Пал Андреич обречённо сел в кресло. Или лёг? Крахмально-сладкая врачиха легла на него своим пышным бюстом.
- Откройте рот!
Пал Андреич послушно открыл.
- Н-ну-у, милый мой, - врачиха не кокетничала, она судила о возрасте по зубам, и ей в голову не могло придти, что этого почти беззубого старика можно называть милым не в шутку, а как-нибудь иначе. Однако Пал Андреич этого не понял.
- Милый мой, - повторил он про себя, напрягая свои хилые грудные мышцы, чтобы контакт с грудью врачихи был полнее, и давно забытая истома скользнула у него змейкой по брюкам.
- Как же можно себя так запускать? – искренне недоумевала врачиха. Теперь смотрите, два верхних передних резца и три нижних надо удалять, пока они сами не вывалились. И протезироваться, батенька, протезироваться.
Она долго и нудно читала ему лекцию, а он искренне недоумевал, зачем удалять? Сами вывалятся, тогда и протезировать можно будет. Чего ради тратить деньги раньше времени? И ведь ещё хирургу надо будет заплатить! Не-ет! Такого расточительства он себе позволить не мог. И не из-за того, что у него денег не было, а из-за того, что его практичная душа не понимала, зачем надо расставаться с деньгами.
При очередном посещении стоматолога через полгода врачиха опять возмущалась.
- Как вы не понимаете? Они же у вас шатаются! Вы всё равно ими не жуёте. Их надо немедленно удалить, и тут же поставить протезы.
Пал Андреич имел все основания гордиться собой. Он опять не поддался на провокации пышногрудой врачихи. И денежки всё ещё были при нём.
Свои семьдесят лет он не чувствовал. Все знакомые говорили ему, что выглядит он от силы на пятьдесят. И они ему не льстили. Пробежки, разминки, купание в проруби, здоровое питание. Свежевыжатые соки, талая вода. Огурчик, а не дедушка. А у него ведь пятеро взрослых внуков. Вот как! И зубы всё ещё свои. Так неужели будет он слушать врачиху, которая ничего в зубах не понимает?
А тут он и вообще думать забыл о стоматологах и обо всём, с ними связанном. Пал Андреич влюбился. Бесповоротно. В молодку. Всего-то лет сорок пять, не больше. У неё только-только внук родился. Замученная, но с невыразимо прекрасными глазами, она полностью завладела сердцем Пал Андреича, и он принялся неистово за ней ухаживать. Он твёрдо решил её покорить. На время он забыл про основные принципы правильного мужчины – не тратить деньги, если не уверен, что они к тебе вернутся с прибылью, и не тратить деньги, если их можно не тратить. Он дарил ей роскошные букеты, водил в театр, в ресторан. Только что шубу в грязь не кидал, подобно Паратову. И вот, наконец, он созрел. Любовное томление его доконало. Он купил удивительной красоты колечко и твёрдо решил сделать сегодня своей возлюбленной предложение руки и сердца. Ресторан был шумен и ярок, вкуса еды он не чувствовал. Волновался больше, чем перед первой брачной ночью. А чего, спрашивается, волноваться, когда у них с Фаечкой первая ночь была за пару лет до свадьбы?
Его неземная любовь благосклонно приняла колечко, мило ему улыбнулась, и попросила разрешения одни сутки подумать. Но она так ласково на него смотрела, что у него не оставалось сомнений, примет она его предложение, примет.
Радостный, он довёз её до дома. Напрашиваться в гости не стал, но впервые осмелел настолько, что поцеловал её не в щёчку, не руку облыбызал, а решил показать, что был и он когда-то рысаком. Обнял её за талию, прижал к своей груди, и впился губами в её губы. У самого аж дыхание перехватило. Наконец оба с блаженной улыбкой оторвались друг от друга. Но тут вдруг блаженное выражение лица его будущей жены стало меняться на вопросительное. Стесняясь, она поднесла руку ко рту, и что-то вытолкнула языком на палец. Поднесла ближе к свету, не понимая, что это и откуда взялось в её ротовой полости. Но Пал Андреич уже понял, что это и похолодел. Он даже сделал неловкое движение, пытаясь стряхнуть предмет на землю. Но у него ничего не вышло. И его возлюбленная разглядела желто-чёрный гнилой зуб с таким же гнилым корнем. На лице её появилась гримаса омерзения, она вскрикнула, выдернулась из рук Пал Андреича, нырнула в спасительную темень парадной, и побежала вверх по лестнице.
Увы, Пал Андреич уже догадывался, что трубку она больше не возьмёт. Он не ошибся.