В прекрасный солнечный день родился мой сын. Ещё задолго до появления на свет, он посылал сигналы с орбиты моего круглого живота.
Толк, толк, я здесь - сообщал он. Эти нежные толчки я ощущала уже в четырёхмесячный срок, о чём восторженно рассказала доктору, но доктор не поверила мне.
- Не можете Вы так рано почувствовать толчки. Ни с одной мамочкой ничего похожего не наблюдалось в моей практике.
Ну, а я, непохожая на остальных, чувствовала и радовалась, тихо, про себя, словно затаила главный секрет, о котором знали только двое - я и крошечный комочек внутри меня.
Беременность протекала легко, непринуждённо, не нарушая привычного режима дня.
В этот счастливый период я училась на отделении оперетты (музыкально- комедийном), куда поступила без какого-либо напряга, играючи, несмотря на сумасшедший конкурс. Уже со школьной скамьи мечтала только об одном - стать актрисой, но судьба вела к поставленной цели витиеватыми тропинками.
Даже после окончания Радио-механического техникума, голубая мечта не покинула меня.
В двадцать три года я всё-таки попробовала реализовать её. Видимо, звёзды расположились ко мне благосклонно, и я с первой же попытки прошла по конкурсу. Вскоре вышла замуж, а на втором курсе родила.
Но вернёмся к самому главному событию. Родить я хотела исключительно сына, никоим образом дочку, хотя и любовалась со стороны на очаровашек-девочек с розовыми бантиками, забавными хвостиками, короткими юбочками солнце-клёш.
Сын - совсем другое дело, это прежде всего - опора, защита, надёжность.
На тот момент я смутно соображала, что руководило желанием воспитывать именно малыша, а не малышку и доверилась полностью женской интуиции, загодя рисуя портрет сына: светло - серые глаза с голубым отливом, классический, греческий нос, рельефные губы и волевой подбородок.
Живот мой расти не торопился, и пока никто из друзей и знакомых ни сном, ни духом не догадывался о беременности. Замечали вскользь,что чуточку пополнела и похорошела.
Да и в самом деле, беременность явно шла мне на пользу - грудь налилась и округлилась, глаза сияли таинственным блеском, а походка обрела мягкую кошачью поступь. Изменения, разумеется, происходили благодаря зреющей во мне, невидимой постороннему глазу, жизни!
Вместе с рано нахлынувшей весной наступило и время экзаменов.
Удивительно, что и голос мой рос, зазвучав ярче, сильнее, и я сдала одна из многих <ансамбль> с оценкой <отлично>.
Экзаменационная комиссия отметила чистоту тембра и полётность звука через оркестр. Воодушевление окрылило меня, и я готова была порхать от счастья, как бабочка на лужайке.
Ни студенты, ни преподаватели не обращали никакого внимания на шестимесячную беременность. Живот, словно нарочно уменьшился, а сынуля в нём весь превратился в слух.
Иногда меня пугал чрезмерно спокойный темперамент сына. Что с ним? Почему не сигналит? Чем занят? Как будто решает глобальные вселенские задачи, а мне и посигналить-то лень. Не чересчур ли тихенький?
В наше суетное время мужчинам-тихоням не сладко приходится. Нужны, как воздух, качества лидера: напористость, инициативность, уверенность, а он? Лежит себе и в ус не дует. Что же будет? А, может, он обычный лодырь, соня - лежебока? Час от часу не легче, тьфу, тьфу, взбредёт же такое в голову.
Мысли, точно пауки, плели сети-ловушки, не давая заснуть, но я отгоняла их, едва только они появлялись, произнося несколько раз вслух, словно заклинание, - <утро вечера мудренее>.
Экзамены остались позади, и время родов стремительно приближалось. Живот упрямо вытягивался вперёд, наклоняться с каждым днём становилось всё труднее и труднее. Секрет открылся постепенно всем.
- Сына родишь! - Предсказывали родственники.- И к бабке ходить не надо.
Живот верхушкой в небо смотрит.
- Ваши бы слова да богу в уши - нашёптывала я, хотя заказ на сына отправила в небо давным-давно.
Накануне родов заболел гортанной ангиной муж. С высокой температурой его увезла <неотложка> в больницу на окраину города, и я моталась через день из конца в конец с передачами.
Сын по-прежнему вёл себя дисциплинированно, лежал смирно и молчал.
- Доктор, он хоть живой там, дышит?- с тревогой спрашивала я на консультации.
- Не волнуйтесь, сердечко бьётся ровно. Судя по биению сердца, у Вас родится мальчик.
- Ну, слава Богу - с облегчением выдохнула я, - очевидно, характер у него очень покладистый, неконфликтный. Все неудобства устраивают: и когда в трамвае трясётся, и когда в душном помещении находится, и когда не доедает, и когда гаммы над ухом зудят. Что за ребёнок?! Не парень, а золото!
Рожать впервые, ох, не просто, точь в точь, как неумеющего плавать вдруг бросить в океан.
Ночью у меня начались схватки, но я стойко терпела и размышляла - А схватки ли это? Муж решил вызвать скорую помощь, мол, специалистам виднее, разберутся.
-Предвестники - объяснила дежурный врач приёмного покоя,но всё равно оставила в больнице.
Слово <предвестники> прогремело для меня подобно слову <землетрясение>, то есть никак, потому как я ни разу не испытала на собственной шкуре тряску тверди земной, а только боялась заранее.
Целых трое суток <предвестники> не давали заснуть: то наступали, то отступали, то прихватывали, то отпускали. Лицо моё осунулось, побледнело, и я еле-еле, опираясь о стену, доползала до общего туалета.
В палатах свободных коек, увы, не было, потому определили меня временно на раскладушку в проходном коридоре, где и продолжалась атака <предвестников> на виду у всех проходящих туда и обратно.
Наконец, медперсонал сжалился надо мной и перевёл в палату на широкую кровать. Медицинская сестра шустро проколола родовой пузырь, ускорив тем самым процесс извержения плода. Воды молниеносно отошли, и созревший плод стремглав направился к выходу. Проворная акушерка, завидев макушку головки, одним махом извлекла младенца из тёплого чрева. Мне крупно повезло с акушеркой! Вот где классный специалист, настоящий ас, более 30 лет практики! Нисколечко не порвавшись, я ласково выплеснула младенца наружу!
- У Вас родился мальчик! - подняв высоко младенца, произнесла торжественно акушерка.