Невысокая энергичная Рита любимица всего хостеля – она всегда рядом, где необходима, ободрит и пожалеет болящих, поговорит с одиноким, поможет словом и делом.
Рита работала учителем в младших классах школы. Ее глаза так и светятся добротой, и она по старой привычке во всех окружающих видит своих питомцев, нуждающихся в ее опеке.
Рите немного более семидесяти, на здоровье она никогда не жаловалась, но в последнее время стала быстро уставать и задыхаться. Врач предложил обследовать сердце и легкие, отказался выписать таблетки без точного диагноза, и Рита, обидевшись, больше не пошла к этому злодею, который не может лечить астму – ясно же и без обследования, каков диагноз!.
Но как-то по дороге в магазин ей стало очень плохо, дыхания не хватало, чья-то таблетка нитроглицерина облегчения не принесла, и женщине вызвали скорую помошь. В больнице сразу провели полное обследование, и детям Риты сказали, что у нее рак легких в последней 4-й стадии. Сын и дочь решили не говорить матери о страшном диагнозе, но среди жителей хостеля весть разнеслась молниеносно.
Перед выпиской из больницы к каждому пациенту подходит социальный работник, который определяет необходимость в помощнике и сообщает в местную компанию по уходу о новом клиенте. На другой день после выписки к больному приходит помощница.
Так и я оказалась у Риты.
В большой чистой комнате все так, как было в Украине – деревянная стенка с полированными дверками, зеркальные шкафы, вышивки в рамочках, подушки в кружевных наволочках, ковры на стене и на полу. У постели Риты сидит ее дочь и уговаривает мать поесть горячего супчика. Рита отмахивается и сходу начинает мне рассказывать, какой у нее бездарный врач – не мог сразу дать таблетки, когда она просила, а теперь уже придется усиливать дозу.
Я сажусь рядом , успокаиваю дочь, что покормлю Риту через полчасика, а пока мы познакомимся и поговорим. Став таким образом «союзницей» больной, я ставлю ее в невидимую зависимость от моего диктата, потому что предупреждена, что Рита волевой человек и не любит, когда ей приходится выполнять чью-то волю без ее инициативы.
К сожалению, ее болезнь вынудит подчиняться, но при утаивании диагноза будет сложно иной раз уговорить принять лекарство или поесть для укрепления сил.
Я слушаю рассказ Риты о ее близких, периодически даю ей водички, потому что много говрить ей трудно, но пока она не может еще избавиться от потребности общаться. Прошло полчаса, о чем я сообщила подопечной – пора поесть, хочется этого или нет. Говорю это доброжелательным, но не терпящим возражения голосом, потом добавляю, что у меня сильная положительная энергетика, поэтому в моем присутствии все мои подопечные чувствуют себя гораздо лучше. И это правда, хотя за три последних месяца две мои старушки умерли от рака – никакая энергетика их не спасла, но об этом я молчу, конечно.
Дочь подопечной ушла на работу, и в комнату потянулись многочисленные подруги Риты. Каждой она находила добрые слова, жаловалась на врача, знакомила со мной, и всех я просила приходить после моего ухода, но в дверь не звонить – она будет не заперта.
Еще до моего ухода пришел сын Риты – высокий интеллигентный человек. Он встал перед изголовьем Риты на колени, чтобы лица были вровень и так разговаривал с матерью, поглаживая ей волосы и руки. Мне он сказал, что взял отгулы по полдня в день на пару недель, если не отзовут на работу раньше, в выходные его будет менять сын, который служит в армии, но в пятницу и субботу бывает дома. На ночь дети наняли сиделку, чтобы не оставлять мать одну.
Рита немного удивлена суетой вокруг нее – обычно же она заботилась о больных, да и эта проклятая астма хоть не лечится, но все же облегчается со временем, как думает она. Но через три дня привезли аппарат для искусственного дыхания – уж слишом часто больная стала задыхаться.
Я прихожу к Рите в десять часов. Она уже ждет, глядя с нетерпением на циферблат на стене, протягивает мне руки, дышит тяжело и часто, глаза испуганны и от этого кажутся чуть навыкате:
- Мне плохо, - хрипит Рита, - ночуйте у меня – я бы тогда была здорова!
- Рита, я не могу – у меня семья, но сейчас Вам станет легче – через две минутки.
Мою быстро руки, сажусь на край кровати и беру ее руки в свои.
- Дышим вместе! Следите за мной!
Я начинаю дышать часто, как Рита, постепенно удлинняя паузы, прошу не дышать так глубоко – поверхностное дыхание легче, тем более, к ее носу подведена трубка с кислородом. Легко массирую руки, говорю тихим голосом какие-то хорошие новости или то, что приходит в голову, хвалю ее детей, которые действительно замечательные люди. Рита послушна, очень быстро успокаивается и даже дышит как здоровая, иногда отбрасывая трубку за ненадобностью, но через несколько минут снова хватается за нее.
Заходит внук Риты в солдатской форме. Он целует бабушку, гладит ее волосы, как его отец и говорит, что командование дало ему недельный отпуск в связи с болезнью бабушки, поэтому после двенадцати будет дежурить он. Рита робко спросила, как же быть с туалетом, но внук спокойно сказал, что больные не должны стесняться сиделок.
Я зашла к врачу Риты узнать о перспективах и спросить, чем ей можно облегчить жизнь, потому что аппарат уже почти не спасал. Врач посетовал, что она обратилась очень поздно и не прошла своевременно обследование, посоветовал привезти еще один кислородный аппарат, потому что болезнь прогрессирует и вряд ли дыхания хватит до начала апреля. Я тоже по опыту поняла, что бедняжке осталось менее месяца, позвонила дочери, чтобы она заказала еще один аппарат. Она робко спросила, что пообещал врач.
- Три недели максимум.
Все дни к Рите приходили подруги, делились новостями в промежутки между ее сном и приступами, иногда сидели в комнате во время ее сна. Сильные снотворные спасали больную, но в более-менее спокойные минуты Рита все спрашивала о своей близкой подруге, которая давно ее не навещала. Она не знала, что родные больной запретили той приходить, потому что она начинала рыдать с порога. Как-то подруга попросила позвать ее, когда Рита уснет, чтобы хоть посмотреть на нее, и чуть не разбудила больную своим плачем. Я отвела женщину в ее комнату и просила больше не навещать – Рита так и не знала, чем она больна, и надеялась на выздоровление.
В последний день марта поздно вечером мне позвонила дочь Риты:
- Завтра не приходите... Мама не проснулась ...