- Вам далеко, сэр, а то моя смена заканчивается? - спросил таксист на английском.
Его тягучий выговор напомнил мне сразу чем-то Одессу… Я назвал адрес:
- Аэропорт Кеннеди, Первый терминал! Только быстрее, плачу сто долларов.
- Хорошо, сэр. Садитесь, пожалуйста. Я лишь позвоню жене, что задержусь.
Он набрал номер мобильника.
- Сонь! Послухай. Я затримаюся. Тут клiент, блин, попався нормальний. Поняла? Ну, всього!
Он спрятал мобильник и повернулся ко мне. Неожиданно увидев мою улыбку, он смутился:
- Вибачте! А я вас прийняв за iталiйця.
- Ну, а я после первой вашей фразы принял вас за одесского таксиста, - ответил я.
- Так вы не ошиблись, (он перешёл на русский), я таки с Одессы, жил на шестнадцатой станции Большого Фонтана. Только там был кандидатом наук. А вы бывали в Одессе?
- Конечно, бывал и много раз. Однажды даже служил у вас почти пять лет на аэродроме на Ближних Мельницах. Вообще-то я москвич, а здесь работаю в газете.
- Так мы почти земляки, я в Москву часто ездил в командировки.
Мы разговорились и познакомились. Он назвался Павлом Луйко.
Я спросил:
- И давно, Павел, вы в Штатах? Простите за вопрос, ведь не часто встретишь кандидата наук, работающего таксистом. Не скучаете по Одессе и по работе?
- Обижаете! Конечно, скучаю! Какой одессит не скучает за Одессу? Хотите посмеяться? Расскажу, почему уехал.
И, не дожидаясь моего ответа, он продолжал:
- Я там защитил кандидатскую, и заведовал лабораторией в одном НИИ. Вроде и заработок был приличный и надбавка кандидатская, и квартира хорошая.
А НИИ было в Черёмушках, у нас ведь тоже Черёмушки построили. Но добираться туда от моего дома на городском транспорте – часа полтора, не меньше. Несколько лет так и мотался.
Потом решил – пора заиметь машину, всё же не простой смертный, а завлаб.
Купил Запорожец. Ярко красный. Красивый! Все сотрудники поздравляли, хотя чувствовал - завидуют. Жена поначалу так и ходила вокруг машины с тряпочкой, всё любовалась. Ночи не спали, всё стерегли...
А спустя пару дней новость – Советский Союз развалился. И тут пошло-поехало – НИИ, за ненадобностью, закроется в ближайшие месяцы.
Как-то утром решил я впервые на своей машине съездить на работу.
Сонька положила две сумки с коньяком, конфетами и фруктами, чтобы на работе обмыть покупку. Обмывали полдня. К машине меня провожали всей компанией.
Подхожу так гордо, глядь – а на капоте красуется слово из трёх букв. Да не то, что пишут у вас на «Х». Большими буквами нацарапано гвоздём - ПОЦ. Вообще-то это тоже самое, что вы подумали, только на идиш-украинском языке. Я так и сел. Ну, хоть плачь, хоть матом ори, хоть с горя напейся. Братцы, что ж мне теперь так и кататься с этим?
Сотрудники, конечно, начали успокаивать, мол, ерунда это, закрасишь его и все дела. Но вижу – кое кто и посмеиваются промеж себя.
Возвращался я домой с большим ПОЦом на капоте. Еду, а пассажиры из трамвая пальцами показывают и понимающе улыбаются.
Ночью взял краску, флейцы и аккуратно покрасил весь капот... Всю ночь с Сонькой не спали – утро дожидались. Только рассвело, как мы уже у машины. Капот сверкает лучше нового. Сотрудники все в один голос нахваливают мою покраску.
После работы вышли к машине и ахнули – этот поц опять проявился из-под краски, словно Феникс из пепла… Тут уж сотрудники откровенно заулыбались.
В общем, достал меня этот Запорожец по полной! А одесситам палец в рот не клади, только дай посмеяться над кем-то. За глаза даже фамилию мою переиначили – ПОЦЕЛУЙКА.
Короче. Осточертело мне всё это – и Союз вместе с НИИ, которые развалились, и машина вместе с ПОЦом и моя позорная кличка - Поцелуйко. Продал я Запорожец как есть, вместе с этим украшением на капоте, и махнули мы с Соней сюда за счастьем и спокойной жизнью.
Машина резко затормозила.
- Ну, вот, сэр, мы и приехали. Первый терминал. Счастливого вам полёта!
Я рассчитался и пожелал ему найти своё счастье.
Он поблагодарил и добавил:
- Так самое смешное. Только купил здесь Ауди, вышел утром – на капоте уже написали – ФАКЛУЙКА.
Скажите, сэр, ну и где после всего этого можно найти счастье и покой?