Черемуховые холода наступили так же внезапно, как и все в жизни. Вроде бы ты к ним готовишься, заранее знаешь, что в начале мая они обязательно наступят, но, видно, так уж устроен человек, что в случившееся верит с трудом. «Не может быть! Вчера была такая жара! Народ в шортах ходил, и надо же, сегодня хоть пальто надевай или куртку…» Холодно, промозгло, дует северный пронизывающий ветер и вот-вот снег пойдет. А на деревьях бушует зимняя сказка: белым бело от распустившейся черемухи, вишни в садах и скверах города. Пьянящий запах черемухи висит над городом. Красота неописуемая, но холод все дело портит, и как-то неуютно становится вокруг.
«Все также, как и в жизни», - подумалось Ивану Сергеевичу Медунову, когда он вышел из дому после очередной ссоры с женой. На душе было скверно, скреблись, как в народе говорят, кошки. Плохо ему было так, что, сев на скамью в скверике, он стал думать: а не пойти ли выпить где-нибудь крепкого? Но переборол себя. Не любитель он Бахуса. Как бы его дела ни складывались, хорошо или плохо, Иван Сергеевич приучил себя к правилу: не пить.
Разгоряченный, весь доведенный до кипения, Иван Сергеевич не замечал ни холодного ветра, ни снежинок из лепестков черемухи, едва слышно падающих вокруг него. Он весь был поглощен только что отзвучавшей ссорой. Собственно, домашние перебранки бывают в каждой семье, ничего удивительного в этом нет. Но то, что происходило в последнее время в семье Медуновых, особый разговор. Казалось бы, у них все должно быть хорошо: солидные люди, уже в возрасте, с хорошим заработком… Но вот покоя не было. «И все из-за жены», - подумал Иван Сергеевич. Он мысленно перенесся в их отношения с женой.
Его жена, Дарья Ивановна, вносила нервотрепку и сумятицу куда бы ни приходила. Делала она это не со злобы или от плохого умысла, а просто у нее так получалось. Причем чаще всего она хотела как раз наоборот, чтобы все было хорошо. Вот это желание сделать лучше, чем она может, и приносило несчастье окружающим. Сам же Иван Сергеевич, серьезный пожилой мужчина лет пятидесяти, не мог ничего поделать с женой. Еще с молодости все ее способности навредить желая добра как-то нивелировались. Многие их друзья принимали поступки жены Ивана Сергеевича за неудавшуюся шутку, и не особенно переживали: молодо-зелено. Подумаешь, не то сказала, не то сделала…
С возрастом Дарья Ивановна вообще перестала следить за собой и ее вмешательство приобрело патологическую страсть. Не было ни одного серьезного дела у ее близких или родных, а иногда и просто знакомых, чтобы она не вмешалась со своим видением «добра». По существу Дарья Ивановна была несчастным человеком. Она же искренне хотела помочь, а получалось наоборот, хуже. И не понимала почему так. Сердилась! Я же от чистого сердца, а они мне нагрубили,- жаловалась она мужу.- Вот неблагодарные- Я им все намыла, окна зашпаклевала, посуду расставила. А дочка пришла и все забраковала. Мол все не так: и посуда не туда поставила, и окна рано закрыла, будет душно… А у них же ребенок, надует, будет потом простудой маяться,- переживала Дарья Ивановна.
Все ее проблемы начались в детстве. Отец, бывший военный, сильно пил, у матери трое детей, за всеми нужен присмотр. Даша самая старшая с нее и спрос. И вот она уже в четыре годика следит за сестренкой, в десять нянчит только, что родившегося братика. Мать лишь думает как их накормить, а все заботы, о братишке и сестренке, лежали на Даше. Так она втянулась с детства в ответственность. Это не плохо, когда эта самая ответственность возникает от случая к случаю и плохо, когда на несовершеннолетнего ребенка она возложена с головой и выше. Даша старалась, но все старания ее оказались в конце-концов напрасными. Кто же любит своих постоянных наставников? Разве что когда между ними разница в возрасте в полусотню лет. А так им нужна не опека, в общем-то такого как они, но чуть постарше сверстника, а товарища. И вот тогда-то возникает всем известная система отторжения авторитета, перерастающая потом в неприязнь.
Сестренка чуть повзрослев, надух не переносила свою опекуншу, старшую сестру и делала все ей назло… Купалась в реке в тех местах, где ей запрещала сестра, красила волосы, чтобы они были другого цвета, чем у сестры и в школе училась худо, чтобы доказать, что она не такая. Так на всю жизнь они и остались антиподами. С братом еще хуже получилось. Тот повзрослев понял, что никому, кроме своей старшей сестренке не нужен. Отец – вечный завсегдатель буфетов, мать – день и ночь на работе. Рос как придорожная трава. Рано стал курить, потом пошло спиртное... Даша как могла наставляла его на путь, но куда там…
Закусил удила: ты Даша не указ, сам разберусь, не маленький. Нечего меня учить… На этом закончилась ее роль в воспитании… Братишка быстро покатился по наклонной плоскости: как результат тюрьма и быстрая смерть от туберкулеза…
Отец как ни странно с возрастом поумнел: перестал пить, и дела его пошли не плохо. Но все равно к старшей дочери относился без должного уважения. Да и как может человек хорошо относится к другому, даже к собственной дочери, если она для него прямой укор его безумной молодости. Лишнее напоминание… Поэтому, за внешней вежливостью, отец ненавидел свою старшую дочь.
Даше повезло: она рано вышла замуж, за очень молодого, но способного студента. Вскоре ее муж из скромного инженера-путейца стал стремительно делать карьеру: Иван сперва становится самым молодым начальником узловой железнодорожной станции, а вскоре начальником отделения дороги. К сорока годам Иван Сергеевич начальник депо Ленинград-Москва-сортировочная. Соответствующая зарплата, и бесчисленное количество всевозможных льгот, связанных с работой на железной дороге.
Для супруги Дарьи Ивановны положение мужа стало просто находкой. Все ее дальние и близкие родственники с помощью мужа были пристроены кто куда, но все хорошо. Но этого было мало Дарьи Ивановне. Она постоянно требовала у него большего. Она упросила Ивана Сергеевича решить проблему с поступлением в аспирантуру племянницы. Надо помочь… И Иван Сергеевич помогает. Потом диплом зятю пришлось помогать делать. Всего не перечислить. Но не это главное, а как это все преподносилось: Мол, Иван Сергеевич решит, чего ему стоит, говорила Дарья Ивановна, на очередную просьбу-требование какого-нибудь родственника. Нужно отдать должное, что сама для себя Дарья Ивановна мало, что просила. О себе она и впрямь не очень заботилась. Могла дочери шубу из натурального песца за не одну тысячу баксов купить, а сама ходить в старой облезшей из чернобурки. Иван Сергеевич все терпел, терпел, но в один прекрасный момент сказал себе: Хватит! И стал сопротивляться. Начались споры, слезы... Дети окончательно от них отвернулись: зачем им чужие проблемы, своих хватит, тем более воспитаны были лишь в заботе о себе. Чужая боль, чужое горе их мало трогало. Не привыкли к этому. Вот так они и жили. И тут Иван Сергеевич встретил уже не молодую, но очень милую и спокойную женщину. Познакомились они случайно, на остановке. У Ивана Сергеевича сломалась машина, и он отдал ее в ремонт. Возвращаясь вечером с работы, он и столкнулся нос в нос с этой милой женщиной. Она ехала с дачи и везла полную сумку яблок, их было столько много, что они выпадали из сумки, и Иван Сергеевич раза два подбирал их, пока дожидался автобуса.
- Спасибо – отвечала женщина.- Набрала полный пакет и не рассчитала, и она смущенно покачала головой. Не хотелось лишний раз ехать, решила все собрать и увезти, а вот не получилось. А я Вам сейчас свой пакетик дам. У меня есть, он мне без надобности.- Иван Сергеевич быстро достал из кармана розовый пакетик и стал перекладывать часть упавших яблок прямо в него.
- Спасибо Вам огромное, я заплачу за пакет. Просто негде было взять, стала было оправдываться женщина.
- Да, что Вы в самом деле – обиделся Иван Сергеевич. Из-за такого пустяка…
Потом он помог женщине сесть в автобус, и оказалось, что сходить им на одной и той же остановке.
- Я Вас провожу - заявил Иван Сергеевич. Вы где живете?
- На Космонавтов.
Ну вот мы почти, что соседи, а я на Никольской, так, что нам по пути. Так они и познакомились. Постепенно их отношения переросли в дружбу, но не более. Они изредка встречались или перезванивались по телефону. И вот сейчас Иван Сергеевич решил уйти и немедленно из семьи.
Отдам свою квартиру детям, пусть делят. Собственно из-за этого и возник сегодня спор. Жена решила их большую и очень уютную квартиру продать и на вырученные деньги купить себе по меньше, а остальные разделить детям. Чтобы они свои жилищные условия улучшили. Ивану Сергеевичу в принципе было не жалко квартиры, но прикипел к этому месту, можно сказать, что лучшие годы в ней прожил, детей вырастил. Ради чего продавать? У детей: и у сына и у дочери хорошие квартиры, помог обоим в свое время. Пусть дальше сами решают свои проблемы Нельзя же всю жизнь с ложки кормить. Но жена ни в какую. Зачем нам столько? Отдадим детям... На этом и расстались. Иван Сергеевич хлопнув дверью, ушел: сам не зная куда… Посидев какое-то время, решая для себя что-то важное, Иван Сергеевич наконец встал и направился через дорогу на улицу Космонавтов. Полина, так звали милую знакомую Иван Сергеевича, открыла дверь. Она не удивилась, не стала задавать никаких вопросов, лишь поздоровалась и пригласила: проходите. Уже сидя в теплом, уютном кресле и держа чашку с чаем, Иван Сергеевич все еще мучился, не зная, что делать дальше. Полина не мешала, молча сидела рядом, подкладывая салат на тарелку:- Вы кушайте Иван Сергеевич, все свежее, сама делала. Запасов с дачи столько, что соседям раздаю... Зачем, мне одной…- Верно, верно,- как-то сразу насторожился Иван Сергеевич.- Да, Вы не думайте, я не все отдаю, и для себя хватит. Но тут зазвонил мобильник. Иван Сергеевич с трудом достал его из бокового кармана.
- Да, слушаю – привычным голосом бросил в трубку он.
- Папа, маму на «Скорой» увезли. У нее инфаркт…
- Куда?
- В третью городскую.
- Я сейчас там буду - и он щелкнул крышкой телефона.
- Что-то случилось? – озабоченно подняла голову Полина.
- Да, да… Впрочем Вы не беспокойтесь! Извините, я должен срочно уйти…
Иван Сергеевич бросился к выходу, забыв взять куртку и как был в одном костюме, так стремглав полетел по лестнице вниз...
- Куда? – спросил таксист, видя бледного как полотно человека, явно в не себе.
- В третью городскую – бросил коротко Иван Сергеевич.
Машина, взревев мотором, понесла его по белому от распустившейся черемухи городу… Успеть бы, успеть…
Господи, спаси и сохрани! Мысленно шептал он молитву, услышанную когда-то от бабушки, не замечая ничего вокруг себя…