Я летала где-то над облаками и смотрела вниз. Вот они: маленькие силуэты, домики и дома. Вот поля и леса, очарование природы…Я птица – я ею родилась. Вырвавшись из людской скорлупы, первым делом мои крылья направили меня к свету, и я полетела. Освоив просторы неба - научившись летать, я отбилась от стаи, и больше не возвращалась. Стала птицей свободного полёта. Зачем мне были те, кто считал меня одной из них? Я была птицей, но с душой человека. Человеком, но с телом птицы. Ночами я спала в лесах и полях , на деревьях и на земле. Казалось, я не боялась ничего и никого. А кого и чего мне было бояться? Иногда я думала, что наверное, избороздила весь земной шар, глядя на своё прошлое, на людей, снующих внизу, подо мной, ведь когда-то я тоже была как они: утопала в мелких заботах, строя планы и мерила шагами многочисленные дороги. Я жила как все. Но только телом, душа у меня была птичья – я хотела другого мира. И я его получила. Теперь у меня было всё: небо и земля. А разве для жизни нужно большее?
Бывало, я сидела на какой-нибудь отвесной скале, и, слёзы мои, перемешиваясь с морской водой, тяжёлыми каплями падали на дно. Я так думала. Ветер теребил мои перья. И не было больше ничего. Лишь бесконечность. Скалы и море. Море и скалы. Я не жалела ни о каких утратах и потерях, что обволакивали меня раньше. Ибо здесь, на краю земли, не думаешь ни о чём ни из прошлого, ни из будущего. Ведь здесь существует только бездна – бездна настоящего…
Иногда я думала о возможном возвращении в свой мир, мир людей, но он не был моим…И мне было уже не суждено обрести кровь и плоть Homo Sapiens, не суждено взглянуть на этот великолепный, но никому не нужный мир глазами молодой девушки, живущей на окраине мегаполиса, не суждено пропустить через собственное сердце терзания и боль, безмятежность и счастье. Тогда и теперь оно стало хрупким, как мои перья, как бесконечный полёт – достаточно сделать ошибочный взмах – и всё сложится как карточный домик, ещё одно перо сломается. Мне было суждено, окуная клюв в воду, неважно в пресную или солёную, добывать рыбу, суждено смотреть с большой высоты на жизнь таких маленьких и невзрачных существ. А ведь раньше они казались мне людьми. Но странней всего то, что я когда-то была одной из них. Вот что мне было суждено…
Внутри меня всегда теплилась мечта, что настанет день, и я смогу быть человеком с птичьими крыльями. Конечно, не в буквальном смысле. А именно в том, в котором думалось мне: я жила бы как все, но никто бы не отнял у меня этого нескончаемого полёта, этой высота, глубин диких заводей и океанов, красоты и чистоты лесов и полей, бездонности небес. Мечтательница… Но пока я лишь перебирала свои перья, белые, как снег.
Однажды, пролетая над жилым домом одного из городов юга, как мне почудилось, что-то потянуло меня туда. И я полетела. Что могло привлечь внимание простой птицы? Я смотрела в окна, и больше ничего. В одном из окон я увидела Его, того, кто в последствии вернул меня к моему первозданию. Не могу описать его в точности, только помню, что он работал и ещё раз работал. Кропотливо, усердно, склонялся над чем-то так, что я даже не смогла увидеть его лицо – настолько низко он наклонился. Я сидела на карнизе и тихо, не отрываясь, смотрела через окно. Весь мир вокруг меня на мгновение замер, но стал ярче и чётче. Но вдруг сильный порыв ветра заставил мои перья поддаться себе, и я дёрнулась, чуть не свалившись с карниза. Оказалось, этот ветер был предвестником дождя. Мелкие капли делали мокрыми мои перья, но я не улетала. Мне было до жути интересно оказаться там, с ним рядом, посмотреть на его работу или что он там делал. В птичьей душе моей пронеслось горькое сожаление о том, что я не человек… Через некоторое время он вышел из комнаты, а дождь как раз стал беспощадно ронять уже успевшие стать огромными капли. Ко мне вернулось смутное опасение за то, что я не смогу улететь на своих вымокших крыльях, но я всё ещё колебалась в нерешимости. Я не хотела улетать, не хотела покидать этот карниз. Наконец, убедившись, что этот человек так скоро не придёт, я решила прилететь потом. Я улетела вовремя – как раз, когда я миновала водосточную трубу, из неё с шумом полился вниз быстрый поток воды. Если бы я помедлила ещё чуть-чуть, кто знает, что бы со мной стало…
С тех пор, я часто вспоминала того человека, он стал для меня чем-то вроде островка посреди бесконечной пустоты. Но я могла лишь созерцать его, глядя в окно. Очень часто я прилетала на знакомый карниз и смотрела сквозь оконное стекло, пытаясь уловить и понять, что занимает его ум и душу. Жаль, только это получалось как-то туманно и расплывчато. То ли из-за наличия передо мной стекла, то ли…Я уже потеряла счёты дням, когда стала прилетать и совершенно беспрепятственно становиться частицей того действа, которое разворачивалось по ту сторону: он то упорно делал какие-то наброски, то измерял, то вскакивал с места, а потом начинал всё переделывать. Но однажды он был совершенно спокоен, и мне даже показалось, что что-то должно в этот день произойти. Я как это и было заведено, прилетела на свой карниз и, устроившись поудобнее, стала наблюдать. Он зашёл в комнату и сел за стол, потом встал и посмотрел в окно. Видимо, он захотел открыть окно, чтобы проветрить комнату, и тут глаза его опустились на карниз. А я даже не улетела…Я смотрела прямо в его глаза, которые показались мне разноцветными, состоящими, по крайней мере, из серо-голубого и карего оттенков. Он удивлённо разглядывал меня. И его можно было понять. Ну какая нормальная птица, если она настоящая птица, будет спокойно сидеть и смотреть в глаза человеку? Но я скажу ещё раз: я была не просто птицей. Он всё таки открыл окно…В комнату ворвался свежий воздух умирающего дня – сегодня я прилетела позже, чем обычно. Он высунулся в окно и ещё раз удивлённо посмотрел на меня. А я не сводила с него глаз.. Как же я всё таки не хотела напугать его в тот миг!.. Но он на захлопнул окно и не пошёл прочь, безразлично и лениво отгоняя мысли о глупой птице, - он протянул руку…Именно таким я его и представляла – человека своего перерождения: не отталкивающим меня. Я стала своими маленькими птичьими лапками на его широкую худую ладонь и посмотрела куда-то в пустоту. А он, подойдя к толстой доске, похожей на мольберт, посадил меня на её угол и куда-то вышел. Через какое-то время он вернулся с плошкой какой-то крупы и воды, поставив это угощение передо мной. Я не шелохнулась – он был первым человеком, впустившим меня к себе в дом и первым, кто предложил мне скромное пропитание…
Он всё работал…Без устали, не отрываясь, и о чём-то напряжённо думал. Пару раз он оглядывался на меня, так ни к чему и не притронувшуюся, и пожимал плечами. За время пребывания в его жилище передо мной пронеслись картины моего детства, тогда людской ещё жизни с чередой побед и потерь, радостей и горя, счастья и грусти. Я вспомнила, как мечтала о человеке, близком для меня, но ещё таком далёком. И поняла – тот человек, который впустил меня к себе - это и есть Он. И он почти такого же возраста, как и я, когда стала птицей…В моей голове, в маленькой птичьей, воцарился бесконечный свет, но я знала – скоро догорит ещё один день, и я улечу. Потом я прилечу ещё, возможно, но мне никогда не быть с ним, не разделить с ним этого человеческого мира, а ему не разделить со мной птичьего…И тут, я почувствовала, как что-то во мне стало не так: перья - не перья, клюв перестал быть таковым. Я словно погружалась в иное измерение, до боли знакомое, но уже успевшее порядком позабыться. Ошибок не могло быть – я вновь становилась человеком. Разве можно себе представить эту метаморфозу? Мироздание тысячелетиями могло понять, как из гусеницы выходит бабочка, а из семени – вековое дерево. Но чтобы птице стать человеком, разве это возможно? А я прошепчу, что невозможного нет и быть не может…Он не замечал ничего. А я чувствовала, как боль пронзает моё слабое птичье тело, как из крыльев получаются женские руки, из лап – ноги, а тело приобретает вид и форму человеческого. Минут через пять я снова стала собой. Очнулась…Посмотрела вокруг – я лежала на полу…Его не было. Видимо он вышел как раз перед моим превращением. Когда он посмотрел наверх, туда, где должна была сидеть оставленная им птица, он ничего не понял и машинально опустил глаза на пол. Они сразу приобрели вид двух блюдец, а слова застряли у него где-то в горле. “Кто ты и как здесь оказалась?!”-только и смог он выдавить из себя. Ещё не до конца понявшая ход вещей, я слабо ответила: “Всего лишь птица…” и снова впала в забытьё.
Не знаю, сколько времени так прошло, но очнулась я когда уже вся комната была залита утренним светом. Я лежала на его кровати, но его самого не было и в помине. Молча я открыла дверь комнаты и вышла. Он сидел на балконе и просто смотрел в окно. Лицо его не выражало ничего кроме задумчивости. Мои босые ноги застучали по прохладному полу…
-Иди в комнату, простудишься..
-Если хочешь, отпусти меня, я вновь стану птицей, быть может, не вспомню тебя никогда! Но свет всегда останется со мной, и воспоминания о тебе, хотя я и не была рядом, я знаю, что ты – моя часть, ибо ты сделал меня человеком – той, что я была, но крылья у меня остались…
-Но кто ты такая?
-Я же сказала – птица. Было время, и я ушла от людей и не заметила, как стала птицей. Мне проще одной. Летая, я сливаюсь в поцелуе с миром, который люди разрушают день за днём. В этом мире моей душе было слишком тесно, поэтому я и покинула его. Одиночество – это не всегда проклятье, очень часто – это простое пророчество…
-Но ты…девушка. Где же твои перья?
-У меня была мечта: вернуться в мир людской, только если найдётся тот, кто позволит мне в нём быть человеком с душой птицы. Это ты…Пойми, это для меня также неожиданно, как и для тебя. Но ты не захлопнул передо мной окно и даже дал зерна и воды…Если ты сейчас скажешь уходить, я уйду, мне несложно. Снова стану птицей, но тебя не забуду никогда, ведь в этом мире ты подарил мне возможность обрести крылья. Ты прогонишь меня? Говори сразу, я не вынесу долгих раздумий…Мне уходить?
Когда мы находимся на краю бездны, наши слёзы, если мы плачем, смешиваются с морской водой и падают на самое дно. Но когда мы на краю себя, уже ничего не страшно. И слёзы уже не те, да и бездна не кажется такой далёкой. Она здесь, перед нами, такая, что даже если и приблизишься, стоит только шагнуть, а когда упадёшь – не страшно и не больно. Ко всему была готова моя птичья душа, даже к этой бездне, ведь я видела столько боли и горечи, испытала столько счастья там, в вышине, ловя призрачное, но такое реальное бытие, что бытие людского мира казалось давно избитым и избытым…
Но он сказал лишь одно предложение, впоследствии сделавшее нас счастливыми…
“Мне уходить?”…”Останься, ведь если ты уйдёшь, я буду ещё более одинок, чем прежде…”
12.09.08