— В данном примере полной кинетической энергией тела считаем сумму кинетических энергий его составных частей, — монотонно поясняла нюансы следующего домашнего задания учительница физики Рита Александровна, мерно прохаживаясь у школьной доски с длинной указкой за спиной. Было что-то в её стройной фигуре от Дон Кихота, особенно когда она отважно направляла своё "копье" на формулы и неустанно била им по буквам и цифрам, "закалывая" их по одиночке, лелея при этом в своей доброй душе благородную, но утопичную надежду — заполнить ими пустоты в наших "ветряных мельницах" с ушами и периодически зевающими ртами.
Для меня, честно говоря, не всё было понятно с достаточно мудрёной и загадочной кинетической энергией. Эта коварная и непредсказуемая вещь в любой момент могла запросто преобразиться в потенциальную, смесь потенциальной и кинетической энергий, либо попросту исчезнуть, превратившись в ноль и какое-то там количество теплоты… Поди, разберись потом! Да еще и подсчитай всё правильно…
Плюнув сквозь трубку от развинченной шариковой ручки увесистой жеваной пулькой из промокашки в чью-то унылую макушку на передней парте, я тотчас с умным видом поднял вверх свободную руку:
— А что делать с потенциальной энергией этого тела? Пренебречь?
— В данном случае мы её не рассматриваем, — взбодрилась Рита
Александровна, явно не ожидая от меня такого "толкового" вопроса. Подозрительно осмотрев меня, словно сложную формулу с кучей неизвестных, она добавила, печально переводя взгляд на школьный двор за окном, залитый теплыми лучами бабьего лета:
— Зато из потенциальной энергии твоего тела, Чернецкий, постоянно формируются блуждающие кинетические энергии, поражающие другие, невинные тела! При том с полной непредсказуемостью силы разрушительных преобразований!
Часть класса, испытавшая это на своих, не таких уж, по-моему, и "невинных телах", утвердительно загудела. Стоило мне на миг опустить глаза, как кто-то тут же подло и больно щелкнул меня по уху своей тяжелой пулькой из сои или гороха. Вот, гад…
Я молча схватился за ухо, стараясь не подать вида, что мне больно, а Рита Александровна, будто бы ничего и не заметила, с ироничной улыбкой произнесла:
— Напоминаю, что завтра и послезавтра уроков не будет. Наш класс едет на "кукурузу", а остальные на "помидоры" и "яблоки". Каждый должен быть скромно одет, иметь при себе ведро, бутылку кипяченой воды и завтрак! Сбор в восемь утра на школьной площадке. Попрошу не опаздывать на линейку. Урок окончен, до свидания!
Класс весело и одобрительно зашумел, а Рита Александровна степенно удалилась, прихватив с собой журнал и своё "копьё". Галдёж усилился от предстоящей встречи с природой и все на радостях стали толкаться, подбрасывать вверх книги, обмениваясь взаимными дружескими подзатыльниками. Лишь я сидел уныло, предчувствуя если не беду, то что-то явно не из разряда хорошего…
Наутро мои недобрые предчувствия усилились, может потому, что я вдобавок опоздал на общешкольную линейку и не знал в котором из поданных автобусов находится наш класс. Но тут мне усиленно замахали мои приятели из жёлтого "Пазика" в середине колонны и через несколько минут мы всем классом, во главе с Ритой Александровной, одетой в красный спортивный костюм с двойными белыми лампасами и желтой косынкой на голове, уже тряслись в нем по направлению к колхозному кукурузному полю. Кто-то затянул бравую песню про Щорса:
"Шёл отряд по берегу, шёл издалека,
Шёл под красным знаменем,
Командир полка!
А-а-а-а, командир полка!
Голова изранена, кровь на рукаве,
След кровавый стелится,
По сырой земле!
А-а-а-а, по сырой земле! "
Я в пении принципиально не участвовал, потому что вдруг вспомнил о "поражающей потенциальной энергии " своего тела и взгрустнул, представляя себя, или кого-то из "невинных тел", этим самым пострадавшим "командиром полка" после посещения ним сегодняшнего кукурузного поля…
На поле я вел себя на всякий случай "ниже воды и тише травы". Сначала мы собирали за комбайном упавшие на землю кукурузные початки и сносили их на кучи. Где-то через часа полтора, общими усилиями мы сформировали две внушительного размера кучи и расселись вокруг них на ведрах, очищая початки и бросая их на общую, третью, кучку.
Я сидел и тихонько работал, ни с кем не заговаривая. В голове крутились,
появляясь и исчезая, различные мальчишечьи мысли о велосипедах, гитарах, мячах…
Последнее время меня всё больше беспокоило неприглядное состояние собственного "велика", который давно "просил" новую заднюю втулку, переднее крыло и пару шплинтов на каретку. Старые запчасти, которыми я мог бы в принципе разжиться, "махнувшись" на что-то своё с пацанами, не хотелось ставить, а на новые…
Тяжёлый кукурузный початок, больно угодивший мне в спину, прервал мои невесёлые конструкторские мысли и заставил пристально осмотреться. Конечно, никто и виду не подал, а то я бы тут же целенаправленно ответил! Сидят все, согнувшись, будто ничего не произошло! Ладно…
Вот тебе и кинетическая энергия! Впрочем, кое-что ещё неизвестно… Всё ведь зависит от того, как этот початок столкнулся с моей спиной! Скорее всего, какой-то гад бросил его "навесом"… Значит, запустил его с силой вверх под очень большим углом! Дойдя до "верхней мёртвой точки" полёта, початок эту— недобрую, ой, недобрую!— силу израсходовал, а взамен набрался потенциальной энергии ( которая зависит от набранной высоты и массы початка), она-то и дала мне по "горбу"! Вроде бы всё правильно, хотя… А остатки кинетической энергии, они ведь существуют? Ну да… Чем меньше угол броска, тем их больше! Здорово, я молодец… А вот если бы тот негодяй кинул початок вверх строго под прямым углом, тогда кинетической можно было бы полностью пренебречь! Снова я молодец! В этом случае кинетическая энергия мерзавца, превратившись полностью в потенциальную, ка-ак долбанула бы его самого промеж ушей…
Но тут долбануло меня и снова, на этот раз по ноге! Краем ждущего и чуткого глаза я успел заметить, что это бросил Витёк Кондратюк! Ну, держись, трусливая душонка! Сейчас я тебе отвечу, ты только продолжай, продолжай делать вид сгорбленного раба на плантации… Вот только подберу початок поувесистей, погодь чуток…
Выбрав наконец достойный початок для ответного броска, я резко встал и что есть мочи, с полного размаха, запустил его в сгорбленного Витька! Получай, гад!!!
Дальше все произошло вовсе не так, как я задумывал, потому, что Рита Александровна, сидевшая как назло в точке, находящейся примерно в середине траектории полета моего початка, решила вдруг приподняться, чтобы выпрямить и размять уставшую спину. Если бы она, бедная, знала, чем для неё эта разминка закончится…
Выпущенный мной очищенный початок был, наверное, одним из самых крупных и увесистых со всего кукурузного поля. Янтарные, ещё пахнущие тёрпким
и теплым листом зерна, держались вместе ровными рядами, пока на их пути не возникло вдруг непреодолимое препятствие — высокий и красивый лоб Риты Александровны!
Встретившись с ним, зерна веером брызнули врассыпную, звонко щелкая по ведрам, щекам и ушам окружающих учительницу перепуганных девчонок. Желтая косынка Риты Александровны от мощного удара съехала ей на глаза. Учительница жалобно и протяжно охнула, затем, раскинув руки обессилено опустилась обратно… но уже мимо ведра, на котором сидела. На какой-то момент место её лица в пространстве заняли великолепные белые кроссовки с тремя черными наклонными полосками по бокам и гладкими розовыми подошвами…
— В данном примере полной кинетической энергией тела считаем сумму кинетических энергий его составных частей, — через два дня подробно объяснял я всему классу порядок выполнения домашнего задания, стоя сгорбленно у доски и лихорадочно выкладывая на её влажную поверхность соответствующие формулы.
— Рисунок привести?— несмело спросил я у Риты Александровны, которая
сидела спиной ко мне за учительским столом и перелистывала тетрадки учеников с этой домашней задачей.
— Да, непременно… Как же без него? Нарисуй, так будет нагляднее…
И я рисую, затаив дыхание и стараясь, чтобы летящее на препятствие условное
тело, состоящее из нескольких тел помельче, как можно меньше походило на злополучный кукурузный початок, усеянный отборными золотистыми зернами…
Закончив рисунок и выдавив из себя необходимые пояснения, я стал спиной к доске, словно приговоренный к расстрелу, или… к прокалыванию "копьем"!
Рита Александровна, с коротким вздохом повернулась к доске и стала похожа уже не на какого-то там Дон Кихота, а на умиротворённого мифического циклопа с огромным закрытым глазом на лбу. Я тут же принялся рассматривать собственные ботинки, не зная куда бы подевать при этом свои мерзкие "кинетические" руки.
— Ну что ж, Чернецкий, неплохо,— рассмотрев мои формулы и рисунок,
подытожила Рита Александровна.— Следует отметить, что из класса эту задачу правильно решили только два ученика — Чернецкий и Кондратюк! Молодцы, ребята!
Садись на место… Отлично!
Я скромно пробираюсь на своё место вялыми ногами с пропавшей два дня назад "кинетической энергией", а раскрасневшемуся Витьку, который мне уже должен, притом в одностороннем порядке, новую заднюю втулку, переднее крыло и пару шплинтов на каретку для моего велосипеда, исподтишка показываю свой бледный кулак.