Виктор Павлович был алкаш. Лежал под забором, потом просыпался, кряхтя подтягивал штаны, поправлял правую подтяжку и шёл домой. Жил один, денег не было дома. Всё, что платили на заводе, до дома не доживало. Если бы просветленный Будда, посмотрел на Витину жизнь, увидел бы он, как физическая энергия мышц на заводе накапливается месяц, а потом враз перетекает в карман в виде энергии рублей. В кармане энергия не задерживается, смешиваясь с энергиями двух Витиных друзей, переходит она в энергию, способную двигать точку сборки и в закусон.
Дома чудесной денежной энергии не было вообще. Точно.
Так вот, Виктор Павлович проснулся на неудобном бордюре, потому что ему сигналила тонированная шестёрка. Отлепил ото лба фантик и пошёл досыпать дома. Шестёрка посигналила снова. Виктор оглянулся и разлепил второй глаз. "Садись, налью" - раздалось из салона.
- Такое дело, - говорил неожиданный знакомый Женя, - денег надо? Без кидалова, всё законно. Ты за год сколько зарабатываешь?
- В месяц десятку… - заскрипел рабочий, - значить… 120 тыщ!
- А хочешь, чтобы не постепенно, а сразу их получить? Помимо зарплаты своей.
- Это как же?
- А так: ты на год исчезаешь из тела, а оно без тебя на завод ходит. Есть ему не надо, пить не надо - экономия сплошная! Потом приходишь в себя - а тебе разом всю годовую зарплату!
- Шутишь брат?
- Да не, вот те крест, делают щас так.
- И что же я весь этот год делать буду?
- Да не заметишь ты ничего! Раз - и уже при деньгах. Какая разница, где тело пропадало?
- Хе, ну давай попробуем, - недоверчиво усмехнулся Виктор, представив себя обладателем горы десятирублёвых купюр.
- Ну, тогда до встречи, - сказал Женя, - с Богом!
* * *
Витя провёл рукой по подбородку - ишь ты, оно даже брилось без меня. Вот наука до чего дошла. Откуда-то взялись блестящие ботинки и костюм.
- Здравствуй, дружище!! - послышался голос Жени, - хорошо выглядишь.
Они по прежнему сидели в тонированной шестёрке, только на этот раз по крыше тюкал дождь.
- Привет… - Витя огляделся и как следует поморгал, - как прошло?
- Держи получку, - бумажки были странной формы и цвета, - твоё тело за двоих работало, его повысили, потом в начальство выбилось. Тут восемьсот тысяч... Долларов.
У Вити заблестели глаза, он накинулся на пачку и пролистал. Ещё раз пролистал слегка потрёпанные бумажки.
За окошком падал дождь, которого только что не было. В руках хрустела пачка валюты. На неё можно было купить все 48 лет Витиной серенькой жизни.
Тюкали капли. Шуршали деньги. Дрожали руки. Блестели глаза. "А можно ещё раз?" - выговаривал рот.
- Снова на год?
- А можно больше?
- Хоть на сколько, - улыбнулся Женя.
* * *
- Кого несут-то? - Зашаркала вслед процессии Марья Семёновна.
- Да, Витьку помнишь? Раньше всё под заборами валялся, а потом за ум взялся, большим человеком стал!
- Сколько же ему стукнуло?
- Годков уж под восемьдесят, - отвечали.
- Красив-то как! - охнула старушка и перекрестилась.
Виктор Павлович действительно был красив: гладко выбрит, аккуратен. На полированных ботинках переливались капельки дождя.