализованы.

Листрейд: Ах, Грегсон, Грегсон! До чего же в вас сильно ваше деревенское начало. Тобиас, запомните, своих я не сажаю, даже если они виноваты. Ну, уж, а невинных и подавно. Ни Холмс, ни Ватсон не убивали эту скотину Милвертона. Они вытряхнули его бумаги частично себе в сумку, частично в камин тогда, когда Милвертон уже ругался со святым Петром из-за того, что последний нипочем не пускает его в рай.

Грегсон: Кто же грохнул Милвертона? Послушайте, вы говорили, что в ту же ночь у Милвертона была встреча с какой-то дамочкой по поводу каких-то компрометирующих писем. Да и кстати, что поведала вам Маргарет?
Листрейд: марго рассказала мне о том, что произошло в доме Милвертона. Мало того, что произошло. Это должно было произойти. Видите ли, Грегсон, однажды мы со стариной Фринджстоуном, на пикнике, с удочками в руках и с квартой виски на двоих в головах, уединились на бережок. Старину Фринджстоуна потянуло на воспоминания, мы вспомнили об одной сволочи, которую Скотланд-Ярд безуспешно пытался приземлить на протяжении ряда лет. Затем эта сволочь внезапно погибает на охоте. Кто выпустил роковую пулю из так и не установленного ремингтона, никто так никогда и не узнал. Фринджстоун тогда был простым инспектором. Он с жаром взялся за это дело, по собственной инициативе, но следствие быстро зашло в тупик, и дело повисло. Сволочь была первостатейная, никто из сильных мира сего не напрягался на предмет раскрытия и никто, стало быть, никого и не напрягал. Короче, обо всем этом деле вскоре забыли.

Грегсон: Ну а причем здесь Фринджстоун?

Листрейд: Дело в том, что именно Фринджстоун организовал ликвидацию фигуранта. Нашел человека, который ненавидел пследнего, ну там какие то свои счеты. Намекнул на гарантию безнаказанности, снабдил неучтенной в Скотланд – Ярде армейской винтовкой, которыми кишел черный рынок Лондона после очередной восточной кампании. Парень оказался хорошим стрелком.

Грегсон: Ну а при чем здесь Милвертон?
 
Листрейд: Я давно, мягко говоря, не люблю Милвертона. Вернее не любил. Как приятно поправить себя и продолжать рассказ, говоря о Милвертоне в прошедшем времени. Мне запал в душу рассказ Фринджстоуна. Я нашел одну из жертв Милвертона, которая благодаря ему лишилась практически всего. Я выяснил, что она готова на все. У нас завязались деловые отношения, целью которых стало физическое устранение Милвертона с поверхности многострадальной матушки Земли.
В определенное время я снабдил ее неучтенным бульдогом из конфиската и мы обговорили дату и время исполнения приговора. Я был очень озадачен, когда получил информацию о том, что Холмс и Ватсон отправятся похищать письма именно в эту ночь. Ведь моя леди, как вы теперь знаете, прекрасно справилась. Она отомщена, шантажист и губитель мертв.

Грегсон: Да-а, история! Вы ведь чертовски рисковали, инспектор. Эту дамочку могли застукать или до, или после убийства, ну например ей не удалось бы улизнуть. Ведь она элементарно могла бы вас выдать.

Листрейд: Нет, Грегсон. Эта леди либо ушла бы из дома Милвертона так, как она ушла, либо не ушла бы вовсе. За одной из гардин стояла Марго, причем с револьвером Милвертона в руке. Если бы Марго поняла, что дамочке не уйти, она уложила бы ее рядом с Милвертоном, бросив около последнего его собственный револьвер. Ну а в том, что сама Маргарет растворилась бы в доме, как будто ее и не было, я думаю, сомневаться не приходится. Она работает под прикрытием уже семь лет и ни одного просчета. Ну а журналистам достались бы два трупа, два револьвера и куча великолепных сюжетов, как для статьи, так и для романа.

Грегсон: Так, с дамочкой все ясно. Ну, а если бы на месте попались бы мистер Холмс и доктор Ватсон? Надеюсь, застрелить их обоих не входило в инструкцию Маргарет?

Листрейд: Нет, конечно! Ведь они ничего не знают о нашем с вами участии в этом деле. Я думаю, что мы придумали бы что-нибудь, чтобы избавить наших друзей от виселицы. С детективной деятельностью им, конечно, пришлось бы, скорее всего, покончить. Что делать, имидж был бы уже не тот. Но к счастью, этого не случилось. Все-таки оба джентльмена неплохие боксеры, задача была только перелезть через забор. Те слуги, которые открыли ворота и сунулись, было наперерез нашим друзьям, познакомились с кулаками Спринга и Вандервуда. У одного из слуг, согласно медицинскому заключению, множественный оскольчатый перелом челюстных санок, второй без сознания с тяжелейшим сотрясением головного мозга. Переборщили немного, конечно, наши молодцы, но что поделаешь, бывает. Вплоть до крыльца миссис Хадсон наши друзья были под негласной охраной. Так что, Тобиас все хорошо, что хорошо кончается. Ведь я не рассказал вам о других моих деловых встречах сегодня.

Грегсон: Да, да, не рассказали. Но то, что вы уже рассказали – потрясающе. Вы не слишком зависите от Маргарет, инспектор?

Листрейд ( усмехнувшись): Не более чем она от меня. У нас особые отношения, но об этом как-нибудь в другой раз. Я продолжу. Сперва я побывал у Фринджстоуна. Он повел меня обедать, и за квартой «Гиннесса» сообщил мне о том, что писем нашей клиентки больше не существует. Это было слово Шерлока Холмса, хоть и прозвучало из под седых усов Фринджстоуна, покрытых густой пивной пеной. А слово Шерлока Холмса – это то немногое, чему я еще верю в этой жизни. Поэтому на своем следующем деловом свидании, я обменял это очень надежное слово на два очень надежных чека. Один из них ваш.

Грегсон (глядя в чек, присвистнул): Инспектор, когда вы говорили о стимуле, я предполагал какие то суммы, но это превзошло ожидания. На такую сумму я даже не рассчитывал.

Листрейд: И не рассчитывайте, Тобиас. Половина суммы, указанной в наших чеках пойдет нашим друзьям, Холмсу и Ватсону. Не надо делать такое лицо. Они заслужили эти деньги. И им тоже нужно жить, оплачивать счета и думать о старости. Ведь если доктор Ватсон, позвенев своими афганскими сувенирами на груди, еще может рассчитывать на какую-то военную пенсию, то Шерлок Холмс – фрилансер, свободный художник.

Грегсон ( жалобно) : Но, инспектор…

Листрейд(перебивая его): Никаких но, дружище. Половина, понятно?

Грегсон: Понятно, конечно, чего уж тут непонятного.

Листрейд: Не убивайтесь вы так, Тобиас. Ведь вашей половины хватит и вам и вашим детям. Если вы, конечно, не кинетесь играть на бирже. Вы теперь подумайте, какую сумму запросил Милвертон, если наша клиентка предпочла заплатить нам то, что она заплатила.

Грегсон: Да уж! Аппетит у покойного был что надо. Да и жил он, надо сказать, ни в чем себе не отказывая. Хотя там, как я понимаю, львиная доля уходила Мориарти.

Листрейд: Да, Мориарти, Мориарти. Добраться бы до этого паука. Посмотрим, может что-нибудь и придумаем.
Грегсон: Я верю в вас, инспектор! Кстати, что мы будем делать с настоящей горничной?

Листрейд: Как что? Завтра закроем дело в отношении нее за недостаточностью улик, тем более, что ваши люди напишут заявление о том, что они, скорее всего, обознались.

Грегсон: Это само собой. Я другое имел в виду.

Листрейд: Что именно?

Грегсон: Получается, что хозяина мы ее лишили. Найти другое место после знакомства со Скотланд - Ярдом, ей будет, так скажем трудновато. Я имею в виду вопрос ее трудоустройства.

Листрейд: Я все-таки не ошибся в вас. Вы - добрый человек. Судьба горничной уже решена. Я несколько раз посетил ее в камере, смог побеседовать с ней и познакомиться поближе. Девушка очень смышленая, физически крепкая, очень лояльно настроена по отношению к органам правопорядка. К тому же, круглая сирота.

Грегсон: У вас, как всегда, очень долгое вступление. Что вы решили с ней сделать?

Листрейд: По моему длинному вступлению можно было догадаться. Она отправляется в Оукхилл, в закрытую полицейскую школу для сотрудников, работающих под прикрытием. Верный кусок хлеба.

Грегсон: А она склонна к негласной работе?

Листрейд: Девочка не лишена романтизма и здорового авантюризма. Голова у нее, как я уже говорил, на месте, так что со временем будет сотрудница не хуже Маргарет.

Грегсон (вставая и подходя к окну): Да, я вижу, что действительно, все хорошо кончается. Причем абсолютно для всех. Кроме Милвертона, конечно.

Листрейд ( тоже встает из-за стола и подходит к Грегсону): Милвертон, Милвертон… Кто знает Грегсон, насколько ему плохо. Немного жарковато, но зато он попал в компанию своих, так сказать, коллег и единомышленников. Так что ему как минимум не скучно. Пойдемте, инспектор, выпьем за то, чтобы их компания на том свете непрерывно пополнялась.

Грегсон: За это – всегда!

Инспектора одеваются и выходят из кабинета.