ИВАН КОРОНЕЛЛИ - http://www.proza.ru/author.html?korvilli
Серега Кумачев попал в зону по глупости. Его кореш и собутыльник Витька Мухин, а по простому Муха, после бодуна предложил опохмелиться.
- На что? – Серега вывернул карманы.
- Пойдем на рынок, там у бабуль стрельнем пару чириков, разговеемся хоть пивком.
Серега согласился. Но знакомых старух они не встретили. Зато в углу, у самого выхода, засекли выгрузку рубероида в хозяйственный магазин. Муха предложил помочь за стольник, но хозяин магазина злобно бросил:
- Валите отсюда, пока по шее не накостылял.
Муха обиделся, отвернулся, и тут же шепнул Сереге:
- Сейчас их уделаем на пару кусков, как раз будет на пузырь…
У Сереги сильно трещала голова, и он, почти ничего не соображая, лишь кивнул в ответ.
Пока грузчик с шофером заносили очередные куски, а хозяин магазина на минуту отвлекся, разговаривая по мобильному телефону, Муха тут как тут: схватил пару кусков подмышки и дал хода. Сережа по инерции сделал то же самое, только сумел взять один кусок, второй выскользнул из рук, а нагибаться и поднимать не было времени. Серега тоже рванул с рынка.
Их застукали через полчаса, когда они уже успели продать все три куска одному хмырю за семьдесят пять рублей. Как раз на пузырь. Просили сто, но тот уперся:
- За ворованное – сто? Хватит и полтинника.
На это Муха без разговора хотел уже забрать товар, чтобы предложить другим. Мужик уступил:
- Ладно, вот семьдесят пять рублей, и баста.
Милиция подъехала на «козле» с синей полосой.
- Вот они! - крикнул какой-то мужик, показывая на Серегу с Мухой. Это был директор хозяйственного магазина.
- От меня не уйдете, сукины дети, - кричал он, когда их обоих, заломив руки и надев наручники, повезли в отделение милиции.
Составили протокол об изъятии трех кусков рубероида у хозяина, купившего их по дешевке, и завели уголовное дело по факту кражи. В принципе, они оба отделались бы легко, административным штрафом. Но Муха запел:
- Посадят меня за рецидив. Бери, Серега, всю вину на себя. Ничего тебе не будет, ты первый раз…
Так бы наверное оно и вышло. Но у Ментов были свои планы. Нераскрытые кражи висели дамокловым мечом и портили отчетность. А тут лопуха с поличным взяли, и решили на него еще несколько дел «повесить». Серега не соглашался, но следователь, молодой и наглый парень, сказал:
- Я тебя, урод, урою, если откажешься. У меня тут один покойничек неоприходованный есть, будет твоих рук дело…
И Серега согласился. Получил три года колонии строгого режима, якобы, за кражи со взломом, и, само собой разумеется, воровство трех кусков рубероида, за каждый кусок – по году. Серега обиделся на Муху, но выдавать не стал – друг все же.
В зоне дела у Сереги пошли неплохо. Парень он был работящий, поэтому сразу же попал в хозяйственный отряд, живший в отдельном бараке с большими послаблениями. А иначе и быть не могло. Лично хозяин зоны, полковник Тукмаков, угрюмый неразговорчивый человек, отбирал туда контингент. Хозотряд с промзоной были его негласными вотчинами. Ничего без ведома хозяина там не делалось. И понятно почему: промзоной кормилась вся верхушка тюремной пирамиды. Перепадало и зекам. Кормежка была такая, что и дома не всегда подадут: три раза в день, строго по времени.
Все бы ничего, но зона есть зона, там свои порядки. И если днем зоной управляет начальник колонии, то ночью «смотрящий», поставленный для правежки братвой. Без его одобрения ни одно важное событие в жизни зека не происходит.
Поначалу зек Кумачев особо ни во что не вникал, работал себе, и работал. Он был хорошим столяром. На промзоне вязал окна, двери, а потом перешел на более квалифицированную работу - стал делать мебель на заказ: столы, стулья, тумбочки. Мебель получалась отличная, из натурального дерева. Потом пошли заказы из Москвы. Первый мебельный гарнитур какому-то тузу они делали строго по чертежам, старались как могли. Хозяин лично просил: «Постарайтесь». Когда приехал покупатель, то был в восторге. Говорят, перечислил в зону чуть ли не полмиллиона, на которые ремонт в бараках начали делать.
Раза два Серега получал письма с воли. Писала законная сожительница, Римма, оставленная Серегой беременная. Та писала: «Ребенка родила, мальчик. Ну вылитый ты. Бабка Катерина и дед Леха шлют приветы, ждут тебя. А мать твоя куда-то с хохлом, что заготавливал лес, уехала. Наверное, на Украину. Но никто ничего не знает. Витька Мухин иногда заходит ко мне, спрашивает о тебе. Но ты не думай плохого, я не такая. А сосед дядя Коля Краюхин повесился: пил, пил, и повесился. Все говорят, что у него белая горячка началась. Тетка Шура, продавщица, померла. Говорят, ее сожитель убил из-за денег. Так или нет никто не знает. Все шито-крыто. Вот такие у нас новости. Пиши, что у тебя».
Писать Серега был не мастак, да и некогда было. Отписал на очередное послание, что жив, здоров, работает, кормят хорошо, а по воскресеньям в церковь ходит. Зеки, мол, сами срубили, и он участвовал. Красивая получилась. Ждет, когда хозяин вольную даст. А в конце приписал: «Передай Витьке Мухе, что выйду, яйца ему, козлу, оторву…»
Наверное, Серега так бы и проработал в промзоне до звонка, но какая-то сволочь настучала смотрящему, что зек Кумачев имеет дополнительный доход и не делится с братвой. Общак в зоне, как и на воле, дело святое, смотрящие строго следят, чтобы никто не уклонялся от податей. Серега платил исправно, и никакой вины за собой не чувствовал. Но когда однажды ночью его разбудили братки и сказали, что его вызывают на беседу к смотрящему, понял, что дело плохо. Разговор со смотрящим по зоне, косоглазым зеком по кличке Мохнатый, прозванном так за длинные, покрытые густой шерстью руки, ничего хорошего не предвещал. Говорили, что сила рук у Мохнатого была неимоверная. Душил свои жертвы только руками, безо всяких удавок. Кровь не любил, и всегда брезгливо осуждал разборки среди братвы с поножовщиной. «Зачем пачкаться, когда красиво можно убрать?» – говорил он своим более молодым и горячим браткам…
- Ты что же крысятничаешь, братву обманываешь? – начал разговор Мохнатый в узком кругу из пяти-семи человек.
Серега не всех хорошо знал. Он вкалывал, как проклятый, ему некогда было со всеми знакомиться. В зоне почти полторы тысячи зеков, и за год она на треть меняется. Всех не упомнишь. Но Сергей понял, что это блатные. Их не больше пяти-семи процентов на зоне, но именно они все контролируют. Для них человека убить, что руки умыть. Их боялись и ненавидели, но ничего поделать не могли ни начальники, ни сами зеки. У блатных деньги и связи такие, что запросто могут начальника сменить, если уж очень захотят. Поэтому никто особенно с ними не связывался. Начальство держало с ними негласный паритет – каждая сторона старалась без нужды не нарушать.
Серега относился к семидесяти процентной массе, которая сидела в зоне за мелочевку. Еще двадцать – двадцать пять процентов были посажены за тяжкие преступления на бытовой почве: убил жену, сожительницу, любовника… И хоть они и считались убийцами, никто их за настоящих уголовников не считал, и относились к ним блатные снисходительно только из-за того, что все же осмелились убить. А это уже по меркам уголовного мира серьезно. Но всерьез их никто на зоне не воспринимал. Вроде как биомасса. Их судьба была как правило, печальной с длительным сроком от пятнадцати лет и выше, а кое-кто еще успел получить «вышку». Они тоскливо доживали свои дни. Чаще других умирали прямо в зоне от туберкулеза или какого-нибудь сердечного приступа.
Серега попытался пошутить:
- Без меня меня женили! Никаких левых денег у меня нет и не было!
Но ответ Мохнатого не удовлетворил. Слово «нет» он не воспринимал.
- Слушай сюда, в течение десяти дней ты должен будешь передать вот этому парню, - он показал на рыжего верзилу, - сто тысяч рублей. Не будет денег – тебя не будет. Понял? - И не дожидаясь ответа, поглядев на часы, бросил дружкам: - Отведите. Время пошло.
Кто-то толкнул Серегу в спину и тот чуть не упал.
- Полегче, - прохрипел Серега.
- Ты давай, давай, двигай ходулями, а то ненароком отбросишь раньше десяти дней.
Блатные засмеялись.
Тем же круговым путем, как привели сюда, Серегу отвели назад, в его отряд. Видя, что что-то не так с лучшим работником, начальник промзоны майор Чикмарев спросил:
- У тебя проблемы?
Серега все рассказал майору. Тот явно занервничал.
- Ладно, ты пока об этом никому не рассказывай. Я посоветуюсь, с кем надо, и решу это дело. Серега ободрился, стал забывать о той кошмарной встрече с Мохнатым. «Наверное, майор все уладил», - сделал вывод Серега, и по-прежнему стал работать с душой и любовью. Нравилось ему столярное дело. «Выйду из зоны, женюсь на Римке, пойду в столярку. Деньги будут, всем хватит», - так он мечтал, работая за шлифовальной машиной.
Но ночью за ним пришли все те же блатные. Серега сказал:
- Не пойду. Уходите, иначе закричу.
И тут же получил сильнейший удар в печень, плавно и безмолвно опустился на край койки. Братки подхватили под руки и утащили в коридор. Дневального почему-то не было. Кинули тело Сергея на пол, и молча стали бить тяжелыми сапогами. Сергей даже не смог закричать , он почти сразу же потерял сознание.
Через полчаса его, почти полуживого, притащили обратно, кинули на койку, прикрыв одеялом, и ушли. Никто из зеков не сделал ни малейшей попытки подойти и хоть чем-то помочь Сереге. Страх сковал и парализовал их волю и мужество. Они делали вид, что спят.
Утром еще живого Серегу осмотрела тюремный врач, прямо на койке в бараке, и распорядилась перенести в лазарет. Она же, немолодая женщина с тоскливым взглядом, доложила по команде наверх о случившемся. Начальник зоны был в ярости.
- Как посмели тронуть моего человека?
Заработала система переговоров с блатными. Те упорно отнекивались, мол, знать ничего не знают, пусть пригласят врача из гражданских, тот скажет, от чего зек Кумачев слег. Они знали, что делали. Их система защиты уже заработала. Приехал какой-то доктор из областного центра, в хорошем костюме, очках, и даже не осмотрев больного, сразу же поставил диагноз:
- Скоротечная чахотка. По научному туберкулез, осложненный легочной и сердечной недостаточностью. Вряд ли выживет.
И уехал.
Ночью Серега Кумачев умер. Утром зона заволновалась. Блатные поняли, если их не защитит хозяин, биомасса зеков раздавит их, как клопов по стенке. Через «кума» Мохнатый передал полковнику Тукмакову свое предложение – краснодеревщика Проню Бондаря. Вопрос уже решенный, и откупных двадцать тысяч зеленых. Он обеспечивает тишину в зоне. Судмедэкспертизы не проводит. Их врач напишет заключение, какое потребуется. Туберкулез и есть туберкулез. От чего еще зеки умирают?
Полковник долго ходил по своему кабинету, потом вызвал заместителя по режиму.
- Вот что, Евдокимыч, как говорят в народе: «Умер Максим, и хрен с ним». Хороните, если родственники не приедут. Документы оформить как всегда… Народ успокоить. Понятно?
- Слушаюсь, Иван Христофорович. Разрешите идти?
- Идите.
Заместитель вышел. Тукмаков открыл сейф, достал бутылку водки, взболтнул и запрокинув голову выпил до дна.
- За упокой Сереги Кумачева!