Нередко дело не в отсутствии научных исследований, а в упорной популяризации их результатов.Такие результаты должны быть в открытом Интернете достоянием всех.
Но даже с открытостью Интернета все больше и больше вопросов.
Не все так просто. И далеко не все полезные материалы попадают в поисковые системы.
Информационная, понимаете ли, политика...
В опубликованных Интернетом работах Дмитрия Сергеевича Дерендяева ( г.Ижевск, Удмуртский университет; Сайт Археомир http://julycat.narod.ru/cluster.html
) только по ананьинским поселениям Прикамья указано на материалы 258 открытых поселений и 94 городищ, включая бассейны рек Камы и Вятки, а также нижнее течение р.Белой от устья р.Уфа. Хронологические рамки работы – ананьинская эпоха (VIII-III вв. до н.э.), хотя в литературе поставлен вопрос о возможном удревнении её начального этапа (Коренюк С.Н.,1999, 2000; Чижевский А.А.,1999, 1999а). Автор развивает идеи А.Д.Вечтомова, первым обратившего внимание на вероятное соответствие группировки поселений определённой социальной структуре ананьинцев. «Археологическая карта России» (по субъектам РФ) позволяет видеть аналоги этим античным городищам на многих территориях страны.
Геродот в своем труде отмечал, что скифы контролировали территорию от Дуная до Сибири, выступали иногда переводчиками с семи разных языков. Еще ко времени Геродота было известно: «Над иирками к востоку живут другие скифские племена. Они освободились от ига царских скифов и заняли эту землю». (Геродот. История. 4. 22). Иирков нередко связывают с уграми (будущими венграми), но об активной роли переселившихся в этот регион скифов нередко забывают. А регион явно отличался уровнем развития, дал затем знаменитые «древности чуди», во многом связанные со скифо-сарматской культурой.
Примерно со времен неолита многие близкие к малым по размерам городища античных культур на землях России имели примерно такой вид (хотя иногда имели и в несколько раз большую площадь).
См. выше на рисунке Березняки
На Верхней Каме уже в VIII-VI вв. до н.э. , то есть почти 3 тысячи лет назад, функционировала 12 селищ и 2 городища (№13, 20 – далее номера в работе Д.С.Дерендяева). Время сооружения фортификаций Эсперова городища (в ананьинскую эпоху функционирует лишь на раннем этапе), учитывая сведения о появлении городищ в Прикамье не ранее VI в. до н.э. стоит отнести к постананьинскому времени, а значит данный памятник в интересующее нас время являлся открытым поселением. Городище Чумкосна возникает в VI в. до н.э.
По мнению В.Ф.Генинга, для населения раннего железного века Западного Приуралья характерно развитие комплексного хозяйства, основанного на сочетании мотыжного земледелия и скотоводства, при еще значительной роли рыболовства, охоты и собирательства (1988, с.201). Однако это общая характеристика хозяйственного типа прикамского населения, соответствующая более южным районам. Природные условия в верховьях Камы (более суровый климат, густые леса и прочее) тормозили развитие производящей экономики. В итоге, все верхнекамские – а по России и многие иные - поселения можно интерпретировать как места обитания коллективов, основой хозяйства которых были охота и рыболовство. Взаиморасположение памятников одиночно или скоплениями по два-три посёлка наводит на мысль об участии этих групп населения в обмене с населением других районов Прикамья, Урала и северо-западных регионов. Кроме того, вдоль камского правобережья расстояние между посёлками составляет несколько десятков километров, что допустимо для однодневного перехода.
К VIII-VI вв. до н.э. в Среднем Прикамье относятся не менее 54 открытых поселений, расположенные в тех же топографических условиях, что и поселения эпохи поздней бронзы – на пойменных террасах и возвышенной части пойм – это характерно, к примеру, и для неолита и энеолита Приильменья. Лишь три поселения (Половинные I, III, Кичановское V) занимают высокие коренные террасы, а Субботинское II городище – мыс. Выбор подобных мест для расположения поселений продиктован, очевидно, хозяйственной деятельностью, включавшей пойменное земледелие и придомное скотоводство, сочетавшиеся с охотой, рыболовством и собирательством.
Если городища развивались вдоль берега, то они нередко принимали очертания полумесяца (по излучине берега).
См. выше: План Дьяковского городища в Москве План поселения Синташта на Урале
http://kahirka.narod.ru/karts/kasArh.htm http://www.rbtl.ru/encikl/s/p528.jpg
Из выделяемых в Среднем Прикамье групп поселений самой северной является пермская, расположенная по течению Камы, несколько ниже от устья Чусовой. В раннеананьинское время в неё входят 12 неукреплённых поселений и упомянутое выше Субботинское II городище (с VI в. до н.э.), располагающиеся по левому берегу Камы и её притокам. Два селища , отдалены от ядра группы.
В районе города Оханска, по берегам Камы и в бассейнах её притоков Очер и Юг расположены 14 раннеананьинских селищ , что также даёт возможность их объединения в отдельную группу – оханскую. Чуть ниже по течению Камы, на её правобережье, расположены 4 открытых поселения, составляющие весьма малочисленную частинскую группу памятников. Самой южной в Среднем Прикамье на раннем этапе ананьина являлась еловская группа, состоящая из 21 селища, располагающихся от правого берега Камы до низовий р.Малая Амзя (см.: схемы).
В пределах Нижнего Прикамья, до устья Шешмы (Нижняя Кама II), расположено 53 неукреплённых поселения, 16 из которых бытуют в VIII-VI вв. до н.э. Кроме того, на раннем этапе ананьина заселяются площадки 8 городищ, но время возведения их фортификаций должно быть отнесено ко времени не ранее VI в. до н.э. (Вечтомов А.Д.,1967, с.154; Иванов В.А.,1984, с.42). В границах этого локального варианта можно выделить 3 группы раннеананьинских поселений.
На территории нижнекамских локальных вариантов, сформировался свой хозяйственный тип, основой которого были скотоводство (для него здесь имелись хорошие угодья) и земледелие. Очевидно, охота и рыболовство в этом регионе уже на раннем этапе ананьина не играли столь значительной роли, как на Верхней Каме.
Вятский локальный вариант представлен 27 селищами, 16 городищами. Большая их часть была заселена в VIII-VI (23 селища, 8 городищ), причём группируются они в среднем течении реки, главным образом между устьями рек Пижма и Шошма. Значительно удалённое от основного массива памятников Грехнёвское I селище носило, видимо, характер перевалочного пункта, как и поселения Верхней Камы.
Вятские поселения VIII-III вв. до н.э. разделены В.В.Ванчиковым на две группы: верхневятскую (от реки Чепцы до реки Моломы), объединяющую поздние поселения, и группу преимущественно раннеананьинских памятников – средневятскую, простирающуюся от р.Пижмы до р.Шошмы (Ванчиков В.В.,1992, с.78). Бельский, скорее всего лесо-степной регион, что способствовало развитию пастушеского (отгонного) скотоводства, присущего кара-абызским народам (Генинг В.Ф.,1988, с.64). Возможно, особенности хозяйства повлияли на группировку ананьинских поселений бассейна Белой, оформляющуюся к V в. до н.э.
С V в. до н.э. отмечаются заметные изменения в характере группировки среднекамских поселений. Во-первых возрастает до 133 количество открытых поселений, причём это характерно не только для ананьинской общности (Гоняный М.И., Кренке Н.А.,1988, с.61). Во-вторых, всё больше поселений основываются на высоких коренных берегах Камы и её притоков, а часть из них всё чаще обносятся земляными укреплениями (14 памятников). Увеличение числа поселений происходило за счёт расширения территории групп или, как исключение, через более продуктивное использование освоенных земель (пермская, оханская группы).
Усилившиеся различия в характере поселений можно объяснить различными физико-географическими условиями, в которых находились оставившие эти поселения группы: климат, близость к сырьевой базе, особенности ландшафта, пригодного для определённых видов хозяйственной деятельности. На всей территории Прикамья происходит увеличение доли придомного скотоводства, требовавшего все больших луговых угодий и сочетание, наряду с пойменным, подсечного земледелия (Вечтомов А.Д.,1967, с.139,140). Это , вероятно, могло быть связано с частью скифов, которые – по данным Геродота – ушли от Приазовья далеко на север и северо-восток.
Пермская группа включает в себя уже 23 селища и 5 городищ. Следует отметить, что городища располагаются на периферии группы, а все селища, кроме Плетнёвского и Дворцовая Слудка – внутри этой территории. В группировке селищ можно выделятся более компактные объединения поселений – микрорайоны. В пермской группе их образуют Заюрчимские I, II, IV, V, Кичановское II-V, Заосиновские I, IV-VI поселения. В итоге можно заключить, что возрастает концентрация поселений на небольших территориях (на раннем этапе выделяется только один микрорайон, который составляют Заюрчимские I, VI-VIII поселения).
Численность вятского населения в V-III вв. до н.э. резко сокращается. Единственная выделенная здесь группа – чепецкая, включающая в себя два селища (№278, 281) и пять городищ (№279, 280, 282-284). В устье р.Моломы расположено Скорняковское городище (№285), возможно связанное с чепецкой группой. Ситуация, сложившаяся на отрезке течения Вятки между устьями рек Пижмы и Шошмы, очень напоминает верхнекамскую: небольшое количество поселений расположены в нескольких десятках километров друг от друга. Отличие лишь в том, что на Вятке это сеть укреплённых поселений (в том числе, судя по материалам раскопок, населённые достаточно многочисленными коллективами Аргыжское и Буйское городища).
Оформление этих ананьинских поселений, начавшееся на раннем этапе культуры (VIII-VI вв. до н.э.), завершилось к V-IV вв. до н.э.
(см.выше : карты-схемы)
Прямо скажем, что - подобные представленным Д.С. Дерендяевым – карты-схемы составлены по всем регионам России (в итоге населенных античных пунктов России, включая античные протогорода, оказывается десятки тысяч), но они зачастую неизвестны широкому кругу читателей и пользователей информации. Нередко они не учитываются и специалистами. В итоге – выводы по многим историческим сюжетам явно оказываются недостаточно обоснованными.
На территории Прикамья в начале ХХ1 века известно более 100 ананьинских городищ. Отсутствие полного набора необходимых данных о части городищ вынудило Дерендяева не включать их в типологическую выборку. В исследовании использованы данные по 62 городищам. Для их систематизации были выбраны следующие признаки: топографическая приуроченность, форма площадки памятника, наличие оборонительных сооружений вдоль склона площадки поселения (укрепления со стороны поля подразумеваются), форма основного (напольного) ананьинского вала. Эти параметры выбраны, как наиболее точно отражающие оборонительную функцию городищ. Систематизация городищ по высоте расположения их площадок не проводилось в виду слишком широкого разброса этого показателя (от 5 до 140 м), что усложнило бы приведённую здесь типологическую схему. Тем не менее, значимость данного критерия требует учитывать его в более подробном исследовании.
Сведения о площади памятников не использованы как по той же причине, так и в связи с тем, что значительная часть городищ использовалась древним населением Прикамья как до, так и после ананьинского времени, а сведений о площади, заселённой именно в интересующее время зачастую нет. Этим страдают и тысячи других археологических памятников России.
В ходе исследования городища, прежде всего, были разделены на два типа (обозначены римскими цифрами), соответствующих топографической приуроченности поселения. Тип I объединяет мысовые городища, а тип II - расположенные на холмах. Выделено четыре формы городищенских площадок, отраженных в подтипах (обозначены буквами русского алфавита от А до Г): треугольные (подтип А), прямоугольные (подтип Б), трапециевидные (подтип В) и округлые, объединённые с овальными в один подтип Г. Подобное обнаруживается и в раннем средневековье.
См. план Изборска
Вместе с тем такое деление относительно условно, так как долговременное городище (даже на холме) неизбежно находилось рядом с каким-то – по возможности, крупным – водоемом (рекой, озером и т.п.).
Следующие использованные показатели касаются фортификационных сооружений ананьинских городищ. На сегодняшний день известны городища, оборонительные системы которых располагались вдоль склонов мысов (холмов). Это послужило основанием выделения двух видов (обозначены арабскими цифрами ) устройства фортификаций: с напольной стороны (вид 1); как с напольной, так и со стороны склонов (вид 2). Последней ступенью в нашей типологии являются подвиды (обозначены буквами латинского алфавита от A до D), отражающие форму основного вала: прямой (подвид A), дуговидный (подвид B), полукольцевой (подвид C), курганообразный (подвид D).
Абсолютное большинство ананьинских городищ, вошедших в выборку (61 из 62; 98,4%), занимают мысы, расположенные в устьях рек и ручьёв, между оврагами или представляющие останцы террас. Высота площадок мысовых городищ над уровнем поймы от 5 до 140 м, но обычно от 10 до 50 м. Калиновское городище единственное расположено на холме высотой 22 м. Но подобное известно как временам каменного века (особенно неолита) России, так и средневековью. Холмы и территории многих средневековых русских городов укладываются в указанные высоты (см.: схемы Г.Я.Мокеева).
По форме у городищ античности выделяются треугольные площадки. Их имеют 33 (53,2%) городища. Причём наиболее характерны они для бассейна Белой (8 из 13; 61,5%), а наименее – для бассейна Средней Камы (5 из 11; 45,5%), хотя количественно и здесь треугольные превосходят другие формы площадок.
Средневековые города Руси, развиваясь преимущественно от мысовых городищ или прибрежных холмов, при строительстве мощных укреплений изначальную «треугольность» местности старались как-то исправить.
См. выше схемы.
Далее у ананьинцев, да и у многих народов от Балтики до Тихого океана, в сторону уменьшения доли следуют формы площадок: прямоугольные (15; 24,2%), округлые (9; 14,5%), трапециевидные (5; 8,1%). И подобные формы площадок в тех или иных пропорциях встречаются во многих регионах мира.
По типу укреплений преобладают городища, защищённые только с напольной стороны (56; 90,3%). Лишь 6 укрпелённых поселений (9,7%) имеют фортификации вдоль склонов. Думается, такое соотношение двух видов городищ в нашей типологии является результатом слабой изученности их оборонительных систем, особенно располагавшихся вдоль склонов, о чем уже неоднократо говорилось (Борзунов В.А., Новиченков Н.Н.,1988; Борзунов В.А.,1997). И если уже известны городища, имевшие укрепления вдоль склонов , то есть основания предполагать наличие таких укреплений если не у всех, то хотя бы у части городищ, относящихся ныне к виду 1, то есть укреплённых только с напольной стороны.
По форме основных валов имеются следующие результаты. Самыми характерными в выборке являются прямые земляные насыпи (36; 58,1%). Больше всего их на Белой (11 из 13; 84,6%) и Средней Каме (9 из 11; 81,8%). Доля дуговидных валов составляет 27,4% (17 из 62) и наиболее характерны они для Нижней Камы (10 из 24; 41,7%). Курганообразные насыпи (8; 12,9%), в границах рассматриваемой нами территории, встречаются исключительно на Вятке, где составляют 57,1% (8 из 14) земляных укреплений всех рассмотренных городищ этого локального варианта ананьина. Полукольцевая насыпь встречена только у городища Алтен-Тау (1,6%).
Стоит отметить, что во всех, рассмотренных Д.С. Дерендяевым , локальных вариантах прикамского ананьина присутствуют лишь три типологические группы (типа) городищ: IА1A, IА1B, IГ1A. Суммарно их доля составляет 58,1% (36 из 62). Каждый из остальных 12 типов присутствует только в одном из локальных вариантов, кроме типа IБ1A, отмеченного в нижнекамском (5) и бельском (2) локальных вариантах.
Д.С. Дерендяев в заключении обратился к определению "идеального" типа ананьинского городища Прикамья, который представляет собой среднее арифметическое из наиболее часто встречающихся выбранных в начале исследования параметров. Для вятского локального варианта "идеальным" будет тип IА1D, для всех остальных - IА1A. Этот же тип наиболее характерен и для всего Прикамья (как количественно, так и "идеально"), что отмечено и диаграммами.
Планы городищ: треугольные (подтип А), прямоугольные (подтип Б), трапециевидные (подтип В) и округлые, объединённые с овальными в один подтип Г. Устройства фортификаций: с напольной стороны (вид 1); как с напольной, так и со стороны склонов (вид 2). Подвиды (обозначены буквами латинского алфавита от A до D), отражающие форму основного вала: прямой (подвид A), дуговидный (подвид B), полукольцевой (подвид C), курганообразный (подвид D).
Традиции ананьинских античных городищ отчасти продолжены позднеантичными и раннесредневековыми именьковскими городами. В настоящее время зафиксировано более четырехсот именьковских памятников, представленных городищами, селищами, могильниками и отдельными местонахождениями. Наибольшее количество именьковских памятников сосредоточено на территории Нижней Камы и прилегающих частях Волги.
Поселения именьковской культуры обычно располагаются группами-погостами, включающими иной раз по два городища и пять-шесть селищ. Такое расположение поселений, по-видимому, отражает сложные общественные отношения носителей именьковской культуры. Для устаревшей научной традиции - наиболее вероятно, что каждое из селищ оставлено сильно разросшейся патриархальной семьей - патронимией. Группа поселений могла быть связанной с родом, хотя еще ананьинцы являли полиэтничность.
Одним из основных видов памятников именьковской культуры являются городища, обычно занимающие мысы коренных террас. Племена именьковской культуры использовали городища раннего железного века ананьинской и азелинской культур (Троицко-Урайское I, Именьковское I, Кирюшкин городок и др.). С напольной стороны основная часть городищ ограждалась одним или несколькими валами и рвами, что известно как тысячи лет ранее, так и в средние века.
При исследовании поселений именьковской культуры выявлены остатки жилищ, сыродутных горнов для получения железа, мастерских для плавки меди и бронзы, изготовления посуды и другие объекты. Погребальный обряд населения характеризуется сжиганием умерших в полном одеянии на стороне, помещением остатков кремации в небольшие ямы, наличием в погребениях глиняных сосудов. Судя по остаткам, жженные кости из погребальных костров, а также вещи, побывавшие в огне, выбирались и ссыпались в могильную яму. На некоторых могильниках отмечены и случаи погребения с трупоположением, что говорит о контактах с населением других культур.
Вещевые материалы с памятников именьковского круга представлены остатками орудий труда, оружия, украшений, принадлежностей костюма и керамикой. Наибольшее количество находок составляет керамика, включающая глиняную посуду, лепные фигурки людей и животных, пряслица и другие предметы. Глиняная посуда в основном готовилась от руки. Отмечают находки десятков железных слабо изогнутых серпов с перпендикулярно загнутыми пяточками. На рабочем крае многих находок заметны следы зарубок. Данные формы серпов уходят истоками в эпоху бронзы Западной Европы. Близкие типы серпов зафиксированы на скифских, милоградских и юхновских памятниках, а также на зарубинецких, постзарубинецких памятниках и памятниках черняховской культуры.
Именьковские племена первыми в Среднем Поволжье перешли к пашенному земледелию с применением плугов с железными наконечниками - ральниками. На ряде поселений именьковской культуры найдены остатки зерна. Анализы этих находок показали, что изучаемое население высевало пшеницу, рожь, просо, овес, ячмень, горох. Уборка урожая велась железными серпами, а также косами-горбушами. Зерно хранилось в ямах-кладовках. Для размола зерна использовались ручные жернова. Обломки или целые жернова обнаружены на каждом поселении, подвергнутом значительным раскопкам. Второй не менее важной отраслью хозяйственной жизни племен именьковской культуры было домашнее скотоводство. Анализы костей животных, найденных в культурных слоях поселений показывает, что большинство остатков животных принадлежит домашним :видам.
Особое внимание исследователей, занимающихся материалами именьковской культуры, привлекает богатый и разнообразный вещевой материал, отражающий развитие железообрабатывающего производства. Металлографические анализы именьковских железных изделий показывают использование древними мастерами приемов многослойной кузнечной сварки, технологии наварки стального лезвия на железную основу с последующей термообработкой. По сравнению с предшествующими племенами на Нижней Каме носители именьковской культуры произвели серьезный сдвиг в развитии и обработке железных изделий. Археологи отмечают, что земледелие у племен Прикамья развивается под влиянием именьковской культуры. В этом отношении убедительны находки железных слабо изогнутых серпов с перпендикулярно загнутами пяточками, обнаруженных в погребениях Покровского и Петропавловского могильников. Первый из них относится к мазунинской культуре, второй - к верхнеутчанской.
Носители именьковской культуры активно контактировали с племенами турбаслинской культуры. Возможно, что какие-то группы именьковского населения, ушедшего на северо-восток своей территории (в низовья реки Белой), вливались в общины турбаслинских племен. Это подтверждают материалы Кушнаренковского могильника в низовьях реки Белой. Основная часть погребений этого могильника совершена по обряду ингумации, сопровождалась вещами (украшениями, принадлежностями костюма), остатками коней (череп и кости ног). Два погребения могильника совершены по обряду кремации. Остатки сожжения, как и на многих именьковских могильниках, были ссыпаны в небольшие ямы.
Отдельные группы верхнекамского населения уходили в районы расселения именьковских племен и сливались с ними. Так, например, находки керамики кушнаренковского типа были найдены на именьковских поселениях Нижней Камы (Тат-Сунчелеевское городище, I Щербетьское островное селище). На Нижней Каме и прилегающих частях Волги исследованы захоронения, близкие по обряду и вещам погребениям турбаслинской культуры (погребение у с. Новоселки на р. Свияге в Буинском районе, у с. Полянки в Спасском районе Татарстана, на могильнике именьковской культуры у с.Ташкирмень Лаишевского района в низовьях р.Меши, V Маклашеевском могильнике, Коминтерновском II могильнике в низовьях р.Дхтай). Рассматриваемые захоронения совершались обычно в глубоких ямах, характеризуются положением умерших головами на север. В засыпи некоторых захоронений встречаются остатки коней (черепа и кости нижнего отдела конечностей).
В могильных ямах обнаружено большое количество украшений и принадлежностей костюма, конской сбруи, оружия, а также типично именьковская керамика - плоскодонные лепные сосуды. По мнению исследователей, какая-то группа турбаслинского населения продвинулась на запад и влилась в среду именьковского населения и в ней растворилась. По-видимому, к этому кругу памятников относятся остатки богатого погребения, найденного в семидесятые годы в низовьях реки Ахтай, сопровождающегося остатками коня (череп и кости нижнего отдела конечностей), остатками литых серебряных широких накладок и наконечников пояса геральдического стиля с прорезями, аналогичных находкам из Арцыбашевских курганов, железным мечом, стременем с длинной пластиной, плоской подножкой и другими предметами, относящимися к концу VII в.
В последние годы большинство исследователей связывает происхождение именьковской культуры с носителями культур Поднепровья и Северного Причерноморья - пшеворской, зарубинецкой, черняховской. Археологически сходство проявляется в конструкции и планировке жилищ, в керамике, погребальном обряде, связанном с кремацией и помещением ее остатков в небольшие ямы; хозяйственном комплексе, включающем пашенное земледелие и домашнее скотоводство. После походов гуннов прекратила существование черняховская культура. Часть ее носителей ушла на восток. Могильники и поселения, близкие именьковским, зафиксированы в последние годы в левобережье р. Дон.
По мнению ряда исследователей, что отметил и П.Н.Старостин, население именьковской культуры отошло в VII в. на запад в днепро-донецкое междуречье и явилось основой волынцевской культуры. В отношении этнической принадлежности носителей именьковской культуры ныне большинство специалистов считает их протославянами.
Собранные к настоящему времени материалы по именьковской культуре Среднего Поволжья дают все основания утверждать, что ее формирование происходило в результате миграций населения сначала из пшеворской среды Волыни и Поднестровья, а затем в условиях гуннского нашествия из Черняховского ареала. В результате на рубеже IV и V вв. в землях Среднего Поволжья образовался крупный массив славянского населения
Исследователи давно обратили внимание на близость керамики и могильников именьковской и волынцевской культур. Сопоставление обрядности и глиняной посуды Рождественского могильника, принадлежащего к именьковской культуре, с материалами Волынцевских могильника и поселения, произведенное А.П.Смирновым, стало основанием для предположения о родственности населения Волго-Камья и Среднего Поднепровья [17]. О.А.Щеглова, анализируя волынцевские древности, отмечала, что поиски прототипа характерного для них горшка с вертикальным высоким венчиком «уводят в именьковскую культуру VII в.» Специальное сравнительное сопоставление волынцевских и именьковских древностей выявляет идентичность почти во всех деталях. Волынцевская глиняная посуда, не продолжавшая местные традиции, по своим формам и фактуре теста вполне может быть выведена из именьковской.
Восточная Европа (1 – 5, 5 – 8 вв. н.э.) по представлениям авторов Национального атласа России. Т.1. http://www.national-atlas.ru/dvd/16.html
Общий ареал именьковской культуры охватывал средневолжские земли от нижней Камы на севере до Самарской луки на юге и от среднего течения Суры на западе до реки Ик на востоке. К настоящему времени здесь выявлено свыше 600 именьковских поселений и могильников. И большинство их прекращает функционирование около рубежа VII и VIII вв. На вопрос, что же заставило именьковское население оставить эти довольно плодородные земли, ответить для некоторых исследователей нетрудно - нашествие кочевых орд. А если арабских завоевателей ?! http://slavanthro.fastbb.ru/re.pl?-00000098-000-20-0-0-0-1
Именьковская культура была выделена лишь в 1954 году Н.Ф.Калининым под названием восточно-буртасской с ореалом в западной части Татарстана. В 1959 году общность получила от В.Ф. Генинга свое современное наименование по именьковскому городищу. В 1964 году П.Н Старостин причислил к ней памятники средней Суры. Позднее их стали выделять в локальный вариант. А.П. Смирнов, А.М. Ефимова считали именьковскую культуру поздне - городецкой как финно - угорской. В тех же 50 годах точка зрения о волжско - финском характере сурских памятников первого тысячелетия нашей эры придерживался П.Д. Степанов, назвавший их древне-мордовскими. А.П. Смирнов и Н.В. Трубникова отнесли их позднему этапу городецкой культуры и приписали к волжско-финским племенам. В 60-х годах в связи с накоплением материала Генинг высказался за тюрко-язычность именьковцев.
А.П. Степанов отождествил их с угро-мадьярами, признав принадлежность сурской группы к именьковской культуре. Старостин рассматривал ее как общность, сложившуюся из двух компонентов, главного тюрского и второстепенного финско-угорского. С новой гипотезой о генетической связи между зарубежной и именьковской культурами выступила в 1981 году Г.И. Матвеева. Смирновым отмечена близость именьковского могильника к славянскому Волынцевскому VII-VIII в.в в Сумской области. Совпадают особенности погребального ритуала, форма сосудов. Рождественский могильник мог принадлежать славянам. . Ульяновский археолог Г.Б. Буров считает допустимым говорить о славянском компоненте в составе оседлого населения именьковского этноса. Ю.А. Семыкин- археолог УГПУ придерживается гипотезы о славянской этнической принадлежности этих племен. Хронология именьковской культуры в Приказанье разрабатывалась Н.Ф.Калининым, П.Н. Старостиным, А.Д. Степановым. Н.Ф. Калинин вел речь о VI-VIIв.в., В.Ф. Генинг о VI-IXв.в. Старостин считал, что культура существовала с III-в.в. по VIII в. А.Д.Степанов начальной датой Сурской именьковской культуры выделял VI-VIIв.в., а конечной VI-IXв.в. Г.Б. Буров констатирует, что основные именьковские памятники с дотирующимися предметами укладываются в рамки V-VI в.в.
Славянские культуры 1 тыс. н.э. (по В.В.Седову).
У именьковских племен были укрепленные городища и открытые селища. Они располагались обычно группами: вокруг одного городища группировались несколько селений как бы гнездами. Это обеспечивало безопасность населения во время набегов., т.к. обитатели селищ могли укрыться за валами и рвами городища. Примером таких гнезд может служить группа селищ вокруг Старомайнского городища, а также городище "Чертов городок" с тремя селищами недалеко от села Кременки в Старомайнском районе, городище Малая Кондрать и группа селищ в Карсунском районе. И селища и городища содержат, как правило, довольно насыщенно и мощный слой свидетельствующий о прочности оседлости.
На поселении выявлены следы жилищ, которые видимо были наземными, срубными, но основания их были несколько углубленными в материк, от 0,3 до 1м. Прослежены котлованы этих жилищ размером 4x5, 5x5, 6x6 м. На дне котлована всегда имеются пятна от очагов и развалов глиняных печей, размещавшихся обычно в деревянных ящиках. Иногда в центре жилищного углубления можно обнаружить следы столба, который выдерживал кровлю жилища. Вокруг жилища располагаются хозяйственные ямы, где хранили зерно, корнеплоды, мясо, рыбу и т.д.
Находки на городищах, селищах орудий труда позволяют восстановить экономику именьковских племен. Основой их хозяйства было пашенное земледелие. На поселениях встречаются железные сошники. Предки именьковских племен - племена зарубецкой культуры - с пашенным земледелием были знакомы, а у племен черняховской культуры оно было уже развито. Кроме сошников встречаются косы - горбуши, серпы, мотыги, лесорубные топоры, с помощью которых рассчитали от лесов площади для посевов. Нередки находки зерен пшеницы, просо, риса, овса, ячменя, гороха.
Второй важной отраслью было скотоводство, заливные луга обеспечивали кормом стада скота. Судя по находкам костей, племена именьковской культуры разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, свиней. На это указывают находки костей животных. Подсобное значение имели охота, рыболовство и собирательство. Мы находили костяные наконечники стрел для охоты на пушных зверей, рыболовные крючки, грузила для сетей.
Важную роль в экономике именьковских племен играли различные промыслы, ремесла и производства. Значительных успехов именьковцы достигли в металлургии и металлообработке - как цветной, так и в черной. Для получения железа использовали болотные и луговые руды Среднего Поволжья и Прикамья и эксплуатировали сырорудные горны двух типов: шахтовые (подземные) печи с естественным воздушным дутьем и наземные горны с искусственным дутьем.
Металлургия и кузнечное производство у именьковцев достигли высокого уровня развития, который был намного выше, чем у соседних финно-угорских прикамско-приуральских народов. Кузнецы прекрасно усвоили прием кузнечной сварки и часто применяли термическую обработку стали. О высоком уровне железо обработки можно судить по большому количеству разнообразных железных и бронзовых изделий.
Керамическое производство очевидно было домашним делом именьковских женщин. Вся керамика этой культуры лепная и отличается шершавой и бугристой грубой поверхностью, что было результатом наличия в глиняном тесте шамота - дробленных фрагментов старых сосудов. Наиболее часто встречаются горшковидные сосуды, реже - чашевидные. Иногда встречаются миниатюрные сосудики, пряслица, встречаются фрагменты крышек от сосудов - "лепешечники". Большинство именьковской посуды не имеет орнамента, лишь некоторые украшены насечками или защипами по венчику.
О развитии прядения и ткачества свидетельствуют находки пряслиц. Иногда пряслица украшали загадочными знаками, свастиками и другими рисунками.В быту и хозяйстве именьковцев важную роль играли резные изделия из кости. Косторезное производство было довольно высоко развито. Часто встречаются костяные гребни, проколки, наконечники стрел, а иногда высокохудожественные изделия. Примером такой поделки может являться фигурка какого-то животного с Красноречинского -IV поселения в Старомайнском районе.
Племена именьковской культуры поддерживали связи с соседними финно-угорскими племенами, а также с более отдаленными областями. Большой интерес представляют находки иранских монет. Судя по уровню хозяйства, а также принимая во внимание малые размеры жилищ племен этой культуры, можно предположить, что у них выделялись малые семьи, ведущие индивидуальное хозяйство, а обитатели каждого поселения составляли соседскую общину.
См. выше: Именьковские городища на территории современного Татарстана
http://www.tataroved.ru/images/docs/book/atlas/c9k.jpg
Знания о религиозных представлениях именьковских племен пока еще ограничены. Археологами исследованы святилища и культовые постройки, найдены фигурки идолов в виде человека из бронзы. Ритуальное значение, очевидно, имели глиняные фигурки животных и людей, так называемые, круглые "хлебцы", металлические антропоморфные фигурки, литые солярные фигурки в виде колец с выпуклинами. Хоронила именьковцы своих умерших в небольших ямах треугольной , овальной, или круглой формы, не воздвигая над ними курганов. Перед погребением покойников сжигали на погребальных кострах в парадной одежде с украшениями. После этого пепел и кости, отчищенные от углей и золы, помещали в яму. Рядом с костями ставили посуду от одного до семи, иногда клали украшения, орудия труда. Многие из них несут следы пребывания в огне.
Одним из интереснейших памятников именьковской культуры является городище "Чертов городок" в Старомайнском районе Ульяновской области. Оно находится в 5 км к югу от села Кременки на левом берегу Волги (Куйбышевского водохранилища). Городище занимает мыс, с трех сторон омываемый водами водохранилища, а в средневековье под городищем протекала река Урень, ныне поглощенная водохранилищем.
В течение 5 лет на городище были проведены довольно значительные археологические исследования и было установлено, что впервые люди появились на нем еще в энеолитическую эпоху примерно в III тыс. до н.э. Именьковская культура прекратила свое существование в конце VII века нашей эры. Её исчезновение связано с приходом новых групп населения с юга. Появление из Поволжья в конце VII в., видимо обусловлено усилением хазарского влияния в степях Нижнего Поволжья, Приазовья и Причерноморья. Первая волна этого проникновения зафиксирована археологическим путем, благодаря открытию курганских могильников типа Новеньковского в Самарской области. Считается, что большинство поселений там погибло от булгар в конце VII века, хотя это могло быть и результатом похода арабских войск Мервана в 737 году.
В это время прекратили существование и поселения в более северных районах распространения этой культуры. Вопрос о дальнейших судьбах племен именьковской культуры довольно сложен. Часть ее под натиском чужих племен покинуло Поволжье Возможно, они ушли на запад, на левобережье Днепра, где жили родственные по происхождению племена. В VIII веке там появилась группа памятников - Волынцевских племен. У Волынцевских племен был близко к именьковскому обряду трупосожжения, очень близка к именьковской керамике. Часть именьковского населения видимо не покинуло Среднее Поволжье и быстро смешалось с пришедшими с юга булгарскими племенами. А часть была переселена арабами южнее Кавказа.
Статья «Планы городов Руси» (Г.Я. Мокеев, А.С. Щенков) достойна быть на сайте «Русского города», а попала она лишь на сайт города Обнинска.
О планировке русских городов 1Х–XV вв. – по мнению авторов - можно судить по сумме источников: материальным остаткам, сохранившимся на поверхности земли (древние сооружения, валы или их фрагменты), данным археологических раскопок и поздним чертежам XVIII в., зафиксировавшим планировку древних городов до их реконструкции по регулярным планам.
Это в целом уже общеизвестная история. А вот античные и раннесредневековые традиции в истории отечественного градостроительства упорно неизвестны подавляющему большинству россиян и немалому числу специалистов.
Доколе ?!