Надя сидела в больничном коридоре, вцепившись глазами в прямую каёмку на крашеных панелях. Каёмка куда-то бежала, но под Надиным взором вдруг остановилась. Ей показалось, что застывший в уродливой позе мир с немым укором смотрит на неё. Восемь недель её первой в жизни беременности не должны стать девятью. Она не понимала как оказалась в этом холодном коридоре, в окружении таких же, остановившихся на восьми неделях женщинах, с полным тупиком в глазах.
Медсестра вышла из операционной и противным голосом, напоминающим продавщицу овощного магазина, рявкнула: «бабаньки, заходим в порядке очереди. Кто не дождётся – пеняйте на себя. И чтобы через полчаса после чистки вас здесь не было. У доктора есть более важные дела, чем с вами возиться.»
«В порядке очереди» оскорбительно звенело у Нади в голове. Ещё недавно она чувствовала себя исключительной и избранной от того, что кто-то, впервые в её жизни, так страстно желал. Ну конечно же, она решила, что это самая, что ни на есть – любовь. Та, что почти во всех книгах, та, что у Нинки из двадцать восьмой квартиры и та, о которой мама говорила. Вот и ей, Наде, достался свой кусочек любви. Думать в то время о возможной беременности Наде не хотелось, ведь любовь превыше всего. Вот так на высоте она и жила два месяца, пока не поняла, что беременна. Её любимый, узнав об этом, стал её избегать, и Надя, будучи скромной по природе девочкой, не стала навязываться, а поняла, что ей надо самой справиться с последствием любви.
Сидя в очереди за унизительным освобождением, Надя испытывала гнев и, одновременно, жалость к себе. Как же ей было хорошо в любви и какая же она дура, что приняла это за реальность. Неужели, чтобы чувствовать себя особенной, нужно попасть в капкан иллюзии, из которого не выбраться без мучительной боли?
«Следующая. Ты что уснула девка? Небось, когда подзалетела живее была?»,- Надя не сразу поняла, что это к ней обращаются. В операционной её ждала врач, напоминавшая Наде, как и медсестра, продавщицу, только мясного магазина. « Так, красавица, легла, ноги раздвинула, глубоко дышишь пока не почувствуешь дурман от газа.» Надя, как и велели, «поднялась на эшафот», и тихие слёзы полились из глаз, пока сладкий вкус газа не уволок её за собой.
Где она побывала - Надя точно не знала. Много лет после этого она вспоминала это страшное «путешествие». Она помнила туннель, по которому летела с колоссальной скоростью прямо в огонь, и командный голос врача: «подбавить огня, ей мало, ещё огня». При этом доктор потирала руки и хохотала.
Прошли годы, Надя узнала настоящую любовь, научилась ценить себя и своих детей, но этот полёт в туннели остался с ней навсегда.