Оце корова!

Марфа Звонарёва
       О, Баядера ! О прекрасный цветок !
       Однажды встретив, позабыть я не смог...

       Из арии Раджами оперетты
       Имре Кальмана «Баядера»


Дружить Ленка умела, теперь об этом можно сказать с уверенностью, поскольку среди ее подруг сохранились такие, с которыми она знакома почти тридцать, а то и более сорока лет. Будет время и об этом еще расскажем. А сейчас - о самой близкой подруге – Тамаре,Томке.
Познакомились они первого сентября, когда их, первоклашек, посадили вместе за первую парту у окна. Девочка была беленькая, чистенькая и очень застенчивая – при любом знаке внимания она мгновенно густо краснела и опускала голову. Нужно сказать, что с того самого времени прошло не мало лет, но эта милая особенность сохранилась у неё до сих пор. Правда теперь надо немного постараться, чтобы лицо ленкиной подруги залил румянец, но это происходит не так уж редко.Причудливый сценарий их жизней,при всей разности,все же позволил постоянно держать друг друга в поле зрения, переписываться, перезваниваться и ,при первой же возможности, - встречаться. Ни расстояния, ни размолвки, ни родители, ни мужья, ни дети не смогли разорвать их более чем сорокалетнюю связь. Сколько всего было! Впору писать роман. Вот вам лишь одна его страница.
       Главная цель закадычных подруг - никогда не разлучаться, именно на это надеялась Ленка, когда ей в голову пришла мысль: познакомить Томку со своим родственником,который, окончив МАИ, был отправлен служить под Ленинград, в Пушкин. Сказано, сделано. На зимних студенческих каникулах девчонки собрались в путь. Поездка в Ленинград, теперишний С-Петербург,всегда считалась необходимым атрибутом культурного человека. Эрмитаж, Русский музей, Петропавловка, Мариинка ( тогда Кировский), БДТ,пригороды, острова, набережные, мосты...все это Ленка рассмотрит и оценит позже, когда город примет ее в свои объятья : одарит бескорыстной дружбой,восторгом творческого наслаждения, авантюрными приключениями. А в тот, первый приезд, поселились они в Пушкине, в Екатерининском дворце. Сегодня в это трудно поверить, но в семидесятые годы часть дворца использовалась в качестве гостиницы, где , как в Доме колхозника, рядами стояли простые железные кровати (называемые в просторечии койками) по шесть-восемь в комнате, а удобства предлагались на этаже.
       Наши путешественницы располагали всего двумя вечерами, которые могли провести в обществе новоиспеченного офицера, так как днем он находился на службе, а девушки старательно посещали экскурсии.Было решено потратить драгоценное вечернее время на посещение театров. Однако, купить билеты на оба вечера удалось только в один и тот же театр - Музыкальной комедии, о чем, впрочем, в последствие они ни разу не пожалели. Первый выход пришелся на пятницу. Войдя в фойе, они сразу же почувствовали необычную атмосферу, объяснявшуюся тем, что один из ведущих артистов театра отмечал двойной юбилей – шестидесятилетие со дня рождения и сорокалетие творческой деятельности. Для бенефиса была выбрана «Сорочинская ярмарка ». Приподнятое настроение артистов живо передалось зрительному залу,и спектакль прошел удивительно легко,весело и празднично. После каждого действия на сцену выносили букеты и корзины цветов, а каждое появление юбиляра встречали криками «Браво !». Причем, это были не только старания клаки* – весь зал вторил ей с воодушевлением. Ленка возвращалась в царские покои в прекрасном настроении : как будто все складывалось как нельзя лучше – Томка с родственником,по всем признакам, друг другу приглянулись, шли под руку, оживленно беседуя, и она, приотстав, еще раз мысленно проживая гоголевский сюжет, мурлыкала понравившуюся тему из оперетки. На субботу Ленка возлагала еще большие надежды , ведь предстояла встреча с одним из лучших творений ее любимого Кальмана – Баядерой. Понравился девушке и сам театр, расположенный в центре Ленинграда, на Итальянской улице, на одной из красивейших и старейших площадей – площади Искусств,созданной гением итальянского зодчего Карло России. Театр соседствовал с Филармонией, Гранд-Отелем «Европа», музеем художника И. Бродского, Театром оперы и балета, Русским музеем и Музеем этнографии. Его интерьеры были уютными, нарядными и изысканными, хотя и несколько эклектичными, поскольку носили отпечатки самых различных архитектурных стилей. Так, знаменитую трех маршевую лестницу и гостиные-фойе с прихотливыми узорами лепки, вкраплениями живописи и бронзы, можно было смело отнести к стилю рококо.В отделке фойе, размещенного над входом в театр, преобладали элементы эпохи итальянского Возрождения. Одно фойе было специально перестроено под грот, что стало модным в начале XX века.Его стены были выложены необработанным камнем, в расщелинах которого скрывались разноцветные электрические лампочки,а в маленькие водоемы, расположенные по углам грота, поступала, подсвеченная ими, вода. Именно это чудесное фойе было превращено в театральный буфет.Чего только не было на столиках этого буфета, покрытых белоснежными скатертями : всевозможные бутерброды – с сырокопченой колбаской, красной и черной икрой, белой и красной рыбкой, сыром и шпротами; пирожные – слоёные с яблоками и кремом,песочные с миндалем, бисквитные, со взбитыми сливками, с заварным кремом, корзиночки с ягодами. В центре столов стояли красивые вазы с фруктами : виноградом, яблоками, грушами, сливами, мандаринами и апельсинами. Графины заполнял сок , а запотевшие бутылки – минеральная вода «Боржоми» и пиво «Жигулевское» и «Московское». В наше время никого таким изобилием не удивишь,а в семидесятые годы это было похоже на сказку. Впрочем,могу поспорить, в буфете любого сегодняшнего театра вы не найдете белых крахмальных скатертей на столах и, уж конечно, прежде чем выпить стакан разбавленного сока, вам придется отстоять длиннющую очередь, ничуть не меньшую, чем для тех, кто решил вымыть в театре руки. А в том удивительном буфете публика просто неспешно занимала места за столиками, ела и пила и тут же рассчитывалась с симпатичными девушками в белых фартучках и белых же накрахмаленных наколках. Таким образом, воспоминание о буфете делало предстоящий вечер еще более желанным.
       Раздевшись и купив программки, театралы направились в зрительный зал. Ах, как люблю я эти несколько минут перед началом волшебного действа ! Зал постепенно наполняется людьми и ровным гулом, в нем еще прохладно, даже холодновато,из оркестровой ямы доносится какофония звуков – идет настройка инструментов, можно спокойно занять свое место и, запрокинув голову, рассматривать на потолке прекрасную люстру или великолепную живопись. Ленка нашла свое место в седьмом ряду партера ( она сидела отдельно от ребят, что должно было также способствовать их сближению ),уютно устроилась в бархатном кресле и стала наслаждаться. Однако долго делать это ей не пришлось.Рядом шумно плюхнулся солидный мужчина. Он достал носовой платок и стал, кряхтя , промокать потный затылок, затем повернулся всем телом к Ленке , и ее обдало густое облако ядреного чесночного запаха. «Якый гарный тэатр !»,- сказал мужчина, и запах стал просто невыносим. Ленка поспешно кивнула и сделала вид, что внимательно изучает программку. Она действительно стала читать. Но что это? Напротив каждого действующего лица было напечатано по три фамилии
( театр имел аж три состава !), но ни одна из них не была отмечена на этот спектакль. Простым карандашом, наспех, напротив Баядеры, Раджами и других персонажей были написаны фамилии неизвестных артистов. Догадавшись, что все три состава,видимо,приняли активное участие во вчерашнем банкете, Ленка стала ждать появления «карандашных» дублеров.Поняв, что обзавестись собеседником ему не удастся, сосед поудобнее устроился в мягком кресле и вскоре сладко спал , вдыхая воздух искусства и выдыхая чесночный «аромат».
       Раджами был вполне хорош, он даже попадал практически во все ноты, игравшего на автопилоте оркестра, а , может быть , оркестру вчера наливали через раз ? Вот, наконец, и выход Баядеры – чудесной юной девушки, прекрасной как лотос на утренней заре, тоненькой и гибкой как благоуханный туласи** с далекой родины Раджами.В полумраке,под чарующую музыку выплыла она, закутанная в легкую струящуюся накидку. Вспыхнул яркий свет, ткань упала к ногам прелестницы, оставив ее в сверкающем бикини. Зал ахнул! На сцене, в ярких лучах софитов, стоял огромный пупс. Более точного слова для определения подобрать трудно, поскольку бальзаковского возраста матрона имела розовенькую кожу, бесчисленные складки и складочки на животе, шее, лице, перевязочки как у младенца на руках и ногах, круглый капризный ротик, выпуклые голубые глазенки, а на голове - соломенного цвета перманент. В зале повисла мертвая тишина, только слышалось сладкое сопение украинского гостя. Баядера запела. Думаю, вам когда-нибудь случалось выдавливать из использованного тюбика зубную пасту – все закончилось, ничего не осталось, а очень нужно...Зал ошарашено молчал. Спасибо клаке – старалась вовсю, видимо, пришлось поднять на ноги всех родственников, друзей и знакомых, которые теперь, не жалея ладошек и голосов, спасали положение. Так или иначе спектакль подходил к концу. Вот и сцена бала , во время которого, махнув рукой на все условности, Раджами , наконец, сделал своей юной избраннице предложение. Счастливая возлюбленная ликует, кружась в вальсе. Нужно сказать, что за происходящим внимательно и с нарастающим удивлением наблюдал,уже проснувшийся в эту пору, любитель чеснока. На сцене никого кроме Баядеры не было, только несколько легких скамеечек из папье-маше на изящных витых ножках. Видимо , не в силах справиться с охватившей ее радостью,танцуя, девушка задела бедром ближайшую к оркестровой яме скамейку, которая , дважды перевернувшись, упала вниз. Последовал глухой удар , затем сдавленное «Ой!», и после гнетущей паузы, в звенящей тишине раздался зычный голос Ленкиного соседа :« Оце корова!». И тут зал грохнул !!! Наконец-то прорвалась плотина тактичности и воспитанности, удерживавшая публику от проявления истинных эмоций и чувств.Не обращая внимания на потекшую тушь и слетевшие очки, от души, во весь голос , гоготали, случайно попавшие на представление, гости Ленинграда, захлебываясь отрывалась молодежь, вытирая глаза чистенькими кружевными платочками, застенчиво смеялись старушки-театралки, обнявшись буквально рыдали от смеха  завсегдатаи оперетты.
       Расходилась публика довольная до крайности : ну когда еще, скажите на милость, за те же деньги удастся насладиться божественным Кальманом да еще и нахохотаться не меньше, чем на концерте Райкина ?
       ... У Томки с родственником все шло хорошо, но до конца так и не сладилось.Уж теперь и не припомнить по какой причине инженер по обслуживанию самолетов так и не стал главным в жизни Ленкиной подруги. Зато главным в ее жизни стал летчик, но это – уже совсем другая история.


*  Клака – группа подставных зрителей, их нанимают для создания искусственного успеха либо провала артиста или целого спектакля.
** Туласи - многолетнее растение или кустарник родом из Индии с тонким чарующим запахом, зелёного или фиолетового цвета.