[Название изменено, т.к. под названием = честное порно = модераторы сняли с главной]
На после работы была запланирована встреча с Веткой. Мы даже ещё и не знали куда, собственно, пойдем. Договорились пересечься на выходе из метро «N», в восемь. Подруга переживала расставание из той категории, которое «..- не по-русски! Не по-женски! не по-мужски! Не по-божески!» По-каковски? А вот по-таковски! Само слово «Звук, от коего уши рвутся, Тянутся за предел тоски...» Как же там, ах да: «Рас - ста - ем - ся. — Одна из ста? Просто слово в четыре слога, За которыми пустота...»
Разговаривать стихами для Ветки обычное дело, это её особый язык, её особый воздух, которым она жадно дышит, с придыханием. Когда я смотрю на неё, всегда думаю: ну какая же ты Ветка, в самом деле, ветка-веточка, которую так легко надломить.. Вообще-то, полное имя Ветки - Виолетта, но вряд ли кому в голову придёт называть её полным именем. Да и какая Ветка Виолетта, там настолько тонкая субстанция, трепещущая при любом легком дуновении, а уж при шквальном, порывистом ветре и говорить нечего..
Я приехала раньше восьми, и сразу определила - пойдем в бар. В тот, который с притягивающим названием и прикольными вывесками. Рассудила так: уж если человека надо отвлечь, то лучше по старым засиженным местам не ходить.
Заведение оказалась чрезвычайно молодёжным, с просторным модерновым залом, на стенах которого были размашисто начериканы выпендрёжные надписи:
Скажи Превед Братьям, S пасидеревеу Бейбобра и в таком духе.
Я выбрала столик в зоне для некурящих, позвонила подруге - рассказала, где меня найти. Минут через десять появилась и сама Вета. Худосочная, порывистая. Мы расцеловались. Я вглядывалась в её море разливанное, что бескрайними просторами плескалось в бездонных глазах, и поражалась - какую глубину она в себе носит так запросто. Надо только дождаться, когда вспорхнут ресницы, словно крылья бабочки, и тони себе сколько хочешь в синем океане страстей.
Наконец Вета разместилась за столиком. Крылья бабочки взлетели, чтобы заметить мой постигающий взгляд, который она расценила по-своему:
–– Давно ждёшь?
–– Не очень. Как тебе здесь?
Вета огляделась, стала вслух читать прикольные надписи:
–– Скажи Превед Братьям, ааа.., - рассмеялась подруга,- ну и умора.
Подошел официант, молоденький паренёк с выстриженной под динозаврика прической.
–– ПеревеД,Д,- Ветка взмахнула крыльями ресниц, осеняя всё вокруг. До безобразия юный мальчик-динозаврик сразу сконфузился.
–– По пиву? – обратилась я к Ветке, скорее для того, чтобы спасти от испепеляющих чар мальчишку, а заодно и блокнот для фиксирования заказа, который нервно прыгал в его руках.
–– Да, конечно,- рассеяно бросила мне Ветка, беззастенчиво разглядывая официанта и нарочно смущая до корней волос вчерашнего школьника.
Мы заказали по литру живого нефильтрованного пива, гору креветок и фирменные хлебные гренки даблпорцию с соусами ассорти.
–– У меня всё по-прежнему, ничего не проходит, - потягивая через трубочку холодненькое пивко заверила меня Ветка на вопрос «ну как вообще, что нового?». Я сочувственно покивала головой.
–– Постоянно думаю о нем, постоянно. Не укладывается в башке, как он мог отказаться от меня. Не хочу верить...Ну, скажи, разве у него ещё будет такая как я? - и тут же сама себе ответила, - да близко нет и нет.
Если честно, я до сих пор так и не поняла, что в таких случаях предпочтительнее – костерить мужика, который смылся с «огнедышащей лавы любви» сверкая пятками, как трусливый заяц, или из последних сил оправдывать, приводя всякие разные доводы, чтобы дополнительно не ранить подругу. Ну, то, что большинство выбирают присоединиться к, мало кем опровергаемому, постулату: все мужики козлы, меня как-то не особе грело. Да и Ветка не такая, чтобы повторять подобные пошлости, она всегда выбирала не в струю, против шерсти, по встречной полосе и это мне в ней жутко нравилось. И я избрала адвокатскую политику и, в общем, это было правильное решение. Пожалев одного мужичка, мы плавно перебрались к другому, к Веткиному мужу, на котором, в принципе, уже можно было спокойно оторваться.
–– Хохренков буквально выворачивает мне руки, - доверительно жаловалась Вета на своего супруга, с которым прожила то ли семь, то ли все восемь лет.
–– Не поверишь, что он вчера устроил. Ты же знаешь, у меня встреча была на воздухе с моими друзьями, - хых, честно, не помню, как добралась, вообще выключилась. Четыре раза чередовали шампанское, коньяк, шампанское и в конце по новой бутылочку коньячка раздавили. И почти без закуски, сама понимаешь. Помню только, уже в ванной плаваю, а этот изверг взял мой телефон и всем моим и Сафоновой и Ляльке начал названивать. У него хватило наглости всем дать соответствующие рекомендации - стереть мой номер и забыть про меня. Представляешь? А Семену, вообще, пообещал яйца оторвать!
В этом месте Ветка лукаво ухмыльнулась, потупила взор и присосалась к трубочке, невинно хлопая своими крылышками – бяк, бяк, бяк. Я тихо выпадала в осадок… Но это длилось не очень долго, так как Веткин муж оказался лёгок на помине. Мы только слегка пригубили пива, полакомились парой сухариков и вскрыли с десяток креветок, а Ветке уже стал названивать Павел и выяснять с кем она и где. А примерно через полчаса высокий, красивый, знатно скроенный мужчина с взглядом хищника в брачный сезон уже сидел за нашим столиком и уминал мороженое.
Павел в отличие от нас вообще не пил ни пива, ни других спиртосодержащих напитков. Как сказала мне Вета: своё он сполна выпил ещё три года назад и больше ни грамму себе не позволяет, холит и бережет родной организм. Я тогда сказала: какое верное решение, уважаю. И сочувственно вздохнула.
Павел ко всему прочему ещё и не курил, он мгновенно загнобил выбранный наугад бар, сказал, что этот убогий уголок с дымовой завесой [нецензурная лексика] напоминает ему [ нецензурная лексика ] Но нам с Веткой уже было всё равно, пиво нам нравилось и мы с удовольствием хрустели гренками.
Мы немного поболтали о том, о сём. Пашка на всё реагировал как-то очень агрессивно, и официанта, к которому Ветка выказывала показушную заинтересованность, чуть не раскатал прямо вместе с блокнотиком на модерновом полу питейного заведения.
Очень скоро я почувствовала себя лишней. Наблюдая за Веткой и Павлом, как они, стараясь незаметно, перебрасываются искрометными взглядами, поняла - у взрослых людей своя и совсем не взрослая волна. Подруга выглядела юной девочкой, за которой ещё ухаживать и ухаживать, чтобы добиться её благосклонности. Пашка выглядел упёртым женихом, горящим желанием силой отстоять свою законную жену, набить всем обидчикам морду, оторвать, если понадобиться, трусливым зайцам причиндалы вместе с пятками, а потом собрать в охапку свою хрупкую женщину с бездонными глазищами и уволочь домой. Домой, домой. А уж там ... нет, это слишком интимное, чтобы мне думать вслух, но я нечаянно подумала именно об этом. И домой в этот вечер заявилась, понятное дело, не поздно и в соответствующем настроении.
Муж, который, кстати, ни разу не позвонил за весь вечер, и не сподобился узнать - где я и как, лежал в разобранной постели перед телеком, и привычным движением, доведенным до автоматизма, давил на кнопки пульта дистанционного управления.
–– Привет, милый мой, Антонио. /В ответственные моменты я дразнила суженного этим бандеросовским имечком./
И ласково моргая чуть пьяненькими глазками, со значением прикусила краешек нижней губы.
–– ААа,- как гиппопотам, звучно, зевнул Антон, –– пришлааааа? Где шаталась?
–– Да так, с Веткой пивка по стаканчику выпили.
Улыбнулась сладко. Не отрывая смеющегося взгляда, медленно стала расстегивать молнию на юбке.
–– Поддатая, значит? Ну ты хороша, дорогааааая,– отозвался муженек на мой побуждающий к действию взгляд, потянулся, треща сухожилиями, и демонстративно отбросил пульт в сторону –– Идём, что ли, поборемся?
Поборемся это значит, покувыркаемся в известном для многих смысле, но не в буквальном, если уж на то пошло, потому что никто сальто-мортале делать вовсе не собирался. Уж я-то это давно поняла.
–– МУур..мм..- замурлыкала, как изголодавшаяся по ласке кошечка, еле-еле стаскивая с бедер тесную юбку, и поворачиваясь аппетитной частью булочных изделий.
Антошка довольно хрюкнул пару раз, предвкушая, как без каких либо усилий с его стороны, ему перепадет лакомый кусочек собственной беспутной жены.
Тут, как из пистолета, щелкнула застежка лифчика, я развернулась ослепительным бюстом к лежащему на кровати дяденьке, как стриптезёрша закрутила в лассо кружевной парашютик четвертого размера, и бросила ему в лицо.
–– Афродита,- простонал супружник.
–– Ннеее.. плаахая дее- ваа- чка, – пропела карамельным голосочком, страстно облизнула губы и тут же добавила, - я быстро, в душ и обратно.
–– Нууууу, я так не играю, - заныл Антонионио, нахмурив кустистые бровки. –– Ты будто в шахте работаешь, что ты вечно моешься по два часа.
–– Не грусти, слоник, пощелкай пультом, поищи что-нибудь аэротическое, пойми правильно –– сегодня будем делать всё!- и виляя попой, как отъявленная шлюшка, в колготках с соблазнительной ажурной резинкой, направилась в ванную.
–– И не вздумай уснуть!- на всякий случай, громко крикнула уже из-за двери.
***
Чтобы расслабить тело и сделать кожу более восприимчивой я понежилась под тепленькой водичкой. Тщательно намылилась с головы до пяток уникальным фитогелем, который на теле превращается в плотную ароматную пену, вытащила станок для интимной гигиены.. Мурлыкая себе под нос напевы из репертуара всё той же Виагры и пританцовывая, я колыхала всем, чем только можно было колыхать, и сама от себя заводилась.
И тут - надо же! - суждено было случиться закону подлости. Душ, как припадочный, задергался. Зафыркал кран, испустил истошный звук, напоминающий сортирный, и смолк, гад.
–– Эй, эй, ты чего? – ещё по-хорошему решила пообщаться с сантехническим устройством и погрозила пальцем. Потом выругалась, как сантехник, который приходил к нам на прошлой неделе проверять батареи, и начала крутить в разные стороны рычаг, регулирующий напор воды, в надежде, что хоть холодненькая-то, возможно, ещё не вся закончилась. Оказалось, и холодную извели всю до последней капли, уф.
В голове сама по себе стала прокручиваться кинокомедия «Полосатый рейс» и я подумала: вот бы, сейчас бы, и ко мне бы, тигр завернул бы. Мой тигрище. Я даже зарычала страстно в предвкушении игрищ в пенной стихии.
––Рррр.. Сейчас-сейчас прибежит, куда денется, я ж его как бы ээ..подогрела.
Всего лишь хотела чуть-чуть приоткрыть дверь, и зазывно мяукнуть.. Но дотянуться до ручки никак не получалось. И вот, одной ногой вылезла из джакузи - намыленная пятка заскользила в неопределенном направлении по гладкой поверхности, как по льду, и очень скоро, гораздо быстрее, чем я могла сгруппироваться, тело в пенных клубках смачно шмякнулось на кафельный пол. При этом вторая нога, которая оставалась в ванной, совершила в воздухе петлеобразный пируэт, ударилась о стоящий шкаф для всякой парфюмерной и банной дребедени, шкаф покачнулся, дверка открылась, и из него один за другим посыпались флаконы с разной ароматной начинкой. Я только успевала уворачиваться, как от бомбёжки. Один флакон не промазал, попал в ногу, в самую косточку. Уууууй, больно.
Закон подлости сработал во второй раз. За один и тот же вечер!
Да, навернулась знатно, и шумовой эффект был, дай бог. Грохот стоял, словно петарды на новый год разрывались. Когда флаконоффпад закончился, я молниеносно подскочила, как кошка. Прыгнула обратно и притаилась в пустой ванне, как в засаде. Одной рукой растирая пятую точку, второй - ногу, стала ждать. Мысленно я уже примерно всё о себе услышала и про корову и ещё про одно очень неповоротливое животное. Тогда я быстро слепила себе из пены усы, бороду, рожки, нарочно вчистую оголила грудь – две груди - и заготовила куплет из песенки, крутившейся в моей голове весь вечер. Отрепетировала наспех разочек:
–– Ты на теле моем за-жи-га-ешь вулканы. Я взрываться вот таК никогда не устану ..
И в этом месте темпераментным жестом указала на осколки, что притаились на кафеле.
Но тигр чего-то никак не шел и не шел.
То ли замасливая чувство досады, то ли не веря до конца, что праздник тела не удался, а может, пребывая в эйфории от концентрированных запахов, перемешанных в один неповторимый аромат, я ещё немного, как ополоумевшая, поигралась с пеной, как ребенок попускала мыльные пузыри.
А потом мне вдруг стало скучно, стала подмерзать:
––Вот так вот. Да уж. Тоже мне. Ну и ну. Как же так. Эх, хе хе.
В горести, бывает, случается рассуждать чуть ли не междометиями. Очень весело. И возбуждающе! Я просто вся текла, но только теперь от злости.
С предельной осторожностью я дотянулась до полотенец, сняла с крючка парочку и начала аккуратно стирать остатки былой пенной роскоши. Я почти досуха вытерла тело, смазала каждый квадратный миллиметр лосьоном, развернулась попой к зеркалу, пытаясь разглядеть синяк или, может быть, уже шишку. Но ничего увидеть не получалось. Черной завистью позавидовала Дженифер Лопез, у неё то эта часть тела застрахована на все случаи жизни, а вот у некоторых... Я ещё не успела додумать про некоторых, как вдруг ..пошла вода. Горячая. И холодная. Закон подлости сработал в третий раз. Я не сбилась?
***
Тирг лежал на том же самом месте, на котором я его оставила, в своей излюбленной позе - пузом кверху. И рычал.
Храп и вправду напоминал рык животного, но не одержимого страстью, а наоброт…ээ спокойствием и умиротворением. Одержимым? А то. Короче, тигр громко спал.
Сначала хотела растолкать и сказать всё, что я о нём думаю, как о сексуальном гиганте, но когда разглядела на его озабоченном лице отпечаток страданий и бесконечных переживаний – передумала. А может, так оно и случилось, бедный уснул мертвым сном в муках ожиданий, корчась от изнурительного томления. Вон оно как перекосило-то на правую сторону. Мне стало не по себе – довела человека. Я тихонечко вытащила из вялой руки пульт от телевизора. И стараясь не разбудить, укрыла одеялом бандераса. Пусть спит себе:
–– Сладких снов, тигрище. Рррр.
Сама легла рядом и многострадальным пультом стала щелкать с канала на канал.
Чего только не показывают по ящику заполночь. Телевизионщики всё-то про всех знают, они не прекращают вещания ни на минуту. На любой вкус - пожалуйста. Музыкальные и фэшн каналы я быстро пролистала, а заодно и канал « культура». Ну какая культура на ночь глядя? Что-то они недопонимают всё-таки. Наконец, я наткнулась на канал под названием Анимал Планет. Во весь экран показывали бой слонов. И я решила дальше не переключать. Интересно. Переводчик голосом, отдаленно напоминающий голос Дроздова из "в мире животных", неторопливо рассказывал:
–– .. за право спариться с самкой слоны вступают друг с другом в смертельные поединки..
––Вот! За самку поединки устраиваются - не на жизнь, на смерть. А здесь за так, без бранного поля, бери - не хочу.. тоже мне, - с упреком пихнула благоверного, музыкально посвистывающего, как ёжик с дырочкой в правом боку.
Но мысли мои вскоре прервались. На экране стали показывать нечто, от чего у меня самопроизвольно открылся рот и чуть не выпала вставная челюсть. Шутка.
Оказывается, после того, как слон одержит победу, он тут же начинает приставать к слонихе. Причем так настойчиво и в тоже время нежно, что у меня к горлу подкатился комок.
Самец ласково прикасался своим шершавым, местами гофрированным, хоботом к хоботу самки. Что-то шептал ей в «ушко». О любви навек, конечно. О божемой, слон реально трепетно прижимался к немаленькому носику своей возлюбленной, терся, и, казалось, чуть ли не мяукал от удовольствия. Да нет, конечно, с чего? Слоны не мяукают, но всё равно урчат, наверное. А по телеку тем временем добрый дяденька мне объяснял:
–– По мере нарастания возбуждения их височные железы, расположенные между глазом и ухом, начинают выделять вещество, способствующее сексуальной стимуляции. Лоб животного вздувается, из щели вытекает темная маслянистая жидкость - в Индии её называют «мустом»...
Так, всё правильно! Я всегда знала, что всё от головы. Вот и у слонов, у животных(!), от возбуждения мозги текут. Ну, надо же, как мы все похожи. Я даже потрогала свои виски, может, тоже где-то увлажнилось, но видимо, у нас выделения предусмотрены в другом месте.
А на экране влюбленный слоник пристроился к самке сзади и легонько стал бодать её попу бивнями. Самка улыбалась и довольно хлопала ушами, а потом раз и вдруг побежала. Слон, очумело развивая хоботом, вприпрыжку бросился за ней. Догонять. Как дети малые, ей-богу. Самец настиг самочку, а та, хитруля, постояла немного, головой повертела, кокетка ага, и снова в бега. Бегали они, бегали, а потом слониха остановилась как вкопанная, видимо, жидкость из мозгов потекла настолько сильно, что больше убегать не осталось сил. Ну, все как у людей! И маленький хвостик на гигантской заднице - раз и приподнялся. Слон - не дурак, несколько раз хоботом поцеловав то место, что под хвостиком, начал взбираться передними ножищами на спину к любимой. Смешно так встал на задние лапы и присел. Ну цирк бесплатный.
И тут стали показывать настоящее порно, да такое, что я аж зажмурилась. Во весь пятидесятидюймовый экран – настоящий слоновий пенис. Нууу, я не знаю, целый рукав пожарный – длиной с полтора метра, наверное. Такого же цвета как хобот, просто не такой шершавый и сухой, а наоборот, - гладкий и блестящий. Провисая в форме знака, обозначающего американский доллар, пенис стал искать вход, ходить ходуном туда сюда.
И вот стоит эта громада на слонихе с подогнутыми ногами, как бы вприсядку, и вибрирует двумя хоботами. Самочка глазки зажмурила от удовольствия. И ведь не тяжело ей на себе такую махину выдерживать. Как там, любишь кататься, люби и саночки …, да? А я в это время соображала, как слон вообще куда-то вторым хоботом сможет попасть. Распереживалась. Сочувствовать слонихе уже собралась, ну и слону, конечно, тоже, но больше всё-таки слонихе. На ней же «саночки», а тому что… Правда, сочувствовать и переживать оказалось лишним, потому что хобот, который между лап – будто на нём были глаза – раз и попал всё ж таки туда, куда целился. Слон разогнул свои «коленки», выпрямился и ввёл своё дражайшее полуметровое достояние на всю катушку в слониху.
–– Ох..
Это я, значит, выдохнула с облегчением, порадовалась за влюбленных животных.
Ну, думаю, сейчас начнется - Майкл Джексон отдыхает. И мне даже как-то неловко стало смотреть. До этого голос Дроздова рассказывал, что слоны очень стеснительные животные и спариваться уходят вглубь леса, в укромных местечках вдали от стада занимаются этим делом. Я стыдливо прикрыла ладонью глаза, сквозь пальцы подглядывала. Но никаких нескромных движений не последовало. Прошло совсем немного времени и слоник слез со слонихи.
–– Копуляция длится около двух минут, но она повторяется несколько раз в течение последующих суток,- рассказывал мне голос, похожий на голос известного телеведущего.
Слониха сразу отошла от героя-любовника, обошла его и своим хоботом, как бы играя, коснулась волнительно дрожащего хоботка, которым он только что с ней спаривался. И тут - я не поверила своим ушам - слон м я у к н у л. И пенис, немного покачавшись, стал складываться понемногу, как телескопическая удочка.
Что творится в мире животных, удивительно! Хотя, ну вот чему удивляться, неужели я думала, что слоны спариваются носовыми отростками. Нет, конечно, чепуха какая. Но все равно, было такое ощущение, что осквернила честную любовь застенчивых животных своим присутствием.
Вся на эмоциях я встала с кровати и отправилась на кухню. Спать, естественно, мне совершенно не хотелось. А что мне хотелось и слону понятно. Я попила воды и вышла на лоджию, подышать воздухом. С неба на меня смотрела абсолютно полная луна.
–– Ах, вот ещё что, полнолуние!
В эти дни мне никогда не спалось. И мозги текли и текли, как назло.
Мне было слышно, как во дворе шумно разговаривали, сбившееся в стаю, вечно неусыпные подростки. Прикалывались, смеялись. Им тоже неугомонным не спится. Да и понятно. Не с кем. Это сытый голодного не разумеет, а голодный голодного легко. Размышляя всё на ту же тему, я сделала потрясающий вывод, который, думаю, и до меня делали неоднократно:
Когда не с кем, то по-особенному хочется, аж до бессонницы, а когда есть и есть – не больно-то и надо.
Вот сейчас перегнусь через перекладину и крикну на весь двор:
–– Кому дать? Кто хочет?
И это только кажется, что возьмут все как по команде и разорвут на части. Нет.
Никто не возьмет, ни один. А если и выищется некто, то наверняка, какой-нибудь гоблин. Урод. Моральный. Фу. Я и не дам такому, естественно. Самка должна убегать, самец догонять. И только так сносит крышу, текут отвечающие за страсть железы. Даже слонам известно. Подивилась сама себе: ну и мысли у тебя, мать.
Сходила в комнату, отыскала губную гармонику, которую три года назад мне подарил классный парень по имени Никита. По парню я до сих пор вздыхала, хоть и уговаривала себя, что это блажь, память тела, забудь.
Я примостилась на ящике для хранения овощей и начала самозабвенно дуть в гармонику. Дудела и дудела, издавая протяжные надсадные звуки. Словно волчица, отбившаяся от своих, выла на луну. А звуки никак не выписывались в стройную мелодию, но я все равно дула, слюнявя серебреные поверхности маленького музыкального инструмента, и чувствовала, что мне очень приятно, как будто меня ласкают. Везде…
С Ником всё было в кайф. И целоваться и общаться и трахаться.
Я и не знала до него, что так бывает. Влюбилась. И сразу призналась. Как на духу! А он сказал, что я понятия не имею что такое любовь. И чтобы не надеялась, что он меня когда-нибудь полюбит. Сказал, что верит только в желание. Сегодня есть, а завтра ... А завтра раз и... захочется другую. А обманывать он не привык и всегда говорит только то, что на самом деле думает. Тогда я ему сказала, что с таким жизненным кредо он будет много раз бит, что долго не протянет. Никита был тверд в суждениях и, смеясь мне в лицо безупречной улыбкой, сказал:
–– Не твоё дело..
..и заласкал мое трепыхающееся, нарочно сопротивляющееся, тело. Мы целовались до одурения, до потери ощущения реальности. У меня горели губы, а на губах Ника полопалась тонкая кожа. Сквозь трещинки стала выступать кровь, но мне хотелось ещё и ещё. Я высасывала кровь из Никиты, пила её, пьянела, но было всё мало и мало. В городе не осталось мест, где бы мы не отрывались поцелуями..
Ник сказал, что у него сносит башню от меня. Я спросила с надеждой, так может это любовь?
Обычно все и всегда любили меня, говорили ласковые слова, дарили цветы, подарки, водили по ... Обожемой, куда только не водили, и не возили. А я? Ну так... пользовалась. Приятно, когда тебя все любят. И никого не любила сама. Почему-то. А тут такой упрямец. Не хочет меня любить и всё. Не верит, хоть вдребезги разбейся. А разве я разбивалась?
Никита тогда очень просто поставил меня на место.
–– Любовь это другое, - сказал он, - ты говоришь громко «люблю» и нефига не понимаешь, что это такое!
–– Так какое же, Ник?
–– Наши с тобой отношения изначально тупиковые. С моей стороны дальше недолгого увлечения ничего не будет. Любовь это ещё доверие и уважение. Когда рядом, глаза в глаза и секунда как бесконечность, когда мы знаем, что любим, но никогда об этом не говорили, потому что это понятно без слов, когда за сорок тысяч верст засыпаешь один и чувствуешь рядом тепло. Не будет у меня к тебе такого.
И тут же потребовал «Хочу!» У меня тогда не осталось сил убегать. Я дала. Он взял. Да так - вскрылась черепная коробка. Взрыв мозга. И травма черепно-мозговая. Вошёл через тайные входы, а на выходе отгрыз часть сердца. Так по пути. Оно и не надо ему было, но почему бы кусочек не цапануть. Сувенир. На память. Ник был уверен, что оно у меня каменное.
Долгое время пребывала в иной плоскости, в другом измерении, в неизведанной галактике, в параллельной вселенной. И никак не могла постичь – почему же тогда тот, кто л ю б и т, ТАК не любит.
Мир качался, как при землетрясении в двенадцать баллов, терял контурные очертания. Расплывался пятнами. Разрывалась почва под ногами. Мне, казалось, что вот стою у края обрыва и скоро упаду в эту пропасть. Страшно.
Я сходила с ума. Мне хотелось позвонить Нику, но я заламывала себе руки. И не звонила. Мне хотелось быть его рабой и делать всё, что скажет. Или хотя бы просто идти за ним. Молча, преданно, как собака. Но я заковала себя цепями, чтобы только не чувствовать себя зависимой, униженной. Нелюбовь это так оскорбительно. Нет, нет, разбиваться вдребезги я не захотела. Раз меня не любят - и я разлюблю. Антошка, который волочился за мной со школьных лет, с радостью стал моим якорем и.. не дал свалиться в бездну. Мне казалось, противоестественным спать с мужчиной, который на моё «люблю» говорит «хочу». Дура.
... Уже замерзла стоять на лоджии и совсем выдохлась дуть в губную гармошку. Она просто шипела, а из отверстий вылетали брызги слюны. Луны не было видно, небо затянуло тучами. Вспомнила, что назавтра обещали дождь. Не забыть бы зонт. Потом отерла ладонью от влаги махонький дорогой инструмент и бережно положила на подоконник. Сушиться.
Забралась в постель к мужу. Прижалась. Вроде стало теплее. По телевизору теперь показывали про китов, которые поют свои знаменитые загадочные песни. Удивительно, и киты поют, и люди не могут не петь. Особенно, когда...приходит время любить. Моему потрясению не было конца, снова отвисла челюсть.
Оказывается, киты относятся к числу немногих млекопитающих, которые совокупляются «лицом к лицу». Как только люди умудрились отснять такие уникальные кадры, но фильм про любовь китов ошарашивал. Когда две гигантские туши соединялись, из тела самца начал потихонечку вылезать канат, он все вылезал и вылезал из кита, и мне уже казалось, что влюбленные в нем могут незаметно запутаться. Длина этого любовного каната достигает трех метров, а в диаметре до тридцать сэмэ. Как оно?
Они долго вертелись в своем сексуальном танце, прижавшись животами, ласкали друг друга своими огромными плавниками и ... пели. Потрясающе. Но что ещё больше меня удивило, так это то, что ради того, чтобы петь свои загадочные любовные песни некоторые киты сознательно отказываются от пищи. И сна. Они могут не спать на протяжении трех месяцев и «поститься» две трети года. А петь это, значит, любить, быть замеченным самкой. Обалдеть. Я улетала от этих знаний. Вот это животные. Киты самые странные из всех млекопитающих, непостижимые.
Голоса китов могут разноситься под водой очень далеко, ученые установили как-то там, что в толще морской воды на глубине около километра пролегают так называемые звуковые каналы, по которым звук способен распространяться на тысячи километров(!) Песни китов каждый год изменяются, и эти перемены передаются китам по всему океанскому пространству планеты. Но и этого мало, песни горбатых китов имеют грамматическую структуру, то есть их песням, как и нашей речи, присущ иерархический синтаксис. Ничего себе!
А дальше больше, исследователи подозревают, что необходимость менять свои песни кроется в том, что в условиях, когда все самцы популяции напевают одно и тоже, самкам это может, попросту говоря, надоесть. И тогда те из ухажеров, которым удается внести в свое пение нечто новенькое и таким образом «приподняться над толпой», скорее всего будут пользоваться большим успехом.
Вот это да! Как все просто.
Я смотрела на этих животных, которые, наверное, и существуют для того, чтобы быть эталоном абсолютной любви, и заражалась желанием петь подобные песни. Божемой, как они красивы в своих сексуальных проявлениях, как гармоничны и естественны. А говорят животный секс, это что-то типа без души на уровне физиологии. А поди ж ты, у них сплошная романтика. Почище человечьей. Даже солёные брызги из глаз от их любви. Хм, да уж. Нет, сырость ни к чему разводить. Все ведь хорошо!
Я привстала на локте и посмотрела на Антона, тот мирно сопел, под веками заметно вращались глазные яблоки. Значит, видит сон. Антон по-своему любит меня, я знаю. Он моя крепость, мой тыл, спокойная старость. Я загибала пальцы всех преимуществ моего выбора. Не мало. Целых три. И это только навскидку, а если покопаться хорошенечко.
Он много работает. Четыре. Разве не ради меня устает? Пять. Ему очень нужен ночной сон. Шесть. И я люблю его. Семь. Или жалею? Шесть. Люблю, конечно, как родного. Семь! Но не так, как Никиту. Шесть. По другому. Пять. Антон никогда не сможет дать мне то, что мог запросто дать Ник. Четыре.
Такие парни поют совсем иные песни, они не признаются в любви, не делают красивых комплиментов, не носят белых рубашек, сплевывают на асфальт, в их лексиконе отсутствует набор нежных слов, свою речь приправляют крепким матом. Они не дарят дорогих подарков, на дорогие у них, элементарно, нет средств, они не позовут в роскошные рестораны отметить годовщину знакомства, они даже про годовщину не вспомнят, они ничего не приукрашивают, все вещи называют своими именами и очень часто от этого бывает больно. Но когда они дотрагиваются до тела, когда жадно впиваются в рот, когда входят по тайным тропам в твоё нутро, да даже когда просто смотрят прямо в лицо, в глаза, в душу… мир переворачивается. Силы гравитации отменяются, ты отрываешься от земли, летишь в бесконечном космосе и открываешь новые и новые неизведанные миры…
Три.
Два.
Один.
Пуск?
Антошик, простишь ли ты меня, если я пущусь по наклонной плоскости? У меня больше не осталось сил, я их все вымотала в тоске по настоящим чувствам, по таким, что на острие, на пике возможного, за гранью рационального и правильного..
Уснула под утро. Сквозь сон слышала, как Антонио дышит на меня. Пытается наверстать упущенное прошлым вечером. Тычась мне в ухо, он ещё успевал бурчать про какую-то Соню. Это я соня? Ну да, наверное. Очень хотелось спать.
Последняя мысль проскакала галопом, причем озвучена была голосом Дроздова, и это было что-то такое из мира животных, типа:
спаривать сову с жаворонком, ну, или волчицу с домашним хомячком – это насилие над природой, извращение чистой воды..
...и отключилась.