Федька болел. Болел давно и противно. У него была скарлатина. В первое время температура была под сорок и очень болело горло. Болело настолько, что глотать слюну было невозможно. Федька терпел, стараясь никому не показывать это нелепое неудобство. Но на третий день вечером мать, доставая градусник из-под раскалённой подмышки, заметила неестественные движения головой у сына и принялась его расспрашивать. Федька молчал, на его глазах проступали слёзы.
Мать всё поняла и дала ему стеклянную пол-литровую банку из-под томатной пасты, чтобы он сплевывал слюну в эту посуду. Отец покупал грецкие орехи, колол твёрдую скорлупу молотком и смешивал ореховую массу с мёдом. Федька, не чувствуя вкуса, послушно съедал на ночь несколько ложек этой целебной смеси и, запив её тёплым молоком, беспокойно засыпал. Однажды, уже ближе к выздоровлению, Федьке привиделся ужасный сон. Будто он оказался посреди бушующего океана, на каком-то судёнышке. Вода вокруг солёная и очень тёплая. Волны раскачивают Федькину скорлупку до головокружения. И совсем это и не корабль, а кровать, с шатающейся спинкой и ещё почти новым полосатым матрасом. А простынь служит Федьке парусом, только мачты у кровати нет, а парус, чуть пожелтевший от частых стирок, полощется на ветру, существуя как бы отдельно от всего в сумеречном пространстве. Сам он, зарывшись головой во влажную от брызг подушку, боится взглянуть на разыгравшуюся стихию. И только отрывисто выкрикивает непонятные ему самому команды:
- Бом брамсель убрать, грот марсель убрать! Трави шкоты! Два румба вправо, так держать! Живо жир за борт плескать!!
Порывы ветра становятся всё яростнее. Парус, издав мощный хлопок, срывается с невидимой реи и, подобно птице, устремляется к едва различимому в темноте потолку. Кровать черпает липкую воду бортами и начинает тонуть. Федька отбрасывает подушку и, едва не ломая ногти, цепляется в шатающуюся спинку фрегата. Он скрежещет зубами от напряжения, его худенькое тело трясёт, как в диком туземском танце. Судёнышко буквально подпрыгивает на гигантских волнах. Кажется, ещё миг, и всё разорвется на молекулы и смешается с солёной пылью. И вдруг всё останавливается, кровать замирает на гребне огромной волны. А рядом образовывается страшная чёрная водяная воронка. Федька кричит, не слыша своего голоса, кричит страшно и вдруг просыпается. На крик прибежали отец и мать, мать обняла его и, гладя по русой голове, долго баюкала, тихонько раскачивая из стороны в сторону. Федька, сначала крупно дрожавший всем телом, постепенно успокоился и крепко заснул. И видел теперь во сне, что лежит он в лодке, нагретой солнцем, а вокруг чистая голубая вода еле-еле качает лодку, а тёплый свежий воздух приятно обволакивает и греет тело. Когда Федька уснул, отец взял его на руки, пока мать перестилала кровать, и, осторожно ступая, ходил по комнате, стараясь не разбудить сына. После этой ночи Федька пошёл на поправку. Температура постепенно спала, да и с горлом дела шли на поправку. Но три недели мальчишке был приписан постельный режим. Чтобы он не скучал, отец купил ему большую, во всю стену, карту мира. Федьке нравилось подолгу рассматривать эту цветную уменьшенную копию мира, заучивать названия стран, а особенно прокладывать ручкой маршруты путешествий на карте. Самым захватывающим и увлекательным было плавать по воде. Чертить небывалые кругосветные путешествия. Федька выплывал из Москвы, далее следовал примерно по Волге до Каспийского моря. Затем попадал в Чёрное, а через него в Средиземное. А там уж рукой было подать до огромной синей полосы с надписью «Атлантический океан». Там можно было разгуляться - и вести свой корабль у берегов Африки, или, прорезав Атлантику стремительным маршем, выписывать восьмёрки в Карибском море между многочисленных островов, а затем, заходя в порты Бразилии, обогнув Южную Америку, оставив Антарктиду на потом, очутиться в Тихом океане. Правда, дальше карта заканчивалась, и Федька на коленках передвигался вправо на другую сторону кровати и выплывал где-то возле Гавайских островов. С трудом пробираясь через острова Индонезии и делая остановку на Филиппинах, Васька оказывался в самом любимом из океанов - Индийском. Там он кружил вокруг Мадагаскара и Австралии, высаживался на ледяное побережье Антарктиды, распугивая пингвинов и, обогнув мыс Доброй надежды, возвращался домой через Балтику. А из Санкт-Петербурга до Москвы он уже ехал на поезде, чтобы сильно не укачало. Федька, поправившись, опять пошёл в школу, с усердием навёрстывая пропущенное за время болезни. Он мечтал скорее перейти в пятый класс, где у них будет предмет география. И он, стоя у доски, будет указкой показывать на известные ему моря и океаны, материки и острова, а одноклассники будут завистливо шептаться, проверяя его знания по учебнику. Вообще Федька учился хорошо, вот только по физкультуре заметно отставал от сверстников. А после болезни стало и того хуже. У него появилась одышка, на занятиях стала кружиться голова. Он часто пропускал этот урок из-за недомогания и слабости. Зато после этой болезни он стал видеть необычайные, часто пугающие сны. И всё в этих снах было связано с водой. То он, подобно дельфину, резвился в прозрачном море, сопровождая яхты с весёлыми людьми, то плавал в бассейне, очень быстро и легко, но чаще всего тонул в тёмной, липкой и холодной воде. И всё это притом, что Федька ни разу не был на море, да и плавать не умел. Правда недалеко от дома протекала речка Сетунь, впадавшая в Москву-реку. Но родители не считали эту речку за полноправную реку, а называли так, ручьём. Федька слышал от приятелей по двору, что в Сетуне водятся плотва, окушки и даже щуки. А кто-то, наверное, врал, рассказывая, что видел рядом в перелеске зайца с огромными ушами. Федька с нетерпением ждал наступления лета. Ведь он теперь уже большой и тоже сможет пойти к реке, а не только гулять в своём и соседних дворах. Однако к концу четвёртого класса, весной, Федька опять заболел и уже очень серьёзно. На одном из уроков физкультуры он упал в обморок. Школьный врач предписал родителям сделать кардиограмму. После обследования выяснилось, что у Феди порок сердца. Скорее всего, порок врождённый, а перенесённая зимой скарлатина дала ещё осложнения, и не только на сердце, но и на почки. Федьку освободили от физкультуры, однако и к остальным урокам, казалось, он потерял интерес. Четвёртый класс он закончил средне, но отец всё-таки купил ему красивую подробную карту Москвы, обещанную в случае хорошей учёбы. В начале лета Федька в основном всё время проводил дома за картой Москвы, внимательно изучая её и делая какие-то пометки красным фломастером, подаренным мамой. Лишь однажды он уговорил приятеля показать ему дорогу к реке. Дорога заняла у них около получаса, через дорогу запруженную машинами и чужие дворы, где их чуть не побила местная детвора, шатающаяся в каникулы без дела. И вот, оставив дома за спиной и пройдя небольшой перелесок, они оказались на берегу реки Сетунь. Действительно, она оказалось не очень широкой, но Федьке здесь понравилось. Они долго сидели с приятелем на берегу и бросали камушки в воду, глядя, как по водной глади разбегаются круги. Федьке понравилось на речке, и он уже один несколько раз в неделю, когда чувствовал себя хорошо, ходил к зелёным берегам правого притока Москвы-реки. Он старался увидеть зайца в перелесках или рассмотреть плещущуюся рыбу с невысоких берегов. И каждый раз он заходил всё дальше и дальше вниз по течению. И вот однажды он наткнулся на подобие небольшого песчаного пляжа с лодочной станцией. Но это явно было заброшенное место. Покосившиеся зонтики от солнца, будка лодочника с выбитыми стёклами и сорванной с петель дверью. Небольшой полусгнивший причал, ржавая лодка, привязанная цепью к опоре мостика. Федька забрался в лодку, слегка покачивающуюся на воде. Скамейка была сломана, вёсел не было, но лодка не протекала, лишь синяя краска местами облупилась на бортах. Федька попытался отвязать лодку, но замок, большой и ржавый, надёжно удерживал её у причала. Федьке подумалось, что он может найти ключ от замка в заброшенной будке. И он долго искал на шатком столе под ворохом жёлтых пыльных газет, в углах заваленных битыми бутылками и мусором, в железном шкафчике с грязной и дурно пахнущей одеждой, и уже собираясь, уходить он решил посмотреть на высокой полке над дверью. С трудом, подтащив стол, и удерживая на нём равновесие, Федька пошарил по пыльной полке и за какими-то банками он обнаружил не большой липкий ключ. Обрадовавшись, он сломя голову бросился к причалу. Осмотревшись вокруг, он вставил ключ в замок. Повернул в одну сторону – ключ не шёл. Тогда – в другую сторону. И ключ, с трудом провернувшись два раза, освободил лодку от крепкой цепи. Федька закрыл замок обратно и, спрятав ключ в карман шорт, радостно побежал домой. Дома он спрятал ключ в надёжное место, чтобы даже мама не нашла его, делая генеральную уборку. В банку с карандашами, фломастерами, скрепками и прочими необходимыми вещами. Когда отец вернулся с работы, Федька попросил его показать на карте, где находится их дом. Отец охотно показал, радуясь за сына, что тот пытлив и любознателен. Федька отметил это место фломастером, затем нашёл рядом реку Сетунь и примерно отметил местонахождение лодки. Затем он повел по реке фломастер, точно по изгибам и излучинам, от Рябиновой улицы, через Аминьевское шоссе и Минскую улицу, вплоть до места впадения в Москву-реку. Здесь он немного задержался, думая, куда ему повернуть, то ли к Воробьёвым горам, то ли к Серебряному бору. Выбрав всё-таки Серебряный бор, Федька легко дошёл до МКАДа и, видя, что карта заканчивается, повернул на кольцевую дорогу в западном направлении. Ну, а дальше ему ничего не стоило замкнуть это красное кольцо. Засыпал Федька счастливым, с улыбкой на лице. Ночью ему опять приснилась тёмная, грязная вода. Он стоит в ней по колено и пытается найти в иле и песке ключ от лодки. На следующий день Федьке стало плохо, мать вызывала скорую, отец, отпросившись с работы, рано вернулся домой. Врачи рекомендовали положить мальчика в больницу. Родители через знакомых договорились о помещении Феди в хорошую клинику. Они должны были привезти его через три дня. Федька чувствовал себя плохо, у него кружилась голова, была ломота во всём теле. Он почти ничего не ел, только пил сок и воду. Он очень не хотел в больницу, чувствуя, что оттуда уже не вернётся домой. Но родители сказали, что всё будет хорошо и там ему помогут хорошие и добрые врачи. За день до отправки он почувствовал себя лучше и попросился на улицу, немного погулять. Мама неохотно отпустила его на часик, погулять у дома. И сказала, что будет смотреть за ним из окна. Федька взял ключ от лодки, незаметно от мамы стащил большое яблоко со стола и бутылку воды. Выйдя на улицу, он со всех ног побежал к лодке. День бал душный жаркий. И по дороге Федька очень устал. В будке он нашёл кусок брезента и взял его для маскировки. Трясущимися руками, задыхаясь, он с трудом открыл замок и размотал цепь. Сделав несколько глотков воды и откусив яблоко, отложил всё про запас на корму. Затем, промочив ноги, он оттолкнул лодку от берега, и, забравшись под брезент, улёгся на дно. Лодка, слабо раскачиваясь, поплыла по течению, точно как на карте, по направлению к Москве-реке. Шелест волн о лодку и лёгкое покачивание успокоило Федьку. Озноб прекратился, ему стало спокойно и тепло, как на руках у матери. Он плыл в свое первое и последнее кругосветное путешествие – первооткрыватель Федька Магеллан.