Цезарь

рассказ
15.09.08.
11.56. – 19.20.
с перерывом на обед и всякие мелочи



Удивительная история произошла с нами вчера днём. Хотя, если рассуждать обычными житейскими категориями советского времени, то ничего удивительного. Это сейчас не принято проявлять участие и человечность, заботясь лишь о себе и своём благополучии и спокойствии. Раньше всё было иначе, и миллионы детей приносили домой бездомных кошек и собак, голубей с перебитыми крыльями и лягушек из пруда. Я тоже была таким ребёнком, и дважды приносила в дом кошку. Один раз – маленького котёнка, тогда мама мне такое устроила, что я до сих пор, будучи давно уже взрослой и даже имея психологическое образование, испытываю обиду на неё и немного злость. Второй раз я принесла взрослую кошку к бабушке, и она даже прожила у нас сутки, пока не нагадила в нескольких местах, и бабушка дала мне чёткое указание отвезти её куда-нибудь подальше, чтобы она не нашла дороги обратно.

Самое ужасное в таких вот историях – это относить полюбившееся животное обратно. Возвращаясь домой и слушая жалобное мяуканье за спиной, глотаешь слёзы и ненавидишь весь мир, особенно злых и бездушных взрослых, которые смеют выбрасывать живых и таких хороших четвероногих…

Как вы уже поняли, вчера мы нашли брошенное животное. Мы с дочкой вышли греть машину и ждали мужа, собиравшего софт для настройки ноутбука. Несмотря на воскресный день, у Вити опять была внеурочная работа. Кроме того, нужно было ехать в центр, забрать деньги с должника, и вот мы решили совместить два дела – я еду, муж при этом настраивает ноут клиента, и при этом получается некое подобие прогулки для дочери. Итак, мы вышли из подъезда и сели в холодную машину, завели мотор. Вдруг дочка обратила внимание, что по дороге бежал маленький щеночек. Разумеется, не один, а с хозяйкой, как нам тогда показалось, - старая женщина шла перед ним, постоянно оглядываясь.

– Мама! Какой он миленький! А у нас будет такой же? – спросила Саша.
– Конечно, будет! – ответила я, ни капли не лукавя (ведь мы на следующий год собирались уже переезжать в своё Родовое Поместье на всё лето, и собака была бы совсем не лишней).

Женщина подошла к нашему подъезду, сложила зонтик и открыла дверь. Потом она долго глядела на щенка, но преградила ему путь ногой. Когда она скрылась в темноте подъезда, малыш жалобно заскулил, прижавшись в углу и дрожа от холода.

Что-то детское сработало во мне, давно забытое и задавленное окружающей реальностью, вечной нехваткой денег и навязанными идеалами и стереотипами.

– Саша, он бездомный! – воскликнула я, выскакивая из машины.

Малыш дрожал от страха и холода, но когда мы с дочкой подбежали к нему, приветливо завилял тоненьким хвостиком с белым кончиком. Я взяла его на руки, он тут же запачкал меня грязными лапками и принялся лизать мне лицо.

– Бедняжка! Ты чей? – спрашивала я щеночка, гладя округлый животик и холёную щёрстку. Невооружённым взглядом было видно, что щенок домашний. Кто же мог потерять такое чудо?

В дверях подъезда появился муж.

– Это ещё что? – недовольно спросил он, глядя на дрожащего малыша на моих руках.
– Витюш, он наверно, потерялся, смотри, какой хороший! – ответила я, прижимая его к себе.
– И что сейчас с ним делать? – скептически спросил муж.
– Может, объявление подадим… Мне его жалко, он такой маленький, замёрз, промок, наверно, голодный…

Витя потрепал малыша по холке и вынес вердикт:
– Ладно, садите пока в машину, съездим по делам, а там уж решим.

Санькиной радости не было предела. Те полтора часа, пока мы ездили по городу, она то и дело повизгивала от восторга, беспрестанно щенка гладила и жалела.

– Мама, а как мы его назовём? Пушик? Сюзик? Лапик?
– Саша, он будет большой собакой, ему такие имена не подходят.
– А давайте назовём его Цезарь, – предложил муж.

Оговорюсь, что буквально накануне я скачала из Интернета весь сериал «Участок» с Сергеем Безруковым в главной роли. Мы этот сериал очень любим, долго его искали в сегменте, и вот я, наконец, осчастливила своих любимых приятной находкой. До часу ночи, всей семьёй, даже без скидки на возраст для Саньки, мы смотрели накануне любимые серии. И Цезарь, как пёс весьма харизматичный, конечно же понравился моей дочке.

– Давайте! Давайте! – обрадовалась Саша. – Он такой же, как в кино будет, умный, да?
– Конечно, посмотри, как он смотрит на тебя. Всё понимает, хоть и маленький.

Цезарь поднял морду и зевнул в ответ. На том и порешили. При этом мы с мужем негласно поняли, что если даём щенку кличку, то начинаем привязываться, и отдавать его нам будет трудно. Машину наполнили разговоры о судьбе и предначертании, о случайностях, меняющих нашу жизнь. Год назад подобная история произошла с нами, когда мы поехали в Артёмовский за Сашей. На вокзале к нам подошла женщина и предложила взять котёнка. Я, как только Веську увидела, поняла, что без неё никуда не поеду и не пойду. Так в нашей семье появилась вторая дочка. Причём характер её и личность вообще как нельзя оказались нам «в семью», словно кто-то всеведающий специально подбирал её для нас. И сейчас все мы почувствовали, что эта случайность не случайна. Цезарь был добрым и ласковым, он идеально подходил для нас. Поэтому мысль о подаче объявления о находке как-то отошла на второй план.

Получив с нашего должника деньги, мы с мужем решили заехать в зоомагазин «Матроскин», купить еды для щенков, шампунь, капли на холку от блох и, возможно, подать объявление о находке. Пока дочка ходила между рядами клеток, разглядывая всякие бесполезные собачьи и кошачьи мелочи, я купила гипоаллергенный шампунь, шампунь от блох, так как продавщица уверяла меня, что капли на холку маленьким не годятся, и три пакетика «pedigree» для щенков. Когда же мы вернулись в машину, Витя встретил нас такой фразой:

– Я знаю, кому его можно отдать. У дяди Игоря вчера был день рождения, а у них как раз Линда умерла. Давай позвоним, поздравим и сразу спросим.

Идея была хорошей, если не считать того, что мы с дочерью уже настроились оставить Цезаря у себя. Позвонили Витиной маме, рассказали о нашей находке. Она тут же изъявила желание забрать щенка себе. Даже странно, когда у моего брата собака ощенилась, никто щенков брать не хотел, причём породистых, с родословной, а тут… Договорились, что бабушка перезвонит дяде Игорю сама, переговорит с ним, спросит, нужна ли ему собака, и потом уж сообщит нам. При таком раскладе и поехали в сторону дома.

Вскоре позвонила бабушка. Сказала, что дядя Игорь с тётей Надей заедут завтра в одиннадцать утра и заберут Цезаря себе. Как бы грустно это не было, но это был единственный рациональный вариант. Нам в коммуналке, при ребёнке и котёнке, крупная собака ни к чему. А там у него будет целый двор, чтобы бегать и резвиться, тем более, мы всегда сможем его навестить – не в чужие же руки его отдаём.

Цезарь, тем временем, задремал у Саши под ногами, поэтому в дом я его вносила сонного и ничего не понимающего. Дочь сразу же нашла и поднесла к нему Веську, чтобы познакомить. Кошка, разумеется, выгнула спину и зашипела, щенок – ноль внимания. Забился под стул и глядит на всех затравленно. Я решила его покормить. Открыла пакетик «pedigree» и наложила половину в блюдечко. Цезарь угощение оценил, да так, что пришлось положить ещё столько же, а потом и ещё столько же. Не побрезговал он и хлебом, затем вылакал целую миску водички, пометил все полы вокруг себя и уснул на сухом старом махровом халате.

Мы говорили шёпотом, будто в доме спал ребёнок. Ложились рядом и смотрели на спящее чудо. Цезарь то и дело вздрагивал во сне, судорожно глотал и старался от кого-то убежать, перебирая лапками. Тогда-то мы и начали понимать, что вряд ли он потерялся. Веся смотрела на щенка с настороженным интересом, со стула или с дивана, но агрессивно себя больше не вела. И нас опять посетила мысль о том, что было бы здорово его оставить.

Проснувшегося Цезаря я повела гулять. Пригодился подаренный Весе поводок для маленьких собак – Цезарю он оказался точно впору. Щенок деловито обследовал травку и слил водичку. Поскольку на улице было уже темно, прижался к ногам. А когда подошли к асфальту – жалобно заскулил. Я взяла его на руки и занесла домой.

Погулял – помойся. Цезарь был не против, но, по-видимому, дом после улицы он не узнал: выглядел затравленно, был недоволен, хоть и не сопротивлялся. Витя помыл его сперва гипоаллергенным шампунем, потом – шампунем от блох. Вытер маленькое тельце насухо махровым Веськиным полотенцем и положил на подстилку. Цезарь узнал запахи и ожил. Счастью его не было предела, он скакал по комнате, лизался и всячески ластился к нам. Пока я на кухне готовила ужин, Витя с Сашей успели его уморить, и он, снова пометив территорию, уснул. Мы на цыпочках ходили вокруг маленького чуда, фотографировали его, тихонько гладили. Шёрстка его подсохла, и теперь была холёной, гладкой и нежной.

– Интересно, что это за порода? – спросил Витя.

Мы полезли в Интернет. На сайтах собачьих питомников сравнивали Цезаря с фотографиями породистых щенков. То, что это овчарка, сомнений не было, но какая овчарка? Долго думая и гадая, мы решили: либо кавказская (но в короткой шерстью), либо среднеазиатская (но с нехарактерным окрасом). Мощные лапы выдавали в нём отличного сторожевого пса в будущем. А сторож тем временем спал сном праведника и опять от кого-то убегал во сне.

Мы сели смотреть «Участок». Посередине фильма раздался жалобный скулёж. Я вскочила и подбежала к дивану. Цезаря на подстилке не было.

– Маленький! Испугался! Думал, все ушли, – достала я щенка из-под кресла-качалки. – Спрятаться решил, да? Не бойся, все тут, ты с нами…

Цезарь успокоился и завилял хвостиком. Сомнений не было: до нас ему было плохо. Я взяла щенка на колени вместе с подстилкой и села дальше смотреть фильм. Ага, не тут-то было! Непоседа заёрзал, стал вырываться, чуть не шлёпнулся на пол.

«Наверно, в туалет захотел после сна», – подумала я, опуская его с рук. И точно, на полу тут же образовалась лужа. Только я сходила за тряпкой и затёрла её, Цезарь уже заскулил из-под шкафа.

– Застрял, – засмеялся муж, доставая толстячка. – Как думаешь, зачем он туда лазил?

Снова иду за тряпкой. Только мы садимся и включаем фильм, как мокрые следы тянутся из-под батареи.

– С ним что? – недоумевает Витя.
– А как ты думаешь? Он же территорию метит, – догадываюсь я. – Он же мужик! Интересно, а почему ты у меня так не делаешь?
– А надо? – смеётся муж. – Можно и пометить.

Наконец, водичка кончается и в миске, и в Цезаре. Мы досматриваем фильм, я кормлю его ужином. На этот раз пакетик «pedigree» разминаю вместе с хлебом, разбавляю всё бульоном, добавляю сметаны. Через 5 минут мисочка опять пуста. А я-то мерялась на свою кошку и купила всего три пакетика… Мда, собака ест гораздо больше, тем более – растущая. Даю Цезарю время, чтобы всё переварить, и опять веду его гулять. Цезарь обнюхивает травку и делает все свои дела, как взрослый пёс.

– Ай, умница! Ай, молодец! – хвалю я щенка. – Хороший мальчик, пойдём прогуляемся?

По травке малыш шагает уверенно, но на тротуаре снова начинает скулить и проситься на руки. Словно сказать мне хочет, умничка: «Я всё сделал, что же ты меня домой не ведёшь? Пошли, не хочу я на улице, тут плохо».

По лесенке на крыльцо Цезарь подниматься не хочет, так же, как и заходить в подъезд. Я снова беру его на руки, открываю дверь и, забыв, что это не Веся, бросаю через порог. Цезарь чувствительно шмякается о пол и обиженно глядит на меня, поджимая хвост.

– Ой, прости меня, маленький! – спохватываюсь я, гладя щенка по голове. – Я забыла!

Снова моем лапки, пьём, метим территорию. Цезарь уже освоился и решил познакомиться с Весей. Та настороженно глядит на него, но не убегает. А щенок скачет вокруг, пытаясь прикусить ей хвост или лапу, старается дотянуться своей лапкой. Весе такое внимание явно неприятно, она шипит при каждом прыжке, машет на него лапой, а когда Цезарю удаётся подобраться к ней особенно близко, кошка не выдерживает и даёт ему пару оплеух. Щенок садится на попу, недовольный, и в нём просыпается инстинкт. В комнате раздаётся негромкий лай.

– Вот и подружились, – разочарованно развожу я руками. – А я-то уж решила…

Наконец, стелим постели. Обычно мы спим с мужем на полу, но сегодня единодушно решаем лечь на диване, дабы не быть помеченными, как все углы нашей многострадальной комнаты. Саша отказывается ложиться к себе – хоть и нравится ей Цезарь, но всё же она побаивается его немного – а вдруг залезет ночью к ней? Решаем, что я лягу на Сашино место, а дочь – на моё, к стенке, за папину спину – так надёжнее.

Цезарь, тем временем, затевает классическую котёночно-щенячью игру – начинает ловить свой хвост. Но вместо того, чтобы бегать и крутиться на месте, он сидит и поворачивается на пятой точке, держа в зубах кончик хвоста. Потом пытается заглянуть себе за спину и заваливается на бок. Начинает чесать бок – и катится по полу. Мы всей семьёй смеёмся, наблюдая за прелестным увальнем.

В результате далеко за полночь я вытираю последнюю лужу и ложусь, наконец, спать. Саша всё ещё вертится на диване, Витя играет в «Сталкера. Чистое небо», а я, пытаясь вытянуть ноги и поэтому упираясь теменем в бортик, засыпаю с мыслью, что ночь будет долгой.

Однако, я ошиблась. Вставала я всего раз, услышав подозрительное журчание, вытерла лужу и снова уснула до восьми утра. Помню нашу первую ночь с Весей. Ей тогда было два месяца, мы ночевали в Артёмовском у Витиной мамы. Я очень соскучилась по Саше – не видела её почти месяц (мы каждое лето отвозим дочь к бабушке на пару недель), а тут мелкая рыжая тварь просыпается пол четвёртого утра и начинает скакать по моей девочке. И я Сашу-то будить не хочу, и Весю обидеть не могу, выбросив за дверь – нужно формировать у неё положительный образ хозяина. И всё это притом, что легли мы почти в два. Ох, и жуткая была ночка, с котёнком на руках…

В восемь утра вытираю за Цезарем очередную лужу и кладу ему еду. На удивление, щенок съедает очень мало. Очевидно, вчера он ещё не доверял нам в полной мере и потому старался наесться впрок. А возможно, ему просто надо выйти по большой нужде. Жду на всякий случай пять минут, и вывожу его на улицу. Щенок обнюхивает травку и делает свои дела. Потом, при свете дня и относительно сухой погоде, гораздо увереннее бродит по газону и между машинами. Подойдя же к подъезду, снова просится на руки и начинает дрожать. Я заношу его в дом, обтираю лапки, кладу на подстилку. Он тихо лежит и никому не мешает, но явно не спит. Уснуть снова мне не удаётся, но вставать неохота. Наконец, к девяти утра меня накрывает сон. Но только я стала засыпать, как Цезарь опять принялся лаять на Весю, грызть ножку у гладильной доски, скакать по комнате и гонять Веськин мячик. С трудом открывает глаза муж. Он у меня сова, и так тяжело встаёт по утрам, а сегодня и подавно.

– А он меня без десяти восемь разбудил, стал мой кулончик грызть, меня кусать за пальцы, – жалуется Витя.

Вот и причина тяжёлого просыпания. Я продолжаю наблюдать за Цезарем и Весей, Витя наливает кофе, садится рядом. А Саша никак не может проснуться, пролежала вчера допоздна, кулёма… Наконец, когда дочь наконец, встаёт, Цезарь решает вздремнуть. Саша же, быстро выпив свой кофе, надевает куртку и ложится рядом с ним – ждать, когда он проснётся, и она сможет его напоследок выгулять.

Витя оставляет нас ждать дядю Игоря с тётей Надей, а сам уезжает на работу. Я немного прибираю дом перед гостями, мою посуду, убираю постели. Цезарь просыпается и виляет хвостиком, радуясь нам.

– Ну, можно уже идти? – ёрзает Саня.
– Можно, – отвечаю я, надевая щенку ошейник.

На улице Цезарь снова ходит по-большому. Я даю поводок дочери, а сама убираю с машины опавшие за ночь листья. Саша побаивается, что щенок убежит – благодаря нашему опыту выгуливания Веси. Но Цезарь послушен и доволен, смело ходит по асфальту, заглядывает в подвал, наблюдает за голубем. Когда мы заносим его домой, он плотно ест и ложится на место – переваривать. А мы с грустью ждём Витину родню.

Вот и звонок.
– Это я, тётя Надя, – голос из домофонной трубки.

Открываю дверь, получаю гостинец для Саньки и выношу Цезаря. Тётя Надя в восторге, он красивый и славный. Щенок нюхает её и лижет ей лицо. Я отдаю тёте Наде подстилку, шампунь от блох. Рассказываю, что ест он всё. Уверяю, что на улице он не замёрзнет (ведь им нудна собака для охраны, и к дому они её приучать не собираются), что шёрстка отрастёт, и подшёрсток на зиму. А сама представляю, как он, бедненький, сидит на тяжёлой Линдиной цепи и скулит, а дома никого нет, и ему грустно и холодно одному на огромном дворе… Сердце сжимается от жалости, но обратного пути нет. Выходим на крыльцо и машем Цезарю рукой на прощание. Он сидит у тёти Нади на руках и любопытно глядит по сторонам, не обращая на нас внимания. Вскоре машина скрывается за поворотом, увозя наше короткое счастье…

День тянется удивительно долго – без Цезаря. В углу стоит миска с водой и недоеденной кашей, на полу – погрызенный карандаш, в фотоаппарате – двадцать четыре фотки и один видеоролик, как он лаял на Веську. А в душе – горечь и пустота. И слёзы на глазах.

Капаю дочери пустырник и рассказываю, что ему будет хорошо в новом доме, и Саша постепенно успокаивается. Да и я начинаю верить тому, что говорю. Постепенно слёзы высыхают, мисочки уже убраны, и карандаш в мусорном ведре. Жизнь возвращается в старое русло.

Вот только мы стали немного другими.