Второй Год

       


Январь

Январь. Я рвань, босяк, изгой.
Я черный крест на белом поле.
Я - опрокинутый пургой -
Пал навзничь - и не встану боле.

Нет сил. Нет воли. Веры - нет.
Все кончено. Я коченею.
И этот белый-белый свет
Слепит - отчаянья чернее.

Почти насквозь, уже навзрыд
Звериным ревом жалость рвется.
Я погребен. Я позабыт.
Никто на боль не отзовется.

Мороз свернет меня кольцом.
Скуля от страха, тихо сгину,
В горячий снег уткнув лицо
И небесам подставив спину.


Февраль


Мне мнилось - я умер.
Мне снилось - я жил.
Я жив, если это не шутка.
Бесформенным студнем сознанье дрожит -
Попалось впросак промежутка.

Я - между.
Я жду без особых надежд,
Без жадности, жара, восторга
Минуты, когда, сквозь разверстую брешь,
Зардеет светило с Востока.

Но день не приходит.
И ночь - не ушла.
Я маюсь, томлюсь, изнываю.
Мне душно.
Бесстрастьем исходит душа
И я ей  - тоскливо - внимаю.

Февраль, для чего ты меня воскресил,
Коль не дал надежды для страсти?
Жизнь требует рвенья, упорства и сил -
Я все безвозвратно истратил.

Твой снег вперемежку с колючим дождем,
И ветер, и морось, и слякоть…
День кажется ночью, ночь кажется днем.
Не плачу, но хочется плакать.

Я жизнь принимаю, как принял бы смерть,
Без жертвы геройской, а - кротко.
Быть может смогу я когда-то суметь…
Быть может - хоть что-то, хоть кто-то…

         
Март

«Облака плывут, облака…»
Галич

Облака  плывут, облака -
Белоснежных фрегатов армада -
Над унылой равниною Марта,
Где ничто не проснулось пока.

Время встало, застыли века.
Миг безмолвья - ни звука, ни вздоха.
Я стою, ошалев от восторга, -
Облака плывут, облака!

Им одним эта тяжесть легка,
Им одним эта ноша - не иго.
Снова новость и снова интрига.
Облака плывут. Облака!

Облака плывут, облака,
Возбуждая напором движенья
Ворох мыслей и воображенье,
Боль надежды, что сладко-горька.

Облака плывут, облака…
Дрожь броженья. Озноб сквозняка.


Апрель



Как будто омыта в купели
Живительной влагою вешней,
Душа воскресает в Апреле
Для жизни смиренно-безгрешной.

Былые обиды прощая,
Жить легче без злобы и - проще.
Все блещет вокруг, обещая,
Что канули горести в прошлом.

Все стало светло и прозрачно
В пленительном этом Апреле.
И краски ложатся так смачно,
Слагаясь в этюд акварели.

Здесь охра смешались и сурик,
Поспешно наметив детали,
Здесь яркая зелень в лазури
Одела души вертикали.

Здесь так непонятны запреты,
Здесь так неуместны проклятья,
Здесь так беззаботны обеты
И так непорочны - объятья.


Май


«Люблю грозу в начале мая…»
Тютчев


Люблю грозу в начале Мая,
Когда в разгар дневных чудес,
Змеиной шкурою сверкая,
Блистают молнии с небес.

Качнутся шатко неба своды
От канонады громовой,
И встанут хлынувшие воды
Прозрачно-мутною стеной.

Смятенья первые минуты
И бестолковой суеты,
Пока в толпе, как парашюты,
Вдруг не захлопают зонты.

И ты идешь в толпе навстречу,
В алмазах майского дождя.
И я пройду. И не замечу
Судьбы улыбчивой - тебя.

Июнь

Стекали капельки стекла
с упругих листьев.
Петляя, за собой влекла
тропинка лисья.

Дождь серебро метал икрой,
взрыхляя хвою.
Вдруг охрой брызнуло меж крон
и синевою.

Лес пел еще, упрям и юн,
вилял под ливнем,
но небо вырядил июнь
хвостом павлиньим.

Сверкнула запоздало с пихт
одна, другая -
и лес торжественно затих,
благоухая.

И лилось золото с небес
мертвящим лаком.
И соловьиным горлом лес
навзрыд заплакал.

Июль

Солнце жалится, злое,
Золотою пчелой.
Задыхаясь от зноя,
Город кружит юлой.
В этом вихре горячем
Мчатся плоти, как пыль,
Свой порочный не пряча
Озабоченный пыл.
Девы - словно наяды:
Так наряды легки.
Похотливые взгляды
Расставляют силки.
Жажда - капелькой пота
На припухшей губе -
Грубо манит кого-то
Подчиниться судьбе.
Этот полдень без тени -
Страсти голый каркас.
Этот хаос - хотений
Возбуждающий вальс.
Это - искра на грани,
Это - крик на краю,
Это - плоти сакральный
Зов в бесполом раю.
То, что станет постыдным
И свершится судом,
Жгучей серой осыпав
Беззаботный Содом.


Август

Низко над морем плывут облака.
          Сумрак багровый.
За горизонт зацепился закат
           Ржавой короной.
Рыжая бухта. Красный оскал
           Скал раскаленных.
Шелест колючек. Хрупкость песка
           С коркой соленой.
Ночь раскрывает - бдительный Аргус -
           Звездные очи.
Трон уступает царственный Август
           Цезарям прочим.
Море затихло, сморено снами,
           С чуткостью зверя.
Мерно меж волнами и валунами
            Мелится Время.

Сентябрь

Вскочить в седло - и унестись в поля!
Ворваться в рощи дерзко и разбойно.
И свиснуть лихо в небо Сентября -
Где все еще лазурно и спокойно.

Охота мне! Я ныне - на коне!
Я больше не писец, не жнец, не плотник…
Я ныне волен волею вполне,
Я - покоритель, следопыт, охотник!

Попутчика ищу я, - не врага, -
Чтоб с ним вломиться в яростную осень.
Уже ревут серебряно рога
В глухой чащобе озверелым лосем.

И бьет копытом, с места рвется конь -
И кружит хищно выпущенный сокол -
И скоро засвистит стрела вдогон -
И оросит закат кровавым соком!..


Октябрь

Был полон неосознанных надежд,
в толпу вступив веселым самозванцем,
невежествен, но мужественно свеж
в библейском этом мире, - мне 17…

Шел напролом, не думая петлять,
сквозь локти, кулаки, тычки, проклятья,
влюблялся ошалело - в 25 -
и рвал навек тетради и объятья…

Глотал слюну у ряженых витрин,
угрюмо примеряясь к жизни новой, -
и от креста отрекся в 33,
в ломбарде заложив венок терновый…

Сбежал навек от Муз, Харит, Камен,
друзей, подруг, зажил анахоретом -
и встретил в одиночестве акмэ,
служа сурово собственным запретам…

Тревожно влажен воздух Октября.
Рвет листья ветер и куда-то движет…
Я слишком долго прожил не любя.
Жил без надежды, но зачем-то выжил.

Я стал пуглив, неловок, неумел,
Живя в неволе, я лишился воли.
Так долго я молчание терпел,
Что петь слова мучительно - до боли.

Но осень  мне напомнила весну,
расцвет я вижу в красках увяданья…

Что ж, я, пожалуй, все-таки рискну
Вас пригласить на позднее свиданье.



Хариты - у греков, богини красоты и веселья.
Камены - у греков, богини наук и искусств.
Акмэ - у греков, юбилей сорокалетия, время наивысшей духовной и физической зрелости.
Анахорет - у греков, отшельник.

Ноябрь

Я хотел бы прижать тебя нежно,
Задержав, словно время, дыханье…
Отчего же так глупо-небрежно
Я шутить продолжаю нахально?

Между нами всего-то полшага,
Между нами лишь воздух прозрачный…
Боже мой, как ужасно и жалко
Что пустые слова что-то значат!

Ты ведь все понимаешь - я вижу,
Ты ведь страстно желаешь того же.
Потому и придвинулась ближе -
Только брови нахмурила строже.

Столько муки и столько укора
В этой деланной мертвой улыбке!..
Век готова стоять ты покорно,
Не сдавая надежду ошибке.

Рухнет глыбою в вечность мгновенье,
Вслед листва заструится неспешно -
Вдруг иссякнет мое вдохновенье
От твоей молчаливой усмешки.

И пойдем мы старинной аллеей,
По листве, нескончаемым кругом,
И от дерзости явной шалея,
Ты возьмешь меня робко под руку.


Декабрь

Затяжка жадная, расчетливый глоток…
Выстраивая мысли величаво,
В который раз я подвожу итог
Чертой под прошлым, чтоб начать сначала.

Не парус опыт прошлого, - балласт, -
Коль давит грузом промахов досадных.
Как не хитри, не сходится баланс
И в минусе безжалостном остаток.

И я хитрить не буду - не хочу!
Ведь невозможно оправдаться ложью.
Всю жизнь и без того долги плачу -
И жизни остаюсь все больше должен.

Мы все - с рожденья - жизни должники,
И этот дар столь щедр, велик и пышен,
Что невозможно возвратить долги -
Их даже смерть совсем не сразу спишет.

В нас мир ушедший памятью живет,
Бесславным гулом, величавым эхом,
То плачем ветра души наши рвет,
То вдруг с небес прохладным хлынет смехом.

Сквозь тысячи зеркал отражены,
Рассеянны во всем живущем души
Тех, кто ушел, все тех, кого должны
Мы сквозь себя нести векам грядущим.

Я должен всем, и всюду, и всему -
За вздох, за блеск, касанья, ароматы,
За все, чем жил, чем этот миг живу,
Чем буду жить до вечности - расплаты.

И году жизни подводя итог,
Надеюсь, вопреки жестокой смете,
Что буду жить меж этих хрупких строк
Хоть день, хоть миг - для вас - за гранью смерти.