(продолжение)
День стоял прекрасный и, несмотря на важность возложенной на нас миссии, мы все пребывали в отличном расположении духа. Глаза моих драгун светились от удовольствия, что было не удивительно. Ветераны не привыкли отсиживаться на квартирах и откровенно радовались неожиданной вылазке.
- Хватит топорщить усы! – весело крикнул я. – Будет вам схватка!
Драгуны дружно рассмеялись, и я с удовлетворением отметил, что руки их, не смотря на веселье, настороженно покоились на цевье ружей. Меня захлестнула волна гордости за моих солдат. Ведь многие из них прошли со мной всю итальянскую компанию, а потому заслуга в их подготовке принадлежала вашему покорному слуге.
Удалившись от деревни примерно на две мили мы, наконец, добрались до места. Там где поваленное дерево преграждало дорогу снег был изрыт множеством копыт, которые уходили в лес.
- Месье полковник, - один из драгун поравнялся со мной. – Позвольте вперед разведкой пойти. Пощупаю обстановку.
- Что, Дюран? Соскучился по егерьной службе?
Было видно, что ветерану польстило, то, что командир полка знал его по имени. Этот урок мне преподал сам император. Наполеон запоминал имена всех с кем, когда либо, имел беседу. Лично вручая звание полковника, он обратился ко мне по имени, не смотря на то, что наше первое знакомство произошло за шесть месяцев до этого.
- Правда ваша, месье Арман, - хмыкнул бывший егерь. – Сердцем чую, нужно вперед пойти. Воздух понюхать.
- Давай, Дюран. Только зря не высовывайся. Мы цепью следом пойдем.
Так и сделали. Бывший егерь спешился и, намотав ружейный ремень на кулак, двинулся по уходящему следу, ловко передвигаясь в снегу. Отпустив Дюрана на пару сотен ярдов, мы двинулись за ним, настороженно вглядываясь в глубину леса. Наш отряд растянулся в полумесяц, находясь в зоне видимости друг друга и держа ружья «в плечо». Лошади, словно почуяв наше напряжение, сердито пофыркивали.
Внезапно раздался сухой треск выстрела, согнавший со своих мест стаю ворон. Они, с громким карканьем, закружили над деревьями и мои драгуны застыли на месте. Опытные воины, никто из них не ринулся на подмогу Дюрану, несмотря на то, что у всех била ключом одна мысль. Жив ли их товарищ? Второй выстрел был тому ответом. Молодец егерь, обнаружил засаду, давая мне возможность сориентироваться. Я знаками показал драгунам растянуться ещё больше, чтобы зайти с обеих сторон. Ехать долго не пришлось. Ярдов через сто перед нами возникла открытая поляна, на которой всё еще лежали, завалившиеся на бок, вторые сани. Перед нами раскинулось, весьма, плачевное зрелище. Снег вокруг был заляпан пятнами крови, а рядом с санями, как попало, лежали четыре трупа. Разобрать есть ли среди них девушка, с такого расстояния не представлялось возможным.
Дюран прятался за одним из деревьев и держал поляну под прицелом. Знаками он показал мне, что в засаде лишь один противник, который укрывался за повозкой. Со стороны разбойников было странным оставлять лишь одного человека. Либо он разведчик, причем довольно неуклюжий, раз позволил себя обнаружить, либо это какая-то хитрость.
Я, так же, знаками передал по цепочке приказ брать живым. Драгуны спешились и окружив поляну, со всех сторон, стали подкрадываться к месту. Шесть ружей, не отрываясь держали сани под прицелом и в ярдах двадцати, я решил обратиться к нашему противнику.
- Ты окружен! Если подымешь оружие вверх, то стрелять не будем.
Прошла небольшая пауза, видимо человек раздумывал над предложением. В конце концов, над санями поднялись обе руки державшие ружье, а вслед за ними появился и сам разбойник. Им оказался поляк. Продолжая держать его под прицелом, мы быстро обследовали тела и с облегчением обнаружили, что княжны среди них не оказалось. Что удивительно, все они приняли смерть от сабельных ударов.
Я подошел к нашему пленному, который продолжал исподлобья наблюдать за мной.
- Где княжна Данковская?
- Хотел бы я это знать, - он смачно сплюнул в снег себе под ноги.
- Как звать? – у меня не было времени с ним церемониться.
- Пан Раковиц, - поляк гордо вскинул голову. – В шляхте не последний фехтовальщик.
- Шляхтич, говоришь? А это тогда кто? – я указал на тела людей. – Мадемуазель тоже с четырьмя провожатыми путешествовала.
Поляк, не мало не смутившись, ухмыльнулся во всю ширь круглого лица.
- Так то ж, разбойнички, пан офицер. Остались, чтобы со мной разделаться, да не тут то было.
- Значит ты сам из охраны княжны?
Поляк кивнул.
- В таком случае, где же твои товарищи, пан Раковиц?
- А, курва мать! Уложили всех. Разделили в лесу, да по одному и ухлопали.
- А с тобой, выходит, решили развлечься?
- Выходит, решили, - мой взгляд он встретил прямо. – С одним из них у меня давний спор был. Вот и встретились. Решил он меня проучить, да еще троих в подмогу взял.
Я оглядел поле боя. Снег вокруг саней, действительно был утоптан.
- Очень уж у тебя всё гладко складывается. Четверых зарубил. Да и не проверить никак.
- Почему же, пан? Проверить, - поляк кивнул на мою саблю, давая понять о каком роде проверки он говорит.
Я улыбнулся. Шляхтич был прав.
- Хорошо, давай посмотрим, какой ты фехтовальщик, - один из драгун хотел было вмешаться, но остановился под моим взглядом.
Круглолицый поляк, одним движением избавившись от шубы, выхватил из ножен изящную карабелу*. Его клинок со свистом рассек воздух восьмеркой, давая мне понять, что он готов к бою. Я потянул шнурок и ментик** упал к моим ногам. Затем появилась на свет моя сабля. Кивнув, что можно начинать, я принял боевую позицию и мы закружили по снегу.
продолжение следует...
_______________________________
* - Польская военная сабля с открытой гардой и навершием в виде орлиной головы.
** - Отороченная мехом, короткая куртка. Надевалась на доломан и имела специальную шнуровку, позволяющую ее носить на левом плече, что давало большую свободу для правой руки, держащей саблю.