– Привет. Я видимо ошиблась комнатой. Мне нужна комната 105.
– Она дальше по коридору. – Улыбнулся он, повернувшись на стуле стоявшем возле письменного стола. – Это комната 108.
– Спасибо. – Ответила она, улыбнувшись в ответ.
Он встал, наполнил чашку кипятком и бросил в него пакетик чая. Чай с сахаром, считал он, искажал вкус и поэтому был абсолютно не нужен в этой чашке. Сделав маленький глоток и присев на стул, он продолжил писать рассказ о драконе, а, может быть, о храбром странствующем рыцаре.
Спустя пол часа он встал из за стола, решив что стоит переодеться после тяжелого рабочего дня, снял рубашку и сделал ещё один глоток уже остывшего чая. На спине у него, практически на лопатках, было два шрама.
– Что это у тебя? – Услышал он уже знакомый женской голос у себя за спиной. – Прости. Я просто хотела поблагодарить за приветливость. Что это за шрамы?
Он развернулся. Вся грудь была покрыта маленькими зажившими порезами, вид которых наводил ужас.
– Ты первая кто увидел меня без рубашки за последние двести лет. Зайди, я переоденусь, и мы попьём чай.
Она прикрыла дверь и присела на стул, пока он переодевал рубашку. Потом они сели за стол и принялись пить чай с пирожными.
– Почему у тебя всё тело в шрамах?
– Ты действительно хочешь знать это?
– Да, мне интересно.
– Это моё проклятье. – Начал он – Однажды, очень давно, как только появились люди на земле, в небесной канцелярии были созданы ангелы любви.
– Купидоны? – Перебила она.
– Да, на Земле называли их Купидонами. Они должны были помогать людям обрести любовь. Было только одно правило: они не имели право влюбляться и быть любимыми. Я был одним из таких ангелов и однажды, размахивая своими белоснежными крыльями, я увидел её. Она была очаровательна. Спустившись рядом с ней, на поляне, меня охватило неизведанное мной до этого чувство любви. Это была не просто любовь. Она была взаимной.
– Что же было потом?
– Потом мне обрезали крылья. Вместо двух шрамов на моей спине должны были быть крылья. Ангелы, которым обрезают крылья, становятся смертными. Все, кроме ангелов любви. Взамен крыльям я получил проклятье, согласно которому моя жизнь продолжиться до того времени пока меня не полюбят. Я до сих пор помню слова этого проклятья: «Пусть никто, никогда не полюбит его. Пусть он не когда не умрёт».
– А шрамы на груди?
– Шрамы на груди это часть моего проклятья. Каждая женщина, лгавшая, что любит меня, оставляла шрамы в моей душе. Но, спустя некоторое время, они перестали помещаться и стали появляться на груди.
– Ты так и не обрёл любви?
– Нет. За свою жизнь я видел всё, везде побывал. Ужасные драконы, храбрые рыцари, эльфийские леса и подземелья троллей. Я познал победу и поражение, дружбу и предательство. Я познал всё. Всё, кроме взаимной любви.
Они допили чай. Он рассказал ей историю, об одном знакомом ему драконе, которую она с удивлением выслушала после чего, поблагодарив за всё, ушла.
Прошла неделя, и она снова стояла на пороге его комнаты. Сделав чай, он рассказал ей ещё одну историю о рыцаре, с которым познакомился не далеко от Лондона. И, как в прошлый раз она ушла, поблагодарив за историю, а он почувствовал не понятную для него усталость.
Проходило всё меньше времени между их расставаниями. Она приходила всё чаще и чаще, а он рассказывал ей новые истории о гоблинах и эльфах, рыцарях и драконах, и просто людях, повстречавшихся ему на протяжении всей его жизни. Не рассказывал он только о том времени, когда был ангелом и истории о любви.
С каждым её визитом он чувствовал себя всё хуже и хуже, но не говорил ей об этом и слова. И вот, когда она пришла к нему в очередной раз, он лежал в своей кровати. Крупные капли пота скатывались с его лица. У него был сильный жар, а глаза непонятно и счастливо блестели. Она бросилась к нему и со слезами присела рядом.
– Я не хотела говорить тебе. – Шептала она – Я не хотела говорить, что люблю тебя. Я знала, что как только я скажу тебе это, ты уйдёшь.
– Глупышка, – улыбнулся он – этого не обязательно говорить. Я тебе за это очень благодарен.
– За что?
– За то, что ты мне дала. Теперь я, наконец, познал всё.
Он снова улыбнулся ей. Его глаза блестели еще несколько секунд, а потом медленно закрылись. Она ещё долго не могла успокоиться, расцеловывая его лицо.
Прошли годы. Всё изменилось. Всё, кроме маленьких голубых цветов, растущих на не большом холмике, которые цвели круглый год, не смотря на летние засухи и зимние вьюги. И плиты, на которой аккуратно была выгравирована надпись:
«Ангел, которого я полюбила»