Когда вы вдвоем, уже вина выпили, и он спрашивает: «Вот это желтое полотенце можно взять?», и тебя умиляет, что он помнит свое полотенце, а он просто спрашивает, потому что оно самое большое, вдруг звонит телефон.
И вы еще с минуту соображаете, чей. Потому что ты точно такой, как у него купила, – не самый лучший, только для того, чтобы быть на него похожей, чтобы у вас было больше общего и всегда звучала одна мелодия. Она и звучит. И это кто угодно может быть.
Тебе может звонить твоя мама:
– Не спишь, Олечка? Я тут подумала, ты же приедешь в эти выходные, так купи, пожалуйста…
– Ма, я потом тебе перезвоню. Я не одна.
– А с кем?
– С Алешей.
И он усмехается, мол, как это мама в именах ориентируется? Или имен не так уж и много?
А мама будь здоров ориентируется:
– С Алешей? После всего, что было?
– М-м-м. Потом.
– Потом ты же травиться будешь, потому что он снова уйдет! Потом тебе некогда будет говорить, думать…
Ты отключаешь телефон и улыбаешься как ни в чем не бывало:
– Мама просит успокоительных капель ей привезти.
Или ему его начальник звонит:
– Тут у нас ЧП, а ты где прохлаждаешься?
– Какое ЧП?
– Приезжай срочно!
– А что случилось? Одиннадцать вечера!
– Одиннадцать вечера, все уже здесь и ждут только тебя.
Или хуже – его любовница звонит:
– Алешенька, мой ангел, ты где?
И он вспоминает, что ей тоже что-то обещал, до того как тебя случайно встретил. Она скандал не закатывает, но повизгивает раздраженно:
– Мы же договаривались!
– Я не смог. У нас на работе ЧП. Целая линия вышла из строя.
– Ты же не механик!
Его любовницы – исключительно интеллигентные девушки. Ты должна гордиться тем, что попала в их число.
– Я не смог, прости. Созвонимся.
– Хорошо, решай всю ночь проблемы своей компании! Целую тебя.
– И я тебя.
«И я тебя» – страшная печать в разговоре твоего любимого с другой женщиной.
Или – совершенно неожиданно – тебе твой бывший звонит. Давно бывший. Года три назад бывший. Вдруг вспомнил и начинает издалека:
– Как ты?
– Я сейчас… не могу говорить. Я с работы еду. В трамвае. Тут не слышно ничего.
Непонятно, зачем врешь. Скорее всего, потому что правду рассказывать – долго. Но Алешка тоже что-то свое понимает: врешь кому-то, значит, и ему врешь. И плечами дергает: так и должно быть, все одинаковые.
Или ему его мама звонит:
– Почему ты так долго? Ужин давно остыл.
– Я не приду сегодня.
– Знаешь, у меня так сердце хватает. Вряд ли я до утра доживу. Ты точно не сможешь приехать?
– Нет, мама.
– Так мне вызывать скорую?
Такой себе шантаж. Безобидный, но ежедневный.
Или тебе квартирная хозяйка звонит под видом лучшей подруги:
– Ой, солнышко, я тебя не разбудила? Ты же сможешь в конце недели по новым ценам заплатить?
– Я постараюсь.
– И поздравь меня кстати.
– Капа пошла?
– И это тоже. И я снова беременна.
– Поздравляю.
– Врачи сказали, опять девочка будет. Думаем, Алевтиной назвать. Капитолина и Алевтина, красиво, правда?
– Я в воскресенье деньги привезу.
И кто бы ни позвонил, он просто хочет сказать, что «вы вдвоем» – случайное, неустойчивое состояние. А вы снова входите в ту же комнату, попадаете в ту же ловушку, пьете вместе вино, ищете какие-то полотенца, пока мелодия телефона не вытолкнет каждого в свой привычный мир, в свой ритм, в свои будни.
И ты вдруг хватаешь мобильный.
– Мне позвонили. Срочно нужно с подругой встретиться.
– Да, я тоже хотел сказать, мне придется уйти. У мамы сердечный приступ.
Вы выходите вместе, а потом ты ждешь, пока его машина пропадет из виду, и возвращаешься в пустую квартиру.