«Приидет же день Господень, как тать ночью,
и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же,
разгоревшись, разрушатся, земля
и все дела на ней сгорят...
(2 Петр. 3:10, 13).
Свернув на стоянку у штаба 14 Российской армии, старенькая серая «Волга» припарковалась в жиденькой тени молодых фруктовых деревьев, что особенно выделялись на небольшой клумбе своими побеленными известью гибкими стволами и аккуратно подстриженными ёжисто-колючими веточками. Открыв заднюю дверцу машины, на раскаленную плоть асфальта парковки ступил рослый российский офицер-десантник в полевом камуфляже и с погонами полковника. Привычным движением рук он надел головной убор и ловко поправил на себе военную форму. Сопровождающих было двое – рослые парни в десантной форме одежды незаметно оглядевшись вокруг, ступали следом за неторопливым полковником, что уже подымался по ступеням на контрольно-пропускной пункт штаба армии.
- Здравствуйте, - обратился он через обзорное окошко к сидящему за столом в небольшом помещении прапорщику - дежурному по КПП.
- Здравия желаю, товарищ полковник! – поднявшись из-за стола, ответил ему дежурный, внимательно осмотрев прибывшего офицера.
- Доложите командующему: полковник Гусев, министерство обороны…
В 14.00 23 июня в кабинете командующего проводилось совещание. В относительно небольшом помещении присутствовали офицеры и генералы 14-ой - командующий, его заместители, начальники родов войск и служб, командиры воинских частей. На стульях в «предбаннике» расположились рослые десантники с оружием и снаряжением.
- Полковник Гусев из Министерства обороны. Прибыл для изучения обстановки для доклада президенту России о сложившейся ситуации и принятию мер по урегулированию конфликта, - представил Неткачев собравшимся офицерам полковника, что попыхивая сигаретой, внимательно обвел взглядом присутствующих на совещании. Те с интересом и, почти с нескрываемым удивлением смотрели на полковника с грубыми, немного азиатскими чертами лица: широким и коротким носом, несколько тяжелым подбородком и удивительно добрыми глазами. Удивляло и то, как Неткачев непривычно суетился, выходя в «предбанник», когда гость, вдруг оглядевшись вокруг себя, изрек уверенным тяжелым баритоном:
- Тут есть хоть какая-то пепельница?..
Вернувшийся Неткачев положил на стол перед курившим пустую баночку из-под консервов, несколько виновато взглянул на полковника и присел на свой стул. Полковник Гусев, выдержав довольно длительную паузу, затушив в баночке сигарету, начал совещание…
Прибывший таким необычным образом в Тирасполь полковник-десантник, был не кто иной, как генерал Александр Иванович Лебедь - заместитель командующего ВДВ по боевой подготовке. «Солдатская молва» гласила, что боевой генерал - большой специалист по «горячим точкам», что ранее он побывал в Прибалтике, Тбилиси, Баку, что прибыл он по личному распоряжению начальника Генерального Штаба и что в Тирасполь вместе с ним прибыл батальон спецназа ВДВ. «Баили» также и том, что каждому начальнику рода войск и служб с генералом прибыла замена.
Непосредственно перед вылетом в Тирасполь Лебедя инструктировали секретарь Совета безопасности России Скоков и вице президент Александр Руцкой:
- Саша, запомни главное, - глядя прямо в глаза Лебедю твердил Руцкой, - первое -попытайся остановить любыми доступными средствами кровопролитие, второе – эвакуация семей военнослужащих, при необходимости… Третье – возьми по жесточайший контроль склады с оружием и боеприпасами! Четвертое - попытайся обеспечить беспрепятственный пропуск эшелонов с боеприпасами, оружием и техникой через территорию Украины, или на «крайняк» создай условия и предпосылки для этого… И, пятое, - тяжело вздохнув произнес Руцкой, - выполнение вышеуказанных задач не должны быть заблокировано руководством Молдовы…
***
Похоронив Максима, погибшего от пули «снайперши», Алексей в тот же день вернулся в Бендеры.
Хоронили убитых всем миром на мемориале Славы, рядом с центральной площадью Тирасполя, где на наклонном постаменте тревожно застыла с покрашенными траками гусениц, направив свой грозный ствол орудия на запад, знаменитая «тридцатичетверка». Раскаленная от июньского зноя башня боевой машины хранила на своих видавших виды броневых щеках знаменный знак «Гвардия» и такую актуальную в эти дни надпись: «За Родину!»
Бронзовый афганец с нагрудным подсумком, одетом на короткий тельник, сочувственно склонивший свою буйную, очевидно, русую голову, словно застыл у стены Мемориала в скорбящей позе по товарищам – павшим приднестровцам - афганцам и по погибшим в эти дни в иезуитской Бендерской бойне. На бронзовых щеках раскосыми дождевыми потоками чернели беззвучные слезы…
Массовые похороны в те кровавые июньские дни происходили в Тирасполе почти ежедневно. Над, казалось, безбрежной площадью скорбящей человеческой массы витал печальный смог горя и страдания в сочетании с траурной музыкой и скорбными речами прощания с погибшими. Сонм лиц, пребывающих в печали и слезах, траурные одеяния заплаканных бледных вдов и матерей, живые цветы и венки, увядшие от зноя и невыносимого человеческого горя, застывшим барельефом навсегда врезались в людскую память…
Помянув павшего Максима вместе с его родными, Алексей в спешке заскочил домой, питая зыбкую надежду на какое-нибудь известие от жены и сына. Почтовый ящик с вырванной дверцей был, конечно же, пуст…
Уже побывав дома, перед тем как уйти, потеряв всякую надежду узнать что-либо о родных, решил заглянуть к соседке тете Клаве. На звонок в ее квартиру долго никто не отвечал. Наконец, в глубине жилища за дверью послышались шорох и шаркающие неторопливые шаги.
- Кто там? – спросила женщина за дверью слабым больным голосом.
- Это я, тетя Клава, Алексей… Ваш сосед…
Дверь открылась и, с медленно увеличивающегося проема потянуло смесью лекарств и старостью.
- Алеша, это Вы? – переспросила старушка, - Господи, живой!... – вдруг запричитала тетя Клава как за родным, увидев Алексея в камуфляже с оружием и даже коснулась челом груди Алексея. Морщинки на ее бледных щеках увлажнились от слез.
- Да чего там… - неловко засуетился Алексей, - что со мной станет-то?
С минуту продолжалась неловкая пауза, в течение которой старушка вытирала платочком навернувшиеся слезы. Дрожащие квелые пальцы и покрасневшие глаза выдавали крайнюю степень ее волнения от встречи с соседом. Алексей нарочно не задавал самый главный для него вопрос и, уже было сделал вывод, что женщина не знает ничего о жене и сыне. Тяжело вздохнув, собрался, было шагать обратно в тот ад, из которого чудом и ценою жизни товарища ему довелось вырваться хоть на один день. Уже попрощавшись со старушкой, та вдруг вспомнила и почти вслед уходящему Алексею с волнением прошептала:
- Алеша, чуть не забыла… Старая тетеря! – отругала она себя, - приезжала Ирина… Оставила тебе письмо…
Алексей с легкой дрожью в пальцах развернул сложенный вчетверо листочек в клеточку, на котором знакомым почерком было изложено: «Алешенька, здравствуй! Уж и не знаю, увижу ли тебя живым… Алешенька, милый, прости меня, если сможешь. Я очень виновата перед тобой. Я сейчас у матери. Я знаю, что ты там – в Бендерах. Знай, мы тебя очень любим, молимся за тебя и ждем. Уцелей, прошу тебя, только уцелей! Твои Димка и Ирина. 22.06.1992 г.»
Шагая по мосту в составе подразделений пополнения навстречу горестному потоку беженцев из Бендер, у Алексея сжималось сердце от картины происходящего. Почему-то ему казалось, что в колонне беженцев следуют и его жена Ирина и сын. Остановившись возле женщины с плачущим сынишкой на руках, он отстегнул от ремня свою флягу в мокром выцветшем чехле с еще прохладной водой, которую наполнил у соседки и напоил изнывающих от жажды ребенка и мать…
***
Александр Иванович, оценивая обстановку в Приднестровье, довольно быстро разобрался в происходящих событиях. Был установлен контакт с местными органами власти, с президентом непризнанной республики. Третью задачу, изложенную в видении Руцкого, он выдвинул на первое место, опасаясь, что склады с боеприпасами, находящиеся в пределах досягаемости артиллерии Республики Молдовы, могут быть подвержены обстрелу. И уже вечером после совещания, привлек всех офицеров управления армии для непосредственного руководства погрузкой. Боеприпасы были загружены на грузовые автомобили и тремя колоннами к утру были перевезены в бетонные ангары на Тираспольском аэродроме.
На следующий день, собрав и выслушав командиров вооруженных формирований, действующих в Приднестровье, Лебедь сделал вывод, что общего руководства и взаимодействия отрядов ТСО, гвардейцев и казаков нет. Военные формирования действуют самостоятельно, решения принимаются на уровне полевых командиров, связь отсутствует. Эти обстоятельства явились причиной трагедии, произошедшей ночью с 22 на 23 июня, когда колонна бендерских гвардейцев полевого командира Юрия Костенко, не согласовав своих действий и не предупредив своих о снятии с боевых позиций, проследовала мимо Бендерской крепости, в которой дислоцировался батальон химзащиты. В ту ночь «свои» расстреляли в упор «своих», приняв отступающее подразделение за колонну молдавских частей, двигающихся на Тирасполь. В результате короткого, но ожесточенного ночного боя погибло до 40 человек. Разъяренный Костенко утром 23 июня в сопровождении двух БРДМ-ов, подъехав к штабу 14-той, потребовал выхода к нему командующего Неткачева и президента Смирнова, угрожая в противном случае атаковать бездействующий штаб. Генерал Неткачев наотрез отказался от диалога: «Это ваши люди, вы с ними и разбирайтесь!» – кричал он представителям властей Приднестровья.
Изучив обстановку, Александр Иванович поставил задачу на отмобилизование 59 мотострелковой дивизии и других частей дислоцированных в Тирасполе в кратчайшие сроки. К концу июня соединение и воинские части были отмобилизованы и приведены в состояние боевой готовности.
Оперативно была решена Лебедем и вторая, поставленная ему задача. На станцию Тирасполь подали все имеющиеся в наличии вагоны, включая теплушки, было организовано питание и медицинское обслуживание беженцев. В течение трех суток совместными усилиями местных властей и военных было эвакуировано более 30 тысяч человек, включая и семьи военнослужащих 14-той армии.
Средствами ПВО 14-й армии «велись» 59 целей на малых и средних высотах. Самолеты, входившие в зону ответственности ПВО, приближаясь с северного направления вдоль русла Днестра, не атаковали цели, но демонстративно кружили над очагами боевого соприкосновения сторон. Лебедь приказал в случае угрожающих действий авиации открывать огонь на поражение.
Заявление Военного совета 14-й гвардейской общевойсковой армии от 26 июня 1992 года гласило:
«Лживое заявление руководителя военного ведомства Молдовы господина Косташа о неприменении авиации по мирным объектам Приднестровья является не чем иным, как очередной попыткой ввести в заблуждение мировую общественность и собственный народ, скрыть преступления, совершаемые против мирного населения. В своих оправдательных речах разбойные действия боевой авиации он представляет не чем иным, как мифом, созданным тираспольскими идеологами.
Вместе с тем наличие неопровержимых фактов и в частности, последствие бомбового удара с воздуха в районе населенного пункта Парканы, вынудило дивизионного генерала Косташа признать реальность применения ВВС РМ в зоне конфликта, якобы с разведывательными целями.
Военный совет 14-й армии официально заявляет и уведомляет, что руководство Молдовы, несмотря на неоднократные заявления о своей приверженности к миру, не отказывается от шагов эскалации вооруженного конфликта с использованием авиации. Так, в период с 9.00 до 11.00 26 июня с.г. была предпринята попытка нанести бомбовый удар по народнохозяйственным объектам города Тирасполь.
Хотелось бы услышать ответ руководства Республики Молдова, и в частности, господина Косташа, почему ими сознательно вводится в заблуждение мировое сообщество?
Военный совет еще раз уведомляет, что средства ПВО 14-й армии не позволят нанести варварские удары с воздуха по мирному населению Приднестровья».
В конце июня резко обострилась обстановка на всем фронте противоборствующих сторон. Дубоссары и Григориополь подвергались артиллерийскому обстрелу. После длительной артподготовки на рассвете 26 июня молдавская сторона перешла в наступление на Кочиерском плацдарме. Тяжелые бои продолжались в Бендерах.
Не унимались попытки применения авиации. Так, пытаясь выйти и уничтожить нефтебазу в Тирасполе силами двух самолетов МиГ-29, молдавские «ястребы», получив повреждения от действий подразделений ПВО 14-той армии, повернули обратно.
В тот же день Военный совет 14-й армии выступил с заявлением, обращенным к главам правительств и народам Содружества Независимых Государств.
Докладывая высшему руководству о действиях командующего Неткачева, Лебедь отметил, что генерал обстановкой не владеет и не соответствует своей должности. В тяжелые дни последней декады июня Александр Иванович принял командование объединением на себя, о чем доложил министру обороны РФ Грачеву.
27 июня из Москвы прибыла «депеша», в соответствии с которой Лебедь был назначен командующим 14 гвардейской общевойсковой армией.
Вечером генерал Лебедь дал свою первую пресс-конференцию:
«…Армия будет продолжать сохранять нейтралитет, но качество этого нейтралитета изменится. Это будет другой, качественно другой нейтралитет - вооруженный нейтралитет. Мы достаточно сильны для того, чтобы дать отпор кому угодно. Сущность этого вооруженного нейтралитета будет состоять в том, что, пока нас трогать не будут, и мы никого трогать не будем…»
Александр Лебедь открыто заявил, что для достижения мира он будет взаимодействовать с вооруженными формированиями Приднестровья и что 14-я армия в случае агрессии Республики Молдова примет участие в боевых действиях.
***
Практически до конца июня в Бендерах шли тяжелые кровопролитные бои. Шли бои в Ленинском районе, были сожжены многие предприятия: обувная фабрика «Тигина», склад шёлкового комбината, хлопкопрядильная фабрика, комбинат «Фанеродеталь», обстреляны завод «Прибор», машиностроительный и опытно-экспериментальный заводы. Молдавская сторона использовала для обстрела тяжелую артиллерию. Город уже покинуло до ста тысяч жителей. Число пострадавших среди гражданского населения составляло по разным оценкам 342 погибших, 672 раненых и 64 человека пропавших без вести.
Большое количество погибших хоронились родственниками дома, в садах и огородах. Неопознанных павших хоронили в братских могилах. Воюющие стороны, как Молдавская, так и Приднестровская часто прибегали к взаимным провокациям, в результате которых по средствам массовой информации обвиняли друг друга в содеянном, что постоянно подпитывало огонь братоубийственной войны. Вот что сказал по этому поводу представитель Молдавской стороны конфликта комиссар полиции г. Бендеры подполковник Виктор Гусляков: «Сейчас есть договорённость с местными властями о перемирии, мы пытаемся хоть по каким-то вопросам находить общий язык, и временами это удается – прекратили огонь, чтобы собрать трупы, организуем тушение пожаров.… Но какие-то силы постоянно провоцируют новые столкновения, и стрельба не прекращается. Провокацией я считаю и нападение на горотдел, вынудившее нас обратится за помощью в Кишинёв, после чего были введены войска. Идут активные политические игры, в которых мы – воюющие, играем роль массовки». Газета «Известия» от 29 июня 1992 г. Статья «Бендеры. Странная война».
26 июня смешанная четырёхсторонняя комиссия (дипломаты России, Украины, Молдовы и Румынии) встретились с руководителями исполкома Бендерского горсовета В. В. Когутом и В. И. Харченко, которые ознакомили их с вопиющими фактами бандитизма вооружённых формирований Молдовы. Мэр г.Бендеры Когут сообщил о демонтаже военнослужащими Молдовы ценного оборудования обувной фабрики и биохимзавода, молочного и хлебокомбинатов, пивоваренного завода. Вывезли всё медицинское оборудование и препараты из детской поликлиники, женской консультации и гинекологического отделения больницы. Взорвали центральную телефонную подстанцию и Варницкий водозабор. Под прикрытием вооружённых формирований Молдовы оборудование вывозится в сторону Кишинёва.
Факты бандитизма поражают своей жестокостью и изуверством…
Фотография останков Сергея Величко, венгра по национальности, замученного молдавскими ОПОНовцами, прошла через многие информационные агентства мира. Вот строки из газеты "Наша Россия", N12: "...Они (Величко со своей женой) поехали на своей машине за картошкой. Были задержаны полицией. Поиздевавшись вдоволь над женщиной, изнасиловав, её отпустили. Она была на пятом месяце беременности... Мужу отрезали пальцы, нос, уши, всё, что можно отрезать. Вскрыли грудь и живот, вывернули внутренности наружу..., подожгли труп". Труп удалось получить лишь через месяц после вмешательства венгерского консульства.
А вот фото милиционера Сердюкова. Его на окраине Бендер подобрали гвардейцы. "...Милиционер лежал совершенно обессиленный, весь в крови. Мы сами задрали ему рубаху. На животе была вырезана звезда, на спине - неприличное слово, на руках и ногах - большие буквы "V"... "V" - виктория! Победа! Вот она - "их" победа!.. Полицейские остановили его 19 июня в Варнице, куда он заехал за женой. Долго били. Потом ножом вырезали буквы и знаки, раны залили тушью - "тату на память"... Сами пьяные, связали его, бросили в кузов машины и повезли в сторону Новых Анен. Он сумел перегрызть зубами проволоку на запястьях и развязаться. Воспользовавшись темнотой, перевалился через кузов и уполз в Гербовецкий лес. Затем как-то добрался до Бендер.
Остановив в районе улицы Котовского машину "скорой помощи", ОПОНовцы расстреляли, находившихся в ней, двух тяжелораненых гвардейцев, фельдшера и водителя.
В ночь на 29 июня по согласованию с полицией пожарный расчет на двух автомашинах с включенными фарами и проблесковыми маячками выехал для тушения пожара. Однако на перекрестке улиц Херсонской и Коммунистической полицейские и волонтеры безоружных пожарных расстреляли из гранатометов и автоматического оружия. Одна пожарная машина сгорела, другая выведена из строя. Сержант И.Чечельницкий убит, двое пожарных ранено.
Трое раненых ополченцев завода "Молдавкабель", которых в кузове машины везли в больницу, были расстреляны ОПОНовцами. Убит и водитель. Один из убийц установлен - Василий Шефаль.
15-летнего юношу, подвозившего на мотоцикле гвардейца, полицейские выследили и схватили в микрорайоне "Ленинский". Привязали к столбу и, угрожая расстрелом, зверски избивали прикладами. Парня сделали калекой. Выбили зубы, глаз, вырвали губу, сломали челюсть, нос, ребра.
И это - лишь малая толика их зверств, террора и преступлений. Сколько убитых и искалеченных детей и стариков! Сколько изнасилованных бендерчанок! Сколько унижений и издевательств!..
Особенным отношение "румын" было к казакам. Фашисты в войну в плен не брали моряков, здесь - казаков. Казаков боялись и люто ненавидели. Для них казак - вне закона. Взятых на поле боя раненых казаков истязали, расчленяли на пилораме, топили в выгребных ямах, связанных колючкой, разрывали бронетехникой на части …
***
На войне как на войне… Алексей, как и многие его товарищи быстро привык к «фону» войны. Даже «смерть» – античеловеческое понятие, однажды оскалив свои гнилые осколки, потихоньку становится привычной старухой, что неустанно следует где-то рядом, вышибая, уродуя или калеча боевых друзей и товарищей, ухмыляясь в твою сторону: «Погоди чуток, милай, и до тебя доберусь…»
Вот уже второй день подряд, подминая под себя ключевые позиции «румын», подразделение Алексея в составе роты двигалось, освобождая «крохи и пяди», дом за домом. Мало взять дом – нужно его еще удержать, да «зачистить» окрестности, дабы «старуха» не подкралась со спины. Кто-то метко сравнил уличный бой с завалами таежного бурелома. Тут «зенки», да «локаторы» держи востро – попробуй, угадай, с какого боку-припеку на тебя что свалится, откуда ведут огонь свои, а откуда «румыны».
Рвануло где-то рядом… Бесноватый осколок неистовым свистом, ударом бича резанул по слуху.
- Ложись, й-ный в рот, - прохрипел Алексей на Филиппыча, когда тот, замешкавшись, продолжал «ротозейничать», пытаясь вжиться в обстановку.
Июньская травка, перебивая гарь пороховых газов, пьянящим дурманом разрывала ноздри, выворачивала на изнанку душу, напоминала о жизни, о глазах сына, о плоти жены… Звон в ушах и минутная тишина… Вот так бы лежать и балдеть на песочке возле Днестра, да чтобы семья рядом, да чтобы ароматный дух шашлычка и вся в слезах, запотевшая пластиковая бутылочка «сухаря»… «Э – э – х! Надо вставать, подымать взвод…»
- Мужики! Мать вашу! Вперед!
Опять бросок, пот заливает глаза, взмокшие спины, злые лица. Вошли в раж! Короткие очереди жалят укрытия «румын»… Перебежками, через двор. Приземистый дом огрызается огоньками и трассами автоматных очередей. Ухнул подствольник, взрыв!… Надо взять это осиное гнездо! Укрывшись за деревом, Алексей знаками передает Червоному, крутит у виска палец, глядя на «безбашенного» хлопца осатанелыми глазами. Встретились глазами с Тополем, показал – гляди, мол, слепой сектор, мамалыжники не видят. Проползи-де и пару гранаток «навесиком» их и выкурят, «футуз бы их, думняводзева, кружка медна»… «Понял» - кивает Тополь и, упав за «зеленкой», по-пластунски рванул к заветному проемчику. В «нежных» руках две эфки, в зубах – на всяк пожарный симпатюличный клиночек…
- Филиппыч, прикрой парня! – шепнул Алексей залегшему товарищу. «Есть», мол – кивнул Филиппыч, глазами коршуна окинув возможные щели, в коих могла затаиться «беззубая».
Не прошло и пяти минут, ухнуло по очереди – Тополь дело знает туго. Зазвенели где-то вышибленные стекла, шлепнуло по ушам ушлое эхо и засуетилось гаснущими ударами палок где-то меж домами. «Навлекли!» - подумал Алексей, когда в ответ с той стороны, с укрытой минометной позиции просвистела мина и резким хлопком упала где-то сзади. «Надо подождать следующую и, резким броском рвануть в «продезинфицированный» дом…» - принимает решение Алексей. Тишина…«Да где же ты, Маня?!» - досадно сверлит в мозгах Алексея. Каждая секунда ожидания – вечность. «Только бы не накрыли, только бы не накрыли!» Наконец-то долгожданный свист… Ф-ф-у – у, опять мимо!
- Вперед! Филиппыч, за мной… - короткая команда, «скачок в стремена». «Делай как я!» - самая понятная команда любому солдату, что доверил командиру свою жизнь и, разорвав свои собственные цепкие объятия с планетой в укрытии, стремглав рванул вперед. Вот и обитель. Тополь там давно все «почистил», пока хлопцы «оттягивались» в укрытиях под соловьиноразбойничий свист «маняш». Короткая передышка. Отплевались, отхрипелись да откашлялись…
- Филиппыч, сухой? – с легкой усмешкой «подколол» старика Алексей.
- Леха, курнуть бы?
- Погодите чуток, хлопцы. Впереди – «рейстаг». Там – в пятиэтажке и курнем…
- И «покекаем», и «пописаем»…- ухмыльнулся Червоный.
- Погоди «кекать» то, надо иш-шо «румын» выкурить, – прохрипел запыхавшийся Филиппыч.
- Ну, отдышались? – бодро прошептал Алексей, оглядев своих бойцов, - порядок следования прежний… -Червоный, твою мать! - обратился он к шустрому молодому бойцу в разодранном «лифчике», одетом на безрукавную майку-камуфляжку и пионерским галстуком на шее, - будешь скакать поперед батьки, оторву яйца!
- Якщо снайпер не пэрэжэнэ, - хмыкнул Хохол, подымаясь с какой-то скрыни и закидывая на плечо лямку трофейной «Мухи».
И снова неистовый бросок, перебежками, ползком от куста к кусту, от ствола к стволу меж зеленых веток с посеченными пулями листьями и вздыбленной корой израненных штамбов. Только бы нервишки не подкачали… Вспомнилось – в фильме «Аты-баты, шли солдаты», когда Сват - герой Быкова добавил к этой фразе: «…Не у вас, товарищ лейтенант! У Балтики… Он, когда видит немецкий танк, тельняшку на себе рвет!» Главное – узреть врага. «Тады» можно и покуражиться. Последний бросок через открытую асфальтированную площадку и первый этаж будет взят. Атака пятиэтажки вначале было и захлебнулась, когда с верхнего этажа, или черт знает откуда забарабанил КПВТ, очевидно, снятый с какой-нибудь румынской башни и приспособленный в удобном проеме. Жестоким «крупняком» вспороло раскаленный асфальт и перерезало ноги Ваське Морячку. Упавший как подкошенный Морячок, зашелся трехэтажным матом, еще в горячке очевидно не поняв, что остался без ног…Следовавший с «Мухой» за подразделением Алексея Хохол, изготовившись за толстоствольным каштаном, очень удачно всадил смертоносный заряд прямо в пасть бесноватой «старухи».
- Хрин тоби в пэльку! – сплюнул взъерошенный Хохол, зло отшвырнув от себя пустой тубус «эрпегешки».
Потерявшего сознание Морячка оттащили в укрытие, оставляя на взрытом асфальте кровавый след. Перебитые окровавленные ноги безжизненно волочились, держась лишь, очевидно, на коже, да на окровавленных рваных штанинах…
На проклятую пятиэтажку с другого параллельного направления вышла потрепанная сотня казачков.
- Свои! – предусмотрительно крикнул Филиппыч показавшимся казачкам, опасаясь как бы те в горячке боя не «долбанули» заодно уже и ополченцев.
Седовласый есаул во взмокшем камуфляже приблизившись к Филиппычу, едва переведя дух спросил:
- Палыч, кто у вас старший?
-Я не Палыч… - обижено изрек Филиппыч.
- Один хрен – «опалченцы»… Дай курнуть, не богат?
Договорившись с Алексеем о штурме и взаимодействии, казак уполз к своим.
Гранатные взрывы, смертельная игра в «жмурки» в закоулках первого этажа, выкуривание врага с оборудованных лежек, трескотня и оглушительная пальба – бой внутри здания в чаду и пороховом смраде. «Румыны», не выдержав такого напора, начали драпать, бросая убитых и раненых. Нервно огрызаясь автоматным огнем, «волонтеры» спешно покидали свои позиции. Теперь – вперед! На плечах у врага… Главное отогнать их подале…
Но и в подразделении Алексея и в остатках казачьей сотни тоже потери.
- Ох, и казачков то положили! - сокрушался раненый в руку Филиппыч, когда закончился штурм и ошалевшие бойцы и казаки затянулись куревом, разминая в слегка дрожащих почерневших пальцах смятые «Примы», сплюнув черные сгустки с пересохших губ.
В закопченных и прогорклых от пожаров стенах пятиэтажки с вышибленными дымящимися проемами можно было бы и отдохнуть. Потихоньку, придя в себя, начали вспоминать эпизоды боя, посыпались анекдоты. Улыбки во всю ширь. Скорбь по убиенным будет потом, сейчас главное - выйти из ступора.
Выйдя из подвалов и укрытий, начали появляться местные жители. Несли кто вино, кто воду, кто еду.
- Да фашисты такого нэ вытворялы! Ироды прокляти! Скольки людей поубивало та покаличыло, да хат попалылы! – Причитала пожилая женщина, разложив на накрытой рушником доске свою снедь – ломтики белой брынзы и молодую отварную картошку с потрескавшейся тонкой кожицей, - Та дэ ж Господь, чы вин нэ бачэ, шо воны дажэ цэркву розвалылы! А Москва, чого ж вона мовчыть?! Чы вона продала нас полуумному Снегуру?! – продолжала причитать женщина, нарезая домашний хлеб и суетясь у импровизированного стола.
- Москва, мамо, еще не Россия, - сурово ответил ей казак Серпень, - гляди, вон сколько наших братов понаехало из Дону, Сибири, из Кубани, из Запорожья… То – Россия, мы – Россия, в наших душах – Россия!
На миг задумавшись, женщина вытерла слезы и упала на колени перед бойцами.
- Бороны вас Бог, диты! – произнесла она, перекрестив хлопцев сложенными перстами.
- Да, что Вы, мамо? – вскочивший от неожиданности Серпень, кинулся подымать с колен простоволосую женщину…
- Говорят, Неткачева сняли…- закинул тему Тополь, «хлопнув» граненый стакан домашнего вина, - мо теперь все наладится, - предположительно изрек боец, «треская» ломтик помидора с соленой брынзой.
***
В полночь29 июня новый командарм Лебедь собрал на ЦБУ в штабе армии своих заместителей и начальников родов войск и служб.
- Предстоит серьезная работа, товарищи офицеры. Прошу доложить предложения по своим службам…
Генерал Лебедь и начальник штаба армии генерал Тихомиров в короткие сроки сумели организовать работу штаба армии, соответствующую боевой обстановке. Все делалось оперативно, скрытно. Выполнение приказов жестко контролировалось.
Обсудив ситуацию в регионе, Александр Иванович поведал истории из его служебной деятельности, приключения в Баку и Тбилиси. Надо сказать, что рассказчиком он был отменным. Дошло дело и до анекдотов.
В три часа ночи раздался телефонный звонок. Выслушав, молча доклад по телефону, произнес:
- Теперь пару часиков можно и отдохнуть…
Только на следующий день все узнали «тайну» танкового полка 59 дивизии, который совершив ночной марш, сосредоточился в Бендерской крепости. Кроме того, один танковый и один мотострелковый батальоны были переброшены южнее села Слободзея и к поселку городского типа Днестровск. Прошла дезинформация о том, что Александр Лебедь во взаимодействии со своим братом Алексеем, командиром 300-го парашютно-десантного полка, который дислоцировался в Кишиневе, приняли решение ударить с двух сторон по молдавской армии и захватить Кишинев. Подтверждением такой информации явился факт ночного марша танкового полка. Молдавская сторона, узнав об этом начала спешно покидать Бендеры…
Командарм 14-той понимал, что такими полумерами заставить молдавскую сторону сесть за стол переговоров сложно. Противник уважает только силу. Эту силу и задумал Лебедь продемонстрировать зарвавшемуся руководству Молдовы.
Сосредоточив на Кицканском плацдарме, крупную свежую группировку сил, готовую начать новые боевые действия, Молдавская сторона возлагала на неё большие надежды.
Но в результате мощного огневого удара восьми дивизионов и шести минометных батарей 59 дивизии в ночь со 2 на 3 июля, их надеждам не суждено было осуществиться. В течение сорока пяти минут мощная канонада с российских огневых позиций превратила сосредоточившиеся военные колонны, живую силу, боевую технику и вооружение в груды искореженного металла и кровавого месива. Средь дымящихся воронок в полном хаосе раскиданы на огромных площадях остатки и обрывки покореженных конструкций боевых машин с латинскими надписями на броне и бортах. Словно изуродованные штандарты римских манипул, которые свое «националистическое величие» должны были водрузить силой на левом берегу видавшего виды седого Днестра, установив свой порядок в регионе на костях и крови народа, который желает жить по-своему, общаться на своем родном языке и воспитывать своих детей. Это был самый мощный удар за все время войны. Целью этого артиллерийского «ответа» было раз и навсегда дать понять: время уговоров и просьб кончилось. На каждый выстрел с правого берега левый ответит достойно…
Очевидцы утверждали, что после этого удара в течение двух дней собранные со всей Молдовы машины скорой помощи вывозили раненых. Убитых зарывали здесь же, а родственникам погибших позже сказали, что все они дезертировали из армии и находятся за пределами страны. Солдаты и офицеры Молдовы тяжело перенесли этот удар. Их настраивали, что они быстро и легко разобьют сепаратистов с левобережья, а тут... Боевой дух молдавской армии упал до нуля. В Кишиневе возникла паника, все ожидали со дня на день действий братьев Лебедь и наступления танков 14-й армии.
На пресс-конференции в штабе 14 Гвардейской Общевойсковой Армии 4 июля Лебедь раскрыл факты участия в вооруженном конфликте наемников из других государств, дал полную и объективную оценку событиям. Среди изложенных фактов и такие:
«На аэродром Маркулешты, который расположен под городом Бельцы, переброшены 32 румынских летчика-добровольца для МиГ-29. В ближайшее время должны прибыть еще десять самолетов МиГ-25. Пилоты румынские, опознавательные знаки - Республики Молдова. На бывшем учебном центре ВДВ в Бульбоаках завершается формирование и боевое слаживание отряда специального назначения. Инструкторы -румынские, экипажи БМП и БМД формируются за счет румынских офицеров и рядового состава. Увеличился приток снайперов из Литвы и Латвии. Среди захваченных трофеев на Кочиерском и Кошницком плацдармах были два БТР-80, которые состоят на вооружении только в румынской армии, несколько автоматов и гранатометов румынского производства. На огневых позициях обнаружены 122-мм самоходные орудия, 122-мм М-30 и 152-мм Д-1 гаубицы. Ни одного самоходного орудия 122-мм калибра 2С1 или 122-мм М-30 и 152-мм гаубицы Д-1 молдавской стороне не передавалось. Также не передавались и реактивные установки БМ-21 «Град». «Русский вестник» еще в начале апреля 1992 года писал: «В боях против защитников Приднестровья участвуют и румыны... Так, 11 марта с молдавской железнодорожной станции Пырлица в вагоне номер 833-16604 в Румынию были отправлены 32 гроба с телами погибших румынских волонтеров».
«Боевой генерал назвал вещи своими именами, дал оценку действиям всех политических лидеров стран, замешанных в конфликте или причастных к нему. Он заявил, что президент Молдовы Снегур является фашистом, развязавшим геноцид против собственного народа. Все онемели, когда в газетах появились различные цитаты из сказанного Лебедем, особенно про козлов и морковку. Люди поняли, о ком идет речь.
Молдова оценила это заявление как вмешательство в ее внутренние дела и выразила протест. 5 июля министр обороны России Павел Грачев, видимо после внушения, сделанного Ельциным, прислал Лебедю шифровку, в которой категорически запретил ему выступать по радио, телевидению, в печати и давать оценку происходящим событиям.
В тот же день, чтобы развеять сомнения, для чего был нанесен артиллерийский удар, наши орудия стреляли агитационными снарядами, «залистовав» Кицканский и Кочиерский плацдармы. В листовках было предупреждение, что молдавской армии лучше уйти домой, а то будет хуже. К исходу четвертого июля молдавская сторона запросила перемирие.
Правда, еще дня три местами проходили перестрелки между противоборствующими сторонами. Но наша артиллерия стреляла только осветительными снарядами с целью напугать неугомонившихся вояк. Крови уже было предостаточно».
Наконец, седьмого июля на военном аэродроме в селе Лиманское (Украина) произошла встреча Приднестровской и Молдавской сторон при посредничестве России. Российскую сторону представляли главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-полковник В.М. Семенов и командующий 14-й армией генерал-майор А.И. Лебедь. К 24 часам сторонами были определены условия временного перемирия.
А девятого июля в Хельсинки президенты России, Румынии и Молдовы подписали соглашение о прекращении огня в Приднестровье…
***
Из истории развития конфликта:
«Начало противостояния в Приднестровье относится к лету-осени 1989 года, когда Верховный Совет МССР обсуждает и принимает законы о языках, утверждая молдавский язык как единственный государственный. На предприятиях Приднестровья создаются Советы трудовых коллективов (СТК), которые руководят массовыми забастовками, требуя проведения референдума по этому вопросу. Кишинев требования отвергает.
Конфликт резко усугублялся тем, что часть русскоязычного населения (в основном интеллигенция) в правобережной части Молдовы начала подвергаться дискриминации при осуществлении кадровой политики и получении образования.
Осенью 1989 года возникло движение за создание Приднестровской автономии. С января по октябрь 1990 года в большинстве населенных пунктов (кроме ряда молдавских сел) Левобережья, в городе Бендеры и нескольких селах на правом берегу Днестра проводятся голосования, называемые референдумами. В них участвуют 79% жителей, имеющих право голоса, 96% из них высказываются за создание Приднестровской республики. При этом абсолютное большинство отвергает трехцветный флаг Молдовы в качестве государственного. Президиум Верховного Совета Молдовы объявляет эти референдумы незаконными.
Летом 1990 г. в Кишиневе некоторые русскоязычные депутаты Верховного Совета Молдовы подвергаются оскорблениям и избиениям. Большинство депутатов-приднестровцев покидают Кишинев. Создаются практически мононациональные Президиум ВС Молдовы и Совет Министров. Публикуются проекты законов о гражданстве и местном самоуправлении, вызывающие резко негативные отзывы на Левобережье. Руководство Молдовы не дает однозначных гарантий неприсоединения в будущем Молдовы к Румынии, высказывается против предоставления статуса автономий каким-либо территориям в рамках Молдовы.
2 сентября 1990 г. «II съезд народных депутатов всех уровней Приднестровья» провозглашает создание Приднестровской Молдавской ССР (ПМССР) в составе СССР, преобразованной позднее в Приднестровскую Молдавскую Республику (ПМР). Территория провозглашенной республики включает в себя левобережную часть Молдовы (в частности села, где референдумы не проводились или давали отрицательный результат), а также город Бендеры и несколько сел на правом берегу Днестра. Верховный Совет Молдовы признает незаконным создание ПМССР. В Тирасполе, объявленном столицей ПМССР, формируются отряды самообороны.
В начале ноября 1990 года группа жителей Дубоссар заняли на несколько часов ряд помещений райсовета, суда и прокуратуры. В ответ последовала попытка ввести в город полицейские части Республики Молдова. Столкнувшись с сопротивлением жителей, полиция применила огнестрельное оружие, в результате чего были убиты трое жителей Дубоссар — первые погибшие в приднестровском конфликте. Тринадцать человек получили ранения.
Следует отметить, что со стороны Приднестровской Молдавской республики в войне участвовали подразделения Республиканской Гвардии, ополчение, подразделения внутренних войск, территориально-спасательные отряды, казачьи формирования. Со стороны Молдавии же участвовали подразделения регулярной армии, полиции, а также румынские наемники.
Оружие к противоборствующим сторонам поступало из арсеналов бывшей советской 14-й армии в порядке раздела ее имущества. Но если проросийски настроенные подразделения приднестровских гвардейцев получили считанные единицы бронетехники, то молдаване «национализировали» одних МТЛБ-АТ больше сотни. Кроме этого вновь создаваемая молдавская армия получала оружие еще из «братской» Румынии. В частности, бронетранспортеры и партию танков Т-55.
После распада СССР и объявления Молдавией независимости 27 августа 1991 года эскалация конфликта резко усиливается, а с марта 1992 года противостояние переходит в вооруженную фазу. Началом войны можно считать 2 марта 1992 года. В этот день подразделения молдавской армии и полиции вошли в город Дубоссары. Их целью было перерезать стратегическую трассу Тирасполь-Рыбница, и тем самым разделить республику на две части и уничтожить ее по частям. Однако, несмотря на большое численное и техническое превосходство противника, защитники Приднестровья выстояли. Мало того – ими был захвачен БТР-80, среди экипажа которого были румынские наемники.
В конце марта 1992 года новая попытка перерезать стратегическое шоссе. Из 6 БТРов, шедших на позиции ПМР, 5 машин было уничтожено. В Молдавии начали проводить мобилизационные мероприятия. К 26 тысячам бойцов полиции намечалось поставить под ружье еще 60 тысяч резервистов.
10 апреля 1992 года президентом ПМР Игорем Смирновым был подписан указ о создании Вооруженных Сил ПМР. Их численность значительно уступала численности регулярной армии Молдовы и составляла около 12,5 тыс. человек. В их составе были достаточно боеспособные части. Например, батальон спецназа «Дельта». Правда, как и раньше силы ПМР существенно уступали молдаванам в численности бронетехники. И в результате боевыми становились машины, для боя не предназначенные. Например, 17-тонные транспортеры ПТС, способные перевозить 75 человек десанта, получили усиленное бронирование передней части корпуса и крыши. Для удобства покидания машины в борта были врезаны двери. Разумеется, после такой модернизации ПТС перестал быть «водоплавающим».
В мае 1992 года жителями Дубоссар была блокирована колонна российских войск; часть бронетехники (10 танков Т-64БВ и 10 БТР-70) была захвачена. А в июне произошло самое трагическое событие в истории этой войны».
Примечание:
В повести использованы материалы из книги Михаила Бергмана «Вождь в чужой стае» ("Человек и его права" (Тирасполь), №№17-34, 2005 г.), а также материалы из периодической печати.