Дверь открылась, и на пороге квартиры, в которой жил Павка Лодочкин, появился Гриха Мумлик. Он стоял в проходе, освещенный электрическим светом, – высокорослый хмурый детина в промасленном ватнике и грязных резиновых сапогах. За свои тридцать лет Гриха сменил несколько профессий. Был, и дворником, и кузнецом, и слесарем, и трактористом, и жестянщиком, и автомехаником… Иногда писал стихи. Причем, как считал Павка, стихи весьма высокохудожественного качества.
«Душа моя котом спала
на сером бархате привычек…»
- помнил Павка такие строки, принадлежащие Грихиному перу…
Гриха не заходил к Павке Лодочкину в гости несколько месяцев! хотя раньше заходил - чуть ли не каждый день. И Павка, разумеется, считал Гриху своим другом.
Павка издал Грихины стихи - вместе со своими стихами и стихами некоторых других авторов, проживающих в их городке, – небольшой самодельной книгой в десяти экземплярах, рукодельно сброшюрованной из распечатанных на принтере листов. Книжку эту Павка подарил двум библиотекам района, и раздал авторам. А Гриха забыл дорогу к Павкиному дому…
Около месяца назад Павка встретился с Грихой на улице.
- Чего не заходишь?
- Да… Проблемы… - хмуро ответил Гриха. – Работы нет… Денег нет…
- Ну и что? – удивился Павка. – Разве это главное?
- Не люблю я ходить куда-то, когда у меня денег нет, - мрачно ответил Гриха. – Требуется одиночество мне, понимаешь…
«Требуется одиночество»? – подумал тогда Павка и вспомнил, что видел Гриху бодро марширующего по улице с двумя дружками – Антоном и Максом; причем, Гриха был очень веселым…
Такие сцены вспоминал Павка Лодочкин, когда Гриха появился на пороге его квартиры. Но всё-таки Павка был рад.
- Заходи! – весело кивнул он, приглашая гостя в квартиру. - Как ты живешь? Как сам?
Но Гриха остановился на пороге.
- Слышишь, Павка… - хмуро заговорил он. – У тебя есть свободное время?
- Ну, есть! А что?
- Мне в машине клапана надо подрегулировать, – смутно заговорил Гриха, – мне одному не справиться. Там посветить надо. Лампу подержать. А то темно. Там на полчаса работы.
Павка в этот день занимался очень важным делом. Завтра он должен был выступать в районном доме культуры, на концерте, с собственной песней. Павка ведь сочинял не только стихи, но и песни. И пел их под гитару. И за этот вечер он должен был хорошо отрепетировать. До прихода Грихи он ходил по квартире, негромко напевая…
«Ну что ж… - подумал Павка. – Помогу товарищу. А заодно в гараже у него попою в полный голос!..»
- Знаешь, Гриха, – сказал он, – через полчаса я освобожусь и тебе помогу. Давай через полчаса.
- Ладно. Я зайду… – ответил Гриха.
И Гриха ушел.
Зашел он через час. Так же остановился в проходе. Так же был хмур.
- Пойдем? – спросил он.
- Пойдем. – кивнул Павка.
И они вышли на улицу.
На улице сгущался зимний морозный вечер. В темнеющем небе зажигались звезды, высвечивался диск луны.
- Я на машине… - кивнул Гриха на свои «Жигули», стоящие у подъезда. – Доедем до гаража. Там подрегулируем… На полчаса работы…
Они сели в машину. Гриха завел двигатель. И покатили к Грихиному гаражу.
- Гриха! – весело спросил Павка. - Ничего, если я песню громко попою? У меня завтра концерт. Мне выступать с песней.
- Попой… - мрачно ответил Гриха и замолчал.
И Павка громко запел:
Город мой любимый, город дорогой!
Пусть по небу золотые облака -
Мирно проплывают над тобой…
Гриха мрачно рулил, не обращая никакого внимания, ни на Павку, ни на его пение.
Павка перестал петь.
- А у тебя как дела? Что новенького? – спросил он у Грихи.
- А ничего… Всё старенькое… - мрачно ответил Гриха, выруливая на дорогу к гаражам…
Павка замолчал. Он видел, что Гриха был чем-то недоволен… чем-то озадачен… - что-то в его жизни не ладилось…
К гаражам подъехали скоро.
Гриха открыл ворота, загнал в гараж «жигули», заглушил двигатель, открыл капот.
- Здесь работы на полчаса. – снова повторил он, склоняясь над капотом. – Сейчас… я только гайку одну отвинчу…
- Отвинти… - весело сказал Павка. – А я спою.
И он запел:
Может быть, в лесах равнинный край…
Хочется – верится: ты, Родной расти да процветай!
Павка повторял песню раз за разом. Так продолжалось минут двадцать. Гриха упорно отвинчивал гайку.
Мороз крепчал. Жег нос и уши. В гараже казалось морознее, чем на улице. От дыхания шел пар. Павка ходил, распевая по гаражу, и, чтобы не замерзнуть, прыгал с ноги на ногу.
А Гриха, матерясь, откручивал гайку.
- И чего она не отвинчивается!.. Чтоб ее!.. Сука!.. – сквозь зубы бормотал он, склонившись над двигателем.
Так прошло еще минут пятнадцать.
- Стихи пишешь, Гриха? – перестав петь, спросил Павка.
- Некогда мне сейчас писать… - сплюнув на пол, не отрываясь от двигателя, ответил Гриха. - Чтоб ее… эту гайку… Чего она… Зараза, стерва… не откручивается…
- Может, я чем могу помочь? – спросил Павка, поглядывая на часы. Они уже были больше чем полчаса в гараже…
- Да, чем ты можешь помочь!.. – с отчаянием сказал Гриха. – Сейчас я откручу эту гайку… а потом ты посветишь мне… Сейчас… Сука… чего она не отвинчивается!…
Павка отошел в сторону и опять запел песню:
…Пусть дворы украсятся фонтанами,
В новостройках парки возведут.
Это ты, мой город – будешь славиться!
Это ты - богат, могуч и крут!..
Гриха со злостью плевался на пол.
Гайка не откручивалась.
- А как друзья твои поживают? Макс, Антон? – спросил Павка, вспомнив, как весело разгуливал с ними Гриха, и подумав: где они сейчас?.. почему не помогают Грихе «подрегулировать клапана»?..
- А как они поживают… мне по балде, как они поживают!.. – выругался Гриха.
И это Павке совершенно не понравилось.
- Как же так? – остановился он. – Ты же с ними дружил!..
- Какие, на хрен, друзья!! – зло выкрикнул Гриха. – Блин!.. Нужен ключ другой, чтобы отвинтить эту гайку!..
Он распрямился от капота, отошел от «жигулей» к стеллажам, где были разбросаны гаечные ключи. И стал высматривать ключ…
- Блин… Где же этот ключ!.. Где же этот ключ!.. – он забряцал гаечными ключами, перебирая содержимое полок.
Павка смотрел на Гриху со стороны. Он совсем не нравился ему такой: злой, мрачный, хмурый.
Гриха ходил у стеллажей, разыскивая ключ.
- А я стихотворение новое написал! – вдруг вспомнил Павка, пытаясь хоть чем-то развеселить Гриху.
- Ну и что! – мрачно оборвал его Гриха. – Блин!.. да где же этот ключ!!.. Где же этот ключ!!..
И тут Павку осенило. Павка увидел, что он – Павка Лодочкин - был абсолютно не интересен Грихе, как ЧЕЛОВЕК. Грихе не интересно было, что Павка сочинил песню, что должен завтра исполнить ее на концерте, что написал новое стихотворение… Грихе не интересно было, чем жил Павка… Гриха ничего не хотел ему рассказывать о своей жизни, и Павка выглядел для Грихи точно таким же гаечным ключом, что искал он в тот момент по стеллажам. Открутить гайку… И потом опять отложить до нужного момента…
Что-то перевернулось в душе Павки…
- Знаешь, что… Гриха!.. – вдруг сказал он. – Пойду-ка я домой. Не буду я тебе помогать откручивать гайку!..
- Почему? - удивился Гриха.
- По кочану!
И Павка стремительно вышел из гаража. Он устремился к пятиэтажным домам, светившимся в зимней темноте желтыми квадратиками окон.
Гриха выбежал из гаража вслед за Павкой.
- Пав… - постой! Ты чего? – удивленно крикнул он.
- Ничего! – ответил Павка.
И он ускорил шаг к своему дому, к теплой квартире, где ждала его молодая жена. И наверное… пекла блины…
2004 г. Борки - Опочка