Нелегальное счастье

ПРОЛОГ
        Современность – это то, что через короткое время становится историей…
        Хотим мы того или нет, но в историю великого государства, которым является Россия, уже вписаны и принимают участие в ее буднях люди, к которым отношение практически всегда отрицательное и очень часто нетерпимое, называют их чаще всего – НЕЛЕГАЛЫ и гастрбайтеры…
        Мы не будем писать о том, кто такие нелегалы, гастрбайтеры с позиции законности Российской Федерации и других стран.
        Не будем рассматривать эту проблему, ставшую глобальной в России, как экономическую, социальную, правовую, мы попытаемся рассказать Вам о людях и судьбах тех, кто так или иначе попал под эту категорию людей вне закона, какие они, в большинстве своем, что движет ими, заставляя упорно идти этой дорогой…
      

1. РЫНОК.
Москва, 1999 год.

       Марина вышла из метро Домодедовская и осмотрелась: людей было море, еще больше машин. Все это перемещалось по своим законам, очень напоминающим броуновское движение частиц, но, где каждая единица знала для чего, куда и когда она должна прибыть. Вот только Марина стояла и выбивалась из общего движения. Не потому что не знала куда идти, а просто не могла понять, как найти вход на рынок, который был  рядом, подавал шумом ей знак, что он тут вот, рядом, но входа она не видела. Потом ей не представлялось возможным уложить в голове и использовать на деле перечисленные мужем многочисленные повороты до «точки» с женским бельем, правда, такое странное слово – «точка»? Можно было бы пофилософствовать на эту тему, что Марина очень любила делать, но отвлекаться не хотелось – это можно сделать потом.
        - Скажите, а где вещевой рынок? – спросила она у женщины, несущей многочисленные пакеты с продуктами, с опозданием спохватившись, что, наверное, рынок вещевой и продуктовый явно находятся в разных местах, но женщина вежливо ответила, махнув рукой в промежуток между киосками:
        - Там, только Вы пройдите несколько рядов продуктового, вещевой немного ниже..
        - Спасибо! – непроизвольно Марина и женщина вежливо раскланялись и с улыбками разошлись.
    Продуктовый рынок… Помимо хаоса из снующих людей, общего галдежа, грохота ящиков и тары, гортанной речи на непонятных языках, он поражал своим обилием товаров, яркостью витрин холодильников, броскими этикетками и запахами. Именно таким обычно представлялся восточный рынок Марине, собственно, этот рынок спокойно можно было за него принять: говорили на азербайджанском, таджикском, грузинском, армянском, молдавском языках, и даже, если что-то и произносилось по-русски, то это говорилось с таким чудовищным акцентом, что разобрать сказанное мог только просвещенный. Между рядов киосков, так называемых на местном языке «точек», приходилось виртуозно лавировать и между покупателями и между тачками с груженым товаром.
    Перевозилось все: рыба свежая и мороженная, свежая блестела чешуей, а мороженая холодила кусочками льда, собственно рыбу можно было бы узнать в любом виде – ее обилие распространяло запах такой силы и стойкости, что рыбный киоск обозначал свое присутствие для начала благоуханием, а уже потом вычислялся среди других прилавков.
    Самыми вкусными запахами обладали палатки со сдобой, тесто с пряностями и карамель приятно щекотали обоняние и пробуждали аппетит. Стоило кинуть взгляд на многочисленную выпечку, которая буквально рассыпалась в руках продавца, а затем таяла во рту пробующего это великолепие покупателя, как срабатывал хватательный рефлекс – мне тоже это нужно, ну просто маленький, совсем крохотный кусочек, иначе в моем желудке будет революция…
     А фрукты?! Оооо… Такое великолепие выбора Марина видела только в Крыму, в разгар сезона. Но еще точнее не видела нигде и никогда. Может быть, маленькую толику этого в донецком магазине «Максим», в который случайно забежала, сделав вид, что перепутала дверь. Ей тогда очень хотелось посмотреть на этот магазин изнутри, но цены буквально испугали, а покупатели, одетые в хорошую и дорогую одежду, которые парковали свои иномарки прямо перед входом, потрясли ее своим равнодушием на ухоженных лицах.
    И вот теперь Марина видела перед собою десятки таких прилавков с фруктами, названия которых произносились с трудом, но разноцветные ягодки, подобранные одна к одной, радовали и веселили глаз.
    Мелькнула мысль: « Вот я и наелась…» Марина улыбнулась и стала спускаться  к вещевому рынку, старательно используя каждый проход между киосками, ведущий вниз.
    Казалось, после продуктового рынка и его изобилия ничто не могло удивить, но то, что предстало перед Мариной на вещевом рынке…
    Длинные ряды под крышей, поделенные на небольшие прилавки были увешены плотными рядами яркой  одеждой из различных тканей. Эта пестрота создавала ощущение некоего праздника. Не было возможности определить стиль или современную модную направленность представленных моделей. Просто здесь было все. И это все называлось емким словом вещь. Рядом со спортивными костюмами с броскими лейблами известных марок висели обычные тренировочные штаны с жуткими швами, которые корежили ткань и создавали странный силуэт, стоило покупателю только приложить к себе или примерить вещь, которую только-только достали из пакета.
   Вещей было так много у продавцов, что они не помещались на отведенной территории, и тогда начинался самозахват: продавцы выдвигали свои ряды товаров в широкую часть прохода. Под навесами крепились различной длины палки, укреплялись полиэтиленовые боковины и вешались дополнительные ряды одежды – называемые по рыночному – цепочки. Проход между рядами становился узеньким, иногда только один человек мог пройти, зато ряды напоминали сказочные цыганские шатры. Если случайный ветерок пытался пробиться сквозь плотные ткани, то тогда волной шло шевеление разноцветных вещей. И горе продавцу, который неаккуратно отложил дымящую сигарету или пластиковый стаканчик с кофе!  Светлый уголок льняной вещи мог быть либо подпален, либо покрашен…
      А еще поражало с первого взгляда увлеченность продавцов кроссвордами. Газеты и маленькие журналы пачками лежали возле пластмассовых ящиков, служащих стульями продавцам. Стоило подойти, войти, зайти – как бы правильнее сказать о визите покупателя?
    Ведь входят в дом или помещение, а рыночная точка это не помещение, это нечто особенное, это и прилавок с разложенным и развешенным товаром и столовая, где работающий по десять-двенадцать часов продавец кушает. Почему кушает, а не обедает или ужинает? Потому что на рынке нет привычного для нас понятия обед или ужин…Нет веселой толпы жизнерадостных продавщиц, следующих в кафе и весело обсуждающих события дня, как это иногда можно увидеть при просмотре кинофильмов или на улицах Москвы в обеденный перерыв. И, конечно же, не увидите Вы и разносчиков пиццы и горячих обедов! Нет определенного времени. Нет и обычного, для понимания нормального человека, такого понятия, как перерыв. Продавец, купив себе, стакан чаю, достав из полиэтилена бутерброд, может даже не донести его до рта, как появится покупатель, потом еще покупатель, а потом целая толпа покупателей. И, поверьте, если будет сделано несколько покупок, то работник прилавка будет рад, что его прервали и не дали отобедать! А вот если, вымотавшись в подборке товара, продавец не заработает ни копейки, он только грустно посмотрит на остывший стакан чаю и обветренный бутерброд, вздохнет и подумает: «А стоило ли?..» Вот так, только на бегу, забыв о времени и месте, не говоря о гигиене, в лучшем случае, вымытые руки в рыночном туалете, да салфеточка на коленях или прилавке, главное  - работа, торговля, продажа, покупатель!..
      А потому, любая вещь на точке скажет Вам очень многое о ее обитателях, хотя бы такую информацию – какие сигареты курит продавец, его друзья и соседи, что он предпочитает пить по утрам: кофе или чай? Крошки белого хлеба скажут Вам, что дела на точке идут хорошо, потому как бутербродик на обед для продавца это уже круто.
     Точка - это и примерочная, которая состоит из зеркала, отражающего строго определенную и всего одну, на данный момент нужную часть тела и зановесочку, стыдливо прикрывающую Вас от марширующей мимо точки вереницы покупателей под возглас продавца:
- Да чо стесняться? Хто Вас тут знает?... – а и правда, ну кто Вас тут знает, и все же Вы скукоживаетесь и закручиваетесь в зановесочку… Приучили нас так, не привыкли мы к демонстрации личных вещей и частей тела.
    А еще точка, прилавок, рабочее место может служить и спальней. Да-да, на полном серьезе! Согласитесь, человек не может долго работать по двенадцать часов каждый день, он должен отдыхать, и вот смотришь иногда в красные глаза продавца и читаешь его мысли:
«Как же я устала, как же я хочу спать… Исчезли бы вы все на час, а лучше на два… а может на пару дней, всего лишь парочку дней. Мне хватит, честно. Один день я все перестираю и переглажу, а вот во второй день отосплюсь, оторвусь, отдохну…»
    И так за каждой полиэтиленовой, тряпичной занавесочкой, делящей прилавки на маленькие ячейки-коморки, в которых зимой в мороз холодно, и продавцы пьют местный коньяк с кофе для согрева, а летом обливаются водой, потому что крыши этих уличных лотков  из металла, кипит своя жизнь, живут свои обитатели.
     Соединившись с другим, каждый уголок образует улицу, ряд, эти ряды пересекаются, образуя площади, где обычно толпами стоят владельцы точек, обычно они что-то обсуждают на своих гортанных языках и, рубящими жестами, подтверждают каждое свое слово. А еще на этих площадях разбираются споры и конфликты. Тогда седовласые аксакалы из местных собственников, которых принято называть «хозяин», важно выходят на середину такого вот пятачка и, придав своим лицам отрешенность, внимательно слушают спорящие стороны. Обычно такой «суд» длится недолго, максимум минут тридцать, после чего звучит несколько слов, и кто-то уходит с опущенной головой, очевидно, выполнять решение совета уважаемых людей.
      Вот так из маленьких клетушек-точек, узеньких цыганских улочек-шатров, небольших площадей для собраний местных обитателей и образовывается большой город под названием РЫНОК, со своим ритмом, правилами и обычаями, в котором Марине нужно будет жить, работать, строить отношения.
          
           Оказывается, Марина выбрала правильное направление, она сразу вышла на нужную точку с женским бельем и… опять застыла.
          Это было необыкновенное королевство, сотканное из маленьких лоскутков, которые  завлекали и будоражили воображение, как мужчин, так и женщин. Казалось бы, наши женщины давно знакомы с яркостью и эротичностью женского белья по многочисленным журналам, да и давно уже стали доступны оригинальные модели. Но, для настоящей женщины, восторг  разглядываемой модели в глянцевом, таком близком и далеком журнале, и восторг восприятия маленького цветного треугольника висящего перед нею, дразнящего своей реальностью (вот он я!), возможностью погладить, потрогать, ощутить холодящую гладкость тончайшего шелка, прозрачную невесомость замысловатого кружева, пестроту глади переливающейся вышивки, по-прежнему остается разницей между небом и землей, простите за сравнение, но по-другому не скажешь.
        Каждая женщина ощущала на себе двойственную эйфорию восторга: она здесь, она может взять этот треугольничек, потрогать, погладить, а может быть даже и купить; и удивительные ощущения на грани фантастики – женщина имела возможность представить себя, свою любимую грудь, талию, бедра, обтянутыми этим великолепием. Женщина могла позволить себе представить и спутника рядом, его восхищение ее тонким вкусом, оригинальностью… Нельзя сказать какое восхищение внутреннее, нафантазированное или же осязаемое влияло на покупку, но видеть гордые, счастливые лица покупательниц, ставших обладательницами главных сокровищ этого удивительного королевства, доставляло удовольствие. Это было сопричастностью к полученному удовольствию, возможность ощутить тот полет фантазии покупательницы и продолжить его вместо нее…
    - Ну, наконец-то! – у прилавка Марина увидела своего мужа, и ощутила, что-то вроде укола ревности. Он или кто-то другой, мужского рода, просто не имели права быть тут, видеть это бьющее по глазам великолепие, да еще в таком количестве и разнообразии! Удел мужчин - получать кусочками, маленькими каплями, порциями возможность видеть красоту женского белья и то, только на своей избраннице, ведь оно создано, чтобы сделать женщину еще красивее, чтобы шокировать в первое мгновение. А здесь присутствие мужчины как бы мешало, упрощало, лишало ореола таинственности и интимности, витавшего в маленьком закутке, именуемом точка.
   - Ну вот, Тина, это моя жена – Марина! – представил ее муж женщине, которая сидела за прилавком. Первое ощущение от Тины – яркость, которая граничила с вызовом, но необыкновенно сочеталась и была абсолютно к месту в этом королевстве женских предметов, ослепляющих яркостью. А вот Марина совершенно не смотрелась на фоне этих бушующих красок, она оказалась слишком уж блеклой, это ее подавило и смутило в первую минуту. Но, не бежать же и не наносить краску на лицо? Красота бывает разной. В следующую минуту Марина взяла себя в руки и успокоилась.
    - Отлично! Привет! Пойдемте где-нибудь посидим?! Сейчас вернется Люда, и мы пообщаемся! – улыбка не сходила с лица Тины, пока она выбиралась из-за прилавка. Став рядом с супругами, владелица точки оказалась маленького роста, который немного компенсировали высоченные каблуки.
       В палатку залетела худенькая, тоже невысокого роста девушка с длинными светлыми волосами до пояса, она лихо заскочила за прилавок и посмотрела на их компанию. Особенно изучающий взгляд она бросила на Марину, эдакий цепкий взгляд эксперта. Тина рассмеялась:
      - Ты думала – покупатели? Нет, это друзья. Мы уходим, но я тут! – потом Марина часто слышала эту фразу «Я тут», особенно она раздражала зимой в мороз, когда стыли пальцы, которые осторожно распаковывали тонкое кружево женского белья для демонстрации клиенткам. И мечталось только об одном – попасть в теплое место хоть минут на пять - отогреться. Но это было потом, а сейчас их небольшая компания расположилась за столиком в кафе, прямо на рынке. Муж заказал шашлыки, вино, кофе – Марина не успела позавтракать, а было уже время обеда. Тина отказалась от всего, попросив себе чай без сахара.
      Болтали много и обо всем, Марина называла про себя такие беседы пустой болтовней, но  они никуда не спешили, было тепло и спокойно. Время бежало быстро.
     - Ну что, я собиралась открыть еще одну точку, Василий, я ее открою, но не на этой неделе, а недели через две, Марину возьму продавцом, как и говорили!
     Бокал с вином застыл у самых губ, сначала Марине показалось, что они: Тина и муж шутят, а разговор не о ней, но довольные улыбки на лицах сказали, что это не сон.
    - Чего испугалась?
    - Я не смогу… - первое, что удалось сказать Марине. На ее лице промелькнул и восторг от сознания, что она сможет быть в том чудесном королевстве, прикасаться к тем изумительным вещам, но радость сменила беспокойство – она не представляла себя за прилавком. Абсолютно. Никаким образом. Просто Марина была, прежде всего, покупателем. Она любила созерцать и любоваться красивыми вещами, моделями, хотя это и быстро надоедало. А вот прилавок и себя за ним представить не могла, еще и многочисленный товар, размеры, формы, да, а цены!..
    Они смеются над нею?
    Естественно они смеялись, наблюдая за ее реакцией.
    - Почему не сможешь?
    - Я не умею, никогда не торговала, не знаю цен…
    - Ну, время-то еще есть – посидишь со мною за прилавком, походишь на пару часов каждый день, поучишься, цены запомнишь!..
     Марина согласилась, как же она не понимала всей сложности и тонкости работы бельевщиков! Но уже нужно было устраиваться работать – Москва и жизнь в ней требовали денег, муж один не мог бы ее содержать, да и не привыкла Марина сидеть дома. Без книг, без телевизора и привычного общения она готова была лезть на стену и выть, но так, чтобы муж не слышал и не почувствовал. Решение приехать в Москву к мужу принимала она сама, без всякого давления или уговоров. А потому нужно поднапрячься и начинать идти вперед. Глупо рассчитывать на интеллигентные должности, профессии, спасибо, что хоть тут, на рынке ее берут…. С ее то паспортом гражданки Украины! Еще раз спасибо и …будем работать.
    К тому же, чего скрывать? Шанс видеть мечту стольких женщин, иметь возможность прикасаться к ней, любоваться ею - сжимал сердце волной восторга. Это ведь не свеклу перебирать или рыбой торговать! К тому же рыбий дух Марине был приятен только после приготовления рыбы, а вот выдержать, чтобы вся кожа, вещи, волосы пропахли рыбой, это был подвиг даже не Маресьева, на такой поступок она была не способна, не помогла бы никакая психологическая обработка. Другое дело белье, да еще такое необыкновенно красивое.
       Не может же она быть такой тупой и не суметь освоить профессию продавца?!
       Проводив мужа, в пять тридцать утра на работу в Химки, (если честно то Марина смутно представляла, сколько же это времени он добирается, но уже то, что ехать от начала до конца метрополитеновской ветки, означало в ее понимании много и долго). Она послушала радио и, приготовив кушать на ужин, засобиралась на рынок учиться продавать.
      Разумеется, она старательно подкрасила глаза, брови, хотя очень не любила краситься летом в жару, но, как не смешно, можно слиться с интерьером, на манер хамелеона, а выделяться блеклостью на фоне итальянского белья и быть похожей на белесую мышь, такое безобразие позволить нельзя, придется терпеть. Карандашик весело очертил овал глаз и контур бровей, помада спряталась в сумочку, на всякий случай. Футболочка и брючки – она готова. Зеркальце с ладошку поочередно показало то один, то другой глаз – Марина осталась довольна и, как она говорила, поскакала на рынок, на учебу.
      Было еще девять пятнадцать, когда на автобусе она подъехала к метро Домодедовская  и спустилась вниз.
      Рынок в такое время четко разделялся на продуктовый и вещевой. На первом уже во всю грохотали тачки, суетились продавцы и грузчики, пытался сделать покупки народ, в основном люди пенсионного возраста  - и чего им не спится? Продавцы раскладывали товар в витринах, натирали витринные стекла, запотевшие или запылившиеся за ночь, одновременно отпуская настойчивых бабушек с авоськами, когда те слишком начинали возмущаться невнимательности к их особам.
     А вот ряды, ее будущий город – вещевой рынок потряс Марину тишиной и пустотой.
     Одинокие каркасы точек, искривленные стойки и опоры, с облупившейся краской от перепада температур и непогод, полу прогнившие деревянные поддоны - все имело неприглядный вид. Днем это завешивалось товаром, создавая роскошное обилие восточного богатства, а сейчас оголенный вид обнажал убогость, как будто закончилась сказка цыганских шатров. Только крыши точек серебрились, и теплый ветерок носился между рядами.
    Лишь кое-где скрипели петли дверей в контейнерах. Откуда-то доносился грохот пустых тачек и смех грузчиков. Но ряды, это восточное великолепие, эти цыганские шатры с пестрыми тканями и вещами были пусты. По ним только туда-сюда ездили маленькие тачки «Чай-кофе», которые тоже пугались тишины, отчего, словно боясь ее потревожить, они собрались на пятачке и скромно стояли, загружаясь бутербродами, салатами в пластиковых коробочках и большими термосами с кипятком. Их краснощекие хозяйки на гортанном языке обсуждали что-то, покрикивали куда-то в глубину контейнеров, причесывались и красили губы. А когда им подносили большие пакеты, ловко забрасывали или раскладывали содержимое на своих тачках.
    К ним постоянно подходили люди и заказывали себе в пластиковых стаканчиках кофе или чай, брали бутерброды, а потом ныряли в рыночные ряды тихой, усталой походкой тружеников, которым все, абсолютно все надоело. Марина догадалась, что это были продавцы вещевого рынка.
    Ей было интересно за всем наблюдать. Думать ни о чем, смотреть на голубое небо, без единого облачка  и ловить теплые августовские лучи солнца.
    - Ой! Как хорошо, что ты тут стоишь! Посмотри за сумкой, я проспала, щаз быстро найду нашего грузчика, ага? – подлетела к ней девушка, кажется, это была Люда, Тинина продавщица. Не успев ничего сказать, Марина увидела только, как девушка промчалась по ряду и скрылась где-то в глубине рынка.
     Буквально через минуту она появилась, а за нею, грохоча, неслась груженая сумками тачка, которой лихо рулил молодой парень в рубахе с оборванными рукавами. У Марины округлились глаза, от удивления - как можно так круто тормозить и, вроде бы, одновременно резко, но, тем не менее, аккуратно и бережно закидывать огромные сумки на прилавок. Рот грузчика не закрывался, он, что-то громко напевал, одновременно шутил с Людой и подплясывал, создавалось впечатление, что голова, рот, руки и ноги парня живут отдельно. Каждая часть тела делает, что нужно от нее в данный момент. А сам грузчик получает удовольствие от музыки, находясь где-то отдельно. Люда быстро забралась за прилавок и весело смеялась его шуткам. Смех ее был необыкновенно заразительный и звонкий. Потом Марина узнала, что именно он послужил основой для прозвища Люды – «Звоночек».
     Через несколько минут Марина едва успевала крутить головой – рынок ожил, по рядам неслись тачки, гулко отдавали железные прилавки, когда на них опускались сумки и коробки с товаром. Везде кричали, шумели. Даже за шиферной стенкой точки, которая периодически сотрясалась и жалобно постанывала, слышался шум поднимаемой железной крыши, под которую продавцы загоняли разные палки для удлинения рабочего пространства своих точек. Звенели цепи, ухали деревянные поддоны за прилавками, на которых располагались продавцы.
     И постепенно, в течение нескольких минут жалкие останки рынка, которые раздражали Марину своей облезлостью и какой-то чрезмерной реалистичностью, скрылись под ворохом развешенных вещей. И вновь перед глазами Марины засверкали и заиграли краски и ткани, юбки и кофточки, платья и красивейшее в мире дорогое женское белье, к которому ей разрешили прикоснуться.
    
     Марина помогала Люде развешивать на цепочки прозрачные вешалки с трусиками, подавала бюстгальтеры, а она надевала манекены, и получались комплекты. Глаз радовала вышивка, кружева, попутно Люда просветила ее в названиях моделей: трусики, стринги, шортики. Следом зазвучали некоторые названия моделей бюстгальтеров: Ванде-бра, пуш-ап, на косточках, на поролоне, подушечки…
    Затем укладывались на прилавке «остатки» - то, что шло по сниженным ценам из-за отсутствия размерного ряда, либо потери вида.
    - Остатки если не продадутся, то цена будет еще ниже, но сначала мы постираем их, - руки Люды мелькали над кучкой белья. Они, словно, отдельно от нее, аккуратно складывали бюстгальтеры в несколько рядов, движения были все отточены – ни одного лишнего, - Вот деньги, купи нам с тобою попить, мне чай с лимоном! А я тут закончу!
    - Зачем деньги, у меня есть!
    - Бери-бери, ты же ученица! – снова раздался смех серебристым колокольчиком.
    Оставив вещи за прилавком, Марина пошла искать тачки «Чай-кофе». Было немного непривычно ощущать себя причастной к рынку, но пока ощущения были приятными – она при деле, чем-то занимается. Ей выдали два пластиковых стаканчика, мелькнула мысль, если Люда проспала, то позавтракать не успела, и Марина попросила еще два маленьких бутерброда с сыром. Положив их поверх кофе, женщина, лавируя по ожившим рядам, добралась до точки, удивившись, что не заблудилась и сразу нашла место.
     А Люда уже обслуживала покупательницу, да и вторая внимательно рассматривала витрину. Рабочий день начался. За этими двумя женщинами потянулась целая вереница покупателей, которые терпеливо ожидали продавца, отходили в поисках и снова возвращались, не найдя ничего лучшего. Словом, Люда только через час распрямилась и, смеясь, попросила принести ей еще чай – первый давно остыл. Марина принесла, благо «буфет» подъехал к перекрестку, пересечению рядов. Но, когда она вернулась, у Люды снова стояло несколько женщин, а прилавок был уже завален грудой моделей. Люда продолжала предлагать и предлагать, вот только покупательницы не спешили с выбором, они осторожно брали модели, гладили ткань и опять отвергали предложенное.
     Махнув рукой на остывшие два стакана чая, Люда съела бутерброд и отказалась от предложения купить ей третий:
     - Можно разориться! Если устала стоять, заходи сюда ко мне, посидишь.
     Марина подумала и решилась переместиться за прилавок.
     Вроде бы ряд был на месте, по проходу перемещались покупатели, но первым ощущением было, что ты находишься уже не с ними, ты на другой стороне, ты в другом мире. Это было ново, но не угнетало. Просто необычно. Женщины мило общались, Люда параллельно обслуживала покупателей, а где-то к шести часам пришла Тина, такая же яркая, какой ее увидела Марина в первый день знакомства. Она довольно кивнула на ответ Люды, что все нормально, купила попить всем  – Марина начала понимать, что чай-кофе это некий ритуал единения продавцов между собою, потому что за весь день не увидела ни одного покупателя, обслуживающегося на рыночной тачке «чай-кофе». С одной стороны это было странно, а с другой срабатывало, возможно, с детства вбитое – на улице ничего нельзя кушать. Но продавцы не имели возможности куда-то уйти на обед, для них рынок был не улицей, а рабочем местом. И действительно, потом, очень часто Марина замечала, что угостить чаем – это не просто купить за пятачок пластиковый стаканчик – это действительно жест особого расположения к человеку, который автоматически позволял настроить беседу на добрый лад, демонстрировал какую-то близость между людьми.
       Вот ведь странно, всего-то пятачок,  а как же он менял тон беседы, выражение лиц, да и вообще исход дела, по поводу которого покупался пластиковый стаканчик! Заметьте, это не была взятка, да и смешно, можно ли считать пять рублей взяткой, а вот творил пятачок чудеса такие, что и взятка в миллион не могла бы совершить.
       Вечером Марина наблюдала, как пакуется товар для сдачи на хранение, ей удалось даже поучаствовать – отвязать голубые полотнища, служащие стенками между соседними прилавками.
       - Ну, как первый день?
       - Нормально, но непривычно…
       - Ой, да… - женщины продолжили разговор, попутно делая покупки домой. Оказалось, что Люда живет рядом с рынком, Тина немного дальше, но в пешей досягаемости, только Марине потом нужно сесть на автобус и проехать пару остановок. Все решили идти пешком. На часах было двадцать один десять.
      «Нормально, хотя, какое там нормально?!» - подумала Марина. Двенадцать часов рабочий день был для нее не нов, но настораживало то, что это каждый день, что выходной может быть один в месяц, что его обычно не берут – стремясь заработать. А как же быть с элементарным отдыхом? Походами в кино, театр?..
            Так как дел у Марины практически не было, то она ходила на рынок каждый день, только уже не с утра, а после двенадцати часов, так попросила Люда. Просьба девушки была Марине не понятна, ведь она могла помочь быстро развесить товар, но спорить и навязываться не стала.
    
     Напротив их прилавка, немного сбоку, утром на пятый день ученичества наметилось оживление – продавцы складывали свой товар в сумки, подъехал носильщик с большими клетчатыми баулами и коробками и, на удивление, спокойно, не крича и ругаясь за свою задержку, остался ждать. Через некоторое время подошел высокий, толстый мужчина-кавказец.
    Марина уже знала, что найти хорошего, быстрого грузчика, да еще и честного, это очень сложно. Все собственники торговых точек бережно относились к своим находкам, поддерживали дружеские отношения с этими ребятами. А потому ей было удивительно, что кто-то позволил себе задержаться. Потом она поняла, этот Исмаил доплачивал грузчикам, потому что его сумки действительно были просто неподъемными, забитыми до отказа куртками. Начинался сентябрь – сезон по продажам верхней одежды, время хороших заработков для удачливых продавцов.
    Исмаил шумно раскланялся с обитателями пятачка – он тут всех знал, работал не первый год. Молча, развесил свой товар, его было очень много, практически вся палатка оказалась забита развешенными на цепочках куртками, плащами, утепленными пальто, много было изделий под кожу разных цветов и в основном женских моделей.
    К нему подходили первые покупатели, кажется, он что-то продавал. Подошла Тина и позвала Люду с собой:
    - Пойдем, купим попить, а ты, Марина, посиди, если что мы тут и быстро будем! – Марина пошла за прилавок. Она устроилась поудобнее и стала рассматривать соседей напротив, к которым, стоя с той стороны прилавка, все время оборачивалась спиной, а теперь они были перед нею. Прямо располагалась точка с льняными изделиями: кофточками, сарафанчиками, юбочками, брючками, немного левее такой же товар, только больше и разнообразнее по цветовой гамме и трикотажный, а правее новая точка с куртками. Рядом…
   - Будьте так любезны, сколько стоит эта модель? – прервали вежливо Маринины исследования. Она подняла глаза, и как скажите можно не заметить покупателя?! Клиентка была худенькой, скромно одетой и указывала на модели, лежащие рядами на столе.
     Именно до этого момента Марина помнила, несколько раз повторяя про себя, сколько они стоят. Это были остатки, цена максимальная за штуку была порядка… Так, еще раз, одни стоят сто пятьдесят рублей, через два рядочка двести пятьдесят, клиентка указывала на те что в середине. И сколько они стоят?! Как же сориентироваться-то?! Еще раз, сто пятьдесят совсем никудышные, а двести пятьдесят нормальные, но не совсем хорошие, словом…
    От напряжения, беспомощности и страха упустить покупателя, а еще больше от необычайной своей бестолковости в решении такого вопроса, Марина почувствовала, как запылали ее щеки, кровь стала стучать в виски, голос сел. Но она смогла взять себя в руки:
    - Эти модели стоят двести пятьдесят рублей! – лучше больше, чем меньше! Покупательница кивнула и попросила, указывая на две модели на поролоне только разных цветов:
    - Я возьму обе, - Марина деловито, унимая дрожь в руках, отделила маленький пакетик и упаковала бюстгальтеры, полученную выручку она спрятала в пакетиках. Подняв глаза из-под прилавка, она увидела еще двух клиенток, теребящих вертушку, свисающую с крыши точки, где были размещены различные трусики и стринги.
    - У Вас тут элечки, а мне нужна эмочка, есть, а цена? – спросила первая.
    - Тут черные, а есть красные или белые, икс-эль? – пять минут Марина ужом крутилась между коробками с трусиками и сумками с бюстгальтерами, перерывая все снизу доверху в поисках нужного размера. Удручало то, что она не знала, где искать ту или иную модель. Паника, ужас с каждой секундой вырастали сначала до крыши точки, затем до крыши самого высоко здания на рынке, а потом до неба. Хорошо, что в космическое пространство они не улетали, а просто ухали с этой огромной высоты, Марина прямо слышала, как они на перегонки глухо стукались об поддон и вновь начинали свой путь наверх…  Ее пальцы порхали над коробочками и пакетиками, глаза до рези всматривались в очертания упакованного белья. Она смогла все найти и очень быстро продать. Просто от «фонаря» говоря покупателям цену, четко помня только то, что максимальная цена у «низа» может быть двести пятьдесят, а у верха… Марину спасло лишь, что ее не попросили подобрать белье из комплектов, где цены были уже семьсот пятьдесят рублей и выше, тут бы она явно не справилась.
     Марина не успела еще перевести дух, как появились Тина и Люда. Они весело рассмеялись, рассматривая растрепанную и красную ученицу:
     - Давно нужно было тебя вот так оставить одну, быстрее бы освоилась!
     - Так вы это сделали специально?
     - Конечно!
     - А если я ошиблась? Если я напутала? А если бы у меня сердце оборвалось от страха?!
     - Ладно-ладно!  Рассказывай, что продала? – Марина ткнула пальцем в ровные ряды на столе и со страхом в голосе спросила:
     - Тут лежали две модельки: голубая и зеленая, грязно зеленая, они, надеюсь, стоят не дороже двухсот пятидесяти рублей?
     - Те? Нет, можно было отдать за сто, - улыбнулась Тина, - Ты за сколько? Что с тобою?
     Марина начала покрываться теперь бурыми пятнами, хотя краснота от усердия не прошла:
     - Я их продала по двести пятьдесят, ужас… какой ужас… - глаза Марины стали размером с блюдце. Тина весело рассмеялась:
     - Какой еще ужас! Молодец! Первая зарплата у тебя сегодня – план по сбыту списанного товара перевыполнена!
     - Мне стыдно, женщина переплатила…
     - Забудь! Клиентка готова была платить? Ты ее не заставляла? Нет? Вот, значит, нет никакой переплаты! Ничего, поработаешь и поймешь многое! Пей чай давай!
      Состояние вины не покидало Марину весь оставшийся вечер. В этот же день произошло еще одно событие. К Тине подошел сосед напротив – Исмаил и спросил:
     - Слюшай, крсавица, а тебе не мнго два продавэц? А?
     - Нет, Исмаил, девочки хорошие, я их люблю, а что, понравились?
     - Да, отдай Люда мне, вишь работать нэкому!
     - Нет уж, Люда мне самой нужна, вот Марину могу на время, но не на совсем…
     - А он хороший продавец? Торговать умеет?
     - Умеет. Хороший.
     - Хорошо, пгворим с ней после работы.
    После работы, поучаствовав в упаковке товара с точки, Марина подошла к Исмаилу.
     - Куртка торговала? – спросил он. Марина отрицательно покачала головой. Он осмотрел ее с ног до головы:
     - Хорошо. Буду учить. Завтра приходи. Нэобижу.
     - А?.. – попыталась спросить Марина о зарплате, как ее научили знакомые, но Исмаил перебил:
     - Я сказал – нэобижу! – и пошел по своим делам. Непроизвольно Марина пожала плечами, но поняла, что на этом разговор окончен и отправилась домой.
    Уже ночью, когда в половине второго приехал уставший муж, они обсудили новую перспективу заработка. Муж с одной стороны обрадовался, должна была быть неплохая зарплата – сезон, а с другой стороны ему не нравилось, что Марина идет работать к незнакомому «хозяину» - могли обмануть, обидеть. Он пообещал в воскресенье заехать на рынок, пообщаться и выяснить все через знакомых.
    Как и положено, ровно в девять ноль-ноль Марина стояла на пустой точке, курила и пила кофе из пластикового стаканчика. Исмаила и его тяжеленных баулов не было.
    В девять тридцать ряды почти заполнились, продавцы заканчивали развешивать товар на последние цепочки, но Исмаила не было. Марина начала думать, не случилось ли что.
    В десять часов вместе с тачкой и грузчиком появился Исмаил. Марина перевела дух – у нее сегодня будет зарплата, она начинает работать, и стала помогать распаковывать товар. Его, товара, было очень много, но развешивать приходилось быстро – шли уже покупатели.
    И вот тут-то сразу же и стала ощущаться разница, огромная, которую не перепрыгнуть и не перелететь даже самолетом, абсолютно во всем. Если, развешивая женское белье, Марина им любовалась, ласково гладила, не скрывала свое восхищение, то здесь… Не было ни одной вещи, на которой бы остановился ее невзыскательный взгляд, а ведь этим нужно еще торговать! Этот товар, к которому совершенно не легло сердце, придется предлагать, уговаривать и убеждать покупателя, что он лучший. Но ни расцветки (все темные тона), ни модели или крой (Марина не была специалистом) не цепляли… А манера общения? Только благодаря большому терпению, Марина позволяла себе только крепко сжать кулачки и молча выслушивать непонятные придирки и наставления. Продавец Тины мог спокойно сидеть весь день и читать, разгадывать кроссворды, этим же занимались и другие продавцы, как могла видеть это Марина. Но, Исмаил, усевшись на единственный ящик и закурив, поразительно четко проинструктировал своего нового продавца:
     - Ты должна стоять и зазывать, предлагать купить! Вон, на входе твой мэсто! – Фраза  «твой место» очень напомнила ей команду, которую она давала своей собаке Ричмонду. Но она решила все списать на небольшой языковой запас русских слов сказавшего. Что и говорить – Исмаил – иностранец. Марина стояла, сначала с одной стороны потом с другой, прошел еще час, когда она не выдержала, очевидно, солнце припекло:
     - Может быть, Вы мне скажите цены на товар? – реакция Исмаила была непонятной:
     - Ккой цна?! Тргуй!
     - Но как торговать, если я не знаю цен?!
     - Я здэсь! Пригляшай пкупатэлей! Ты нэ работашь! – он сердито закурил. Подъехала тачка «чай-кофе», Исмаил заказал кофе и два бутерброда, затем что-то сказал на родном языке. Буфетчица кивнула и поехала дальше.
     - Кюшай! – минут через пять на подносе в палатку принесли в стеклянном стакане чай, и заварной чайничек и поставили перед Исмаилом. К тому моменту Марина уже съела бутерброд.  К палатке подошел, очевидно, земляк Исмаила:
     - Гдэ твой хозяин? – Марина смутилась, но не успела ничего ответить, гость увидел ее начальника сам.
    «Гдэ твой хозяин?» - и эту фразу Марина потом часто слышала, она возмущала ее всегда до глубины души. Но так было принято.
     Наконец-то подошла женщина и спросила цену на куртки, Исмаил подскочил к ней и стал расхваливать товар, боком оттесняя Марину в глубину точки. Женщина же упорно не обращала на него внимания, она попросила Марину помочь ей примерить. Марина начала снимать куртку, когда Исмаил буквально вырвал куртку из ее рук со словами:
    - Ай, жэнщин! Она не умеет торговать! Я тэбе обслужу и скидку сделаю хорошый!
    - Хорошо! – примерка прошла успешно. Стали торговаться по цене, наконец, Марина узнала, сколько стоит такая модель. Но по цене не договорились, и женщина развернулась, чтобы уйти.
    - Быстро пачеть! – скомандовал Исмаил, сворачивая куртку.
    - Что? – переспросила Марина.
    - Пачеть! Пачеть! – Исмаил бросился в глубину точки и быстро стал рыться в вещах, наконец, он вытащил откуда-то сверток пакетов.
   « Да, могла бы и сообразить, что такое «пачет»!» - расстроилась Марина. Что-то все шло не так. Уговорить женщину Исмаилу не удалось, та направилась к выходу, тогда он, сунув Марине, пакет с курткой, сказал:
    - Бэги! Отдай ей за сэмсот! – Марина выскочила из палатки, но женщины уже не было на ряду, не было ее и на пятачке. Когда Марина вернулась, Исмаил нервно курил, увидев, что поручение не выполнено, что-то зло сказал на своем языке гостю, который продолжал сидеть на ящике. Тот весело засмеялся.
      Прошло еще минут сорок без всяких происшествий. Потом подошла молодая девушка и спросила:
      - Скажите, тут должен торговать Исмаил, он обещал мне курточку… - Исмаил радостным гоголем прошелся вокруг покупательницы:
      - Да, я првез куртку! Стой, ныкуда не иди! – и побежал вниз по ряду, ловко лавируя своей грузной фигурой между покупателями. Буквально через несколько минут ожидания он рысью бежал уже обратно.
      Девушка примерила малиновую курточку с большим отложным воротничком, пошевелила плечами. Курточка была ей, что называется впритык, но смотрелась хорошо, и в зеркале, которое держала Марина, отразилось довольное лицо:
    - Сколько? – Марина чуть не упала, когда услышала явно завышенную цену:
    - Аааа, толко для тэбе! Две восемсот! – довольная улыбка играла на лице Исмаила.
    - Может быть, уступите? Триста рублей скинете?
    - Нэт! Я его прывез для тэбе, какой скинэтэ?! – обиделся Исмаил.
    - Ладно, беру! Девушка, скажите, как мне в ней? Что-то тесновата немного… – обратилась покупательница к Марине, та обрадовалась, что не нужно врать:
    - Вам хорошо в ней, идет, - улыбнулась Марина, а Исмаил недовольно засопел:
    - Щто ты у нэе спрашиваэшь?! Она нычего нэ пнимает!
    - Угу, - девушка улыбнулась, - Женщина - женщину всегда понимает! Заворачивайте, я беру!
    Когда покупательница ушла, к ним зашел другой гость Исмаила:
    - Куртку продала?
    - Да продали, - гость прошел вовнутрь точки и протянул руку к Исмаилу. Тот поморщился, но полез во внутренний карман пиджака.
    Случайно бросив взгляд, Марина увидела, как ее начальник отсчитал гостю деньги, всего тысячу двести рублей и сказал на русском, очевидно, чтобы Марина слышала:
    - Вот, спроси ее, продали за тыщу семьсот, с тебя еще двести продавцу! – мужчина, как потом узнала Марина, был братом Исмаила. Через день ей пришлось бегать на его точку, и она увидела, что куртки такие там продавались по тысяча сто рублей.
    Ближе к вечеру торговля пошла, им удалось продать десять недорогих курток и два плаща, Марина все тайком записывала, потому что, увидев, как она пишет первый раз, Исмаил запретил ей это делать, ничего, как всегда, не объясняя.
     Вечером, отправив грузчика, отойдя в сторонку, перед этим побегав несколько минут от стойки к стойке, Исмаил отсчитал Марине дневную зарплату. Всего она получила сто семьдесят рублей. Обиженно хлопнув глазами, Марина поблагодарила, но спорить не стала – вдруг ей еще не положено получать нормальную зарплату, вдруг она еще ученица, так что и на этом спасибо.
     В сторонке ее поджидали Тина и Люда, у них день выдался не совсем удачный:
     - Ну, этот монстр тебя совсем затюкал или как? – заглянула ей в глаза Тина. Марина едва выдавила из себя улыбку:
     - Еще пока не совсем.
     - Сколько заработала? – поинтересовалась Люда, - Ты ж колбасой носилась весь вечер!
     - Он мне заплатил сто семьдесят рублей.
     - Сколько?!
     - Сколько?! Он офонарел что ли?! – вскрикнули приятельницы.
     - А что, много?
     - Ты записывала продажи? Давай посчитаем приблизительно! – троица склонила головы над листочком Марины, Люда деловито прошлась по списку, уточняя некоторые детали, и подвела итог:
    - Он тебе должен был заплатить минимум восемьсот рублей! Вот крохобор!
    - Может он меня еще считает ученицей? А не продавцом? – предположила Марина.
    - Хорошо, ты сама сделала сколько продаж, конкретно?
    - Вот это я и записала, а он сам, пока я с покупателями работала, продал несколько курток, по-моему, штуки три…
    - Ну вот, крохобор он, это Исмаил! – подвела итог Люда, - бросай его нафик! У него продавцы больше одного дня не выдерживают!
    - Нет, все равно работы пока никакой, поработаю, пока не достанет совсем!
    - Ну, да, подождем, пока ты его по башке стукнешь…
    - Не, она рассчитывает его перевоспитать!..
    Ночью Марина рассказала мужу о своей работе, тот был очень удивлен ее зарплатой, насколько ему было известно, за продажу таких вещей платили продавцам от тридцати до ста рублей за штуку. Он посоветовал Марине потерпеть еще несколько дней, приближались выходные, самые торговые дни на рынке и тогда уже посмотреть, может быть, действительно жене уплатили ученические.
     Но надежды Марины не оправдались, продавали они на точке почти всегда одинаковое количество товара, а платили ей все также, правда один раз дали премию семьдесят рублей, итого она получила двести пятьдесят. Причем, Исмаил стал ей все время повторять:
    - Нэ говори ны с кэм, одны конкурэнты и завысникы!..
    - Щто ты говорыла с этыми?...
    - Пачэму сыдышь?...
     Наконец подошли выходные, продажа в субботу увеличилась вдвое, к вечеру Марина едва ноги тащила, но решила добиться справедливости и выяснить, почему ей так мало платят. Когда Исмаил протянул ей зарплату, она пересчитала и спокойно сказала, что этого мало, он ошибся.
     Исмаил заносился уже не от стойки к стойке внутри точки, а от точки к точке, но Марина не отставала, наконец, он остановился:
     - Ти хочэш сказать, щто продал болше? Я тэбэ прмию даль, а ти нэблагодарный! У мня расход большой, чай-кофе, бутерброды!
     - Я покупала себе кофе и бутерброды за свои деньги!
     - Дэ? – несказанно удивился Исмаил.
     - Да! Так что считай лучше! – Марина начала закипать от гнева.
     - Слющай, тэбэ на рынкэ всэ скажють – Исмаил ныкого нэ обидит!
     - А я никого  не буду спрашивать! Плати нормально! И считай нормально!
     - Ээээ… эт тэбэ твои пдруги нашепталы! Они тэбэ завидуют! Гврил тэбе – не говоры с ными!..
     - Да уж, завидуют! Ты неправильно считаешь и платишь!
     - Ээээ… Послющай, жэнщин, ты не прав!
     - Да пошел ты! – Марина отвернулась и пошла к Тине и Люде. Она поняла, что денег ей не дадут, и будут просто так обманывать.
      
+++

          На следующий день Марина выспалась, но не стала засиживаться, а поехала на рынок, нужно было все же найти работу, пока Тина не откроет вторую точку.
         Проработав почти неделю на рынке (потом в приватных беседах между продавцами, все говорили, что она поставила рыночный рекорд среди торговавших продавцов Исмаила), Марина ощущала себя уже своим человеком в торговом бизнесе. Не то чтобы доки, но у нее исчезла эта скованность, стеснительность нахождения за прилавком по ту,  сторону продавца, откуда мир открывался абсолютно с другого ракурса. Исчезла дрожь в руках, перестало ухать громко сердце, когда прохожий превращался волшебным образом в покупателя, голос перестал садиться и предательски хрипеть.  К тому же Марина действительно ощущала, что рынок, как мир, как некое сообщество открыл ей дверь, она стала своей, перестала выделяться из ряда продавцов.
        Эти изменения не напугали, а обрадовали женщину, она теперь была своей, ей весело улыбались буфетчицы, подкалывали в свободную минуту продавцы. Одета она была теперь как все – брюки, обувь на низком каблуке, незатейливая футболочка. Скромно. Практично. Просто.
       Да и с ориентированием на ряду, на рынке стало намного проще – ее не сбивали многочисленные проходы и повороты. Одним словом – РЫНОК принял ее в свои объятия, Марина стала своей.
     Умом женщина понимала, что неотвратимо вдруг испарилась из нее некая изюминка, которую придавали ей ее личные вещи, легкая походка на шпильке, запах духов…Теперь же она стала одной из многих. Даже поставь всех продавцов в ряд и сразу не узнаешь –-она теперь почти как клон любого, работающего на рынке, она теперь безлика, она потеряла свою индивидуальность. Но это ее не огорчало, это была не та жертва, которая бы могла ее смутить. Сейчас ей была нужна работа, зарплата и… нормальный хозяин, которому нужно только лишь озвучить ей цены – она больше не испытывала страха перед прилавком, точкой, торговым рядом. Она стала своей. Она уже умела торговать…

   На ряду все было по-старому, только Исмаил, гневно сопя, отворачивался в сторону, когда взглядом встречался с Мариной. Не ощущая на себе его давления, Марина смеялась и весело проводила время, бросая ласковый взгляд на яркие модельки. Когда она, в очередной раз, пошла искать чай-кофе, ее позвала молодая женщина из палатки напротив, где торговали мужскими брюками и свитерами. Ее звали Ирой, а владельца точки Али. Марина от Люды уже знала, что Ира и Али живут вместе, и бизнес у них вместе.
    - Марин, ты ушла от Исмаила? Насовсем ушла? – спросила Ирина, когда она подошла вплотную, то оказалась очень маленького роста.
    - Да, я больше у него работать не буду.
    - Может быть, к нам пойдешь?
    - Так вас итак двое!
    - Нет, на другую точку! Ты там будешь сама…
    - Хорошо, только это временно, я жду, когда Тина откроет вторую точку.
      - Ладно! – рассмеялась Ирина, - А с сегодняшнего дня можешь? Выход, как за весь день оплачу!
      - Могу, а можно озвучить, сколько, за что я буду иметь? – Марина, наученная предыдущим конфликтом, решила сразу все прояснить. Ирина радостно подхватила Марину под руку и, пока вела ее к новому месту работы, просвещала:
     - Выход – семьдесят рублей, продала вещь до тысячи - ****, выше - ****, наторговала больше ****, премия – пятьдесят рублей, наторговала **** - сто рублей. Все по честному! Мы с Али давно работаем, можешь спросить любого, продавцов не обманываем! Ты только не бойся! Что не знаешь, кричи в это окошко, за стенкой мы с Али сидим, подойдем и поможем!
     Перед Мариной была точка, вернее полточки, т.е., когда два с половиною метра перегораживают и завешивают вещами. Эдакий узкий темный туннель, забитый брюками.
     - Ира, но я вообще не могу и не знаю, как мужскими брюками торговать… а цены…
     - Главное, не упусти покупателя, а обмерять я тебя научу, не бойся, смотри, вот до этой модели стоимость девятьсот, девятьсот пятьдесят, от этой тысяча…
     - Я могу записать?
     - Конечно, все, что нужно записывай! Теперь размеры, берешь и меряешь вот тут, - Ирина перехватила сантиметр и продемонстрировала Марине, - Смотри, сто, значит размер пятидесятый. Это просто, главное, зови меня и не стесняйся!
     - Попробую.
     - Да все у тебя получится! Ой, сейчас я тебе ящик, чтобы сидеть можно было, принесу, а то железо холодное, да хлипкое такое, еще провалишься… - рассмеялась Ирина, выбежала из палатки за ящиком. А Марина осмотрелась.
     Новый рыночный ряд был центральным, и даже самозахваченные площади точек не могли сузить его ширину – он напоминал большой, широкий, красивый городской проспект. Да и точки на нем, за исключением точки Марины и еще нескольких в самом конце, поражали своим размахом. Это были не клетушки – два на два, а красивые и просторные площадки, загруженные в основном товарами с верхней одеждой. Да и торговали здесь в основном азербайджанцы и украинцы. Естественно, девушки-украинки были продавцами, а азербайджанцы держателями точек, хозяевами, важно прогуливающимися по ряду, вечно что-то обсуждающими, но зорко следящими за всем происходящим внутри своей точки.
       Рядом с Мариной стояла женщина ненамного моложе ее, как оказалось, сестра Иры. Она торговала спортивной одеждой и осенними куртками, которые пестротой веселили глаз. Напротив было рабочее место Светланы, худенькой, стройной и очень симпатичной девушки, и  вообще, землячки Марины. Стоило Светлане присесть, как тут же появлялся кто-то из группы продавцов и начинал с нею о чем-то тихо беседовать. Марина даже не строила догадок – она четко теперь знала, о чем могут говорить хозяева точки со своим продавцом. И Наташа, и Светлана работали на одну семью. Наташа приехала только на сезон, чтобы на заработанные деньги одеть дочь-выпускницу в школу, да и просто немного подработать, а Светлана работала постоянно и достаточно давно, что позволяло ей значительно спокойнее относиться ко всем так называемым «прибабахам» и покупателей, и хозяев.
     Единственное, что огорчало, или так сказать на просторечье «доставало» девушку, так это назойливое внимание противоположного пола. Девушка была не замужем, и каждый мужчина, достигший восемнадцати лет, по несколько раз в день подходил к ней и на ломанном русском пытался уговорить ее куда-нибудь с ним отправиться. Выбор был всегда один и тот же и не радовал своим однообразием. Убогий список начинался с похода в кафе на рынке, (где Марина с мужем и Галиной договаривались о работе), вернее, сначала Светлане предлагали купить чай-кофе-бутерброд, что вызывало улыбку, иногда, запасливый кавалер предлагал конфетку или шоколадку из кармана, потом, после отрицательного кивания светловолосой головой, следовало предложение сходить в ресторан-бар. Светлана терпеливо, вежливо отказывалась. Отвергнутый мужчина, молодой человек, пробовал уговорить, хотя бы прогуляться, но Светлана была непреклонна.
     Делясь с приятельницами своей «бедой», Света говорила:
     - Как же это мне надоело! Вопрос не в том, что они азербайджанцы! Хотя, именно в этом! У каждого есть жена дома или здесь, дети, а они лезут и лезут со своими предложениями! На что мне эти «выходы в свет»? Я что, дура и не понимаю, что конкретно им нужно? Не буду я ни с кем из них спать! Пусть хоть что обещают! Я хочу обычного, нормального парня, украинца, русского, кого угодно, но своего! Хочу иметь просто семью и детей, а не быть сто пятой женой какого-то Алика!
         Приятельские отношения между женщинами развивались стремительно – Светлана была необычайно открытым человеком, и у всех находилось много тем для общения после работы. Ведь в течение дня женщины могли только изредка переброситься несколькими фразами.
     Вскоре на рынок к Марине пожаловала инспекция в лице ее мужа. Василий окинул оценивающим взглядом обстановку, посидел немного в туннельчике у жены, постоял у входа в палатку, понаблюдал за очередным «окучиванием» Светланы настойчивым кавалером, выслушал мнение жены и куда-то ушел. Появился он через час, не один, а с другом. Мужчины подошли к Светлане и начали вести обычный разговор. Компания весело смеялась шуткам, параллельно Светлана успевала обслужить покупателей.
    - Значит так, Света, говори, если спросят, а спросят обязательно, что ты моя вторая жена, поняла? - разъяснял свою тактику муж Марины, женщины переглянулись. По виду Василия нельзя было определить, к какой национальности его можно отнести, он мог быть греком и азербайджанцем,  армянином и евреем,  кем угодно с востока или юга, но только не славянином! Марина улыбнулась:
      - А я какая? Соглашусь только на первую и любимую!
     - Договорились, - согласился Василий и, подмигнув, достал мобильный – цирк продолжался. Марина едва удержалась и  не сорвала представление – у них с мужем не было мобильных. Для них это было дорогое удовольствие, непозволительная и роскошная игрушка. Муж, весело подмигнул и сделал вид, что набрал номер. Совершенно неожиданно для присутствующих, Василий заговорил на каком-то языке, достаточно громко, чтобы его слышали хозяева точки, демонстративно крутящиеся рядом. Никто из участников розыгрыша ничего не понял, Света тихо спросила:
      - А на каком языке он говорит? Ты же говорила, что вы из Донецка! Он кто? – Марина также тихо ей ответила:
     - Он вырос в Казахстане, кажется, говорил на казахском, а может еще на каком-то, он же несколько языков знает. Сейчас спросим…
    - Да, говорил сначала на казахском, потом перешел на азербайджанский, обговаривал сделку на несколько тысяч долларов, твои хозяева все слышали, так что жди вопросов, - перевел тему разговора Василий. Мужчины распрощались с продавцами, и пошли вниз по ряду. Марина пошла к себе.  Прошло всего несколько минут, как к Свете подошел хозяин точки и начал расспрашивать ее о том, кто это ее отвлекал от работы. Светлана отвечала, как было и условлено, что приходил муж. Хозяин поцокал языком и выдал:
      - Что ты обманываешь, его жена вон стоит! Я знаю!
      - И я знаю, Марина первая жена, а я вторая! Не веришь, пойди у нее спроси! – брови хозяина полезли вверх, в голове начался мыслительный процесс. Будучи азербайджанцем, мусульманином, он считал естественным наличие нескольких жен, но перед ним были две славянки, женщины, принадлежащие христианской вере, которая, как знали все, не разрешала иметь более одной жены.
      - Ээээ, он кто? Мусульманин? Так хорошо на нашем говорит…
      - Что ты прицепился?! Грек он, вот!
     Хозяин хмыкнул и направился к Марине:
      - Твой мужь приходил?
      - Мой.
      - А Свет гврит, чте он ее мужь…
      - И что, так не бывает?
      - Он мусульманин? – врать не хотелось, надеясь на русское авось, Марина решила ответить, как и Светлана:
     – Грек он. А мы со Светой его жены. Еще вопросы?
Вопросов больше не было. Очевидно, грек ассоциировался у хозяина с чем-то южным, причем в восточном направлении, а потому и допустимым наличием двух жен, совсем как у мусульман.
           Розыгрыш удался, во всяком случае, усиленный штурм красивой и неприступной крепости по имени Светлана слегка поутих и перестал раздражать девушку. Василий же, появляясь на рынке, старательно держал марку многоженца, демонстративно стоял поочередно то у жены, то у Светланы.   Потом пришлось взять в семью еще одну подружку Марины, приехавшую к ним Оксану. Но тут достаточно было просто сказать, что Оксана тоже жена Василия, они с одного города и вопросов больше не возникало никогда. К тому же будучи давно знакомыми, Оксана и Василий демонстративно обменивались поцелуйчиками, играя на публику, которая вздыхала, но смирялась с обстоятельствами. Грек-то он и есть грек, кто его знает какие у них обычаи там, в Греции…
          Марина постоянно наблюдала, как образуются парочки из продавцов и хозяев точек, она не осуждала женщин, да и за что было их осуждать? Все они приехали в Москву не за приключениями или развлечениями, у каждой дома оставались дети, каждая пахала на рынке в любую непогоду, рвала жилы, чтобы заработать хоть какие-то деньги и отправить их домой. Жизнь с хозяином давала некоторую экономическую основу, иногда не нужно было платить за жилье, на которое, к слову сказать, уходил практически весь «выход», так называлась сумма, которую платили продавцу, не зависимо от того продаст он что-то в течение дня или нет. А выход был у всех разным, минимальный составлял пятьдесят рублей, максимальный был семьдесят. Вот и посчитайте, на какие жалкие крохи обрекали себя женщины. Ведь нужно было еще оформлять миграционные карты, платить за проезд в транспорте, что-то кушать.
          Картина тайной, можно сказать интимной жизни рыночных работников не вызывала у Марины осуждения, ей было скорее жалко этих красивых, жизнерадостных женщин. Они отдавали себя работе, зачастую, приходя домой, становились к плите и готовили еду на многочисленную родню своего гражданского мужа. Так проходили не месяцы, а целые годы! Многие жили уже не по нескольку лет, а лет по пять, семь. Были и такие женщины, которые, обладая торговой хваткой, становились во главе торговой точки. Тогда на их хрупкие плечи ложилось все: выбор ассортимента, доставка товара, подбор продавцов и грузчиков, абсолютно все расчеты, да и в течение дня они продолжали профессионально обслуживать покупателей. Таких женщин, встававших в два или три часа ночи для поездки на базу за товаром, пьющих кофе в таких огромных дозах, чтобы не заснуть, а то и не упасть на работе,  но всегда держащих голову высоко, никогда ни на что не жалующихся, а только смотрящих на вас красными глазами, можно было только уважать! Марина же ими восхищалась, и немного, совсем чуть-чуть жалела, но не говорила.
           Ведь работали эти женщины на износ не на точках, которые принадлежали им. Они помогали зарабатывать деньги «Хозяину», выполняя и свою работу продавца и его, работу хозяина. Очень часто такие точки, где руководила женщина, были заполнены товарами большего ассортимента, они привлекали покупателя разнообразием расцветок или новизной, рискованностью моделей. На посту хозяек женщины не боялись экспериментировать и рисковать, как правило, такие точки приносили больший доход, чем другие, где предлагался более консервативный и классический набор товаров.
           Вот только время, под руку с простым женским счастьем, проходило мимо них. После пяти лет работы на износ уже и молодость уходила, да и озорной огонек гас в глазах, кожа, обожженная московскими зимами, теряла свою бархатистость и свежесть, голос становился ниже от выкуриваемых сигарет. А красивые ухаживания гражданских мужей, которые взвалили на их плечи свой бизнес тоже, куда-то испарялись. Все чаще эти женщины замечали их заинтересованные взгляды в сторону  молодых и, самое главное, новеньких, свеженьких, только пришедших работать на рынок, продавщиц. И тогда волнами начинались разбегаться слухи, обсуждения, предположения как же будет дальше развиваться та или иная связь. Что победит: молодость или мастерство?
          Побушевав, страсти остывали, совершенно неожиданных развязок не следовало, поднятая буря стихала, и все становилось на свое место – гражданская жена к рулю, управления точкой, продавец, покутив с хозяином некоторое время, находила себе либо помоложе, либо посвободнее, а гражданский муж опять спокойно прохаживался по рыночным улицам в поисках чего-то нового.
         Но работали на рынке и семьи, жена продавцом, а муж грузчиком, они приходили на работу вместе и уходили так же вдвоем. Чаще всего это были люди среднего возраста, у которых и дети их тоже работали на рынке. Такие семьи вели достаточно замкнутый образ жизни, поставив себе цель заработать денег и вернуться домой, а уж если повезет, то и прикупить себе что-нибудь в пригороде, дабы осесть окончательно в России. Они общались со своими соотечественниками, но жизнь у них была тихой и размеренной, фактически ничем не отличающейся от той, которую они когда-то вели дома.

*****      
      Очень часто, настолько, что пришлось предположить закономерность, Марина наблюдала картину, которая вызывала смех, а у кого-то из девушек огорчение. К примеру, подходили покупатели к Наташе, она начинала суетиться, предлагая товар. Грамотно подбирала размеры, советовала, но, скорчив физиономию притязательного вкуса, покупатели тут же уходили к Светлане, иногда достаточно громко поясняя свое недовольство:
     - Нет-нет, спасибо, но мы еще тут не смотрели, этот вариант большой…
      Тут уж начинала суетиться Светлана, к ней присоединялись хозяева. Вот что никогда не могла понять Марина…  Покупатели начинали примерять снова такую же модель! Более того, подходящим размером оказывался именно тот, который они примеряли на точке у Наташи и, который им, услужливо, втихаря, воспользовавшись занятостью своей дорогой особой покупателем, подсовывал один из хозяев.
     Курточка, спортивный костюм, брюки теперь сидели идеально. Покупатели громко восхищались моделью, забыв, что пять минут назад они ее ругали, были недовольны ценой или обслуживанием. Радость от приобретения была написана на их лицах, напыщенное самодовольство звучало в словах, когда они, весело помахивая пакетиком с покупкой, уходили домой, небрежно бросая Наташе (Свете), которая потеряла свою зарплату:
     - Вот видите, мы все же нашли, то, что искали, а Вы говорили!..
    Девушки переглядывались, огорченно вздыхали, каждая о своем, и ждали следующих покупателей. Иногда подобная ситуация происходила с точностью до наоборот. Теперь уже Света оставалась без зарплаты за проданную вещь.
     Так и проходил день, потом все собирали товар на точках, громко стучали колеса тачек и все расходились по домам до следующего утра.
     Марине работалось спокойно у Иры, но очень-очень тяготил товар, которым приходилось заниматься. Она не знала, копаясь в себе, что тому было причиной. Уже не пугало ее определение размера брюк, не забывала она и цены, спокойно относилась к тканям, но только очень уж тоскливо было сидеть в своем туннеле и смотреть на весело торгующих девочек в ожидании покупателей. Не шел товар, ну никак не шел! Может быть, мужчинам нужно намного меньше вещей? Бывали дни, когда Марина ничего не продавала, к ней даже никто и не заглядывал, не спрашивал, благо ей было позволено читать или разгадывать кроссворды, иначе просто так она бы сошла с ума…
      Две недели до открытия второй бельевой точки, которую обещала Тина, уже давно прошли… Они общались между собою, заходили пить чай в кафе на рынке, прогуливались по дороге домой, но вопрос не поднимался. Марина гадала – может быть никакого открытия вообще не будет? И ей вот так и останется сидеть в темном туннеле на копейки? Но она терпела, а вскоре, в субботу утром ее позвали за стенку на основную точку, вернее она сначала услышала радостные голоса Иры и Али, а потом уже пошла к ним.
     Ее работодатели действительно радовались, и было отчего! Ирина привезла для продажи красивые джемперы. Непроизвольно у Марины загорели глаза и задрожали руки, на вопрос Ирины:
       - Возьми штук пять, хватит? – она испуганно замотала головой, и начала сгребать в кучу свитера:
       - Нееееееет! И вот этот возьму, и этот – другая ж модель… расцветка… - скоро Марина нахватала свитеров столько, что не было видно ни ее, ни ей. Ирина весело рассмеялась:
       - Ну, нагребла! А вешать куда будешь? У тебя максимум две только цепочки поместится!
       - Впихну! Честно! Ирин, дай, а? – Марина вытянула шею до предела и преданно, поверх охапки свитеров, попыталась заглянуть Ирине в глаза, но это не получалось сделать никак – Ирина была слишком маленького роста, а вот охапка у Марины была по самые глаза. Но про себя Марина решила – костьми лечь, а все, что сгребли ее руки, забрать, пусть с боем, но без единой потери.
      - Ладно, не жадничай! Пойдем, попытаемся разместить, а то ты у нас совсем сникла! Может  торговля живее пойдет!
     - Пойдет! Ну, конечно же, пойдет! – откуда у нее взялась такая уверенность, Марина не знала, но ей очень хотелось, чтобы так было. Она испытывала некоторое смущение, когда ничего не продав, отсидев на точке весь день, читая очередную книжку, просто-напросто бездельничая и, иногда перекидываясь парой фраз с приятельницами, вечером подходила за зарплатой. Если такой пустой день был и следующим, тут уже стыд и совесть буквально наперегонки начинали ее грызть. Она, смущенно краснея, что-то лепетала,  обещала, что завтра торговля пойдет, но деньги буквально жгли ее ладонь. По дороге домой, когда она оставалась сама, приходили мысли, что вот, не выходит из нее продавец, не способна она к торговле, не умеет завлекать покупателей, цеплять их. Но гипнозом Марина не обладала и на следующее утро, единственное что делала, так это начинала в группах брюк ожесточенно перемещать вешалки, как будто это могло повлиять на продаваемость товара. Постучав вешалками, она, от безделья, приступала играть сантиметром, измеряя ширину пояса, определяя размер. Пыталась бедолага заинтересовать себя тканями, из которых были сшиты брюки, угадывала разницу в крое, но тут уже ей приходилось признать, она тупила, потому что кроме наличия  или отсутствия выточек или защипок, а также визуального сужения или расширения штанин, ничего обнаружить не могла, как не старалась. Ну не видела она ничего! Не могла, как Ирина с ходу и легкостью, только кинув на покупателя взгляд, предложить ему на выбор от трех до пяти моделей, тут же описывая их преимущества и особенности.
     Нужно отдать должное, что стоило потенциальному покупателю подойти достаточно близко к точке Марины, проявить легкую заинтересованность, а Марине пискнуть в окошко или пару раз стукнуть по металлической стене, как появлялась Ирина, и тут уж покупатель попадал в ее волшебные руки. Всегда весь проданный товар Ирина писала на точку Марины, хотя продажу совершила сама. Она никогда не забывала ободрить Марину:
     - Не переживай, научишься! Брюками трудно торговать, но можно!
      Можно то можно, но Марина грызла саму себя и злилась на свою неудачливость.
     Именно поэтому, увидев гору свитеров, которые тянутся во все стороны и, как правило, всем идут, все носят, на всех сидят, Марина получила шанс не съесть себя.
     Полученный товар они с Ириной «впихнули» на три цепочки, уплотнив два брючных ряда. Сначала Ирина посетовала, что теперь брюк – основного товара не видно, но потом махнула рукой и успокоилась:
      - Может и ладно: не видно их, ну и пусть, все равно что-то не идут они у тебя, а так, глядишь, свитера, если пойдут, то выправишься…
     - Пойдут, они мне нравятся! – уверенно ответила Марина, окидывая посветлевший туннель точки.
     Джемперы были совершенно разные: толстые и из более тонких ниток, почти летние, светлые и темные, с орнаментом и без, подешевле и подороже – было, где взгляду разгуляться. Но самое главное на их ряду только далеко внизу торговали свитерами, но очень дорогими, привезенными из Турции. Это естественно были Марине не конкуренты, а потому на душе у нее стало легко и радостно. Впервые за прошедшие несколько недели она ощутила уверенность, что жизнь-то налаживается!
    К ней подошли ее приятельницы:
    - Ууу, у тебя теперь и свитерочки - джемперочки появились, теперь начнешь бомбить!
    - Ага!
    - К первому сентября готовитесь…
    - Ага! – зациклено отвечала Марина, а в душе у нее играла радостная мелодия. Первые покупатели не заставили себя ждать. С легкостью Марина подобрала двум школьникам по светлому свитеру «на сейчас» и «на праздничный случай», а так же парочку потолще, когда начнут носить куртки. Еще через несколько минут она стала только и делать, что бегать за размерами на основную точку. День пролетел незаметно, а полученная зарплата приятно ее порадовала. «Теперь я не нахлебница!» - ликование в душе продолжалось.
      На следующий день, ближе к обеду, ее снова позвали на основную точку. Едва Марина увидела гору новых моделей, еще в упаковке, как на лице расплылась довольная улыбка, про себя она ее обозначила, как улыбка «чеширского кота». Почему-то именно такой она ее себе представляла. Развешивая, вернее, теперь уже «впихивая» на цепочки, новый товар, она любовно встряхивала велюровые свитера, разглаживала заломы и сияла от удовольствия – ей все нравилось. Даже мелькнула мысль, что нужно бы и мужу такой вот свитерок прикупить – у него скоро день рождения, а значит нужно поэкономить.
      Мысль об экономии мгновенно испортила все хорошее настроение, пытаясь опять поймать лирическое настроение, Марина села считать свои доходы и расходы. Несмотря на хорошую теперь, честную зарплату, на понравившуюся модель, за вычетом всех расходов ей нужно было откладывать целую неделю минимум по пятьдесят рублей, а это было почти не реально! В расчет пошло урезание походов в туалет, каждый стоил пять копеек за один раз, несколько стаканчиков кофе, тоже по пять копеек (тут Марина прикинула, от каких именно стаканчиков ей придется отказаться, и взгрустнула), когда дело дошло до двух бутербродов за рабочий день – обозначилось ограничение, в лучшем случае, одним. Радовала возможность похудеть. Сколько Марина не думала, но больше ничего не приходило ей на ум. Оставалось только уповать на хорошую торговлю в эти дни.
       В разгар торгового дня к ней подошла Ирина, неся в руках пару свитеров красивого золотистого и фисташкового цвета, нити весело поблескивали под солнечными лучами.
     - Марин, вот две модельки, они дорогие, но стильные, хороший состав - шелк с хлопком, самый писк моды! Повесь их на самое видное место!
     Кроме того, что свитерам нужно было найти место, им нужно было еще и подобрать подходящие вешалки, чтобы плечи не оттянулись, но Марина быстро  нашла подходящие под другими свитерами на витрине и поменяла модели.
      Свитера, помимо расцветки и структуры, действительно удивляли новизной фасона, непривычным решением в оформлении горловины, оставалось надеяться, что на рынке появятся молодые люди, желающие купить стильную дорогую вещь. Продав пару таких свитеров, во-первых, Марина могла бы вздохнуть свободно – подарок на день рождение мужу был бы куплен, а во-вторых, она бы прекратила провожать голодным взглядом тачки «чай-кофе» и грызть одни семечки, от которых ей уже становилось дурно. Да и время убивалось не так, один только мусор.
       Ближе к концу рабочего дня, к точке подошли двое молодых людей. Одеты они были просто, но с некоторым шиком. Один из них остановился и посмотрел внимательно на развешенные свитера. Второй, стройный и с модельной стрижкой прошел было дальше, но товарищ его окликнул и показал на дорогой товар.
     Молодой человек, постоянно откидывая волосы со лба, начал кружить вокруг свитера фисташкового цвета. Он его трогал, сминал, тонкими пальцами перебирал закрученный ворот. Этого было мало и покупатель, потерев ткань, буквально въелся в изнанку вещи, найдя, уж где?! Тонкую нить, которую выбили его гибкие пальцы, он развернул этот кусочек свитера к солнцу и уставился на него. Затем, удовлетворенно вздохнул и жеманно пропищал:
     - Кооооль, ну что? Нитки хорошие… может примерить, а?
     - Не знаю, примерь… - Марина спрятала от удивления глаза, сняла свитер с вешалки и протянула свитер покупателю. Далее следовала борьба желаний – покупатель умудрялся за секунду поменять свое решение – он то прикасался к свитеру, с намерением его примерить, то испуганно отдергивал тонкие пальцы. Все это сопровождалось жеманным попискиванием, направленным на привлечение внимания товарища, который оперативно уже примерил один из свитеров с витрины и даже успел сунуть деньги Марине:
     - Коооль, ну скажи, мерить или нет?
     - Как хочешь.
     - Коооль, ну вроде ж стильненько, прааавда, а мне он подойдет?
     - Примерь, и увидим!
     - Коооль, ну как ты можешь так равнодушно относиться к тому, во что я одет?! Ты не прав!
     - Примерь, – равнодушно произнес Коля, подкурив сигарету.
     - А ты мне скажешь, хорошо или плохо, да?
     - Да,  - Коля невозмутимо курил, не смотря на своего товарища.
     - Молодой человек, джемпер стильный, его обязательно нужно примерять, есть два цвета, вы можете примерить оба! – вмешалась Марина. Если бы она знала, что за этим последует полутора часовая пляска вокруг зеркала, жеманные всхлипы и капризные вопросы с требованием подтвердить неотразимую красоту, она откусила бы себе язык.
     Каждый раз, когда покупатель принимал какую-нибудь позу, стремясь повыгоднее представить намеки на свои мускулы, откидывал длинную светлую челку с глаз, кидал гордый взгляд на Колю, Марина вздыхала и надеялась, что вот, все, это последняя поза и сейчас они купят наконец-то этот стильный, опротивевший ей «до нельзя» джемпер!
      Получая деньги, Марина протянула джемпер в фирменной упаковке и поймала взгляд покупателя. Молодой человек переводил взгляд с купленного фисташкового джемпера на висевший золотистый. Душа у нее ухнула…
      - Коооль, а может лучше этот, золотистый, он так хорошо будет гармонировать с моими волосами?..
     - Что Вы, что Вы! Что волосы? Куда важнее подобрать вещь к глазам! – загородила Марина собой витрину, тихонечко наступая и, как бы выпихивая покупателя с точки. Покупатель, не получив от друга ответа, обиженно поджал губы, кинул взгляд на Марину, которая проигрывала ему своей одеждой в стильности и, конечно же никак не могла дать дельный совет касательно модели, произнес:
      - Вы так считаете? А я вот не знаааю даже… - создавалось ощущение, что клиент сейчас расплачется. Он кидал красноречивые взгляды на друга, который проявил свое нетерпение лишь тем, что смял пустую пачку из-под сигарет, и шумно вздохнул. И тут Марина заметила робкий жест клиента рукой, он полез в задний карман своих брюк и достал деньги.
      - Я беру и этот! Упакуйте! Раз ты не хочешь мне помочь, значит, покупаю оба! – Марина не знала, можно ли  ей начинать радоваться. Но покупатель забрал оба джемпера и гордо направился к выходу. А Марина опустилась на ящик – определить, что гудело больше голова или ноги,  она не могла, так устала обслуживать.
       Только вечером, сдавая выручку Ирине, получив зарплату, она не смогла сдержать ликования – сумма на свитер мужу была набрана, даже еще чуть-чуть больше оставалось на продукты!
      Выслушав Марину, Ирина посмотрела на нее и сказала:
      - Ну, ты даешь! Зачем столько денег, ты ж не покупатель! Свитер стоит для тебя ****
      - Даааааа?! Вот спасибо!
     Потом Марине часто приходилось делать покупки, и ее всегда поражала готовность скинуть, для «своих», отдать совсем немного дороже, чем по закупке. Однако ж, разница в зарплате продавца и даже необходимой вещью всегда была огромна, приходилось собирать неделями, волноваться, чтобы вещь не продали, давать задаток и опять копить. Но это были все житейские мелочи, к ним постепенно Марина привыкла.
********
   
        В день своего рождения Марина проснулась счастливой, неделю назад она ушла от Ирины на бельевую точку, открытую Тиной. Теперь работа доставляла ей радость. А предвкушение успеть приготовить вкусненькое и потом с друзьями это съесть, заряжало бодростью и энергичностью. Она с удовольствием прыгала по точке, развешивая товар, принимала поздравления от соседей и никак не могла дождаться вечера, Тина разрешила закрыть точку на полтора часа раньше. 
       Торговля шла хорошо, клиентки попались все «грамотные». Это означало, что, приходящие за покупкой, женщины уже знали и свой размер и модель, которая бы подчеркивала их грудь. Не терялись они в расцветках – чаще всего им хотелось конкретный цвет под определенную вещь. В этот день появились и несколько покупательниц, которых Марина, теперь уже смело, могла назвать «постоянными». С такими  дамами было еще более приятно работать: женщины с удовольствием общались, называли Марину по имени, сообщали свои новости, изредка спрашивали совета, а главное – их не тянуло пойти еще куда-то и за чем-то. Они уже знали, что ловкие руки и меткий глаз Марины, их продавца нижнего белья, подберет им ту модель и тот размер, который им нужен. Для этих покупателей Марина становилась в один ряд со своим парикмахером, своей маникюршей, своей портнихой. Это уже был достаточно высокий показатель ее профессионализма.
        Можно спорить, сомневаться, отстаивать свое мнение, что женскому белью, особенно верхней его части, не нужно придавать такого большого значения. Не те это предметы! Но, позвольте не согласиться. Можно спокойно и равнодушно натягивать на себя белье, руководствуясь только удобством или его натуральностью. Ходить счастливым, что на тебе надет бюстгальтер из хб - хлопка. Можно, полезно, но! Волей или неволей, а Вы бросите слегка недоуменный и завистливый взгляд на женщину, одетую в свитер или тонкую блузу, у которой просматривается под тканью красивая форма груди, вздохнете, поймав себя на мысли, что, на соседке так здорово сидят облегающие брючки, и не видно никаких неуместных рубчиков. А ведь делов-то, дорогие женщины! Всего-то - грамотно подобранное белье, необязательно корректирующее, а именно правильное, под конкретную вещь, может подчеркнуть и Ваши достоинства, и ту вещь, которую Вы на себя надели. И дело совершенно не в роскошных или оплывших формах, дело в нашем воспитании, привычках, консерватизме, нежелании проявить смелость, или обычной лени, а не наличии необходимой купюры в кошельке, потому что мода требует жертв, но, к сожалению, не каждая женщина на них готова. 
        Марина навсегда запомнила один случай, это было, когда она проработала почти год у Тины. Мимо точки, ее большого теперь королевства, прошла семейная пара молодых людей, потом Марина поняла, что они из Азербайджана. Мужчина без стеснения, немного постояв в проходе и, окинув взглядом все богатство витрины, решительно подошел к прилавку.
       Так как Марина уже пережила безумие, под названием 8 Марта, когда мужчины носятся в поисках оригинального подарка для своих любимых, то его присутствие уже не удивляло и не раздражало, как тогда, в самом начале. Она прекрасно отдавала себе отчет, что мужчины – это определенная, очень сложная категория покупателей для ее товара. Здесь не до шуток, они требуют очень корректного и какого-то особо доверительного отношения. Как исследователи, внезапно покинувшие свою лабораторию, они со страхом вторгаются в реальный мир. Кажется, что они знают свою женщину очень хорошо, а размер, увы! Они не раз занимались любовью с нею, миллион раз видели ее и обнаженной и одетой, но теперь, вот здесь, у Марины стояли, смущаясь, теряясь, блуждая взглядом по манекенам, и не знали, что же может подойти, и не просто подойти, а доставить удовольствие, обрадовать их даму. Вот тут-то и проявлялся профессионализм продавца. По-разному было, установив контакт с клиентом, Марина пыталась выяснить для начала размер, потому как производители упорно считали, что для женщин с более пышными формами достаточно только трех расцветок и одной, максимум трех моделей. Только для изящных женщин предлагался большой выбор.
       Итак, мужчина решительно подошел к прилавку и с ходу сделал Марине комплимент:
       - У Вас самое красивое белье на рынке! Подберите моей жене комплект! Только из дорогих, импортных моделей! – Марина улыбнулась:
       - Пожалуйста. Какой размер? Цвет?
       - Секундочку! Сейчас я ее позову, только… она молодая…
       - Я поняла.
       Далее произошло следующее, Марина смогла наблюдать это из угла точки, а именно, картина из кинофильма «Волшебная лампа Алладина», когда царевну Будур тащат в баню, была воспроизведена на ее глазах. Теперь муж, что-то тихо говорил своей жене, она испуганно на него смотрела, опускала голову и отрицательно мотала ею, отказываясь выполнить его просьбу. Не выдержав, муж взял ее руку и буквально потащил жену к точке Марины. Женщина, упираясь, вырвала руку и сделала несколько шагов назад. Проявив терпение, муж опять ее начал уговаривать. Это повторялось несколько минут. С огромным трудом и терпением, мужчина все же затянул Марине клиентку.
       На ее пылающем, милом лице был и гнев, и злость. Глаза горели возмущением, ее просто всю колотила дрожь негодования. Она резко что-то сказала мужу на своем языке, он взглянул на нее недовольно и отошел на границу точки.
      - Что бы Вам хотелось приобрести, какой размер показывать? – ободряюще улыбнулась Марина, а про себя пожелала набраться терпения и деликатности. Женщина оглянулась на мужа, он слышал вопрос Марины и перевел. Марина  одновременно поздравила себя и пожалела – покупательница не знала русского языка, и не знала своего размера. Брови Марины взлетели вверх, и что делать?! Как подобрать столь деликатную, интимную вещь разгневанной, негодующей женщине, которая вся сжалась, запахнув на себе плащ и скрестив руки на груди?!
        «Соберись сейчас же!» - приказала себе Марина. Она, не глядя, стала разворачивать перед покупательницей товар из коробочек, предлагая ей посмотреть белье, а сама буквально впилась в область груди клиентки, пытаясь хоть по очертаниям и выпуклости приблизительно определить если уж не форму, то намек на размер. Клиентка равнодушно рассматривала товар, белье не вызывало у нее никакой заинтересованности, контакт не возникал, размер не определялся. Марина была в ауте. Помочь могли только достаточно жесткие меры, иначе, либо клиенты ушли без покупки, либо Марина могла провозиться с ними весь оставшийся день, а время приближалось к восемнадцати часам – самое торговое время, когда народ идет с работы, то есть, потерять еще и потенциальных покупателей.
       - Попросите жену распахнуть плащ – я не вижу ее размера! – обратилась Марина. Женщина испуганно вскинула на продавщицу большие глаза, полные слез, но выполнила просьбу мужа, а Марина застонала – под плащом была еще толстой вязки кофта, да одна ли?!.  Марина улыбнулась и знаком показала, что нужно и кофту расстегнуть. Женщина возмутилась, начав уже было расстегивать ее, и снова упаковалась, застегнув даже пуговицы на плаще. Но! Терпеливый и наметанный глаз Марины все же успел, к ее счастью ухватить особенности фигуры клиентки.
        «Это третий! Третий, а талия семьдесят пять, урррааа!» - ликовала Марина, уже очень ласково глядя и улыбаясь клиентам. Все. Главное она знала!
       - Скажите, Вам предложить разноцветное или белое, черное белье? – Марина уже обращалась к мужчине, он, не задумываясь, ответил:
       - Красивое… - и столько было в этом слове терпения и любви к жене, простого желания доставить ей удовольствие, растерянности вызванным конфликтом, что  Марина невольно, на несколько мгновений вознесла его на пъедистал, пожелав ему счастья. Она выбрала модель, бирюзового цвета, классической формы, но, где эффектность достигалась за счет дорогого кружева и отделки. Показав клиентке, а потом мужчине, она упаковала и назвала цену. И даже тут мужчина не дрогнул! Он с достоинством отсчитал положенную сумму, ласково что-то спросил жену, получил робкий кивок черноволосой головки, поблагодарил и удалился, ведя свою жену под руку. Марина надеялась, что все подойдет.
        Стоит отдать должное и Тине – она была фанаткой женского дорогого белья. На ее торговых точках всегда был самый лучший выбор моделей, весь размерный ряд, а разброс цен просто не оставлял покупателю шанса найти что-то не только лучше, но и дешевле. К тому же продавцы имели строгую инструкцию уступать в цене пятьдесят рублей. Естественно, получая не только выход, но и проценты, девушки теряли в зарплате, но терялся мизер, так сказать, один поход в туалет или один стаканчик кофе, который им всегда компенсировала хозяйка - когда она приходила на точку, то обязательно угощала своих продавцов, не вычитая угощение из их зарплаты. А вообще, Тина знала о белье все, о характерах и вкусах покупателей все, о новинках, фирмах, ценах тоже все. Того же она требовала и от своих продавцов. Дело было даже не в умении уговорить, загипнотизировать покупателя, чтобы «впарить» товар, нет, главным было не полениться и подобрать так модель, чтобы лишить покупателя необходимости искать белье где-то еще. Тина постоянно привозила новые модели, многие клиентки иногда были просто шокированы, обнаружив на прилавке бельевой точки рынка итальянские модели. Да, дорогие, но насколько же они были хороши! Как же легко с ними было работать – они всегда были четко размер в размер, а грудь, главное украшение женской фигуры, выглядела именно так, как на картинке.
        Скорее всего, Тиной двигало желание оторваться от конкурентов, именно поэтому она избрала путь дорогого вложения, который позволил ее девочкам не только получать удовольствие, рассматривая кружева, но и зарабатывая на этом хорошую зарплату. Когда Тина привезла первый раз два пакета итальянского белья в коробочках, то долго его не выкладывала, задумчиво разглядывала витрину.
        - Я и не знаю, Марин, мы сейчас либо пан, либо пропал, закупила дорогое белье, считай, комплектов меньше, чем за тысячу двести нет, пойдет ли он тут на рынке? Рискуюююю…
       - Да уж, если у конкурентов модели по сто- сто пятьдесят, а у нас от тысяча двести, это круто, но я ж тебе говорила – многие ходят и носом воротят – подавай им что-нибудь эдакое! Не дешевку с Черкизона…
      - Ну, вот я и решилась. Принимай! – и начала выкладывать коробочки по одной. И хорошо, что по одной, потому что выложи она все сразу, не было бы такого эффекта…
      То, что привезла Тина, она тут же открывала и доставала. В ее холеных, ухоженных руках с ярким лаком на ногтях, белье смотрелось шокирующее эротично. Разумеется, кружева и ткани, по сравнению с тем, чем торговала Марина до этого, были значительно тоньше и изысканнее, цвета же, в основном были все нежных пастельных тонов. Марина присоединилась и тоже брала модели в руки, машинально прикидывая, как выгоднее их показывать клиенткам, чтобы при одном жесте можно было увидеть не только саму модель и крой, но и показать затейливость прозрачных кружев, игру бликов на шелковых тканях. Удивляло и восхищало изящество обычных хлопковых моделей, они были и тоньше, и мягче, и фактура ткани радовала разнообразием и отделкой.
       Понятно, что более привычным для женщин является «простенькое» хлопковое белье, скорее всего нас к этому приучили в детстве не только наши мамы и бабушки, но и советский дефицит. К тому же добавьте мнение врачей, которые везде твердили о вреде белья из синтетики, а необыкновенной пользе хлопка и льна, который своей гигиеничностью, достигаемой кипячением, не имеет себе равных.
      Поверьте, на восхищенные возгласы Марины и смех Тины сбежались продавщицы с ближайших точек! И дело не в возрасте, всем им было уже давно за тридцать, то есть это были воспитанницы и поклонницы простоты в нижнем белье. Но видели бы вы, граждане, их, горящие восхищением и удивлением, глаза. Эти минуты Марина запомнила навсегда. Многие потом не раз подходили посмотреть на привезенный товар, и у них все так же горели глаза, вот только купить что-то они не могли – это было слишком дорого для их зарплат.
      - Ой, а вот эту модельку разверни! Уууууу…
     - Девочки, какое кружево!..
     - Тина, а это что, натуральный шелк?
     - Ну, дайте потрогать хоть! Я руки только что мыла в туалете!
     - Чего стоишь? Показывай! – скомандовала Тина. Марина смущенно затопталась. Модели были настолько изящно сделаны, что она просто боялась к ним прикоснуться. Да и смотрелись бы они в ее руках не столь красиво, как у Тины, с наращенными ногтями.
     - Я боюсь их брать в руки... – выдавила Марина из себя. Тина рассмеялась:
     - Думаешь, я не боялась или не боюсь? Только тебе, дорогая, их не только брать в руки придется, а еще и примерять на клиентках нужно будет, так что, давай, тренируйся!
     Марина вынуждена была пересилить себя, свой страх, и взять первую модель, затем вторую, но она поняла, что, даже привыкнув работать с таким ассортиментом, перестав бояться повредить что-то в них, она никогда не перестанет восхищаться их изысканной красотой.
     В день ее рождения шли покупатели именно за дорогим товаром, а это значило, что зарплата у Марины будет даже очень хорошей. Непроизвольно, про себя женщина начала прикидывать, что теперь она сможет поставить на праздничный стол немногочисленным гостям.
           К сожалению, проведя на работе весь день, а также, не имея различных приспособлений, которые были дома, ей не удастся побаловать друзей многими своими фирменными блюдами, это огорчало, но при том изобилии продуктов, которое было представлено на продуктовом рынке, полностью возмещало данное неудобство. К тому же вместе с нею с работы раньше отпросились и ее подружки, Оксана, которая жила вместе с семьей Марины и Светлана. Муж Марины обещал приехать тоже пораньше. Словом, все складывалось даже удачнее, чем раньше, ведь Марине не придется стоять у плиты сутки, занимаясь готовкой.
      Марина отпускала очередного покупателя, когда раздался мужской голос:
      - С Днем рожденья! Всех благ и хороших покупателей!
      По другую сторону прилавка стоял Валера, земляк, который полгода назад помог мужу Марины найти квартиру, сейчас он иногда жил у них, но несколько дней его не было. Валера занимался ремонтами квартир, чтобы не тратить время на дорогу, он там и жил, а теперь приехал к ней на праздник. В руках у него был букет цветов.
      - Ух, ты, а куда ж их поставить-то? – Марина приняла букет, задумалась и попросила Валеру присмотреть за точкой – она решила пристроить цветы на время в контейнер к знакомым, чтобы они не замерзли. Было начало ноября.
     Вернувшись на рабочее место, Марина удивилась, что Валера пришел так рано, было всего-то половина шестого, но потом вспомнила, что через тридцать минут ей можно будет собирать точку.
     - Слушай, что такое тридцать минут? Давай, потихоньку собирайся! Тина нормальный человек, не будет ругать! И вообще, тебя ругать сегодня никто не имеет право!.. Я пойду, нужно проведать друзей на продуктовом, ты через сколько будешь готова?
     - Ну-у-у, я ж не буду собираться галопом, так что минут тридцать у тебя будет, - улыбнулась Марина. Она, не спеша, принялась сначала за подведение итогов торгового дня, посчитала себе зарплату – самое приятное во всем подведении итогов и начала укладывать бюстгальтеры, которые лежали на прилавке, в пакеты, а затем в сумку. Свернув покрывальце с простынкой, застилающие прилавок, она запрыгнула на него и начала разбирать витрину.
      Хрупкие вешалки и прозрачные маленькие манекены требовали осторожности и аккуратности, что уж говорить о белье, которое не снималось с них для экономии времени при развешивании и упаковке. Любая трещина или заусенец на пластике мог повредить, вернее, непременно,  повреждал кружево или оставлял зацепку на ткани вещи, лишая ее товарного вида и возможности продать.
      К так называемым «угрозам», повреждающим товар, относилась пыль, она оседала везде, товар с изнанки становился серым, если конкретный размер не продавался сразу, то Марина его забирала стирать домой. Высушенный, проглаженный бюстгальтер на следующий день сиял своей чистотой и намного быстрее находил своего покупателя.
      Итак, Марина, напевая про себя задорную мелодию, собиралась медленно. Звучавшая из репродуктора музыка вдруг оборвалась, и из него что-то попытались сказать. Марина остановилась, но даже на третий раз ничего не расслышала, потому что рядом играл магнитофон, на точке с зимними куртками.
     - Ты еще не собралась?! – закричал на нее Валера, который подлетел к точке. Марина повернулась к нему и собралась ответить, что по времени ей еще и нельзя собираться-то, но тут он закричал всем:
     - Вы, что, не слышали объявления по радио?
     Народ на ряду притих, приглушили и музыку. Все внимание сосредоточилось на Валере. А там, наверху ряда, где находились стационарные ряды, не собирающиеся на ночь, точнее, клетушки, служившие складами, а террасы прилавком, раздался странный для данного рабочего времени шум – загрохотали тачки, покупатели куда-то испарились, а продавцы и хозяева точек начали суетливо, как-то рвано, истерично, заталкивать развешенный для продажи товар в склады.
     И это в самое торговое время, когда трудящийся люд шел с работы!
     Народ громко кричал, но кричал одни и те же фразы:
     - Быстрее!..
    - Шевелитесь Вы!..
    - Так, что там случилось, отчего паника? – спросил кто-то из продавцов.
    - Скинхейды! Бритоголовые идут с Красногвардейской к нам!.. Милиция заслон ставит, но… - сказанное Валерой осмыслялось всего несколько секунд. Потом началась паника. Только Марина продолжала стоять и смотреть, как вокруг нее все забегали, истерично закричали женщины, стала громкой гортанная речь соседей-азербайджанцев и армян.
      Куртки и свитера, брюки и спортивные штаны буквально срывались с вешалок и закидывались в сумки.
    - Да что ж ты стоишь?! – закричал Валера на Марину.
    - Кто такие скинхейды?!
    - Бритые! – Валера нервно швырял коробочки с итальянским бельем, совершенно не заботясь, помнутся они или нет, на слабый протест Марины, он рявкнул на нее и, так же грубо стал запихивать в сумку то, что Марина уже сняла.
    - Да кто они, черт возьми, такие? бритые?!
    - Марина, собирайся, слышишь? Если милиция не сможет их остановить, тут будет бойня. Они идут с цепями, битами, прутьями. Понимаешь?
   - Тут же … люди… женщины…
   - В Царицыно прошлый раз они били даже подростков… Быстрее, дорогая!
       Когда они собрались, Марина спрыгнула и собралась бежать искать грузчиков, но Валера ее остановил:
    - Куда?!
    - Искать грузчика!
   - Е**** !.. – и Валера, взвалив на себя два огромных клетчатых баула с товаром, оставив Марине только стойки и самодельную полиэтиленовую крышу, рванул вверх по ряду:
   - Где твой склад?! – Марина обогнала его и побежала впереди, лавируя между кричащими в панике людьми, которые все сразу заполнили проход между рядами.
        Мелькнула мысль:
 « Что там у Люды?» Ведь у нее в три раза больше товара, как на основной точке…
        - Бегом, поехали на такси, я обещал нашим, что вывезу тебя! – рванул к выходу Валера.
        - Нет! Никуда я не поеду! Там на нашей точке Люда, она одна! – и Марина побежала к основной точке Тины.
       На этом ряду тоже все собирались, в панике продавцы ругались и кричали, грузчиков не было! Хозяев не было! Но страх остаться на рынке, страх неизвестности заставлял людей быстро загружать сумки. Но, даже те, кто собрался, куда больше подвергался растерянности, тяжелые баулы с вещами, как правило, имели слабые ручки, были уже достаточно потрепаны и грозили развалиться, их можно было только перевозить…
      Людмиле повезло, Тина по чистой случайности приехала раньше, и им удалось все быстро собрать. Валера, только кивнув, не спрашивая, подхватил две сумки, а женщины все остальное и потащил товар к складу, где уже Земфира, его хозяйка, кричала:
      - Я не буду здесь всех ждать!..  Еще две минуты и я сваливаю!..  Шевелите задницами!..- и никого не коробил ее крик и отказ ждать всех своих клиентов. В этот момент это не было воспринято, как грубое хамство или отказ в помощи. Потому что все знали, что у женщины маленький ребенок. Все понимали, что она имеет право не только бояться, но, и обязана избежать того, что надвигалось со стороны метро Красногвардейская.
       Марина этого не знала. Она только чувствовала, на уровне интуиции, что паника, крики, страх оправданы. Тем не менее, разум отказывался принимать эту дикость – на рынке только женщины и рядовые граждане, которые пришли сделать покупки и просто так прошвырнуться после работы, старушки, коренные москвички, простые русские люди, и их идут громить?!. За что?.. И это в Москве, городе с такой интернациональной историей!.. Дикость, абсурд, нонсенс!..
     - Ну что…в кафе посидим? – спросила Тина. Глаза Валеры едва не вылезли из орбит:
     - Какое кафе! Домой, на такси! – он схватил Марину за руку и потащил ее к выходу.
      Пока они бежали в нужном направлении, если можно так назвать их лавирование между мечущейся толпой, Марина не отнимала руку, но едва они достигли первого ряда, где работали Света и Оксана, она затормозила на манер строптивой лошади.
     - Что еще?!
     - Девчонки! Ох… - Оксана работала на большой точке, торговавшей спортивными вещами и куртками. У нее была собрана только одна стенка. Эдгар, хозяин товара буквально срывал вещи и бросал их поочередно то Оксане, то Светлане, которая уже помогала ребятам, отправив свои вещи с хозяином точки к нему домой.
     Валера и Марина присоединились.
     Ряды пустели, продавцы проявляли удивительную сознательность, помогая собирать вещи соседям, даже тем, с которыми в обычный день могли даже не здороваться. Проблему отсутствия грузчиков решали тоже сообща – неподъемные сумки подхватывали  несколько рук, и продавцы мелкими перебежками подтаскивали их к складам.
    Ряд опустел, только где-то внизу еще копошился народ, а ребята еще не закончили, да напротив точка с джинсами никак не могла свернуться, и тут раздался шум со стороны метро Красногвардейская, полностью заглушивший вой милицейских сирен.
    Рынок, казалось бы, встрепенулся, послышался топот ног и гортанные крики, под фонарь выскочила толпа молодых ребят с палками, все они работали на рынке – держали точки.
    - Эй, Эдгар, Тенгиз!.. С нами!.. – и толпа понеслась к воротам, Эдгар поднял голову, но продолжал кидать вещи в сумки. А Тенгиз, который со своим продавцом Леной паковал товар, сорвался с места, и, выхватив палку, понесся догонять мужчин.
     - Тенгизззззз! – истошно закричала Лена, ее крик звоном отдался в ушах, - Да что это такое?! И как я все отнесу?! Эдгар, верни его! Что он делает?!.. Его же убьют!..
    - Иди, помоги Лена! – коротко бросил Эдгар Оксане, та, без слов, перебежала ряд и стала быстро и ловко паковать джинсы, попутно пытаясь успокоить продавщицу.
     Когда сумки были собраны, Валера попытался  подхватить, как в первый раз сразу две сумки, но крякнул и подхватил только одну. Девчонки невольно прыснули:
    - Фокус не удался…
    Валера и Эдгар подхватили три сумки и попытались бегом их оттащить поближе к контейнерам-складам, но лужицы подмерзли, ноги скользили, а сумки буквально обрывали руки, били по ногам. Женщины не стали стоять и дожидаться, и потащили вдвоем по сумке. Шум нарастал, по ряду пронеслись высокие и здоровые мужики в форме охранников рынка, рядом с ними неслись огромные волкодавы. Наша группа едва успела посторониться…
     Первые сумки с надрывом были доставлены к закрытым дверям склада.
     -… - Мат непроизвольно сорвался с уст. Только вдали виднелся свет открытых дверей чужого складского помещения. Эдгар рванул туда без сумок.
     Добровольные помощники, задыхаясь, сцепив зубы, потащились за ним. К счастью, собственник согласился принять сумки, к счастью, в, заваленном баулами, складе было еще несколько мест. Быстро закидывая сумки, ребята поспешили назад, оставалось еще столько же товара с точки Эдгара и джинсы с точки Тенгиза.
     Куда тащить это все?!.
     Пока  сумки перекидывали из-за прилавка, Эдгар уже успел сбегать в другую сторону и договориться с другим, еще не закрытым складом, куда и потянулась их вереница. Здесь им пришлось тяжелее, этот склад располагался на центральном проходе, где еще бегал народ. Крики тут были громкими и били по нервам, но люди знали, что они должны успеть.
     Когда товар с двух точек был пристроен, Валера, словно пастух, погнал девчонок к выходу, но видно не судьба – на одном ряду, мимо которого они пробегали, кричала громко женщина.
     - Ой, помогите!..Да шож делать то!!!
    - Ша, тетя! – Валера, натренированный предыдущими эвакуациями, на бегу подхватил одну из ее сумок и побежал назад, туда, где только что были пристроены вещи.
     Очевидно, склад продавщицы находился не в том направлении, потому-то она взвизгнула, явно испугавшись за товар, к тому же Марина и  Оксана схватили еще одну сумку и рванули за Валерой, оставив Светлане объяснять перепуганной тетке, что все склады внизу рынка уже закрыты, а заодно и помогать бежать за добровольными носильщиками.
      Им повезло. Склад принял их сумки последними, потому что был забит доверху.
      - Все! – прорычал Валера, - Теперь такси и домой!
      - А продукты?! У меня день рождения! – попыталась сопротивляться Марина.
      - Я сказал – домой! Там купим! Ты что не слышишь?! – и правда, сирена выла с каким-то надрывом. Марина смирилась. Все четверо направились к такси, они пробежали продуктовые ряды – те были пусты, только груды ящиков, мусора, подавленных овощей и фруктов валялись в проходах, но витрины были закрыты железными щитами и мощными замками. На входе в рынок стояли охранники, туда-сюда сновали здоровые мужики – добровольные помощники, в нескольких Марина узнала мужей продавщиц-землячек. На углу то и дело останавливались частные такси, в которых по пять- шесть человек запихивались работницы рынка. Точно так же потесниться пришлось и им.
     Когда машина отъехала, Марина чуть не расплакалась – дома был пустой холодильник, а в магазине продукты стоили дороже, и не было такого выбора, как на рынке.
   - Маришка, успокойся – водку возьмем и картошку отварим! – Валера перевел дух.
   - Так ведь праздник же у меня! Какая картошка?
   - Воронежская! – рассмеялись все.
   -  Чего уж теперь, испоганили все… - шмыгнула носом Марина.
   Дома  они готовили праздничный ужин из продуктов, которые принес Валера, сделав покупку в небольшом магазине рядом, одновременно слушая телевизор, обменивались мнениями по поводу дискуссий и волновались за близких, не приехавших пока с работы.
    Странно, но, даже благополучно добравшиеся домой родные, не сняли напряжения, которое длилось оставшееся время – два часа, пока все не легли спать. Решено было никого не отпускать. Беседы за столом были в тему телевизионных дискуссий, поразил факт, освещенный в одной из них. Родителям задали вопрос «Если бы вы знали, что Ваш ребенок идет громить, чтобы Вы сделали?» Очень многие ответили, что пошли бы со своим ребенком…
     - Как это? Они что, не понимают, что детки шли гро-мить? Как фашисты еврейские кварталы! И кого громить! Женщин!
     - Ты еще слишком мало здесь живешь, Марин, мы все – бельмо на глазу у москвичей…
     - Какое бельмо! Москвичи всегда были интеллигентными и воспитанными людьми!
     - Всего лишь одно слово-то и верно – БЫЛИ…
     - Просто чушь какая-то! Кто им не дает мерзнуть на рынках и мести улицы?!
     - Не престижно, однако…
     - Нет, Вы вслушались? Родители бы пошли с ними!.. Это уже не подростки, которым  безразлична и история и культура, да и просто человечность! Это родители, а значит, что все это отношение дети почерпнули в своей семье!
     - Конечно, где папа не алкаш, какой-нибудь, а выписанный из ближайшей области лимитчик, который считает себя теперь коренным москвичом…
     - Ну, ребята, никак не укладывается в голове, как так можно! Город абсолютно интернациональный… И, потом, что мы им сделали плохого? Не даем взять в руки метелки? Или стоять на рынке, в магазине? На стройках работать?!
     - Мариш, так везде ж нужно Ра-бо-тать… А им два выходных, как положено больничный, да и рабочий день с десяти и до, максимум, шести!
     - Странно, как будто мы живем в одном мире, с работой по двенадцать-четырнадцать часов и без выходных, с мизерной зарплатой, а они в другом, в том, котором мы тоже все, когда-то жили… Они не хотят нашу работу, а мы не хотим их работу, вернее, хотим, но не берут… Ведь логически, наши интересы даже не пересекаются!
     - А ты еще не слышала, такую фразу, типа «если бы некому было работать дворниками, строителями, продавцами, то работодатели вынуждены были бы повысить зарплату, которая устроила бы москвичей»! Потенциально – мы занимаем рабочие места, не даем им требовать и получать то, что положено…
 - Да, занижаем заработную планку, не требуем к себе человеческого отношения, с которым они, москвичи никогда не согласятся, да что и говорить, они не допустят! Ты когда-нибудь слышала, чтобы москвичу не заплатили зарплату на стройке? И не услышишь!
     - Бред какой-то… Вон, летом, соседские молодые люди позавидовали, что муж хорошо зарабатывает, напросились к нему в бригаду на стройку, погнались за хорошей зарплатой…
      - И?
      - И, на следующее утро на работу в пять тридцать не встали, а вечером сказали: «Нее, мы больше туда не хотим – там не работать, там пахать нужно!» А парням под тридцатник скоро, ни семью создать, ни себя содержать! Сидят весь день на прудах и родительской шее, а выпить хотят, перед девушками покрасоваться хотят!
      - У нас тоже сосед, стучит в дверь, типа отметить хочет, праздник у него. Пошли, спросили, что отмечаем. А он и поясняет: живет на Кантемировской, работал на Павелецкой, получал двадцатку, а сейчас устроился рядом с домом, пять минут ходьбы, три дня в неделю, вместо пяти и на двенадцать штук! Теперь выспится! А у него двое малышей и жена в декрете, и не еще где-то подработать хочет для семьи, а именно – спать, сколько хочет! А Вы говорите...
     - Нет, ну это естественно, что человеку не хочется тратить время в метро, но...
     - Да, что там  «но»! У Вас вот много на рынке москвичей сами торгуют?
     - Чтобы сами, на ряду у нас одна только, остальные если и москвичи, то приехали недавно, купили прописку или документы, а так, точки держат, а торгуем мы, кто ж в холод стоять хочет…
     - Ладно, хорош, ребята, день рожденье все же, что мы о них и о них, хорош, они сами по себе, а мы сами по себе… Пьем за то, чтоб не пересекаться!

 **********

       Настала настоящая зима, не по календарю, а по погоде, со снегом и морозами. Губы синели и приходилось красить помадой, покупать кофе с местным коньяком, чтобы хоть чуть-чуть, но согреться. Выросли денежные траты – после коньяка и сигарет приходилось покупать либо конфеты-леденцы, либо жевательную резинку. Перед выходом на улицу женщины наносили толстый слой крема на кожу, но она бледнела, и все равно не выдерживала такого грубого отношения, превращаясь в истонченный пергамент с красноватыми прожилками.
     Была проблема и с обувью. Чтобы не надели девчонки на ноги – проходил час и все. Пальцы замерзали. Пытались прыгать, бегать вокруг рядов, насколько это позволяли условия, но ноги и все тело мерзло, неумолимо тянуло в тепло.  Приходилось стискивать зубы и терпеть и прыгать… Прогуливающаяся, редкая рыночная публика, с некоторым осуждением и явным непониманием смотрела на продавцов, которые ни с того ни с сего начинали скакать. Некоторые улыбались, глядя, как укутанные в толстые синтипоновые куртки и шубы, выглядевшие более чем комично, тетки прыгали и постукивали по местам ниже спины толстенными рукавицами.
     Работать в рукавичках с бельем не получалось, проблема была даже не в эффектной демонстрации тонких кружев, а в том, что не будете вы брать кружева грязной варежкой – не удобно, да и крючки не застегнете, даже коробочку не откроете… И приходилось Марине постоянно снимать рукавички, затем еще одни, перед обслуживанием клиентов. В это время мороз не дремал, а цепко хватал ее пальцы. Кожа в один миг становилась белее мела, кончики пальцев слегка синели. Почему кровь не приливала, ведь Марина шевелила ими… Когда она наконец-то прятала руки в уже остывшие рукавицы, еще долго потом пальцы напоминали ледяные сосульки, которые только не звенели. Их приходилось долго растирать, не лишая одежки, и тогда, создавалось ощущение, что по нежной коже проводят наждачной бумагой, больно, резко, но эффективно. Пальцы и кожа оживали, но не на долго, потом руки опять остывали и замерзали.
       Тяжелее всего приходилось Оксане, как с улыбкой обсуждали подруги, на тонких музыкальных пальцах ( девушка окончила музыкальную школу) было меньше мяса, да и были они намного длиннее, чем у Марины. Вот и страдать приходилось вдвойне – больше тела, больше кожи, больше и страданий.
       Стоило кому-то найти на рынке что-то теплое, опробовать и остаться довольным – товар тут же сметался своими, продавцами. Вспоминали, что перчатки меньше греют, чем рукавички, где пальцы соприкасаются, а значит лучше обмен теплом… Но носки с кармашками для каждого пальчика, все же купили, а вдруг? Вдруг не получилось, а вот удовольствие и смех такие носочки доставили.
        Необычайно радовало, когда принципиальная покупательница просила примерить отобранный товар в удобном помещении. Марина весело сгребала лифчики и неслась к контейнерам с примерочными кабинками, где покупательница платила десять рублей, спокойно снимала с себя шубку и в нормальном зеркале примеряла товар. А Марина? А Марина чувствовала, как по всему телу проходит волна блаженства от теплого воздуха, как постепенно оттаивают ее пальцы на ногах, начинают гореть щеки. Если покупательница просила еще товар, это тоже было в радость – быстро сбегав на точку, Марина получала возможность еще чуть-чуть погреться, скоро ли такой случай подвернется снова?..
      Просто так зайти погреться нельзя – мешаешь продавцу, с завистью глядя, как он не страдает от холода, да и точку без присмотра нельзя надолго оставлять. Тина приходила на рынок регулярно, вот только стоять не любила, любила говорить о том, как она сама работала и не мерзла, так что, соответствуйте, девушки… Она тут, тоже на рынке… только отойдет купить кое-какую мелочь и спросить новости… В итоге Тина могла появиться к концу рабочего дня за выручкой, а могла и не появиться, но она была работодателем, который не обязан сторожить или проводить весь рабочий день на рынке, для чего ж тогда продавец и за что ему платить зарплату.
      Оказывается, Тина платила самую большую зарплату-выход на рынке, не только среди бельевщиков, но и среди других продавцов. И процент был достаточно высок, поэтому Марине и в голову не приходило чем-то возмущаться, она только с завистью кидала взгляд на Тину, которая направлялась к контейнеру подруг, где в тепле проводила время.
     Марина и ее подруги старались соответствовать, закупали у Августины, представителя парфюмерных компаний «Эйван» и «Орифлейм», разные кремы, бальзамы для кожи, но помогал купленный в аптеке крем «Боро-Боро», лечил обмороженную кожу ног. Различные средства по уходу за ногтями выкладывались на кухонный стол вечером, и все домашние вынуждены были терпеть пронзительный запах масел и ацетона – процедуры длились часами, возможно, это и помогло хоть как-то сохранить пальцы и кожу на руках.
      Все это стоило денег, но никому не хотелось встретить весну с огрубевшей или поврежденной кожей, экономили, на чем могли.
      Марина перестала смотреться в зеркало. О прическе вообще речь не шла – на голову одевалась шапка, главной задачей которой было  согревать и не лезть в глаза. Не хотелось вспоминать прошлую жизнь и видеть, во что она превратилась. Нет, внешне она просто напоминала колобка, натянув на себя три свитера, меховой жилет, синтипоновый комбинезон, искусственную шубу. Ее она вынуждена была также снимать, когда искала размер – не могла согнуться. И редкий покупатель охал сочувственно:
      - Ой, Вы же замерзнете! Не нужно, мы просто спросили… - таких клиентов, просто спрашивающих, гуляющих, несмотря на мороз, хватало.
     - Делать им нечего! В такой мороз просто гулять! Чего в кафе не посидеть?! В кино не сходить? – бурчала в след Марина.
     - В кафе, кино, театре деньги нужны, а тут бесплатно – тешь глаза, пока сил хватит! – поясняли Марине товарищи по несчастью.
    
      Когда Марина, отстояв день, приходила домой, то, прежде всего, переодевалась в легкий халат – в натопленной квартире было жарко, но женщина все равно укрывалась и ложилась немного поспать. Потом ее будили ужинать.
     Тепло, что это такое понимаешь, только не имея его, оцениваешь, когда промерзнешь до костей. Марина ценила тепло каждый день зимы. Горячую воду, свет, телевизор, под который тут же засыпала, опустив голову на подушку. Спала, с ощущением и радостью, что простые блага цивилизации у нее есть, они тут, рядом, просто нет сейчас, у нее сил ими воспользоваться. Но это только сегодня, завтра, может быть, она не так устанет…
      

    Зима прошла, наступила весна, потеплело так, что Марина начала задумываться о смене гардероба – смешно, но одевать только одну куртку и два свитера радовало, а отсутствие необходимости натягивать по три пары носок буквально воодушевляло на ударный труд. Вот только шапка, перестав выполнять роль обогрева, теперь доставляла самые, что ни на есть мучения, особенно после обеда, когда редкие, робкие лучики солнца растапливали снежные глыбы и начинало все весело таять.
     Да, сосульки становились проблемой номер один. Приходилось навешивать прозрачную крышу – капель падала на товар, и он терял вид. Посреди точки висела вертушка, или «заманушка», как между собой называли ее продавцы. Заманушка полностью оправдывала свое название, потому что клиентки, хотят они купить, ищут что-то, просто смотрят, мертвой хваткой вцеплялись в эту пластмассовую вешалку с бельем. А как же, ведь товар на ней они могли весь прощупать, морща припудренные носы, помять, пожать, помечтать несколько минут, ну и, конечно же, куда без этого, украсть, пока продавец зарывался в поисках размера под прилавком. Марина вертушку ненавидела. Она понимала всю ее важность для бизнеса, но: белое или бежевое белье с вертушки не поддавалось никакой стирке, а вот вываривать было нельзя, да никто и не стал бы так заморачиваться. Но вывешивать только черное было нельзя, ведь мрачная «заманушка» не работала, вот и приходилось разбавлять темное, невзрачное белье яркими цветными пятнами, которые и заставляли клиенток останавливаться и начинать перебирать, а чаще всего, заводить разговор с продавцом для приобретения вещицы.
       Весна была теплой, но именно это и вызывало дискомфорт в состоянии Марины. Гуляющая публика рынка, хозяйки и клиентки приходили без шапок, с красивыми прическами, стрижками, а Марина воевала с шапкой. Ее зимняя спасительница теперь стала самым большим врагом. В ней было жарко, она лезла в глаза, да и вообще была неуместна. «Горшок», «чучундра», колпак – ежеминутные названия, которыми Марина награждала теперь ненужную вещь, не снимая ее, потому как было достаточно холодно, чтобы быть без головного убора двенадцать часов на улице.
       Когда ей в голову пришла идея купить парик, она не просто обрадовалась, а буквально ожила. Эту идею Марине удалось воплотить в жизнь перед восьмым Марта, сложив собранную зарплату, деньги, выделенные мужем на подарок и небольшую сумму Тины. Она приняла в покупке самое непосредственное участие, вместе с Мариной они отправились на точку с париками и хвостами в самом начале рынка, где шла очень оживленная предпраздничная торговля, и толпился народ. Марина примерила около десятка моделей, когда совсем неожиданно, длинное каре платинового цвета буквально подчеркнуло овал лица и, как изюминка, позволило женщине приобрести неповторимость.
      - Смотри, смотри, как сразу глазки заиграли! Дай я тоже примерю! – Тина стянула парик с головы Марины и натянула его на себя. Увиденное ее не обрадовало:
      - Н-да… Я, как мамка на Тверской! – Ее смуглая кожа и большие карие глаза действительно никак не гармонировали с этой моделью. Марина улыбнулась – приятно осознавать, что есть что-то подходящее только тебе. Новый облик Марины их пятачок на рынке воспринял на ура. Марина сияла и искрилась от счастья, наконец-то она смогла в этом парике стать женщиной, а не клушей, замотанной до самых глаз, на которые еще и шапка сползает.
     Работа на рынке, как Марина не старалась, но не приносила желаемого дохода, как не крути, а оживленная торговля шла только в выходные дни, во все остальные дни недели, кроме понедельника,  иногда проходил весь день, прежде, чем перед закрытием забредала клиентка и что-то покупала. А хотелось большего, ведь весной так хочется приобрести новые красивые вещи.
     Подруга Марины Оксана несколько дней назад умудрилась устроиться в кондитерский цех уборщицей в ночную смену. Смены были с двадцати часов до восьми утра, на рынок нужно было к девяти, так что по времени все складывалось нормально. Только как это отработав одиннадцать часов на рынке, потом двенадцать часов в кондитерском цехе и еще раз одиннадцать часов на рынке и в цехе, а только потом поспать, Марина смутно себе представляла. Ведь двое суток не спать, потом поспать десять часов и опять не спать – это как? После первого такого бессонного марш-броска Оксана выглядела немного уставшей, но желания работать у нее не пропала, скорее всего, финансы требовали, да и молодость пока хорошо поддерживала. Марина пошла с подругой и устроилась в эту же смену. Финансовое положение их семьи тоже желало лучшего, был шанс попробовать, и ей его не хотелось упускать, она надеялась, что у нее получится, вот только время для первой смены выпало неудачное – восьмое марта, может быть, поэтому все и получилось не так…