На работе у Наташи творилось что-то невообразимое по накалу страстей и эмоций: распределяли дачные участки! Желающих оказаться владельцами заветных соток набралось более чем достаточно, обстановка накалялась с каждым днем. Давняя приятельница Наташи, Елизавета Михайловна, каждый день убеждала её в полезности и необходимости - прямо-таки целебных свойствах клочка земли, за который шла нешуточная борьба. Говорила, что главным критерием при распределении земельных наделов будет трудовой стаж, а Наташе зачтут и работу на Севере, обязательно, тут и сомневаться не нужно – надо хватать.
- А кто будет пахать на этих десяти сотках? – делилась вслух своими сомнениями Наташа, - у меня здоровья не хватит.
- Натка, у тебя ведь сын взрослый, не сегодня-завтра женится - будешь внуков вывозить на дачу. Вон мои каждое лето просиживают в городской квартире, а там я им насажаю витаминчиков, прямо с грядки будут есть. А воздух? А соловьи?.. И участки я выбью рядом, будем соседями, - Елизавета Михайловна была старше Наташи на десять лет, но её энергии, работоспособности и жизнелюбию можно было только позавидовать.
- Ладно, уговорила! Позвоню сегодня Володе, посоветуюсь с ним, одна я вряд ли приму такое решение, - сдалась Наташа.
После выписки из больницы она взялась за решение бытовых проблем: сменила треснувший унитаз - кто-то продавал из старых запасов по приемлемой цене, купила простенькую газовую плиту, зато новую - прежней давно пришла пора ставить памятник, обновила гардины на кухонном окне. Занавески - обычная тюль с цветным рисунком - стоили полторы тысячи украинских купонов, как потом оказалось - месячная Наташина зарплата. Но пока деньги были, тратила, не задумываясь - по северной привычке.
Работа - ежедневная бухгалтерская рутина - и домашние хлопоты помогли Наталье не свалиться в депрессивную яму. С помощью спасительной междугородной связи она попыталась наладить отношения с Володей. Пока обходились дежурными фразами о погоде и бытовых проблемах, но она чувствовала и надеялась, что не всё потеряно.
Не откладывая "дачный" вопрос в долгий ящик, Наталья в тот же вечер позвонила мужу и рассказала об участке.
- Конечно, соглашайся, это здорово, – радостным голосом одобрил Володя.
- А кто его обрабатывать будет - там целых десять соток?.. – продолжая сомневаться, спросила Наташа.
- Как – кто? Я заработаю денег, наймём людей. Не волнуйся, Натусик, рабы всегда найдутся!..
"Рабы" - что-то новенькое в его лексиконе. В последнее время Володя изменился, чаще стал употреблять модные выражения: "нет проблем", "ублюдки", "навар", теперь вот - "рабы"…
Только что вспаханное поле, разделенное на клочки земли шириной в двадцать метров, показалось Наташе бесконечным. "Зачем мне это надо?" - с запоздалым раскаянием думала женщина, глядя на свой участок.
Но не в её характере было отступать, поэтому она бросилась в дачную жизнь с головой. Тем более, на её машину рассчитывала и Елизавета Михайловна, ставшая соседкой, поэтому отказаться и не поехать в очередной выходной на "дачу", хотя правильнее было бы говорить "огород", не было никакой возможности.
Сказать, что Наташа уставала – значит, ничего не сказать. "Наотдыхавшись" на свежем воздухе, она остервенело тёрла щёточкой загрубевшие руки и вычищала землю из-под ногтей - у бухгалтера руки всегда на виду, драила черные пятки, чтобы не казаться совсем деревенской теткой. Потом намазывала лечебными мазями ноющие руки и вздутые вены на ногах и валилась почти замертво на импровизированную постель - сложенные друг на друга матрацы от привезённого с Севера спального гарнитура, детали которого так и стояли в тёмной комнате. От бессонницы не осталось и следа. "Хм, рабы", - засыпая, успела подумать Наташа.
Деньги неожиданно закончились. Оставалась только сумма, приготовленная ею на взятку для поступлении сына в институт. Этот неприкосновенный запас Наташа спрятала подальше от всех, в первую очередь от себя. Володя денег не присылал - тогда это было непросто, приходилось экономить на еде, благо, что одежды и обуви хватало из прежних запасов. Но как же было досадно и обидно, когда все уже варили варенье из клубники, а они с сыном не попробовали ещё ни одной ягодки из разложенного на базарных полках изобилия.
Володя стал звонить чаще, оплачивать межгород для Натальи было непозволительной роскошью. Его мягкий ласковый голос убаюкивал, придавал сил, вселял надежду на счастливое будущее. Она, смеясь, рассказывала ему обо всех проделках котёнка Бони, о том, как он не любит оставаться в квартире один и работает своеобразной сигнализацией: в отсутствии хозяев влезает на подоконник и громко маяукает, жалуясь всем прохожим на одиночество. Муж делился с ней своими проблемами, но после её трудностей они не казались Наташе такими уж серьёзными.
Перед майскими праздниками Володя поздравил её, как обычно, по телефону и пожаловался, что у него сильно болит колено, на что она отреагировала совсем не так, как ему хотелось:
- Приседал много? – иронично спросила Наташа, вспомнив его вызывающий ответ на вопрос "что делал".
И Володя сразу сменил и тему разговора, и тон. После этого не звонил долго. В их отношениях вместо спокойной прямой выстроилась нервная ломаная линия.
Наступила пора вступительных экзаменов. Артем выбрал институт рядом с домом, Наташа договорилась с нужными людьми. Все экзамены Артем сдал легко, не заметив никакой помощи, и Наташа даже стала сомневаться, нужно ли было платить деньги, из-за которых чуть не рухнула семья. Сдав последний экзамен, Артём засобирался к бабушке в деревню. Наташа уговаривала его подождать результаты, но он был в себе уверен, настаивал, и она сдалась.
На следующий день ей позвонили "нужные люди" и сказали, что Артему нужно срочно переписать сочинение, за которое он получил "двойку". В это верилось с трудом, она больше переживала за математику, но спорить не стала.
- Его нет в городе. Сколько у меня времени?.. – Наташа быстро просчитывала, успеет ли съездить за сыном.
- Мы будем ждать до шести часов, не позже.
Хорошо, что в тот день она была на машине. Бросив работу, ничего никому не объясняя, она погнала автомобиль на бешеной скорости, думая только об одном: хоть бы сын был дома!..
Артёма дома не было. Начались суета и нервотрёпка, время убегало безвозвратно, напряжение нарастало вместе с головной болью. Наконец-то поиски увенчались успехом, Артём сел на переднее сидение и не узнал голос матери:
- Пристегнись, сиди спокойно, не мешай мне и ничего не бойся…
Машина рванулась с места. Наташа боковым зрением видела испуг на лице Артёма, но ей сейчас уже ничто не могло помешать, у неё была единственная цель: успеть!
К институту они подъехали без десяти шесть, их ждали. Наташа расслабилась только тогда, когда сын вышел из института и приветливо помахал ей рукой.
- Ты представляешь, мам, в моём сочинении наставили столько лишних знаков препинания, что я обалдел. Наверное, "нужные люди" таким образом отрабатывают лёгкие деньги.
- Чёрт с ними. Ты успел переписать заново? - всё ещё нервно спросила мать.
- Да, не волнуйся, всё в порядке, - Артём виновато посмотрел на неё.
Никогда в жизни – ни до, ни после этого случая Наташа не позволяла себе такой бешеной скорости.
Вскоре у нее началась полоса неудач. Сначала в троллейбусе вытащили новый японский зонтик, в следующий раз – кошелек. Денег там - кот наплакал, но сам факт кражи раздосадовал. А впереди ждало новое испытание - сократили её должность, ничего не предложив взамен. Самовлюбленный начальник - пьяница и бабник, не простил ей равнодушного отношения к нему. Наталья была майором - в органах внутренних дел и некоторые финансисты имели воинские звания, но выслуги лет для пенсии, даже с учетом льготного северного стажа, ей не хватало.
Надеяться оставалось только на себя, и Наташа пошла по инстанциям. Характер не позволял ей ничего просить, она пыталась убедить себя, что это не стыдно, но переступить через себя не смогла. Слава Богу, нашелся-таки среди начальства нормальный человек, которому понравилось именно такое поведение, и ей выписали направление на службу в районный отдел милиции в должности, близкой к её профессии.
Наташа никакой работы не боялась, освоилась на новом месте, но вдруг - из-за бесконечных распрей в её отделе - снова пошли разговоры о сокращении. Дожидаться нового унижения она не стала, обзвонила всех своих бывших сослуживцев и нашла перспективную должность по специальности, оставалось только побеседовать с новым начальником.
На собеседовании выяснилось, что её возьмут, но на другую должность, так сказать, на далёкую перспективу, пока главный бухгалтер не изъявит желания уйти. А работать, со слов главного бухгалтера, та желала долго. Выбора не было, и Наталья согласилась. На обратном пути она брела, как зомби, не замечая никого и ничего вокруг. Тяжёлые мысли распирали голову изнутри: "Что происходит? Почему? За что мне всё это?.."
На ходу она зацепилась за торчавшую из открытой двери магазина пружину и порвала новую куртку. "Твою мать!" - вскочила новая мысль в голову, и Наташа расплакалась. Она шла по улице, где сновали равнодушные люди, и слёзы катились по лицу, искаженному гримасой боли и отчаяния…
Новый женский коллектив встретил Наташу настороженно. Может, потому что офицерское звание было только у неё из всех бухгалтеров-женщин. Может, потому что одевалась она получше других, часто меняя наряды из северных запасов. Может, потому что некоторые представители серьёзной мужской организации заинтересованно поглядывали на привлекательную Наташу. Но у неё не хватало времени на обдумывание таких мелочей, она погрузилась с головой в работу, изучала новую для себя специфику, вспоминала забытые азы бухгалтерского учёта. Вскоре отношения с коллегами потеплели, а после совместного застолья по случаю очередного дня рождения, где все отметили весёлый нрав Наташи, наладились окончательно.
Пришла пора собирать урожай картошки на даче. Наташа еле уговорила Артёма поехать с ней. Он с досадой и безысходностью выкапывал пожелтевшие картофельные кусты и постоянно ворчал:
- Кому нужна эта картошка? Кому нужна эта дача? У меня спина не разгибается уже. Давай бросим всё и уедем…
Маленькая внучка Елизаветы Михайловны, Вика, порхала по обоим участкам, находила в траве какие-то цветочки и беззаботно напевала. Приблизившись к Артёму, сунула ему в нос какой-то цветок:
- Понюхай, Артюша, пахнет?..
- Пахнет, - не удержался от смеха Артём. После такого внимания он неожиданно подобрел.
- А у нас тоже есть Артюша, - сказала Вика, имея в виду своего старшего брата, - но он ещё маленький, а ты немножко вырос.
"Немножко вырос" Артёма развеселило окончательно, и картошку он докопал уже в хорошем настроении.
Урожай был отменный, но где хранить такое количество картошки, Наташа не знала. И тут она вспомнила про свекровь, которая жила в частном секторе, у них точно есть подвал. После смерти первого мужа у Наташи остались прекрасные отношения с его матерью, Верой Николаевной. Со времени знакомства они ни разу не поссорились. Вера Николаевна была доброй и душевной женщиной с нелегкой судьбой, со следами былой красоты. Её муж, Наташин свёкор, всю жизнь гулял, иногда колотил жену, и умудрялся жить сам по себе при наличии жены и троих детей.
Когда Наташа привезла картошку, свекровь посмотрела на неё и заплакала.
- Мама, что случилось? – обеспокоенно спросила Наташа, для которой свекровь навсегда осталась мамой, а та подошла, обняла её и сказала:
- Наточка, мне тебя так жалко, ты такая замученная, худая. Ты не болеешь? А с Артюшей всё хорошо?.. - Вера Николаевна, добрая душа, всех жалела и всем хотела помочь…
В родном городе у Наташи была верная подруга Лариса, с которой они познакомились много лет назад. За яркой красивой внешностью скрывалась мягкая и отзывчивая душа, готовая прийти на помощь по первому зову, в любое время суток. Она никогда не была замужем, вместе с родителями растила сына от мужчины, на которого напрасно потратила тринадцать лет. Интеллигентная еврейская семья всегда принимала Наташу, как свою, а Лариса даже приезжала к ней в гости на Север.
Папа Ларисы, Ефим Матвеевич, застенчивый мужчина с приятной улыбкой и добрыми голубыми глазами, работал на ортопедическом заводе. Когда Наташа пожаловалась, что не может купить маме зимние сапоги из-за нестандартного объема голени, он вызвался сшить их на заказ. Наташина мама, приехав из деревни, не знала, как и благодарить Ефима Матвеевича, и потом всегда передавала ему приветы.
Мама Ларисы, Лилия Николаевна, красивая ухоженная женщина, с коротко стрижеными седыми волосами, отличалась от мужа более резким и ироничным характером. Ее отца - наркома лёгкой промышленности Украины - расстреляли в тридцать седьмом году. Вскоре арестовали мать, она умерла при допросах. Пока девочку не отдали в детский дом, она ходила в обычную школу, где дети кричали ей в спину: "Дочь врага народа, дочь врага народа!". Так что всего в жизни она добивалась сама, в одиночку, к хорошим манерам добавились и другие навыки суровой школы выживания.
Лилия Николаевна прекрасно готовила, а какие пироги пекла! Наташа училась у неё кулинарному искусству, иногда даже доставала по мелочам. Например, на Наташин вопрос – сколько варить свеклу – Лилия Николаевна быстро реагировала:
- Сядь попой сверху - если мягкая, значит, сварилась…
Наташа не обижалась, а только хохотала, понимая, что вопрос для её возраста действительно дурацкий. Но многому, очень многому из того, что умела, Наташа была обязана Лилии Николаевне.
Лариса никогда никому не жаловалась на жизнь, выглядела всегда эффектно и независимо, и только Наташа знала истинное положение вещей. В отсутствие Володи подруги сблизились настолько, что часто ночевали друг у друга после обязательного промывания мозгов, и водочкой в том числе.
При очередной встрече на Наташиной территории они засиделись дольше обычного, а потом Наталья с ужасом вспомнила, что Боня, её котенок, до сих пор гуляет на улице. Обычно он возвращался сам и скрёбся лапками в дверь, чтобы его впустили, а сегодня… Подружки пулей выскочили во двор, стали звать котёнка на два голоса, обошли вокруг дома и детского садика – Бони нигде не было.
Утром дети из Наташиного двора рассказали ей, что видели вечером мужчину с котёнком, похожим на Боню. Наташа поняла, что его просто украли. Она корила себя за то, что приучила его гулять самостоятельно, за то, что вовремя не вышла, за одно, другое, третье...
Наташа проплакала несколько дней, но заводить другого котёнка отказалась наотрез.
Поздней осенью Наташа случайно узнала, что Володиной сестре сделали операцию на глазах - отслоилась сетчатка. Не умея долго обижаться, Наташа давно простила Алле все козни, однако в подруги не набивалась. Но тут она позвонила и спросила, чем может помочь ей.
- Нужна повторная операция, желательно в Москве, у Федорова, но у меня нет таких денег, - как всегда недовольно сообщила Алла.
- А Володя знает? Он даст денег, - уверенно сказала Наташа.
- Вовка пообещал приехать только в декабре, а тут дорог каждый день, – и Алла заплакала. Никогда раньше она не плакала при Наташе.
- Успокойся, Аллочка, я придумаю что-нибудь, найду деньги в долг, а потом отдадим. Остановиться есть где, у моей сестры, Нины.
Деньги Наташа нашла, взяла больничный на неделю и повезла ненавистную ранее золовку в Москву. В клинике Федорова её обследовали и сказали, что нужно спасать второй глаз, иначе будет поздно, а оперированный потом уже исправлять, если удастся.
Алла почти не видела, Наташа водила её под руку, вслух считая для неё ступеньки в метро и просто на лестницах. Только один раз не уследила: золовка споткнулась, не заметив ступенек, и начала падать. Наташу чуть удар не хватил. Она подхватила женщину, та удержалась, ударившись лишь коленкой. Но ворчала на Наташу потом долго.
Когда все обследования были пройдены и срок операции назначен, Наташа с Ниной решили отпраздновать день рождения Аллы: запекли в духовке купленное на рынке мясо, состряпали несколько салатов и другой закуски, подарили французскую туалетную воду. Благодарности не ждали, просто так были воспитаны - хотели сделать человеку приятно. Срок больничного истек, Наташа уехала, "повесив" на Нину капризную ношу.
Забрал Аллу после выписки Володя. Привёз её из Москвы и впервые пожаловался Наташе на несносный характер сестры. Несмотря на внеплановый приезд, он привёз много подарков и разных вкусностей. Подарки дарить он любил, это у него не отнять. На Севере после очередной размолвки обязательно приносил Наташе что-нибудь в подарок: французские духи, дорогую тушь для ресниц или хороший крем. Во всём этом Володя разбирался не хуже самой Наташи. Артём шутил:
- Мам, ты б уже поссорилась, что ли, с папиком – подарков давно не было.
Наталья подарки принимала с благодарностью, но такими вещами не злоупотребляла.
Володя стал ещё красивее, увереннее в себе, в нём появился лоск. Наталья стеснялась своей худобы и замученного вида, но он даже не обмолвился о её внешнем виде. С интересом слушал её рассказы о новой работе, гордился её успехами, хотя разговоров о бытовых проблемах не поддерживал. Наташа просила поменять хлипкий замок на входной двери, но ему постоянно было некогда, находились какие-то неотложные дела у сестры или племянника.
На десятилетие своего брака супруги пригласили его друзей, бывших свидетелями при регистрации, Ларису и её родителей. За шикарно накрытым столом царило воодушевление, веселье и смех. Но вычурное поздравление и то, что Володя при всех назвал жену Натальей Ивановной, вызвало у всех, мягко говоря, недоумение. В его словах что-то было неискренним, чересчур официальным, как на банкете у руководства.
Наташа внимательно вглядывалась в мужа, отмечая изменения в его поведении, которые наводили на грустные мысли. Наверное, не соврали её друзья с Севера, которые по телефону уверяли её, что Володя стал совсем другим после её отъезда, более свободным, что ли, в своих высказываниях и поведении. Она не понимала, к лучшему это или к худшему. "Ладно, время покажет", - говорила она себе.
Встречать Новый год муж не остался, сославшись на срочные дела. Пообещал чаще приезжать, потому что со сменой работы у него появилось больше денег и свободного времени. После его отъезда Наташа пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах, в том, что её так тревожит, но текущие дела вновь закрутили её в свой водоворот.
Ранней весной Елизавета Михайловна настояла на поездке на дачу:
- Пора подготовить землю, иначе пересохнет. Вечером посидим, выпьем на свежем воздухе, песни споём. А заночуем у моих знакомых, - она заболела дачей тяжело и надолго, практически неизлечимо - спорить с ней было бесполезно. И от фразы "переночуем" пахло костром и шашлыками, чистым воздухом и звенящей тишиной...
- Я не буду говорить Артёму, что едем с ночёвкой, а то будет гулять до утра, – согласилась Наталья.
Днём они плодотворно потрудились, ближе к вечеру поехали на ночлег. Знакомые отвели им комнату на первом этаже, которая условно годилась для жилья, но зато там была печь, обычная печь, которую муж Елизаветы Михайловны протопил дровами. После ужина все вместе они пели украинские песни, на три голоса, и хохотали по любому поводу. Но на душе у Наташи была какая-то необъяснимая тревога. Она думала про Артёма: «Как он там? Какая я балда, не оставила даже записку».
На следующий день опять подались на огород. Наталья копалась на грядке и не сразу увидела, что прямо по полю к ней идёт Лариса. На ней была хорошая одежда, в руках не наблюдалось никакой сумки, поэтому на роль помощницы она явно не подходила. У Наташи оборвалось всё внутри - Артём...
- Что случилось, Лорик? – крикнула Наташа, - что с Артёмом?..
- С Артёмом всё нормально, - подошедшая ближе Лариса не могла собраться с силами, чтобы сказать то, ради чего первым автобусом приехала из города.
- Твою квартиру обокрали, - собравшись с духом, решительно сообщила Лариса.
- Что… украли? – ещё не веря своим ушам, в два приёма спросила Наташа.
- Всё, - не в силах тянуть кота за хвост, вынесла свой приговор подруга.
У Наташи подкосились ноги, и она плюхнулась прямо на грядку. Лариса ещё рассказала, что кражу обнаружил Артём. Ночью он вернулся домой и увидел взломанную дверь, от соседей вызвал милицию и скорую, боясь войти в квартиру и увидеть там …
- Натка, он ведь не знал, что ты на даче, подумал, что с тобой случилось самое плохое…
Наташа молчала. Ей предстояло ещё вести машину. Елизавета Михайловна с тревогой наблюдала, как Наташа, уже сидя за рулем мчащейся машины, неоднократно делала неконтролируемые движения головой, как будто хотела сказать или прокричать: «Нееет!..»
Коробки с запасами одежды и обуви «на долгие времена», как и телевизор, видик, украшения с бриллиантами, которые Наташа забыла спрятать, исчезли. На полу валялись вываленные из шкафов вещи, – искали деньги, наверное. Среди платьев валялся Наташин китель с майорскими погонами. Она представила, как потешались воры, глядя на китель, и это стало последней каплей - она расплакалась.
- Ну, слава Богу! – облегчённо сказала приехавшая с ней Елизавета Михайловна, - а, то я боялась, что ты с ума сойдешь. Вон как головой трясла, я думала, что у тебя тик начался. Поплачь, Наточка, поплачь, может, легче станет...
Легче не становилось. В голову лезли разрозненные мысли про дверь с плохим замком, который не поменял Володя, про восемь лет Севера, выброшенные коту под хвост, про никчёмную, идиотскую затею с этой чертовой дачей…
В милиции у неё попросили подробный список украденных вещей с указанием их стоимости. Перечень украденного не поместился на одной странице, но как она могла определить, что и сколько стоит теперь, когда процент инфляции превышал все допустимые пределы? Какой толк из оценки, если никто и не собирался раскрывать кражу, - участковый обошёл соседей только спустя месяц после той страшной ночи? Естественно, никто ничего не видел, зато весь подъезд узнал о краже, и каждый из соседей считал своим долгом поговорить об этом с Наташей, стараясь узнать подробности, что именно украдено. Наташа плакать не могла, только молчала и много курила, стала рассеянной и подавленной. Отпросившись среди недели с работы, она поехала на дачу, чтобы покопаться в земле и побыть одной, но перед самой дачей вспомнила, что не взяла пакет с вещами, чтобы переодеться. Так она и просидела в машине перед своим участком в каком-то оцепенении до вечера, а потом поехала обратно.
Артём тоже не смог справиться с потрясением и бросил институт, так дорого доставшийся им обоим. Объяснил он это просто:
- Надо деньги зарабатывать, сейчас на диплом никто не смотрит, потом поступлю на заочный.
Наташа умоляла, доказывала, что глупо бросать сейчас, пока учёба бесплатная, а дальше будет только дороже, но Артём её не послушал.
Когда Наташа сообщила Володе о краже, он долго молчал в трубку, а потом начал уточнять, что же осталось. Наташа не выдержала и заплакала:
- Приезжай, пожалуйста, мне очень тяжело…
- Ну, и что я там делать буду - сидеть возле тебя? – раздраженно спросил муж, и Наталья поняла, что помощи ждать ей не от кого, надо выкарабкиваться самой.
У завода, где работала Лариса, был подшефный совхоз, куда каждым летом выезжали на прополку и сбор овощей. На прополку, конечно, никто ездить не хотел, а собирать огурцы и помидоры желающих набиралось много - можно было набрать овощей и себе, причём самых отборных. Даже в обеспеченной, по мнению многих, Ларисиной семье не хватало денег на нормальное пропитание, а уж про Наташу и говорить нечего. Лариса предложила поехать "на помидоры" и Наташе:
- Натка, соберём норму, - и себе наберём за натуроплату. А мои девчонки ещё и украсть предлагают, поехали?..
- Лариса, если нас "повяжут" - мало не покажется. Майор милиции ворует помидоры, да ещё на своей машине! Классный сюжет для протокола, - вяло возражала Наташа, понимая, что другого способа сделать заготовки на зиму не найти.
В полчетвёртого утра подруги вышли из дома и направились на стоянку за машиной. Темень окутала их плотным покрывалом, свет редких фонарей помогал ориентироваться, но буквально в двух-трех метрах ходьбы. Из темноты выплыл силуэт мужчины, и подруги шарахнулись в разные стороны. Мужчина тоже дёрнулся, но тут же ускорил шаг.
- Господи, как я испугалась, - прошептала Лариса.
- Жуть! А ещё "на дело" собрались, - сострила Наташа, и они нервно рассмеялись.
На выезде из города забрали ещё одну охотницу за приключениями, едва разглядев её в темноте. На поле стало светлее, но солнце ещё не взошло. Первым делом пошли за луком, впопыхах вырывая его из влажной от постоянного полива земли и отряхивая комья грязи. Послышался рёв мотора - то ли машины, то ли трактора.
- Ложись! – быстро отреагировала Наташа, и все трое ничком уткнулись в грязь.
Транспорт прогромыхал мимо, женщины вскочили и побежали к Наташиной машине, чтобы загрузить в багажник сумки с луком. Потом так же бегом помчались на поле с помидорами, и стали выбирать те, что получше, благо солнце выглянуло из-за горизонта и радостно отблескивало на помидорных боках.
К моменту общего сбора в багажнике "девятки" лежали сумки с луком, помидорами и перцем, а машина стояла на площадке для транспорта. Потом собирали овощи в "закрома Родины", не разгибая спины, вытирая с лица пот вместе с пылью. В конце смены, грязные, уставшие, но довольные, запрыгнули в машину, и Наташа развезла всех по домам.
У Ларисы подруги помылись, так как летом в Наташином доме никогда не было горячей воды, и без сил повалились на диван.
- Спасибо, Лорик, что уговорила меня поехать...
- Это тебе спасибо, что согласилась, я бы сама ни за что не решилась, а ты такая храбрая! – призналась подруга.
«Храбрая» горько усмехнулась и предложила:
- За это надо выпить!..
- Не проблема, сейчас мама борщ доварит, есть малосольные огурчики, икра баклажанная, сало с рынка, - начала перечислять Лариса.
- Кончай дразнить - слюной захлебнусь, - засмеялась Наташа, радуясь, что у неё есть Лариса и её семья…
Володя приехал в конце лета, обвёл внимательным взглядом квартиру, цокнул языком и покачал головой – другой реакции Наташа не дождалась. Говорили ни о чём, избегая скользких тем. Через три дня муж засобирался срочно ехать по важным делам, пообещав через неделю вернуться, поэтому денег не оставил.
Он не приехал ни через неделю, ни через месяц, ни через год…